Новенький ленд - лизовский "Шерман" шёл мягко, легко откликаясь на педаль акселератора.
- Сашок, сбавь! - загудел в шлемофоне голос Гладкова. - Держи строй!
- Есть, товарищ гвардии сержант! - весело откликнулся Сашка командуру и слегка сбавил ход...
Новый американский танк или как его сразу прозвали "эмча" (по аббревиатуре М4) они получили ещё месяц назад. Две недели осваивали технику. Потом ещё две недели стояли в резерве, слушая вдали канонаду Курской оборонительной операции. И вот наконец в бой.
Всю ночь шли колонной к линии фронта, без фар, без радиосвязи, ориентируясь по пятну белой краски на броне впереди идущего и практически без остановок. К рассвету вышли на боевые позиции. Отдых - полчаса, которые все и ушли на заправку и осмотр танка и вот снова команда "по машинам".
Но усталости Сашка не чувствовал. Сердце бешено колотилось, руки крепко сжимали рукояти, а лицо прилипло к смотровому перископу.
- Сашок, чуть правее возьми. - раздалось в шлемофоне. - Овраг впереди.
Сашка и сам видел этот овраг и стал забирать правее. Кромка оврага была вся сплошь истерзана воронками от разорвавшихся снарядов. На самом краю, свисая пушкой вниз. стояла подбитая «тридцатьчетверка».
"Пристрелянное место, - подумал Сашка,- надо бы газу дать..."
- Саша, по кромке пулей промчись! - загудел в динамике опытный Гладков.
Командир понравился Сашке сразу. Опытный, на фронте с сорок первого, Москва, Ржев, Сталинград. Сам был механиком - водителем на КВ, дважды горел, хоронил товарищей, командовал «тридцатьчетверкой», подорвался на мине, после госпиталя и попал в 5-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду.
- Уже повоевал? - начал он вопросом знакомство с Сашкой.
- Так точно, товарищ гвардии сержант! - бодро ответил Сашка. - Сталинград, Харьков.
- Сталинград говоришь... - уважительно качнул головой Гладков, - чего с прежним экипажем?
Сашка опустил голову, вздохнул:
- Башню взрывом оторвало, один я живой и остался. Контузило только... Вот, после госпиталя сюда...
- «Тридцатьчетвёрка»?
Сашка кивнул.
Гладков помолчал, рассматривая Сашку, потом тоже вдохнул и хлопнул его по плечу:
- Ничего Доронин, повоюем ещё…
Сашка улыбнулся, выпрямился и лихо выпятив грудь, залихватски гаркнул:
- Так точно, товарищ гвардии сержант!
В висках стучало.... Сашка гнал машину по краю обрыва. Эмчу тряхнуло раз, другой. Слева ухнул взрыв, затем ещё и еще, чем-то звякнуло по броне. Сашка вцепился в рукояти, сжал зубы в мертвый хват и не открывался от перископа. Машину сильно тряхнуло ещё раз. Опять взрыв, но уже справа.. Дым закрывал обзор, но Сашка не сбавлял ходу, знал, - остановиться, значит стать лёгкой мишенью... Наугад, интуитивно, начал забирать левее. Дым рассеялся. Все, проскочил! Овраг позади. Он потянул рычаг и выровнял танк...
- Всё, проскочили... - облегчённо выдохнул шлемофон голосом Гладкова, - молодец Са...
Снаряд глухо стукнул по танку, прервав командира и немного содрогнув многотонную машину. У Сашки на секунду прервалась дыхание и помутнело в глазах.
- Рикошетом ушёл, - голос командира был твёрд и спокоен, - Ваня, видишь откуда бьют?
Ваня Поспелов, наводчик, молодой парень, из-под Воронежа, только после курсов, молчал.
- Поспелов! - рявкнуло в динамике.
- Нет, не вижу, трясёт сильно, - хрипло и не сразу ответил Иван.
«Страшно ему попервой. – сочувственно подумал Сашка».
Закрутилась мысль про свой первый бой, но не успела оформиться, как ещё один взрыв перед танком ударил волной земли и гари Сашке в перископ. Сильно тряхнуло на свежей воронке.
- Ваня, орудие на кромке леса, на два часа! Наводи!
- Есть!
По броне снова глухо стукнуло. От этого звука у Сашки похолодело в спине. Пот заливал лицо и глаза. Взмахнув рукавом по глазам Сашка опять прильнул к перископу.
Правее, впереди на полторы сотни метров мчал еще один «Шерман». Шел лихо, вздрагивая на попадающихся воронках, сметая на своем пути редкий кустарник.
Взрывы стали чаще и плотнее, зловеще набрасывая на мчавший танк комья разодранной и дымящей земли. Дым начал переплетать поле, закрывая Сашке обзор. Он поискал соседний «Шерман», чтобы свериться с курсом, но тут же понял, что зря сделал это… Как только сквозь дым он увидел идущий впереди танк, как тот резко встал, неклюже кивнув орудием вниз, будто наткнувшись на невидимую преграду и задымил из под башни.
- Черт… – услышал Сашка в шлемофоне Гладкова.
Сашка еще силнее сжал зубы. Пот лился уже струей по спине. Он много раз видел как подбивают танк, сам был подбит, но привыкнуть к этому так и не смог. Всегда, когда видел как загорается машина товарищей, сердце сжималось с свинцовый комок и темнело в глазах…
Грохнуло справа совсем рядом, еще слева, и еще…
- Еще орудие слева на десять! От него влево сто, еще одно!
Голос командира звучал надрывисто и тревожно.
Снаряды вокруг ложились все плотнее и плотнее, еще раз стукнуло по броне. От дыма и копоти в перископе был адский вихрь.
«Плохо дело, ой плохо... -подумал Сашка, - плотно бьют, не прорвемся» и руки сильнее сдавили рукояти.
Земля комьями взлетала вверх непрерывно совсем рядом. Взрыв, еще взрыв, еще удар по броне...
- Сашка! Левее овраг! «Давай туда!» —будто прочив мысли механика прокричал командир.
Сашка, не раздумывая, потянул рычаг отправляя вслепую машину куда-то левее.
Взрыв перед танком на секунду разорвал дымовую стену и Сашка увидел в нескольких метрах впереди край оврага, но тут же новый взрыв перед танком закрыл весь обзор.
«Или перевернемся или подожгут, - мелькнуло в голове». Он резко, не отдавая себе отчет что произойдет дальше, потянул рычаги осаживая многотонный танк и почувствовал, как тут же тот резко накренился вперед и в перископе отчетливо стало видно дно оврага поросшее мелким кустарником. Танк повалился в овраг…
Склон, на счастье, оказался не сильно крутым и тяжёлая машина, угрожающе наклонившись, начала медленно сползать по нему, увлекая за собой осыпающуюся землю…
- Тише, тише Саша, - слышал в ухе он голос Гладкова, - правее возьми, а то пушкой воткнемся….
Сашка потянул слегка правый рычаг и машина послушно отреагировала. Вползли на дно оврага… Выдохнули. Встали. Овраг был относительно прямой и широкий, похожий на какой – то гигантский, осыпавшийся от времени фронтовой окоп.
- Что делаем дальше, командир? – спросил Сашка, продолжая мертвой хваткой сжимать рычаги.
Командир молчал. Потом стало слышно, как он открыл люк и высунулся из танка. Прошло около минуты и послышался лязг затвора зарываемого люка.
— Значит так, хлопцы… - заговорил динамик в шлемофоне, - антенну срубило осколком и связи с командованием у нас нет, по склону обратно не выбраться, слишком круто, или перевернемся или закопаемся… стоять тоже нельзя, - гранатами закидают… Остается два пути, - или подрываем машину и пешим ходом пробираемся к своим или двигаем по оврагу, искать другой подъем…
Командир замолчал, видимо обдумывая им же сказанное. На минуту воцарилась тишина, наполненная только сдержанным, глуховатым стуком заокеанского дизеля. Сашка вытер рукавом лицо. Снял шлем. Опять вытер рукавом лоб. Но это не помогало. Пот лил градом. Поморгал глазами, разгоняя ручьи, текущие со лба. Вытер рукавом снова…. Надел шлем обратно.
- Давай Сашок потихоньку вперед, аккуратно, ищем другой подъем… - как-то устало проговорил в шлеме командир, - не можем мы машину бросить…
Сашка с облегчением вздохнул, обхватил рычаги, уткнулся в перископ и направил танк по дну оврага…
Бой стих. Русские отступили. Командир расчета противотанкового орудия Pak 38, оберефрейтор Отто Клозе, тяжело откинулся на бруствер и попытался закурить. Негнущиеся, дрожащие пальцы сначала не хотели доставать спичку из короба, а потом никак не могли ее зажечь, неуклюже ломая одну за одной. Наконец прикурив, от глубоко затянулся, и осмотрелся. Вокруг был ад, - все изрыто воронками от взрывов, от батареи осталось только его орудие, да в двухстах метрах, на левом флангу, копошился еще один расчет. Между двумя этими жизнями была груда искореженного метала и трупы солдат в серых мундирах полупохороненные вырванными комьями земли.
- Вилли, ты ранен, кровь на щеке, - устало проговорил Клозе.
Наводчик Вилли посмотрел на Клозе невидящими глазами. Лицо его было грязно-черным от дыма, пыли и пороховой гари. Вдоль щеки был глубокий разрез, осколочная рана, из которого обильно текла кровь заливая шею, мундир и собираясь в крупные капли на подбородке. Он смотрел на Клозе не мигая, просто смотрел, как смотрят на стену или на зияющую пустоту.
- Вилли, ты контужен? – оберефрейтор повысил голос, будто разговаривал с глухим.
Это подействовало. Наводчик вздрогнул, моргнул и потрогал грязными пальцами щеку. С удивлением посмотрел на пальцы. Там была липкая бурая грязь…
- Перевяжи…-бросил Клозе и еще раз затянувшись сигаретой, тяжело перевернулся на бок. Тело все ломило, в голове гудело и глаза никак не могли сфокусироваться на поле боя. Наконец сделав усилие, он увидел несколько горящих «Шерманов»… Ветер стих и черный, погребальный дым прямыми столбами наполнял утреннее небо.
- «Эти два наших и еще один упал в овраг… - подумал Клозе, мысленно подводя итог короткого боя, - но русские скоро пойдут опять».
В том что русские пойдут в атаку снова, он не сомневался. На восточном фронте он уже год и знал упорство этого противника, знал что раз за разом, будут атаковать и атаковать пока есть силы. Он со стоном повернулся опять на спину, снял каску и запрокинул голову в летнее небо. Белые облака медленно плыли на запад, в тыл. Клозе мысленно позавидовал им и закрыл глаза. В голове шумело, мысль путались, боль и ломота во всем теле не давали покоя. А Клозе больше и ничего не хотел, он хотел именно его, хоть немного, хоть на часок, но чистого, сплошного, безраздельного покоя…
Шум в голове нарастал, не давал сосредоточиться и сквозь общий, сплошной гул, вдруг проступили знакомые, зловещие нотки, нотки, которые он хорошо знал, настолько хорошо, что ему казалось, что теперь они будут преследовать всю его жизнь… Это был рык танкового дизеля. Самый смертельный звук,от которого становилось холодно в живате и поступал комок к горлу. Клозе открыл глаза и резко повернул голову в сторону звука. В тридцати шагах, справа, из оврага показалась дуло орудия, а через мгновение, изрыгая столб сизого выхлопа,за дулом выплыл и сам многотонный «Шерман»…
....
- Вижу подъем! – сказал Сашка в шлемофон, - если с разгона, то выскочим, точно выскочим!
- Стой! – скомандовал Гладков, - глуши машину!
Сашка послушно потянул рычаги и остановившись заглушил дизель.
Они некоторое время рассматривали в перископы склон оврага, по которому Сашка обещал вывести машину, потом послышался шум открываемого командирского люка.
- Тихо как-то, плохо это…Надо разведать, что там сверху, - негромко сказал командир, - а то выскочим прямо под орудия.
- Разрешите мне, - поспешил Сашка, ему натерпелось вырваться наружу, хлебнуть свежего воздуха.
- Отставить, - резко сказал Гладков, потом помолчал немного и добавил, - пойдут Ермоленко и Поспелов, а ты Сашка будь готов, если что уводи машину.
В башне послышался шорох, стукнуло чем -то железным. Заряжающий Николай Ермоленко, молодой шахтер с Донецка, вылезал из танка, за ним зашуршал Поспелов…
Сашка видел в перископ, как они спрыгнули с брони и закинув за спину автоматы стали карабкаться по склону. Быстро пропали из видимости, но спустя пару минут спешно спустились к танку.
- Там… в метрах тридцати -сорока, прямо над нами… орудие и три немца, - тяжело дыша сообщил Поспелов, - все кругом разворочено, жуть..
- И еще метров триста дальше, еще одно орудие, - добавил обстоятельный Ермоленко, - там двое фашистов, а в остальном все чисто.
Командир помолчал, обдумывая сказанное.
- Тридцать метров говоришь? – задумчиво сказал он и уже резче скомандовал, - по местам!
Экипаж занял места и в танке воцарилась выжидательная тишина.
— Значит так… Ермоленко заряжай осколочный, -прорвал тишину Гладков, - а ты Сашок, слушай меня внимательно, делаем так…
Белые, редкие облака медленно, как гигантские ленивые корабли, все плыли и плыли на запад. С высоты своего полета, только они и видели как завелся и решительно рванул с места новенький американский танк советской Красной Армии…
.....
Выписка из наградного листка, механика- водителя рядового Доронина Александра Яковлевича:
…укрываясь рельефом местности, экипаж танка М4 «Шерман» , вышел по фланг противнику и в ходе неожиданного удара, огнем штатного пулемета и гусеницами, подавил огневую, орудийную точку, в след за этим, точным выстрелом из башенного орудия, уничтожил еще одну огневую точку, чем обеспечил прорыв танкового корпуса в направлении… В ходе боя было уничтожено два противотанковых орудия и пять человек личного состава немецко-фашистских захватчиков… за проявленный героизм и мужество, представить… к Боевому Ордену Красной Звезды…»
....
Посвящается моему деду, Доронину Александру Яковлевичу, ветерану ВОВ, отважному танкисту и просто замечательному человеку.
Вечная ему Память.
09.05.2020 года.