По электронной почте пришло письмо с предложением поделиться воспоминаниями о том, как воевали мои деды. Письмо отправлено роботом, конечно, но вполне вежливое, уважительное. Прошел по ссылке, почитал, как делятся воспоминаниями другие люди. И пропало всякое желание не то, что общаться с некоторыми из них, а быть с ними в одной рубрике…
Однако, считаю, что я должен рассказать то, что узнал из источников информации, которые я считал и считаю достоверными.
Я родился в 1940 году. Это значит, что знать я могу что-то о том, как воевало предыдущее поколение, а личных воспоминаний у меня нет, конечно. Со слов мамы и старшего брата знаю, что все мы уехали от войны в эвакуацию; куда-то под Казань. Кроме отца – о нем чуть позже. Мама говорила, что, сколько можно было, она кормила меня своим молоком. В том же населенном пункте, но на другом его конце, жила (во время эвакуации) лучшая мамина подруга, со своими двумя дочками. Дата рождения младшей из них, была близка к моей дате рождения. Так получилось, что эта дочка осталась без материнского молока. И моя мама, чтобы компенсировать эту потерю, каждый день ходила через весь поселок к своей подруге, чтобы помочь ей с кормлением малышки.
Как-то мама рассказала мне печальную историю о ее отце – моем деде. Во время эвакуации, он решил приехать к нам – повидаться. Так случилось, что вернуться в Москву ему не удалось (почему – не знаю подробностей) и он остался жить с нами. Ему было стыдно, что он не может заработать хоть сколько-то денег и не имеет документов на получение продуктов. Поэтому, он старался питаться объедками. Такое питание и то, что он день и ночь казнил себя мыслями о своем тогдашнем статусе, привели к тому, что он заболел и окончил свои дни в психиатрической лечебнице…
Много позже, когда я уже стал взрослым, мне довелось иногда встречаться с людьми, которые воевали, и мне хочется поделиться тем, что мне приходилось слышать от них о ВОВ.
Бабушка моя (по линии отца) была «мать-героиня». Так что, кто-то из ее детей воевал. Я знаю, что воевали мои дядья Иван и Николай. Как-то они случайно встретились на фронте и об этом удивительном случае написали во фронтовой газете. Вернулись они с войны, можно сказать, целыми и почти невредимыми. Бог миловал!
Об Иване знаю меньше. Человек он был «горячий», имел награды. А чем занимался после войны – об этом знаю только то, что жил он в родной Коломне и исправно употреблял традиционный русский напиток.
Николай попал на фронт совсем молодым. И воевал мало – был ранен в колено. Как он сам рассказывал, налетели самолеты; солдаты побежали врассыпную от грузовика, на котором ехали. И вдруг Николая «хлестнуло» по ноге - осколок угодил в колено. И все – нога отказала. Он попал в госпиталь и больше не воевал. Помню, как в послевоенные годы, он приходил к нам домой. Иногда, у нас перевязывал раненное колено. Оно постепенно зажило. Николай закончил военную академию, потом служил на полигоне в Семипалатинске. Выйдя на пенсию, вернулся в Коломну. Там и умер. Жалко, что редко виделись…
Отец воевал по-своему. Он был 1903 года рождения и во время войны работал директором оборонного завода. Какого завода – я не знал или не помнил. Но в поисковике нашел вот что:
«…Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 апреля 1942 года за образцовое выполнение заданий правительства по производству минометного вооружения большая группа работников московской промышленности была награждена орденами и медалями. Среди них директор автозавода Иван Алексеевич Лихачев, директор завода имени Калинина Алексей Федорович Горин …»
Значит, завод имени Калинина…
Воевал и погиб на войне мой дядя, мамин брат. Где-то у меня лежит его открытка с фронта, адресованная маме. Все – и адрес и текст написаны карандашом. Надо бы ее найти…
Моим не родным дядей, но родным человеком был Теодор Захарович Бунимович – муж маминой сестры. Теодор Захарович был человеком, замечательным во многих отношениях; в том числе, «многократно талантливым». Он был выдающимся кинооператором-документалистом, масштаба, не меньше знаменитого Романа Кармена. Но, как бы теперь сказали, «не таким раскрученным»; да ему это и не надо было. В подтверждении своих слов, упомяну, что знаменитые кадры «Парада Победы», в которых показано, как складывают вражеские знамена, сняты рукой Теодора Захаровича. Снимал он и выступление Сталина на станции метро «Маяковская» в начале ВОВ. Одному ему тогда было доверено снимать Сталина.
Теодор Захарович был дважды лауреатом Сталинской премии. Один раз – за фильм «Разгром немцев под Москвой», а за что во второй раз – не знаю.
Нет, как же не знаю?! В наше время, трудно не знать.
Вот же написано:
Сталинская премия первой степени (1942) - за фильм «Разгром немецких войск под Москвой» (1942).
Сталинская премия второй степени (1943) - за фронтовые съёмки для «Союзкиножурнала» 1942 года.
Лауреатам полагалась денежная премия.
Но денег, конечно, не Т.З., не другие лауреаты не взяли себе ни копейки: «Все для фронта, все для Победы!».
Теодор Захарович был первым кинооператором - документалистом, удостоенным премии Оскар, присуждаемой Американской киноакадемией. Только он узнал об этом очень много лет спустя. Официальная информация о награде: знаменитой статуэтке и порядочной денежной сумме, а также, приглашение приехать за премией, пришла в соответствующее ведомство. Но чиновники не сочли нужным сообщить об этом Теодору Захаровичу.
Что касается войны, то он, по своей инициативе, ничего об этом не рассказывал. Разве что «по случаю», да когда спросишь. Например, я спросил у него, как снимали воздушный бой. Безо всякой рисовки - ему это вообще было не свойственно - он ответил, что очень просто: «Ты в самолете, участвующем в бою; высовываешься из кабины, и тебя за ноги кто-то держит, чтобы не вывалился. И снимаешь».
Или вот это: «Договорились мы, кто и чем будет заниматься и, разбились на две группы. Только разошлись – взрыв. Мы все остались живы, а они все погибли».
Участвовал он, как кинооператор, и в исторической встрече на Эльбе. Добраться до нужного пункта, ему и его товарищам было не просто.
Они ехали по Германии на автомобиле – торопились. Проехали населенный пункт, в котором был расположен наш военный госпиталь. Никакой войны там уже не было. Над ними пролетел самолет и сбросил вымпел. Так они узнали, что дорога впереди закрыта немецкими войсками. Они вернулись, проехали тот же населенный пункт с госпиталем в обратном направлении и увидели, что прямо на них «прет» крупная колонна немецких войск, с танками и другим серьезным вооружением. Что делать? Они опять вернулись в населенный пункт, в котором развернут госпиталь, и стали ждать развития событий. При госпитале было два бойца, вооруженных автоматами, так что, говорить о каком-то сопротивлении не приходилось. Когда колонна приблизилась, бойцы начали стрелять. Колонна остановилась. Через некоторое время, немцы приняли решение. Они аккуратно объехали населенный пункт с госпиталем и отправились дальше, по своим делам. И Теодор Захарович успел на историческую встречу.
Конечно, Т.З.Бунимович заслуживает книги – памяти о нем; больше, чем многие из тех, о ком такие книги были написаны…
Моя мама, когда была комсомолкой, дружила с Цезарем Куниковым, будущим героем Малой Земли, Героем Советского Союза. Командиром Куникова был вице-адмирал Г.Н.Холостяков, тоже Герой Советского Союза. Мама долго поддерживала связь с супругами Холостяковыми. Вплоть до их трагической смерти в 1983 году. Их убил нелюдь – грабитель, польстившийся на награды вице-адмирала. Вот тебе и «Война и мир». Оказывается, и так бывает.
Теперь о встречах с другими людьми, которые мне подарила судьба. Речь по-прежнему идет о войне.
С Павлом Николаевичем Парчевским я познакомился в 1975 году, в городе Ессентуки, в санатории. Мы жили в одной комнате. Павел Николаевич был участником войны. За несколько лет до начала войны он работал в цирке – силовым акробатом. Но понимая, что война вот-вот начнется, он оставил цирк и поступил в летное училище, которое благополучно закончил.
Когда началась война, его направили на фронт - воевать, в соответствии с военной специальностью. Боевых вылетов, в которых участвовал Павел Николаевич было не много, меньше десяти; он говорил об этом с некоторым смущением. Что по мне, то в такой ситуации, и один – много!
Так случилось, что боевой самолет, в составе экипажа которого был Павел Николаевич, подбили. Самолет упал за линией фронта. Все летчики спаслись, но Павел Николаевич получил ранение в живот. Они пересекли линию фронта в надежде выйти к своим. И благополучно вышли. Но здесь летчиков подстерегала беда, более страшная, чем немецкий плен. Их судьбу решал политрук воинской части, в расположении которой они оказались. Документов у них с собой никаких не было. Порядок был такой: вылетать на задание без документов.
Послушал-послушал политрук летчиков и решил, что их надо расстрелять. Так, на всякий случай – вдруг они шпионы. Спас себя и своих товарищей командир летчиков - он был старше и решительнее других. Поняв, что дело совсем плохо и терять нечего, он сказал политруку: «Если ты, сволочь, нас расстреляешь, то тебе не жить. Командир нашей дивизии своих в обиду не дает!». Политрук об этом знал. Он струсил и изменил решение.
Замечательным человеком был Павел Николаевич Парчевский!
(Более подробно о своем знакомстве с ним, я рассказываю в рассказе «Ессентуки»)…
Верю, безусловно, Василю Быкову – «Круглянский мост», «Сотников»…
Как-то смотрел и слушал по телевидению воспоминания фронтовика – участника битвы за Берлин. Человек с хорошим румянцем и, видимо, хорошим здоровьем, он говорил много и с удовольствием. Один из фрагментов его рассказа я запомнил, почти что, наизусть. Я пересказываю его в следующем абзаце.
Идем с ребятами по Берлину. Видим - дом богатый. Давай, думаем, зайдем. Ну, заходим. В доме – никого. Но в гостиной накрыт стол, и я такого богатого стола никогда в своей жизни не видел. Кинулись мы к столу, а один говорит: «Дураки, не трогайте, это же все отравлено». Мы остановились. А потом думаем: «Может и отравлено, да и хрен с ним! Давай нажрёмся, как следует, хоть раз в жизни!». Поели-попили и пошли смотреть, что хорошего есть в этом доме. Зашли в подвал. Темно. Наладили факел. Смотрим, а там добра всякого видимо-невидимо. Мне сразу сапоги приглянулись. Я своим кричу: «Сапоги - мои. Не трогайте - убью!». Еще помню, взял коробочку с сахарозаменителем. Коробочка небольшая, вроде, а очень долго я ей пользовался. В общем, набрали мы, кто чего, и пошли в свою часть. А через какое-то время, слышим кричат: «Дом генерала такого-то горит!». Это же мы, уходя, факел не загасили…
Как-то я читал в газете про интересного человека. Дворником он работал. И знаменит был тем, что всегда находился в хорошем настроении, был доброжелателен и приветлив. И вообще, производил впечатление человека счастливого. Когда у него спрашивали, отчего так, он отвечал: «Я воевал и знаю, что такое война. Война – это очень страшно. Когда она закончилась, я подумал, как прекрасна жизнь. Просто жизнь - без войны. Вот с тех пор и живу с таким чувством»…
Е.Евтушенко вел в журнале «Огонек» поэтическую страницу. Однажды, там я прочитал четверостишие, сочиненное, как сообщал автор рубрики, погибшим на фронте советским офицером.
«Не кричи и не плачь ты, как маленький.
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай-ка лучше сниму с тебя валенки,
Мне еще воевать предстоит»…
После этого надо остановиться и помолчать...
Е.Евтушенко писал, что, по его мнению, это четверостишие – самое сильное, из того, что было написано о войне.
Но всю правду, связанную с этим четверостишием, я узнал не от Е.Евтушенко.
Вот она. Сначала стихотворение.
Начало цитаты
«
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я,
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Мне еще наступать предстоит
»…
Конец цитаты.
Эти стихи написал 19-летний лейтенант-танкист Иона Деген в декабре 1944 года. Их никогда не включат в школьные хрестоматии произведений о той великой войне. По очень простой причине – они правдивы, но это правда - другая, страшная и невероятная…
Я прошу вас, уважаемый читатель, вот о чем.
Если у вас хватило интереса и терпения дочитать мой рассказ до этого места, то обязательно, всенепременно почитайте о И.Дегене! Информацию найти очень просто.
И.Деген был великим человеком!..
Я думаю, что большинство людей из Советского Союза, из Германии и других стран, воевали, прежде всего, за то, чтобы остаться живыми и вернуться в свой дом, к своим родным и любимым людям. А война – это большое несчастье, случившееся в их биографии. Такая страшная им выпала судьба – убивать других, чтобы самим остаться в живых.
Вот почему, когда встречаются ветераны войны, они говорят не о том, кто кого когда-то победил. Они общаются, друг с другом, как близкие люди, давно не видевшие друг друга.
Ведь им выпало счастье остаться живыми. Тогда – в войну…
Горин А.А., Москва, 2019