А.В.Миронов
«И. Л. Солоневич: Ответ русской истории П. Я. Чаадаеву, Ш. Монтескье, Н. Я. Данилевскому и другим».
История – это обращенная в будущее политика.
(Продолжение).
Первым в этом ряду, несомненно, стоит
П.Я.Чаадаев. Родоначальник русской философии задал направление поисков для многих поколений отечественных мыслителей и удивительно, что самые четкие ответы на самые волнующие вопросы были найдены только спустя столетие.
Характерная для Чаадаева мыслительная иносказательность была продиктована и политико-цензурными условиями и самим характером этого философа. Естественно, что мыслящий в категориях исторического, а не мистического факта Солоневич Чаадаева оценивал весьма негативно. Уже само умолчание его фамилии при постоянных «ответах» на утверждения Чаадаева говорит о многом.
Если Чаадаев утверждает, что: «Одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие известными в других странах и даже у народов, гораздо более нас отсталых» . То Солоневич, миф об отсталости русского народа подвергает внимательному рассмотрению. Если отстали, то от кого и в чем. В моральном плане мы опережали Византию, в особенности в вопросе о престолонаследии. Различие между византийским и русским способом передачи престолонаследия Солоневич иллюстрирует следующими фактами: из 109 византийских императоров, 74 взошли на престол путем убийства предшественника. В России передача власти путем убийства не прижилась, а смерти скрывались и замалчивались – было стыдно. Убийство Павла I было представлено апоплексическим ударом. В Византии убийства не стеснялись. Таким образом, легитимная передача власти через наследование престола – не византийская, а русская государственная традиция.
Развитие народа и государственности Чаадаев описывает как определенный этап активных народных действий, служащий сплочению в единую нацию. «У всех народов есть период бурных волнений, страстного беспокойства, деятельности без обдуманных намерений. Люди в такое время скитаются по свету и дух их блуждает. Это пора великих побуждений, великих свершений, великих страстей у народов. Они тогда неистовствуют без явного повода, но не без пользы для грядущих поколений» , у русского народа ничего подобного не было – делает вывод Чаадаев. На первый взгляд, красивые рыцарские поступки, воспетые В.Скотом и популярные во всем мире, Россию обошли стороной. Так литературное творчество стало основой исторического мифа. «Проглядев» высшее проявление русского духа – создание великого государства - образованный слой, вслед за Чаадаевым, продолжал искать и не находить в России следы культуры аналогичной Западу. Ответ Солоневича на этот миф звучит следующим образом: «Каждый народ мира стремится создать свою культуру, свою государственность и, наконец, свою империю. Если он этого не делает, то не потому, что не хочет, а потому, что не может» . Взглянув на карту России, легко увидеть не призрачно-философские построения в стиле «загадки русской души», а великую империю раскинувшуюся в неблагоприятных исторических и климатических условиях, объединившей разнообразные народы, культуры и вероисповедания. Распад СССР наглядно продемонстрировал эту особенность. Ряд возникших на обломках империи недоразумений смогли предложить своим жителям исключительно национализм и шовинизм как альтернативу былому государственному могуществу.
Особенностью «великих побуждений» были, судя по географической карте, не «неистовство без явного повода» разнообразных Роландов, а продуктивная деятельность крестьянской колонизации огромных пространств трансконтинетальных масштабов. Турниров с перьями действительно не хватало – рыцарская попса в духе Скотта была малопопулярна. Реальная деятельность требовала не перьев, она требовала созидательной работы миллионов людей на протяжении столетий.
«Очень принято говорить о русской лени, - однако русский народ преодолел такие климатические, географические и политические препятствия, каких не знает ни один иной народ в истории человечества» . Лень и колонизация физически и психологически несовместимы друг с другом. Победа мифологемы о «русской лени», не отменяла достигнутых результатов, она их маскировала. Солоневич предлагал в качесвте аргумента географическую карту, талантливые литераторы образы Обломова и Манилова.
«Нации не строятся гениями и героями – нации строятся упорными усилиями поколений и поколений средних людей. Гений и герой – это только вывеска, символ, если хотите, то и стимул» . Традиции литературы для русской интеллигенции оказались важнее географии. Митрофанушки спокон XVIII века отдавали географию на откуп «извозчикам», которые и создавали величайшую социальную систему. «Вот так, из года в год, из поколения в поколение, из века в век идет великая стройка. Она была бы невозможна, если бы люди – как это делала наша книжная интеллигенция – меняла бы свои «вехи», моды и идеи раз в пять лет» . Сегодня книжная интеллигенция предпочитает западные «идеи», плохо понятые, перевранные и не применимые в условиях России. Опыт 90–х годов и сокращение территории страны нашло выражение в экономическом кризисе и снижению численности населения. Эти потери не будут бесполезными, только если мы сделаем правильные выводы, если они, эти выводы не будут сделаны, потери окажутся еще и бессмысленными.
Продолжение следует.