Кумир во славу бытия
Всеобъятной силе посвящается
Прости меня, моя Голуба.
Перед тобой я виноват.
Но ты ведь знаешь, что ты люба.
И ты опять трубишь набат.
Ты мне знамения давала.
Вела приветливой рукой.
И ты отлично сознавала,
Что я твой преданный сякой.
Какой ни есть оболтус смелый,
Какой ни есть я твой герой,
Но слишком воздух закоптелый,
И плесневелый, и гнилой.
И ты меня, себя жалея,
Ссылала в дальнюю трубу,
Где прочищал, в дыму шалея,
Я воздух под твою трубу.
И вновь поёт твоя зарница.
Опять набат на целый мир.
И уж мерещится светлица,
Ведь я твой преданный кумир.
14.05.2020
Сегодня утром прозвучало второе и последнее предупреждение ко мне от моей силы. Это я сам называю последним, потому что знаю, о чём идёт речь. И навряд ли кто поймёт здесь, что я тут буду дальше писать. Поэтому я высказываюсь перед моей силой. Чтобы привести взаимосвязи разума в гармонию с пространством. Я постараюсь покороче. Очень большой объём данных разума был переработан сегодня утром. И бессмысленно здесь даже пытаться описать это множеством намёков. Первое предупреждение было дней пару назад, я уж не помню точно когда. Но я заметил сей момент. И призадумался. Но вот сегодня повторилось. Уже не так уж явно. Как следы. Немного в другой форме. Но всё-таки. Ведь я профессионал. И с полным образованием. И с большим опытом. И с большой энергией работы. Но это детская ошибка. Я её совершаю примерно раз в год. А тут – два раза за неделю. Нехорошо. И я теперь уж чётко знаю. Что это мне предупреждения. От силы. Летальный может быть исход. Ответ мне ясен. Я зарвался. На пике классного победоносного триумфа. Досрочным он оказался. И я опять, в который раз уже, отстал от своей силы. Бывает. Она ещё и не такие чудеса умеет вытворять. И я привычен. Вообще-то, это Вовка Ульянов описал в работе – Детская болезнь левизны в коммунизме. Я её когда-то хорошо знал. И многие другие. Но умом. На практике же я их успешно претворял. И был в какой-то год секретарём партийной, довольно многочисленной, организации. И всё там было хорошо. И по окончании, я получил признание от старших сотоварищей. И были мне разложены веером карты дальнейшего моего времяпровождения в этом бренном мире. Я выбрал. Выбор был одобрен. И благословлён. Да. А вот зарвался я сейчас пред нежностью девических сердец. И слишком жёстко стал вести себя. Мне это неприлично. И никаких поблажек или снисхождений. Я в каждой, просто в каждой, обязан видеть первородство. Её божественность. И называть её Богиней. И независимо в каком обличье та поёт. И это всё уже пошло на спаде. Когда прошли уже вершину славных дел. И я ведь знал об этом. Ещё вчера. Об окончании. И уж пошёл на подготовку, чтоб уйти. Теперь действительно могу уйти. Сложив гласа оружие. Что я и делаю. Спокойно. Расслабляясь. Пару дней ещё. А может меньше. Я не знаю. И выходные у меня как раз. Чтоб отдохнуть от славных дел. Сила скажет в последний момент. Она всегда решает всё в самый последний момент. Это известно тем, кто в сердце смотрит. Уйти необходимо лично для меня. Иначе я уйду совсем другим этапом. И сила заберёт меня насильно своей мощью. В зависимости от развития сердечного разума у каждого человека есть свои предупреждения. Я достиг сегодня предела достаточности. И я обязан выполнить желание силы. Я не хочу идти на суд и быть там виноватым. Я могу гордо к ней прийти, когда она меня сама возьмёт. Это уже другое дело. Да. И здесь мы победили. Мы выступали быстро, мощно, и по всем каналам. Дело закончено. Процесс пошёл. Я лишь брал пламя на себя. И отвлекал ресурсы. Звонкой речью. И сила мне не дала ничего. Для конкретно дела. И отстранила сразу же от всей инфы и фактов происходящего. Я просто мог всё это чувствовать собой. Так Пушкина она когда-то отстранила от восстания. И показала ему кошку. И он вернулся в дом. Когда пробьёт опять звонок, сего никто не знает. Но сразу будет мощь и ширь видна. Во Франции так наши силы постарались. И сделали как будто бы от женщины. Да другана её водителя. А дальше уж пошло. Гиперболой. Меня и там не сразу допустили. Я языка не знал. Вообще. Тупой. Одно merci лишь было на уме. И то из фильма про трёх русских мушкетёров. Ах да, Паркуа Па ещё. На слух я только знал. Откуда-то с глубины литературы. И даже сейчас не знаю как писать. Теперь конечно базовый прошёл. И дальше продолжаю. Да. Стоп. Пора. Пора остановиться. Ведь я могу так бесконечностью писать. Владычица моя. В твоей я царской воле. И шли меня туда, где нужен я тебе. Сейчас. Я кротко подчиняюсь. И выполню я всё со всей отдачей сил. Бери меня. Используй. И веди. Я твой. А ты моя. И мы с тобою – сила.