Мир, как известно, полон тайн. Секретной всякой жути, скрытых подоплёк, засевших по шкафам шкилетов. И всё время носители этих самых тайн объединяются в сообщества, чтобы исподтишка на всё влиять. И ведь влияют, паршивцы из самых пакостных побуждений! Никакого прямо от них нету спасу.
Левтолстоя , например, ужасно донимали масоны. Полно было кругом него безобразников этих. Куды ни плюнь – так непременно попадёшь в какого-нибудь масона. Устроился, такой, и подаёт свои тайные масонские знаки, думает, никто не видит. А Левтолстой видел, прекрасно всё видел! Только доказать не мог.
Первым долгом следует сказать про издателя. Вот уж кто был масонище! Матерущий! Отправишь, бывало, ему рукопись, сидишь, ждёшь ответа и прямо видишь, как он там у себя, в масонском логове своём её читает, измыщляя, как бы автору подгадить. И морда, главное, ехидная такая. Потом уж, когда изведёшься весь, письмо пришлёт. А там всё «мервейёз» да «манифик», да «вузет лё солей дё ла литератюр рюс»… Но нас-то не обманешь комплиментами, мы уж догадались об ухмылочке этой его кривой. Тьфу!
Дома было не лучше. На двор поглядишь, а там масон на масоне сидит и масоном погоняет. Сторож, скажем. Вот вроде просто сидит у ворот, обнимает похмельным взором вечность, а на самом-то деле поди пойми, что у него там в голове. Весь мир, небось, переделать замышляет! Под себя! И тайно делает!
А взять кур? И петуха, кстати, тоже. Напоказ-то роются себе в сору, клюют чего-то, яйца даже несут, как порядочные… Но стоит только приглядеться, как сразу видно – масоны! Да на рожи только ихние взглянуть, что в фас, что в профиль – и никаких сомнений не останется.
Жена ужасный была масон, ужасный! После обеда особенно, когда попросит сердце покою, и неохота тебе вовсе бдить и разоблачать, а охота напротив всех любить потихонечку. Однако только возьмёшься любить, как тут же она это самое…
«Все! – горько восклицал про себя Левтолстой – Все, кого ни возьми, масоны! Со всех сторон окружили! Да и сам-то я, ежели подумать…»