«Чем меньше натянут поводок,тем меньше рвение» (простой закон физики)
Ох, и туманит южное солнце голову северному человеку ! Садишься в поезд в теплых штанцах, кофточку поплотнее застегиваешь, а где-то за Воронежем напрочь забываешь и о штанах, и о кофточке.
В Ельце уже изнываешь от жары, гуляя по перрону от лавочки до лавочки. А, подъезжая к Туапсе, нетерпеливо стягиваешь с себя тоненький топик и мысленно уже окунаешься в бурлящее волнами море, заманчиво плывущее за окном вагона. Кувыркаешься в воде вместе с дельфинами, так и дразнящими своими мокрыми глянцевыми спинами утомленных долгой дорогой пассажиров.
На самом деле, дорожно-путевую усталость и трех-суточную вагонную запаренность как рукой снимает первое же ныряние в море и первый же глоток прохладного южного кваса. Однако, мой благоверный на этот счет имел совсем иное мнение. А потому, приехав на место отдыха и с упоением накупавшись в прозрачно-синих волнах Черного моря, решил освежить южным разливным коньячком успевшее перегреться на солнце тело. Разумеется, вместе с головой.
Зная особенности хмельного мышления супруга, я не мешала процессу. И вообще старалась быть как можно менее заметной, заботясь лишь о наличии нехитрой закуси рядом со стопочкой, одну за другой опрокидываемой мужем
Наопрокидывавшись, муж почувствовал себя супер-мачо. Разбуженные дневным солнцем и вечерним алкоголем гормоны взыграли свою волнующую песню. Голова же, вопреки ожидаемой освеженности, затуманилась. Глаза в упор не видели или не узнавали родную супружницу то ли по причине смытых с нее в море завивки и макияжа, то ли по причине раскрасневшейся, успевшей обгореть физиономии в темных очках.
Впрочем, это было не важно. "Мачо", раскинув руки в стороны и распахнув душу под развевающейся на морском ветру светлой рубашкой, словно большая пьяная птица, летел по набережной. Идущие навстречу, разморенные морем, отдыхающие улыбались и уступали путь.
Дети с удивлением смотрели на летящего дядю и в их понимании южного отдыха, наверное, закладывалось: «На море все можно: и шалить, и визжать, и летать».
Однако, полет "Мачо» был недолгим. Кто из одиноко отдыхающих на море мужчин не знает, как развита на них вечерняя охота вечно голодных и вечно одиноких жриц курортной любви?
А вот мой благоверный в силу постоянной привычки ездить на отдых с женой не знал, и потому первая же миледи, идущая ему навстречу с загадочной улыбочкой, стала его же первым капканом.
Она шла, слегка покачивая бедрами, обтянутыми коротенькой узкой юбочкой. Высокая, стройная, с длинными распущенными волосами, сквозь которые по бокам головы, как у эльфийки, торчали розоватые ушки. Накрашенные ярко-красным губы сияли густым блеском, усиливая проблески золотых коронок во рту.
Легкая,с люрексом, маечка небрежно висела на ее худеньких плечах и все норовила соскользнуть вниз, обещая обнажить то, что, вероятно, должно было считаться грудью. И эта вызывающе блестящая маечка, и высокие каблуки на фоне множества сланцев на босых ногах курортников, и, крашенные губы, и, главное, бусы, разноцветные круглые бусы на тоненькой голой шее, не просто привлекали взгляды. Они кричали: « А вот и я!!!КрасиваЯ!!!»
« Ух ты какая красивая!»- точно угадал посыл "Мачо" и остановился.
Я, шедшая в пяти шагах следом, остановилась тоже и чуть отошла в сторону. За наивной зачарованностью хорошо выпившего мужа было не только забавно наблюдать, но и весьма интересно.
Умея быть для малознакомых женщин, как загадочно-неприступным в трезвом виде, так и обворожительно-обаятельным в подпитии, супруг считал себя настоящим подарком судьбы для любой женщины. И искренне недоумевал, почему его половина не устраивает истерик и скандалов в ситуациях риска подарок сей потерять.
Впрочем, та самая, южная, ситуация рисками не грозила.
Портмоне мужа было пустым, физические силы к тому часу – тоже на исходе, а потому знойное продолжение «охоты»* наверняка бы сорвалось.
Взять с « Мачо» было нечего, о чем он искренне признался "Миледи", похлопав себя по карманам и пригласив ее присесть на одну из лавочек, призывно стоящих вдоль набережной.
Близкий шум моря и музыка, несущаяся из прибрежных динамиков, заглушали разговор двух «голубков», но по улыбке "Миледи", по учтивой позе и красноречивым жестам мужа, было понятно: договариваются. Наконец, договоренность, по всей видимости, состоялась. Двое поднялись с лавочки и двинулись по аллее прочь от моря, в сторону курортного селения.
Я, увлеченная наблюдением за происходящим, и еще не встревоженная, медленно пошла за ними, потешаясь про себя.
Представила, как потерявший четкость мышления муж, двигаясь по инерции согласно заданному подсознанием вектору, в хмельном предвкушении ведет миледи в снятый нами номер.
Представила, как он, сморенный алкоголем и морским воздухом, ушибленный ярким впечатлением, заваливается на койку и, не успев предоставить охотнице желаемый ресурс, неожиданно для нее отключается. Как та, растерянная и разочарованная, садится или ложится рядышком и тут ...
Пока я, следуя за идущими впереди "Мачо" и "Миледи", рассуждала, что должно происходить после, те повернули в совершенно незнакомый мне переулок и ускорили шаг.
Темная улица, тишина, стрекотание сверчков и мерцание светлячков в траве по обочинам тротуара начинали тревожить. Стараясь быть неслышной, пошла быстрее и я.
"Миледи" на своих высоких каблуках уверенно шла впереди. За ней, старясь держать ровным шаг, но все-таки заметно покачиваясь, следовал "Мачо". Охотница, изредка оглядываясь, улыбалась и брала его за руку, а через какое-то время отпускала, не сомневаясь в том, что добыча идет рядом.
Вяло опущенные крылья, нетвердая походка и покачивающаяся из стороны в сторону голова мужа ясно говорили мне о том, что его хмельной драйв иссяк. Темень незнакомой местности и вопрос, как потом возвращаться, тревожили меня все больше и я тихонько позвала супруга по имени.
В черном бархате южной тишины мой голос прозвучал жалобным мяуканьем.
- Миииш..., - еще раз позвала я, и двое впереди остановились.
-О! Жена моя!- Увидев меня, словно сделал радостное открытие муж и, повернувшись к "Миледи", задал совершенно глупый вопрос, - И что теперь делать?
- Дома узнаешь. Пошли, гуляка! - Ответила я с язвительным смешком.
Куда, в какой миг и как исчезла охотница, я не увидела. Перекрыв ее спиной, широко распахнув крылья и глаза, навстречу мне летел по-детски наивно улыбающийся муж.