Он всегда притягивал к себе хороших людей. И сам был очень порядочным, честным и добрым человеком.
Людмила Марголина:
– Коля Кедяров был гениален. Таких артистов мало не только в театрах кукол, но и в драматических. Он был хорошим другом, добрым, щедрым – последний кусок отдаст. Когда подрабатывал диктором на телевидении, получит зарплату – накупит пельменей, картошки, чего-нибудь вкусненького, приносит: «Ребята, налетайте». Да и вообще это у нас в театре было принято – делиться всем, что имеешь, помогать друг другу. Бывало, еду к сестре в Москву (раньше часто ездила), приезжаю – вся обвешанная сумками: колбаса, сыр и прочие дары московского изобилия, и тут же всех обзваниваю – собираемся пировать.
…Николай великолепно работал «в живом плане». Так умно играл Бабу Ягу! Вкусно работал, ни грамма пошлости, ни на минуту не переборщил, не заигрался. Понятно, что актер – мужчина, «женское» – так, черточками обозначено. Такая восторженная, кокетливая, влюбленная в мир, такая «хахаческая» дамочка! Ей нравится жить, хочется быть красавицей. Коля Кедяров в этой роли купался. Столько нюансов придумал! Глаза, пластика!.. Он очень любил Лебедева в роли Бабы-Яги, но сразу сказал: буду работать по-другому. Актеры открыли нового Колю. Смотрели сцены с ним раз по 5-6.
Дети верили его героям. Как по-доброму разговаривал с залом его Айболит! После спектакля подходили к Коле: «Дядечка, у меня кошечка болеет. Ты вылечишь?» – «Конечно, я ее полечу». «А у меня ранка. Я с велосипеда упал». – Коля дул на ранку, произносил волшебные заклинания, и счастливый малыш обнимал его за шею: «Уже не болит!» Коля очень любил детей! Недаром у него самого их было трое. Правда, семьей обзавелся, уже уехав из Курска.
Во всех спектаклях пел. Очень мужской, очень красивый голос. Голос сам звал. Редкий по тембру. Женщины влюблялись в этот голос, искали встреч
с ним. Да и визуальный ряд не разочаровывал – Николай был хорош собой!
Он был очень высоким. С таким ростом сложно работать за ширмой. Приходилось нагибаться, широко расставляя ноги. Большой труд, серьезное напряжение. У Бориса Спасского такое же – с тех пор проблемы
со спиной.
Вообще, несведущему трудно понять, что работа актера-кукольника – тяжелый физический труд! И нередко опасный. Производственные травмы почти неизбежны. Без взаимопомощи, внимания к партнеру – невозможно. Николай Кедяров был идеальным партнером и товарищем. Тут же бросался на помощь. Спину подставить, если кому-то плохо, или просто, чтобы актер отдохнул (а руки тем временем – на ширме!).
Идет «До третьих петухов». Коля только после операции аппендицита. Сцена в библиотеке. Только она закончилась, и – быстрая перестановка для сцены с Бабой-Ягой. Актер Юрасов снимает со стены портрет Бедной Лизы и вдруг теряет равновесие и падает с трех ступенек. Можно было убиться. Но Коля, который в это время тоже участвовал в перестановке, сориентировался – подставил себя. В жизни так же – всегда плечо подставлял, оказывался рядом в нужный момент. Швы после этого воспалились, долго лечили листьями алоэ.
Многие с ностальгией вспоминают их чудные вечера в общежитии на Союзной. Пели – Коля, Женя Гордин, Ира Куцевол… Приходили актеры из драмы, филармонии, циркачи – такой актерский мини-клуб. Геннадий Стасенко, Лариса Долженко, Андрей Светлов – из драмы, журналист Владимир Тишко, хореограф Валерий Тимофеев… Всю ночь, бывало, не спали: разговаривали, пели, читали стихи, травили анекдоты, порой танцевали. Все были такие счастливые!
Николай прекрасно готовил. Всегда отвечал за «первое»: разнообразные супы, коронное блюдо – «Суп на косточке». А Матвей (Анатолий Матвеев) был спец по части «второго», из ничего мог приготовить вкусную еду. Простая колбаса за 1 руб. 20 коп. или китовое мясо, специи, простенький соус – и казалось, что это высшего сорта деликатес.
То их общежитие – на окраине города, транспорт ходит плохо. Как-то Ирина Куцевол долго простояла на остановке, опаздывая на новогодний спектакль в детском саду. Наконец останавливается – КРАЗ. Кедяров, который наблюдал сцену в окно, увидев это, разволновался и выскочил на улицу, помчался следом. А водители и пассажиры машины были из дружественной организации – работники военного аэродрома в Халино. Были они нередкими гостями в театре и знали артистов в лицо. Дело в том, что Людмила Ивановна, которая была асом по части нужных связей (зам. директора Татьяна Попова – ей под стать), часто договаривалась с ними о бензине, порой брала его в долг и в благодарность приглашала на спектакли. Ирину тогда довезли, как на ковре-самолете, за пять минут она успела загримироваться и вышла к детям минута в минуту. А бедный Коля мчался следом и облегченно вздохнул, увидев живую и здоровую, не похищенную Иру в окружении малышей.
После Курска Кедяров работал в Ленинградском театре «Сказка». Ира Куцевол как-то была на одной из премьер и видела, как гости-итальянцы подошли именно к нему, Коле, слышала дифирамбы в его адрес. Коля был смущен. Он вообще был очень скромен.
…Коля Кедяров очень рано ушел из жизни. Трагическая случайность. Лихие девяностые. На актерскую зарплату большую семью не прокормить. Коля подрабатывал ночными дежурствами. В тот день его напарник попросил Кедярова его заменить. Там на него напали, избили, проломили голову. Потом извинялись: «Ошиблись, прости». А дальше – тяжелая болезнь. Травма не прошла бесследно. Его очень ценили в том театре. Когда заболел, три года платили зарплату, хотя играть он уже не мог.
Он всегда плакал, когда смотрел военные фильмы, когда звучал «День Победы». И умер он в ночь с 9 на 10 мая.
(Из книги "Золотой век Анатоия Сезоненко, до и после")