Зима выдалась так себе… Снег выпадал несколько раз, но лишь для того, чтобы люди не забывали, как он выглядит. Поэтому приход весны не был неожиданностью. Земля на появление первых теплых солнечных лучей откликнулась радостно и быстрее обычного. Где нужно и не нужно набухли почки, зацвели крокусы и несмело начала пробиваться травка. В начале апреля даже запел соловей, но, опомнившись, быстро замолчал, под общее шиканье воробьев и трясогузок. Природа просыпалась, не успев как следует заснуть, приветствуя все живое, что попадалось ей под руку.
В такое вот приветливое утро у меня раздался телефонный звонок.
- Соседушка! – услышал я Васькин радостный голос, - ты этот… как его?.. сок, который берёзовый, уже собирал?
- Да, я думаю, рано еще, - с сомнением сказал я. – ночами-то холодно еще.
- Кентушечка, я ж тебе не ночью предлагаю идти? А днями-то тепло уже.
- Не поспоришь!
- Ну, дык, лисапет шестиколёсный, пошли, проверим. Мне кент сказал, что уже набрал себе.
Делать особо было нечего, и я согласился.
Закончив факультет культпросвет училища, связанный с духовыми инструментами, Васька всю свою сознательную жизнь проработал на стройке. Он умел хорошо класть кирпич, штукатурить, шпатлевать разные поверхности, отбивать нулевые уровни, а пользуясь полным курсом культпросвета, еще и интеллигентно посылать всяких неугомонных прорабов, мелодично попевая им вслед до-ре-ми-до-ре-до. Работал он жадно, много, самозабвенно и практически без выходных. Когда же выдавалась пара - тройка нерабочих дней, он посвящал их возлиянию даров Диониса. Пил он тоже много и самозабвенно. То есть до полного забвения. Есть такая категория людей, которая совершенно не жалеет себя ни в работе, ни в отдыхе, и живёт, что называется на износ. Васька точно принадлежал к этой категории.
Взяв необходимый инструмент для сбора сока, я вышел на улицу. Улыбаясь всему окружающему миру, мне навстречу шел Василь. В его сумке виднелись пустые литровые бутылки из-под молока – самая оптимальная тара, для непроизводственных масштабов сбора сока.
- Кентушечка, - развел руки в стороны Васька, - день-то какой, ты заметил? Весна!
Мы поздоровались, и направились к березовой посадке, которая располагалась метрах в ста пятидесяти от моего дома. Сообщив наскоро все последние события, произошедшие у него дома, он перешел к событиям, происходящим непосредственно с ним.
- Кентушечка, - говорил он, - это ж гад, каких поискать. Вот смотри - нас трое… и ладно бы под роспись, а то ведь всучит, а потом доказывай, что ты не брал… И еще с января недорасплатился, а теперь ищи его. Я ему на телефон, а он не берет… А работы там еще прорва – еще и на следующую зиму с головой… Ты ж мой мотоблок видел?.. Точно – видел. Сейчас завожу на пятнадцать минут и выключаю – пусть обкатывается. Маслица еще подкуплю в редуктор, потом только буду его на ход пускать, пока пускай так тарахтит. Ты электропроводку разводил когда-нибудь?.. О-о-о! Так там и для тебя работа будет! Там все серьезно: соцпакет, все дела… Трудовая обязательно!.. От тебя так кофем пахнет… ты им умываешься, что ли?.. А какую лепнину мы в церкви клали! Что ты! Потом фотки покажу… Как я тебе завидую – ты вот… и не слышно, чтобы со своей лаялся, а моя достала уже – жу-жу-жу, жу-жу-жу, весь мозг прожужжала.
Пока поток тем изливался из Васькиного мозга, мы подошли к березовой посадке.
-Что, пришли уже? – осведомился Васька, - а я думал мы аж во-он туда пойдем, - и он махнул в сторону березового леса, который вальяжно разлегся километрах в трех от села.
- Тут березы точно такие же, зуб даю, - пошутил я.
Васька оглядел нашу посадку, посмотрел вдаль на лес и согласился.
- Ну и как ты это делаешь? Сам, просто, никогда не собирал. Я вот видел прям бензопилой пропил делают и так вот желобок подставляют, - он сложил ладошки «лодочкой» и поднес к дереву.
- Мы ж с тобой не варвары, нам-то немного надо, - сказал я, и проковырял гвоздем дырочку в стволе. Когда из-под коры показался сок, я вставил в ствол березы соломинку для коктейля, взял у Васьки пустую бутылку, и опустив в неё соломинку, привязал скотчем к дереву. Когда сок закапал, Васька как-то по-детски обрадовался.
- Лисапет шестиколёсный! Пошло дело! – крикнул он и достал из сумки литровую бутылку с темной жидкостью. – Это надо обмыть!
- Это что? – на всякий случай поинтересовался я.
- Сливянка. – ответил Васька, откручивая пробку.
- Мы ж за соком, вроде пришли?
- А одно другому не мешает, - парировал Васька.
Зима хоть и была недолгой, но весенний авитаминоз никто не отменял. Организм лучше нас знает, чего и когда ему не хватает, и вот сейчас он точно знал, что ему не хватает сливянки, потому то сильно противиться Васькиному почину я не стал. Из недр сумки он извлек еще два одноразовых стаканчика и три маленьких карамельки.
Почин был обмыт, и мы продолжили добычу сока. Каждый раз, когда сок начинал капать в пустую бутылку, слышалось Васькино «Лисапет шестиколёсный! Пошло дело!» и стаканы наполнялись отменной сливянкой. На четвертом дереве сливянка закончилась.
- Хреново дело, - констатировал я. - Дальше не вижу смысла идти - соку не будет.
Васька всплеснул руками, как бы говоря: «ты за кого меня принимаешь?», и извлёк из волшебной сумки еще одну литровочку. Почему меня тогда это не насторожило – не знаю. То ли действие эликсира возымело уже действие на мой, не имеющий привычки завтракать организм, то ли прозрачный весенний воздух и несмело пробивающаяся первая зеленая трава, но края реальности уже были размыты, а в сумке оставалось еще две пустых и одна полная литровые бутылки. А я точно знал, что мы пришли за соком, но одно другому не мешает…
- Поддерживаю – громко произнес я, и после очередного «пошло дело!», у Васьки возник тост за отсутствующих (слава богу!) здесь дам, потому что, ну, как без них, а с ними – лучше не вспоминать, потому что, кентушечка, дура…
Вторая литровка опустела быстрее первой, и я, помню, посетовал, что последнее «пошло дело» придется обмывать березовым соком из первой поставленной бутылки, на что Васька опять всплеснул руками и достал из внутреннего кармана своей куртки початую бутылку. Жидкость в ней была прозрачной.
- А это что? – поинтересовался я. – ковыряя гвоздем кору дерева.
- По чуть-чуть – и он почти соединил возле своего лица большой и указательный палец правой руки…
- У тебя ж давление, - аккуратно напомнил я.
- А то я не знаю! И давление, и рука немеет… И что? А как на это всё трезвым смотреть?
Дальше пошла длинная тирада о политике, в которой Васька сейчас понимал несомненно лучше и больше меня. Всё, что он мог вспомнить из последних новостей, комментировалось им живо и настолько эмоционально, что сок в последней бутылке перестал капать.
- Ты сейчас политикой своей всё сокодвижение остановишь! Наливай уже! – осёк я политинформацию и жидкость полилась в стаканчик. Размытые и без того границы реальности и вовсе начали потихоньку стираться.
- Наверное, домой пора. – неуверенно предложил я.
- А сок? – спросил Васька
- Пусть капает, завтра заберем.
…Взволнованная долгим отсутствием мужа, жу-жу-жу прибежала к нам домой и нервно придумывала куда звонить и где искать пропавшее недоразумение. Её тревога приближалась к пику, когда вдруг со стороны березовой посадки, расположенной в ста пятидесяти метрах от моего дома, наши женщины услышали двухголосый рёв, отдаленно напоминающий песню. Вскоре показались и сами солисты. В направление села, неторопливо, но настойчиво, изо всех сил поддерживая друг друга, шли два тела. Недавнее единение с природой вдохновляло их, а переполнявшие эмоции выливались в песню. Песню из далекого прошлого. Пытаясь правильно выпевать ноты, они горланили: «…И Родина щедро поила меня берёзовым соком, березовым соком.»