Ему было двенадцать. Тот возраст, когда медаль переворачивается другой стороной, и жизнь перестаёт быть прежней. Ты уже не знаешь – кто ты. Ты проверяешь жизнь на ощупь, и открываешь, что многое поменяло свои цвета и форму.
Смерть матери совершенно не вписывалась в это исследование. Она стала наглым, вопиющим вмешательством. Обесценивала мир, пугала. Ведь если это возможно, то где же здесь место справедливости? Где место безопасности? Выходит, весь мир – поле боя, на котором ты можешь погибнуть в любую секунду?..
Вопросы не кончались даже здесь – среди толпы в чёрном.
Строгие, сосредоточенные лица родных. Заплаканные – чужих. Надрывные слова незнакомых людей. Эти речи настораживали и удивляли. Простодушное непонимание – что они знают о его горе? Болезненная скорбь, за которой так велико желание поскорее вернуться к своим понятным и привычным обязанностям.
А куда возвращаться было ему? В пустоту, где кроме тебя – только вопросы, на которые никто не даёт ответов.
Шаг. Ещё шаг. Нужно идти. В полуметре – рука отца, которая не держит. И печаль брата, которая не ободряет.
Не думать, что впереди, в заваленном цветами гробу, лежит самый близкий на свете человек.
Не думать, что впереди в гробу лежит…
Не думать, что в гробу… Не думать… Не думать!
Ласковый, певучий голос, как перелив колокольчиков, врывается в память:
- Я скучаю. Я скоро приеду. Вы дождётесь меня?
- Да, мам.
- Эй, ну ты идёшь?! Бросай трубку, пошли, мы проигрываем!..
- … ты хорошо сегодня спал? Больше гуляй на воздухе, и передавай привет брату…
- … мам, меня зовут, мне надо идти. Позвони, как приедешь, ладно?
Она что-то говорила ещё.
Прощалась, наверное.
- … невероятная трагедия…
- … говорят, они преследовали её…
- … убили…
- … народная принцесса…
- … красивейшая женщина…
- … она была нашей любимицей…
«Мамой. Она была мамой.»