Серия «маленький страшный рассказ»
ПО ИРИСКЕ. ВСЕМ.
Памяти незабвенного Евгения Шварца
Одноактная пьеса
Действие происходит в одних декорациях (по техническим, экономическим и другим заактовым причинам).
Главное действующее лицо мэр, другие актеры, включая директора варьете, появляются эпизодически (по техническим, экономическим и другим заактовым причинам).
Кабинет градоначальника.
Не очень роскошно обставленный кабинет (зачем будировать начальника всего варьете), но тем не менее.
Мэр, седовласый, импозантный мужчина, выше среднего роста, назначенный Государем Императором на должность градоначальника невесть за какие заслуги, напряженно восседает на стуле возле печи-голландки. Смотрит, как уложена новая плитка на печи. Кожаное, богато украшенное тиснением кресло хозяина столицы пустует.
На дубовом столе, с зеленым сукном, разбросаны бумаги и конфеты ириски. (Часть ирисок аккуратно сложено в стопочку, часть хаотично разбросано по столу.)
Прим. главрежа.
Четко уделить внимание расположению бумаг и ирисок на столе. Это очень характеризует главного героя пьесы. Его хаотичность в деле градоначальства и в тоже время педантичность. Пускай зрители задумаются – это склад характера (шизодно-депрессивный) или попытка сыграть на две стороны.
Стук в дверь.
Потом робкое покашливание.
Мэр:
- Да?
За дверью слышится еще одно покашливание, потом робкий голос сообщает:
- Господин, градоначальник….
- Да?
- М-м-м… гм-х… тут…
- ДА?!!!
- Война-с, однако
- Война нам мать-родна!
Пауза.
Мэр смеется.
Через секунду начинает подобострастно смеяться и голос за дверью.
Мэр, безразлично, с зеванием:
- Кто хоть наступает? С кем война?
Голос за дверью мнется и неуверенно произносит:
- Со всеми, господин Мэр.
- Да?
Мэр удивленно вскидывает брови, пересаживается на кресло градоначальника и произносит:
- И как настроение?
- У кого, господин Мэр!
- У электората.
- У горожан?
- Ну… можно и так сказать.
- Пока не бунтуют.
- Против кого?
- Против них.
Градоначальник свел брови.
- Них – это в смысле нас?
Голос закашлялся, но возразить не посмел.
- Да-с…
- Это плохо. Бунты должны быть, иначе как я их буду подавлять? Без возмущений народных и власть не власть, а так… назначение одно…
Мэр помолчал секунду, потом неожиданно закончил речь:
- Да и плитка плохо уложена. Надо переложить.
Голос:
- А война?
Мэр:
- Подождет.
Мэр кидает взгляд на ириски. Его лицо принимает царственное выражение, но затем он подобострастно смотрит на портрет Государя Императора и произносит:
- Тех, кто не бунтует – высечь.
Голос:
- Всех?
- Всех!
- А тех, кто бунтует?
- А что они кричат?
- Враг не пройдет и…
- Ну?
- И, осмелюсь, доложить, мэра на погост…
- Вот как?
Градоначальник пересаживается на стул возле печи. Смотрит на идеально уложенные изразцы, ковыряет пальцем. Глубокомысленно произносит:
- А этим по ириске! Каждому рту по ириске.
Голос:
- Господин мэр, но это прямое нарушение закона…
Мэр вскакивает со стула, пересаживается в кресло градоначальника и скрипучим голосом осведомляется:
- А подзаконные акты? Что там?
За дверью слышится сопенье, шелест бумаг. Наконец голос сообщает:
- Там можно.
- Вот! – мэр подымает указательный палец вверх, как бы указывая на портрет Государя-Императора. – И они сами, товой. В общем, каждому по ириске. Чтоб жевали и доброту помнили.
Голос с неким сомнением уточняет:
- А брать не будут?
Мэр пересаживается на стул возле печи и буднично, скучающе отвечает:
- Так высечь.
Голос:
- Разрешите приступить к выполнению?
- Давай, голубчик, приступай.
Мэр отколупливает кусочек известки, долго трет между пальцев. И как бы в некуда, сообщает:
- Дерьмо-с, понимаешь ли. Надо новую плитку класть. Эй, голубчик, ты еще здесь?
- Да, господин, мэр.
- Будь любезен, закажи новую плитку и заодно проверь, сколько мешков ирисок у меня на подворье осталось..
- Будет сделано, господин мэр.
- И… это… враг долго у ворот еще собирается стоять?
- Никак нет, господин Мэр! Уже ушли. Сказали, что с таким врагом не справятся.
Градоначальник вскакивает со стула, озирается округ, пересаживается на кресло, потом опять вскакивает и нервно садиться на стул возле печи. Испуганно смотрит на портрет Государя-Императора. Шумно выдыхает и сообщает сквозь зубы:
- Тэк-с. Народу об этом не сообщать.
Голос понимающе переспрашивает:
- Объем ирисок и розог увеличить?
- Пожалуй, да, голубчик. В равных пропорциях.
И мэр опять начинает ковырять пальцем известку между плиток.
Кожаное, богато украшенное тиснением кресло хозяина столицы пустует.
Занавес.
Примечание главрежа.
Тут аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты…
И, да! Смените публику – эти плохо хлопают.
Совсем занавес