Номер первый часть 1

        Вячеслав Жуков.          НОМЕР   ПЕРВЫЙ

ЧАСТЬ 1.

ГЛ.1

     Лифтерша Валентина Ивановна Кропотова пришла на работу на полчаса раньше. Обычно сменами они менялись в восемь утра, но коллега по работе, вечно куда-то спешащая женщина лет пятидесяти, на этот раз опять ушла, не дождавшись ее, лишь оставив на столе в служебной комнате записку, извещавшую о том, что вверенное им хозяйство, работает исправно. Большего при их работе и не нужно, чтоб лифт не застревал между этажами, тогда и жалоб не будет от жильцов на плохую работу лифтерш.
      Валентина Ивановна села за стол, отложила записку сменщицы в сторонку и включила в розетку электрический чайник. Надо было еще сделать запись в журнале о том, что она приняла смену. Но это можно отложить и на                потом. Дежурить ей до завтрашнего утра, а за это время можно сделать хоть сто таких записей.
    Хлопнувшая дверь подъезда, заставила ее отвлечься от всяких размышлений. Она подняла голову и увидела вошедшего милиционера с папкой под мышкой. Сразу определила, что он не жилец этого подъезда. Жильцов всех она знала наперечет. Как-никак работала тут лифтершей уже не первый год. И хотя обязанности консьержки ее никто не заставлял выполнять, но Валентина Ивановна решила узнать, по какой такой надобности пожаловал сюда этот молоденький красавчик в новенькой форме. Неужели, ночью что-то в их подъезде произошло? А сменщица ушла и не предупредила.
     Увидев, что милиционер намеревается пройти к кабине лифта, Валентина Ивановна быстренько шмыгнула из служебной комнаты на площадку.
     -Вы к кому, молодой человек? – поинтересовалась она, заметив по лицу милиционера, что как видно, молодому человеку в милицейской форме не очень-то охота отвечать на этот вопрос. – Я вас потому спросила, - начала объяснять лифтерша суть своего вопроса, - чтоб вам не подниматься понапрасну. Вы идете, а человек может, уже ушел на работу. Вот и получится так, что только зря время потеряете.
     Милиционер остановился. Колючим взглядом глянул на любопытную лифтершу,  на окно служебной комнаты, где стоящий на столе чайник, выпускал из-под крышки тугую струю пара. Надвинул козырек фуражки низко к глазам.
     -Я - в сто  восьмую квартиру, - произнес он довольно строго, как и подобает представителю власти и спросил: - Еще вопросы будут?
     Валентина Ивановна тут же мысленно пробежалась по этажам, отмечая расположение квартир. Сто восьмая, была как раз на третьем этаже. Мужчину проживавшего в ней, лифтерша не знала по фамилии. Считала его вообще, каким-то не таким как все, потому что он никогда и ни о чем не разговаривал с ней, не как другие. Так иногда утром, пробегая мимо, поздоровается на ходу, а то и вовсе промолчит, как  и не замечает ее. Валентине Ивановне этот тип не нравился. Малообщительный он, ни здрасьте путем не скажет, ни до свидания. Ходит с низко опущенной головой, чумовой какой-то, словно пыльным мешком его из-за угла шандарахнули. А в последнее время Валентина Ивановна вообще не видела его не по утрам, не по вечерам. А вот жена его тут. Каждое утро за молоком ходит. Она и сегодня лифтерше повстречалась возле подъезда с сумкой. Рассуждая обо всем этом, Валентина Ивановна провожала взглядом милиционера.
     А тот вошел в кабину лифта, и перед тем, как двери закрыться, бросил на Валентину Ивановну неприятный взгляд, заметив который лифтерша не удержалась.
     -Смотри, какой строгий. Видно не любит, когда в его дела нос суют. Ну и ладно. Ну и пусть. А дел у меня и своих хватает, - проговорила она и  скоро забыла о нем, как только вошла в свою комнатенку. Чайник, на столе, уже вскипел. Валентина Ивановна достала из сумки чашку и банку быстрорастворимого кофе. Сыпанула пару чайных ложек коричневого порошка в чашку и налила кипятку. Потом достала пакет с бутербродами.
     Прошло минут десять, не больше, как лифтерша опять увидела того самого милиционера. Он возвращался. Но на этот раз Валентина Ивановна из своей служебной комнаты не вышла. Слишком много чести для этого молодца. Провожать его, она не обязана. И она так и осталась сидеть, в одной руке с бутербродом, в другой – с чашкой ароматного кофе. Только слегка кивнула головой, когда он с ней попрощался, перед тем, как открыть дверь подъезда и выйти.
    Покончив с завтраком, лифтерша включила маленький телевизор, стоящий в углу, чтоб не скучать в одиночестве. В это время как раз должен был начаться сериал. Валентина Ивановна не пропускала ни один из них. Особенно любила смотреть их на дежурстве, все повеселей, и потому телевизор в ее смену работал почти круглосуточно.
     Удобно разместившись на офисном стуле, который неизвестно откуда попал к ним в комнату, она переключила телевизор на нужный канал, но тут дверь подъезда опять открылась и на площадку вошла женщина, супруга хозяина сто восьмой квартиры.
    Валентина Ивановна не могла усидеть на месте, заметив ее. Захотелось поделиться новостью, а заодно и разузнать, с чего бы это к ним вот так утром приходить милиционеру. Значит, есть за ее муженьком, какие-то темные делишки. Вот тебе и тихоня мужичок. Буркнет себе под нос чего-то, и не поймешь, не то здравствуйте, сказал, не то на три буквы послал. Попробуй, разбери. Но это он тут такой, а где-то в другом месте, наверняка совершенно другой. Вот тебе и тихоня. Валентина Ивановна сразу раскусила, плут он еще тот. Да и поговорка верна: в тихом омуте черти водятся.
    Выбежав из комнатушки, лифтерша прямо-таки преградила женщине дорогу, отчего та слегка опешила, и ну глазенками моргать. Но еще больше она опешила, когда узнала о визите к ним милиционера.
     -А зачем он приходил? –  растерянно спросила она  у лифтерши, когда Валентина Ивановна замолчала, пытливо уставившись в глаза женщине, заметив, как забегали у нее глазенки-то.
     Валентина Ивановна вздохнула, покачав головой. Мордашка у женщины хоть и хорошенькая, но уж  слишком наивная, как у девочки школьницы. Вот простушку из себя корчит. Стоит, глазенками хлопает, как дурочка малолетка, а небось тоже себе на уме, как ее муженек.
     -Думаю, вам лучше знать, зачем к вам милиция приходит, - скрывая насмешку, произнесла Валентина Ивановна и не упустила, ядовито добавить: - Или вашему мужу.
     -Мужу? – несколько задумчиво повторила женщина и не стала дослушивать, что еще скажет ей бдительная лифтерша, быстро направилась к лифту. А Валентина Ивановна довольная произведенным впечатлением, вернулась в свою комнатушку, искоса наблюдая за хозяйкой сто восьмой квартиры, которая, как показалось лифтерше, теперь здорово нервничала.
     Бдительная Валентина Ивановна знала точно, что просто так по утрам милиционеры не приходят. Раз пришел, то, стало быть, в этом есть нужда.
     Женщина из сто восьмой квартиры нетерпеливо топталась, нажимая на кнопку вызова и вдруг не стала дожидаться, пока опустится кабина лифта,  побежала к лестнице. Лифтерша услышала ее торопливый стук каблучков по ступенькам. Усмехнулась.
    -Смотри, как ее пробрало. А еще спрашивает, зачем он приходил. Значит, есть, зачем. Вот и приходил, - проговорила она сама себе, уставившись на экран телевизора. Но сериал ей досмотреть не пришлось.
     Крик, внезапно раздавшийся наверху, не на шутку испугал лифтершу.


     Леха Ваняшин выглядел безумно счастливым. Праздников в их нелегкой оперативной работе случается не так много. Но сегодня для него был самый настоящий праздник, иначе не назовешь. С утра позвонили из отдела кадров и сообщили радостную весть о том, что Ваняшину присвоено очередное звание – старший лейтенант.
     Капитан Грек пожал приятелю Лехе руку, не забыв предупредить:
     -Только смотри, не зазнавайся.
     -Да ты что, Сан Саныч, я и не зазнаюсь.
     Грек кивнул.
     -Правильно. Молодец. И помни, кто тебя воспитал. Кто из тебя сделал настоящего опера, - продолжил он, в открытую намекая на свое наставничество. – Ведь ты  теперь не младший лейтенант. И даже не лейтенант. А – старший. Звучит? – с гордостью спросил он.
     Ваняшин улыбнулся. Старший лейтенант и в самом деле звучит куда приятней и весомей, чем просто лейтенант. И старший лейтенант Ваняшин сказал:
    -Звучит.
     Грек поднял указательный палец.
     -Вот, - сказал он, и немного подумав, добавил: - Ладно. Основное торжество перенесем на вечер, а сейчас не помешало бы по стакану пивка за радостную весть. Сам понимаешь, такое дело воспринимать на сухую нельзя.
     Ваняшин был целиком и полностью согласен с Греком, поэтому отреагировал бурной готовностью сбегать в ближайшую палатку.
     -Ну так я сейчас и сбегаю?
     Усатый капитан одобрительно кивнул.
     -Давай, Леша. И знаешь что…
     Ваняшин уже хотел выскочить из кабинета,  теперь неуклюже развернувшись, замер у двери.
     -Чего? – спросил он, уставившись на Грека.
     -Леш, посмотри там. Может, еще бутылочку водочки возьмешь, - посоветовал Грек. – Пиво без водки, все равно что женщина без причесона.
      Про водку Ваняшину можно было и не напоминать. Он бы и так взял. Поэтому, улыбнувшись, сказал:
     -Конечно, возьму. И даже не одну. Чего для таких оперов одна бутылка водки, - весело подмигнул он Греку.
     Грек улыбнулся, довольный тем, что подшефный его оказался очень сообразительным парнем.
     -Правильно мыслишь, Леша, не скупись для такого случая. Гулять, так на полную. И из закусочки чего-нибудь прихвати. Жрать охота, сил нет.
     Ваняшин кивнул и только хотел выскочить из кабинета, как дверь открылась, и в кабинет торопливо вошел их старшой, майор Туманов.
     Едва глянув майору в лицо, Грек уже понял, что торжество отменяется. Причем, скорее всего, на неопределенное время. Но все-таки, в последней надежде сказал:
     -Николаич, из кадров звонили. Лешке, старшего присвоили.
     Туманов глянул на улыбающегося Ваняшина. Протянул руку.
     -Поздравляю, Леша. Ну что, поехали, отметим радостное событие ударным трудом, - иронично предложил майор.
     Грек от обиды хлопнул себя ладонью по правому колену.
     -Ну, мать твою! Все не как у людей. Чего там случилось, Николаич?
     -Труп с огнестрельной дыркой в голове, - сказал Туманов и посмотрел на Ваняшина. Вид у того был жалкий. Лишенный порыва, он в нерешительности топтался у двери, наблюдая за тем, как Федор Туманов достает из сейфа свой «ПМ» и засовывает его в кобуру.
     Грек вздохнул, как мог, успокаивая своего подшефного:
     -Ничего, ничего. Не тушуйся, старший лейтенант. Мы еще свое возьмем.


     Дом, возле которого остановился микроавтобус с оперативной группой, находился на улице Лобачевского. «Скорая» приехала на двенадцать минут раньше. Ее вызвала хозяйка сто восьмой квартиры в надежде, что приехавшие медики совершат чудо. Но его не произошло. Осмотрев лежащего на кухне мужчину без признаков жизни, с огнестрельной раной в голове, старший медицинской бригады только развел руками.
      С оперативниками он и его молодой помощник, стажер, встретились возле подъезда, когда выходили.
     -Нам, к сожалению, там делать уже нечего. Дальнейшее в компетенции патологоанатома, а не врача «скорой помощи», - сказал врач, пожелав криминалисту Семину успехов.
      Лифтерша, Валентина Ивановна Кропотова, встретила оперов на своем боевом посту. Едва сотрудники оперативной группы вошли в подъезд, она выбежала из служебной комнатенки им навстречу.
     -Здравствуйте. Вы из милиции? – спросила она.
     За всех вошедших, ответил Федор Туманов:
     -Из милиции, - сказал он, внимательно вглядываясь в лицо лифтерши, которая к приезду сотрудников милиции даже успела одеть новый темно-синий спецовочный халат. Именно в нем она решила предстать перед милиционерами. И предстала, как того требовала инструкция, висевшая на стене в рамке под стеклом в их служебном помещении.
     Глядя в лицо лифтерши, Федор сразу для себя определил ту категорию людей, к которым и отнес ее. Такая из кожи вон будет лезть, лишь бы угодить начальству. Да и им тоже. Шепнул Греку:
     -Сан Саныч, мы пойдем, поглядим, что там в квартире. А ты останься пока тут. Побеседуй с лифтершей. А заодно и погляди, кто входить будет и выходить.
     Грек согласно кивнул, но тут же не упустил также шепотом спросить у майора:
     -Так ты же говорил, там самоубийство?
     Федор не стал пускаться в полемику, сказал кратко:
     -Так мне сказал оперативный дежурный. Со слов жены потерпевшего. А по телефону, да еще в горячке, жены могут, чего хочешь наговорить. Наше дело проверить сей факт.
     -Это правильно, - согласился Грек, предлагая лифтерше зайти в ее комнатенку, которую усатый капитан назвал каптеркой.
     Человек, которого в дальнейшем во всех милицейских документах надлежало называть трупом, лежал в комнате на полу. Толстый ковер под его головой, пропитался кровью.
     Федор Туманов с Ваняшиным еще даже не ступили на него ногой, как главный криминалист Семин зашипел на них, требую, чтобы сыщики замерли на месте там, где стоят. А стояли опера в коридоре возле двери в комнату, где лежал труп.
     -Мне надо тщательно осмотреть ковер. Сделать несколько снимков. Видите, на нем ворс помят, - указал Семин на ковер, который явно уже недели две не пылесосили. – Это следы. Так что пока постойте, пожалуйста, там.
     Федор возражать не стал. Ваняшин, как видно хотел что-то сказать в ответ на строгое замечание главного криминалиста, но Туманов запретил, заметив на это, что у каждого здесь своя работа и Семин по-своему прав.
     -Пойдем лучше в кухню, побеседуем с супругой потерпевшего, - предложил майор.
     Супруга потерпевшего видно еще до конца не могла поверить в то, что ее мужа больше нет в живых. Выглядывала из кухни в коридор и заливаясь слезами, просила сделать хоть что-нибудь. Конкретно она к чему не призывала. Хотя, что тут можно сделать, если человек уже мертв. На уехавшего врача «скорой помощи» она грозилась подать жалобу за неоказание должной медицинской помощи.
     -Постарайтесь, успокоиться, - довольно жестко сказал майор Туманов, понимая, что иначе говорить со вдовой сейчас нельзя. Если дать ей возможность распустить нюни, то и вовсе разговора не получится, а у него к ней есть парочка, тройка вопросов, на которые бы желательно получить исчерпывающие ответы.
     -К сожалению, вашему мужу врачи помочь уже не могут.
     -А вдруг? Почему они уехали, так ничего и не сделав? Как же клятва Гиппократа? – размазывая по лицу слезы, спрашивала она, терзаясь от всего того, что произошло. Не думала, не предполагала, что такое может случиться с ее мужем. И теперь кроме огромного душевного потрясения испытывала еще и невыносимую боль, оставаясь наедине с горем. Все эти люди, которые сейчас здесь в доме, посторонние. Они не станут делить с ней ее горе. Они уйдут, а она останется и горе останется.
     -Никаких вдруг, - строго заметил Федор. - Лучше скажите, когда это все произошло, вы, где были? – спросил майор.
     Женщина покосилась на открытую дверь комнаты, откуда слышались голоса криминалиста Семина и двух его помощников. Их специфический разговор отвлекал ее, и, заметив это, Федор закрыл дверь кухни.
     -Вы поймите, мы к вам пришли не ради праздного любопытства. Мы должны разобраться, что здесь произошло: самоубийство или убийство. И если это все же проявится как убийство, то получается, что ваше молчание только на руку убийце, - сказал Туманов и незаметно от женщины подмигнул Ваняшину. В ответ тот едва заметно кивнул и вышел, чтобы узнать по поводу случившегося мнение главного криминалиста. Возможно, у Семина уже что-то есть.
     Женщина проводила страдающим взглядом Ваняшина, и когда он вышел, закрыв дверь, сказала горестно:
     -Чем же я могу вам помочь? Меня не было в тот момент дома. Я ходила за молоком.
     -Так рано? – не удержался от вопроса майор, вспомнив, что его Даша тоже ежедневно ходит в магазин за молоком, но не в такую рань.
     -В половине восьмого к Универсаму каждое утро приезжает машина. Женщина, частница с бородатым мужиком, торгуют молоком. Понимаете… у Валерия астма. Врачи сказали, что ее излечение напрямую зависит от общего состояния здоровья. А как его поправить, когда муж по семь-восемь часов в день проводил у компьютера.
     -И вы стали ему покупать молоко? – несколько иронично спросил Федор, не зная, как относиться к сказанному Людмилой Калугиной, как к блажи ее разлюбезного муженька, или как к поступку, достойному уважения. Так или иначе, но она, по-видимому, очень любила своего мужа. Вот только любовь не спасла ему жизнь. Пуля, выпущенная из револьвера тридцать восьмого калибра в голову, оборвала его жизнь. Если все же окажется, что это самоубийство, то не худо бы выяснить причину, побудившую Калугина решиться на такой поступок.
     -Да. Стала, - сказала женщина, выжидающе глядя на беседовавшего с ней майора, каким будет следующий его вопрос.
     А Федор был в раздумьях. Вопросов-то у него к супруге погибшего было много. Надо было узнать про оружие, как и откуда оно появилось в доме. И вообще, не мешало бы выяснить, возможно, за погибшим водились какие-то неблаговидные дела. И подумав об этом, Федор проговорил:
     -Скажите, утром, когда вы уходили из дома, не заметили каких-либо странностей в поведении мужа? Может, он волновался? Знаете, человек решивший покончить с жизнью, перед смертью ведет себя совсем не так, как вел раньше. Некоторые не могут справиться с нервами. Эмоции так и прут из них. Кого-то тянет сделать напоследок окружающим что-то хорошее. Например, осчастливить деньгами, которые откладывались на черный день…
     Что-то едва похожее на осуждающую улыбку появилось на бледных губах Людмилы Калугиной.
      -Нет, Валерий никогда не был скрягой. Когда мы поженились, ему было уже около сорока. Мне немногим больше двадцати. Вместе мы прожили всего три года и не обзавелись детьми. Жили друг для друга. Поэтому, деньги он от меня не прятал. Он работал программистом. Сначала в фирме. Потом ушел. Занялся, как это сейчас говорится, частной предпринимательской деятельностью. Зарабатывал неплохо. Я работаю переводчиком в издательстве. В деньгах мы нужду не испытывали, - для большей убедительности Людмила задумчиво покачала головой, давая понять, что больше майору не стоит возвращаться к этому вопросу. – А что касаемо первой части вопроса… Так я не заметила ничего такого. Утром, когда я уходила, Валерий еще спал. Молочница приезжает рано. А желающих купить у нее молоко – много. Поэтому из дома я вышла в семь пятнадцать, чтобы побыстрее занять очередь.
     Федор задумчиво хмыкнул, подумав о том, что вообще-то смерть Калугина плохо вписывается в рамки самоубийства, если, конечно, он не обладал завидной выдержкой. Это, каким же надо быть толстокожим и с какими нервами, чтобы спокойно спать, зная, что утром жена уйдет за молоком и можно осуществить самоубийство.
      И почему это надо было делать утром? Почему не вечером и не ночью? И с каких это пор мысль о суициде посещает мужиков после ночной спячки, когда мозг вообще ничем не загружен. Даже о проблемах текущего дня не хочется думать, не то, что о суициде. И полнолуния вроде не наблюдается. Да и страдал ли погибший лунатизмом? Вряд ли. Он спокойно спал, а стало быть, ни о каком самоубийстве не помышлял. Особенно о самоубийстве из револьвера тридцать восьмого калибра. Маленькая такая штуковина с костяной рукоятью и барабанчиком. Пожалуй, самое время спросить об этой штуковине несчастную вдовушку, а то она, кажется, опять готова расплакаться. Лучше занять ее мозги мыслями, глядишь, чего-нибудь вспомнит полезное. И Федор Туманов обратился к вдове со словами:
     -Скажите, вы когда-нибудь у себя в доме оружие видели? Я имею в виду тот револьвер, который валяется возле вашего мужа на ковре.
     Калугина всхлипнула, вытерев нос, и отрицательно покачала головой.
     -Нет, не видела. И вообще сомневаюсь, что он принадлежит Валерию, - ответила женщина. В голосе ее звучала такая определенность, что Туманову хотелось верить ей.
     -Вы так уверенно об этом заявляете, - заметил Туманов.
     Калугина не осталась в долгу.
     -А вы себе представляете интеллектуала программиста с пистолетом в руках? –  спросила она.
     -Вообще-то, представляю. – Федору хотелось сказать, что за его работу в уголовном розыске доводилось видеть разное. И интеллектуалам не чужды слабости. Случается, и они хватаются за стволы. Правда, выходит у них по-разному.
     -Вынуждена вас разочаровать, но Валерий никогда не брался за оружие. По-моему, у человека такого склада, как он,  даже в детстве было отчуждение к забавам пострелять из рогатки. Не то, что к пистолету. Ведь человека из рогатки не убьешь. Да и не хотел Валерий никого убивать. Я в этом уверена, - с долей определенности выступила вдова Калугина в защиту своего мужа.
     Но настырный майор не собирался так просто отступать. И сказал, пытаясь разрушать доводы, приведенные вдовой, как аргумент:
     -Но ведь оружие можно хранить дома и с целью самозащиты.
     -Можно. Но мой муж не хранил. Иначе бы я видела. Пистолет не иголка. А защищаться?.. От кого? От конкурентов? Знаете, мой муж был абсолютно бесстрастным человеком. Никому не завидовал. Никого не ущемлял.
      Федор кивнул, представляя со слов жены, каким погибший Калугин был в жизни. Получился вполне приятный психологический портрет, этакого семьянина трудяги. Одно только не понятно, зачем понадобилось этому семьянину пускать себе пулю в голову да еще из револьвера тридцать восьмого калибра.
     -Стало быть, судя по вашей убежденности, врагов у вашего мужа не было, и быть не могло? – спросил Туманов, вглядываясь в красные заплаканные глаза женщины. Подметил еще сразу, что к глупышкам ее не отнесешь. Скорее, к умницам. Такие семью заводят только по расчету, и чтобы муж подходил под общепринятый стандарт: не пил, не гулял, зарплату приносил домой всю до копеечки и на любимую супругу пялился, как на икону. Такие и детей рожают,  когда сочтут, что настала для этого благоприятная пора. С точки зрения норм морали, возможно, это не совсем правильно. Но это и не повод, чтобы подозревать несчастную вдову в доведении мужа до самоубийства. Стала бы она для него по утрам, как дура за  молоком бегать.
     -Насчет врагов, я не знаю. Были, не были. По крайней мере, Валерий мне ничего такого не рассказывал, - с ходу отвергла она навязанную майором  Тумановым мысль по поводу врагов.
     Федор вздохнул, подумав о том, какая не веселенькая картина получается. Жил был программист, в общем-то, мужик паинька, и вдруг – бах и нет паиньки. И нет ничего такого, за что бы можно было зацепиться в своих сыскных рассуждениях. Туманов вспомнил, когда только хотел войти в комнату, где на полу лежал Калугин, окинул взглядом ту комнату. Это было профессиональной привычкой, прежде чем войти в помещение, нужно быстро и в то же время внимательно оглядеть его. Он оглядел. Заметил, окно и балконная дверь были закрыты, а вот форточка. Маленькая форточка в окне, влезть в нее невозможно, но, тем не менее, она была открытой.
     -А она у нас почти всегда открыта. И днем и ночью. Балконную дверь и окно, Валерий открывать не велел… - сказала Людмила Калугина, заметив, что этим как будто удивила майора Туманова.
     -Постойте. Но ведь вы только что сказали, что ваш муж был астматиком. Разве приток свежего воздуха в квартиру повредил бы ему? – не удержался Туманов от вопроса.
     Людмила Калугина согласно кивнула.
     -Все правильно. Так мы и делали всегда. Но последние две, три недели муж даже из дома не выходил. Простудился. Говорил, что его иммунитет плохо справляется с простудными заболеваниями. И, по-моему, так оно и было. Малейший сквозняк и у него уже текли сопли. Поэтому окна я не открывала. Только форточку в его комнате, чтобы хоть какой-то был приток свежего воздуха.
     Приоткрыв дверь, в кухню заглянул Ваняшин. Говорить ничего не стал, но Федор понял, этим лейтенант вызывает его в коридор.
     -Я думаю, вам пока лучше посидеть здесь, - сказал Федор Людмиле Калугиной. Та беспрекословно кивнула, как собачонка, готовая выполнить любой приказ хозяина. Честно говоря, смотреть на мертвое тело мужа, ей и самой сейчас не хотелось. Каких-то полтора, два часа назад он был еще жив. Из спальни она вышла тихо, боясь разбудить его. Вечером он допоздна сидел у компьютера. Утром она ушла. А когда пришла, он был уже мертв.
     Грек стоял в комнате, смотрел равнодушными глазами на суету главного криминалиста Семина и его помощников. Увидев Федора, сунул ему в руки объяснение, которое взял с лифтерши. И сказал:
     -Прочти. Там есть кое-что интересное.
     Федор быстро пробежал глазами по корявым строчкам. Почерк, конечно, был у капитана не очень, да и в преподаватели словесности Грек вряд ли бы сгодился по количеству ошибок. Но суть, он изложил правильно.
     -Милиционер? – уставился Федор в самодовольную физиономию усатого капитана. Тот утвердительно кивнул. И сказал:
     -Милиционер. И приходил он не куда-то, а вот в эту самую  сто восьмую квартиру. То есть, сюда. И вполне может так статься, что этот труп, его работа. – Греку непременно хотелось, чтобы Туманов отметил его старания. Вот какой он молодец. Пока майор со старшим лейтенантом Ваняшиным прокопались тут, он и с лифтершей успел побеседовать и по подъезду пробежаться. Правда, никто из жильцов ничего стоящего про Калугина не сказал. Кроме лифтерши. Ее показания Грек выделил особенно. Видя, что Федор Туманов призадумался, Сан Саныч Грек решил не отступать от своей версии.
     -Ты, как хочешь, Николаич, а у меня этот милиционер вызывает подозрения. Прямо от лифтерши я позвонил в местное отделение внутренних дел. Подумал, может, участковый наведывался сюда. Оказалось, нет. Участковый, который обслуживает эту улицу, уже как пару дней в отпуске. И отбыл к родителям на Урал.
     -Подожди, - остановил Федор Туманов своего словоохотливого коллегу Грека. – Но ведь в его отсутствие, кто-то должен исполнять материалы по этой улицы. Может…
     -Да не может, - перебил Грек своего старшего, решив все же досказать начатое до конца. – Начальник милиции общественной безопасности этого отделения сказал мне по телефону, что еще никому не поручал исполнять материалы за отпускника участкового. И вообще, на Калугина у них ничего нет. Понимаешь, вообще ничего. Никакого материала. С чего бы тогда сотруднику местного отделения милиции приходить к нему?
     -Ерунда какая-то, - Федор вернул Греку объяснение лифтерши.
     -Вот и я говорю, ерунда, - охотно согласился Грек. – С утреца приходит милиционер, а потом жена возвращается и находит дома труп мужа. Еще бы не ерунда.
     Федор посмотрел на своего усатого помощника, находя в его словах скрытую недосказанность. И заметив на себе взгляд майора, Грек договорил то, о чем сейчас подумал:
     -Ты как хочешь, Федор, но, по-моему, никакой это не мент, а самый настоящий киллер, переодетый в милицейскую форму. Хорошо еще, что в этот момент жены не было дома, а то бы он, возможно, и ее, - усатый капитан махнул рукой, тем самым давая понять, что бы стало с Людмилой Калугиной, окажись она дома в неподходящий момент.
     -Очень даже может быть, - задумчиво произнес Федор Туманов, не забыв Ваняшину отдать распоряжение, чтобы тот позаботился о понятых. – Пистолет отправим на экспертизу. Вы с Греком посмотрите тут, а я пойду, спрошу Калугину, почему она не сказала мне про милиционера.
     -Вот. Правильно, - одобрительно произнес Грек, тут же добавив: - И пожоще с ней, - посоветовал он, посчитав, что лично он бы с этой задачей справился лучше: - А знаешь, что, давай, я с тобой схожу. – И вошел в кухню следом за майором.
     Людмила Калугина сидела на табуретке возле окна, положив обе руки на подоконник, и печальными глазами наблюдала за стайкой голубей, круживших над сквером. Когда Туманов с Греком вошли, она повернула к ним зареванное лицо.
     Греку она не понравилась. И даже не потому, что лицо у женщины было заплаканным с припухшими глазами. Греку не понравились ее глаза. По мнению Сан Саныча, Калугина не все рассказала майору Туманову про своего муженька. Возможно даже, что она догадывалась об истинной причине смерти, но предпочитала об этом не говорить. Такие размышления вызывали у капитана Грека подозрение. Поэтому он на Людмилу Калугину глядел с недоверием. Лично бы Грек, не стал верить ни единому ее слову. Другое дело, Федор Туманов. Сейчас  усатому капитану их майор казался обыкновенным лопухом. Развесил уши, проникнувшись сочувствием к несчастной вдове. А эта знай, ему лепит по ушам. Видишь ли, она в таком состоянии сейчас, что напрочь позабыла о том милиционере.
     Сан Саныч Грек выглядел злым, как никогда. Как хорошо начался день. Приятная новость. Сослуживцу присвоили очередное звание. Хотелось посидеть по-человечески. И вот, на тебе, криминальный труп. Загадка с двумя неизвестными. Сам он себе пулю в башку влепил, или за него это сделал тот неизвестный милиционер.
     -Довольно странно, - сказал на это главный криминалист, когда Грек обратился к нему с вопросом. – Скажите, Греков, вот если бы вы задумали покончить жизнь самоубийством при помощи огнестрельного оружия, куда бы выстрелили себе? – спросил Семин, несколько обидев усатого капитана своим вопросом.
     -Другой личности для примера не нашлось? – в свою очередь спросил Грек у криминалиста, бросив косой взгляд на старшего лейтенанта Ваняшина, который на глазах у двух женщин приглашенных в качестве понятых, пересматривал содержимое тумбочки. И криминалист мог бы для такого примера взять того же Ваняшина, но почему-то взял Грека. Сам Грек посчитал это местью за все те нападки, которые он допускал в адрес главного криминалиста, а тот, как оказывается,  не только самолюбив, но еще и мстителен, и таким образом поквитался с усатым капитаном.
     -Но все-таки? – не отступил от своего Семин.
     Грек нахмурился.
     -Ну я бы пустил пулю либо в сердце,  либо в висок, - ответил Грек.
     Семин обрадовался, как будто это уже произошло. Грек знал о тех неприязненных чувствах, которые питал к нему Семин за издевательские подкольчики.
     -Иными словами, вы бы пустили пулю, чтобы уж наверняка. Я правильно вас понял? – спросил он.
     Грек угрюмо кивнул. Вот привязался к нему Сема.
     -Ты у нас смышленый. Понял правильно, - сказал Грек и тут же спросил: - Только к чему ты это спросил?
     Семин взмахом руки, подозвал Грека, чтобы тот присел рядышком на корточки. Но Грек приседать не стал. Всего лишь наклонился. Но как оказалось, этого главному криминалисту было вполне достаточно, чтобы идеально растолковать то, о чем он думал.
     -Смотрите, Греков. Смотрите, внимательно, - предупредил Семин, слегка развернув голову убитого.
     Грек поморщился. Вот удовольствие привалило.
     -Что вы видите? – спросил криминалист усатого капитана таким тоном, каким строгий учитель спрашивает нерадивого ученика за не выученный урок. Только в отличие от ученика, Греку учить ничего не требовалось. Он сам с усами. Достаточно всего лишь посмотреть внимательно, как того требовал Семин.
     -Вижу рану в правой части головы чуть выше лба.
     Семин одобрительно кивнул.
     -Правильно. – Судя по этому замечанию, строгий учитель был вполне доволен нерадивым учеником. – А еще? Продолжайте, пожалуйста.
     -Судя по ране, пуля вошла в череп спереди, пощекотала там маленько в башке и вышла в заднюю часть черепа, разворотив кость, - сказал Грек. Причем, так вошел в роль, что в некоторой степени стал ощущать себя настоящим судмедэкспертом. Только они с такой дотошностью копаются во всех тонкостях.
     Семин был доволен. Опять кивнул и похвалил Грека за внимательность, назвав молодцом. Усатый молодец улыбнулся, глянув на криминалиста уже, как на лучшего друга.
     -Слава Богу, что у вас хоть с этим все в порядке, - тут же последовало замечание от главного криминалиста. Услышав такое,  Грек сердито зашевелил усами.
     -А с чем, это у меня не все в порядке? – нахмурился он, посчитав, высказанное Семиным, в высшей степени недостойным по отношению к себе, потому что, это в первую очередь касалось профессионализма.
     -Да с мозгами у вас Греков, не все в порядке, - добавил Семин ложку дегтя в бочку с медом, отчего настроение у Грека упало. И он спросил обиженно:
     -Это почему же у меня с мозгами не все в порядке?
     -Пистолет у вас при себе? – вместо ответа, вдруг спросил Семин, несколько озадачив Грека.
     -Ну при себе, - ответил Грек.
     -Достаньте, - потребовал Семин.
     Грек без лишних слов достал пистолет из оперативной кобуры.
     -Выньте на всякий случай обойму, - попросил главный криминалист.
     Грек хмыкнул.
     -Не понимаю, к чему эта натотень с пистолетом? – сказал он с сарказмом, но Семина этим не смутил. Тот кивнул, и сказал:
     -Сейчас поймете. Поднесите ствол пистолета к голове. Точно так же, как бы это сделал Калугин.
     Грек попробовал.
     -Но мне так неудобно, - воскликнул он, готовый послать криминалиста ко всем чертям, чтоб не устраивал здесь инсценировку, режиссер хренов.
     -Все правильно. И ему, - кивнул криминалист Семин на лежащего на ковре мужчину, тоже было неудобно держать пистолет в руке. Ведь чтобы произвести нормальный выстрел, ему потребовалось бы держать пистолет рукояткой вверх. А это чрезвычайно неудобно. Вы же сами только что сказали. Тогда скажите мне еще вот что. Как, по-вашему, зачем человеку, решившему добровольно уйти из жизни, испытывать такие неудобства, когда гораздо проще выстрелить себе в сердце или в висок. И это будет наверняка. А этот выстрел, - указал Семин на рану на голове лежащего, - не обещает сто процентного смертельного исхода.
     Грек призадумался.
     -Погоди, Сема, - бесцеремонно назвал он главного криминалиста так, как ему хотелось.
     Семин взвизгнул обиженно.
     -Уважаемый капитан, я вас попрошу впредь ко мне обращаться по фамилии и не коверкать ее.
     -Да погоди ты, - махнул рукой Грек, думая о своем. – Это что же получается. Ерунда получается. Врач со «скорой» сказал, что Калугин мертв. Так?
     -Скорее всего, получается так, что Калугин не сам пустил себе пулю в голову. Вот что получается. Возможно, его убили. Понятно излагаю?
     Грек поморщился.
     -Так бы сразу и сказал. И нечего было выламываться, достань пистолет, приложи его к голове, - повторил он слова криминалиста и добавил уже от себя: - сказал бы сразу, так, мол, и так. Считаю, что это не самоубийство, а убийство. Понял? И не ори, как потерпевший, - Грек выпрямил замлевшую спину, охнул, схватившись за поясницу, повернулся к Семину и заметил ядовито: - И вот что еще, не считай себя умником. Понял? То, что тут произошло убийство, я это понял вперед тебя. Потому что есть свидетельские показания, что в квартиру заходил какой-то мент. Возможно, он и кокнул его, - кивнул Грек на лежащего и больше не желая тратить на криминалиста время, пошел помогать Ваняшину, который заканчивал с оформлением протокола.


ГЛ.2


     С недавних пор Людмила стала замечать, что-то в их семейной жизни идет не так. Она не могла понять, что происходит. Раньше Валерий частенько где-то пропадал допоздна. Она не пыталась уличить мужа в измене, потому что была уверена в супружеской верности. Он говорил, задерживается на работе, и она считала, что так оно и есть. В какой-то мере, это для нее даже было удобно. Он ей не мешал заниматься любимой работой. Утром он уходил и приходил только вечером. И в его отсутствие, она наслаждалась одиночеством. Молодость свою не ценила, некогда было обращать внимания на других мужчин. Да и зачем ей другие, ведь у нее есть муж.
     И так было целых три года. Она была молода. Считала себя в меру красивой, и жизнь казалась долгой и безоблачной. Хотелось пожить в свое удовольствие. Квартира, машина, это все пустяки. Это все теперь у нее было. Но самое главное, хотелось жить без проблем, чтобы голова ни о чем не болела. И вот, когда, казалось, эта ступень огромной лестницы, коей  казалась жизнь, была достигнута, Людмила заметила перемены к худшему.
     Муж, Валерий, перестал выходить из дому, ссылаясь на недомогание. На ее предложение, вызвать на дом врача, реагировал бурным отказом.
     Людмила не понимала, что происходит. Терпела, сколько могла. И, наконец, терпение лопнуло.
     -Может, ты, все-таки, объяснишь, что происходит? – попыталась она расспросить супруга.
     Валерий сидел у компьютера. Раньше Людмила не обращала внимания, а сейчас это ее стало раздражать. Машина, натычканная искусственными мозгами, и возле нее он готов сидеть день и ночь, как будто ничего более интересного в белом свете не существует, в том числе и она, его жена.
     -А что может происходить? – он с неохотой отвлекся от монитора. – Я, как и раньше занимаюсь составлением программ. Я – программист. Понимаешь?
     Людмила постаралась скрыть злость. И чтобы муж не посчитал ее истеричкой, даже улыбнулась.
     -Как раньше? Нет, дорогой, не как раньше. Ты целыми днями сидишь дома. Ты вообще перестал выходить из дома на улицу.
     Он не упустил улыбнуться тоже. Причем, улыбка у него получилась более откровенной.
     -У меня ослабленный иммунитет. Я боюсь простудиться, - ответил он. Сказанное им, Людмила восприняла как откровенное издевательство.
     -О какой простуде может идти речь, когда на улице – жара. А хотя… я совсем забыла. Ты ведь принадлежишь к тем людям, которые могут споткнуться и упасть на ровном месте, - говоря все это, нарочно подбирала такие словечки, чтобы ему было побольней воспринимать их на слух. И считала, что для этого у нее есть вполне веская и обоснованная причина. Уже более месяца, ее разлюбезный супруг не проявлял никакой охоты вступить с ней в сексуальный контакт. Людмила не была ненасытной самкой, но хотя бы пару раз в месяц можно же это делать даже для такого астматика, каким был ее муж. Но для него компьютер, видишь ли, заменяет все, даже собственную жену. В таком случаи, пусть долбится с ним.
     Людмила хотела выйти из комнаты, но муж взял ее за руку, удержал.
     -Подожди, пожалуйста. Хочу открыть тебе тайну, - сказал он.
     Людмила усмехнулась.
     -Надеюсь, она государственной важности, иначе не интересно, - сказала с иронией, взглянув на своего очкарика, как на сумасшедшего. Видно совсем помешался он на своих программах, раз всякую чушь несет. Но чтобы не показаться невежливой, осталась.
     -Знаешь, - вполне серьезно сказал муж, - как это звучит не парадоксально, но ты почти угадала.
     Все сказанное им, показалось Людмиле абстрактным. Она всегда считала себя материалисткой и потому высказалась за конкретное.
     Муж улыбнулся.
     -Ты хочешь конкретности? – спросил он, но от прямого ответа воздержался, сказал: -  Знаешь, вообще-то, работа еще не закончена. Еще пару недель мне надо посидеть у этого монстра, - кивнул он на стоящий, на своем столе компьютер и, заметив на лице жены полное разочарование, поспешил успокоить: - Зато потом мы с тобой будем чертовски богаты. Ты даже не представляешь, как мы будем богаты.
     Людмила призадумалась. Вообще-то, богатство для нее было не главным в жизни. Хотя против того, чтобы разбогатеть, она ничего не имела. Можно было бы открыть свою маленькую фирму.
      Муж на это улыбнулся.
      -Сейчас ты горбатишься на свое издательство и получаешь за это гроши. Потерпи немного, и я куплю тебе это издательство с его потрохами. Подожди немного. А вообще, знаешь что, лучше мы с тобой уедем отсюда. Зачем нам это издательство? И  вся эта пропащая страна, которая не ценит таланты. Мы с тобой будем жить там, где всегда тепло. Море. Солнце. Скажи, разве ты не хочешь такой жизни? – спросил муж.
     Людмила не знала, что ответить. Со своей жизнью она давно свыклась и другой ее себе просто не представляла. Но все сказанное мужем прозвучало так заманчиво, что отказываться было грех. Еще грешнее, было обвинить мужа в несбыточных фантазиях. Это значило, обидеть его. И Людмила выбрала компромисс.
     -А почему бы нам в самом деле не попробовать? – сказала она.
     -Вот. Правильно, - радостно согласился муж. - Ты только потерпи. Совсем немного, - попросил он. В отличие от жены материалистки, муж всегда был романтиком. Парил в облаках, как считала Людмила. Любил помечтать. Ну и прекрасно. Пусть мечтает на здоровье.
     -Ладно, мечтать не вредно, - уже нисколько не сердясь на него, сказала Людмила и чтобы не мешать, тихонько вышла из комнаты. Чем бы дитя ни тешилось…
      Ее дитя тешилось длительным до изнурения просиживанием за компьютером.
      Утренние походы за молоком, Людмила стала осуществлять по просьбе мужа. И началось это с тех пор, как он перестал выходить из дома. Примерно три недели назад.
     -Не могла бы ты выполнить одну мою просьбу? – ненавязчиво попросил муж, после того, как с кем-то долго разговаривал по телефону.
     Людмила возилась на кухне с завтраком. Не имела такой привычки, подслушивать за мужем. Поэтому, о чем был тот разговор и с кем, она не знала. Да и не очень хотела знать. В дела мужа носа не совала.
     -Почему только одну? Я готова выполнить все твои просьбы, если ты хочешь, - улыбнулась она.
     Валерий ответил взаимной улыбкой, но попросил ограничиться только одной.
     -Если тебе, конечно, не сложно, не могла бы ты по утрам покупать мне молоко, - попросил муж.
      Людмила удивилась. Что-то не припоминала, чтобы муж испытывал пристрастие к молоку.
     -Молоко? – переспросила она, пытаясь понять, что же все-таки такое с ее разлюбезным супругом происходит. Неужели он, таким образом, намеревается увеличить потенцию. Только вряд ли ему это поможет. День, вечер, ночь. Он готов сидеть возле своего компьютера сутки напролет. И голова его занята чем угодно, только не сексом. Мысли работают в другую сторону.
     -Знаешь, недавно я узнал, что тут рядышком по утрам продают натуральное молоко. Думаю, с моим ослабленным здоровьем, не мешает его попить. Если ты не против?
     Людмила была не против. Ее даже не смутило, что теперь ей придется по утрам вставать и бегать к молочнице. Да, в конце концов, это даже полезно, утренняя пробежка по свежему воздуху, не загрязненному выхлопами автомобилей. А мужу полезно молоко. Пусть пьет. Пусть поправляет свое пошатнувшееся здоровье.
     -Хорошо, - согласилась она. – Я буду покупать для тебя молоко.
     Муж улыбнулся.
     -Спасибо, - сказал он, тут же заявив, что уже даже приготовил для нее сумку и литровую банку. – В эту банку тебе будут наливать молоко. А в этой сумке, - достал он старую коричневую сумку, - ты будешь его носить.
     В принципе, Людмилу все устраивало кроме этой старой сумки из загрубелой кожи.
     -С такими сумками ходят бабки, а я еще вроде, как и молодая. Давай, я лучше буду носить тебе молоко в другой сумке или сетке? - предложила она, но муж с ходу отверг ее предложение, заявив почему-то, что в сетке носить плохо.
     -А, кроме того, даже если оно по случайности прольется, эту сумку будет не жалко. Она ведь старая. А та новая, - кивнул он, но новую сумку.
     Людмила согласилась, лишь бы угодить ему. Да и по большому счету, супруг прав. Если это молоко разольется, старую сумку будет не жалко и выбросить.
     Теперь, буквально через каждые два дня, она вставала ровно в половине седьмого утра, быстренько собиралась и бежала к Универсаму, куда подъезжала красная «четверка». На ней приезжали мужчина и женщина. Мужчина, примерно такого же возраста, как ее муж, а женщина выглядела моложе. Людмила не утруждала себя раздумьями на эту тему. Да и разве это так важно. Гораздо важнее другое, купить для мужа молока и уйти. Поэтому, она приходила пораньше, чтобы быть если уж не первой, то, как можно ближе к началу очереди. Ведь молока может и не хватить. Не так уж много его и привозят.
     Она терпеливо дожидалась своей очереди, подходила к небольшому складному столику, привезенному с собой продавцами, подавала литровую банку. Мужчина наливал черпаком из большого бидона молоко. Женщина, принимала деньги, отсчитывая сдачу. Так было каждый раз. Но однажды…
     Людмила вернулась домой и увидела, что ее «ботаник» уже сидит за компьютером. Он даже не соблаговолил открыть дверь. Пришлось воспользоваться своим ключом. Оставив сумку с молоком в кухне, Людмила прошла в комнату мужа.
     -Доброе утро, милый, - она чмокнула его в щеку.
     Он ее.
     -Доброе, - ответил он скупо, не отвлекаясь от монитора.
     Людмила хотела открыть окно, но муж категорически был против.
     -Ни в коем случаи. Ты хочешь, чтобы меня продуло?
     Людмила вздохнула. Только этого ей как раз сейчас и не хватало.
     -В комнате очень душно, - проговорила она в качестве аргумента, который, впрочем, на мужа не подействовал.
     -Только форточку, - сказал он.
     Людмила вздохнула. Пусть будет так.
     -Представляешь, что сегодня было, - сказала она, немного обижаясь, что муж даже на минуту не в состоянии оторваться от своего дурацкого компьютера. И разговаривая с ней, сам таращится на монитор.
     -Вместо дождя на головы граждан посыпался снег? – шутливо произнес он.
     Людмила посчитала его шутку вполне идиотской, но, тем не менее, достаточно спокойно отнеслась к ней.
     -Если бы, - произнесла она, решив все-таки высказать обиду.
     -А что же тогда? – спросил муж, наконец-то повернув к ней лицо. На этот раз выглядел он в некоторой степени напряженным. Это Людмила не могла не заметить.
     -Я как обычно подала банку продавцу. Этому бородатому молочнику. Он налил в нее молока. Закрыл крышкой. Стал ставить банку в сумку, в то время как я отдала женщине деньги. И тут я заметила, что, ставя банку в сумку, он шарит рукой в сумке. Представляешь? – Людмила произнесла это так, словно молочник был рядом, и она хотела его пристыдить за непристойный поступок. – Я такой шум подняла, - гордо произнесла она, - что этому нахалу мало не показалось.
     -Успокойся, - выслушав ее, спокойно сказал муж.
     Людмила не ожидала такого равнодушия с его стороны.
     -Что значит, успокойся. Ничего себе. У меня в сумке будут шарить, а я должна успокоиться? Хорошенькое дельце, - еще больше возмутилась она.
     -Да что в этой старой сумке можно нашарить? – усмехнулся муж.
     Людмила хмыкнула, удивляясь тупости своего «ботаника».
     -Как это что? Оказывается в сумке, внутри есть карман. Я не подозревала. Так вот мне показалось, что этот молочник шарил рукой именно в нем. А ведь в нем могли быть какие-то деньги. Мне явно показалось, как будто он что-то там взял, - не отступала Людмила от своего, поражаясь спокойствию мужа. Если уж он не желает ее поддержать, то оставаться таким равнодушным, просто не имеет права.
     -Береги нервы, - сказал супруг «ботаник». – Ничего страшного не произошло. И в сумке у тебя он ничего не взял и не мог взять. По крайней мере, денег там уж точно не было. И не зачем было поднимать шум. Не за чем орать. Понимаешь меня? – последовало строгое замечание, воспринять которое спокойно Людмила не могла.
     -Да, но он что-то взял. Я ведь не слепая, - проговорила она раздраженно, припоминая инцидент до тонкостей. За ней в очереди оставалось не более шести человек. Но пусть этому бородатому мужику будет стыдно перед ними. Вдруг он к кому-то еще из очереди залезет в сумку. Пусть это будет предупреждением и ему и таким же доверчивым простушкам, как она.
     Людмила вышла в кухню. Услышала, как муж стал звонить по телефону. По привычке к его разговору она не прислушивалась. Услышала только, как вначале муж перед кем-то извинился. Не понимала, за что ему следует извиняться, если он уже две с половиной недели не вылезает на улицу. Потом до ее слуха долетело несколько мало понятных фраз, которыми «ботаник» обещал, что ему остается совсем немного.
     Она не знала, что это означает. Во всяком случаи, ей от мужа частенько приходится слышать нечто подобное. Похоже, это выражение «совсем немного», стало его любимым. К обеду не дозовешься. Ему видишь ли, остается совсем немного. И это немного, растягивается еще часа на два. Людмила привыкла.
     Ночью, ворочаясь с боку на бок, она вдруг проснулась и заметила, что мужа рядом нет. Это ее нисколько не удивило. Иногда ее чудной «ботаник» вместо того, чтобы спать, как все нормальные люди, предпочитал совсем другое. И в этот раз в маленькой комнатушке, которую муж величественно называл кабинетом, горела настольная лампа. Вот только его самого возле компьютерного стола не было.
     Людмила тихонечко встала и, выглянув в коридор, увидела,  что в прихожей горит свет. Муж держал в руках ту старую сумку, с которой она ходит за молоком. Удивилась. Что это еще за новость такая? Оказывается у ее простачка «ботаника» есть от нее секреты. И один из них – дискета, которую он  только что засунул внутрь сумки.
     Она нисколько не сомневалась, что дискета попала в тот самый внутренний карман, о существование которого Людмила и не подозревала. Но зачем он ее туда положил?
     Людмила не знала, как быть. Закатить ему сцену прямо сейчас, или отложить это на утро? Решила все-таки отложить на утро, потому что утро вечера мудренее.
     А утром проснулась, и напрочь забыв про то, что видела ночью, быстро оделась и побежала за молоком. В очереди она оказалась четвертой. Самым первым был старичок, ветеран войны, вырядившийся как на парад. По крайней мере, Людмила нисколько не сомневалась, что, собираясь за молоком, он нацепил на засаленный пиджак все значки и медали, которые только в его доме имелись. И теперь бряцая наградами, негодовал по поводу высокой цены на молоко.
    Людмила особенно не прислушивалась к его болтовне. Скучающим взглядом водя по сторонам, терпеливо дожидалась, пока старичок наконец-то расплатится и уйдет. Но ветерана, как видно потянуло на общение. И откуда только он взялся такой дотошный. Раньше его Людмила не видала тут.
      Кажется, старик просто так уходить не собирался. Стал докалываться до продавцов, откуда молоко, и есть ли у них разрешение на торговлю тут.
     Небольшая очередь из нескольких человек, в том числе и Людмила, готовы были проклинать старого. Сам он молока уже купил, и теперь решил поискать правду  матку, докучая всем остальным и рассуждая на тему несправедливости, раздражая продавцов своим присутствием. Так, по крайней мере, решила Людмила, заметив, что продавцы молочники занервничали. Но тут же она поняла, что причина их невроза была совсем в другом, когда глянув, увидела, остановившуюся неподалеку белую «Тойоту» с тонированными стеклами.
     Из машины явно наблюдали за тем, как идет торговля.
     Людмила подала банку бородатому продавцу. Старалась не смотреть ему в глаза. После того случая с сумкой ничего кроме неприязни к нему не испытывала.
     -Мне как всегда, - сказала она словно в пустоту.
     Показалось несколько странноватым, что продавец приняв из ее рук банку, наполнил ее молоком, и как обычно поставил в сумку. Людмиле опять показалось, что он своей лапищей шарит по сумке, но на этот раз она возмущаться не стала. Раз это нисколько не волнует мужа, то почему должно волновать ее. Пусть шарит, сколько хочет. Она перехватила его взгляд.
     Бородатый верзила так смотрел на белую «Тойоту», словно ничего и никого кроме не замечал. И его помощница в белом фартуке и нарукавниках не отводила от иномарки настороженного взгляда.
     Людмила протянула деньги за молоко.
     -Быстро уходите, - чуть  наклонившись, тихо сказал ей верзила молочник, накинув на свой бидон крышку.
      Людмила не поняла, ей ли вообще, предназначались эти слова. Растерянно спросила:
     -Что? Это вы мне?
     Но продавец не ответил. Запихнул бидон в открытый багажник. Его помощница мигом сложила столик, швырнула в машину следом за бидоном. Села на сиденье.
     Кто-то из очереди начал возмущаться тем, почему не досталось молока.
     -Прокисло молоко, - шутливо отозвался молочник и, видя, что Людмила все еще стоит, шепнул ей: - Немедленно уходите домой.
     -А деньги? – спросила Людмила, не понимая, что вообще происходит. – Я же вам должна заплатить за молоко.
     Но бородатый молочник уже ее не слушал. Запрыгнул в салон своей машины. Старик ветеран стучал костлявой рукой по крыше его машины, требуя вернуть деньги за молоко, раз оно кислое.
     Когда машина продавцов молока тронулась, почти следом за ней поехала белая «Тойота». Людмила не видела, в какую сторону обе машины поехали. В конце концов, ей было глубоко наплевать на это. Наплевать на продавцов. На старика ветерана, принадлежавшего к неукротимому отряду вечно недовольных. Наплевать на все. Из того, что здесь произошло, она ровным счетом не понимала ничего. Возвращалась домой с тяжелыми мыслями, почему изо всей очереди продавец обратился только к ней. И денег за молоко не взял. Странно и не понятно.
     В подъезде, въедливая до всех дел с проворностью дворовой собаки лифтерша, сообщила новость, от которой Людмиле стало не по себе. По крайней мере, приходу к ним милиционера, Людмила не обрадовалась. Наоборот, сердце подсказывало, что случилось нечто ужасное. Она пока еще не знает, что. Но оно уже случилось.
     На ее долгий звонок в дверь, муж «ботаник» не открывал. И Людмила отперла дверь своим ключом.


ГЛ.3


     -Я вот  никак не пойму, - на возвышенном эмоциональном подъеме произнес Грек, вытаращив на майора Туманова свои черные глаза.
     Федор посмотрел на Грека.
     -Чего ты не поймешь?
     -Да криминалист наш, Семин, мать его так. Еще там, в квартире, битых полчаса доказывал мне, что  случившееся с Калугиным не похоже на самоубийство…
     -И что? – спросил старший лейтенант Ваняшин.
     Грек подвинул ему заключение криминалистической экспертизы.
     -Да ни хрена! На, почитай, если не читал, - запальчиво произнес он. – Непонятка какая-то получается, если судить по этой бумаге. На рукоятке револьвера, из которого была выпущена пуля, имеются отпечатки пальцев погибшего Калугина. Так?
     Федор Туманов кивнул.
     -Ну так, - сказал майор. – Семин оперирует фактами. А они таковы: на рукоятке револьвера обнаружены только отпечатки пальцев самого Калугина. Но ты не забывай и про следы.
     Грек едва не подпрыгнул на стуле.
     -Вот как раз про них я и хотел сказать. Семин со своими лоботрясами обнаружили в квартире наличие нескольких следов. Так?
     -Да что ты все заладил, так да так? Выражайся яснее, - потребовал майор.
     -Ладно, - тряхнул усатый Грек своей башкой. – Пожалуйста. Извольте, товарищ майор. Судя по заключению криминалиста, один след принадлежит вдове Калугиной. Другой – врача «скорой помощи». Есть еще пара следов. Один из них, принадлежит помощнику врача, стажеру. А другой – тому самому неизвестному нам милиционеру.
     -Ну и что? – спросил старший лейтенант Ваняшин, плохо понимая, чего этим Грек хотел выразить.
     Усатый наставник разочарованно покачал головой.
     -Да, Алексей, - вздохнул он. – Видать рановато тебе старлея дали, - заметил Грек.
     Ваняшин обиженно надулся.
     -Ты давай по делу, - предложил он, решив, что Грек отвлекается.
     -А если по делу, то суть его такова, - важно заговорил Грек. – В комнату, где лежал на полу Калугин, заходили только два человека: его супруга и врач «скорой помощи». Следы подозреваемого нами мента обнаружены только в прихожей на коврике и линолеуме. Следы практиканта фельдшера – в прихожей, коридоре и кухне.
     Федор Туманов закурил и сказал задумчиво:
     -А ведь действительно. Как же я не подумал об этом. Если этот милиционер выстрелил в Калугина, то тело его должно было лежать в прихожей, а не в комнате.
     Грек хмыкнул.
     -Да я сам поначалу не подумал. А сейчас заглянул в заключение, и мысль эта пришла мне в голову.
     -А еще чего пришло в твою светлую головку? – с ехидцей спросил Ваняшин.
     -Пока только это, - сказал Грек, глянув на улыбающуюся физиономию приятеля Лехи Ваняшина.
     -Да, Сан Саныч, - иронично произнес старлей Ваняшин. – Видно светлые мысли тебя боятся беспокоить и обходят  стороной.
      Грек на это замечание отмолчался. Заметив, что Федор Туманов сидит задумчивый, он не удержался, чтобы не поинтересоваться:
     -О чем кумекаешь, гражданин начальник?
     -Пытаюсь, разобраться, как все на самом деле могло происходить. Не мог же тот милиционер выстрелить Калугину в голову и каким-то неведомым образом перетащить его труп в комнату и при этом не наследить.
     -Не мог, - согласился Грек, и тут же высказал другую точку зрения: - Но он мог передать Калугину оружие и что-то сказать на словах. Вдова уверяет, что у них в доме оружия не  было. Но вдруг оно откуда-то появляется. Не из воздуха же. Значит, кто-то все-таки принес его в дом.
     -Вот видишь, - радостно воскликнул приятель Леха. – Все-таки, ты не лишен логического мышления. Это ж надо до чего додумался. Гениально.
      Грек нахмурившись, мрачно глянул на приятеля.
     -А что, скажешь, я не прав?
     Ваняшин не ответил, и Грек расценил это как поступок,  при котором старший лейтенант остался верен своему мнению. Не сумел он убедить Ваняшина, ну и не надо. В конце концов, это не так и важно. Пусть считает, как хочет. Лично для Сан Саныча его мнение тоже ничего не значит. Другое дело майор. И Грек спросил у Федора Туманова:
     -Николаич, а твое мнение?
     -Мое мнение, что это тщательно спланированное и хорошо подготовленное убийство, - сказал Туманов и тут же спросил у Грека: - Ты лифтершу эту привозил к нам сюда?
     -Да, привозил, - отмахнулся Грек, подумав, что об этом майору не стоило напоминать. Все-таки, в розыске он работает не первый год.
     -Фоторобот того милиционера сделал? – наседал майор.
     Грек согласно кивнул, сказав:
     -И фоторобот сделал, и во все районные отделы направил. Только результата пока никакого, - разочарованно добавил он. – И вообще, сомневаюсь я, что это был настоящий мент. Скорее всего – киллер, переодетый в милицейскую форму. Как думаешь, Николаич?
     Федор пожал плечами. Не хотелось признаваться, но сейчас он думал о другом. Теперь опять придется работать без выходных. И дома, скорее всего, следует ожидать скандала. Даша и так высказывает недовольство, что майор из-за этой работы совсем забыл про них с сыном.  Федор только в очередной раз обещает вывезти их на выходные из душной Москвы за город, а потом оказывается, наглым образом забывает про свое обещание.
     -Все может быть. Во всяком случаи пока его не отыскали, остается только гадать.
     -Что мы и делаем, - с невеселым смешком проговорил Леха Ваняшин.
     Неожиданный звонок телефона заставил сыщиков отвлечься от всякого рода размышлений. Слишком уж настойчивым он был. Трубку снял Грек.
     -Слушаю, капитан Греков, - произнес Грек в трубку.
     Звонила Людмила Калугина.


     До издательства, куда Людмила сдавала рукописи переводов, она обычно добиралась  на метро, а потом пару остановок на трамвае. Но на этот раз Людмила решила изменить привычке и, выйдя из метро, пройтись пешком. В принципе, километр, другой, это совсем немного. К тому же, для людей, чья работа связана с долгим и нудным просиживанием за столом, такие прогулки только на пользу.
     Выйдя из метро, она повернула к палатке, в которой обычно продавали мороженое. Сейчас, при такой жаре, не помешает стаканчик фруктового. Она уже полезла в сумочку за деньгами, и невольно бросила взгляд за трамвайную остановку, где стояло несколько микроавтобусов, маршруток такси. И ей стало не по себе. Она даже забыла, зачем подошла к палатке и вообще стоит тут в очереди. Все мысли сейчас были о другом.
     Толстая бабеха, продавщица мороженого, оторопело уставилась на нее, когда Людмила, отстояв в очереди, с деньгами в руке, вдруг прошла мимо окошка.
     -Девушка, вам какое? – спросила на всякий случай продавщица, но девушка так и не ответила.
     Людмила увидела белую «Тойоту» с тонированными стеклами. Возможно,  не придала бы этому значения. Но утром, выходя из подъезда, видела эту же самую машину на углу дома. И тогда, когда в то злосчастное утро, ходила за молоком. Интуиция подсказывала ей, это та самая «Тойота», увидев которую продавцы молока занервничали. Людмила не знала почему, но больше они уже не появлялись возле Универсама. Только теперь к ней пришла довольно странная и пугающая мысль о том, а что, если смерть мужа  как-то связана с этой машиной. А теперь они следят за ней. Людмила не знала, кто сидит в этой машине, но была уверена, что это так и есть.
     Она торопливо пошла по улице, то и дело, поправляя солнце защитные очки. Когда-то муж шутил над ней, говоря, что в этих очках она похожа на черепаху Тортилу. Нет, разлюбезный муженек оказался не прав. А может быть и прав. Людмиле плевать, на кого она похожа в этих очках, главное, что в них как в зеркале она может видеть отражение той части улицы, которая находится позади. И сейчас, поправляя очки, она пыталась разглядеть, не едет ли за ней та белая «Тойота», и ругала себя за то, что не воспользовалась трамваем. Ведь придумали их, между прочим,  для того, чтобы люди ездили. Люди и ездят, а она, как дура топает пешком, сбивая высоченные каблуки  туфлей. Еще одна блажь, от которой ни одна женщина не в силах отказаться. Хочется выглядеть модно, эффектно, красиво, и для этого ходить на высоких каблуках, испытывать мучения, когда ты торопишься, того и гляди, чтобы нога не подвернулась, и не сломался тонкий длиннющий каблук.
     Она отошла на довольно большое расстояние. Все то время, пока шла, то и дело наблюдала за улицей через очки. Белой чертовки «Тойоты» не было. И она уже стала успокаиваться. Ведь могла и ошибиться. Внезапная смерть мужа внесла некий психологический надлом в сознание. В таком состоянии поверишь во что угодно, и уж конечно, дашь волю собственным опасениям, что с ней и произошло. Стало казаться невесть что. А с этой «Тойотой» вполне может быть совпадение. Там «Тойота», возле ее дома и тут – совпадение и не более. Разве мало в Москве белых «Тойот». Надо было посмотреть на номер, но как раз это сделать она и не догадалась. Не догадалась тогда, когда пришла купить молока для мужа. Когда сегодня утром вышла из подъезда и сейчас, возле станции метро. Она оказалась лишена простого –  смекалки. А с другой стороны, почему она должна запомнить номера? Пусть это делают гаишники, а она – женщина, к тому же осталась без мужа.
     Глянув в очередной раз в очки, она вдруг испытала желание бежать. Сейчас бы скорей вернуться домой. Запереться и никому не открывать дверь.
     Белая «Тойота» с тонированными стеклами ехала за ней в каких-то двух, трех десятках метрах.
     Мимо охранника дежурившего внутри здания возле дверей, она пролетела вихрем, немало удивив его. Но догонять ее и требовать, предъявления пропуска, он не стал. Только осуждающе покачал головой.
     В издательстве Людмила пробыла чуть больше полчаса. За это время успела сдать рукопись и, заключив договор, получить сравнительно небольшой гонорар. Когда выходила, охранник не упустил напомнить ей про пропуск. Людмила извинилась, сославшись на спешку. Охранника ее извинения вполне удовлетворили.
     Разговаривая с ним, она через стеклянные двери пыталась разглядеть улицу. В одну сторону. В другую.
     «Тойоты» не было. И она почувствовала некоторое облегчение на душе. Неужели отстали? Но тут же задалась вопросом, по поводу слежки. Зачем им, или ему, неважно, следить за ней? Ведь она не сделала никому ничего плохого. Просто жила. Просто выполняла обязанности жены при муже. Пахала на издательство. А теперь выясняется, что вдобавок к этому, она попала в поле зрения чьих-то интересов. Ею интересуются. Какая чушь.
     Людмила вышла на улицу и еще раз осмотрелась по сторонам, повнимательней приглядываясь к лицам снующих мимо людей. Вдруг среди них окажется рожа того, кто наблюдал за ней через тонированные стекла окон «Тойоты». Хотелось бы глянуть на того человека. И вообще, если уж по утверждению фаталистов от судьбы не уйдешь, не лучше ли набраться наглости и вот так прямо на многолюдной улице подойти и спросить, какого черта им от нее надо.
     Остановившись на тротуаре возле здания, в котором размещалось издательство, она повернула голову в одну сторону. В другую.
     Опа. Вот она, эта машина.
     Белая «Тойота» стояла на обочине проезжей части, словно поджидая ее. А Людмила, почувствовала в себе необузданную решимость. Когда-то в детстве испытывала точно такое же чувство, когда дралась с мальчишками одноклассниками. И сейчас она готова вступить в драку. Ну что они ей сделают? Убьют? Давно убили бы, если хотели. Могли это сделать там, когда она вышла из метро. Ведь знали ее маршрут. Значит, уже следили. Значит, уже могли убить.
     Оглянувшись, и заметив, что охранник стоит за стеклянными дверями и с интересом смотрит на нее, она  почувствовала в себе еще большую уверенность и направилась к белой «Тойоте». Причем, сделала зверски решительное лицо. Окажись сейчас в ее руке булыжник, не раздумывая, запустила бы им прямо в лобовое стекло иномарки.
     И тот, кто сидел в ней, видно понял это. Кажется, вот так  посреди многолюдной улицы, общение с ней не входило в его планы. Когда уже до «Тойоты» оставалось не больше двадцати шагов, мотор иномарки неожиданно завелся, и она, развернувшись в нарушение правил, вдруг покатила по улице.
     Людмила, как дурочка, побежала за ней, размахивая сумочкой.
     -Стой! Сволочь!
     Споткнувшись, она упала на тротуар.
     Проходивший мимо мужчина, бросился помочь подняться красивой девушке. Подал сумочку.
     -С вами все в порядке? – спросил он, навязчиво улыбаясь.
     Людмила уверенно кивнула.
     -Да. В порядке. Вот только очки, - подняла она разбитые очки.
     Доброволец помощник плотоядно окинул с головы до ног длинноногую девушку. Казалось, ничего другого, кроме ее ног и попки сейчас не интересовало его.
     -А я смотрю, такая миленькая девушка и бежит за машиной, - напомнил он об уехавшей «Тойоте».
     Людмила с улыбкой махнула рукой, давая понять, что ей все не почем.
     -Любовник, - кивнула она в ту сторону улицы, куда умчалась иномарка. – Уехал и забрал ключи от квартиры, - соврала добровольцу, догадавшись, что он принадлежит к тем приставалам, которые предпочитают знакомиться с девушками на улице, чтобы не пользоваться услугами дорогих проституток.
     -Если вам негде переночевать, то приглашаю вас к себе. Вот мой телефон, - он достал из кармана блокнот, авторучку, записал номер. Вырвав из блокнота листок, сунул его в руку Людмиле.
     Увидев, что мимо проезжает машина такси, Людмила махнула рукой, требуя остановиться.
     -Так я надеюсь, - проворковал приставала, когда Людмила запрыгнула в машину. Она не помнила, ответила ли что на его приглашение. Может, не ответила. Может, просто отослала его куда подальше. Почувствовав себя расслабленной, назвала таксисту адрес. Ей хотелось побыстрее попасть домой. Выпить рюмку коньяку и в постель. И поскорее заснуть. Как жалко, что люди не могут спать, как медведи по полгода. Она бы хотела так.
     Расплатившись с таксистом, Людмила вошла в подъезд и постаралась, как можно быстрей прошмыгнуть мимо лифтерши. Не хотелось ни с кем разговаривать, а с этой теткой тем более. Опять начнет расспрашивать, как жизнь, а сама ищет тему для сплетен. Задолбала своими расспросами о погибшем муже. Так не терпится, перемолоть его кости.
     На этот раз Людмиле повезло. Лифтерша трепалась с кем-то по телефону, и поэтому не успела выскочить из комнатушки. А Людмила не стала вызывать лифт, пошла на лестницу.
     Войдя в квартиру, заперла за собой дверь и, бросив сумочку на тумбочку тут же в прихожей, устало опустилась на стул, прислушиваясь к тишине, царившей в квартире. Ей хотелось тишины, чтобы не слышать ничего. Но большие настенные часы, висевшие в коридоре, нарушали эту тишину. Никогда не думала, что обыкновенные часы могут так сильно раздражать.
     Тюк, тюк. Тюк, тюк. Маятник мерно покачивается из стороны в сторону. И опять это отвратительное: тюк, тюк.
     Захотелось снять часы со стены и выбросить в окошко прямо на асфальт. И пусть там тюкают себе сколько угодно, а с нее хватит.
     Чтобы не слышать их, Людмила вошла в комнату. Не в эту, ближнюю, где все-таки слышно тюканье часов, а в другую, которую покойный муж считал своим кабинетом. Там все осталось так, как было при его жизни. Его стол. Его компьютер.
     Стоп. Компьютер. Людмила осмотрела стол. На нем стоит компьютер. Но что-то  не так. Она это чувствовала, и не могла понять что. Тут же на столе, в большой коробке, лежали дискеты. Муж никогда не относился к ним бережно. Они всегда валялись у него кое-как. Несколько даже остались лежать на столе рядом с монитором.
     Людмила протянула к ним руку, чтобы взять и положить в коробку вместе с остальными, и вдруг почувствовала, что от монитора исходит тепло. Удивилась. Уж не ошиблась ли она. Как такое может быть?
     Она потрогала монитор сверху, потом с одного бока, с другого. Он еще не остыл. Он был теплым, и ей сделалось страшно. Кто-то в ее отсутствие явно пользовался компьютером мужа. Только теперь она заметила, что, и дискеты в коробке лежат не в той последовательности.
     У нее была хорошая зрительная память. Возможно, она бы и не запомнила ничего этого, если б сама не сидела иногда за этим компьютером.
     Окна, форточки, балконная дверь, все было закрыто и заперто. Оставалась входная дверь. Вспомнила, когда вошла и как обычно попыталась запереть дверь изнутри на защелку, не получилось. Что-то случилось с замком. Вот так сразу и не придала этому значения. Но сейчас к ней пришла жуткая мысль, что кто-то наверняка ковырялся с замком и постарался сделать так, чтобы защелка в замке не работала. Теперь запереться изнутри можно только на ключ.
     Людмила прошлась по квартире, заглядывая в кухню, ванну и туалет. Ей казалось, что кроме нее здесь присутствует еще кто-то. Будучи по натуре скептиком, никогда не верила в потусторонние силы, поэтому посещение квартиры духом покойного мужа, исключила сразу. Вряд ли бы дух стал включать компьютер и возиться с замком. Здесь явно постарался кто-то вполне плотский. И такого заклинаниями не изгнать. Другое дело, если обратиться за помощью…
     Она порылась в сумочке и достала визитку старшего оперуполномоченного по особо важным делам майора Туманова. И подсев к телефону, набрала его номер.

ГЛ.4


      Грек прислонил свое ухо поближе к телефонной трубке, чтобы получше расслышать все то, о чем Людмила Калугина рассказывала майору Туманову.
      Ваняшин не проявлял такого любопытства, как Грек, поэтому присел на подоконник и закурил, посматривая на Грека. Время от времени, Сан Саныч поворачивал к нему свою улыбающуюся усатую физиономию, и покрутив пальцем у виска, тихонько шептал:
     -Ну она вообще. Явно у девахи крыша поехала.
     В самом конце телефонного разговора, Федор Туманов поинтересовался у Людмилы Калугиной, кто из лифтерш сегодня дежурит.
     -Фамилию ее я не знаю. Знаю только, что зовут ее – Валентина Ивановна, - ответила Людмила.
     -Валентина Ивановна, это та самая лифтерша. Она как раз дежурила, когда мы выезжали на труп. Ее фамилия – Кропотова, - шепотом подсказал Грек.
     Федор кивнул, что понял и попросил Людмилу Калугину пока никуда не отлучаться из дома. Когда он положил трубку, Грек спросил озабоченно:
     -Чего ты спросил про лифтершу?
     Но Федор Туманов уклонился от прямого ответа. Задумчиво покусывая кончик фильтра сигареты, обратился к Ваняшину:
     -Вот что, Леша…
     Старший лейтенант Ваняшин подсел к столу, поближе к майору. Рядышком уселся и  Грек. Сейчас оба помощника были похожи на прилежных учеников, приготовившихся внимательно выслушать наставление строгого учителя.
     -Тебе поручается ответственное задание. Надо как-то отвлечь эту Валентину Ивановну, чтобы мы с Греком прошли в квартиру к Калугиной. Понимаешь, о чем я? – спросил майор  Ваняшина, заметив, как старлей из прилежного ученика превращается в тупицу. Для начала он почесал затылок, подумав над словами майора. Но так не до чего и не додумавшись, шмыгнул носом и сказал:
     -Понимать-то я, понимаю. Только вот не знаю, как мне ее отвлечь.
     -Разденься до трусов и сбацай «Барыньку» перед ней, - шутливо подсказал Грек первое, что пришло на ум.
     -Дурак, - обиделся на него Ваняшин. – Мелишь, сам не знаешь чего. Вот возьми сам и пляши, чего хочешь.
     -Ладно, Леш, не заводись. Я ведь это так, - попытался Грек сгладить ситуацию, положив руку на плечо приятелю Лехе, но ничего путного подсказать по существу он не мог. Скроил задумчивую физиономию. И самому Ваняшину ничего подходящее на ум тоже не пришло, поэтому он честно признался майору:
     -Николаич, я не знаю, как мне отвлечь эту бабенцию. – Виновато глянул старлей на своего старшего группы.
     Федор призадумался. Для того чтобы им с Греком незамеченными попасть в квартиру к Калугиной, нужно было пройти мимо служебного помещения лифтерши. А в комнате большое окно, в которое бдительная лифтерша видит всех входящих и выходящих. Значит, каким-то образом нужно выманить ее из помещения. Сделать это чрезвычайно трудно, потому что целый день лифтерша сидит на стуле у окна и одним глазом таращится в телевизор. Другим в окно. Значит надо, чтобы она вышла из подъезда. Только так можно проскочить незамеченными. Или ее заманить в кабину лифта и отправить на один из верхних этажей. Хотя это вряд ли получится. Она не слесарь по ремонту лифта и ее место внизу в служебном помещении.
     Федор злился на себя, потому что, как и Ваняшин с Греком не мог придумать ничего подходящего. Ни одного нормального варианта. Мысленно представил, как они с Греком могли бы спрятаться за угол подъезда, и если бы лифтерша вышла на улицу, они бы быстренько вбежали и сразу по лестнице наверх, на третий этаж. Но как сделать так, чтобы она подняла свою задницу со стула и вышла на улицу. Хотя бы на несколько секунд.
      И тут майор вспомнил, что слева от подъезда возле помещения, предназначенного для мусоропровода, стояла урна, набитая мусором. Видно дворник ленился выгребать из нее содержимое и делал это либо под настроение, либо просто от случая к случаю.
     С точки зрения санитарии, его лень можно было рассматривать, как нарушение должностных обязанностей, за что требовалось налагать штраф. И если урна и сейчас была полная, то у них есть шанс. В отсутствие участкового инспектора, его роль можно возложить на Ваняшина. А в свидетельницы для составления протокола, понятное дело, кого он возьмет. Разумеется, бдительную лифтершу Кропотову. По крайней мере, это был единственный и самый подходящий вариант.
     -Едемте, - сказал Туманов капитану Греку и старлею Лехе Ваняшину.
     Им повезло. Урна возле подъезда стояла на том же самом месте. Вот только мусора в ней заметно прибавилось.
     -Ничего не поделаешь, - вздохнул Федор Туманов, поглядывая по сторонам. – Придется похулиганить для пользы дела. – С этими словами, он ногой перевернул урну, повалив ее на бок.
     Коробки из-под соков, разноцветные обертки от мороженного, обрывки газет и смятые пачки от сигарет, все высыпалось на асфальт. Возле своего дома, Федор бы никогда не позволил себе такого. Зрелище было неприятное, особенно, если учесть, что главным действующим лицом в нем был оперативный майор уголовного розыска.
     -Значит, как решили, - сказал майор старлею Ваняшину. – Сейчас ты входишь и под предлогом составления протокола вытаскиваешь лифтершу сюда.
     -А если она не захочет… - Ваняшин хотел спросить майора, что ему делать в случаи, если лифтерша откажется покидать свой пост. Но майор не стал дожидаться, пока старлей выговорится.
     -Если не захочет, бери ее за шкирку и тащи из подъезда, - он произнес это с такой решительностью, что Ваняшин не упустил ответить:
     -Понял. Так и сделаю, - и решительно вошел в подъезд.
     -Грек, сюда, - сказал Туманов усатому капитану, и они оба спрятались за выступающий угол подъезда. Теперь все зависело от Ваняшина. Действовать старшему лейтенанту надо было быстро, чтобы не дать лифтерше возможность осмыслить происходящее. И он оказался молодцом. Не прошло и двух минут, как на площадке подъезда послышались голоса. Потом дверь открылась.
     Первой, с деловым видом, вышла лифтерша. За ней с папкой, на которой лежал приготовленный бланк протокола, шагал старший лейтенант Ваняшин.
     Увидев перевернутую урну и мусор, разбросанный по тротуару, лифтерша ахнула.
     -Вот же, сволочи! Руки б за это поотрывала.
     Усатый капитан Грек, стоящий позади Туманова, тихонько хихикнул, представив, как бы повела себя лифтерша, когда узнала бы, что виновник этого беспорядка, прячется позади нее за углом подъезда.
     Федор показал Греку кулак, чтобы тот немедленно прикрыл рот.  А стоящий позади лифтерши Леха Ваняшин, незаметно от нее заглянул за угол подъезда и кивнул на дверь, которую придерживал своей спиной, тем самым, давая понять, что приятелям сыщикам лучше поторопиться.
     Туманов с Греком не стали ждать, пока лифтерша обернется, шмыгнули в подъезд. Как и было условленно, лифтом они не воспользовались. К тому же третий этаж, это не восемнадцатый.
     Быстро поднявшись, Федор нажал на кнопку звонка: один раз и второй. Немного настораживала тишина за дверью, хотя Калугина должна была их ждать дома. Ведь майор ясно ее предупредил, чтобы она никуда не выходила.
     -Эти женщины такой народ, - безнадежно махнул рукой Грек, видя с какой нетерпеливостью, майор давит на кнопку звонка.
     -Она дома, - решительно заявил Федор. – Скорее всего, просто здорово напугана. Вот и не торопится открывать дверь.
     -Мы что бандиты с большой дороги, - мрачно заметил на это Грек.
     Федор не поленился нажать на кнопку звонка еще пару раз, и только тогда Людмила Калугина наконец-то открыла им дверь.
      -Ну что тут у вас? – деловито спросил Грек, первым входя в квартиру.
      -Я боюсь, - сказала Людмила, уставившись на сыщиков такими глазами, что оба, Грек и Туманов, были готовы поверить в то, что в квартире, кроме самой Калугиной, и в самом деле есть еще кто-то. – Понимаете, в мое отсутствие, кто-то заходил в квартиру. Вот хотя бы замок. В нем явно кто-то ковырялся. На нем есть защелка, видите? – показала Людмила на замок.
      Федор с Греком внимательно посмотрели и не обнаружили внешних признаков неисправностей. Тогда майор попробовал запереть замок на защелку, как говорила Калугина и не смог. Что-то внутри замка не давало выдвинуть защелку.
     Видя, какие усилия прилагает Федор Туманов, Людмила Калугина махнула рукой.
     -Не трудитесь. Все равно у вас не получится, - сказала она.
     -А может там чего-нибудь…. – Грек не договорил, потому что не знал сам, чего там внутри замка могло поломаться. По железкам Сан Саныч был не специалист. Гораздо больший интерес в нем сейчас вызывала сама Людмила Калугина. Не сказать, что лицо у нее такое уж красивое, видывал Грек женщин и получше. Хотя и не страшненькая. А ножки у нее, просто прелесть. Длинные, стройные, и попка хорошенькая. Аппетитная.
     И Грек не столько теперь смотрел на замок, сколько на молоденькую женщину стоящую рядом. Он вдыхал аромат ее духов и думал о том, что большой беды бы не случилось, если бы представилась возможность переспать с этой женщиной. В конце концов, с Анюткой они не расписаны и Грек ей никаких клятв на верность не давал. А для мужчины его возраста, заняться любовью с молоденькой женщиной, все равно, что принять чудодейственный эликсир. Взбодрился бы на целый месяц вперед. Анютка бы только рада была.
     Федор, осмотрев замок, призадумался.
     -Ну хорошо, допустим, кто-то действительно ковырялся в замке. А как вы думаете, зачем он приходил к вам? Что он искал тут?
     Теперь призадумалась и Людмила Калугина. Стояла рядом, прислонившись спиной к стене с отвлеченным видом и рассеянно водила глазами то на усатого Грека, то на майора Туманова.
     -Я точно не знаю…
     -Вы сказали, в квартире ничего не пропало? Так может быть, вам показалось? – спросил Федор Туманов.
      -Никто и не проникал к вам? – поддержал своего  майора, капитан Грек. – Кроме этого замка, следов постороннего присутствия вы ведь не обнаружили?
     -В том-то и дело, что обнаружила, - уверенно заявила Людмила. – Кто-то включал компьютер и просматривал дискеты. – Всех подробностей по телефону она Федору Туманову рассказывать не стала. Интуиция подсказывала ей, что тот, кто побывал в квартире, искал именно ту дискету, которая лежала во внутреннем кармане старой сумке. Сумка валялась на видном месте в прихожей, и, возможно даже, в нее заглянули. В ней ничего не было. А сунуть руку внутрь и пошарить, просто поленились, иначе бы дискету нашли. Сейчас она все еще была там, куда ее положил Людмилин муж. По-видимому, она представляла немалый интерес не только для продавцов молока, но и для кого-то другого.
     -Возможно, мужа убили именно из-за этой дискеты, - высказала Людмила предположение, когда по просьбе Туманова вставила дискету в дисковод.
     -Очень даже может быть, - произнес Федор Туманов, сосредоточив внимание на мониторе, где появились столбы цифр. Причем, их было так много, что Грек произнес недоуменно:
     -Что это такое?
     -Какие-то данные, только зашифрованные. А для того, чтобы их расшифровать, скорее всего, нужны еще дискеты, которые наверняка находятся у продавцов молока. Я только потом поняла, почему бородатый продавец оказывает мне такое внимание. Никому не оказывает, а мне сам ставит банку в сумку. Поправляет ее там, чтобы не упала, когда я понесу. А на самом деле он забирал из внутреннего кармана сумки дискеты, которые для него ложил туда мой муж.
     -Вы носили и, конечно, ни о чем не догадывались? – малость с ехидцей спросил Грек.
     Людмила Калугина посмотрела на Грека и кивнула.
     -Возможно вам трудно себе представить такое, но я действительно не догадывалась. Я думала, что всего лишь покупаю у них для мужа молоко.
     Федор дал знак Греку, чтобы он не заводил Калугину. А потом спросил:
     -Этот компьютер вашего мужа?
     Людмила кивнула.
     -Я поняла вашу мысль. Вы хотите сказать, что в памяти должен остаться шифр? Нет. В базе данных этого компьютера шифра нет. А, следовательно…
     -Данные на дискету были перекачены вашим супругом на каком-то другом компьютере. Или дискета была похищена. Так? – спросил Федор Туманов.
     -Вполне возможен и такой вариант. Ведь еще совсем недавно муж работал программистом в какой-то фирме. И очень может быть, что эта дискета как раз оттуда. И я прихожу к мысли, что Валерий  из-за нее и умер.
     -Да, - вздохнул Грек. – Если все это так, то эта дискета дорогого стоит, - сказал он.
     Федор задумчиво посмотрел на усатого своего помощника. Причем, самому Греку этот взгляд майора показался очень подозрительным.
     -Ты чего так смотришь на меня, Николаич? – не вытерпел Грек.
     Федор махнул рукой, чтобы Грек отцепился.
     -Погоди, Саня, - бросил майор усатому капитану и повторил только что сказанное Греком: - Стоит дорогого… - Скажите, - тут же обратился он к Людмиле Калугиной, - у вашего мужа личный счет в банке есть?
     Женщина не понимала, чего добивается от нее майор, спросила растерянно:
     -Счет?
     Федор кивнул.
     -Да. Счет.
     -Есть, - ответила Людмила, уставившись на майора удивленными глазами.
     -Очень хорошо, - одобрительно произнес Федор Туманов и предложил Калугиной: - А теперь отыщите, пожалуйста, сберкнижку мужа, взгляните какой там телефон. Позвоните в банк и узнайте, не поступали ли на счет вашего мужа деньги. Если поступали, спросите, какая сумма и когда поступила.
     Людмила недоуменно хмыкнула, пожав плечами. Она по-прежнему не понимала всего сказанного майором. Но все сделала так, как ей велел Федор Туманов. Сначала она отыскала сберкнижку мужа, потом позвонила в банк и назвала номер счета.
     Понимая, что они теперь здесь надолго, Грек чтобы не скучать, решил закурить, при этом, забыв спросить разрешения хозяйки дома. Увидев на столе пепельницу, набитую окурками, бесцеремонный капитан подвинул ее к себе поближе, и, достав из пачки сигарету, закурил. Поймав, осуждающий взгляд майора, махнул рукой.
     -Да что мне теперь умереть без курева? – шепотом ответил он Федору.
    Сам майор оказался более сдержан, хотя курить ему хотелось не меньше чем Греку. И чтобы не поддаться искушению, он отвернулся от довольной усатой рожи, выпускающей изо рта колечки дыма. Глянул на Людмилу Калугину и увидел, что брови, у нее превратившись в дугу, медленно поползли на лоб. На сыщиков она посмотрела такими глазами, словно вообще не понимала, кто они и зачем здесь в ее квартире оказались.
     -Ну? – с присущей ему выдержкой спросил майор.
     -Странно, - медленно произнесла Людмила. – Вы оказались правы. Мужу на его счет поступили деньги…
     Грек докурил сигарету, притушил окурок о пепельницу.
     -Сколько? – поспешил спросить он.
     -Пятьдесят тысяч, - ответила Людмила грустно.
     Лично Сан Саныч Грек не понимал причину ее грусти. Ему бы половину этой суммы. Уж Грек знает, что с ними делать.
     -Пятьдесят тысяч долларов. Такая сумма, - теперь Людмила выглядела напуганной еще больше.
     -Долларов? – переспросил Грек и замолчал, понимая, что за просто так никто «зеленью» разбрасываться не будет.
     В комнате воцарилась такая тишина, что стало отчетливо слышно тюканье часов в коридоре.
     Тюк, тюк. Тюк, тюк.
     Прислушиваясь к монотонному тюканью, Людмила дала себе слово, что обязательно выбросит эти дурацкие часы на помойку, заменив их на электронные. Эти уж точно слух раздражать не будут.
     -Вы узнали, когда деньги поступили на счет вашего мужа? – ненавязчиво спросил Федор у Людмилы Калугиной.
     -Что? – подняла она на майора утомленные глаза, на которых уже блестели слезы.
     Только не хватало еще, чтобы она расплакалась. Поэтому Федор довольно жестко сказал:
     -Постарайтесь сдерживать свои эмоции.
     Она кивнула.
     -Да, конечно. Извините, - извинилась она, тут же вернувшись к вопросу майора, ответила: - Деньги поступили за день до смерти мужа.
     -Теперь все ясно, - несколько развеселившись, сказал майор Туманов.
    В отличие от него, капитану Греку было многое не ясно. И в первую очередь, кто тот добряк, который вот так запросто, взял да и  перевел на счет Калугина пятьдесят тысяч долларов.
     Федор, особенно не утруждаясь этим, махнул рукой.
     -Этого я пока тоже не знаю. Зато мы можем придерживаться версии, что Калугин продавал по частям какую-то информацию. Понимаешь, Саня? Он ждал перевода денег. Поэтому два дня и не посылал свою жену, то бишь вас, - глянул майор на опешившую женщину, сидящую рядом, - к этим, будь они не ладны, молочникам. Потом он узнал, что деньги переведены на его счет и отправил вас якобы за молоком, предварительно вложив в сумку дискету. По-видимому, это была последняя дискета с недостающей информацией. И  кому-то она очень нужна.
     Капитан Грек молчал минуту, а может и больше. Все сказанное майором и в самом деле можно было взять за основную версию совершившегося преступления, с одной лишь маленькой оговоркой.
     -Допустим, ты прав. Но скажи мне вот чего, - потребовал капитан Грек откровений от Федора Туманова. – Зачем было убивать Калугина, если он согласился продать дискету? А? Что на это скажешь? И деньги уже перевели, - пристально уставился Грек своими черными глазами на майора.
      Федор кивнул. Отчасти Грек был прав. Но в его словах отсутствовала логика. Она была в другом. И майор тут же сказал:
     -Ты забываешь про утечку информации, - напомнил он то, чего Грек забывать был не должен. – Да, деньги перевели Калугину. Но они решили подстраховаться, чтобы он не перепродал ее еще кому-то, кто хотел бы ею воспользоваться. А, кроме того, нельзя исключать участия третьих лиц.
     Грек оказался понятливым, кивнул.
     -А, когда есть еще кто-то, кто заинтересован заполучить эти дискеты, но платить за них не хочет, - высказался он.
     -Правильно, - охотно согласился Туманов. – И вот этот «кто-то», выходит на контакт с Калугиным. Не знаю уж какие условия ему ставили. Потом его убирают. Но они не знают, где дискеты. И тогда кто-то забирается к вам в дом, - сказал майор Людмиле Калугиной. – Пока кто-то наблюдал за вами из окна белой «Тойоты», другой кто-то шарил в компьютере вашего мужа. Но дискету они не нашли. Мужа вашего нет в живых. – Федор посмотрел на побледневшую Людмилу Калугину.
     -Вы хотите сказать, что теперь и меня убьют? – спросила женщина дрогнувшим голосом.
     Туманов такой исход не исключал. Как и не исключал того, что убитый Валерий Калугин мог поделиться с женой информацией, которая в дальнейшем стоила ему жизни.
     -Да, нет же, - хрустя пальцами, убеждала Людмила упрямого сыщика Туманова. – Говорю вам правду. Ничего такого мне муж не говорил. Сказал только, что скоро мы станем богатыми и уедем из страны. И все. Я не знаю, как мне вам это доказать, чтобы вы поверили. Но я говорю вам правду.
     Когда, сославшись на внезапную головную боль, женщина вышла в кухню, чтобы принять таблетку, Грек, воспользовавшись ее отсутствием, тихонько шепнул Федору Туманову:
     -Ты ее здорово напугал. Скажи, ты действительно считаешь, что ее могут убить? – с сочувствием спросил он.
     -А ты думаешь, замок в ее двери сам собой сломался. И тот, кто в нем ковырялся, рассчитал все. Сегодня дело уже к вечеру, и Калугина не пойдет в магазин покупать новый замок. Значит, на ночь не сможет закрыть дверь на защелку.
     -Погоди, - захлопал глазами Грек. – Ты хочешь сказать, что этой ночью тот человек попытается зайти к ней в квартиру?
     -Тот, или другой, не знаю. Но что кто-то зайдет, это точно. Потому что завтра она купит и установит в двери новый замок. А этот выкинет. И тот, кто поработал с замком, это понимает. Поэтому, нам с тобой, Саня,  придется остаться тут до утра.
     Грек разочарованно вздохнул. Заметив, как сразу капитан загрустил, Федор сказал успокаивающе:
     -Ничего, пусть твоя Анютка хоть ночку без тебя отдохнет. А то ты ее, поди, замучил.
     -Федор, я погиб, - захныкал Грек. – Ты не представляешь, какой скандал будет теперь у меня дома. Я должен ей немедленно позвонить, - с этими словами усатый капитан вышел в коридор.
     Людмила Калугина была не против того, что эту ночь сыщики проведут в ее квартире. Оставаться одной, ей не очень-то хотелось.
     -Сегодня мы побудем с вами, а завтра, что-нибудь придумаем, - пообещал Федор Туманов. Сначала он позвонил по сотовому телефону домой, заранее ожидая, какой будет на его отсутствие реакция Даши. Как и ожидал, реакция оказалась самой отрицательной. Любимая жена в довольно категоричной форме заявила своему майору, что если для него работа дороже чем она с сыном, то он может вообще не возвращаться домой и сидеть на своей работе как полоумный и днями и ночами.
     -Другого, второго такого дурака, я еще не встречала, - сказала  Даша и положила трубку.
     Федор даже не успел ответить ей, как он безумно любит ее и Алешку.
     Следующим звонком с мобильника майора, был звонок Ваняшину. Узнав, что старший лейтенант все еще возится с лифтершей, Туманов сказал, что они с Греком останутся в квартире у Калугиной на ночь, а ему, Ваняшину, велел находиться в своей машине, для чего ее надо поставить так, чтобы видеть всех входящих в подъезд и выходящих.
     Для этого старший лейтенант решил поставить свою «девятку» напротив, возле одного из подъездов соседней многоэтажки.


ГЛ.5



     Неожиданный звонок телефона вызвал у хозяйки квартиры нешуточное волнение. А Федор Туманов пожалел, что сразу не решил вопрос о том, чтобы поставить телефон Калугиной на прослушку. Сейчас бы это пригодилось.
     Видя, что телефон не умолкает, а женщина как будто и не собирается подходить и снимать трубку, Федор едва ли не силком подвел ее к аппарату.
     -Я не хочу, - заупрямилась Людмила Калугина. – Я боюсь, в конце концов.
     Федор посмотрел ей в глаза. В них был страх, преодолеть который не хватало сил. И майор как можно спокойней произнес:
     -Вы поймите, ни я, ни капитан Грек не можем снять трубку. Это должны сделать только вы. И не бойтесь, мы рядом. С вами ничего не случится.
     -Хорошо, - немного успокоившись, ответила женщина и, протянув дрожащую руку к аппарату, все-таки сняла трубку. Поднесла ее к уху и проговорила:
     -Алло. Я слушаю? Ну говорите же? Кого вам? Сан Саныча? Какого? Извините, но вы, наверное, ошиблись номером. – Она уже хотела положить трубку, но Грек вскочил с кресла.
     -Это меня. Анютка моя.
     Федору хотелось плюнуть с досады. Неужели Грек не понимает, что тот, кто убил Калугина и потом побывал в его квартире, запросто могли и установить свою прослушку этого домашнего телефона. И тогда получится так, что ночью сюда никто не придет.
     -Ты – идиот, Грек, - сказал Туманов усатому капитану, после того он переговорил со своей подругой.
     -Наверное, да, - грустно согласился Грек.
    Федор даже удивился такому сдержанному восприятию. Обычно Грек неохотно примеряет на себя подобные ярлыки.
     -Анютка мне сейчас сказала тоже самое. Представляю, какой скандал теперь меня ожидает дома, - с тоской заключил Грек.
     Федор посмотрел на погрустневшего приятеля капитана.
     -Она решила, что у нас тут гулянка. Давай спрашивать, что за женщина сняла трубку. Приревновала видать, - вздохнул Грек.
    -Ничего. Ревность только усиливает чувства, - решила Людмила Калугина поддержать приунывшего Грека.
     Когда телефон зазвенел опять, Грек вскочил с кресла, бросился к столу, на котором стоял аппарат. Он уже хотел поднять трубку, но Федор Туманов резко схватил его за руку.
     -Это Анютка, - сказал Грек довольно сердито. Вмешивается майор, а зря. Может, у него сейчас семейная жизнь рушится.
     -А вот мы сейчас проверим, Анютка это или кто-то другой, - сказал Туманов и подал трубку Людмиле Калугиной.
     -На ее вопросительное восклицание по поводу того, кто звонит, из трубки слышалось недолгое молчание, показавшееся операм, да и самой Людмиле Калугиной невыносимо томительным. Потом  послышались частые гудки.
     Федор достал из кармана пачку сигарет. И как Грек, не спросив разрешения у Калугиной, закурил. Хотелось как-то унять невроз. Впрочем, сама Людмила была в таком состоянии, что на эту бесцеремонность майора даже не обратила внимания. Закурила тоже.
     -Это он. Это тот человек. Я чувствую. Он стоял. Он дышал в трубку. Я слышала его дыхание, - воскликнула она, не в силах сдерживать себя.
     Федор посмотрел на погрустневшего Грека. Ну и компания у них подобралась. Один, сидит, приуныл, чуть не хнычет. Другая наоборот, орать готова во всю глотку. Как бы с ними перебор не вышел.
     -Успокойтесь, - как можно спокойней сказал он Калугиной. – Пока все идет нормально. Вы не переживайте. Нас с Греком двое. И у каждого по пистолету. На улице дежурит еще один наш сотрудник. В случаи чего он придет нам на помощь. Только успокойтесь, - сказал Федор и толкнул молчавшего Грека. – Кстати, тебя это тоже касается, капитан.
    -Да я чего. Я спокоен, - ответил Грек. – Я о другом сейчас. А что если мы с тобой вот тут сидим, а он возьмет и не придет.
     Федор отрицательно покачал головой.
     -Нет, Грек. Он обязательно придет. Но даже, если не придет, - весело взглянул Туманов на Людмилу Калугину, - провести ночь в квартире такой женщины, это ли не удовольствие.
     -Шутите, - мрачно заметила на шутку майора сама Людмила.
     Грек вздохнул.
     -Да. Будет мне завтра удовольствие, когда домой заявлюсь, - угрюмо сказал он, мучаясь догадками, кому из них достанется диван в комнате, а кому придется всю ночь куковать в тесной ванне. Майор сказал, что кому-то из них надо находиться рядом с дверью, и когда тот человек войдет в комнату, отрезать ему отступление назад.
    Грек уже был готов смириться с мыслью, что отрезать путь к возможному отступлению непрошеному гостю придется не кому-то, а именно ему. А майор, как белый человек, расположится на диванчике, рядом со спальней длинноногой жопастой Людочки.
     Но Туманов распорядился иначе.
     -Я буду в ванной, - сказал он Греку. – А ты можешь занять диван в большой комнате. Только смотри, не проспи.
     -Николаич, да ты что? Чтобы я проспал, - принялся Грек заверять Туманова. Но уже через часа два с небольшим из комнаты, где расположился Грек, послышался такой богатырский храп, что Федор откровенно забеспокоился, не слышно ли его с лестничной площадки.
     Выйдя из темной ванны в коридор, Туманов негромко произнес:
     -Грек.
     Усатый капитан заворочался на диване и сонно отозвался из темноты:
     -Я не сплю, Николаич. – Он крепился полчаса или чуть больше, а потом храп повторился и уже с такой силой, что майор не выдержал.
     -Вот, паразит, - тихо произнес Федор, чувствуя, что и у него веки начинают слипаться. Ночь, есть ночь. К тому же день был суматошный. И в чем-то сейчас он даже завидовал Греку. Наверняка, усач наплюнул на предупреждение майора и развалился на диване, а высокому Федору даже сидеть было тесно в маленькой ванной комнате.
     Майор сел на стоящую у стены стиральную машинку и едва мог вытянуть в таком положении затекавшие ноги. Но лучше уж он тут будет, чем Грек. Уж этот бы нашел способ поудобней разместиться и в ванне, и обязательно бы задрых. Не смог бы устоять перед сном.
     А Федор терпел. Сейчас бы закурить, хотя бы несколько затяжек, точняк бы стало легче. А так, чтобы устоять перед соблазном и не уснуть, майор время от времени открывал кран и холодной водой умывал лицо. На какое-то время это помогало. Сон уходил. Но потом все повторялось. Неимоверно отяжелевшие веки сами собой закрывались и чтобы не дать себе уснуть, рука опять тянулась к крану.
     Примерно в половине четвертого ночи Федор услышал как из замочной скважины вдруг сам собой выпал ключ. На ночь, Людмила всегда оставляла его в замке. Оставила и на этот раз, но ключ почему-то не удержался и упал на пол в прихожей.
    В двери был еще один замок. Но он был так по дурацки устроен, что изнутри квартиры на него невозможно было запереться. Да и со слов Людмилы, ее муж слишком легкомысленно относился к запорам. Жили они в этой квартире сравнительно недавно, и из-за вечной занятости супруг даже не удосужился установить на дверь обыкновенную цепочку. Сначала ему, видите ли, на это не хватало времени, а потом он просто решил, что и так сойдет.
     Федор вздрогнул, и дремота ушла, как и не бывало ее. Прислушался.
     В комнате Грек издавал звуки похожие на тракторное рокотание. А тут в прихожей, кто-то ковырялся отмычкой в замке. Причем, делал это настолько профессионально, что не прошло каких-то трех, четырех минут, как Федор услышал негромкий щелчок замка. По нему не трудно было догадаться, что на один оборот замок уже отперт. Осталось еще два. Но надо полагать, что и они для человека стоящего по ту сторону двери, не проблема. На каждый из них уйдет еще по минуте времени, максимум по две. Потом дверь откроется.
     Грек. Этот противный усач храпит, как заведенный. И тот, кто собирается войти, наверняка его услышит. Но застать тут у Людмилы Калугиной мужчину он наверняка не рассчитывает. Он твердо уверен, что Людмила  в квартире одна. Стало быть, услышав богатырский храп Грека, он, скорее всего, уйдет. И тогда все эти усилия по задержанию, окажутся напрасными.
     Федор почувствовал такую злость на усатого капитана, что просто не знал, как ее сдержать. Наорать на усача, этого мало. Съездеть бы ему по усатой мордашке разок, другой, чтобы впредь был осмотрительней.
     Федор пошарил в темноте по навесной полке, отыскивая, хоть что-то подходящее, чем бы можно было кинуть в открытую дверь комнаты, где как беззаботное дитя, развалившись на диване, храпел Грек и видел предутренние сны. Под руку майору попался тюбик с зубной пастой и мыльница с мылом. Еще – резиновая спринцовка, атрибут женской гигиены. И Федор с прискорбием осознал, что все это не годится для полета в комнату. Тут надо было иметь под рукой что-то поувесистей, потяжелей.
     Особенно раздумывать, не было времени. Стянув с ноги ботинок сорок пятого размера, майор чуть приоткрыл дверь ванны, на глазок прицеливаясь в дверной проем комнаты, где храпел Грек, и, размахнувшись, запустил туда свой ботинок.
     Если бы он попал в спящего Сан Саныча, тому бы явно не поздоровилось. Но ботинок, как пушечное ядро ударил в стену, рикошетом отскочил и грохнулся рядом с диваном.
     Грек вскочил.
    -А? – издал он звук, который для самого Туманова так и остался непонятным, что именно этим хотел выразить усатый соня. Видно у него все-таки хватило ума прислушаться, потому что в следующую минуту в тишине квартиры послышался взволнованный шепот капитана:
     -Николаич, я слышу.
     -Хотя бы храпеть перестал и за то спасибо, - тихонько сказал себе майор, вслушиваясь в едва слышное скрежетание отмычек в замке, с последующими щелчками.
     Вот и второй щелчок. Замок открылся еще на один оборот. Тот, кто ковырялся с замком, оказался просто молодцом. Браво. Он действует намного быстрее, чем того ожидал Федор. Теперь остается только немного подождать, пока он откроет, и третий оборот и войдет в прихожую. И Туманову выдавать свое присутствие нельзя. Сначала надо будет узнать, один ли тот человек, или с ним есть еще кто-то. И обязательно дождаться, пока он или они закроют дверь. Она обязательно должна быть закрытой, чтобы не оставить шансов на отступление. Для этого надо подождать, пока он или они пройдут по коридору по направлению к комнате и тогда уже можно покидать свое неудобное убежище.
     Хозяйка квартиры получила жесткую инструкцию от майора ни в коем случаи не выходить из своей комнаты. Чтобы не случилось. Если дело дойдет до стрельбы, в этакой темноте легко словить пулю. А мишенью для нее, может оказаться именно она. На всякий случай Федор велел Людмиле Калугиной положить матрас на пол рядом с кроватью и эту ночь провести в таком неудобстве.
       -Можно и потерпеть ночь, зато останетесь живой, - сказал ей Туманов.
    Стоя возле чуть приоткрытой двери ванной комнаты, майор чутко вслушивался в каждый звук, раздававшийся в ночной тишине. Удивительно, но в этот критический момент, слух у него обострился настолько, что он отчетливо слышал взволнованное дыхание Грека, крадущиеся шаги Людмилы Калугиной. В отличие от Сан Саныча Грека, она, как и Туманов за ночь не сомкнула глаз. А удар майорского ботинка в стену и вовсе напугал ее. Федор был уверен, что сейчас она стояла у двери своей комнаты и, как и он вслушивалась во все происходящее.
     Вряд ли она слышала тихое скрежетание отмычек в замке. А вот Федор Туманов слышал. Он услышал, как третий раз щелкнул замок.
     Все, был сделан последний оборот. Теперь дверь открыта, и можно входить, но тот, кто классно поработал с замком, как видно не торопился.
     Федор и это предполагал. Надо всего лишь чуть приоткрыть дверь. Тихо и осторожно. И прислушаться. Как зверь принюхивается к добыче, прежде, чем напасть, так и тот человек, прислонив ухо к щели, сначала прислушался.
     Как хорошо, что Грек проснулся и уже не храпит. Наверняка, бы этот взломщик услышал его храп. А теперь он только слышит тюканье часов в коридоре.
     Тот, кто работал в замке отмычками, оказался далеко не дурак. Хотя другого ожидать и не следовало. Он выбрал такое время ночи, когда сон особенно одолевает спящего. Ведь давно известно, что крепче всего спится под утро. А еще взломщик вывернул лампочку на площадке, чтобы никто из соседних дверей не дай Бог, не увидел его, как он ковыряется с замком в двери.
    Что ж, все правильно. Все верно. Федор бы и сам поступил точно также, будь он на месте того человека. Но он на месте сыщика, а значит, должен, во что бы то ни стало, задержать того умельца. Как всегда в такой ответственный момент майор внутренне подготовил себя к встрече с тем человеком. Эмоции, чувства, все отошло куда-то на задний план. Нельзя бояться и сомневаться. Наверняка, тот, кто зайдет сюда, вооружен. Поэтому не стоит забывать про осторожность. Она не помешает. А как действовать в условиях плохой видимости, Федор знает. А вот чего не знает тот человек, так этого того, что тут в квартире Людмилы Калугиной его ждет засада, поэтому расчет оперов на внезапность.
     Федор услышал, как тихо открылась в прихожей входная дверь и ворвавшийся в коридор с лестничной площадки поток воздуха, донес до майора совсем другой запах, чем тот, который был в тесной и душной ванной комнате. Тут пованивало не стираным бельем, видно у хозяйки не доходили руки до него, и еще чем-то мало приятным. Федор за всю ночь просиживания тут, так и не понял, чем.
     Майор услышал шаги, крадущиеся, осторожные. По ним не трудно было определить, что вошел всего лишь один человек. Остановившись в прихожей, он тихо прикрыл за собой дверь. Потом медленно двинулся по коридору.
     Один шаг. Другой. Третий.
     Нет, он явно был уверен, что Людмила Калугина находится в квартире одна. Четко ориентируясь в темноте, он уже было  направился к двери спальни.
     В щель чуть приоткрытой двери Федор увидел его тень. Показалось странным, ведь в темном коридоре не было света. Откуда у вошедшего человека могла взяться тень. Раздумывать об этом майор не стал, чтобы не отвлекаться.
     Теперь главное, только не торопиться, чтобы не наделать глупостей. Пусть он пройдет мимо двери ванной всего лишь на пару шагов, а потом Федор  несильно ударит сзади его пистолетом по затылку. Вот будет он удивлен, когда, открыв глаза, увидит, что руки его застегнуты в «браслеты».
     Туманов уже приготовился к замаху, чуть согнул правую руку в локте и стал медленно поднимать ее, как вдруг в комнате, где находился Грек, послышался грохот падающей об пол мебели.
     Человек в коридоре на миг замер. Он был достаточно умен, чтобы сообразить, что произошло, поэтому, не дожидаясь дальнейших событий, вскинул в дверной проем комнаты руку, и тут же Федор услышал негромкий хлопок. Понял, что это был выстрел пистолета с глушителем. Испугался за Сан Саныча Грека. Как бы в темноте усатый капитан не подставился под пулю.
     Резко выпрыгнув из ванной, Федор вцепился левой рукой в руку стрелявшего, в которой тот держал пистолет.
     -Стоять, милиция! – закричал Туманов, пытаясь направить дуло своего пистолета на вошедшего. Но крик майора не остановил его. Скорее наоборот, подхлестнул к защите. И он тоже своей левой рукой ухватил Федора за руку, отводя дуло табельного пистолета в сторону. При этом сам успел пару раз нажать на курок, и две пули, выпущенные им, ударили в потолок комнаты.
     Грек присел, прячась за опрокинутое в темноте кресло. Сан Саныч решил передислоцироваться поближе к дверному проему, но немного не подрассчитал, а точнее забыл про стоящее у стены кресло и натолкнувшись на него, повалил на пол. Зато теперь мог укрыться за ним. Видел в коридоре  барахтающийся клубок из двух тел, но в темноте  не мог понять, кто из них где. Вытянул руку с пистолетом, но стрелять опасался, чтобы по случайности не попасть в майора.
     -Федор! – закричал он. Но Туманов не ответил. Ни он, ни схватившийся с ним в поединке человек, не произносили ни слова. Только тяжело дышали, прикладывая всю свою силушку, чтобы победить. И Грек не стрелял. Он хотел броситься майору на помощь, но раздавшиеся два хлопка, заставили его еще плотнее прижаться к валявшемуся у стены креслу.
     Пара пуль пролетели буквально над самой головой усатого капитана и ударили в потолок.
     -Ну, зараза, - проворчал Грек, злясь на стрелявшего. Но еще больше злился на себя, потому что сейчас не мог помочь майору. Дверной проем хорошо простреливался, и тот, кто вошел в квартиру, не давал Греку высунуться.
    Федор чувствовал, что его противник оказался далеко не слабым человеком. По крайней мере, расставаться со своим пистолетом он просто так не собирался, изо всех сил пытаясь направить трубу глушителя майору в голову. И левая рука у него была не слабая. Схватил правую руку майора, как клещами.
     Не известно, чем бы все это закончилось для самого Туманова, если бы он не ударил лбом своего противника в переносицу. Удар был такой силы, что тот не устоял на ногах, взмахнув руками, выронил свой пистолет и отлетел в коридор по направлению кухни.
     -Грек, сюда, - крикнул Федор. – Он наш.
     -Сейчас, - отозвался Грек, спеша подняться с пола из-за кресла.
     Федор чувствовал адскую усталость во всем теле. Все пошло немного не так, как задумывалось. Хотя всего сразу просчитать невозможно. Уж сколько раз так бывало, что в самый последний момент, что-нибудь обязательно да случится. Вот как сейчас. Но обиды у Туманова на Грека не было. Просто не до того сейчас. Нужна помощь, потому он и позвал его.
     Но поверженный противник все-таки оказался ловкачом. Не успел Грек выйти из комнаты, как тот человек вскочил с пола. О том, чтобы попытаться выйти из квартиры через дверь, он как видно не помышлял, и сдаваться ментам не собирался. Резко развернувшись, он бросился в кухню, на бегу подхватил стоящий там, у стола табурет, и им с размаху ударил по окну, навылет высадив оба стекла.
     Даже предупредительный выстрел майора не остановил его. Легко запрыгнув на подоконник, он высунулся в раму, и, не дожидаясь пока сыщики подбегут и уцепятся в него, спрыгнул.
     Но супермен из него получился никудышный, если не сказать больше. Он из него вообще не получился.
     Стоящая внизу под окнами иномарка, нарушила предутреннюю тишину заливистым воем сигнализации.
      Подбежав к окну, сыщики выглянули вниз. Человек, только что выпрыгнувший из окна, какой-то метр с небольшим не долетел до цветочной клумбы, где и земля помягче и нет на ней никаких посторонних предметов. Хотя он явно рассчитывал именно на эту часть земли. Но видно ему помешали вешала, выпиравшие за ограждение балкона на втором этаже с сушившимся на них бельем. Наверное, он зацепился за них, о чем можно было судить по оборванной веревке, на которой болталось белье. Кое-что из предназначенного для сушки, теперь валялось на земле. Сам же выпрыгнувший, неудачно ударился головой о крышу иномарки, оставив на ней большую вмятину. Он лежал на асфальте, в узком пространстве, между иномаркой и стареньким «Москвичом», скорее всего стоящем тут на приколе уже не первый год.
     Увидев, что человек не подает признаков жизни, Грек деловито заметил:
     -Кажись, готов гад.
     На пороге кухни появилась Людмила Калугина. Посмотрела на сыщиков затравленным волчонком.
     -Где тот человек? Он что, выпрыгнул в окошко? – Она глянула на окно без стекол. Плечи ее нервно дернулись.   
     Федор обернулся. Присутствие женщины сейчас здесь было крайне не желательно.
     -Вот что, идите в свою комнату и пока не выходите оттуда. Понимаете меня? – спросил майор.
     Девушка кивнула.
     -Да. Понимаю.  Скажите, а он тот самый человек и есть? - она хотела подойти к окну.
     -Тот человек лежит там, внизу, - объяснил Туманов. – И вам лучше не смотреть, - сказал он, заметив, что Калугина изъявляет желание выглянуть в окно.
     -Идите, идите отсюда, - вывел Грек женщину из кухни.
     Оперативники напугали дремавшую на стуле лифтершу. Услышав шум на лестнице, она вскочила, продирая глаза, увидела выбегавших Туманова и Грека.
     -А вы откуда тут взялись? – удивленно раскрыла она рот, понимая по их торопливости, что случилось нечто такое, пропустить чего она никак не должна. Поэтому из подъезда она выскочила следом за сыщиками.
     Ваняшин был уже на месте, когда Туманов с Греком прибежали.
     -Он еще жив. Я вызвал «скорую помощь», - доложил старший лейтенант Федору Туманову и, увидев выбежавшую из подъезда лифтершу, сказал, кивнув на нее: - А вот и первый свидетель происшествия.
     -Вот она-то как раз нам и нужна, - сказал Федор, заметив, что лифтерша вдруг остановилась как вкопанная, крикнул ей: - Подойдите к нам!
     Лифтерша не двинулась с места. Только спросила дрогнувшим от волнения голосом:
     -Зачем?
     -Идите, я говорю. И не дожидайтесь, чтобы вас силком привели и в наручниках, - пригрозил майор, не желая тратить попусту время с несговорчивой теткой. Его угроза подействовала.
    Лифтерша подошла, испуганно поглядывая на лежащего, на земле мужчину лет тридцати с пробитой головой.
     -Батюшки. Что с ним?
     -Снег башка пробил, - пошутил Грек, вспомнив знаменитую фразу из кинофильма «Джентльмены удачи».
     -Какой снег? Сейчас ведь лето, – лифтерша не поняла шутки, подняла голову, уставившись в мутное предутреннее небо, затянутое тучами.
     Грек безнадежно махнул рукой.
     -Ладно. Проехали, тетя, - сказал он.
     Федор Туманов, внимательно глядя лифтерше  в глаза, жестко произнес:
     -А ну, смотрите сюда, - указал он пальцем на лежащего. – Вы знаете, этого человека? Отвечайте! Да или нет? Только советую, не врать. Ибо враньем вы только навредите себе. Слыхали про такую статью, как дача заведомо ложных показаний?
     -Слыхала, - тихо произнесла лифтерша, готовая вот-вот пустить слезу, чтобы разжалобить майора. Но Федор Туманов был строг с ней. Не обращая внимания на ее плаксивую физиономию, сказал:
     -Тогда отвечайте нам честно.
     -Я его не знаю, - сказала лифтерша и, поймав на себе пристальный взгляд майора Туманова, добавила: - Я вам правду говорю. Поверьте мне. Он комнату снимает в сто седьмой квартире. Там женщина живет. Одинокая. Ну вот он и закрутил любовь с ней.
     Федор обернулся к стоящему рядом Греку.
     -Смекаешь, Грек? Он снял комнату в сто седьмой квартире, - повторил Туманов за лифтершей, потом уже добавил от себя: - А сто восьмая, рядом.
     Усатый капитан захлопал глазами.
    -Погоди, Николаич. Так это что же получается? Он… - Грек не договорил.
    -Вот именно, - кивнул Туманов и сказал: - Перед нами убийца Калугина, - и повернувшись к лифтерше, спросил: - Точнее можете сказать, когда этот ловелас  поселился тут?
     Точно лифтерша вспомнить не смогла.
     -Да уж недели две, как живет.
     -А Калугина убили четыре дня назад, - сказал Ваняшин, глянув Туманову на ноги и заметив, что майор стоит в одном ботинке.
     -Скажите, почему вы нам не сказали про этого человека, когда мы вас опрашивали по поводу посторонних в подъезде? – нахмурившись, спросил Федор у лифтерши.
     Та всхлипнула, прежде чем ответить.
     -Он попросил никому не говорить, - кивнула она на лежащего мужчину. – Сказал, боится, что до жены дойдет слух про его амурные дела. Шоколадку дал мне.
     -Шоколадку? – покачал Федор головой.
    -Да, – кивнула лифтерша. – Он ведь неплохой человек. Идет мимо, остановится, узнает как дела, - пустилась она защищать раненого, но, натолкнувшись на строгий взгляд майора, замолчала.
    -Вчера вечером, когда проходил мимо вас, ведь наверняка спрашивал, не приходила ли в подъезд милиция? – сказал Туманов.
    Женщина вскинула голову, с неохотой кивнув.
    -А вы как узнали?
    -Догадался, - ответил Федор. А Грек только сейчас понял, почему майор придумал тот бардачок с урной. Догадывался хитрющий Туманов про лифтершу, подозревал ее. И не ошибся. Подозрения его оправдались.
     -Николаич, а чего это ты в одном ботинке? –  Ваняшин долго пялился на ноги Федору Туманову. Довольно странно было видеть майора в одном ботинке.
     -А, - Туманов махнул рукой, давая понять, что сейчас не стоит на этом зацикливать внимание. А усатый капитан Грек ехидно хихикнул.
     -С некоторых пор наш майор решил использовать свою обувь, как метательное средство – с усмешкой проговорил Грек.
     Ваняшин шутку приятеля капитана принял. Улыбнулся.
     -Ну и как успехи по метанию? – спросил он.
     Усатый Грек поднял толстый палец правой руки вверх.
     -Во. Можно сказать, что испытания прошли удачно. Майорский башмак поразил цель, попал в стенку. Хорошо, что мне по голове не попал. Хотя видно метавшему этого очень хотелось, - Грек покосился на майора.
     -Жаль, что не попал, - сказал ему Федор.
     Подъехавший врач «скорой помощи» осмотрев раненого, заявил, что его немедленно следует отвезти в больницу. Федор не возражал, но потребовал, чтобы с ним поехал один из оперов.
     -Грек, - обратился Федор к усатому капитану, - садись с ними в машину и езжай в больницу. Глаз не спускай с этого прыгуна. Понял? – предупредительно спросил майор.
     -Ну а то. Все я понял, Николаич. Один только у меня вопросик.
     -Валяй, - разрешил Туманов.
     -Сколько мне возле него торчать там? – спросил Грек, не изъявляя большого желания ехать в больницу. Но и отказаться нельзя. Ведь не просто так майор его туда посылает, а с важным заданием.
     Федор посмотрел на часы. Было, уже почти пять.
     -До утра подежуришь, а там тебя кто-нибудь сменит. Я попрошу Василькова, чтобы прислал кого-то тебе на смену, - пообещал майор, внимательно наблюдая за тем, как врач с водителем укладывают раненого на носилки. – Да и вот что, - предупредил Туманов: - Никого из посторонних к нему не пускай. И вообще, Саня, посматривай там. Он нам нужен живой, - кивнул он на раненого, которого уже запихали в нутро машины «скорой помощи».
     -Нужно ехать, - торопил врач. – Если вы поедите, - обратился он к Греку, - то садитесь быстрей в машину.
     -Ну давай, поезжай, - сказал Федор усачу и тот запрыгнул в раскрытую дверь «скорой», присаживаясь рядом с лежащим раненым.
     -Эх, где наша не пропадала. Ну, пока, ребятушки, - Грек помахал Туманову с Ваняшиным рукой.
     Проводив отъехавшую машину «скорой помощи», Ваняшин спросил у Туманова:
     -Николаич, ну а мы куда?
     -Я думаю, не смотря на позднее время суток, нам стоит навестить одинокую хозяйку сто седьмой квартиры и подробней расспросить ее о сожителе, - предложил Туманов. – Вот только сначала я ботинок одену. А то в этой суматохе было не до него, - сказал майор, и они с Ваняшиным потопали к подъезду.
     Поднявшись на третий этаж, майор позвонил в дверь квартиры Людмилы Калугиной. Когда они с Греком в спешке выбежали, Туманов ей велел запереться на ключ и никому кроме них не открывать. Теперь же, прежде чем открыть, женщина долго разглядывала их в глазок.
     Лампочки в патроне на площадке не было и Туманову пришлось свое лицо осветить зажигалкой. Получилось, что-то навроде детской страшилки, но, тем не менее, Калугина смогла рассмотреть лицо майора.
     Войдя в квартиру, Федор первым делом прошел в комнату и отыскал там за диваном свой ботинок. Одел его на ногу. Чтобы хоть как-то успокоить перепуганную женщину, сказал:
     -Все будет хорошо. Когда мы тут все закончим, заберем вас с собой. А пока вы тут ничего не трогайте. Ладно?
     -Ладно, - согласилась женщина. Причем, произнесла это с такой отрешенностью, что Туманов не сомневался, сейчас она в таком состоянии, что ей не до чего. Заметив, что сыщики опять уходят, она забеспокоилась:
     -А вы куда? И как же я? Вы оставляете меня одну?
     -Закройте за нами дверь. А мы на пару минут зайдем к вашей соседке в сто седьмую квартиру, - сказал майор и торопливо вышел из квартиры.
      Наверное, хозяйка сто седьмой квартиры обладала спокойствием толстокожего слона, потому что сыщики не понимали, как можно спать, когда в соседней квартире, буквально через стенку происходил такой шум да еще со стрельбой. Вряд ли она слышала выстрелы своего любовника из револьвера с глушителем, но выстрел из майорского «ПМ» должна была услышать.
     Федор не убирал палец с кнопки звонка, давая этим понять, что уходить просто так сыщики не намерены и во что бы то ни стало, добьются, чтобы им открыли дверь. На всякий случай в правой руке майор держал наготове пистолет. Кто даст гарантию, что тот резвый мужичок был один. Вдруг там, в сто седьмой квартире, прячется кто-то еще.
     Ваняшин тоже достал из кобуры свой пистолет.
     Увидев у них в руках оружие, прибежавшая на шум лифтерша, испуганно ахнула, перекрестясь и ее тут же,  как ветром сдуло.
     -Советую открыть дверь, - громко произнес Федор, стуча кулаком по двери. – Или мы сейчас ее выбьем.
     Видно его обещание подействовало устрашающе. Потому что дверь тут же открылась.
     Перед сыщиками стояла женщина лет тридцати пяти в длинном цветастом шелковом халате. Федор вспомнил, что совсем недавно точно такой халат видел в переходе на «Пушкинской». Вьетнамцы продавали. Хотел купить такой вот халат Даше, но в последний момент раздумал, решив, что наши отечественные намного лучше, чем их привозные. А эта видать не раздумала, купила, чтобы покрасоваться перед своим любовником.
     Внимательно вглядевшись в лицо женщины, Туманов с уверенностью отметил про себя, что она уже давно не спит. И лицо у нее не заспанное. Наверняка, она и шум в соседней квартире слышала, и стрельбу из табельного «ПМ», и даже не упустила возможности подглядеть в окно, когда ее любовника грузили на «скорую».
     -Вы знаете, который сейчас час? – нахраписто спросила она. – Или вы считаете, раз милиция, то имеете право врываться в квартиру ночью?
     На оперов она смотрела нагло. И в ее глазах отчетливо читалось желание, взять каждого из них за шкирку и немедленно выкинуть отсюда вон.
     -В исключительных случаях, имеем, - ответил на ее вопрос майор Туманов и добавил: - А сейчас, как раз произошел именно такой случай. Более того, мадам, я бы не советовал вам вести себя так агрессивно по отношению к нам.
     -Это почему же? – произнесла она, нарочно напустив на лицо побольше удивления, давая понять, что прозвучавшее, для нее не что иное, как открытие высказанное из уст мента.
     -А потому, что вы подозреваетесь в пособничестве совершения преступления.
     -Вы что, это серьезно? – женщина округлила от удивления глаза.
     -Серьезней, не бывает, - заверил ее Ваняшин, попросив предъявить документ, удостоверяющий ее личность.
     Она достала паспорт. Пока Ваняшин рассматривал его, Туманов осмотрел квартиру, проверив даже шкаф для одежды. Вдруг там кто-нибудь прячется.
     -Да вы что? – изумилась женщина. – Кто может у меня прятаться?
     -Ну одного человека вы, положим, у себя прятали, - сказал Туманов и выйдя на балкон, осмотрел его внимательно, обнаружив там кроме всякого барахла, пластмассовый ящик для посуды.
     Балкон гражданки Чистовой Татьяны Ивановны проживающей в сто седьмой квартире, вплотную примыкал к балкону Калугиных. Их всего лишь разделяло решетчатое металлическое ограждение, перелезть через которое было нельзя, но между прутьев решетки можно было свободно просунуть руку.
     Федор взял пластмассовый ящик, стоящий в другом конце балкона, поднес его и, подставив к решетке, встал на него. Потом достал из кобуры свой пистолет и, взяв его, просунул руку между прутьев как раз на уровне открытой форточки окна Калугиных.
     Если бы тот, кто стрелял в Калугина оказался маленького роста, несомненно дотянуться до форточки с чужого балкона ему было бы не просто. Но он был высокого роста. И руки у него были длинные.
     Тот человек, который только что проник в квартиру к Людмиле Калугиной, а потом сиганул в окно, спасаясь от ментов, как раз подходил под эти стандарты, и Федор уже нисколько не сомневался, что Валерия Калугина убил именно он. Для того чтобы убедить в этом и Ваняшина, Туманов вытащил из пистолета обойму, показав, как бы он на месте преступника выстрелил отсюда в программиста, находящегося в комнате, а потом бросил пистолет в открытую форточку.
     -Смекаешь, Ваняшин, как все просто? Отсюда он выстрелил, потом спокойненько свинтил с револьвера глушитель и забросил револьвер в форточку,– поделился Федор Туманов своей догадкой с Ваняшиным.
    Ваняшин кивнул.
     -Еще бы, - сказал он майору и, глянув на Чистову, добавил: - Вы ведь в то утро ушли на работу? Лифтерша сказала нам, что видела, как вы уходили. А любовник ваш остался дома, и, воспользовавшись вашим отсутствием, совершил преступление.
     -Да какой он мне любовник. Так перепихнулись раза три. Он сказал, что в Москву приехал недавно и жить ему негде. Ну я и пожалела, пустила переночевать.
     -На пару недель? – спросил Туманов.
     Чистова резко обернулась к майору.
     -А что мне жалко? Сына я отправила на лето к матери в деревню. И если он поживет неделю, другую, меня не стеснит.
     -Ну конечно, - кивнул Ваняшин, подумав, что этой одинокой сучке захотелось хорошего кобеля. И вот чем все это обернулось.
     -Он мне заплатил триста баксов, - словно догадавшись, о чем подумал молодой лейтенант, с некоторой обидой в голосе произнесла Чистова.
     -Не слишком много за такие комфортные условия, - сказал Туманов.
     Женщина отвернулась.
     -С меня хватит.
     С минуту Ваняшин стоял, призадумавшись, а потом вдруг спросил:
     -Николаич, а как же в таком случаи на револьвере появились отпечатки Калугина, ведь…
     -Не спеши, Ваняшин, - сказал Федор, не дав старшему лейтенанту договорить. Более того, он покачал головой, тем самым, давая понять, что не стоит лейтенанту при Чистовой раскрывать свой рот.
     -А вас, гражданка Чистова, я попрошу рассказать нам подробней, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с человеком, которого пустили к себе в квартиру? Кстати, не забудьте про его имя и фамилию, - напомнил майор.
     На лице женщины появилась грустная улыбка.
     -Фамилию его я не знаю. А имя?… Мне он представился Игорем.


ГЛ.6


     Татьяне показалось, что лицо этого человека она уже где-то видела. Особенно память напрягать не пришлось. Вспомнила, что буквально пару дней назад видела его выходящим из их подъезда. Тогда он еще остановился и, подняв голову, смотрел на окна третьего этажа. Она подумала, что смотрит он на окна ее квартиры или квартиры ее соседей из сто восьмой квартиры. А вообще, ей было без разницы, куда уставился этот мужик. И какое ей дело до чужих мужиков, если нет своего. С мужем она развелась почти десять лет назад. За эти десять лет встречалась со многими, но так ничего серьезного ни с кем из них и не получилось. Всех их Татьяна считала козлами, которым только и нужно, чтобы переспать с женщиной, а наутро навсегда забыть о ее существовании. Так хорошо. Удобно. Ни каких тебе проблем и обязательств. Так когда-то рассуждал и ее муж и смылся, оставив ее с ребенком на руках. И больше не возвращался. И за все за это Татьяна не то, чтобы возненавидела мужиков, но стала относиться к ним с откровенной неприязнью.
     Но естество свое брало. И какими бы они не были коварными, но они созданы, чтобы доставлять женщине удовольствие. Как раз этого Татьяне и не хватало, и потому на мужиков она смотрела злыми и одновременно голодными глазами, как львица, которую в период брачного сезона заперли в клетку рядом с самцом, страстно желавшим ее.
     Частенько ей снились сны, в которых она занималась любовью с каким-нибудь из приглянувшихся ей мужчин. А этой ночью приснился он. Она проснулась оттого, что почувствовала между ног влагу. Оказывается можно кончать и без мужика, когда тебе сильно хочется. Но почему приснился он? Ведь и видела-то его всего ничего, раз возле подъезда.
     Она очень удивилась, когда вдруг увидела его в ресторане, где работала официанткой. Он пришел и сел за один из тех столиков, которые как раз обслуживала Татьяна, и она, сама не зная почему, увидев опять его, почувствовала непонятную дрожь. Подумала, что это душа ее задрожала. Сама не знала, возможно, ли такое. Может и возможно, когда человек тебе очень нравится.
     -Что желаете заказать? – вежливо спросила она с дежурной улыбкой  на лице, подойдя к столику, за которым он сидел.
     Он заказал ужин, который был у них в меню, и сто пятьдесят грамм коньяку.
     -Я чертовски голоден. В Москве у вас недавно. Питаться приходится, не пойми как, - произнес он как бы с сожалением. А Татьяна слушая его, пыталась определить, сколько ему лет. В принципе, вот так по внешнему виду, ее все устраивало в нем. Хотя до совместной жизни дело у них вряд ли бы дошло. Ведь он же сказал, что приезжий. А приезжие, народ такой, покуролесить с московскими барышнями и к своим благоверным, и потом долго будут вспоминать, что с ними было в командировке.
     -Нет, я не в командировку сюда приехал. Хочу тут квартиру купить. Вы не могли бы мне что-то посоветовать, а то я уже все ноги оббил. Столько домов обошел по объявлениям.
     Татьяна опять вспомнила об их встрече возле дома. Не исключено, что и в их подъезд он забрел по объявлению.
     -Может быть, вы поможете мне хотя бы на время снять частную. Я щедро заплачу. Деньги у меня есть, - без бахвальства проговорил он.
     Татьяна призадумалась. Сын все лето будет у матери в деревне. А у нее двухкомнатная квартира с отдельными комнатами. Могла бы предложить ему и свою.
     -Вообще-то, есть один вариант. Только не знаю, устроит ли он вас, - многообещающе сказала Татьяна, заметив, каким страстным взглядом он осматривает ее с головы до ног.
     На сказанное Татьяной, мужчина  отреагировал полной готовностью, принять ее вариант. Даже не пожелал вдаваться в подробности по поводу каких-либо неудобств.
     -Устроит. Я думаю, такая эффектная женщина как вы, не может предложить плохих вариантов. Поэтому, я согласен.
     Татьяна почувствовала легкое головокружение. Эффектной женщиной ее давно никто не называл. А точнее, вообще, не называл никогда. Что приходится слышать от местного мужичья: грубость и хамство. А тут совершенно другое. Вот что значит приезжий человек, не пропитавшийся еще столичной гнилостью.
     Татьяна улыбнулась ему уже совсем по-другому, как гостеприимная хозяйка, встретившая любимого в своем доме.
     -Погодите. Вы же даже не узнали подробностей. Короче, есть двухкомнатная квартира на третьем этаже со всеми удобствами. В ней живу я. Если вам действительно негде ночевать, могу пустить вас на время в одну из комнат.
     -Это приглашение? – с улыбкой спросил он.
     Татьяна нахмурилась. Не хватало, чтобы он загордился, посчитав, что она  навязывается и бросается ему на шею.
     -Чего? – протянула она, нахмурившись, и уже отвернулась, чтобы отойти от стола, но он ухватил ее за руку, задержал.
     -Простите меня, - попросил он прощенья. – Я, правда,не хотел вас обидеть. Примите это за неудачную шутку.
     -Неудачных шуток я не люблю, - сказала Татьяна несколько грубовато, тем самым, решив сразу дать понять, что он не гость ее, а квартирант. И за частную ему придется отстегивать ей мани-мани. Если не согласен, то пусть катится куда хочет.
     -Я согласен, - сказал он, расплатившись за ужин и набросив сверху щедрые чаевые.
     После закрытия ресторана, домой они приехали на такси. Расплачивался он. Татьяне представился – Игорем. Хотя для Татьяны имя не имело значения. Сейчас ее заботило другое: в какой из комнат поселить своего квартиранта.
     -Если вы не против, я бы занял вот эту, - указал он на комнату поменьше. – Я смотрю, в ней есть балконная дверь. Это очень удобно. Иногда, когда у меня бывает бессонница, я выхожу на балкон, покурить, - объяснил он.
     Татьяна не возражала. Эту, так эту. Главное, что занял не ванну с туалетом. А от бессонницы она могла бы его излечить. Сразу страдать перестанет. Хороший секс – лекарство от всех болезней. Если он сам не допер еще до этого, то Татьяна ему как-нибудь намекнет.
     Ложась спать, нарочно надела такую ночную рубашку, сквозь которую было видно все то, что в женщинах нравится мужчинам. Теперь бы только этого олуха заманить к себе в комнату и в таком виде показаться ему.
     Она специально ворочалась на кровати, чтобы та погромче скрипела. Слышала, он тоже не спит. Кажется, он и в самом деле страдает бессонницей, задолбал то и дело выходить на балкон.
     Когда в очередной раз хлопнула балконная дверь, Татьяна не выдержала. Встала с кровати и пошла к нему в комнату.
     Он стоял в одних трусах с сигаретой в руках. Увидев ее, выбросил сигарету, закрыл балконную дверь.
     -Слушай ты, полуночник, - накинулась на него Татьяна. – Ты вообще, спать собираешься… - она не договорила, замолчала, увидев, какими глазами он на нее смотрит. – Я хочу… - чего она хотела, так и осталось недосказанным.
     Он протянул к ней руки, коснувшись ее плеч. И Татьяна опять почувствовала дрожь. Опять как будто некое живое существо задрожало, зашевелилось в ней.
     -Я лучше пойду… - проговорила она так тихо, словно боялась кого-то разбудить. Повернулась, выйти, но он взял ее за руку.
     -Куда ты пойдешь? И зачем? Ведь ты же не хочешь уходить, – также тихо произнес он ей на самое ухо.
     Татьяна хотела сказать, что это еще за глупости такие он тут выдумывает? Но вместо этого прошептала:
     -Нет. Не хочу
     -А я знаю, чего ты хочешь, - сказал он и сбросил с ее плеч ночную рубашку.
     Татьяне показалось, что она падает в бездну. Она упала на диван, почувствовав, как он наваливается сверху, широко раздвигая ей ноги. А потом….
     Что было потом, все казалось счастливым сном, и ей страстно хотелось, чтобы сон этот никогда не кончался. Они долго занимались сексом, так что под конец Татьяна просто выбилась из сил, умоляя его остановиться.
     Утром она чуть не проспала. В дневное время их ресторан работал, как кафе. Хозяин был самым настоящим жмотом. Лишнюю копейку боялся пропустить мимо.
     На работу Татьяне надо было придти к семи утра.  Открывалось кафе для посетителей в половине восьмого. Салаты, диетическая каша, одним словом завтрак на любой вкус. Для тех, кто желает похмелиться – бар с разнообразными напитками, алкогольными и без.
     Она вскочила, потому что электронный будильник настойчиво оглашал комнату трелью похожей на соловьиное пение. Возможно, это было не такой уж  удачной находкой производителя будильников, но зато по утрам свист соловья не так раздражал слух.
     Татьяна вскочила с постели. Ее  любовничек сладко посапывал. Видать заморился, как жеребчик, прыгая на ней, и теперь его трели соловья уж точно не разбудят.
     Подхватив свою ночную рубашку, которую берегла для особых случаев, она уже хотела выскочить из комнаты, но остановилась, едва не наступив на сумку, стоящую возле дивана. Вроде бы ничего особенного в ней, так кое-что из тряпья: рубашка, спортивный костюм, и еще что-то. Но все это ничто в сравнение с тем, что Татьяна увидела. Ночью и на сумку и на то, что лежит  в ней, не обратила внимания. Но сейчас…
     Она увидела револьвер. Один и второй. Они лежали почти сверху, чуть прикрытые рубашкой. Рядом, толстая труба глушитель. Растерянная и напуганная, она какое-то время стояла, разглядывая оружие. Даже потрогала их, словно хотела убедиться в том, что револьверы настоящие, а не игрушечные. Потом тихо вышла из комнаты, решив, что, в конце концов, это ни ее дело, и вообще, зря она заглянула в сумку. Нечего было соваться. По крайней мере, на грабителя он не похож. Может быть, оружие ему нужно для самообороны. Сейчас время такое, что Татьяна бы и сама не отказалась заиметь хотя бы один из таких револьверов. Маленький, удобный. Его легко спрятать  в ее дамскую сумочку. Зато в случаи чего, можно хулиганов пугнуть, когда поздно ночью приходится возвращаться с работы.
     Вечером, придя с работы, Татьяна словом не обмолвилась о том, что видела в сумке. А сам Игорь вел себя, как обычно: был обходителен с ней и ласков. Но на ночь Татьяну в своей комнате не оставил.
    -Ты извини, - сказал он, видя, что Татьяна намеревается лечь с ним на диване. – Я себя как-то неважно чувствую. Если ты не против, то может быть мы отложим секс до другого раза?
     Вообще-то, Татьяна была против, но вида не подала. Зачем насильно предлагать себя.
     -Я не против, - сказала она, скрывая обиду. – Устала на работе. Накрутилась, - соврала она. А когда легли спать, слышала, как он то и дело вставал и выходил на балкон, даже один раз чем-то там громыхнул. Но Татьяна на этот раз уж вставать не стала.
     Утром, она как обычно ушла на работу, а когда возвращалась, лифтерша, противнейшая бабенция, которая везде сует свой нос, ошарашила ее новостью.
     -Вы, наверное, еще не знаете? – проговорила она со скрытой интригой в голосе.
     Татьяна остановилась, хотя, если сказать честно, не испытывала ни малейшего желания трепаться с лифтершей.
     -Чего? – спросила она, не слишком приветливо глянув на лифтершу и ожидая услышать от нее какую-нибудь очередную сплетню.
     -Сосед ваш застрелился, - сказала лифтерша и тут же добавила тихо: - Тут в подъезде все об этом уже знают. Милиция приезжала. Опрашивали соседей. И к вам приходили.
     -Я была на работе, - сказала Татьяна, почувствовав на душе тревогу и невольно вспомнив про сумку своего любовника. Не могла объяснить, почему, но мысли закрутились вокруг сумки и револьверов лежащих в ней. Этой ночью, когда Игорь вышел на балкон, Татьяна встала с постели, подошла к окну, чтобы открыть форточку. Не выносила спать в духоте. Но прежде, чем откинуть штору, глянула в окно на балкон и увидела Игоря. Он стоял и, просунув голову между прутьями ограждения, разделяющими ее балкон с соседским, подглядывал в окно к соседям Калугиным.
     Тогда ее это удивило. Какой интерес, вот так таращиться в чужое окно и что такого особенного он там увидел. Но спрашивать об этом Татьяна у него не стала. А с соседями, хоть и жила через стенку, но отношения не поддерживала.
     -А я так милиционерам и сказала, что вы ушли на работу, - сказала лифтерша, словно хотела успокоить Татьяну. Она хотела еще что-то сказать, но Татьяна повернулась и пошла к лифту, сказав на ходу лифтерше:
     -Извините, я очень устала.
     Дома она хотела немедленно поговорить с Игорем, но, открыв дверь в его комнату, увидела, что он спит. И усомнилась, чего понапрасну нападать на человека, может он ни в чем и не виноват. Ведь лифтерша сказала, что сосед застрелился. И она решила все разговоры с любовником отложить на потом. Потом, будет время поговорить им. Но его как всегда не нашлось не на другой день, не на третий.
     Лето, пора отпусков. Пахать приходилось за двоих в две смены. И получалось так, что утром она уходила на работу и возвращалась поздно ночью, едва не падая с ног от усталости.
     Так было и в этот раз. Татьяна вернулась домой в два часа ночи. Заглянув в комнату к Игорю, увидела, что тот спит. Зло взяло, не таким она себе  представляла квартиранта, в глубине души надеялась, может у них что-то завяжется, а теперь поняла, нет. Да и чего может завязаться, когда он дрыхнет, как сурок. На что он ей такой сдался. Хорошо, хоть за комнату вперед заплатил.
     Раздевшись, она легла в постель, но заснуть не могла. Хотелось мужского внимания, ласки. Все это было через стенку, в соседней комнате, но Татьяна не решилась будить Игоря. Пусть дрыхнет, раз он такой. Да и ей надо заснуть. На работе накрутилась так, что ноги ломит от напряжения.
     Она уже стала засыпать, как вдруг услышала, что Игорь встал и, судя по шагам, направился  в прихожую. Татьяна вскочила с кровати и, не надевая халата, прямо в ночной рубашке выскочила из своей комнаты.
     Он сидел на пуфике в прихожей и зашнуровывал ботинки. Не ожидал, что она не спит.
     -Ты куда это собрался? – спросила Татьяна.
     -Я по делам, - ответил он с некоторым смущением. – Да ты ложись, спи. Ну чего ты?
     Татьяна почувствовала такую ненависть к нему, что даже рада была, что сейчас он уйдет. Пусть катится ко всем чертям.
     -Уходи. И не возвращайся, - сказала она, и, заметив, что он не взял свою сумку, сбегала в его комнату, принесла сумку и бросила к его ногам. – Вон отсюда.
     Он довольно спокойно выдержал ее психоз и спросил тихим голосом:
     -В чем дело, дорогая? Я тебе мало заплатил? – Он достал из кармана сто долларов, положил на столик, где стояли ее духи и всякие дамские принадлежности. – Вот, возьми еще сотку.
    Она схватила купюру, швырнула ему в лицо.
    -Забирай свои деньги, и чтобы больше ноги твоей не было в моей квартире. Ты понял, урод?
     Вместо ответа, он схватил ее рукой за горло, чуть сдавив его.
     -Слушай ты, коза, а ну закрой свой рот, пока я не свернул тебе шею, - проговорил он это таким тоном, что Татьяна поняла, если еще произнесет хоть слово, он не задумываясь, сделает это. Закивала головой.
     Он отпустил ее горло. Сказал с улыбкой:
     -Вот и прекрасно, что мы с  тобой пришли к взаимопониманию. А сейчас ты попей водички и ложись в свою постель. Через час я вернусь, и мы с тобой займемся любовью. Хорошо?
     Татьяна ничего не ответила, только закивала головой. Когда он вышел, заперла дверь и сев на пуфик, где только что сидел он, прислушалась и не услышала  его шагов. Немного показалось странным, что он не вызвал лифт и не стал спускаться по лестнице. Вместо всего этого она услышала едва различимое скрежетание в замке соседской двери. Услышала, как дверь открылась.
     Ей стало страшно.


ГЛ.7

   
     -Ну, господа сыщики, как успехи? – спросил полковник Васильков, входя в кабинет Туманова. Взяв свободный стул, «батяня» подсел к столу, заваленному бумагами. Обстановка была самая что ни на есть рабочая, поэтому полковник испытал некоторое удовлетворение, что его подопечные не сидят без дела, не болтаются по коридорам управления.
     Под стол полковник заглянуть не догадался, и хорошо. А то бы он там увидел двухлитровую бутылку пива, которую усатый капитан Грек опорожнил в одиночку едва ли не на половину. Теперь же, когда полковник сел рядом, Грек тихонечко встал и как бы между делом отошел к другому столу, на котором стоял компьютер.
     Возле компьютера сидел Ваняшин и, не отрываясь, смотрел на монитор, пытаясь понять, что могут означать столбики цифр на дискете, которую Людмила Калугина должна была передать продавцам молока. И судя по его лицу, похвалиться пока старшему лейтенанту было нечем.
     Грек подошел и сел рядом. В компьютере капитан был не силен, поэтому ничего Ваняшину подсказывать не решился. Сидел тихонько, лишь бы не мешать, да чтоб «батяня» не учуял пивной перегар. 
     -Дело продвигается? – спросил полковник, глянув почему-то не на кого-то, а на Сан Саныча Грека.
     Грек кивнул, посчитав, что вопрос относится именно к нему. Сказал:
     -Движется, товарищ полковник.
     «Батяня» глянул на Федора Туманова, словно требуя от того подтверждения за сказанное его подчиненным.
     -Хотелось, чтобы вы обрисовали мне так сказать картину преступления в целом? – вдруг потребовал полковник.
     Федор понял с полуслова, чего добивается «батяня».
     -Если в целом, то все выглядит так. Некий гражданин под предлогом снять комнату, селится к одинокой женщине, соседке Калугина. Совершив убийство, подбрасывает револьвер в комнату через форточку…
     -Погоди, майор, - взглянул недоуменно Васильков на Федора, не дав тому докончить. – А может быть, ты ошибаешься? Ведь на рукоятке револьвера обнаружены отпечатки пальцев самого Калугина. Как быть с этим?
     -Хочу сразу обратить ваше внимание, товарищ полковник, на вид оружия, - сказал Туманов. – Заметьте, револьвер. Удобен тем, что гильза при стрельбе не выбрасывается, а остается в барабане. А что касаемо отпечатков пальцев на рукоятке револьвера, есть у меня одно предположение. И мы собираемся его проверить.
     Полковник призадумался на минуту, а потом сказал, вставая со стула:
     -Ну что же, в таком случаи, не буду вам мешать. Проверяйте. Только не затягивайте. – Он вышел из кабинета и не торопливой походкой направился по коридору, заглядывая в двери кабинетов.
     Грек с облегчением выдохнул скопившийся в груди воздух. При «батяне» боялся лишний раз дыхнуть.
     -Фу, ты черт. Пронесло, - сказал он, вытаскивая из-под стола бутыль.
    Но допить ее ему помешал Туманов.
     -Поставь на место. Потом допьешь. Сейчас еще дел невпроворот, а ты за пиво взялся, - строго заметил Туманов.
     Грек вздохнул, но бутыль поставил. Сказал:
     -Это я с горя, Николаич. Представляешь, сегодня утром, после того как меня в больнице сменили, заехал домой позавтракать. Захожу, а Анютки моей нету. Ушла к себе. И одежду даже забрала.
     -Выходит, конец твоей семейной жизни? – спросил Ваняшин приятеля Грека. Тот выглядел безнадежно потерянным.
     -Выходит, так, Леша. А все из-за того, что она решила, будто я эту ночь у чужой бабы провел. Я пошел к ней, объясниться, а она и слушать не хочет. На порог меня не пустила. Все вы, говорит, там в милиции, кобели, - сказав так, Грек вздохнул.
     Ваняшин глянул на майора Туманова.
     -Николаич, ты как старший по должности и званию, не можешь спокойно глядеть на то, как рушится  семья. Товарищ твой пропадает.
     -Пропадаю, - согласился Грек.
     -Теперь готовить Греку, некому. Отощает, - с сочувствием заключил Ваняшин. Сам Грек на это согласно кивнул.
     Федор посмотрел на старлея.
     -Чего ты предлагаешь, чтобы я его к себе жить взял? Не получится. Дашка на меня тоже ругается. Я же их с Алешкой обещал в выходной за город свозить. На природу. А как узнала, что я буду работать в выходной, обиделась. Уйти грозится, - проговорил Туманов невесело.
     Ваняшин закурил, выложив на стол пачку сигарет, которая тут же попала в руки к Греку. И помолчав немного, сказал:
     -Вот так посмотришь на вас, и чего-то неохота постоянную девчонку заводить. У одного с личной жизнью не лады. У другого тоже.
     -Не дрейфь, старлей. Прорвемся, - с долей определенности сказал Федор Туманов. – Нам бы сейчас только это дело побыстрее раскрутить. А все остальное наладится. Да, кстати, ты Людмилу Калугину отвез? – спросил майор. Опасаясь за жизнь девушки, попросил Ваняшина отвезти ее к кому-нибудь из родственников, чтобы на какое-то время она могла там пожить. Из родственников, оказалась только бабушка, и Людмила попросила отвезти ее к ней. Федор не возражал, только попросил, чтобы она ежедневно звонила им, а если что-то случится незапланированное, звонила немедленно в любое время суток.
     -Сдал лично на руки старушке, - пошутил Ваняшин.
     -Ну что ж, тогда, я думаю, нам самое время наведаться в районную станцию «скорой помощи». Со слов Людмилы Калугиной, когда она вошла в комнату, ей показалось, что муж был еще жив. А врач нас уверял, что когда они приехали, Калугин был уже мертв, - рассуждал в слух Федор Туманов.
     -Не состыковочка получается, - заметил на это старший лейтенант Ваняшин.
     -Вот именно, - согласился майор Туманов с молодым коллегой.
     Капитан Грек ничего не сказал. Он сидел грустный, тоскуя по своей подруге Анютке.


     Заведующая станцией «скорой помощи», еще сравнительно молодая и обаятельная женщина, узнав о цели визита сыщиков, и какого числа все это произошло, удовлетворенно кивнула головой и сказала:
     -Вам повезло. Сигнал вызова принимала Любочка Томилина. Она как раз сегодня работает. Вам ее позвать? – спросила заведующая, любезно предоставив сыщикам для разговора свой кабинет. – Беседуйте и можете не торопиться. Я за нее посижу на телефоне, сколько нужно. Сейчас она придет. – Заведующая вышла в коридор, а Грек занял ее место за столом. Он уселся в мягкое кожаное кресло на вертящейся ножке. Крутанулся в одну сторону. Потом в другую. И вдруг кресло заскрипело.
     Грек подскочил и сразу же пересел на один из деревянных стульев, стоящих возле окна. А старлей Ваняшин не упустил возможности,  поддеть приятеля.
     -Что, довертелся, космонавт хренов? – съязвил он.
     В словарном запасе Грека нашлось бы, что ответить приятелю Лехе, но усатый капитан не успел. Дверь открылась, и в кабинет впорхнуло милое создание с улыбающейся мордашкой. Весило это создание, килограммов  сто пятьдесят.
     -Ой, - тихонько ойкнул Грек, вместе со стулом отодвигаясь в сторонку, чтобы создание ненароком не наступило ему на ногу. Так уж получилось, что к двери Грек сидел ближе всех.
     -Тебе же такие нравятся, - шепнул ему на ухо Ваняшин, глянув в голубые глаза Любочки Томилиной..
      -Это вы меня спрашивали? – спросила девушка, не пряча с лица обольстительную улыбку.
     Глядя на нее, Грек почему-то решил, что не так давно Любочке Томилиной, скорее всего,  сделали подтяжку лица. Что-то лишнее убрали. Что-то подтянули, вот теперь у нее рот и не закрывается.
     Леха Ваняшин подумал, что Томилина принадлежит к отряду оптимистов, которые никогда не огорчаются не по какому поводу и как дети радуются самому малейшему пустяку.
     Мысли майора Туманова сейчас были заняты делом. Раздумывать о дородных телесах толстушки ему было некогда, поэтому не теряя времени, майор сказал, указав на стул, стоящий напротив.
     -Садитесь. И давайте сразу к делу.
     Любочка Томилина села на предложенный стул, причем так близко к Туманову, что своими крупными коленками едва ли не уперлась в коленки майора. Короткий обтягивающий халатик задрался оголяя огромные ляжки, на которые Грек засмотрелся.
     -Постарайтесь вспомнить, - майор назвал число и время, - вызов вы принимали. Мужчина с огнестрельным ранением, - напомнил Федор, хотя это и не требовалось. Заведующая станцией «скорой помощи» успела проинформировать толстушку Томилину, зачем по ее душу пришли оперативники.
     -Да. Я, - кивнула диспетчер.
     -И вы послали по адресу врача Макееева? – уточнил Туманов.
     -Да. Макеева. И реаниматора Савельева. Он у нас на стажировке. А что произошло? Могу я узнать? – несколько забеспокоилась Любочка Томилина, но даже при этом не убрала  улыбку с лица.
     -Извините, но пока идет следствие, и мы вам ничего сказать не можем, - заявил майор Туманов, и призадумавшись, тут же попросил: - Лучше объясните нам такой момент…
     -Пожалуйста. Все что хотите, - с готовностью проговорила Любочка и придвинулась к Туманову еще ближе, притеснив его.
     Отодвигаться майору было некуда. Позади, за спиной, батарея и подоконник. Грек тихонько хихикнул по этому поводу. Ваняшин не обратил внимания, увлеченно записывал показания диспетчера Томилиной. Сам Федор мрачно глянул на усатого капитана, который таращился на огромные ляжки Любочки, и продолжил:
     -Скажите, а почему вы по этому адресу послали Макеева, а не кого-то другого?
     Улыбка на пухленькой мордашке Любочки Томилиной сделалась еще шире. Но в глазах появилось некоторое смущение, причина которого прояснилась чуть позднее.
     -Можно, конечно, было послать кого-нибудь другого, - толстушка отвела взгляд в сторону. – Но этот Макеев… Понимаете, утром вызовов бывает мало. Ну одним словом, Макеев крутился тут у нас в диспетчерской…
     -Рядом с вами? – уточнил Туманов, досказав то, чего как видно женщина не очень-то хотела выдавать. Но поставленная перед фактом, соврать не смогла. Призналась:
     -Да. Рядом. И когда позвонили, он сам изъявил желание выехать.
     -Скажите, а вас это не удивило? – вдруг спросил Грек.
     Тамилина не поняла, что капитан имел в виду. Переспросила:
     -А что должно было меня удивить?
     -Ну хотя бы то, что вот он крутился возле вас, а потом позвонили, сообщили об огнестрельном ранении и он вдруг поехал, - настойчиво поинтересовался Грек, уставившись на пухленькую диспетчершу своими черными глазами.
     Толстушка задумчиво пожала плечами.
     -Не понимаю, почему это должно меня удивлять. Макеев врач опытный. Работает на «скорой» более десяти лет. И реаниматор с ним был. Тоже па-рень нормальный. Он у нас на стажировке.
     -Надо бы нам с ним потолковать, - призадумавшись, сказал Грек. Причем, произнес это, не слишком-то надеясь, что именно так и получится. Ведь врачи «скорой помощи» работают посменно. Но видно уж сегодня день такой, благоприятный для оперативников.
     Услыхав про то, что сыщики хотят повидать реаниматора Савельева, толстушка радостно подскочила со стула, слегка толкнув при этом майора Туманова, и тому пришлось еще теснее прижаться к спинке стула.
     -Вы знаете, а Савельев как раз только что приехал. Он должен был дежурить с Макеевым. Но Макеев на сегодня отпросился. Какие-то дела у него. А Савельева могу позвать, если хотите?
     -Хотим, - сказал майор, и толстушка ринулась к двери.
     На этот раз Грек замешкался и не успел вовремя убрать свои ноги с узкого прохода. И произошло то, чего он так опасался. Любочка Томилина наступила ему на ногу.
     -Ой, извините, - извинилась она.
     -Да ничего, - терпя боль, скривился Грек в мучительной улыбке. – Мне даже приятно, - пошутил он.
     Трудно сказать, как восприняла его шутку сама Любочка. Она вышла.
     -Вот корова. Так палец отдавила, что сил нет терпеть. – Бесцеремонный Грек хотел стащить с ноги ботинок и растереть отдавленный толстушкой палец, но Федор Туманов убедил его не делать этого здесь в кабинете заведующей и потерпеть.
     А через пару минут в кабинет заглянул парень в очках. И если у Любочки Томилиной рот не закрывался от улыбки, то этот великовозрастный краснощекий юноша выглядел мрачным и даже несколько угрюмым. Во всяком случаи, точно не разговорчивым. Это Туманов сразу понял.
     Увидев его очкастую физиономию в двери, майор спросил:
     -Вы – Савельев?
     Юноша кивнул.
     -Ну тогда давай, заходи, - раздраженно махнул рукой Грек, приглашая реаниматора войти. – Чего ты там застрял?
     Савельев вошел, поочередно глянув на каждого из сыщиков. Больше всех его внимание привлек почему-то усатый Грек. Наверное потому, что он был похож на цыгана и меньше всего на опера. По крайней мере, в его представление опера должны выглядеть такими, как те двое других: высокими, крепкими, обладающими милицейской хваткой. А всего этого за Греком не замечалось.
     -Садитесь, - сказал Туманов, кивнув на тот стул, который еще хранил тепло только что сидевшей на нем толстушки Томилиной. И когда реаниматор разместился на стуле, спросил: - Томилина вас ввела в курс дела? Вы знаете, зачем вас пригласили?
     -Да, - довольно скупо ответил реаниматор. Но Федора Туманова такой ответ не устраивал. Нужны были подробности, и майор попросил Савельева все вспомнить до мельчайших деталей.
     -Все, что вы нам скажите, это очень важно для следствия. Поэтому, постарайтесь ничего не упустить, - попросил Туманов.
     Реаниматор, не мигая, уставился на Федора Туманова через очки.
     -Да мне особенно и вспоминать-то нечего, - развел он руками, заранее зная, что опера будут его ответом огорчены. – Но чем могу, готов помочь.
     -Вот и давай, помогай, - сказал Грек. Савельев покосился на него и сказал:
     -Мы приехали на вызов. Вошли в квартиру. Женщина рыдает, заходится в истерике. А в комнате на полу лежит мужчина с раной в голове. Как мне показалось, без признаков жизни. Хотя я его не осматривал. Его осматривал Макеев. Женщина кричала, что он якобы еще жив. Но сам я это утверждать не стану. – Реаниматор замолчал, посчитав, что сказал все.
     -Хорошо. Что было дальше? – спросил Туманов, записывая показания реаниматора Савельева на диктофон, который лежал у майора в кармане.
     -Женщина мешала. Ругалась на Макеева за то, что он якобы медлит и не хочет оказывать  помощь ее мужу.
      -И тогда врач Макеев попросил вас увести ее в кухню? – вспоминая рассказанное им Людмилой Калугиной, подсказал Туманов, видя, что Савельев несколько мешкает с ответом.
     Реаниматор кивнул, говоря:
     -Да. Так и было. Макеев попросил меня увести женщину в кухню, чтобы  она не мешала произвести осмотр и не выпускать пока ее оттуда.
     -То есть, все то время, пока он осматривал Калугина, вы были с его женой на кухне?  - проговорил майор с некоторой подозрительностью и, получив удовлетворительный ответ, сказал то, что все это время не давало ему покоя: - А теперь, постарайтесь, напрягите свою память получше. Вам необходимо вспомнить одну маленькую деталь. Возможно, не такую и важную для вас, но очень важную для нас. Когда вы заглянули в комнату, револьвер?… Где он валялся? Не припомните?
     Минуту, а может и больше, Савельев молчал. Видно напрягал память. Потом заговорил хотя и не слишком уверенно:
     -Знаете, я ведь в комнату не заходил. Заглядывал в нее из коридора.
     -Мы это знаем, - кивнул Туманов. – Наш криминалист определил это по вашим следам. Да и жена погибшего тоже самое говорила. Но все-таки, попытайтесь вспомнить. Где валялся револьвер?
     -На ковре, - ответил реаниматор, видя, что его ответ не удовлетворил любопытство сыщиков.
     -Хорошо, - сказал Федор. – Задам вопрос иначе. На каком расстоянии он валялся от лежащего на ковре человека? – спросил опер.
     -Знаете, довольно далеко. Человек лежал возле стола. А револьвер, по-моему, почти около шкафа.
     -А шкаф стоит возле стены? – подсказал Грек.
     Реаниматор кивнул.
     -Точно. Возле стены.
     Федор припомнил место положение лежащего на ковре Калугина. Когда сыщики вошли в квартиру, револьвер лежал рядом с его правой рукой. И на его рукояти остались отпечатки пальцев убитого. Но Грек прав, шкаф стоит возле стены и расстояние до него не менее трех метров. Стало быть, кто-то постарался сначала вложить рукоять револьвера в руку Калугину, а потом бросить его рядом. Ведь так должно быть при самоубийстве. И если жена, Людмила Калугина и этот краснощекий юноша не делали этого, то остается еще один человек, с которым сыщикам надо повидаться.
     -Ну что ж, я благодарю вас. Можете быть свободны, - кивнул Туманов на дверь, в которую великовозрастный юноша тут же поспешил исчезнуть.


ГЛ.8


     Илье Макееву полные женщины не нравились. В излишней полноте, ему виделось что-то безобразное, портящее женскую форму, чего уж говорить про красоту. И поговорку, что хорошего человека должно быть много, он считал кощунственной по отношению к женщинам.
     Ему нравилась худенькая брюнетка Олеся, работающая фельдшером с ним на «скорой помощи». Веселая, компанейская девушка, с которой и поговорить приятно. Ну и все такое. Под всем таким, Макеев имел в виду заниматься с Олесей сексом у себя дома, чтобы на работе никто ничего не знал и не распускал сплетни.
     Но неделю назад фельдшер Олеся перешла работать в стационар, а вместо нее Макееву дали парня, реаниматора по профилю, прибывшего к ним на стажировку. От такой замены Илья Макеев был не в восторге.
     В то дежурство у них то и дело ломалась машина, и пока водитель ковырялся в моторе, Илья, оставив практиканта одного, умчался в диспетчерскую, обхаживать толстушку Любочку Тамилину. Она была самой молодой из трех диспетчеров. Две другие, были такими мымрами преклонного возраста, что Илья Макеев не решался с ними даже заговорить. То ли дело Любочка. Обделенная мужским вниманием, она была рада всякому, кто проявлял к ней интерес.
     Илья Макеев старался вовсю. Насколько это было возможно между вызовами и ремонтом машины, забегал в диспетчерскую, садился к столу толстушки и плел ей такие байки про любовь, что у той только щечки краснели. Кажется, она была готова всецело отдаться Макееву прямо тут и возможно отдалась бы, если бы не те две мымры старушенции, бросающие на врача Макеева косые взгляды. Только самому Илье было наплевать на них, он знал, чего хочет. Не скупясь на нежности, нашептывал толстушке Любочке на ушко приятные словечки, при этом, не забывая прислушиваться ко всем телефонным звонкам, поступающим в диспетчерскую районной «скорой помощи».
     Заранее предупрежденный о времени, когда все произойдет, Макеев утром чуть свет опять приперся в диспетчерскую и подсел к Любочке поближе, позволив себе даже положить руку ей на колено.
     От этого прикосновения толстушка задрожала и, пользуясь тем, что их никто не слышит, тихонько спросила Илью:
     -А почему ты раньше меня не замечал?
     Упрек был справедливым, потому что и в самом деле Илья старался не обращать внимания на вечно улыбчивую не в меру располневшую добродушную девчину. Но теперь надо было что-то ответить. И ответ должен быть таким, чтобы не обидеть Любочку. И Макеев сказал:
     -Дурак был. – И тихонько, украдкой вздохнул. На пушечный выстрел не подошел бы к этому жир тресту, если бы не нужда.
     Но Любочка, разомлев от нежностей, запротестовала:
     -Нет, нет. Не говори так, пожалуйста. Ты очень хороший.
     Макеев опять вздохнул. Знала бы это чудо, как его воротит от запаха ее потного тела. Но приходится терпеть. Он глянул на часы, примерно прикидывая, сколько осталось ждать до срочного вызова.
     Оставалось, минут пять. И потом конец его мытарствам с этой толстушкой. Пусть ее обхаживает, кто хочет, а с него хватит.
     Толстушка Любочка была разочарована, когда, приняв вызов с улицы Лобачевского об огнестрельном ранении мужчины в голову, Илья Макеев вдруг вскочил со стула.
     -Ну что ты, Илюша, останься, посиди со мной, - попросила она. – Я туда пошлю кого-нибудь другого.
     Но Илья Макеев отверг ее предложение.
     -Не надо никого посылать. Я съезжу. И так засиделся тут у вас, - сказал он, торопливо вставая со стула.
     Когда он  выходил, Любочка проводила его печальными глазами, хотя улыбка по-прежнему не сходила с ее лица. Только теперь она была грустной. Ей казалось, что она теряет навсегда Илюшу Макеева. Ведь не до чего конкретного они с ним так и не договорились. Помешал этот проклятый телефон. Зазвенел в самый не подходящий момент, и плачущая женщина сообщила, что, придя домой, увидела своего мужа лежащим по полу с раной в голове.
     Ох уж эти вызова. Иногда Любочке хотелось закрыть уши ладонями, чтобы не слышать вопли о чужих болячках. Кто поинтересуется ее болячками и тем, каково ей на душе. Никому она не нужна в этом огромном мире. И глядя на закрывшуюся за врачом Макеевым дверь, ей захотелось разрыдаться.
     Сидящие за своими столами две старушки, ехидно хихикали по поводу неудавшейся ее любви.


     Всю дорогу, пока ехали, Илья Макеев торопил водителя, хотя тот и без того прибавлял скорость. Макееву было необходимо приехать туда раньше оперативной группы милиции. Так ему велел человек, позвонивший по телефону.
     Успокоился Илья только тогда, когда, войдя в квартиру, узнал у плачущей женщины, что милиция еще не приезжала.
     -Вы правильно поступили, что вперед позвонили нам, - одобрил он действия Людмилы Калугиной, настойчиво просившей оказать ее мужу необходимую помощь. – Все окажем. Не беспокойтесь и самое главное, не мешайте нам, - сказал Макеев, глянув на лежащего, на ковре мужчину с простреленной головой. Определил сразу, что ранение было не смертельным. Раненый потерял сознание от боли и потери крови, но он был жив, и это сейчас особенно беспокоило Илью. Он вспомнил, о чем его настоятельно предупредил звонивший человек,  следуя его инструкциям, Калугин не должен жить. А еще револьвер… Ведь все должно выглядеть, как обыкновенное самоубийство.
     Обернувшись к Савельеву, Илья на правах старшего, сказал ему:
     -Вот что, Савельев, отведи-ка ты женщину на кухню и побудь пока с ней, чтобы не мешала. Дай ей валерьянки. А я осмотрю ее мужа. – Он склонился над лежащим Калугиным, приложил пальцы к шейной артерии, чтобы проверить пульс и разочарованно вздохнул, потому что пульс, хоть и слабый, но все же прощупывался. Жена этого недостреленного оказалась права. Он был жив. Более того, почувствовав прикосновение, Калугин открыл глаза, пытаясь разглядеть, кто перед ним.
     Кажется, он различил, что перед ним врач и теперь пытался что-то произнести. Губы его дрогнули.
     Макееву сделалось не по себе. Теперь он должен доделать за кого-то грязную работу. И в душе Илья чертыхался на того идиота, который не смог нормально и сразу пристрелить Калугина. Сейчас бы не пришлось с ним возиться. А так….
     -Лежите, голубчик, лежите. Вам нельзя разговаривать, - тихо, чтобы находящиеся в кухне женщина и реаниматор Савельев, не услышали его, сказал Макеев и, достав из кармана носовой платок, положил его Калугину на лицо, прикрыв нос и рот. Сверху на платок опустил обе свои ладони, полностью закрыв доступ воздуха. Почувствовал, как ослабевшее от потери крови тело дернулось в предсмертной агонии раз и другой, и успокоилось.
     Макеев убрал платок с лица. Потрогал пульс.
     Все. Пульса не было, и зрачки лежащего человека не реагировали на свет.
     Доктор посмотрел, брезгливо вытер руки об халат. Вот так убивать беспомощного человека ему еще никогда в жизни не приходилось. И врач Макеев чувствовал себя последним мерзавцем. Он не должен был убивать этого человека, который не сделал лично ему ничего плохого. И почему, кто-то должен приказывать ему.
     Он вспомнил про револьвер. На нем обязательно должны остаться отпечатки пальцев Калугина. Значит, надо вложить револьвер ему в руку.
     Макеев опять достал носовой платок. Не хватало, чтобы на этом проклятом револьвере еще остались его отпечатки. Чтобы этого не случилось, он  через платок аккуратно взял револьвер, перенес к лежащему Калугину и вложив тому в правую руку, сжал его пальцы. Потом вынул револьвер из руки и положил рядом на ковер.
     Распрямил спину и почувствовал головокружение. Даже удивился. Никогда прежде за собой не замечал такого. И давление всегда было в норме. Наверное, переволновался. Но теперь все позади, и сейчас Илья Макеев испытывал одно желание: поскорее выйти на улицу.
     Заглянув в кухню, встретился взглядом с рыдающей женщиной, и как не хотелось ее разочаровывать, но ничего другого он сказать не мог.
     -Мне неприятно вам это говорить… Но ваш муж мертв.
     Савельев уставился на Макеева так, словно в чем-то заподозрил его. И Макеев отвел глаза, опять глянул на женщину.
     Услышав такое от врача, Людмила вскочила из-за стола, опрокинув стакан с водой на пол.
     -Нет. Этого не может быть, - закричала она. – Ведь он же был жив. Ну как же так? Скажите, что это неправда.
     Макеев схватил ее за руки, усадил обратно за стол.
     -Успокойтесь. Возьмите себя в руки, - попытался он уговорить забившуюся в истерике женщину, почему-то чувствуя перед ней вину больше, чем перед ее убитым мужем. Тот сейчас мертвый и ему уже ничего не нужно. А у живого человека есть эмоции, чувства. Ей сейчас тяжелей.
     -Вы должны были оказать ему помощь. Понимаете? – проговорила Людмила Калугина так, как будто заведомо знала, что умер ее муж по вине нерасторопного врача Макеева. Но Макеев не был нерасторопным врачом. Он был хорошим врачом. И никогда бы не совершил того, чего совершил сейчас, если бы ни один случай.

     Пару недель назад Илья Макеев поздно вечером возвращался домой от приятеля. У того было день рождения. Илья много не пил. За весь вечер им была выпита единственная рюмка коньяка. И за руль своей «десятки» «Жигуленка» он сел, чувствуя себя вполне трезвым. Ну а в случаи, если его все-таки остановят и гаишники докопаются, у него в правах лежали двести долларов. Верное средство, чтобы откупиться.
     Он уже повернул на перекрестке возле кинотеатра Рассвет, на свою улицу,  надавил ногой на педаль газа, и, увидев впереди, возле обочины стоящий грузовик, не сбавляя скорости, попытался, как и положено, объехать его слева, но вдруг в самый последний момент спереди грузовика на проезжую часть вышли двое. Как показалось самому Макееву, оба они были сильно пьяными. Причем, тот, который шел впереди, судя по внешнему виду, явно был бомж.
    Увидев мчащуюся машину, бомж замешкался и даже вроде как хотел, отступить назад, но шедший за ним мужик, вдруг толкнул его, и бомж упал прямо под колеса мчавшейся на него «десятки».
     Сидевший за рулем Макеев в какой-то момент растерялся. Никогда с ним не было такого, чтобы вот так человек попадал под колеса его машины. Надо было что-то предпринять. Решение пришло мгновенно. Илья вдавил ногой педаль тормоза до отказа, но предотвратить наезда  не смог. Почувствовал, как машину подбросило, повело влево, и Илья с трудом справился с рулем, но все-таки удержал машину.
     Время было позднее и машин почти не было. Да и людей тоже. И откуда только взялись эти двое ханыг. Ведь явно, что пьяные. Трезвые бы разве сунулись вот так под колеса. Словно нарочно стояли в темном месте улицы впереди проклятого грузовика и дожидались, пока он поедет. Теперь надо было что-то делать. Но что, Илья совершенно не знал. Испугался.
     Когда правая передняя дверь машины открылась, и на сиденье запрыгнул какой-то человек, Илья вздрогнул.
     -Вы кто? – спросил он, слегка заикаясь от нервного перевозбуждения.
     Вместо ответа, незнакомец только махнул рукой, сказав:
     -Поехали отсюда быстрей. Место конечно тут темное, но чем черт не шутит, вдруг кто-то еще кроме меня видел, как вы переехали этого бедолагу. Кишки и все такое, - он не договорил и опять махнул рукой, давая понять, что дело того несчастного дрянь.
     -Значит, вы все это видели, - проговорил Илья это таким безнадежным голосом, словно хотел сдаться в руки доблестных стражей порядка на дорогах. Хотя на самом деле, этого сейчас ему хотелось меньше всего.
     -Поехали, - сказал незнакомец уже более настойчиво.
     -А как же тот, второй? Он ведь тоже видел. Вдруг он запомнил номер моей машины? – забеспокоился Илья, но незнакомец утешил.
     -Не думаю, - покачал он головой. – Во-первых, тут темно. А во-вторых, он не дурак, чтобы дожидаться гаишников и попасть в разряд свидетелей, чтобы потом затаскали в милицию. Он наверняка дал деру отсюда. Посмотрите, его уже нет.
     Илья оглянулся. Второго мужика и в самом деле на дороге не было. На проезжей части лежал только один бомж.
     -Знаете, нам лучше уехать отсюда, - в очередной раз настоятельно предложил незнакомец. И Макеев прислушался к его совету. Ведь, по сути, он был прав. Чего стоять тут и дожидаться, пока нагрянут доблестные автоинспектора, и потом будет масса неприятностей. А с этим случайным свидетелем, который сел к нему в машину, можно и договориться, сунуть ему деньжат, чтобы помалкивал.
     Когда впереди замаячил его дом, Илья почувствовал себя немного спокойней и уверенней. Ведь с места происшествия удалось скрыться. Кивнув в сторону дома, он сказал:
     -В том доме я живу. Если хотите, могу вас подвезти, - предложил он, соврав, потому что подвозить незнакомца не имел ни малейшего желания. И тот, кажется, раскусил Илью, улыбнулся по поводу вранья.
     -Спасибо. Но я уж как-нибудь доберусь сам. А вы идите домой. Примите горячую ванну, выпейте стаканчик хорошего вина. Одним словом, вам надо расслабиться. А о том, что произошло, не думайте. Такое со всяким может быть. Да и для того бомжа смерть, только избавление от излишних мучений. – Он открыл дверь, собираясь вылезти.
     -Погодите, - остановил его Илья. – Извините, конечно. Но может вам денег дать?.. – предложил он, вспоминая, сколько при себе имеет наличности. Общее количество было – тысяч десять. Двести долларов в правах и наши «деревянные» отдельно  в бумажнике.
     -Денег? – незнакомец опять улыбнулся, отказавшись, и тут же вдруг сказал: - Лучше, знаете что, давайте так. Услуга за услугу. Я обязуюсь молчать, тем самым, помогая вам, а вы поможете мне, когда возникнет такая необходимость. Вы ведь врачом на «скорой помощи» работаете?
     -Да, - теряясь от осведомленности незнакомца, выговорил Макеев.
     -Ну и прекрасно. Как-нибудь я позвоню вам. Моя фамилия – Шахов. Николай Петрович. Не забудете?
      -Ну что вы, как можно. У меня с памятью все в порядке, - заверил Илья.
      -Вот и хорошо. А сейчас идите домой и расслабьтесь, - посоветовал он и закрыв дверь машины, не торопясь пошел по тротуару, оставив Илью в недоумении.
     -Он сказал, что позвонит, - проговорил Илья задумчиво. – А номера моего  телефона не спросил. Это что же выходит? Стало быть, он  номер моего телефона знает. Но откуда, черт возьми? И кто он такой, этот Шахов? Появился как приведение из темноты. – Домой Илья Макеев, возвращался в тягостных размышлениях.
     А человек, назвавшийся Шаховым, подождал, пока Илья свернет в переулок к своему дому, потом достал из кармана пиджака трубку сотового, набрал номер.
     -Как там у вас дела? – спросил он командным голосом. – Бомж жив? – То, что он услышал в ответ, несколько огорчило его и он, медленно шагая по тротуару и поглядывая на окна дома, в котором жил Илья Макеев, сказал: - Бомжа, прикончите, чтобы не мучился. Труп отвезите куда-нибудь за город. Я возвращаюсь, - добавил он и отключил мобильник.
       Рядом остановился «Мерседес» цвета металлик.
      А буквально вчера, этот Шахов позвонил Макееву и напомнил о том происшествии, свидетелем которого стал.
     -Думаю, сидеть в тюрьме вам неохота. Ведь так? Скажите? – ненавязчиво потребовал он ответа, заметив напряжение в голосе врача.
     -Что вам от меня надо? – спросил Илья, теперь только понимая, что вряд ли вся эта сцена с бомжом была случайной. Скорее всего, беднягу сцапали где-то на одной из улиц, в усмерть напоили водкой, а потом толкнули под колеса его машины. И если дело обстоит именно так, то, стало быть, они следили за ним не день и не два. Они знают, что он врач «скорой помощи» и знают номер его домашнего телефона.
     -Илья Александрович, - назвал его Шахов по имени и отчеству, - не надо эмоций. Прежде всего, вы должны успокоиться и  выслушать меня. Так вы успокоились?
     Илье хотелось отослать этого успокоителя ко всем чертям, но тут же он задумался о том, что тогда может быть с ним. Вдруг тот человек даст свидетельские показания против него, или того хуже, с ним сделают то, что сделали с несчастным бомжом. Только это будет ни его, а уже другая машина.
     -Я успокоился, - как можно спокойней произнес Макеев.
     -Ну и прекрасно. – Похоже, Николай Петрович Шахов ликовал от восторга. – Надеюсь, вы не забыли, что за вами должок? – напомнил незнакомец.
     -Да. Я не забыл, - глухим голосом ответил Илья, призадумавшись по поводу должка. Чего с него потребуют, машину? Квартиру? Пусть забирают, лишь бы больше не напоминали о долге и о том случаи.
     -Послушайте, чего вы от меня хотите? Я даже не знаю, кто вы? Человек доброхот с криминальным настоящим? – съязвил Макеев, что сразу не осталось не замеченным незнакомцем. И он, повысив голос, строго произнес:
     -Не пытайтесь меня оскорблять. Не советую. А то, что вы не знаете, кто я, это даже хорошо. Вижу, вы человек не слишком сговорчивый, противоречивый. Так хочу вас сразу поставить в известность, что мы знаем о вас все. Или почти все. Короче, давайте перейдем к делу.
     -Как хотите, - с неохотой произнес Макеев.
    Незнакомец дал ему высказаться, потом продолжил:
    -Завтра ведь у вас дежурство?
    Макеев промолчал, хотя про себя отметил, что и о графике его дежурств оказывается, они информированы. Интересно, знают ли они про Олеську? Ведь наверняка знают, раз следили за ним.
     -Утром, - незнакомец назвал примерное время, - на диспетчерский пульт вашей «скорой» поступит сигнал вызова с улицы Лобачевского, дом – сто три. Там в квартире будет лежать человек с огнестрельной раной головы… - он старательно проинформировал Макеева, что тому надлежало сделать, предупредив в конце: - И не вздумайте сообщить в ментовку о моем звонке. Тогда вам не позавидует даже самый пропащий человек.
     -Послушайте, вы… Не надо мне грозить. Я Афган прошел… - сам, не зная к чему, в запале произнес Макеев.
     -Боже упаси, Илья Александрович. Я и не думал вам грозить. Просто мой долг предупредить вас, по поводу ошибок в ваших действиях, если они вдруг возникнут. И про то, что вы служили в Афганистане, мы знаем. Скажу вам больше, я надеялся, что мы с вами подружимся.
     -Никогда, - сказал, как отрезал Илья, презирая незнакомца, за все то, что тот предложил сделать.
     -Ну хотя бы поладим и станем товарищами, - на худой конец согласился Шахов, но не согласился Макеев, ответив на это полным отказом.
     -И вообще, раз вы напомнили мне про долг, то давайте уж так. Я исполню все, о чем вы мне сказали и оставьте, пожалуйста, меня в покои. Согласны?
     -Ну что ж, - с неохотой ответил Шахов. – Воля ваша. Как хотите. Я согласен.

    
     Утром, вернувшись после дежурства домой, Илья Макеев долго расхаживал по квартире из угла в угол. О собственной опасности не хотелось думать, но интуиция подсказывала, что те люди, о которых он ничего не знает, теперь от него не отстанут. И если дело обстоит так, то ему самое лучшее на какое-то время уехать. Погостить у тетки в деревне под Вологдой. Края там глухие, на пять верст мента не сыщешь, если его будут искать. А потом через полгодика можно вернуться. За полгода много воды утечет. Глядишь, и этот Шахов отвяжется, забудет про него. Вот только надо позвонить Олеське, сказать, чтобы не приходила. Пару дней назад, случайно встретив ее возле метро, они с ней договорились, что сегодня, после его дежурства, она придет к нему домой. Но из-за непредвиденного отъезда встречу придется отложить. Олеська не обидится. Она девушка умная, с понятием. Так решил Илья и уже подсед к телефону, чтобы набрать номер своей бывшей фельдшерицы, как в дверь позвонили.
     Илья глянул на часы.
     Было без трех минут десять. Видно опоздал он со звонком. Олеська уже пришла.
     Илья отодвинул телефон, поднялся с кресла и пошел в прихожую. Отпер замок, открыл дверь и растерялся, потому что на пороге его квартиры стоял тот самый Николай Петрович Шахов. Глаза его прикрывали темные очки.
     -Вы? Я все сделал так, как вы мне сказали. Что вам еще от меня нужно? – надтреснутым голосом спросил Макеев, почувствовав леденящий страх.
     -В общем-то, самую малость, - произнес незнакомец тихим голосом, слегка цокнув языком. – Жаль, что вы не захотели дружить с нами. Поэтому не взыщите, - сказав так, он достал из внутреннего кармана пиджака револьвер с глушителем и, прямо с порога направив его Макееву прямо в лоб, нажал на курок.


ГЛ.9


      Выяснив адрес врача Макеева, оперативники поехали к нему домой. На долгие звонки, дверь им никто не открывал. Более того, соседка сказала, что уже четвертый день, как не видит Илью Макеева. И тогда Федор Туманов, заподозрив неладное, принял решение о необходимости взломать дверь.
     Илья Макеев лежал тут же в прихожей на полу, и тело его от жары уже стало подвергаться разложению. По крайней мере, без противогаза в квартире не возможно было находиться.
     Зажимая нос и рот рукой, Туманов на минуту вбежал, открыть окна, чтобы хоть немного вытягивало трупный запах, и тут же выскочил обратно на площадку. Увидев, какую мученическую гримасу состроил майор, Грек не упустил заметить:
      -Николаич, вообще-то, нам за вредность не помешало бы по сто грамм спирта.
      Наверное, сейчас он был прав, и Федор посочувствовал экспертам криминалистам, приезда которых опера ожидали с минуты на минуту.
      Проведенный опрос соседей по подъезду, в котором жил Илья Макеев, ничего не дал. И по части криминалистики никаких прояснений не предвиделось. Об этом не трудно было догадаться по лицу Семина. Он беспомощно развел руками.
     -Ничего. Следов и отпечатков в квартире не обнаружено. Скорее всего, убийца стрелял прямо с порога прихожей, потому и не наследил. В считанные секунды, произвел один единственный выстрел, а потом закрыл дверь и ушел. Так работают только профессионалы. Видно кому-то очень надо было убрать его. Поэтому все сделано быстро и четко. Ну ладно, заключение вам передадим после патологической экспертизы. В общем-то, пока по части осмотра трупа, у нас все, - словно извиняясь за свою беспомощность, произнес Семин, разрешая оперативникам приступать к осмотру квартиры убитого.
     -Сказать можете, предположительно из какого оружия был произведен выстрел? – спросил майор.
      Главный криминалист ответил, почти не задумываясь:
     -По-моему, как в случаи с Калугиным тут поработал револьвер тридцать восьмого калибра. Потому и гильзы не осталось. Причем, выстрел был произведен с близкого расстояния, и пуля, пробив голову Макеева, угодила в косяк кухонной двери. Мы достали ее оттуда. Ну а все остальное подробнее узнаете из заключения экспертизы.
     Федор на это промолчал. И так было понятно, что убийство Калугина и теперь вот врача Макеева, напрямую связаны между собой. Еще понятно и другое, и в том и в другом случаи, их совершали разные люди. А это уже группа.
     Туманов злился. Злился, потому что опрос соседей, не дал никаких результатов. А теперь вот и обыск. Можно сказать, что время на него потрачено впустую. Тут было, отчего опустить руки.
     Вечером за ужином Федор сидел мрачный. Сколько раз давал себе обещания, дома не думать о работе и все не получалось.
     Сын Алешка, сидел в своей кроватки, гремел погремушками. Чтобы ему было не скучно, пока они на кухне, Даша оставила включенным телевизор. Сама крутилась возле стола, стараясь, во что бы то ни стало угодить мужу. Но майор, словно не замечал ее стараний, без аппетита ковырял вилкой салат в тарелке.
     Даша посмотрела на него.
     -Федор, случилось что-то? – спросила она, не очень-то надеясь на откровенность. Вряд ли он станет распространяться о своих делах и уж тем более нуждаться в ее участие.
    И он отрицательно покачал головой.
     -Все нормально. Просто я устал, - ответил он.
     Даша видела, что врет, но настаивать не стала. Пусть будет так, как хочет он. В конце концов, может он и прав. Не бабское это дело лезть в дела мужа. И промолчала. Но решила спросить, не забыл ли он про свое недавнее обещание.
     Он посмотрел на Дашу так, как может смотреть муж  только что заявившийся от любовницы, когда он сам уже у жены, а мыслями еще с той, другой.
     -О чем ты, Даша? – Туманов даже отложил вилку. Есть, не поел. Так поковырял немного. Выпил бокал компота.
     -Я о том, мой милый, - Даша взглянула на него, пытаясь определить, в самом ли деле он забыл о том, что обещал или только прикидывается. Хотя ей и от того и от другого не легче. – Завтра выходной, - напомнила она своему забывчивому майору.
     Поняла,  про выходной он прекрасно помнил, скорее всего, надеялся, что она забудет про его обещание. Стыдливо отвел глаза в сторону.
     -Извини, Дашунь. Я не смогу отвезти вас за город.
     -Не можешь? – Даша вложила в голос столько иронии, что Федор поспешил объяснить причину, по которой их поездка откладывалась, причем, судя по всему, на неопределенное время.
     -Понимаешь, у меня два не раскрытых убийства…
     -Я понимаю, - с усмешкой произнесла Даша. Федор посчитал ее усмешку ничем другим, как откровенным ехидством. Не сдержался.
     -Послушай, моя милая, хочешь ты того или нет, но я не могу вот так взять и поехать за город, потому что в свой выходной я должен выйти на работу. Ты понимаешь, что такое долг? – спросил он довольно резко.
     Даша убрала со стола тарелки и пустой бокал.
     -Долг перед кем? Перед обществом, которое на вас ментов плюет или государством, которое только требует от вас, ничего не давая взамен?
     -Послушай, Даша…
     -Нет, это ты послушай. Вам даже льготы отменили. Хорошо, что я получила декретные, а то еще неизвестно, как бы мы жили на твою майорскую зарплату, когда цены на все растут с каждым днем. Ты никому не нужен, майор. Кроме нас с сыном. И вот, когда выдается день, чтобы нам отдохнуть, побыть вместе, ты заявляешь, что должен идти на работу. Да пропади она пропадом, такая твоя работа. Тебя скоро Алешка перестанет узнавать, будет считать чужим дядей, - это Даша заявила так категорично, что Федор не посмел смириться. Сказал:
     -Ну, это ты брось…
     -Да что там брось, - махнула рукой Даша и отвернулась, чтобы он не увидел слезы на ее глазах. – Утром ты уходишь на свою работу, а возвращаешься, когда он уже спит. Да какой ты отец, если совсем не уделяешь внимания сыну. Про себя я уж молчу. Меня любить ты совсем перестал. Вспомни, когда мы последний раз трахались?
     Федор попробовал вспомнить. Стал мысленно подсчитывать. Получилось, едва ли не месяц назад.
     -Вот видишь, - с укором сказала Даша и добавила: - Разве это нормально?
     Федор и сам знал, что это не нормально, но по-другому не выходило. Возвращался он поздно и такой уставший, что хоть самого трахай.
     -Дашунь, ну прости меня. Я виноват перед тобой.
     -И перед сыном, - добавила Даша. – Думаю, поездка за город для Алешки бы не помешала. Хотя бы потому, что воздух там намного чище, чем в наших каменных джунглях. Или ты не согласен?
     Федор был согласен. Но от своего не отступил.
     -Я не могу… - сказал он, заметив, как изменилось у Даши лицо. Видно она все-таки в глубине души надеялась переубедить упрямого майора, и теперь на ее лице отразилось столько разочарования, что Федору стало, жаль жену.
     -Моя приятельница по работе звонила… - сказала Даша, после короткого молчания. – Завтра они с мужем собираются поехать отдохнуть на дачу к своему знакомому. Пригласили и меня, но я отказалась. Надеялась, что мы сами поедем куда-нибудь за город. Теперь я жалею, что отказалась, - с нескрываемой обидой проговорила Даша, давая понять, что больше им говорить не о чем.
     Федор вздохнул. Самое обидное заключалось в том, что Даша была во всем права. А он, просто фанатик своей работы. Сыскарь. Ну найдут они тех, кто убил Калугина и Макеева, и что? Раскроют это уголовное дело. Так появится другое. И будут другие убийцы и жертвы. Все продолжается, как сама жизнь. Только за всем этим он теряет главное – обыкновенное счастье, время на которое отпущено так мало.
     Глянув на часы, Федор сказал Даше:
     -Вообще-то еще не так поздно. Ты можешь позвонить приятельнице и сказать, что поедешь с ними.
     -Ты так считаешь? – спросила Даша с обидой в голосе.
     Федор повторять не стал, оставив решение за ней. Вылез из-за стола и пошел в комнату, где в детской кроватке, раскинув в стороны ручки и ножки, безмятежно спал пухлощекий малыш.
     Туманов наклонился и нежно поцеловал сына в крохотный лобик. Безусловно, Даша права, мало он уделяет внимания сыну, но что поделаешь, раз так распределила жизнь. Он мент и выполняет свою ментовскую работу. И будет выполнять, потому что так устроен мир и устроен он, Федор Туманов.
     Даша заглянула в комнату, но не вошла. В коридоре села в кресло возле небольшого столика, на котором стояла ваза с искусственными цветами розами и телефонный аппарат. Даша сняла трубку.
     Минут через десять опять заглянув в комнату, махнула Федору рукой, чтобы он вышел в коридор, и когда Туманов вышел, прикрыв дверь комнаты, где спал Алешка, Даша сказала:
     -Завтра, когда они поедут на дачу, заедут и заберут нас с Алешкой.
     Говоря все это, она, кажется, надеялась узнать мнение Федора, но Туманов только пожал плечами и, достав пачку сигарет и зажигалку, пошел на балкон покурить.
     Даша проследовала тенью за ним и, очутившись рядом, сказала негромко:
     -Знаешь, по-моему, у тебя напрочь отсутствует воля.
     Федор еще не успел закурить. Вынул сигарету изо рта.
     -Воля? Это ты к чему? – спросил он.
     Даша ухмыльнулась.
     -Вот видишь, ты уже и это забыл. А ведь помнится, когда я родила Алешку, ты пообещал, что бросаешь курить. Чего уж говорить о какой-то поездке за город, - произнесла она с обидой и ушла с балкона.
     Федор какое-то время стоял, держа в одной руке сигарету, в другой зажигалку. Потом достал из кармана брюк пачку, сунул в нее сигарету и вместе с зажигалкой бросил вниз. Вернулся в комнату, где Даша достала из шкафа недавно купленный купальник. Осмотрев его, она намеревалась сунуть в большой пакет, в котором уже лежала сменная одежда сына.
     -В этом купальнике ты собираешься там загорать?
     Даша глянула на мужа удивленно.
     -А что тут такого?
     Федор пожал плечами.
     -Да, нет, ничего. Может лучше уж тогда вообще без него? Все равно он ничего не прикрывает.
     Даша хмыкнула на замечание мужа и ничего не сказала. Сейчас ей хотелось маленькой мести для своего майора. Она заметила одну деталь, которую не заметил пока еще Туманов: чем реже они с ним любили друг друга в постели, тем больше в их отношениях появлялась трещина, которая непомерно росла, вызывая отчуждение. Даже сейчас, когда Федор говорил про купальник, в нем была не ревность, а холодное пренебрежение и осуждение, словно все это, касалось ни ее, его жены, а уличной девки. И от этого еще обидней становилось на душе.
     Утром, когда Федор уходил на работу, Даша нарочно сделала вид, будто спит. И Туманов будить ее не стал. Ушел из дома, ничего не сказав.
     Даша встала с кровати и подошла к окну. Увидела, как, выйдя из подъезда, майор наклонился, и что-то стал искать в траве. Это оказалась пачка сигарет и зажигалка. Подняв их, Федор положил в карман и повернул за угол дома.
     -К своему сожалению, я оказалась права, - горько усмехнулась Даша.
     В соседней комнате проснулся и захныкал Алешка, и Даша, накинув халат, выскочила из спальни.


ГЛ.10


     Около десяти часов утра к дому подкатила новенькая «Ауди» черного цвета. Даша стояла с коляской и большим пакетом в руке, поджидала приятельницу Машу. В некоторой степени даже завидовала ей. Вроде бы ничего такого уж привлекательного в ней и нету. С виду так себе, обыкновенная деваха, а муж достался ей просто золото. Работает экономистом в какой-то фирме. К восьми уходит из дома, в шесть вечера возвращается. И зарплата у него такая, что только можно мечтать. Не то, что у ее майора. От получки до получки денег не хватает.
     Нет, что ни говори, а Машка счастливая. Повезло ей несказанно.
     Даша улыбнулась, когда двери подъехавшей машины раскрылись и из нее вылезли Машка с мужем. Мужа ее Даша видела пару раз. Приезжал за ней на работу. Но эта новенькая «Ауди» явно принадлежала ни ему.
     За рулем иномарки сидел светловолосый мужчина лет тридцати с небольшим. Довольно приятный на лицо. По крайней мере, уныния, какое бывает у ее Федора, Даша на его лице не заметила. Сразу видно, человек преуспел в жизни, и кое-чего уже добился. Хотя бы эта новенькая машина. Наверняка ведь стоит недешево.
     -Да что машина, - шепнула Даше на ушко Машка, - сейчас ты посмотришь, какой у него домина. Дворец, а не дом. – В голосе добродушной приятельницы слышалась отдаленная зависть. И это притом, что она живет, как сыр в масле. Пожила бы так, как жила Даша, когда приходится экономить на всем, включая нижнее белье. Кое-как сэкономила, купила себе фирменный купальник, и то вчера муж выговорил за него.
     -Его зовут, Николай, но он предпочитает, чтобы его называли Ником, - шепнула приятельница Машка, указав на владельца иномарки.
     -На американский манер? – тихо проговорила Даша.
     Машка хихикнула и кивнула.
     -У всех свои причуды, - сказала она, держа на руках Дашиного карапуза, который уже проснулся, но вел себя достаточно спокойно, потягивал соску и водил глазенками то на маму, то на не знакомую женщину, которая бережно прижимала его к своей груди.
     А Машин муж Игорь с Ником старательно разбирали коляску, чтобы засунуть ее в багажник машины. Пока они были увлечены этим занятием, Даша тихонько сказала приятельнице:
     -Слушай, как-то нехорошо получается.
     Та уставилась удивленно на Дашу.
     -А что такое?
     -Ты говорила, что будет друг твоего мужа с подругой, а он один, - высказала Даша некоторое сомнение о том, что стоит ли ей вообще ехать.
     Но приятельница Маша, как, оказалось, была настроена на иное мнение.
     -Стоит, - категорично заявила она, махнув рукой, когда Даша заговорила про подругу Ника. – Она такая капризная особа, и хорошо, что ее нет. Строит из себя целку, а сама прошла огонь, воду и медные трубы. Хочет, чтобы Ник ее на руках носил. Представляешь? В последний момент, чего-то закапризничала, взяла и не поехала. А Ник уже подготовился, продуктов купил, мяса для шашлычка. То да се. Да ну ее на хер, его подругу. Пусть дома сидит. А мы там отдохнем на природе. У него там бассейн. Искупнемся. Позагораем.
     Мужчины наконец-то закончили с коляской. Уложили ее в багажник и терпеливо дожидались, пока женщины наговорятся. И это Даша засчитала еще одним плюсом для Игоря и его приятеля Ника, которые проявляли сдержанность и терпимость. Вряд ли бы Федор с его характером, стал бы проявлять такое терпение.
     -Ну что, поехали? – видя, что дело теперь только за ними, спросила приятельница у Даши.
     Даша утвердительно кивнула.
     Дача Ника оказалась от Москвы не так уж и далеко. Примерно километров восемьдесят по Киевскому шоссе. Даша даже не успела заметить по времени, сколько они ехали. За шуточками, да разговорами, время пролетело незаметно. И Даша, то и дело поглядывая в окно, любовалась красотами природы. Хорошо здесь. Из окна московской квартиры такого не увидишь. И жалела, что ее трудяга майор не удостоился такой чести заиметь дачу где-нибудь здесь, как заимел Ник.
     Она затосковала и не заметила, как, сбавив скорость, Ник свернул с шоссе на лесную грунтовую дорогу, петлявшую между огромных деревьев. Таких деревьев наверное ни в одном из московских скверов не встретишь. Сосны. Высоченные березы с густой листвой. А здесь, пожалуйста. Можно попросить Ника остановиться, подойти, постоять под кронами вековых сосен, вдыхая пьянящий аромат хвои.
     Но скоро лес закончился, и дорога привела их к огромному полю, застроенному высоченными коттеджами, которые и в самом деле были похожи на дворцы, о которых рассказывала приятельница МАшка. И Даша глядя на этакую красоту, только вздыхала, понимая, что им с Федором никогда не заиметь нечто подобное, поэтому даже лучше и не мечтать, чтобы себя не расстраивать.
     Утомившись от дороги, Алешка спал, во сне  потягивая соску. Даже не проснулся, когда его из машины укладывали в коляску.
     Приятельница Маша, прежде чем переступить порог дома, осмотрелась и в глазах ее отчетливо проступала зависть.
     -Здорово как, - восхищалась она, тем самым, вознося похвалу хозяину особняка. – Правда, Даша?
     -Мне кажется, что Даше здесь не нравится, - высказался Ник.
     Только сейчас Даша заметила, что Ник наблюдает за ней. И наверняка видел, как, наклоняясь к сыну лежащему в коляске, она слишком вызывающе оттопыривала задницу. Вот нехорошо-то. Еще подумает про нее неизвестно что. Во всяком случаи, не следовало надевать такое короткое летнее платье. А с другой стороны,  она ведь не монашка на время покинувшая монастырские стены. К чему скрывать то, чем ее Бог щедро одарил. Раз Федору некогда обращать внимания на жену, пусть это хотя бы делают другие. Ведь приятно же, черт возьми, видеть, что ты хоть кому-то еще нравишься.
     Когда мужчины отправились в дом, хлопотать насчет обеда, Маша предложила выкупаться в бассейне.
     День был жаркий. И Даша решила, а почему бы и нет. Зря, что ли купальник одевала. Таких денег стоит. А ее майор даже не оценил.
     -Давай, - согласилась Даша. Коляску поставила в тенек возле беседки, и сбросила платье.
     Увидев ее в купальнике, приятельница прямо ахнула, всплеснув руками.
     -Ой, Дашка, какая же ты красивая.
     Даша улыбнулась, увидев в Машиных глазах восхищение и зависть одновременно. Сделав вид, что ей глубоко наплевать на собственную красоту, сказала:
     -Перестань, Маша. Не вводи меня в краску.
     -Нет, Даш, правда. Боюсь, ты тут обоих мужиков очаруешь, а я останусь на втором плане, - проговорила Маша с затаенной обидой, которую Даша постаралась не заметить. Ей сейчас было слишком хорошо, чтобы обращать внимания на такие мелочи.
     После купания, они с Машей сидели в деревянных креслах, а мужчины сервировали стол, который из веранды решено было переместить на улицу. Машин супруг проявил заботу о шашлыках, а Ник всячески стал предпринимать попытки увиваться за Дашей.
     Сначала Даше это нравилось, но потом… Когда мужчина вот так настойчиво добивается расположения женщины, это надоедает. И Даше это надоело, и она даже заскучала, стараясь не прислушиваться к монотонному, назойливому голосу Ника.
     После обеда, который состоялся прямо тут возле бассейна, Маша с мужем с разрешения хозяина дачи, решили прогуляться по саду. Даша поняла, что они просто решили оставить на время ее наедине с Ником. Не понимала только, зачем? Чтобы он уложил Дашу в постель? Так это у него не получится. Хотя в какой-то момент ей стало интересно, что предпримет этот ловелас. Разве что согласится упасть на колени возле ее ног. Кажется, он из той породы мужланов, которые привыкли считать себя хозяевами жизни. Им все доступно в этом мире, и женщина для них все равно, что предмет, имеющий свою недорогую цену. Может быть, подруга Ника даже в чем-то права, что вдруг решила показать свой гонор. По крайней мере, для самого Ника это облом, с которым он не может смириться. Вот и задумал в отместку подруге, изменить ей с Дашей. Причем, не спросив,  хочет ли этого сама Даша.
     -Хотите посмотреть мой дом? – вдруг предложил Ник.
     Даша не думала об этом. Не сомневалась, что внутри трехэтажный дворец выглядит не менее роскошным, чем снаружи, а значит, какой смысл тратить время на осмотр. Хотела отказаться, но Ник проявил настойчивость.
     -Пойдемте, Дашенька. Я вам покажу кое-что интересное, - сказал он, едва ли не силком заставляя Дашу подняться с кресла.
     -Ну, ладно, - уступила Даша, посчитав своим долгом не допустить со стороны гостеприимного хозяина особняка унижений, на которые он, кажется, вот-вот готов пуститься, но предупредила: - Только не надолго. Пока мой малыш спит.
     -Дашенька, у вас очаровательный малыш, - похвалил Ник спящего Алешку, потом сказал по существу Дашиного предупреждения: - Уверяю вас. Пара минут и не больше. Вам понравится.
     Даша хмыкнула, не понимая, что в чужом доме ей может понравиться. Поискала взглядом Машу, хотела попросить, чтобы она приглядела за Алешкой.
     Словно угадав ее мысли, Ник сказал:
     -Да не волнуйтесь вы так за малыша. Сон на свежем воздухе для него полезен. А собак у меня нету. Пойдемте. Это не надолго.
     -Ну будь по-вашему, - сказала Даша, входя во дворец.
     Тут и в самом деле было на что посмотреть. Внутренний интерьер особняка на редкость отличался уютом. Сразу чувствовалась заботливая рука дизайнера.
     -Да, здесь несомненно есть на что посмотреть. – Произнесено это было Дашей в хвалебных тонах, что не оставило хозяина особняка равнодушным. Он тут же уговорил Дашу подняться по лестнице на второй этаж.
     -Там у меня спальные комнаты. Хотите взглянуть?
     Даша хотела сказать, что вот как раз на спальные комнаты ей глазеть не интересно. Гарнитуры, картины обнаженных девиц, готовых для объятия – все это было типовым в домах «новых русских». Но чтобы уж не разочаровывать Ника, отказать не смогла.
     Больше всего ей понравилась небольшая комната с обыкновенной деревянной кроватью, маленьким столиком и большим настенным зеркалом. Окно этой комнаты выходило прямо на ту часть садовой территории, где размещался бассейн. Отсюда было видно как на ладони и стол, за которым они обедали и коляску со спящим сыном. Комната была очень уютной.
     Даша подошла к раскрытому окну, выглянула. Пробежав взглядом по саду, увидела вдалеке Машу и ее мужа. Обнявшись, они голые лежали на траве. Кажется, всего пару минут назад у них был бурный секс, потому что они оба, еще как следует, не отдышались.
     Даша посчитала, что подглядывать не хорошо, хотела отойти от окна, но, обернувшись, натолкнулась на Ника.
     -Ой, извините меня, - сказала она, пытаясь обойти его с правой стороны. – Позвольте?!..
     -Даша, я хотел сказать, что вы мне очень нравитесь… - проговорил Ник, глядя ей в глаза.
     Ее ошибкой было то, что она попыталась с ним поиграть. Для начала улыбнулась. Потом сказала:
     -Правда? – Спросила об этом просто так, и тут же пожалела.
     -Правда, - ответил он, и вдруг обняв Дашу, поцеловал в губы. Причем, целовался он даже очень неплохо, и Даша почувствовала легкое помутнение. Чтобы не дать ему шанс окончательно соблазнить себя, попыталась оттолкнуть его, но он только крепче обнял ее, прижимая к себе.
     -Ник, вы с ума сошли. Что вы делаете? Отпустите меня. Я замужняя женщина, - запротестовала Даша, пытаясь, вырваться из объятий Ника, и не могла.
     Прижимая Дашу левой рукой к себе, правой он расстегнул застежку купальника на спине, потом попытался стянуть с нее узкие трусики, при этом не переставая целовать ее в губы и шею. И Даша в какой-то момент почувствовала, что еще немного и не сможет устоять. В конце концов, она не железная, и если он не остановится, она просто не вытерпит. И пусть Федор пеняет на себя. Сам виноват, не исполняет свои супружеские обязанности, а она должна мучиться.
     Даша уже почувствовала слабость в ногах. Вот-вот не устоит и упадет прямо на пол, и пусть Ник тогда делает с ней все, что хочет. И, наверное, так бы случилось, если бы она вдруг не услышала, как там внизу, в своей коляске громко заплакал Алешка. Даша вздрогнула. Заметила, как сразу ослабло объятие Ника. Толкнув его так, что он сел на кровать, Даша выскочила из комнаты и побежала к плачущему сыну, на бегу облачая грудь в купальник. Хорошо еще, что он не успел окончательно стянуть с нее трусики.
     Едва Даша спустилась по лестнице на первый этаж, и выбежала из дома, как в комнату вошел человек, который все это время находился в соседней комнате. Это был тот самый тип, который подсел в машину к доктору Макееву и потом убил его. Николай Петрович Шахов. Выглядел он крайне недовольным. Глянув на Ника довольно мрачно, он произнес тихо:
     -Ты что, с бабой не смог справиться? У нас ничего не получилось. Ни одной нормальной фотографии.
     Ник огрызнулся, как это бы сделал щенок на большую и сильную собаку, на которую бы он ни за что не осмелился кинуться в драку. Но огрызнуться, не значит, подраться.
     -А что я мог сделать? Вы же видели, ребенок заплакал.
     Шахов на это только ухмыльнулся. Подошел, сел рядом на кровать.
     -Плевать мне на ее ребенка. Понимаешь? И на все плевать. Мне нужны четкие фотографии, чтобы эта самка лежала голая вот на этой кровати, - похлопал он рукой по атласному покрывалу, которым была застелена постель. – Чтобы ты трахал ее, как последнюю сучку во все дырки, куда только можно. Эти фотографии мы могли бы показать ее майору, и тем самым раздавить его. А теперь что? – спросил он.
     Ник с минуту молчал, в окно, через тюль, наблюдая, как Даша подбежала к коляске, достала из нее своего малыша и, прижимая его к себе, стала укачивать. И он перестал плакать.
     -Ну давайте, я еще попробую, - высказал предложение Ник.
     Шахов резко встал.
     -И ты думаешь, у тебя это получится?
     Ник не ответил. Видно сам был не уверен в том, что ему опять удастся затащить сюда Дашу, в комнату, на стене которой висело зеркало. Это было окно в другую комнату, где сидело пара человек и отснимали на видеокамеру все, что происходило здесь. Но заснять удалось немного.
     -Черта два у тебя получится. Такая она дура, чтобы опять зайти сюда. Надо было сразу не терять время, стащить с нее купальник и драть ее. Понимаешь? А теперь она вспомнила про своего майора. Жаль, что ты не сумел уломать ее. Бабца что надо. Глядя, как ты ее лапаешь, у меня слюна потекла. А ты… - Шахов не договорил, махнув рукой. Увидев, что Даша достала из пакета мобильник, он забеспокоился. – А ну, давай-ка, иди к ней, узнай, кому она  звонит. Не хватало еще, чтобы она про тебя майору нажаловалась. Ах, Коля, Коля. Мудозвон ты, бестолковый. И этих двоих позови, - кивнул он на Машу с мужем, которые все еще гуляли по саду. – Нечего им там бродить, как неприкаянным.
     -Сейчас позову, - сказал Ник и вышел из комнаты.
     Оставшись один, Шахов еще какое-то время сидел на кровати и смотрел на Дашу, похотливо наблюдая за тем, как она облачается в платье.
     -Хорошенькая бабешка у майора, - завистливо проговорил он, наблюдая за Ником. Тот сбегал в сад, разыскал отшельников и вернулся назад вместе с ними.
      Лежащий у Шахова в кармане  пиджака мобильник, задренчал в тот самый момент, когда он уже вышел из комнаты в просторный коридор устланный ковровой дорожкой. Достав трубку сотового из кармана, он сказал со вздохом:
      -Слушаю, Шахов, - и услышал чуть хрипловатый, басовитый голос, который словно в насмешку над неудачей его подчиненного Ника, проговорил:
      -Что-то не слышу в твоем голосе оптимизма…
     Шахов опять вздохнул, но на этот раз сделал это так тихо, что позвонивший ему, не заметил вздоха.
     -Да какой уж тут оптимизм, Александр Павлович, - сказал он и тут же поспешил добавить: - В общем, с фотографиями жены этого сыскаря майора Туманова, ничего не вышло. Ник лопухнулся.
      В трубке послышалось нескрываемое разочарование. Причем, прозвучало оно в довольно грубой форме:
      -Долбаки вы. Ни на что путное не пригодные.
      Шахов терпеливо выслушал упреки до конца, полностью соглашаясь с формулировкой и находя ее довольно мягкой. Лично бы он на месте Александра Павловича подыскал другие слова, куда более жесткие. И это было бы справедливо. Провалить вполне пустяковое задание.
      -Поправить ничего нельзя? – спросил Александр Павлович.
      -Думаю, уже нет, - ответил Шахов, остановившись в коридоре возле окна и наблюдая за тем, как Ник предпринимает безуспешные попытки приклеиться к майорской жене.
     -А ведь это, если мне не изменяет память, была твоя затея с фотографиями. Ты хотел таким образом уложить майора на лопатки, чтобы он отказался вести дело. И ничего у тебя не вышло, - упрекнул хрипловатый голос из трубки.
      Шахов молча проглотил упрек, и видно своей покорностью снискал милость позвонившего ему, и тот сказал уже несколько смягчившись:
      -Я  вечером приеду к тебе. Обсудить надо кое-что.
     Остаток дня прошел в безуспешных попытках Ника приклеиться к Даше, и Шахов, наблюдавший из окна маленькой комнаты второго этажа за его попытками был рассержен. Все вышло так, как он и ожидал. Ник не справился с возложенным на него поручением. И когда, окончательно уяснив для себя, что заманить Дашу в постель уже не удастся, Шахов достал из кармана сотовый и позвонил на мобильник Нику.
     -Ладно, хватит время терять. Вези их обратно в город, а то скоро твой родственник приедет, - говоря все это, он видел, что Ник отошел в сторонку, чтобы гости не слышали его разговора. Даша Туманова и ее приятельница с мужем сидели за столом, уплетали шашлыки. Шахову их обжорство не понравилось. Если судить по их довольным лицам, им тут нравится и домой никто не торопится. Только они не знают, что привезли их сюда совсем не за тем, чтобы угощать шашлыками. Приятельница с мужем здесь совсем была не нужна. Нужна только Даша, жена майора Туманова. Ник должен был уложить ее в постель. Такие фотографии, весомый компромат для майора. Но, зная то, что одну ее тем более с незнакомым человеком сюда ничем не заманить, пришлось приглашать эту растрепу с ее идиотом мужем, который слегка подпив, теперь ржал по каждому поводу, как жеребец застоявшийся в стойле. Он больше других раздражал Шахова, наблюдавшего за ними из окна.
     Бросив короткий взгляд на окно второго этажа маленькой комнаты, Ник проговорил в ответ:
     -А что я им скажу? Неудобно как-то получается. Я же их приглашал на целый день…
     -Ты что, забыл, для чего все это затевалось? – напомнил Шахов.
     -Да не забыл я. Просто так получилось… - ответил Ник недосказанностью.
     -В том-то и дело, что у тебя ничего не получилось. Ни-че-го, - повторил Шахов по слогам и тут же проговорил: - А потом, ты видно забыл, чья это дача? Она не твоя, сынок. А сказать ты им можешь, что угодно. Сошлись, к примеру, на срочные дела. Одним словом увози их отсюда. – Отключив мобильник, Шахов увидел, что Ник опять глянул на окно, и, скроив невеселую физиономию, поплелся к гостям.
     Он не слышал отсюда из окна, что им там наговорил Ник, только через полчаса с небольшим гостей Ника и его самого как ветром сдуло, а вместо них, как тараканы из щелей, на территории возле дома появились крепкие широкоплечие парни в спортивных костюмах. Единственной несуразностью, которая отчетливо бросалась в глаза, было то, что, не смотря на жару, на каждом одета расстегнутая спортивная куртка. И только приглядевшись, можно было заметить, что у каждого под этой курткой имелось по револьверу с глушителем.
     Они как тени неприкаянных грешников молчаливо блуждали между деревьев, посматривая по сторонам. А седоволосый человек с фамилией Шахов стоял возле окна небольшой комнаты на втором этаже огромного дома и смотрел на скошенное поле, где, поднимая огромные клубы пыли, по дороге по направлению к шоссе, ехала черная «Ауди».

    Остановившись возле Дашиного дома, Ник достал из багажника детскую коляску, собрал ее. Чувствовал он себя неловко, поэтому теперь старался всячески угодить Даше.
     -Я хочу извиниться перед вами, - наконец произнес он, видя, что Даша собирается уйти. – С моей стороны это было бестактно…
     Даша улыбнулась. Наверное, это и в самом деле было бестактно. Но хорошо, что бестактность не имела продолжения и не закончилась бурным сексом. Вовремя сдержался мужик. Хотя она сама виновата, нечего было дразнить его, расхаживая в купальнике и демонстрируя свои прелести. Она посмотрела на окна их с Федором квартиры. Не увидел бы Федор, как они стоят тут. И Даша поспешила сказать:
     -Давайте, будем считать ваш поступок небольшим недоразумением.
     Ник с радостью откликнулся на ее предложение. Повеселел, хотя всю дорогу, пока ехали, молчал, сидел с мрачным лицом.
     -Давайте, - согласился он и робко попросил: - Могу я вам как нито позвонить?
     -Я замужем, - напомнила Даша ему то, чего он видно запамятовал. – И мне не хотелось бы, чтобы муж неправильно истолковал ваш звонок. Поэтому, лучше не надо, - сказала она и пошла, помахав на прощанье приятельнице и ее мужу рукой.
     Как и ожидала, Федора дома не оказалось. Это в какой-то степени разозлило Дашу. За весь день он даже не удосужился позвонить и узнать, как она и сын, словно у него семьи нету. Хорош муженек, нечего сказать.
     Заявился Федор поздно вечером. Даша специально не ложилась спать, ждала его. Закатить ему хороший скандал, вряд ли получится, слишком поздно, сын уже спит. Но поиграть на нервах  своему майору она решила определенно.
     -Ну как отдохнула? – спросил Федор, попутно заглянув в комнату к сыну и поцеловав его, спящего.
      -Отдохнула прекрасно, - ответила Даша. Ей показалось, что спросил ее об этом Федор просто потому, что нужно было о чем-то спросить. Еще ей показалось, что на самом деле, его мало интересовало, как она отдохнула. И Дашу это заело. Ну раз он так, решила она, и сказала:
     -Хозяин дачи пытался уложить меня в постель. – Прозвучало с залихватским бахвальством, на которое Федор отреагировал оскорбительно грубо:
     -Нечего было жопой перед ним крутить.
     -А я и не крутила. С чего ты взял? – обиделась Даша.
     Федор махнул рукой, сказав при этом:
     -С тобой все ясно. А этому дачнику я башку оторву.
     Даша хмыкнула.
     -Какой у меня оказывается, ревнивый муж. И тупой…
     -Чего? – не понял Федор.
     -Да, да, - глядя своему майору в глаза, с долей определенности заявила Даша. – Ты самый настоящий тупица! – Обвинение было столь неожиданным, что Федор в некоторой степени растерялся, чтобы любимая женщина и вот так высказывала это прямо в глаза. Какую же надо силу-волю иметь, чтобы стерпеть оскорбление.
     -Знаешь, лучше бы тебе прикрыть свой  рот, - посоветовал майор.
     -А то что? Ударишь? Ну ударь, ударь. Других ты защищаешь, а на свою жену можно, что угодно, - проговорила Даша, едва сдерживая слезы.
     Федор вздохнул. Вспомнил, как Даша всегда говорила, что дети скрепляют взаимоотношения родителей. У них появился Алешка и что? Все равно что-то не так. Вроде бы и любовь была, а жизнь не складывается, и пойми, разберись, что в ней не так.
     -Дура ты! – бросил Федор обидное Даше в лицо и вышел в кухню. Даже ужинать не хотелось. Слышал, как, оставшись в комнате одна, Даша заплакала. Хотел зайти, успокоить ее, но она не захотела с ним разговаривать. И как не странно, но от этого Федор только испытал облегчение. Не хотелось тратить слова на уговоры и утешения. Лучше бы вообще на работе остаться. Как чувствовал, что скандала не избежать. Привык, что Даша всегда дома, а тут вдруг ее куда-то понесло. Отдых за городом. Еще и сына с собой потащила. Ну кто она? Конечно же дура.
     Это было основной причиной раздраженности майора. Не бывает так, чтобы все было хорошо. У каждого что-то да не так. И Туманов вспомнил Грека, который тоже был со своей Анной в размолвке. Домой капитану не охота идти, так он сам напросился подежурить в ночь в больнице возле раненого, который выпрыгнул из окна квартиры Калугиных.
     В какой-то степени Федор даже позавидовал своему помощнику. Знать бы, что поскандалит с Дашей, лучше бы сам остался на это дежурство. А теперь Грек там один, переживает об Анютке своей.
     Федор глянул на часы. Время было, начало двенадцатого. Не так уж и поздно, чтобы отпустить Грека домой, а самому остаться вместо него. Пусть идет, может помирится с Анюткой. И накинув пиджак, майор вышел в прихожую. Услышал, как Даша притихла в своей комнате, прислушиваясь, что он делает. И когда он открыл дверь, она вышла из комнаты. Посмотрела на сумасшедшего мужа удивленно.
     -Ты куда, Федор?
    -Дачника твоего кончать, - ответил Туманов с решительным видом, чем  здорово напугал Дашу.
     -Ты с ума сошел. Федор? Ну куда ты? Давай поговорим, - предложила она, но остановить его не смогла. Туманов вышел, захлопнув за собой дверь.


ГЛ.11


     Миловидную белокурую кудряшку медсестру он приметил сразу, как только открыл глаза. Кроме того, что она была хорошенькая собой, так она еще была большая модница, а еще у нее был сотовый телефон, который медсестра носила в кармане своего халата. Когда наклонялась над ним, чтобы сделать перевязку на голове, он успел заметить его. Видно миловидная кудряшка умудрялась выкроить пару минут во время работы для болтовни с кем-то из подруг или же обнадежить любовника, изнемогавшего от нетерпения обласкать красавицу с ног до головы.
     Для него сейчас это не имело значения. Отлично понимая, что здесь в больнице ему долго не продержаться, он решил, во что бы то ни стало, воспользоваться мобильником красотки. Это был его единственный шанс. Шанс с помощью которого он сможет выбраться отсюда. Надо только позвонить куда следует и назвать номер больницы, в которой он находится.
     Номер больницы он узнал все от той же кудряшки. Блондинка не смогла отказать больному и назвала не только номер больницы, но и адрес, где она находится. Разговор произошел тогда, когда она делала ему перевязку головы, а дежуривший в палате милиционер, отошел на пару минут в туалет. И воспользовавшись моментом, он вытащил из кармана медсестры мобильник. Пригодился навык. А еще отвлекающий маневр, который он допустил, морщась от боли и стоная. Хотя боль и на самом деле была, но разве это боль. Но притворялся он так, что медсестра и в самом деле поверила, попросила его потерпеть, не махать руками. А он и не махал. Он делал то, что было необходимым в его ситуации.
     После нескольких взмахов, мобильник кудряшки оказался у него под одеялом. И он успокоился, позволяя медсестре поскорее закончить с перевязкой. Даже поторопил ее, чтобы закончила наматывать бинт ему на голову до возвращения милиционера, который покидал палату в редких случаях, только когда надо было сходить в туалет.
     Сейчас был как раз такой случай. Дежуривший возле него молодой милиционер в форме младшего лейтенанта почти весь день не выходил из палаты. И, кажется, здорово натерпелся, потому что вместо пары минут, уже по меньшей мере  отсутствовал минут пять. Так приперло человеку.
      -Ну все, - удовлетворенно осмотрев его перебинтованную голову, сказала миловидная кудряшка, улыбнувшись. – Я закончила. Вы полежите смирно, пока ваш охранник придет, - добавила она о младшем лейтенанте.
     -Да куда ж я денусь, - нарочно плохо выговаривая слова, произнес он и закрыл глаза, всячески показывая, что утомился от неприятной процедуры перевязки.
      -Если понадоблюсь, вызовите, - сказала она, кивнув на кнопку вызова, расположенную тут же на стене и виляя аппетитной попкой вышла из палаты.
     Он прислушался. Стук ее каблучков удалялся в коридоре. И шагов мавлея пока еще не слышно. Значит, сидит тот еще в туалете, пыжится, страдая от запора. Теперь главное, не упустить время. Он быстро достал из-под одеяла украденный мобильник, и дрожащим пальцем стал тыкать в кнопки с цифрами, набирая нужный номер. Прижав трубку к одному уху, другим прислушивался ко всем звукам в коридоре. Вот будет здорово, если сейчас сюда войдет дежуривший мент.
     Услышав знакомый голос Шахова, он попытался чуть приподнять голову от подушки и тут же сморщился от боли. Все-таки травма головы оказалась достаточно серьезной, иначе бы он сам сбежал отсюда, без помощи.
     -Это я, - тихо сказал он в трубку и услышал вместе с удивлением в голосе Шахова настороженность.
     -Ты где? – спросил тот.
     Он назвал номер больницы, попросив как можно быстрее вытащить его отсюда. Не забыл сказать и про милицейскую охрану.
      -Тебя еще не допрашивали? – забеспокоился Шахов, и тут же успокоился, когда он ответил, что лечащий врач запретил следователям пока задавать ему какие-либо вопросы.
      -Постой, а откуда у тебя мобильник? Ты его что, одолжил у ментов? – несколько шутливо спросил Шахов. Но в то же время за шуткой не трудно было понять, желание выяснить действительность.
     Скупо улыбнувшись, насколько это можно было сделать губами, на которых еще кровоточила болячка, он сказал:
     -По-моему, вы меня не дооцениваете, полковник. Мобильник я позаимствовал у одной хорошенькой сестрички, когда она раскрыла ротик. Так что все в порядке. У вас нет повода волноваться.
     -Повод есть. И довольно основательный, - перебил его Шахов. – Ты не смог достать дискету и есть вероятность, что она попала в руки к ментам. Ты упустил жену этого компьютерного гения. И теперь она неизвестно где. А ведь она тоже может быть носителем информации. А ты говоришь, нет повода.
     На этот счет оправданий у него не было. Тот, с кем он сейчас разговаривал, безусловно был прав. Он допустил промашку и причем, довольно серьезную. И возражать что-либо или оправдываться, не имело смысла.
     -Я  готов понести ответственность. Но сейчас хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на помощь? Есть опасения, что скоро врачи отдадут меня в лапы ментов…
      Кажется, упоминание об этом подействовало, ибо человек, разговаривавший с ним, призадумался, потом сказал:
     -Помощь будет. Мы своих людей не оставляем без помощи. – И тут же Шахов отключил свой мобильник.
     И как оказалось вовремя, потому что дверь открылась, и в палату вошел младший лейтенант. Кажется, он из коридора услышал, что больной в палате разговаривает. Спросил, войдя и осмотрев палату:
     -Это ты тут с кем лопотал?
     -Сам с собой, - ответил он, под одеялом сжимая в руке трубку мобильника. Теперь только бы она не дала о себе знать мелодией. Вдруг кому-то из знакомых модницы сестрички вздумается вызвать ее на связь. И он поспешил вытащить из мобильника Сим-карту. Это оказалось довольно не просто. Левая рука, поврежденная при падении, слушалась плохо. Пальцы сводило точно судорогой. Поэтому ковырялся он довольно долго, пока сумел отодрать крышку с трубки. И только когда дело было сделано, вздохнул с облегчением. Даже захотелось позлить мавлея. И он, скупо улыбнувшись, сказал:
     -Собачья у вас ментов все-таки работа. Вот я лежу, а ты охраняешь меня, как пес на привязи. А дома ведь, небось, семья?
     Младший лейтенант, получивший инструкцию не вступать с охраняемым ни в какой диалог, хмуро глянул на него:
     -Ничего, милок, побалдей пока. Скоро тебя переведут к нам в управление и санаторные условия для тебя закончатся. Если конечно, ты не станешь сотрудничать со следствием. Туманов со своими парнями тебя дожмут.
      -Туманов? – переспросил он, вспоминая того рослого амбала, который едва его не цапанул в квартире. Видно он толковый мент, если сообразил, и устроил  засаду.


     Капитан Грек сменил младшего лейтенанта ровно в восемь вечера. Подвинув стул ближе к двери, так, чтобы ее не смогли открыть, не задев при этом стула, Грек уселся на него и принялся за чтение газет, которых тут на тумбочке оказалась целая кипа. Видно каждый из дежуривших сотрудников, приносил с собой газету и потом оставлял ее тут. Сейчас они капитану здорово пригодились. Чтобы не сидеть просто так, Грек открыл первую попавшуюся под руку газету, отыскивая в ней что-нибудь интересное.
     Резко открывшаяся дверь, ударила по стулу, на котором Сан Саныч сидел. И когда он чуть отодвинулся, в палату заглянула миловидная кудряшка медсестричка.
     -Извините, - сказала она Греку.
     Усатый капитан улыбнулся.
     -Ничего. Я сам виноват. Слишком близко сел к двери, - проговорил Грек, разглядывая хорошенькую сестричку. Ножки стройные. Фигурка ладненькая. А мордашка и вовсе одно загляденье. Ей бы не в больнице работать, а в стрептиз-баре.
     Грек замечтался, представив сестричку полуобнаженную возле шеста. С каким бы удовольствием он поглядел на нее.
     -Извините, - прервала медсестра все мечтания Сан Саныча.
     -Да. Слушаю вас, - ответил он несколько официальным тоном и тут же пожалел об этом. Разве так надо разговаривать с красивой женщиной. Вот что значит мент необтесанный, совсем разучился общаться с женским полом.
     -Вы тут случайно сотовый телефон не находили? – спросила вдруг медсестра, водя глазами по полу палаты.
     Грек недоуменно захлопал глазами.
     -Телефон?
     -Ну да, - проговорила медсестра. – Наверное, я его где-то обронила. Не могу найти.
     Грек бухнулся на колени и заглянул под кровать, на которой лежал раненый. Потом сказал:
     -Тут вы его точно не роняли.
     Симпатичная мордашка сестрички выражала такое сожаление, что Сан Саныч не мог остаться безучастным к ее горю.
     -Хотите, я помогу вам его поискать? – он достал из кармана наручники, которыми на ночь каждый из охранявших раненого, пристегивал его за руку к спинке кровати. Так, на всякий случай, чтобы у раненого не возникло соблазна ночью покинуть палату.
     Но медсестра отказалась, чем разочаровала Сан Саныча. Когда за ней закрылась дверь, Грек вздохнул. Глянув на лежащего, на кровати мужика, заметил, что тот улыбается.
     -Чего лыбишься? – нахмурившись, спросил Грек.
     -Да над тобой. Как она тебя бортанула. Не нужна ей твоя помощь, мент.
     Он явно хотел поиграть на самолюбие Грека. И чтобы отбить ему охоту ехидничать, Грек решил использовать наручники по прямому назначению. Подошел и за правую руку пристегнул раненого с металлической спинке кровати.
     -Ну вот, - произнес довольный Грек. - Так что ты там говорил насчет мента? – спросил он, но раненный промолчал, ничего не ответил. И улыбка пропала с его лица. – Вот так, парень, - с самодовольством улыбнулся Сан Саныч, усаживаясь на свой стул и пряча ключ от наручников в карман пиджака.
     Теперь можно было, и подремать и Грек  развалился на стуле, вытянув вперед ноги. Прикрыл глаза.
     То, что капитан пристегнул его за правую руку наручником, оказалось совсем не кстати. Правая рука ему сейчас была нужна как никогда. Через час, максимум через полтора прибудет помощь. Он не знал, сколько это будет человек. Один или двое. Скорее всего, двое, чтобы один мог подстраховать другого. Но в палату им просто так не войти. Усатый мент оказался далеко не глупцом. И тот, кто попытается войти, неминуемо ударит дверью по стулу, на котором сидит усатый мент. Даже если он уснет, то сразу проснется. А дальше произойдет то, чего меньше всего бы хотелось.
     Он видел у мента под пиджаком под мышкой в кобуре, торчала рукоять пистолета. Стало быть, по-тихому ликвидировать мента не удастся. Наверняка мент откроет стрельбу. И неизвестно еще чем закончится операция по его спасению. Может получиться так, что прибывшие его спасать люди, погибнут. Тогда и ему лучше не жить. Но пока этого всего не произошло, можно еще что-то поправить. И он сказал:
     -Слышь, служивый.
     Успевший задремать Грек, открыл глаза.
     -Чего тебе не лежится спокойно? – спросил он, зевая. Сейчас, даже немного завидовал тому. Лежит он себе на кровати. Хочешь, спи, хочешь, так глазами хлопай. Да еще охрана с боку приставлена.
     -Слышь, будь добр, подай судно? – попросил лежащий на кровати мужик.
     Грек протер глаза.
     -Чего тебе?
     -Чего, чего! Поссать хочу. Утку подай.
     -Утку? А может тебе еще в нее твоего селезня засунуть? – раздраженно спросил Грек, но мужчина просящим тоном проговорил:
     -Ну будь человеком. Сам-то я ее достать с пола не могу. Ты же мне руку пристегнул.
     -Как же ты надоел, зараза, - проговорил со вздохом Грек, вставая со стула. – Поссать нормально и то не можешь. Утку ему подай. Ссы в кровать. – Проворчал Сан Саныч, потом наклонившись,  достал керамический сосуд стоящий под кроватью и брезгливо морщась сунул его лежащему под одеяло. И сразу к раковине, руки ополоснуть.
     -Давай, дуй, не стесняйся, - сказал он раненому.
     -Ага. Слушай, ты мне руку-то отстегни. Я же даже на бок повернуться не могу.
     Грек с досады плюнул. Нет, не будет ему тут с этим козлом покоя. То ему воды подай. А воды напьется, тащи утку. Зря он напросился на это дежурство. Сан Саныч уже пожалел. Дома без Анютки тоскливо. А тут так весело, что обхохочешься.
    Грек подошел.
    -Ладно. Черт с тобой. Так уж и быть, давай, отстегну тебя, - проговорив так, он достал из кармана ключ и открыл им один наручник, который был у раненого на руке.
     А дальше произошло то, чего сам Грек никак не ожидал. Как только правая рука раненого оказалась свободной от наручника, он выпрямил два пальца, плотно сжав их один к другому, и этими пальцами ткнул Грека в правый глаз.
     Грек почувствовал, будто все вокруг мгновенно вспыхнуло огнем. Даже левый глаз, хоть в него и не ударили, перестал видеть и из него, как и из правого потекли слезы. От боли капитан вскрикнул, падая на кровать, прямо на раненого.
     -Тихо, тихо, - негромко прошептал тот Греку на ушко, быстро запустив свою правую руку капитану под мышку и вытаскивая из кобуры пистолет. Руку с пистолетом засунул под одеяло, удерживая голову Грека в таком положении, что ствол «Макарова» упирался Сан Санычу точно в лоб.
     -Полежи пока так, мой хороший и не вздумай дергаться, если не хочешь, чтобы твой котелок оказался прострелянным.
     -Тебе самому отсюда все равно не выбраться, - предупредил Грек, на что раненый только рассмеялся и посоветовал Греку в точности исполнять его приказ.
    
      Водитель «скорой помощи» был немало удивлен, когда буквально за каких-то пару сотню метров до въездных ворот больницы, куда они спешили доставить раненого в ДТП парня, им дорогу преградила белая «Нива» с тонированными стеклами. Он едва успел нажать на тормоза, чтобы избежать столкновения.
     Возле «Нивы» стояли два рослых парня. Видно слишком крепкие нервишки были у этих ребяток, раз не один не дернулся, не отбежал в сторону, когда «Газель» «скорой помощи» пошла на таран «Нивы». Остановилась она всего в каких-то нескольких сантиметрах от «Нивы».
     Водитель «скорой» открыл дверь, чтобы обругать наглецов матюжком.
     -Вы что, охренели, - только и успел произнести он, как тут же получил хлесткий удар в челюсть. Дожидаться второго удара он не стал, прикрыл рот.
     Второй парень быстро зашел с боку «Газели», открыл боковую дверь, уставившись на мужчину врача и женщину фельдшера исподлобья, спросил:
     -Кого везете?
     Оба: врач и женщина фельдшер выглядели испуганными. Они сидели возле носилок, на которых лежал парень с окровавленной головой. Он лежал с закрытыми глазами и был похож на большую тряпичную куклу, руки которой при торможении «Газели» упали с носилок вниз и теперь свисали в таком положении.
     -Чего молчите? Язык что ли проглотили? - проговорил подошедший парень и вытащил из-под спортивной куртки пистолет с глушителем. Наставил на мужчину врача. И тот сразу пришел в себя.
     -Понимаете. Дорожно-транспортное происшествие… Вот он пострадавший, - кивнул он на лежащего на носилках с закрытыми глазами парня лет двадцати пяти. – Его надо срочно в больницу.
     -Вылезайте из машины, - на этот раз сказал им другой тип, который ударил по лицу водителя. – Мы сами довезем его куда надо.
     Выглядело сказанное им, мало обещающим. Да и чего можно ждать хорошего от бандитов, остановивших их прямо на дороге, поэтому врач «скорой» поправив на переносице очки, проговорил довольно тактично:
     -Видите ли, мы врачи, - указал он на себя и на женщину фельдшера.
     -Ну и что? – проговорил один из парней.
     -Как это что, - уже более настойчиво произнес врач. – Мы несем ответственность за раненого…
     -Слушай сюда, батя, - сказал ему на это тот парень, поигрывая перед носом медиков пистолетом. – Ответственность ты понесешь, когда попадешь в уголовку.
     -Если, конечно, доживешь, - подсказал второй. Он силком  вытащил водителя из-за руля «Газели» и пересадив его в «Ниву».
     -Но… - попытался что-то возразить очкастый врач и сразу приумолк, когда труба глушителя пистолета уперлась ему в лоб.
     -Ты меня видно не понял, медик, - сказал парень и нажал на курок.
     Выстрел прозвучал негромко, не громче чем хлопок в ладоши, после чего врач с прострелянной головой повалился на носилки.
     Женщина фельдшер испуганно вскрикнула и замолчала, прикрывая рот ладошкой.
    -Правильно, - одобрил парень. – Лучше не ори. Снимай халат и бегом в ту машину, - указал он пистолетом на стоящую «Ниву», в салоне которой сидел третий их товарищ, наблюдая за всем происходящим. Сейчас он о чем-то мило беседовал с насмерть перепуганным водителем «скорой помощи». На дружескую беседу их разговор не походил. Больше он напоминал допрос. Водителю задавался вопрос, на который он давал сбивчивый ответ, получая за это удар кулаком в лицо.
     Как только фельдшер пересела в «Ниву», парень стащил с мертвого врача халат, а его самого спрятал под сиденье, прикрыв сверху клеенкой, сверток которой валялся в задней части салона «скорой».
     Переодевшись в халаты, они сели в кабину «Газели» и поехали по направлению больницы.
     Дежуривший на въездных воротах охранник, беспрепятственно открыл ворота, впустив «скорую помощь» на территорию больницы.
     Подъехав к дверям приемного покоя, оба парня не спеша, вылезли из машины, огляделись. Потом все с той же неспешностью, что явно было несвойственно бригаде «скорой помощи», выкатили из салона носилки с лежащим на них парнем. В медицинских терминах они мало что понимали, но выручил сопроводительный лист, наспех заполненный врачом «скорой». В нем были записаны все травмы, которые парень получил при ДТП. Этот лист вместе с получившим травмы парнем они и предъявили дежурному врачу приемного покоя, постаравшись избежать всех словесных объяснений. И сославшись на спешку, вышли. Воспользовавшись тем, что в коридоре никого из персонала не оказалось, один из парней быстро прошел к служебному лифту. Другой вышел на улицу. Чуть отъехав от дверей приемного покоя, он скинул халат и, открыв капот, сделал вид, будто копается в моторе. При этом, бросая настороженные взгляды на стеклянные двери, за которыми виднелась голова медсестры и дежурного охранника. При необходимости, ему вменялось в обязанность, ликвидировать этого охранника. Поэтому пистолет с навинченным на ствол глушителем, был готов к стрельбе.

Дежурная медсестра  приемного покоя, была немало удивлена, когда Федор Туманов войдя, раскрыл перед ее носом удостоверение, назвав палату, где лежал раненый и сказав, что он идет охранять его.
     -Так ведь там уже один ваш сотрудник охраняет, - сказала она, не понимая стремления майора. – К тому же у нас тут имеется своя охрана, - кивнула она на дряхлого старикашку в пятнистом камуфляже, скуки ради, разгуливавшему по коридору. – И потом, насчет дополнительной охраны мне  ничего не говорили. Дежурный врач сейчас занят. Только что на «скорой» доставили пациента. Сейчас его готовят к операции. Я даже не знаю, могу ли пропустить вас, - проговорила дежурная медсестра извиняющимся тоном и пожала худенькими плечиками.
     Туманов понял, что теряет время зря.
     -Можете, - сказал он и широким шагом пошел по коридору, навстречу оторопевшему старикашке охраннику, который, увидев Туманова без халата, сначала удивленно захлопал глазами, а когда Федор уже прошел мимо него, побежал догонять.
     -Куда вы, молодой человек? У нас сейчас нет посещения, - вцепился он сухонькими пальцами Туманову в руку выше локтя.
     -Слушай, дедуля, а не пошел бы ты вон туда, - указал Федор на двери, к которым опять подъехала «скорая помощь». – Иди, вон лучше помоги.
     Охранник не стал обострять отношений. Только когда Туманов не дожидаясь лифта, направился к лестнице, крикнул ему вдогонку:
     -Вы мне тут не грубите. Тоже мне, деятель какой. Подумаешь, майор. К нам тут вон, какие чины приходят, и не грубят.
     Федор ничего не ответил старику, поднялся на четвертый этаж. Выходя с лестничной площадки в коридор, мельком обратил внимания на рослого плечистого парня в халате не по размеру. Он вел под руку какого-то мужика в затертой больничной пижаме. У того была перевязана голова, и прихрамывал он на левую ногу. Но, несмотря на хромоту, передвигался довольно резво.
     Оба направились в другой конец коридора, где находился служебный лифт.
     Федор повернул в другую сторону к палате, в которой лежал мужчина, получивший травму при падении из окна квартиры Людмилы Калугиной. Там же и Грек. Сейчас Федор займет его место, и будет охранять до утра раненого, а усатого капитана отпустит домой.
     Туманов подошел, открыл палату и в первые секунды решил, что попал не туда. Во-первых, он не увидел там Грека. У стенки, возле тумбочки, на которой лежала кипа газет, стоял стул, выделенный администрацией больницы для охранявших милиционеров. Но он был пуст.
     Во-вторых, на той кровати, на которой совсем недавно лежал человек, подозреваемый в убийстве Калугина, теперь лежал кто-то другой. Причем, впечатление такое, что был он не совсем трезв, лежал прямо в одежде, уткнувшись лицом в подушку, и сдавленно, хотя и не громко, мычал. Когда услышал, что в палату кто-то вошел, замычал громче.
     Федор включил свет и увидел Грека. Тот лежал на кровати. Одна рука у капитана была пристегнута наручником, другая привязана лоскутком ткани, оторванным от простыни. Во рту торчал кляп, который Федор поспешил вытащить.
     Правый глаз у капитана заплыл.
     -Саня, е-мое! А где?… - Туманов не договорил, вспомнив про тех двоих, что спешили к лифту.
     -Нападение было. Только что… Парень увел его из палаты, - сбивчиво объяснил Грек, толком не отдышавшись.
     -Нападение, говоришь? Ладно, - выдохнул майор, быстро достав из кармана свой ключ, расстегнул наручники. Узел на другой руке Грека развязывать было некогда, поэтому пришлось воспользоваться перочинным ножом, рукоять которого была выполнена в форме пантеры. Остро отточенное лезвие, едва коснувшись, легко перерезало ткань.
     Грек вскочил с кровати. Оказалось, что все это время он лежал на керамической «утке», которую сам же подал охраняемому мужчине. Теперь капитан с ненавистью бросил ее об пол.
     -Федор, подожди меня, - крикнул он, выбегая из палаты следом за Тумановым. – У них мой пистолет.
     Это известие мало расстроило майора. Хотя все может оказаться гораздо хуже, чем произошло. Если сбежавший раненый из пистолета Грека замочит при выходе того старикашку охранника, или ту же дежурную медсестру.
     Вниз по лестнице Туманов бежал, что называется сломя голову. Сзади, спотыкаясь и цепляясь руками за перилу, летел Грек, что-то выкрикивая на бегу. Федор не прислушивался. Не до того сейчас было. Главное не дать увезти раненого.
     В коридоре первого этажа они очутились с небольшим опозданием. Но может быть оно оказалось и к лучшему. По крайней мере, удалось избежать стрельбы в здании больницы. Увидев, что парень вместе с раненым усаживаются в кабину «Газели», Федор велел Греку позвонить на ворота, чтобы дежуривший там охранник не выпускал их. А сам майор пригнувшись, буквально кубарем выкатился на улицу. И сделал это не спроста, потому что если бы он выбежал в полный рост, наверняка бы попал под пулю. Из бокового окна кабины «Газели» послышались хлопки, и три пули одна за другой пролетели над головой майора, насквозь пробив стеклянную дверь.
     Федор откатился от двери, пытаясь укрыться за бетонной колонной, поддерживающей козырек над дверями. Держа пистолет в руке, попытался выстрелить по колесам, но это оказалось не так-то просто. И пара пуль, выпущенных из пистолета майора, пролетели мимо, так и не попав в цель.
     Видя, что отъехавшая «скорая помощь», набирает скорость, капитан Грек решил придти на помощь майору Туманову.
     -У тебя оружие есть? – подбежал он к перепуганному старикашке охраннику, слегка встряхнув того за плечо.
     -Е-есть, - заикаясь, ответил охранник, показав кобуру, висевшую сбоку на ремне под форменной курткой.
     -А ну, давай его сюда, - потребовал капитан, расстегивая у старика кобуру и вытаскивая из нее «ПМ» с потертой рукоятью. Передернув затвор, Грек выскочил на улицу.
     Увидев его с пистолетом, Туманов крикнул:
     -Целься по колесам, Саня!
     -Понял, Николаич, - прокричал Грек в ответ, прицеливаясь в «Газель». – Сейчас мы их, родимых… - Он нажал на курок. Один раз. Второй. И тут же третий.
     Но «Газель» оказалась, словно заговоренная от пуль. Неслась по больничному двору, набирая скорость и делая поворот к воротам, которые охранник дежуривший там, уже закрыл.
     -Тьфу ты. Мать твою!.. – заорал Грек, почувствовав резкий неприятный запах, от которого заслезились глаза. Увидев, что старикашка охранник набрался смелости подбежать к нему спросил, показывая тому пистолет:
     -Это что такое?
     -Так ведь пистолет-то газовый, - ответил охранник. – Боевое оружие нам не выдают. Не положено.
     Грек с досады застонал.
     -Вот невезуха. На, забери свою вонючку, - бросил он пистолет и кинулся к Туманову, который уже выскочил из-за колонны, и когда «Газель» сделав полукруг разворота, повернулась к нему левым боком, прицелился в водителя.
     Этот выстрел майора оказался удачным. После него, сидевший за рулем «Газели» парень, уронил голову на руль, и машину круто повело в сторону от ворот. Возможно, ударив  в ворота, которые были на вид довольно непрочными, машине бы удалось прошибить их и выехать с территории больницы. Но «Газель» ткнулась передком в будку охранника, опрокинув ее на бок вместе с ним. И остановилась.
     Сидевший возле двери парень с пистолетом, немного с грустью посмотрел на того, кого он несколькими минутами раньше пытался спасти от ментов.
     -Извини, но у меня такой приказ. В случаи невозможного твоего освобождения тебя ликвидировать. Сам видишь, что освобождение твое оказалось неудачным. Хромому тебе от ментов не уйти. – В его голосе было столько извинения, что раненый расчувствовался.
     -Не стоит извиняться. Я все понимаю, и на твоем месте поступил бы точно также, - ответил раненый, сунув левую руку под полу пижамы.
      -Правда? – парень улыбнулся, как видно испытывая некоторое облегчение. Ведь убивать своего не так-то просто. Но с другой стороны, всякое может случиться. Сегодня стреляет он в своего. А завтра выстрелят в него самого.
     -Правда, - без обиды ответил раненый, кивнув и заерзав на сиденье.
     Раненый мужчина с перевязанной головой был старше парня как минимум лет на десять. И намного опытней. Привычный ко всякого рода неожиданностям в своей работе, он не сказал, что забрал у Грека пистолет. Наоборот, он спрятал его за пояс пижамных брюк так, что парень, пришедший его освобождать, этого не заметил. Теперь же опустив левую руку с зажатым в ней пистолетом вниз, он направил ствол на парня и выстрелил.
     Никак не ожидавший этого выстрела парень, дико вытаращил глаза, качнулся, сидя на сиденье и стал валиться на раненого.
     -Тихо, тихо, - спокойно проговорил тот, поддерживая обмякшее тело. Покосился на уронившего голову мертвого водителя, испытывая малоприятное чувство сидеть между двумя мертвецами.
     Открыв дверь, вытолкнул убитого им парня из кабины «Газели». Кряхтя, и наступая на лежащего возле колеса убитого парня, вылез сам. Ментовской «ПМ» бросил тут же. Себе взял револьвер с трубкой глушителя, принадлежащий убитому. Эта штукенция понадежней будет. Да и стреляет она бесшумно, не то, что ментовской «Макаров».
      Глянув в темноту, увидел, что от больничного корпуса, сюда бежали люди. Но прежде чем уйти, он вспомнил про охранника,  предпринимавшего тщетные попытки, выбраться из опрокинутой будки. Его перепуганное лицо торчало из узкого окна. Вроде бы даже он что-то говорил. Или пытался говорить. По крайней мере, для самого раненого все сказанное им не имело значения.
     Наведя на него ствол, он выстрелил  охраннику в голову, потом, прихрамывая, вышел в проем забора, на месте которого только что стояла будка сторожей, и исчез в темноте. Отойдя на пару сотен метров от больничного забора, остановился, чтобы передохнуть, а заодно и обдумать свое положение. В первую очередь надо было позаботиться об одежде. В больничной пижаме и стоптанных старых тапочках лучше не встречать рассвет. Всякий, кто попадется, догадается, откуда он сбежал.
     Завидев впереди яркий свет фар, он прижался к углу панельного дома.
     Это оказалась «Волга» такси. Она остановилась возле крайнего подъезда, буквально в нескольких шагах от него. Из машины вылезла подгулявшая парочка, которые казалось, никого и ничего не замечали. Расплатившись с водителем, они, обнявшись, поковыляли к подъезду.
     Выйдя из-за угла дома, раненый поспешил к машине. Водитель сидел, пересчитывал деньги, которые только что получил. Вместо оговоренный суммы, парень неплохо накинул ему сверху.
     Открыв заднюю дверь машины, мужчина с перевязанной головой  упал на сиденье, чем немного напугал, не ожидавшего его появления водителя.
     -Помочь? – спросил он с улыбкой водителя, видя, что тот держит в руках деньги.
     Водитель недоуменно захлопал глазами, таращась на его далеко не цивильный наряд.
     -Чего? – протянул водитель.
     Человек с перебинтованной головой махнул рукой, испытывая некоторое облегчение. Теперь, только бы побыстрее уехать отсюда. И он сказал водителю:
     -Поехали, шеф. – Хотелось расслабиться и закрыть глаза. Лежа на больничной койке, мечтал о свободе. И вот получил, что хотел.
     -А деньги у тебя есть? – нахмурившись, спросил водитель такси, не имея ни малейшего желания за просто так везти странного пассажира.
     -Не-ка, - покачал тот головой. – Денег у меня нету. Зато у меня есть вот чего… - он показал револьвер с привинченным к стволу глушителем.
     Увидев револьвер, у водителя глаза полезли на лоб. От страха и удивления, потому что на грабителя пассажир явно не тянул. Скорее на психа сбежавшего из дурдома. Но откуда у психа может быть настоящий револьвер.
     -Послушай, я не знаю и не хочу знать, кто ты. Но вылез бы ты из моей машины, - вежливо попросил водитель. Хотя просьба его скорее прозвучала как угроза. Водитель был на голову выше и довольно широк в плечах.
     Как видно сказанное им, развеселило пассажира с перебинтованной головой. Тот даже захохотал. Но не надолго. Перестав хохотать, сказал как бы с обидой:
      -Ты не прав, дружище, потому что приказывать может тот, у кого в руках оружие. У тебя, его нет. У меня – есть. Значит, приказывать буду я. И я приказываю тебе, ехать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прострелил тебе башку.
     Водитель отвернулся. Видя, что машина не трогается с места, пассажир ткнул его в затылок концом глушителя.
     -Я сказал, трогай, - прозвучало довольно жестко, после чего, машина сразу же поехала.


ГЛ.12


      Грек в кабинет вошел злой, отвернулся, чтобы Ваняшин не заметил его припухший глаз. Но разве от приятеля Лехи чего-нибудь скроишь. Даже со стула вскочил.
      -Сан Саныч, чего это с тобой? – прицепился он как репей к Греку.
      Грек нахмурился еще больше. Везет же этому молодому сосунку. Они с Тумановым всю ночь были там, в больнице, а этот старлей дрых дома в тепленькой постельке и кажется, еще ничего не знает о случившемся. И Грек решил ничего не рассказывать ему, раньше времени. Вот придет Туманов от Василькова и пусть сам говорит, что хочет. А с него и так всего предостаточно. Да и хвалиться-то нечем. Сбежал охраняемый, и надо же было так случиться, что произошло это как раз в дежурство Грека. Теперь ему явно светит выговорешник от «батяни».
     Видя, что Грек воротит свою усатую морду, Ваняшин опять спросил:
     -Чего у тебя с глазом-то? Ты не ответил.
     Грек вздохнул.
     -Чего, чего. Ячмень. Понятно тебе? Вот и отцепись. Пристал. И так тошно, а тут ты еще пристаешь. – Капитан привстал со стула, потянулся к лежащей на столе пачке сигарет, чтобы взять сигаретку.
     Ваняшин почесал затылок.
     -Ячмень, говоришь?
     Грек кивнул, лишь бы Ваняшин отстал.
     -Ага. Он самый, - утвердительно сказал Грек.
     -Знаю я одно средство… - проговорил Ваняшин и в тот момент, когда Грек повернул к нему свою усатую харю, стралей, набрав во рту побольше слюны, как хороший верблюд, харкнул капитану точно в припухший правый глаз.
     В первую секунду Грек остолбенел, еще толком не обмозговав, что произошло. Потом, смахнув пальцами с глаза слюну, произнес обиженно:
     -Что же ты, гад, делаешь-то?
     -А что? – как ни в чем не бывало, пожал плечами Ваняшин. – Самое верное средство от ячменя. Народное, если хочешь знать. Меня бабушка научила.
      Опасаясь, что кто-нибудь может войти и увидеть его таким, Грек принялся шарить себя по карманам в поисках носового платка. И опоздал.
     Дверь открылась, и в кабинет вошел Федор Туманов. С минуту молча смотрел на обескураженного Грека, потом спросил:
     -Это чего у тебя?.. – указал он на заплеванный глаз.
     Грек с обидой махнул рукой.
     -Ваняшин, сволочь, - только и сказал он.
     Старлей приложил обе руки к груди.
     -Николаич, я правду говорю. От ячменя здорово помогает, - клятвенно заверил старший лейтенант.
     -От ячменя? – переспросил Федор, тут же сообразив, что произошло, сказал: - Тогда ты ему и во второй плюнь. На всякий случай. А лучше всю рожу залепи, - проговорив так, Туманов сел на свой стул.
     Грек запрыгнул на подоконник с сигаретой в руке, на то самое место, где обычно сидел Леха Ваняшин. Стал рукой вытирать слюну с глаза.
     Старший лейтенант Ваняшин понял, произошло что-то не то, поэтому стоял и как баран водил головой то на Грека, то на майора Туманова.
     -Да что случилось-то? Хоть скажите? Чего вы такие?
     -А разве кроме ячменя, он тебе больше ни о чем не говорил? – спросил Федор, кивнув на приумолкшего Грека.
     Ваняшин отрицательно помотал головой.
     -Ничего. А что?
     -Дрянь дело, Леша. Задержанный нами человек, подозревавшийся в убийстве Калугина, сбежал из больницы. Как раз в смену Грека. Ну в общем, и я там был. Но задержанному удалось скрыться. Имеются трупы. Васильков вне себя от злости. Грозится Грека уволить. Мне влепить выговор, - со вздохом произнес Федор.
     Узнав про грядущее увольнение, Грек даже испытал некоторое облегчение.
    -Ну и пусть. Мне на пенсию пора. А вы тут бегайте, - изобразив на лице безразличную улыбку, проговорил он, делая вид, что ему теперь на все наплевать.
    Но Туманов расценил это все совсем не так, как того хотел Грек, строго глянул на него, сказал:
    -Ты особенно-то не веселись, капитан. Ведь тебя еще не уволили. Так что пока будешь работать по делу вместе с нами. Понял?
     -Да, понял я, - произнес Грек, и добавил с сарказмом: - Приказывайте, товарищ генерал. Я весь в вашем распоряжении.
     Федор поморщился, как от оскомы.
     -Вот только не надо этого, Грек.
     Грек кивнул.
     -Хорошо. Не буду. Говори, чего нам делать? – проговорил Грек, подсаживаясь к столу. Даже недавняя обида на приятеля Ваняшина у него прошла.
     Ваняшин взял стул и тоже сел рядом. Вдвоем с Греком они уставились на своего старшего группы, ожидая от него услышать приказаний.
     -Чего делать? – повторил Федор за Греком несколько задумчиво, заглянув в его черные, как угольки, глаза.
     Словно угадав, о чем майор подумал, Грек сказал:
     -Улик у нас - с гулькин шиш. – В черных глазах капитана отразилось такое разочарование, что Федору Туманову показалось, еще немного и усатый Грек просто расплачется от досады. И чтобы этого не случилось, майор поспешил утешить его, а заодно и приунывшего старшего лейтенанта Ваняшина:
     -Зато у нас есть люди. Жена убитого Калугина…
     -Лифтерша, - малость повеселев, подсказал Грек.
     Майор придерживался в работе правила: никогда ничего не отвергать, поэтому согласился с Греком, кивнув. Хотя большее предпочтение отдавал все-таки Людмиле Калугиной. После всего пережитого, она могла что-то подзабыть, не сказать операм. И запросто может так статься, что как раз ее забытое, имеет огромное значение для раскрытия уголовного дела.
     -Мы, например, так и не выяснили, в какой фирме до этого работал Валерий Калугин.
     -Погоди, Николаич, но ведь его жена говорила, что в дела мужа не лезла и не смогла ответить, ни чем эта фирма занималась и тем более, ее юридический адрес, - напомнил Грек то, чего и сам Туманов прекрасно помнил, потому что лично беседовал с вдовой. Но сомневаться в ее искренности у него не было оснований.
     -А еще она сказала, что муж там проработал всего ничего, - настойчиво не отступал от своего Грек.
     Туманов, соглашаясь,  кивнул.
     -Да. Я помню. Но все-таки, надо будет позвонить ей. Ваняшин, ты телефон ее этой бабушки записал, к которой отвез Калугину? – спросил майор.
     Старший лейтенант утвердительно кивнул.
     -И телефон и адрес. Могу позвонить хоть сейчас? – выразил старший лейтенант готовность немедленно исполнить поручение майора.
     Грек покосился на него. Вспомнил про недавнюю обиду и сказал:
     -Как речь о бабах заходит, наш жеребчик Леша готов скакать и скакать.
     Ваняшин посмотрел на него, но ничего не сказал. Федор Туманов подвинул ближе к Ваняшину телефонный аппарат.
     -Давай. Звони.
     Ваняшин набрал номер и, прижав трубку к уху, весело посмотрел на Грека. Тот скроил ехидную физиономию.
     -Здравствуйте. Это из милиции вас беспокоят. Старший лейтенант Ваняшин, - прозвучало с такой гордостью, что Грек улыбнулся, сказал:
     -Тоже мне, микро полковник хренов.
     Ваняшин отвернулся, чтобы Грек не мешал.
     -Пригласите к телефону Людмилу Калугину? – попросил старший лейтенант.
     По тому выражению лица, которое скроил старлей Ваняшин, Грек с Тумановым заподозрили неладное. Грек молча хлопал своими черными глазенками. А майор спросил:
     -Что-то не так?
     Ваняшин кивнул, положив трубку на аппарат.
     -Нету ее. Ушла прогуляться, - ответил Ваняшин.
     -Чего? – раздраженно переспросил Грек. – Тоже мне леди.
     -Ты ее предупреждал, чтобы из дома не выходила? – спросил Туманов.
     -А то, - с обидой ответил Ваняшин. – Конечно, предупреждал. И по телефону велел никуда и никому не звонить. Но вот они, какие женщины, - старший лейтенант в отчаянье махнул рукой.
     Федор Туманов молчал, не зная, как оценить поступок Людмилы Калугиной, как беспечность, которая может, стоит ей жизни, или как умышленный побег. Не исключал не то и не другое.
     -Бабуся сказала, что видела, как Людмила забрала ключи от своей квартиры, - сказал Ваняшин.
     -От своей квартиры? – поспешил уточнить Грек.
     -Ну не от твоей же, - в сердцах произнес Ваняшин.
     -А чего ей там делать? – не отступал Грек.
     На этот раз вопрос капитана был задан по существу, и ответ на него Ваняшин дал не менее существенный:
     -Сказала, что якобы, вещички кой, какие забрать хочет.
     -Вещички, говоришь? – проговорил Туманов, подозревая, что дело тут вовсе не в вещах. И сказала Калугина про вещи скорее для того, чтобы удовлетворить чрезмерное любопытство своей бабуси.
     -А ну, поехали, глянем, - сказал майор.
     -Николаич, а может нам ее в камеру посадить? – предложил Грек довольно жесткие меры, чтобы отбить у Людмилы Калугиной охоту впредь убегать из укромного места, откуда Ваняшин без его ведома, запретил ей носа показывать.
     -Сначала надо ее еще найти, - напомнил Туманов, выходя из кабинета.
     -Это правда, - согласился Грек, сознавая, что в этом майор очень даже прав.


     Войдя в подъезд, Людмила Калугина заметила, что лифтерши в служебном помещении  нет, и очень обрадовалась этому. Значит, никто не узнает, что она была тут и не настучит ментам. Она быстро поднялась на третий этаж и, достав из сумочки ключи от квартиры, отперла дверь. Прежде чем войти, осмотрелась прямо с порога. И прислушалась. Странно, но она стала бояться собственной квартиры. И только немного успокоившись, и утешая себя, что здесь она не надолго,  переступила порог, закрыв за собой дверь.
     Последние несколько дней у нее из головы не выходила мысль о том, что за несколько дней до смерти, муж говорил о деньгах. Будто на  фирме, где он когда-то работал, ему должны были заплатить приличную сумму и не заплатили. Людмила решила восстановить справедливость. К тому же сейчас ей деньги нужны как никогда. По закону, со сберкнижки мужа она имеет право снять деньги только через полгода. Но их еще надо как-то прожить. В издательстве, для которого она делала переводы, оперативники ей появляться запретили. Они ей запретили даже вообще выходить на улицу.
     К своему стыду, Людмила и в самом деле не знала названия фирмы, в которой  раньше работал муж. А с другой стороны, он столько переменил мест работы, что если бы она обо всех их знала и помнила, наверняка бы, голова пошла кругом.
     Но она вспомнила, что однажды ее мужу с той фирмы позвонил кто-то, попросил перезвонить, и Валерий записал телефонный номер в справочник. Именно этот справочник, теперь и интересовал Людмилу. Она отыщет тот номер, позвонит этому сотруднику и через него узнает о недоплаченных деньгах. Хорошо бы их побыстрее получить. И тогда можно… Впрочем, о будущем Людмила загадывать не стала, боясь сама себя сглазить.
     Усевшись на табуретку, стоящую в коридоре, она открыла тумбочку, на которой стоял телефонный аппарат. Справочник лежал на тумбочке под ним.
     Людмила взяла справочник в руки и начала листать, внимательно просматривая, страница за страницей. Пролистала, чуть ли не весь, пока не наткнулась на нужную страницу, где рукой мужа был записан восьмизначный номер.
     Вот. Это то, что нужно. Она глянула на запись, потом аккуратно выдрала лист, сложила его пополам и положила в сумочку. Тоскливым взглядом прошлась по коридору и заглянула в комнату.
     В этой комнате она нашла мужа лежащим на полу. Людмила отвернулась, испытывая неприятное чувство одиночества. Недавно они были еще вдвоем. Возможно, они не были счастливы, но им было хорошо. А теперь… Теперь ей захотелось продать эту квартиру и на вырученные деньги купить другую. Пусть та другая квартира будет хуже, но в этой она уже больше жить не сможет.
     Тишина казалась давила со всех сторон. Раньше никогда она такого не испытывала. И только глянув на стену коридора, где висели часы, она все поняла. В часах кончился завод, и стрелки замерли неподвижно на половине четвертого. Не важно, дня или утра, но они все-таки замерли. И Людмила злорадно улыбнулась. Если будет продавать квартиру, то обязательно вместе с этими ненавистными часами. Они никогда не нравились ей.
     Прежде чем выйти из квартиры, она прошла в кухню и, подойдя к окну, осторожно выглянула из-за шторы вниз.
     В нескольких метрах от подъезда стоял черный «Ланд ровер». Когда она подходила к подъезду, эта машина уже стояла тут среди других авто. С недавних пор, жильцы, не желающие пользоваться услугами охраняемой автостоянки, заняли своими машинами всю детскую площадку. Но раньше Людмила тут этого черного монстра не видела. Хотя какое ей дело до чужих проблем и этого «Ланд ровера».
     Из квартиры она вышла также тихо, как и вошла. Никто из соседей даже не услышал хлопка двери, закрыв которую на ключ, Людмила быстро сбежала по лестнице вниз. Из подъезда вышла нормальным своим шагом, как ходила обычно. Не торопясь, пошла по тротуару, как вдруг услышала позади, что мотор черного монстра завелся. Он стоял самый крайний на площадке, поэтому, как только она пошла, он беспрепятственно и сразу тронулся следом.
     Людмила оглянулась. Увидела огромное пятно тени, едва ли не с головой накрывавшее ее сзади, и прибавила шагу. С тротуара на всякий случай сошла, уступая дорогу монстру, чтобы он проехал. Но он и не подумал обгонять ее. По-прежнему, ехал позади, нагоняя на Людмилу панику.
     Какого черта надо тем молодцам, сидящим в машине? Девочку? Так вон их, сколько и помоложе и покрасивши. Только свистни, особенно если ты на такой тачке.
     И тут к ней пришла запоздалая догадка. Ну как же она не подумала об этом сразу? Ведь это они дожидались ее. Они следили за ее квартирой. И даже очень может быть, что не первый день. А она-то дура, забыла про осторожность.
     Людмила ускорила шаг, намереваясь как можно быстрей пересечь двор, чтобы оказаться на той части улицы, где много людей. И услышала, что машина уже почти рядом, едва ли не наезжает колесами ей на пятки. И услышала голос, наглый, вызывающий:
     -Девушка, подождите. Остановитесь!
     Останавливаться Людмила и не думала. Сделала вид, будто это обращение вовсе не к ней. Свернула к газону, огороженному трубчатым ограждением. Ограждение было низким. Его можно перешагнуть. Но переехать едва ли. По крайней мере, преодолеть его водитель «Ланд ровера» не решился. Остановился.
     -Эй, ты чего, глухая что ли? – услышала Людмила все тот же голос. Обернувшись, увидела, что из машины выскочили два здоровенных парня и кинулись за ней.
     Людмила побежала.
     К подъезду, в котором была квартира Калугиных, Федор Туманов велел Ваняшину не подъезжать.
     -Оставь машину здесь, за углом. Пешочком пройдемся, - сказал майор и первым вылез из машины. Он только хотел повернуть за угол, как вдруг прямо на него выскочила Людмила Калугина.
     -Во, на ловца и зверь бежит, - заметил по этому поводу Грек.
     -Что случилось? – только и успел спросить майор, как тут же следом на него всей массой огромного тела налетел здоровяк, который чуть не сбил майора с ног. В последний момент Туманов все же сумел увернуться в сторону.
     -Ого, - увидев амбала, проговорил все тот же Грек. – Вот это шаф.
     В первые несколько секунд запыхавшаяся и перепуганная Людмила Калугина не смогла ничего толком объяснить, лишь указав пальцем на амбала. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять смысл происходящего. А поняв его, Федор загородил собой женщину, шагнув вперед.
     Остановившись, амбал недобро глянул на так некстати появившегося спасителя, проговорив:
     -Слышь, мужик, а ну давай, вали отсюда, по-хорошему. – Присутствие Грека, как видно его ничуть не смущало. На низкорослого усача, похожего на цыгана, он даже не глянул, как впрочем, и на водителя белой «девятки», сидящего за рулем.
     Кажется, этот наглец принял Федора Туманова за потенциального общественника, любителя сунуть нос не в свое дело. Такие всегда находят на свой зад приключений. Вот и этот жлоб сейчас найдет. И в руке у амбала сверкнуло лезвия ножа с выкидным лезвием, увидев которое, Грек крикнул:
     -Федор, у него нож.
     Хотя майор и сам уже заметил выкидуху. Резко выдохнув, попытался сконцентрироваться и расслабиться. Сейчас это было необходимо. Ноги не должны быть тяжелыми, чтобы быстро переменить стойку. Два шага на отступление и тут же шаг вперед, вовремя которого надо успеть захватить кисть противника и при этом самому не порезаться об острое лезвие.
     Но применить прием защиты, майор не успел. Капитан Грек отскочил назад, и так рванул полы пиджака, что от него отлетели все три пуговицы, на которые он был застегнут. Воспользоваться пистолетом ему так и не пришлось.
     Увидев торчащую из кобуры рукоять «Макарова», парень на секунду остановился и даже как бы чуть опустил руку с ножом. Чтобы его окончательно деморализовать, Грек заорал:
     -Стоять! Милиция!
     Федору показалось подозрительным, как себя повел при этом парень. Он как будто чуть наклонился вперед, присев, что при его огромном росте, стало весьма заметно. А в следующую секунду, он резко отпрыгнул назад к углу дома, из-за которого только что сюда выскочил.
     Майор Туманов бросился за ним, но парень, не смотря на довольно внушительную комплекцию, оказался слишком резвым по части бега и в какие-то считанные секунды очутился в салоне внедорожника, который, круто развернувшись, попер прямо на трубчатое ограждение, огораживающее цветник. Не сбавляя скорости, черный монстр подпрыгнул, высоко взбрыкнув задними колесами, из-под которых в лицо майору Туманову ударили комья земли.
     -Леша, давай за ними, - разгорячившись от погони, прокричал майор, когда Ваняшин, дав полный газ, подскочил к обочине тротуара. Но дальше ехать за «Ланд ровером» старший лейтенант не рискнул.
     -Сейчас, - сердито отозвался Ваняшин, вылезая из машины. – Только крылья приделаю, чтобы через эту проклятую трубу перескочить. – В сердцах он пнул ногой по трубчатому ограждению, где остановились Туманов с Греком.
     -Ушли, сволочи, - Грек сердито плюнул в ту сторону, где сверкающий на солнце «Ланд ровер» уже выезжал на соседнюю улицу.
     Федор резко обернулся к стоящему позади него Греку. Скроив зверское лицо, уставился на усатого капитана.
     -Какого черта, ты влез?
     Грек захлопал глазенками.
     -Николаич, я ведь хотел как лучше. Подумал, вдруг он тебя порежет.
     -Как лучше он хотел, - запальчиво повторил майор за Греком. – И что из твоего лучше получилось? Я бы его взял, - с уверенностью заявил Туманов.
     Но на помощь усатому капитану пришел старлей Ваняшин:
     -Федор Николаич, а за ради чего стоило рисковать. Номер их мы запомнили. Все равно, когда-нибудь да попадутся. Судя по всему, этот мордоворот имел намерение запихать в машину нашу подопечную, - кивнул Ваняшин на стоящую возле угла дома Людмилу Калугину.
     -Да. Это верно, - согласился Туманов и быстрыми шагами направился к ней. Его решительный вид, кажется, напугал женщину. И глянув на нее, Грек с ухмылочкой сказал Ваняшину:
     -Сейчас ей не позавидуешь.
     Ваняшин ничего не ответил, но по его лицу было не трудно догадаться, что он сейчас и сам бы не прочь сделать беглянке хорошенькое внушение.
     Федор подошел к Людмиле Калугиной.
     -Ваняшин вас предупреждал, чтобы вы никуда не выходили из дома бабушки? – спросил Туманов, еще находясь под впечатлением всего только что случившегося. Опоздай они всего на пару минут, и еще не известно была бы Людмила Калугина жива. Ведь на насильника тот хлопец явно не тянет. И как видно интерес у него к Калугиной совсем другой.
     Кажется, она теперь и сама осознавала все это, поэтому не могла сдержать слез.
     -Простите меня, - попросила она прощенье, которое майор постарался пропустить мимо ушей. Сказал:
     -Вы не ответили на мой вопрос, - довольно жестко потребовал он ответа.
     Людмила кивнула, опустила голову.
     -Да. Предупреждал, - сказала она.
     -Тогда какого же… - начал майор, повысив голос и тут же словно устыдившись за свою бестактность, и вспомнив, что разговаривает с женщиной, уже продолжил более спокойным тоном: - Зачем вы это сделали?
     Людмила достала из сумочки вырванную из телефонного справочника страницу.
     -Что это? – не понял майор, тут же припомнив, что когда в квартире Калугиных проводили обыск, сам просматривал телефонный справочник. Тогда просто не обратил внимания на телефонный номер, записанный авторучкой. Таких пометок и исправлений в нем было много.
      Людмила указала на написанный рукой покойного мужа телефонный номер и сказала:
     -Это номер одного из сотрудников фирмы, в которой раньше работал муж.
     -Вот оно что, - понимающе кивнул Туманов. Не понимал только одного, с чего это вдруг этот номер понадобился сейчас вдове.
     -Я хотела позвонить, узнать насчет денег. Муж как-то говорил, что там ему должны выплатить какие-то деньги.
     -А почему вы нам сразу не сказали об этом? – спросил майор, глядя Людмиле Калугиной в глаза.
     Та пожала плечами.
     -Не знаю. Просто не до того было. Наверное, забыла.
     -А сейчас вспомнили? – В вопросе майора виделась некая подковырка, от которой Людмиле захотелось надерзить майору, но она сдержалась, чтобы не показаться нескромной. Кивнула и сказала:
     -Вспомнила совершенно случайно. У бабушки кончились деньги. Да и согласитесь, вдвоем жить на ее небольшую пенсию, приятного мало.
     -Согласен. Мало, - согласился майор.
     Не обращая внимания на его одобрение по поводу сказанного ею, Людмила продолжила:
     -Понимаете, я всего лишь хотела позвонить и выяснить, можно ли получить эти деньги?..
     -Я понимаю. Только вы-то сами понимаете, что допустили оплошность. За квартирой вашей оказывается, следят. Как вы думаете, кто это был? – кивнул Туманов на то место, где на земле остались следы от протектора внедорожника.
     -Я не знаю, - сказала Людмила и, заметив по глазам майора, что ее ответ того не удовлетворил, добавила: - Ну честное слово. Я сама чуть не описалась со страху.
     -В следующий раз, если подобное произойдет, я думаю, вы  обкакаетесь, - вмешался в разговор Грек. – Судя по всему, эти ребята не отцепятся от вас.
     -Что же мне в таком случаи делать? – произнесла Людмила, закрыв лицо руками.
     -Если вы будете слушаться нас, то, возможно, все и обойдется, - с долей надежды проговорил Туманов, призадумавшись, по поводу ограничения свободы Людмилы Калугиной. Мысль эту ему подал Грек.
     -Ну отвезем мы ее сейчас опять к бабушке, - сказал он. – А она опять какой-нибудь финт выкинет. На этот раз просто помогла случайность.
     -Пожалуйста, - попросила Людмила. – Поверьте мне на слово. Больше не будет никаких финтов. Уверяю вас.
     Раздумывал Туманов недолго. Больше запугивать женщину не стоило. Она и так хорошо напугана. А  приставить к ней суточную охрану он все равно не в состоянии. Людей и так не хватает. В камеру ее тоже не посадишь, оснований нет. Есть милицейское общежитие. Там и охрана есть, но кто ее туда возьмет. И, получается, хотят  сыщики или нет, но опять придется отвезти ее к бабушке пенсионерке.
     -Ладно. Видно придется шефство над ней взять, - подумав немного, проговорил Ваняшин.
     Самой Людмиле Калугиной эта идея очень понравилась.
     -Наш Леша ей приглянулся, а ни его идея, - немного с завистью проговорил тихонько Грек Федору Туманову, не забыв напомнить, что раз уж они приехали  сюда, то неплохо бы провести повторный обыск.
      -Правильно. Вот сейчас все и поглядим, пока хозяйка здесь. Может, заодно вы еще чего-нибудь такое вспомните, - предложил майор Людмиле Калугиной, когда вместе с ней оперативники направились к подъезду.
     Отсутствие лифтерши, несколько озадачило Туманова. Поднявшись в квартиру, он сразу же позвонил на диспетчерский пункт, и узнал, что сегодня как раз должна была дежурить Кропотова.
     -Но она утром позвонила, попросила дать ей неделю в счет отпуска. Сказала, что приболела, а в больницу идти не хочет, - объяснила Федору по телефону диспетчер службы ремонта лифтов.
     Оставалось только сожалеть по поводу внезапного отпуска лифтерши, что майор и не упустил сделать, после того, как положил трубку на аппарат.
     -Вообще-то, нам бы стоило с ней пообщаться, - проговорил майор. Но Грек только рукой махнул.
     -Какой от старухи пенсионерки может быть прок, - сказал он, припоминая крепенькую тетку лифтершу и сомневаясь, что она вдруг вот так может заболеть. – Такую как она, колом не перешибешь. Для таких подходит, знаешь, какой синдром? – спросил он у Ваняшина.
     -Ну? – нукнул приятель Леха.
     -Воспаление хитрости, - гордо ответил Грек. – Вот поверь мне на слово, в прошлый раз эта тетя нам явно чего-то да не договорила, - с уверенностью проговорил он.
     Но как видно Леху Ваняшина все сказанное Греком не очень-то заинтересовало.
      -Может быть, - вяло проговорил старший лейтенант, лишь бы Грек отцепился со своими домыслами, потому что если его воображению дать волю, тогда пропало дело, от него просто так не отобьешься.
     Сейчас Ваняшина больше заботили детали предстоящего осмотра квартиры. В ней у Валерия Калугина могли быть возможные тайники, о которых его жена могла просто-напросто не знать, хотя и старательно уверяла сыщиков в отсутствии таковых, говоря, что у них с мужем друг от друга не было секретов.
     Похоже, она говорила правду, потому что почти три часа проведенных сыщиками в квартире Калугиных, оказались потраченными впустую и не дали ничего, кроме усталости. За это время опера тщательно осмотрели все вещи убитого, мебель, пролистали сотни книг, а результат не оправдал ожиданий. Хотя чего можно было ожидать. Опера сами толком не знали, чего можно ожидать от повторного обыска. И провели его только потому, что когда ничего нет, надо искать. Может в тот раз в спешке, чего-то не доглядели, пропустили. Оказалось, что нет. И доглядели они все так, как надо и ничего-то не пропустили.
     Плюхнувшись в кресло, Грек достал пачку сигарет и зажигалку. Вид у капитана был такой унылый, что Федор Туманов едва глянув в усатую физиономию, тут же поспешил сказать:
     -Ничего, ничего. Все нормалек, бойцы. А повторенье, как известно, мать учения.
     Грек с ехидной усмешкой встряхнул своей башкой.
     -Ну тогда скажи мне, какая польза оттого, что мы тут столько времени провозились? – спросил он, веря, что своим вопросом подцепил майора, как опытный рыбак подсекает зазевавшегося карася. Но сравнение майора с карасем оказалось для Грека преждевременным.
     -Ты хочешь знать, какая польза в повторном обыске? – спросил Федор, глянув в усталую физиономию усатого капитана.
     Тот настойчиво кивнул.
     -Да уж хотелось бы.
     Федор достал листок из телефонного справочника, который ему передала Людмила Калугина, показал.
     -А это? Возможно, этот номерок дорогого стоит. И потом, не забывай, что если бы мы не приехали сюда, те на «Ланд ровере» наверняка бы увезли Калугину. А ты говоришь, мы время даром потратили. Нет, Грек не даром. – Майор подошел к телефонному аппарату, сначала глянул на номер, записанный рукой Валерия Калугина на листке справочника, потом набрал его на аппарате, и,услышав традиционное алло, сказал в трубку: - Станислава Сергеевича можно?
     Приятный женский голос в телефонной трубке сделался несколько удивленным:
     -Какого Станислава Сергеевича? Вы вообще, куда звоните?
     Федор Туманов прикинулся простодушным мужиком и начал плести про стройку, для которой в срочном порядке необходимо завести кирпич и цемент.
     И показавшийся сначала таким ангельским голосок, в буквальном смысле превратился в рык тигрицы, которая зарычала так, что Федор трубку убрал от уха:
     -Какая стройка? Какой цемент и кирпич? Вы позвонили в фирму «Кансал интернейшел». Мы строительством не занимаемся. Понятно вам? – теряя терпение, спросил женский голос.
      И тут майор набрался наглости задать поистине хамский вопрос.
      -А чем вы занимаетесь? – спросил он.
     Несколько секунд в трубке было тихо. Видно разговаривавшая с ним особа переваривала, пытаясь определить, кто таким наглым образом втирает ей мозги. И Федору пришлось напомнить о себе, протяжным:
     -Алло?
     Наконец, видно так и не придя ни к какому конкретному заключению по поводу наглеца, попытавшегося вызвать ее на откровение, женщина довольно в грубой форме ответила:
     -Слушай, а не пошел бы ты… - и бросила трубку.
     Федор улыбнулся.
     Не понимая, что так развеселило майора, Грек не вытерпел, спросил:
     -Ну и чего ты там узнал?
     Федор закурил. За то время пока он разговаривал по телефону, Грек с Ваняшиным и Людмилой Калугиной успели выкурить чуть ли не по сигарете. Теперь настала его очередь. Сделав пару затяжек, Туманов ответил:
     -Я узнал название фирмы, с которой ваш муж был каким-то образом связан, - посмотрел он на Людмилу Калугину. – Это «Кансал интернейшел»…
     -«Кансал интернейшел»? – задумчиво повторила женщина, и тут же замотала головой. – Мне это название ничего не говорит. – Она посмотрела на Грека, но усатый капитан скроил такую физиономию, что женщина немедленно отвела глаза в сторону.
     -А ты узнал, чем они там занимаются? – спросил Грек, припоминая болтовню майора насчет стройматериалов.
     Федор махнул рукой.
     -Да уж точно не снабжением строительных объектов кирпичом и цементом. Об их профиле мне узнать не удалось, - сказал Туманов, заметив на лице Грека следы разочарования. Но, к сожалению, утешить усача было нечем. И в последней надежде, майор произнес: - Между прочим, у них на телефоне стоит определитель. Я слышал щелчок.
     -Подумаешь, - фыркнул Грек.
     Но Туманов посчитал своим долгом возразить, и сказал:
     -А и не скажи. Ну сам подумай, зачем обыкновенным фирмачам ставить телефон с определителем номеров?
     Грек не ответил, хотя бы мог привести майору парочку, тройку веских доводов. Сам же Туманов посчитал, что убедил спорщика капитана.
     -А что, если мы взяли след, который нас выведет на преступников? – мечтательно проговорил майор.


ГЛ.13


      -Ну вот, кажется, мы и приехали, - сказал сидящий на заднем сиденье «Волги» человек с перевязанной головой, попросив водителя остановить такси. Тот вздохнул с облегчением. Скорей бы уж высадить этого психа с револьвером и уехать отсюда. Он даже деньги с него за проезд не потребует. Да и что можно потребовать в этой ситуации? Заговори о деньгах, и схлопочешь пулю в затылок.
     Водитель остановил машину, покосившись в окно. Место тут какое-то подозрительное. Домов поблизости нет. Зато кусты кругом и забор, за которым виднеются полуразрушенные корпуса уже давно не работающего завода.
     -Вылезай из машины, - услышал он чуть приглушенный голос, от которого вздрогнул.
     -Зачем? – спросил он, почему-то испытывая нешуточное волнение.
     Наверное, его вопрос показался сидящему на сиденье человеку с пистолетом в руке, идиотским, потому что он как будто удивился тупости таксиста. Отвечать на него не счел нужным, стащил с головы водителя бейсболку, одел ее, и, ткнув трубкой глушителя таксиста в правое ухо, проговорил нетерпеливо:
     -Вон из машины.
     Водитель вылез. Только теперь догадался, что за всем этим должно последовать. Опять вздохнул, ругая себя за беспечность. Сколько раз зарекался не работать по ночам. Пожадничал. С ночных клиентов всегда можно хорошо содрать. И вот чем жадность обернулась.
     Он посмотрел на стоящего перед ним человека в пижаме и в его же бейсболке. Нет, он ошибался, считая его психом. Не псих он, а самый настоящий бандит, которому нужна его одежда.
     -Раздевайся, - приказал ему человек в пижаме, посоветовав не тянуть время.
     Водитель опять вздохнул, сожалея о незавидном своем положении. Быстро снял джинсы, рубашку. Подумал, и снял кроссовки, наблюдая за тем, как нахал с пистолетом стащив пижаму, быстро облачается в его одежду.
     В какой-то момент, увидев, что нахал отвлекся, у водителя появилась мысль, прыгнуть в кусты, бросить машину и убежать. Даже если это всего лишь обыкновенный грабеж. Так будет лучше. Надо только добраться до ближайшего отделения милиции и сообщить о нападении.
     Выждав, когда странный тип, не выпуская из руки револьвера, наклонился, чтобы зашнуровать кроссовки, водитель такси резко прыгнул к обочине, по которой вдоль дороги росли густые кусты. Но человек словно предвидел такой вариант, среагировал моментально. Вскинув руку с револьвером, нажал на курок.
     Послышался хлопок, после которого ноги у водителя таксиста вдруг подвернулись, и он упал ничком, но тут же опять поднялся, хватаясь руками за ветки кустов. Но вторая пуля, попавшая ему в голову, окончательно опрокинула таксиста на землю.
     Готовый выстрелить еще раз, человек подошел к нему, пнул таксиста ногой в бок, и, видя, что тот не шевелится, наклонился, потрогал пульс на шее.
     -Готов, - тихо проговорил он и поспешил вернуться к машине. Сел за руль, и хлопнув дверью, поехал. Больничную пижаму он выбросил из окна машины.

      Лифтерша Валентина Ивановна Кропотова в это утро, как всегда собираясь на работу, укладывала в сумку суточный запас еды, который в большинстве своем состоял из бутербродов и двух пакетов супов быстрого приготовления. На завтрак она взяла банку рисовой каши с котлетой. Опаздывать она не любила, поэтому всегда из дома выходила пораньше. Так было запланирована и в этот раз.
     Последним, что она сделала перед тем, как покинуть квартиру, это подошла к зеркалу в коридоре и, глянув на свое морщинистое с припухлостями под глазами лицо, не отличавшееся красотой смолоду, слегка поморщилась, после чего густо намазала губы ярко-красной помадой. И осталась довольной собой, посчитав, что для женщины ее возраста, она выглядит даже очень неплохо.
     Сменив домашние тапочки на выходные туфли, она взяла сумку и, отперев замок, раскрыла дверь и от удивления в первый миг лишилась речи.
     Перед ней стоял тот самый тип, который еще недавно поселился у Татьяны Чистовой, официантки ресторана из сто седьмой квартиры. Мужчина вроде и ничего. Как-то, когда он однажды вечером пришел, проходя мимо лифтерши, остановился поболтать. Тогда-то Валентина Ивановна по простоте душевной и выложила ему, что живет одна. Даже адрес сказала, поэтому особенно удивляться не стоило по поводу того, как он отыскал ее. Другой вопрос зачем? Ведь его увезли в больницу, и вроде бы даже подозревают в убийстве того странноватого мужика из сто восьмой квартиры. Так ли это было на самом деле, Валентина Ивановна не знала, но, почему-то увидев сейчас этого улыбающегося типа, почувствовала себя нехорошо.
     -Мне на работу надо… - проговорила она, для достоверности показав сумку, набитую провиантом. Но, похоже, это незваного гостя совсем не интересовало. Он вдруг повел себя довольно наглым образом, втолкнув лифтершу обратно в квартиру, не обращая внимания на ее протесты.
     -Будет лучше для вас, если вы не будете орать, - со смешком посоветовал он Валентине Ивановне, запирая дверь квартиры изнутри на замок. – Вы ведь на пенсии? Денек, другой можете и отдохнуть. Вы этого заслужили своим ударным трудом. Пусть другие потрудятся.
     Валентина Ивановна опешила от такой наглости. Самое досадное то, что она почему-то теперь даже в собственной квартире, не чувствовала той уверенности с которой на дежурстве могла взять за шкирку любого случайно зашедшего в подъезд пьяницу и безбоязненно вышвырнуть на улицу. Там  все жильцы подъезда ее знали, побаивались и уважали за крутой нрав. Кстати и этот тип, когда только лифтерша увидела его первый раз, произвел впечатление тихой овечки. И она тогда еще в душе позавидовала Татьяне Чистовой, сколько та маялась без мужика и вот подкинул Бог, наконец ,счастье.
     Но видно, первое и второе впечатления оказались ошибочными. Разве тихие овечки так поступают?
     Поставив сумку на пол в коридоре, лифтерша решительно прошла в комнату и, подойдя к столу, на котором стоял телефонный аппарат, схватила трубку.
      Человек в бейсболке тут же подскочил к ней и вырвал из руки трубку.
      -Что такое? – изумленно воспротивилась женщина такой наглости. – Вы врываетесь ко мне в квартиру как грабитель… - Она не договорила, поймав на себе его пристальный взгляд, который не вызывал ничего, кроме страха, буквально парализовавшего все ее существо.
      -Ошибаешься, тетка, - покачав головой, тихо произнес он. – Я не грабитель.
      Валентина Ивановна обиженно поджала губы. Говорить он может все что захочет, но ей видней, как его назвать.
     -Всего пару часов назад, я убил троих человек. А ты меня называешь грабителем, - проговорив так, он устало сел в кресло, жестом указав перепуганной насмерть лифтерше, чтобы села в соседнее кресло. И когда она села, посмотрев ей в глаза, сказал: - В общем, так, мне надо несколько дней пожить у тебя. Ты не возражаешь?
     Валентина Ивановна тут же припомнила, как сладко плел он ей тогда в подъезде про супругу, якобы которой он изменяет с Татьяной Чистовой, и просил никому не рассказывать о том, что ночует у нее. Теперь же оставалось сожалеть по поводу доверчивости. Вот и верь после этого людям. И еще у него хватает наглости спрашивать, не возражает ли она. Даже если и попытается возражать, разве он уйдет? Поэтому отвечать на его вопрос Валентина Ивановна не стала, вспомнив, что ей надо на работу, сказала:
     -Мне надо идти…
     На это он только помотал головой.
     -Нет. Лифт не упадет, если сегодня не будет лифтерши. Не так ли?
     Приученная к порядку Валентина Ивановна, почувствовала себя неловко.
     -Но я же не могу, вот так взять и не пойти на работу? – воскликнула она.
     -Ну почему же вот так, - произнес он, тут же предложив вариант с болезнью. – Позвоните и скажите, что вы заболели. Вирус, - но, пристально глянув на крепенькую тетку, видно сам же и засомневался, что есть такой вирус, способный одолеть ее. – Кстати, вы, когда последний раз были в отпуске? – спросил он.
     -Чего? – услыхав про отпуск, лифтерша как будто удивилась, потому что последние три года работала без отпуска.
     -Вот видите, - проговорил он, догадываясь, что попал в точку. – Вам определенно нужен отпуск, - и, не давая лифтерше опомниться, добавил: - Поэтому сейчас вы позвоните своему начальнику и скажите. Нет, потребуете, оформить вам отпуск, - посоветовал он.
     Валентина Ивановна натянуто усмехнулась.
     -Да кто же мне его даст. Сейчас лето и так работать некому. Опять же матери одиночки… А я пенсионерка. Какой у меня аргумент для отпуска?
      -Аргумент самый простой. Вот, - достал он из-за пояса револьвер и показал лифтерше. Та сразу побледнела, вспомнив, как он сказал, что два часа назад убил троих. Значит, не соврал. И она лихорадочно вцепилась в телефонную трубку.
     Направив ствол револьвера на лифтершу, он не упустил напомнить:
     -Одно лишнее слово и я стреляю.
     Валентина Ивановна замотала головой.
     -Я же ведь не дура. Все понимаю, - проговорила она, заметив одобрительный кивок. Только сейчас и поняла, что он за штучка. Вот такие с виду тихие да неприметные ходят по улицам. Ты не ждешь от них беды, а она рядом.
     Лифтерша набрала номер главного диспетчера.


ГЛ.14


     Капитан Грек недоумевал. Проверив по компьютеру по базе данных, где имелись все телефоны, и юридические адреса всех зарегистрированных в Москве организаций он для начала установил адрес «Кансал интернейшел», потом выяснил насчет профиля деятельности. Причем, он оказался самым обычным.
     -Посредники, - сказал Грек разочарованно. – Там купили, туда подороже продали. – Он хотел связаться с налоговыми органами, чтобы выяснить, какой у этой фирмы денежный оборот, но Федор Туманов отговорил его.
     -А если эти фирмачи с налоговиками живут вась-вась, - сказал майор.
     Грек не любил уступать в своих желаниях.
     -Ну и что?
     -А то, что из налоговой инспекции могут предупредить и сказать, что есть такой некий капитан уголовного розыска Сан Саныч Грек. Так вот он звонил сюда нам, интересовался финансами. Сечешь, о чем я? – спросил майор.
     Грек сморщился. Как неприятно сознавать, но Туманов был прав.
    -Решат еще, что этот Сан Саныч вздумал оказать им свое покровительство и взять фирмачей под крышу, - добавил Ваняшин.
     -Я ж для дела, - резонно заметил на сказанное приятелем Лехой капитан Грек,  понимая, что переубедить ему майора со старшим лейтенантом не удастся, поэтому лучше  налоговикам и в самом деле лучше не звонить.   
      -А если для дела, то давай действовать так, как действовали всегда, - сказал Федор Туманов. На что старший лейтенант Ваняшин не упустил добавить:
     -Втихаря и наверняка. Как в разведке.
     -Тоже мне разведчики, - проворчал Грек, окончательно отказавшись от своей первоначальной идеи. Убедили друзья-товарищи, нечего сказать. Вот она, сила коллектива.
     Освободив место за компьютерным столом Ваняшину, Грек предложил:
     -В таком случаи, может вы лейтенант попробуете?
     Ваняшин ни чуть не обидевшись, уселся на стул.
     -Пожалуйста. Нет ничего проще, - проговорил он, быстро забарабанив пальцами по клавиатуре.
     -Смотри, какой у нас тут нахер появился, - съехидничал Грек. Хотя, например, майор Туманов отнесся к затее старшего лейтенанта вполне серьезно. А Ваняшин не смог умолчать по поводу неточности формулировки в свой адрес.
     -Да не нахер, а хакер, дурья ты башка. Сколько тебе раз повторять? – укорил он Грека. На что сам Грек только рукой махнул, сказав, что особенной разницы не видит.
     Минут пятнадцать майор Туманов с капитаном Греком сидели за другим столом, чтобы не мешать Ваняшину, даже разговаривали вполголоса, пока, наконец, старший лейтенант не попросил их подойти. Точнее сказать,  позвал он Туманова, но Грек оказался у компьютера вперед майора.
     -Давай, хвались, хер хакер? – с поддевочкой потребовал он.
     Ваняшин не стал уподобаться Греку по части подковырок. Выждав, когда подошел майор, сказал, объясняя ему, а не Греку:
     -Мне удалось заполучить их банковский счет. Вот он, - Ваняшин ткнул пальцем в одну из клавиш, и на мониторе появились цифры. Потом он посмотрел на Туманова, заметив, что майор, о чем-то призадумался.
     Грек тоже уставился на своего старшего группы и в отличие от старшего лейтенанта Ваняшина не утерпел, спросил:
     -О чем задумался, майор?
     -Да дискета та, которую нам отдала Калугина… - ответил майор. Причем, ответ его оказался настолько скупым, что усатый капитан ничего толком не понял.
     -А что, дискета? – не упустил спросить он.
     -Да не понятно, откуда на ней появилась запись такого количества цифр, если в компьютере Калугина их нет, - проговорил Федор Туманов, посмотрев на Грека. В ответ тот не произнес ни слова, только стоял и моргал глазами, размышляя над тем, что сказал майор.
     Ваняшин оказался более смышленым.
    -Возможно, Калугин, перебросив данные на дискету, вывел их из памяти своего компьютера, - сказал старший лейтенант, что вполне подходило. Но майор Туманов вдруг высказал другую версию, озадачившую прежде всего усатого Грека.
     -Или данные на нее вообще, были переброшены с другого компьютера, - сказал майор.
     -Как это с другого? Ты что, Николаич? Разве у Калугина был и другой компьютер? – В голосе усатого капитана сквозило нескрываемое удивление. – Тогда где же он? Ведь вдова убитого нам ничего о нем не говорила.
    -Да. Это так, - вынужден был согласиться Туманов, еще больше призадумавшись. – Вот это все мне и не понятно. Эту дискету она должна была по замыслу мужа, передать продавцам молока.
     Грек схватился за голову.
     -Чертовщина какая-то, - воскликнул он. – Продавцы молока. Белая «Тойота». Милиционер, которого мы не можем отыскать. Все это пока для нас остается неизвестным. Так давайте хотя бы работать с этой фирмой. По крайней мере, мы знаем ее адрес. А раз со слов Людмилы Калугиной, ее муж там работал, то и надо это выяснить. Так ли на самом деле, - предложил Грек. Заметив, как Туманов с Ваняшиным смотрят на него, подозрительно прищурился.
    -А чего это вы на меня так таращитесь? – спросил он.
     Туманов промолчал, а старший лейтенант Ваняшин проговорил заговорщицки:
     -Товарищ майор, а не заслать ли нам туда опытного капитана?
     -Грека? – с иронией спросил Федор Туманов, улыбнулся и сказал: - А что? Предложение даже очень дельное. К тому же, не забывай, Грек, тебе надо доказать «батяни», что ты хороший сыщик.
     -Лучший, - подняв указательный палец вверх, поправил Ваняшин майора Туманова.
     Грек вздохнул, не очень обрадовавшись предложению приятеля старлея.
     -Чует мое сердце, вы так теперь и будете на мне кататься. Давай Грек туда. Потом – сюда, - проговорил он с сожалением.
     Майор Туманов ничего не сказал на это. А вот приятель Леха Ваняшин не упустил подковырнуть.
     -Теперь мы тебя запряжем в салазки. – Видя, что капитан приуныл, старлей подмигнув майору Туманову, смилостивился, сказав: - Ладно, так и быть. Подвезу тебя.


     Едва подъехав к воротам, за которыми располагалась фирма «Кансал интернейшл», сыщики обратили внимание на усиленную охрану, состоявшую не только из сотрудников частного охранного предприятия, но милиционера вневедомственной охраны при полной боевой выкладке.
     -Это чего, зона особого внимания, или посредническая фирма? – съязвил Грек, прежде чем вылезти из машины.
     -А вот это ты по возможности и постарайся узнать, - подсказал Ваняшин, не упустив заметить, что едва стоило им остановиться, как белая «девятка» сразу попала под пристальное внимание всех, кто дежурил возле ворот. А было их, не много не мало, четверо человек вместе с милиционером.
     -Знаешь, по-моему, будет лучше, если ты отъедешь вон туда, - указал Туманов на угол дома. – Может быть им не нравится, что ты своей машиной загораживаешь проезд.
     -Сейчас отъеду, - согласился Ваняшин, после того как Грек вылез и направился к воротам. Он еще не подошел, а ему навстречу уже вышел здоровенный охранник. Глянув на черноглазого усача сверху вниз, спросил:
     -Слушаю вас? Кто вам нужен?
     На этот раз, Сан Саныч Грек решил вести открытую тактику. Трехэтажный особнячок был окружен таким высоким забором, что преодолеть его какими-то иными способами не представлялось возможным. Поэтому, достав из кармана пиджака удостоверение, Грек предъявил его охраннику.
     Тот внимательно прочитал, каждую строчку из предъявленного удостоверения, даже провел пальцем по голограмме и оттиску печати, после чего вернул документ Греку и вежливым тоном произнес:
     -Прежде, чем пропустить вас, я должен позвонить. Так к кому вам надо? – спросил он.
     Грек убрал удостоверение обратно в карман пиджака и, напустив на себя побольше важности, сказал:
     -Мне нужен тот, кто у вас здесь заведует кадрами.
     Охранник удовлетворенно кивнул и вошел в помещение для охраны, где стоял телефон. Остальные двое охранников и милиционер стояли в сторонке и о чем-то негромко разговаривали, делая вид, что не обращают на Грека никакого внимания. Но Сан Саныч Грек заметил, что не все из троицы были так беспечны по отношению к нему. Один из двух охранников время от времени бросал на Грека настороженные взгляды, особенно когда тот полез в карман и достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. Достал для отвода глаз охране. На самом же деле, сунув руку в карман, Грек включил небольшой диктофон, которым его снабдил майор Туманов.
     С того момента, как Грек подошел к воротам и до того, как его впустили на территорию, прошло, по меньшей мере, минут десять, не меньше. И теперь, глядя, как Грек в сопровождении одного из охранников направился к зданию, в котором размещалась фирма «Кансал интернейшел», старший лейтенант Ваняшин не скрывал недоумения по поводу серьезной охраны:
     -Что-то не очень-то похоже, что здесь обыкновенная посредническая фирма.
      Федор Туманов отчасти был согласен со своим подчиненным. На глаза ему попался подозрительный мужичок, который с беззаботным видом разгуливал по тротуару вдоль забора едва ли не перед самой машиной. И Федор был уверен на все сто, что делает он это не просто так, а пытается заглянуть в салон белой «девятки», на которой подвезли Грека. Номерок он уже наверняка срисовал, а вот кто сидит в машине, для него за тонированными стеклами оставалось недосягаемым и он едва ли не носом водил по стеклу.
     -Странный тип, - заметив, что майор с интересом наблюдает за мужиком, проговорил Ваняшин.
     Федор согласно кивнул. Еще когда они только остановились и Грек вылезал из машины, майор обратил внимания, что этот самый мужичок с лицом закоренелого алконавта вылез из машины, подъехавшей сюда за ними следом. А теперь вот пустился прогуливаться по тротуару, заложив руки за спину и держа в них свернутую в трубку газету.
     Из своего опыта общения с разного рода людьми, майор Туманов хорошо знал, что частенько внешность человека бывает обманчивой. И этот тип, скорее всего совсем не тот, за кого пытается себя выдавать. Не зря он нахлобучил на глаза козырек белой кепочки.
     -Николаич, может выйти, дать ему по ушам, чтобы нос не совал? – обратился старший лейтенант к Туманову, почему-то пропитавшись раздражением от такой назойливости мужика. – На нервы мне его белая кепка действует, - объяснил он свое желание, от которого майор его постарался отговорить, сказав убедительно:
     -Сейчас он не знает, кто сидит в машине. Не видит ни твоего, ни моего лица. А тогда он тебя сфотографирует… - Майор произнес это скорее спонтанно и тут же подивился правильности своей мысли. – Леша, а ведь он и в самом деле сфотографировал твою машину. У него в газете наверняка портативный фотоаппарат. – Только сейчас до Федора дошло, почему пара раз доходя до машины, мужичок в кепке вдруг доставал газетную трубку из-за спины и как бы невзначай наводил один из ее концов на машину Ваняшина.
     -Вот сука! – остервенело произнес Ваняшин, все больше испытывая неудержимое желание, хорошенько проучить фотографа в кепке. И если бы не майор, он бы точняк почесал руки об эту кепочку. Он хотел сказать майору, что вообще мог бы даже потребовать у мужика предъявления документов, но в это самое время возле ворот стало заметно какое-то непонятное движение. Охранники засуетились, забегали, и вдруг улица наполнилась неприятным звуком милицейской сирены.
     -Что еще за хренотень? – заволновался Леха Ваняшин, увидев летящий на бешенной скорости милицейский «Форд» с включенными мигалками, а за ним два «Мерса» джипа.
     Ворота открылись, почтительно пропуская эскорт внутрь территории.
     -Да, - недоуменно протянул старший лейтенант, глянув на майора. Хотя сейчас и сам Федор Туманов был озадачен увиденным не меньше своего подчиненного, но в отличие от Ваняшина не произнес ни слова.
     За всем этим они упустили из виду мужика в белой кепке. И посмотрев на тротуар, заметили, что его уже там нет. На обочине проезжей части стояла вереница иномарок, среди которых старенький, неброский «Нисан» красного цвета. А за ним…
     -Николаич!.. – указал Ваняшин на остановившуюся белую «Тойоту» с тонированными стеклами, к которой подошел мужичок в белой кепке. Похоже, тот, кто сидел в машине с нетерпением ждал его и сам открыл дверь.
     На машину сыщиков мужичок теперь даже не глянул, как будто она вовсе перестала его интересовать. Бросив короткий взгляд на въехавшие за ворота джипы, мужичок в кепке закрыл дверь и «Тойота» тут же сорвалась с места.
     -Чего будем делать, Николаич? – нетерпеливо спросил Ваняшин, видя, как иномарка стремительно удаляется. Еще минута, другая и догнать ее в этом потоке машин, будет делом нелегким, а может быть и вовсе недосягаемым.
     -Ждать Грека, - отрывисто сказал Туманов.
     Посмотрев на майора, Ваняшин заметил, что тот явно нервничает.
     Вернулся Грек довольно скоро. Выйдя из ворот, он неторопливыми шагами направился к поджидавшим его товарищам. Причем, стоило только глянуть капитану в его лицо, и можно было со ста процентной уверенностью сказать, что ничего путного выяснить Грек не смог. И в этом Туманов с Ваняшиным не ошиблись.
     Усевшись на заднее сиденье, Грек достал из кармана пачку сигарет, закурил. Видя, что друзья товарищи выжидающе смотрят на него, сказал сердито:
     -Ну и чего вы на меня уставились?
     Ваняшин не осмелился подать голос, отмолчался. А Федор Туманов спросил:
     -Ты узнал что-нибудь насчет Калугина?
     Грек отрицательно покачал головой.
     -Нет. Калугин тут не работал, - ответил он.
     На этот раз Ваняшин молчать не стал.
     -Постой. Как это не работал? А его жена говорит…
     -Леша, мне плевать на то, что говорит его жена. В отделе кадров он нигде не значится. И никаких денег никто тут ему платить не собирался. И вообще, тут солидная фирма. Только что я нос к носу столкнулся, знаете с кем?
     Оба приятеля промолчали, не выказав любопытства, чем в некоторой степени даже оскорбили самолюбие Грека.
     -Заместителем министра Яшиным, - сказал Грек.
     -Постой. Тем Яшиным, который курирует в правительстве оборонку? – уточнил Туманов. Причем, трудно было понять, чего в голосе майора больше удивления или явного недоумения. Впрочем, самого Грека сейчас не то ни другое не волновало и он, кивнув, сказал:
     -Да. Тем самым.
     -Вот кто, значит, прикатил на джипах, - с отдаленной завистью произнес Ваняшин. У него была тяга к машинам, но сменить «девятку» купленную родителями, на один из таких джипов для простого старшего лейтенанта, было не сбыточной мечтой.
     -На одном джипе он с водителем, а на другом его охрана. Трое бугаев. Такие, лом в дугу согнут, - в некоторой задумчивости дополнил Грек и посмотрел на Туманова. Причем, растерянности в черных глазах Грека не замечалось, но что делать дальше, он не знал. Внезапное появление замминистра, смутило бравого капитана. Но еще больше, смущала неясность, которая внезапно появилась перед сыщиками. С одной стороны, вдова убитого заявляет, будто собственными ушами слышала, как муж разговаривал с кем-то о деньгах, и записал номер в телефонный справочник, сказав ей, что будто когда-то  работал на фирме, где ему должны выплатить деньги.
     -Да разговаривать он мог с кем угодно. Может, с человеком не имеющим к этой фирме отношения, а номерок записал вот этот, - высказал свое мнение старший лейтенант Ваняшин, указав на листок вырванный из телефонного справочника.
     -Все может быть, - согласился Грек. – Только не понятно, зачем в таком случаи ему вдруг понадобилось записывать этот номер? А?
      Туманов с Ваняшиным не ответили, и Грек продолжил:
     -Вполне ведь может так быть, что и на самой этой фирме воду мутят.
     -Все может быть, - проговорил Ваняшин.
     -Слушай, а ты с кем разговаривал тут о Калугине? – спросил Туманов, кивнув на закрытые решетчатые ворота, за которыми, как изваяния, замерли охранники и дежурный милиционер с автоматом.
     -С заместителем директора по кадровым вопросам. Все, кто оформляются к ним на работу даже временно, обязательно проходят собеседование с этим шишкарем, - проговорил Грек с неприязнью в голосе.
     -Чего ты так о нем? – спросил Ваняшин.
     Грек сердито махнул рукой.
     -Да ну его. Неприятный тип. Такой весь из себя. Я попытался выяснить, чем конкретно занимается их фирма, но он говорить на эту тему отказался.
     -Сам бы полазил по кабинетам. С другими бы людьми поговорил. Не один же он там был, - подсказал Ваняшин, а Грек сердито глянув на него, покачал головой.
     -Смотрите, какой наш Леша умный. Я бы, может, с кем-нибудь и поговорил, если бы не охранник. Он меня от самых ворот до двери этого зама проводил и потом, стоял как пень, ждал пока я выйду. Тут охрана, как на режимным объекте, мать иху, - в сердцах произнес Грек и тут же спросил у Туманова: - Ну, что будем делать, майор?
     Федор заметил, что один из охранников, дежуривших у ворот, поглядывает в их сторону,  сказал:
     -Для начала, давайте отъедем отсюда.
     Предложение майора, старлей Ваняшин принял с восторгом. Проехав метров сто по улице, он свернул в первый попавшийся переулок. Хотел остановиться, но Грек запротестовал:
     -Едем в управление. Хватит здесь петлять с одной улицы на другую. К тому же, по-моему, за нами «хвост». Вон та, темно-зеленая «восьмерка», - оглянувшись, указал он на машину, остановившуюся метрах в пятидесяти.
     -Хвосты надо обрубать, - проговорил Ваняшин и, выждав момент, когда на светофоре после зеленого включился желтый свет, рванул с места, проскочив перекресток буквально перед самым носом у неповоротливой старенькой «Волги», опешивший водитель которой, перепугавшись, сделался белее мела. Видно он просто не понимал, каким чудом удалось избежать аварии.
     При выезде из Сухаревского переулка на Сретенку, Ваняшин глянул в зеркало и удивленно хмыкнул. Грек с Тумановым одновременно обернулись и увидели, что темно-зеленая «восьмерка» неслась следом. Причем, ее водитель в искусстве вождения явно не уступал  Ваняшину, что в немалой степени оскорбляло самолюбие старшего лейтенанта.
     -Ладно, Леха, успокойся. Черт с ними, - завопил Грек, видя, что приятель не собирается уступать первенство вождения и прибавляет скорость. – Это тебе не полигон автогонок. Хочешь сломать себе шею, ломай, но без нас с Николаичем.
     Ваняшин сердито выплюнул в окно окурок и сбавил скорость. Грек облегченно вздохнул, в который раз давая обещание не садиться в машину с таким лихачом придурком.
     «Восьмерка» их сопровождала до самых ворот управления. Даже, когда сыщики въехали на территорию, она какое-то время еще стояла неподалеку на проезжей части улицы, словно выжидая, а не вздумают ли оперативники выехать и опять продолжить гонку. Но у сыщиков сейчас были совсем другие планы. И уехала она только после того, как вызванные инспекторы ДПС попытались, приблизиться к ней. Но не смогли догнать ее.
     Туманов велел старшему лейтенанту сбегать к компьютерщикам, которые вот уже неделю как бились над расшифровкой данных с дискеты убитого Калугина.
     Обратно вернулся Ваняшин часа через два. В кабинет он вошел с кипой бумаг и такой довольной физиономией, что, едва глянув на него, Грек не упустил сказать:
     -Ты выглядишь таким счастливым, словно тебя поцеловала секретарша полковника Василькова.
     -Помолчи, дурак, - ответил Ваняшин своему наставнику, с которым время от времени они цапались и, положив на стол принесенные бумаги, сказал майору Туманову: - Помните, я говорил, про  банковский счет фирмы «Кансал интернейшел»?
     Грек заерзал на стуле в предвкушении известий.
     -Помним, Леш, говори, чего там откопал? – стал он подгонять приятеля Леху, который как будто нарочно решил поиграть на его любопытстве, что очень не нравилось самому Греку. Но старлей словно не замечал его. Выжидающе глядел на майора и, заметив благосклонный его кивок, продолжил:
     -Так вот он, - он положил на стол перед майором распечатку, на которой был указан банковский счет фирмы «Кансал интеренейшл». Вокруг нее Ваняшин разложил  целый ряд точно таких же распечаток счетов других банков. Причем, несколько из них явно были зарубежными.
     -Это что, партнеры? – спросил Грек, уставившись на распечатки, по которым можно было отследить переход различных денежных сумм на счет «Кансал интернейшел». И суммы эти оказались настолько внушительными, что даже обычно и во всем сдержанный майор, на этот раз не смог сдержать удивления. Что касаемо Грека, то усатый капитан и вовсе ощущал себя на вершине ликования.
     -Да тут же миллионы долларов. И все они стекаются на один счет. – Он взял со стола лист бумаги, который Ваняшин распределил в самом центре круга, обложенного точно такими же листами, но с другими счетами. Со всех этих счетов, деньги стекались в один банк, за которым значилось название фирмы «Кансал интернейшел».
     -Ну и дела, - проговорил Грек, впиваясь взглядом в целый ряд сумм, поступивших на счет фирмы только за последний этот месяц. Они выглядели настолько внушительными, что у Сан Саныча Грека перехватило дух и он, испытывая необычайную сухость во рту, просипел:
     -Вот тебе и посредническая фирма. Там взял, а туда  продал. Вопрос только, что они продают, раз им перечисляют такие астрономические суммы.
     -Дорогой, Сан Саныч. Выяснить это хотя и не так-то просто, но все-таки, можно. Ведь мы живем в век компьютеризации. Видите вот эти номера, - показал Ваняшин на ряд цифр, обведенных кружком. – Как вы думаете, что это за цифры? – чувствуя себя в центре внимания, спросил Ваняшин.
     Лично у Грека, на этот счет не было домыслов, поэтому он тут же потребовал, чтобы Ваняшин не тянул кота за хвост.
     -Ладно, - сказал старший лейтенант, решив не испытывать любопытства Туманова с Греком. – Это номера воинских частей. В основном авиационных, танковых и ракетных. Так вот «Кансал интернейшел» закупала в этих частях якобы списанную технику и продавала ее за рубеж, имея от таких сделок хороший навар.
     -Еще бы, - всполошился Грек. – Продажа оружия, довольно прибыльное дело. Особенно, если у такого предприятия хорошая крыша.
     Ваняшин одобрительно кивнул на сказанное Греком и проговорил:
     -Крыша тут, что надо. Возглавляет фирму «Кансал интернейшел», зять заместителя министра Яшина, некий господин по фамилии Орликов. А вот банк, через который осуществляются все торгово-посреднические операции фирмы, родной племянник. Как видите, кругом тишь да гладь. Своя рука – владыка. Вот такие дела, господа сыщики. Специалисты нашего компьютерного отдела попотели, прежде чем разобрались с дискетой. Ведь все было в цифровом варианте. Зато теперь мы имеем представление, за что Калугина могли убить. Эти данные, ничто иное, как  неопровержимые улики. Явно, сделки незаконные, и узнав об этом, возможно, Калугин стал собирать информацию об этой фирме. Вот как все это попало на дискету. Теперь понятно?
     -Допустим ты прав. Ладно. Только у меня вопрос, кому ты, Алексей, собираешься эти улики предъявлять? Господину Орликову? Или его тестю, заместителю министра? Я думаю, если мы сейчас только разинем рот, нам его сразу же закроют, - веско сказал Туманов.
     -Как это сделали с Калугиным, - резонно заключил Грек. – Возможно, даже, что Калугин решил пошантажировать главу фирмы.  И поплатился за это головой.
     -Вполне, допустимо, - согласился Федор Туманов, считая, что отвергать такой вариант нельзя.
     Леха Ваняшин  собрал со стола все распечатанные в компьютерном отделе листы, потом, хмуро глянув на Туманова, сказал:
     -Так, что же получается, как говорится, опять следствие зашло в тупик?
     -Почему это? – не понял Туманов. Ваняшин объяснил:
     -Потому что мы натолкнулись на касту неприкасаемых. Будем пасовать перед ними? – Прозвучало с откровенным упреком.
     -Вообще-то, должен тебе заметить, - сказал Туманов, обращаясь лично к Ваняшину, - что для нас важен конечный результат следствия, а не то, как оно идет. И результат у нас будет. А насчет неприкасаемых, я тебе скажу так: с умом надо к делу подойти и все будет пучком. Напролом полезешь, шею свернешь. Поэтому мы будем действовать иначе.
     -И как это будет? – сердито проговорил Ваняшин, глянув на Грека, ожидал, что импульсивный капитан поддержит его, но на этот раз тот не собирался пороть горячку, и был целиком на стороне майора Туманова.
     -Не сердись, Леша, но ты еще теленок в нашем деле. Вот проработаешь лет этак пять, поймешь, что в некоторых случаях опер, он как разведчик. Действует хитро и осторожно, а потом – бац! – Грек ударил ребром ладони по столу. – Ну ладно, всего вот так и не расскажешь. Практика нужна. Да, Николаич?
     Федор Туманов кивнул. Он сидел с сигаретой в руке, не замечая, что пепел с нее сыплется на стол.
     Грек подвинул майору пепельницу.
     -Какие на этот раз мысли одолевают твою голову, майор? – спросил он Туманова.
     -Да вот мыслишка одна пришла. Подумал, что неплохо бы взять телефоны этой фирмы на прослушку. Может, это помогло бы нам установить, кто является заказчиком убийства Калугина. И, возможно, даже выйти и на убийцу.
     Грек скроил такую физиономию, по которой не трудно было догадаться, что мыслишка майора несбыточная и про нее лучше забыть.
     -Дойдет до замминистра, и тогда нам намылят шеи, - не упустил напомнить Грек. - Точно погоны снимут. Со всех троих.
     Но Федор Туманов был из упрямцев не привыкших отступать перед, казалось бы, непреодолимыми препятствиями.
     -А «жучки»?
     -Что «жучки»? – захлопал глазами Грек.
     -Ну, если попытаться их установить, - сказал майор. – Откуда замминистра узнает про них?
     Грек в сердцах хлопнул себя ладонью по коленке.
     -Вот натура, а, - покачал он головой. – Извини, Николаич, но я не знаю даже как расценить твое предложение. Ты готов биться лбом об стенку. Ну сам посуди, кто тебя такого хорошего пропустит на территорию. Ты же видал, какая там охрана. А по воздуху ты летать не умеешь.
     -На территорию, конечно, пробраться бы хорошо. И по воздуху летать я не умею. Это ты правильно подметил. Но по поводу «жучков», у меня вот какая задумка, - заговорщицки произнес Туманов.
     -Какая? – почти в один голос спросили Грек с Ваняшиным.
     Еще когда оперативники ехали к зданию, где располагался офис фирмы «Кансал интернейшел», Федор обратил внимания на стационарный пост ДПС размещавшийся в милицейской «Газели». Теперь было необходимо уладить кой, какие формальности, чтобы гаишники тормознули «Мерседес» директора фирмы Орликова и его заместителя по кадровым вопросам.
     -Как его фамилия? – спросил Туманов у Грека.
     -Романов, - насупившись, ответил Грек, подозрительно глянув на майора.
     -Значит, дело заключается в следующим. Раз нам в офис фирмы не пробраться, стало быть «жучки» установим в машину директору Орликову и его заместителю Романову. Договоримся с гаишниками на посту, чтобы они тормознули их, попросили выйти из машины, а ты, Грек, в это время сунешь «жучок» сначала одному. Потом другому. Вот и все.
     Капитан Грек оскалился в злорадной улыбке.
     -Нет, не все, товарищ майор, - произнес он сердито.
     -Что не так? – стараясь не показать раздражения, спросил Федор. Уж казалось бы, все яснее ясного, но только не для Грека. К чему-нибудь да придерется.
     -Тут много чего не так, - возмутился Грек.  - Во-первых, мне не понятно, почему это я должен совать «жучки» под сиденья этим франтам? Я что, крайний? Или ты боишься, что Ваняшин не справится с этой работой?
     Федор посмотрел на Грека и улыбнулся, такое сейчас у капитана было обиженное лицо. И чтобы успокоить его задетое самолюбие, майор сказал:
     -Сан Саныч, помнится, ты как-то говорил, что в молодости мечтал стать артистом?..
     Грек попытался вспомнить, когда это он мог такое трепануть, и не вспомнил. Может, и говорил. Разве все упомнишь. А вот майор, оказывается, помнит. И уставившись на Федора Туманова своими черными глазами, Грек угрюмо спросил:
     -Ну и чего?
     -А то, - как ни в чем не бывало, ответил майор, - что с этой ролью ты справишься лучше. Прояви свои артистические данные. А потом, нам нужно, чтобы они занервничали. Когда человек нервничает, он обязательно сделает что-нибудь да не так. Понимаешь?
     -Это почему же они должны занервничать? – с недоумением спросил Грек.
     -Ну как же, - начал объяснять Туманов. – Сам подумай, вот только что ты приходил к этому Романову, расспрашивал его о Калугине и вдруг ты останавливаешь его машину и делаешь шмон. Наверняка, и директор фирмы Орликов тебя видел, когда ты приходил к ним.
     -Погоди, Николаич, - поднял Грек руку, и этим жестом заставив майора замолчать. Из головы усатого капитана не выходил один момент, о котором он и решил спросить майора Туманова.
     -Ты только что сказал про шмон? – напомнил Грек, не мигая, уставившись в ясные очи своего старшего группы.
     -Ну да, - подтвердил Федор Туманов. Причем, сказал об этом так просто, что Грек едва не взбесился.
     -Майор, ты забыл про основания. Для того, чтобы досмотреть их машины, у меня должно быть основание. А оно у меня есть?
     -Будет, - не моргнув глазом, ответил Туманов, чем просто изумил Грека.
     -Да? – протянул Грек удивленно.
     Майор уверенно кивнул и сказал:
     -Потерпи до завтра. Завтра у тебя будет основание. А сейчас иди в техотдел, получай аппаратуру прослушки. Завтра она тебе понадобится.


ГЛ.15


     Даша не услышала, как Федор вошел. Поменяв в прихожей ботинки на тапочки, Туманов хотел войти в комнату, но, догадавшись, что жена с кем-то говорит по телефону, задержался.
     В квартире было два телефонных аппарата. Один – в комнате, другой стоял в прихожей, на маленькой этажерке. Даша разговаривала в комнате.
     Прежде, чем поднять трубку, Туманов с минуту раздумывал. Получалось, что он вроде как не доверяет жене, подслушивает. Но любопытство все же одолело, и майор тихонько взял в руку трубку.
     С Дашей разговаривал мужчина, которого она называла Николаем. Это имя Федору показалось довольно странным. По крайней мере, среди своих знакомых и знакомых жены, человека с таким именем не было. Раньше. За это майор мог поручиться. Теперь же этот, неизвестно откуда взявшийся тип откровенно, настораживал Федора.
     Почувствовав прилив ревности, Туманов решил не расстраивать себя, бросил трубку на аппарат, и почти тут же из комнаты в коридор выскочила Даша. Выглядела она взволнованной. Догадалась, что он поднимал трубку и слышал часть разговора. В душе ругала приятельницу Машку. Это она дала Дашин номер Нику. Теперь этот идиот звонит ей уже третий раз. Причем, если два первых его звонка, можно было принять за обыкновенный треп холостяка, то в этом последнем разговоре он пытался достучаться до ее сердца, заявляя, как он тоскует с тех самых пор, как увидел Дашу. И если Федор это слышал?..
     Даша легонько закусила губу.
     -Ты пришел? – зачем-то спросила она.
     Вопрос показался Федору настолько идиотским, что он не преминул усмехнуться.
     -А что, не кстати? – с издевочкой спросил он.
     Даша растерянно отвела глаза в сторону.
     -Ну зачем ты так, Федор?
     Он улыбнулся. Эта его способность даже в очень критический момент улыбаться, иногда бесила Дашу. Особенно, во время семейных стычек, без которых их жизнь не проходила.
     И сейчас, он улыбнулся, а Даша отвернулась.
    -А как надо? – спросил он.
    -Ну я не знаю… - ответила Даша, не глядя на него. – Ну хотя бы для начала сменить тон. По-моему, у тебя нет оснований, не доверять мне. Ну, подумаешь, жена поговорила по телефону…
    -С мужчиной, добавляй, - вставил Федор.
     Не поворачиваясь к нему, Даша улыбнулась. Сейчас ей даже очень хотелось поиграть своему благоверному на нервах. Пусть поревнует. Время от времени мужьям не помешает хорошая встряска. Зато потом у ревнивцев просыпается такой азарт к любимой супруге, будто они вместе уже не спали, как минимум лет пять. Так и ее майор. Даша уже стала забывать, когда он по-настоящему обнимал ее. То он на работе, то приходит с работы усталый и падает в спячку как сурок в зимний период.
     -И что в этом аморального, если мне позвонил мужчина? – кокетливо проговорила она, чувствуя, что Туманов уже на взводе, причем, на хорошем. Сильно заводить его было нельзя. Поэтому, она старалась не переигрывать. И чтобы убедить своего ревнивого мужа, что она чиста перед ним, как перед иконой, добавила поспешно:
     -Напрасно ты пытаешься подозревать меня в том, чего не было. Уверяю тебя, что я тебе не изменяла и не собираюсь этого делать. – Тут же она припомнила, как там наверху в комнатенке, Ник едва не разложил ее на кровати. Но всех подробностей,  Федору лучше не знать. А ей – забыть.
     Федор посмотрел на нее так, что Даше стало немного не по себе.
    -Только попробуй, измени, - сказал он строго. – Узнаю, голову оторву. А этому Николаю все кости переломаю. Так и знай, - пригрозил Туманов.
    Теперь уже Даше было не до улыбок.
    -Федор, ты совсем, что ли свихнулся? Что ты такое говоришь? Подумай хорошенько. Из ничего, делаешь скандал. Подумаешь, жене позвонил какой-то мужчина. А директор нашего агентства?
     -А что директор? – холодно взглянул Туманов на жену. Та всплеснула руками.
     -Как это что? Ведь ты же ему нагрубил в прошлый раз, - укорила Даша своего ревнивого мужа, пытаясь вызвать в нем негативную оценку своим действиям. Но не тут-то было.
    -Нагрубил, - согласился Туманов, тут же не упустив добавить: - А в следующий раз, я вашего толстожопого жеребца кастрирую.
    Даша вздохнула, нисколько не усомнившись в том, что сейчас Туманов говорил правду. Подвернись ему их директор под горячую руку, и он не раздумывая, сделает то, что обещает. У такого, как ее муж, слова с делом не расходятся.
    Она сделала испуганное лицо, хотя в глубине души радовалась тому, что за все эти годы, пока они вместе, ее взбалмошный майор нисколечко не изменился. Это большая редкость для настоящего мужчины. А Федор он такой.
     Ни слова не говоря, Федор прошел в комнату, где в кроватке спал сын Алешка. Сел рядом. Даша долго стояла под дверью, подглядывая в щелку. Видела, лицо у майора немного грустное и задумчивое. Сидит он, опустив голову.
     Даша подошла к Федору и положила руки ему на плечи. А у самой на глазах слезы. Не от обиды, а оттого, что женщине иногда хочется поплакать. И наклонившись к его уху, чтобы не разбудить сына, она тихо прошептала:
     -Прости меня, милый, если я чем обидела тебя. Я не хотела…
    Он взял ее руку, прислонил к щеке, и Даша почувствовала на ней влагу. Только сейчас заметила слезинку.
     -Ты что, Федор?
     Туманов вздохнул. Сидел, не поворачиваясь к ней.
     Даша обняла его, прижимаясь к его спине. Улыбнулась. Настоящим мужчинам нужна женская ласка  и понимание.
     -Знаешь, - тихо, едва ли не шепотом, проговорил Туманов, - иногда я начинаю сомневаться, так ли я все делаю. Ну в самом деле, я днями и ночами пропадаю на работе. Разве такой отец нужен Алешке. Ведь он же путем и не видит меня, - Федор невесело улыбнулся, за этой улыбкой скрывая жгучую обиду, которая комком подступала к горлу.  Может права Даша, плюнуть на все, уйти в частную охрану. Там и платят больше и поспокойней, и он чаще дома бывать будет.
     Видя, насколько всерьез Туманов об этом задумался, Даша поспешила убедить мужа в обратном.
     -Ни в коем случаи, - для начала сказала она и добавила: - Можешь все мои упреки, отнести на счет женских капризов, но я горжусь тобой. Женщине всегда хочется немножечко больше, чем есть. Знаешь, как мне девчонки завидуют, что ты у меня  сыщик. У моей приятельницы муж работает в какой-то там строительной фирме. Ремонт офисов, зданий, одним словом всякая дребедень. А ты оперативник, да еще такой известный, - Даша нарочно не стала договаривать, что муж приятельницы получает в строительной фирме раз в пять больше, чем ее майор. Не стала его травмировать. Видя, что у Федора скверно на душе, старалась всячески его успокоить. Нежно поглаживая его по голове, проговорила на ушко:
     -Милый мой. Ты просто устал, потому что разрываешься между работой и семьей. Так знай, что все у нас будет хорошо. И твой сын всегда будет гордиться, что у него такой отец. А сейчас, пойдем и не будем ему мешать. Пусть спит, а мы… - Даша заставила Федора обернуться.
     -Дашка…
     Она приложила пальчик к его губам, чтобы он замолчал, и потянула его за руку из комнаты. Очутившись за дверью спальни сына, крепко обхватила за шею, ткнувшись своими губами в его губы и чувствуя, как его пальцы расстегают пуговицы на ее халате. И когда она оказалась совершенно голой, Федор легко подхватил ее на руки.
     -Сумасшедший, ты же меня уронишь, - жарко прошептала Даша ему на ухо, чувствуя, как от его поцелуев у нее начинает кружиться голова.
     -Я тебя могу вот так всю жизнь продержать, - немного с бахвальством проговорил он, прижимая Дашу к себе. – Веришь?
     -Верю. Только все-таки будет лучше, если мы расположимся на постели. На весу это делать мы с тобой еще не пробовали. Говорят, что это приятно. Но я предпочитаю более подходящие позы, - прошептала Даша, со счастливой улыбкой на лице.
     Когда утром Федор уходил на работу, Даша  спала. Еще вечером, возвращаясь с работы, Туманов заглянул к соседу по подъезду, бывшему охотнику. Тот держал рыжего спаниеля.
     -Ну ты хватился, Федор Николаич, - проговорил старик охотник, когда Туманов обратился к нему с просьбой дать ему спаниеля всего лишь на денек. – Нет у меня больше его. Сдох. А чтоб не скучать одному, я вот другого песика завел, - показал он вислоухую дворняжку с впалыми боками.
     На искателя наркотиков та явно не тянула. Старик как видно пса не докармливал, и тот рвался с поводка к Туманову, вытягивая морду к его карманам. Может, там завалялось что-нибудь съестное.
     -Ты что это, на охоту собрался? – полюбопытствовал старик, придерживая пса за ошейник.
     -Навроде того, - ответил Федор, представляя, как этого клыкастого недокормыша воспримет Грек. Все-таки, что ни говори, а породистый спаниель выглядит более подходящим для такой работы, чтобы искать наркотики в машине главы фирмы.
     -А на какую дичь пойдешь? – не унимался старик.
     Федор представил, как должен выглядеть директор такой солидной фирмы. Он, наверняка, выглядит солидно и обязательно с пузцом.
     -На крупную. Рогатую, - ответил майор, после того, как мысленно нарисовал себе портрет главы «Кансал интернейшел».
     -А, - восхищенно протянул старик. – Тогда лучше моего пса, тебе собаки не найти. Только ты не забудь, покорми его, потом, - попросил он, передавая поводок Федору.
     -Как звать-то твоего волкодава? – спросил Федор, выходя из квартиры.
     Старик пошкрябал пятерней затылок.
     -Черт его знает. Я его на улице подобрал. Зову Жулькой.
     -Ну Жулькой, так Жулькой. Пошли Джульбарс, - едва Федор вывел пса на лестничную площадку, как тот, истосковавшись по прогулкам, так рванул вниз, что  Туманов едва поспевал за ним, перемахивая через ступеньки. О том, чтобы везти дворнягу в автобусе или метро, не могло быть и речи. На такси у майора денег не было. Пришлось звонить на сотовый Ваняшину. И все то время, пока Туманов дожидался его, пес как чумовой рвал из рук поводок, чтобы погонять дворовых голубей. Видно это было привычным для него развлечением.
     Увидев своего майора с дворняжкой на поводке, Ваняшин не смог сдержать улыбки, сказал:
     -Классно смотришься, Николаич. Смотрю, собачкой обзавелся.
     -Это я для Грека, - сказал майор, открывая заднюю дверь.
     Узнав, для какой надобности Греку эта дворняжка, старлей расхохотался.
     -Вот это я понимаю сюрприз для Сан Саныча, - одобрительно произнес он. – Поехали скорей к нему. И знаешь что, ты держи его покрепче только, чтоб в окно не выпрыгнул. А то Грек огорчится.
     Сан Саныч Грек дожидался Туманова с Ваняшиным возле «Газели» дпсников, дежуривших на перекрестке. Туда он прибыл своим ходом прямо из дома. Так было договорено. Увидев майора, вытаскивающего из машины собаку, Грек подозрительно прищурился.
     -Это чего такое? – спросил он, кивнув на дворняжку, которая сразу же в поисках съестного, принялась обнюхивать карманы брюк  капитана Грека.
     Глянув на своего усатого помощника глазами невинной девы, Федор сказал:
     -Ты же сам вчера требовал оснований. Вот, - указал майор на пса. – Смотри, какой у этого волкодава нюх. Остановишь машину Орликова и сразу пускай собаку в работу. Пусть обнюхает салон. Скажешь, что этот пес лучший по розыску наркотиков.
     Грек оторопело захлопал глазами.
     -Ты что, Николаич?  Где ты эту недокормленную дворнягу подобрал? На какой помойке? В общем, как хочешь, а я пас. Чтоб я стоял на посту с такой захудалой псиной, да никогда в жизни. Не дай бог кто из знакомых меня увидит, засмеют,  - проговорил он, заметив с какой ехидной улыбочкой на него поглядывает старлей Ваняшин, и оттого Греку сделалось обиднее вдвойне. – Нет, - покачал он головой, отходя в сторону.
     Так или иначе, но Федору Туманову пришлось добрых полчаса потратить на уговоры Грека, и, наконец, капитан сдался.
     -Ну, майор, выставляешь меня офицера на посмешище. А чего такой поводок паршивый? Ты бы еще на веревку пса привязал, - ворчал Грек, принимая из рук Федора Туманова тонкий, скрученный ремешок, пристегнутый к ошейнику собаки. Покосившись на Ваняшина, заметил, как тот поднял большой палец правой руки вверх, сказав:
     -Во, Сан Саныч. Ты как настоящий пограничник с собакой.
     Грек плюнул с досады.
     -Николаич, если этот гад еще полезет со своими подколами…
     Обернувшись, Туманов погрозил старлею кулаком. В ответ Ваняшин приложил обе руки к груди, давая понять тем самым, что больше не произнесет ни слова.
     Взяв пса на короткий поводок, Грек подошел к гаишникам. Оглянулся на отъезжавшую машину Ваняшина и вздохнул незавидной своей доли.
     Свернув с перекрестка, Ваняшин заехал в узкий переулок, едва втиснувшись между припаркованными там автомобилями. Свободного местечка там не оказалось, поэтому машину пришлось оставить прямо на тротуаре, что вызывало крайнее недовольство у прохожих. Но зато отсюда перекресток был как на ладони и за всем происходящим там, Туманов с Ваняшиным могли наблюдать прямо из машины, спрятавшись за тонированными стеклами.
     Один из «жучков» лежал у Грека в кармане, и благодаря этому они могли  слышать все, о чем усатый капитан с кем-либо говорил.
     Ждать пришлось не долго. Обычно директор фирмы Орликов приезжал на работу к девяти часам. Жил он в загородном доме своего тестя замминистра. Гаишники хорошо знали его машину, и во избежание ненужным конфликтов, предпочитали не останавливать ее, даже если «шестисотый» заметно превышал допустимую скорость.
     Так было и на этот раз. Новенький черный «Мерседес» сверкая под лучами утреннего солнца несся на бешенной скорости едва ли не по встречной полосе, и встречные машины уважительно уступали ему дорогу. Сам господин Орликов не обращал внимания на такой пустяк, считая, что так и должно быть. Еще учась в институте на экономическом факультете, чувствовал себя в ореоле славы, подающей надежды личностью. А еще он умел нравиться женщинам, что помогло ему влюбить в себя неприступную для других  дочку заместителя министра обороны.
     Орликов сразу смекетил, что иметь тестя генерала, да еще такого, как замминистр, куда лучше и выгодней, чем декана факультета философии, чья дочь считалась у них на курсе первой красавицей. Красотка обладала завидным даром предвиденья и, чувствуя в нем перспективную личность, всячески пыталась заманить Орликова в постель. И однажды у нее это получилось. Но потом с ней пришлось расстаться, отдав предпочтение дочери генерала. И об этом сам Орликов никогда уже не жалел.
     Коммерция, процветавшая в стране в девяностых годах, не обошла стороной и армию. Все хотели достойной жизни. Но хозяевами положения оказались те люди, кто занимал высокие посты. Тесть генерал, как раз и был таким человеком. Орликов не раз слышал от друзей генерала, что тесть запросто мог стать министром. Только он сам не хотел этого. И может быть, оказался прав. Ведь министр всегда на виду, и в первую очередь у недругов. Другое дело, его замы. Как клопы, присосавшиеся к нездоровому телу родной отчизны, они тянули с нее кто, что мог. Тесть генерал для начала провел инвентаризацию технического вооружения воинских частей, а потом активно занялся его списанием.
     Всеобщее разоружение проходило негласно и за закрытыми дверями. Но не пропадать же добру. Это было бы в высшей степени неразумно, особенно если учесть, что тесть генерал был человеком умным. И когда встал вопрос, куда все это вооружение девать, он предложил, продавать его туда, где в нем нуждались и могли хорошо заплатить.
     Так появилась на свет фирма «Кансал интернейшел», которая и занялась посреднической деятельностью, закупая вооружение в воинских частях и отправляя его туда… Впрочем, о том, куда оно отправлялось знал узкий круг посвященных людей.
     Анатолий Степанович Орликов, генеральский зять, оказался в этом кругу, став главой «Кансал интернейшел».
    

     Увидев, что на перекрестке один из гаишников, махнул перед «Мерседесом» жезлом, требуя остановиться, Анатолий Степанович здорово удивился.
     -Ладно. Надо узнать, чего им надо, - слегка поморщившись, сказал он своему водителю, когда тот обернулся, чтобы справиться у шефа, как быть. Лично для него ничего не стоило, пролететь мимо. Но ослушаться приказа он не посмел, и остановил «Мерс» возле милицейской «Газели».
     Чуть опустив стекло, Орликов с неприязнью глянул на наглеца гаишника.
     -В чем дело, милейший? – спросил он, проявляя благосклонность.
     Инспектор с погонами старшего лейтенанта указал на выскочившего из-за «Газели» усатого человека с собакой.
     -Извините, - для начала он приложил руку к фуражке, потом произнес: - Оперативные работники уголовного розыска проводят рейд по розыска наркотиков… - Он даже еще не успел докончить фразу, как в дело вмешался капитан Грек.
     -Попрошу вылезти из машины, - строго произнес он, подводя рвущегося с поводка пса к «Мерседесу».
     Опешивший Орликов выглядел малость растерянным.
     -Какой рейд? Какие наркотики? У меня в машине? – залепетал он обиженно.
     -Мы проверяем не только вашу машину, но и другие. Так что попрошу, гражданин, - Грек распахнул заднюю дверь, предлагая директору фирмы покинуть заднее сиденье машины.
    -Это черт знает, что такое! – возмутился Орликов, понемногу начиная приходить в себя. Однако, из машины вылез.
     Грек запустил в салон «Мерседеса» дворнягу. Причем, сделал это с большим удовольствием. Когда еще вот так запросто псу удастся в своей собачей жизни, полазить по мягкому сиденье роскошной иномарки. Может, никогда. Так пусть хоть сейчас отведет душу.
     -Ищи, ищи, - науськивал его Грек. Хмуро глянув на сидящего за рулем водителя, сказал тому: - А тебе, родной, что особое приглашение надо. Давай, вылезай, если не хочешь, чтобы служебная собака тебе уши откусила.
     -Нет, нет, - вскрикнул директорский шофер, выпрыгивая из машины.
     Это было Греку на руку. Видя, что Орликов отвлекся и требует у гаишников подробных объяснений всем этим действиям, усатый капитан протянул к заднему сиденью правую руку, в которой держал размером с пуговицу сверхчувствительный микрофон с вмонтированным в него передатчиком.
     -Ищи, Жулька, - сказал Грек псу, которому как видно понравилось сиденье, и он был не прочь улечься на него. Воспользовавшись моментом, Грек запустил руку под сиденье, прилепив туда «жучок». Потом заставил дворнягу полазать и по сиденью водителя, чтобы этот фиктивный осмотр не вызвал подозрений у главы фирмы и его шоферюги.
     Дело было сделано. Микрофон оказался там, где и задумывалось. Даже если директорский водитель вздумает пропылесосить салон иномарки, «жучок» не достанет. Он теперь надежно приклеился к нижней части сиденья.
     Покосившись в ту часть переулка, где стояла белая «девятка» старшего лейтенанта Ваняшина, Грек потянул пса за повод, выволакивая его из салона иномарки.
     -Ну что? – с надменным видом спросил его господин Орликов. – Нашли наркотики?
     Грек виновато развел руками.
     -Извините. Ошибка вышла. Неправильную наводку нам дали информаторы. У вас какой номер?
     -А вы сами посмотрите, - дерзко ответил Орликов, усаживаясь в машину. Что ему ответит Грек, он дослушивать не стал. Хлопнул дверью, и тут же «Мерседес» сорвался с места.
     И почти сразу же к перекрестку подкатила белая «девятка». Федор Туманов вылез из машины.
     -Отлично, Сан Саныч, ты сработал. Ну давай, садись в машину. Поехали, - сказал он ничего не понимающему Греку.
     -А как же Романов? Мы же и ему хотели прилепить.
     Майор махнул рукой.
     -Романов уже на фирме. Видно на этот раз пролетел по другой улице. Только что Орликов звонил ему по сотовому.
     То, что ему больше не надо красоваться тут с этой облезлой дворнягой, Грек воспринял с радостью.
     -А нюх у этого пса и в самом деле отличный, - проговорил он, передавая повод Туманову. – Запрыгнул в салон «Мерса» и давай носом тянуть. А там коньячком пахнет и хорошим закусем. Так он зараза и выходить не хотел. Еле выволок его из иномарки.
     Поблагодарив гаишников за помощь, Туманов сел в машину к Ваняшину. Для начала нужно было съездить, вернуть пса хозяину. Потом оперативники приехали в управление. Было решено, что вести прослушку главы фирмы Орликова, будет один Ваняшин, для чего немедленно отправится на улицу, где в трехэтажном здании размещался офис «Кансал интернейшел».
     -Мы с Греком останемся тут. Если что, немедленно звони нам, - сказал Туманов старшему лейтенанту перед тем, как отправить его к офису фирмы. – А ты, друг Грек, садись за телефон, позвони в центральное управление ГАИ, - обратился майор к Греку, когда Ваняшин уехал. – Номерок той темно-зеленой «восьмерки», которая вела нас до самого управления, помнишь? Вот и постарайся выяснить, кому она принадлежит. А я пойду до «батяни». Старик просил порадовать его. А радовать-то пока особенно и нечем.


ГЛ.16


      Ваняшин вернулся ближе к вечеру. Причем, вид у него был такой, что Грек едва глянув старшему лейтенанту в лицо, не упустил заметить:
     -Леша, глядя на тебя, можно подумать, что ты голой попой на кактус сел. Или новости хорошие нам принес? Так, выкладывай, чего наподслушивал.
     Старший лейтенант изобразив на лице самодовольство, кивнул.
     -Да есть кое-что.
     Федор закрыл картонную папку, в которой лежал весь собранный материал по факту смерти Валерия Калугина. Выжидающе глянул на Ваняшина. А капитан Грек, с деловым видом притушив сигарету о пепельницу, потребовал:
     -Ну и чего там у тебя?
     Ваняшин сел на стул.
     -Когда Орликов поехал на обед, то из машины позвонил некоему Леониду Павловичу, договорился о встрече. Уж не знаю, кто он и что за птица, только судя по разговору, человек весьма серьезный. Так вот с ним они задумали переправить через одну частную компанию в Молдову три самолета СУ-29.
     Грек, вздохнув, хмыкнул.
     -Тоже мне новость. Нашел чем удивить, - сказал он, утратив к Ваняшину всякий интерес. И тут же получил от майора Туманова строгое замечание:
     -Погоди ты. Дай парню досказать. – В отличие от импульсивного Грека, который в некоторой степени был человеком настроения, Федор Туманов имел привычку дослушивать собеседника до конца.
     -Так ведь тесть генерал об этой сделке ничего не знает. Потому Орликов и действует в обход своей фирмы, прибегая к услугам других посредников, - заявил Ваняшин.
     И Федор понял, о чем подумал старший лейтенант. Вот он шанс, благодаря которому они могут прижать Орликова. Хотя это и опасно. Сделка, наверняка, не на один миллион долларов. И люди замешанные в ней, готовы на все. В том числе и сам Орликов. Только вряд ли он захочет, чтобы обо всем этом узнал разлюбезный тесть замминистра.
     -Выходит, зятек решил наколоть своего дорого тестя? Здорово. А я всегда думал, что только к тещам зятья питают не самые лучшие чувства. Выходят и к тестям тоже, - посмеиваясь, проговорил Грек.
     -Друг, Сан Саныч, есть вещи, которые с твоим умом не понять, - поддел усатого капитана приятель Ваняшин.
     Грек хотел ответить старлею что-то подобное и про него самого, но Туманов остановил.
     -Погодите, треп разводить. Не на базаре, - строго сказал майор и спросил у Ваняшина: - Когда и где Орликов должен встретиться с этим, как его?..
     -Леонидом Павловичем? – уточнил Ваняшин.
     Майор утвердительно кивнул.
     -Сегодня. В девять вечера в ресторане «Руслан». Кстати, обедать Орликов сегодня тоже ездил туда.
     -Тебя не угостил? – с ехидной улыбочкой спросил Грек.
     Ваняшин посмотрел на него и отвернулся. Но усатый капитан на этом не успокоился. Проговорил, посмеиваясь:
     -Чего ж ты на хвоста к нему не сел? Алеша. Я бы такой возможности не упустил, - без компромиссно заявил Грек и тут же предложил майору Туманову: - Николаич, давай я в ресторан пойду. Понаблюдаю за их встречей.
     Федору Туманову такое предложение показалось мало заманчивым. Во-первых, Орликов видел Грека на посту с гаишниками. А во-вторых… Да мало ли чего могло быть во-вторых. Грек не предсказуем в своих поступках. И подумав обо всем этом, Туманов сказал:
     -Ты дорогой, останешься со мной.
     Грек невесело кивнул.
     -Буду прикрывать  майорский тыл, - сказал он с усмешечкой.
     Федор согласился.
     -Правильно. Какой ты догадливый. А в ресторан пойдет Ваняшин. – И сказал уже старлею: - Ты, Леша, постарайся сесть за столик поближе к ним и записать их разговор на диктофон. Ну, а мы с Сан Санычем будем, как говорится, тебя страховать с улицы.
     Грек обидчиво поджав губы, демонстративно отвернулся.


     Ресторан, в котором должна была состояться встреча Орликова с неким таинственным господином, располагался на Мясницкой улице в уютном особняке. Хозяином его был бывший эмигрант долгое время живший в Америке и порядком, истосковавшийся по далекой родине. Вернувшись в Россию, он выкупил здание, один из этажей которого отвел под ресторан, а на втором этаже обустроил казино. Все вместе приносило ему баснословные барыши. Но бывшего эмигранта прельщало не только это. Куда большее значение для него имела публика, захаживающая сюда. Знакомства, связи – вот что интересовало владельца ресторана.
     Анатолий Степанович Орликов, глава фирмы «Кансал интернейшел» как раз был одним из его знакомых. Он приезжал сюда не только по вечерам, но и днем, пообедать, и всегда занимал один и тот же столик у окна, рядом с фонтаном, в котором плавали золотые рыбки.
     И сейчас, войдя в ресторан, Орликов деловито направился к этому столику, предназначенному для особо важных персон. Подозвал официантку, чтобы сделать заказ.
     Леха Ваняшин вошел в зал ресторана почти следом за директором фирмы. К ресторану сыщики приехали заранее. Машину поставили возле соседнего здания, в котором, судя по вывеске, находилось управление дорожно-ремонтной службы. И не вылезая из машины, наблюдали за входом в ресторан.
     Директор «Кансал интернейшел», оказался довольно пунктуальным человеком и приехал в ресторан в строго оговоренное для встречи время. Увидев, что он вылезает из машины, Ваняшин засуетился. И тому было оправдание. Ведь ему предстояло занять столик поближе к Орликову.
     В некоторой степени старлею Ваняшину повезло. Войдя в зал ресторана и увидев сидящего за отдельным столом Орликова, он обвел взглядом свободные столики и обнаружил, что все ближайшие уже заняты.
     -Вы можете занять один из этих двух столов, - указал подошедший метрдотель на два столика, находящихся едва ли не возле самой сцены, на котором молоденькая танцовщица извивалась под мелодию Кладермана.
     -Знаете, у меня голова раскалывается, - Ваняшин приложил левую руку ко лбу, правую сунул в карман пиджака, достал из него тысячирублевку и сунул ее метрдотелю в карман.
     -Понимаю, - снисходительно, как человек его положения, кивнул тот. – Ну что с вами, молодыми будешь делать? Придется, просьбу удовлетворить, - сказал он и провел Ваняшина к столику, который находился по другую сторону фонтана с пальмой.
     Не имея  при себе лучевого микрофона, Ваняшин вряд ли бы  смог услышать все то, о чем будет говорить Орликов с неким Леонидом Павловичем. Но теперь, стоит только направить его на объект…
     Микрофон был выполнен под авторучку, которую Ваняшин положил на раскрытую записную книжку. Вставил в ухо маленький наушник. В кармане его пиджака лежал диктофон, который принимал все сигналы с микрофона. Аппаратурка что надо. Вот спасибо специалистам из технического отдела, экипировали всем необходимым. А то, что Орликов занял отдельный столик возле окна, даже хорошо. Сейчас окно стало подобием экрана, отражающим звуковые колебания, которые улавливал сверхчувствительный лучевой микрофон, лежащий у Ваняшина на столе. И старший лейтенант отчетливо услышал все, что заказал глава фирмы на ужин подошедшей официантке.
     Себе такого старлей заказать не мог, поэтому ужин Ваняшина выглядел намного скромным. Но сейчас это для самого Ваняшина было не столь важным. В конце концов, пришел он сюда не за тем, чтобы жрать. Он должен записать разговор, а на портативную видеокамеру, похожую на пачку сигарет, заснять в какой обстановке проходила эта дружеская беседа. Их лица. Потом все это будет предъявлено господину Орликову в качестве вещественных доказательств и если он не пойдет на откровенность, тогда это все может попасть на стол к его тестю замминистру.
     Столик Ваняшина располагался так, что к Орликову старлей сидел боком, поэтому, чтобы наблюдать за ним, все время приходилось поворачивать голову, делая вид, что он наблюдает за беспорядочной мельтешней рыбок под струями воды  в фонтане.
     В очередной раз, покосившись на заскучавшего директора фирмы, Ваняшин заметил, что лицо у того вдруг засияло. Причина такой перемены скоро проявилась.
     Чуть скосив глаза в сторону, старший лейтенант увидел  человека лет шестидесяти, который, войдя в зал, для начала осмотрелся, а потом направился к сидящему за столиком Орликову. По-видимому, это и был тот самый Леонид Павлович, которого директор фирмы с нетерпением ждал.
    Сунув руку в боковой карман пиджака, Ваняшин включил диктофон. Потом, повертев в руках сигаретную пачку, отыскал на ней едва заметный бугорок, под которым располагалась кнопка включения видеокамеры. Ваняшин нажал на него, и  не заметный для глаза микроскопический объектив, начал фиксацию всего, что происходило за отдельным столиком возле окна.
     Вот они пожимают друг другу руки. Садятся за столик. Их начавшуюся болтовню, нельзя было назвать деловым подходом, ради чего они встретились. И вообще, со стороны это выглядит как встреча двух друзей, которые не виделись, по меньшей мере, лет десять. Наскучавшись по общению, теперь они болтают о разной всячине.
     Воспользовавшись тем, что их беседа носит отвлеченный характер, Ваняшин налил себе рюмку коньяка и приналег на заливную форель под соусом. Неизвестно, когда еще вот так удастся посидеть в ресторане, тем более что за ужин уплачено. А разбрасываться деньгами Ваняшин не привык, поэтому, покончив с форелью, налил себе еще рюмочку коньяка, которая так и осталась недопитой, потому что как раз там, за столиком у фонтана заговорили о том, ради чего и была назначена встреча. Причем, речь шла о маршруте, по которому самолеты будут переправляться в Молдову и о деньгах. Орликов сообщил название банка, куда должна поступить предоплата и номер своего счета.
     Ваняшину даже в некоторой степени сделалось обидно за то, что вся деловая часть обсуждения сделки, заняла так мало времени, но вскоре человеку сидящему с Орликовым за столом, кто-то позвонил на мобильник и после короткого телефонного разговора он, попрощавшись, ушел. А директор фирмы «Кансал интернейшел» как видно не привыкший никуда торопиться, остался. Он не обратил внимания, как молодой человек сидящий недалеко, достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
     Старший лейтенант Ваняшин позвонил майору Туманову и сообщил, что операция переходит в завершающую стадию и им с Греком можно подходить.
     Настроение у Анатолия Степановича Орликова сейчас было такое, что хотелось вскочить на сцену, выхватить у певички микрофон и заорать в него. Не важно что, и пусть это будет мало похожим на пение. Голоса и музыкального слуха у Орликова никогда не было. Да это и не нужно ему.
     Только что вот здесь за этим ресторанным столом, он осуществил одну из самых выгодных сделок. О таком он мечтал всю свою жизнь. Десять миллионов долларов через три дня поступят на его счет и не в банк племяша тестя, а совсем в другой банк. Там у него счет, о котором генерал ничего не знает и не может проконтролировать доходы своего зятя.
     Анатолию Степановичу захотелось скрутить кукиш и сунуть ненавистному тестю в нос. Надоело унижаться, плясать под его дудку и его дуры дочери. С ней Орликов задумал развестись и сделать это, не откладывая. Как только сделка осуществиться, он снимет в банке деньги и переберется в Америку к сестре, уже года три как обосновавшейся там. На первое время поживет у нее, а потом присмотрит себе какой-нибудь подходящий особнячок.
     Размечтавшись так, он бросил взгляд в центр зала, и тут же почувствовал, как хорошее настроение улетучивается. И причиной тому был усатый капитан, который сегодня утром пытался отыскать в его машине наркотики. Этот усач шел к его столику вместе с высоким широкоплечим  здоровяком лет тридцати. При их появлении, сидящий за столом поодаль парень, такой же высокий и плечистый, встал. К Орликову они подошли втроем.
      -Орликов Анатолий Степанович? – проговорил Федор Туманов, внимательно глядя в глаза директору фирмы и заметив в них жуткое волнение, которое Орликов попытался скрыть от сыщиков.
     Неприязненно глянув на каждого из оперативников, Орликов кивнул, при этом вяло, ковыряя в тарелке копченую лососину.
     -Я – Орликов. А кто вы? – придав голосу побольше твердости, спросил Орликов. Сейчас он пытался определить, что этим троим от него надо. В том, что все они менты, не сомневался. Сомневался в другом. Почему и зачем они тут?
     -Я – старший оперуполномоченный уголовного розыска по особо важным делам, майор Туманов. Это – капитан Греков, с которым вы уже имели честь познакомиться, - кивнул Туманов на стоящего рядом Грека, который шарил глазами по уставленному тарелками столу Орликова.
     -Да уж, - криво усмехнулся Орликов. – С этим господином капитаном я сегодня уже познакомился, - прозвучало в некотором роде с издевкой, на которую сам Грек не обратил внимания.
     -Это, - кивнул Туманов на стоящего с другой стороны Ваняшина, - старший лейтенант Ваняшин.
     Орликов глянул на тот столик, за которым сидел этот молодой парень, и сердце у него неприятно екнуло. Ведь этот мент наверняка сидел тут не просто так.
    -Очень приятно познакомиться, - произнес он насмешливо, перебирая в голове, что все это может значить для него. Последствия этой встречи могут быть самыми негативными. – Извините, господа, - посмотрел Орликов поочередно на каждого из троих сыщиков. – Я сейчас ужинаю… И мне бы не хотелось, чтобы кто-то вот так стоял над душой и мешал. Кусок, знаете ли, в рот не идет, - он попытался сделать вид, что действительно увлечен ужином. И чуть не подавился, удивляясь наглости сыщиков, когда все трое без приглашения сели за его столик. Закашлял.
     Грек откупорил бутылку минералки, налил в стакан, сначала попробовал сам, сделав пару глотков из стакана.
     -Фу, какая гадость, - проговорил он, отрыгивая газы, и подвинул этот же стакан Орликову. – Попейте, гражданин, водички.
     Орликов кисло улыбнулся, кивнув. Но к стакану не притронулся.
     -Кусок у вас и вовсе пострянет в горле, когда ваш тесть узнает, что вы за его спиной творите тайные делишки, - со смешком сказал Федор Туманов.
     -Вы узнали про… - Орликов не договорил, секунду другую сидел, насупившись, а потом быстро достал из кармана трубку сотового.
     -Не трудитесь, - махнул рукой на это Федор Туманов. – Пустое. Сделку вы, разумеется, можете отменить, но весь ваш разговор тут с Леонидом Павловичем старший лейтенант Ваняшин записал на диктофон и на видеокамеру. Так что нам есть, что вашему тестю предъявить.
     Орликов в прямом смысле побелел лицом. Выплеснул на пол из стакана минералку и налил в него коньяку. Выпил. Жарко выдохнув, спросил, глядя на Федора Туманова печальными глазами:
     -Что вам надо от меня, майор? Денег?
     Федор отрицательно покачал головой.
     -Тогда чего ж? – с удивлением воскликнул Орликов.
     -Откровения, - сказал Туманов.
     -Чего? – с усмешкой переспросил Орликов. – Хотите, чтобы я вам исповедался в грехах?
     -Ну не во всех, положим, - заметил Туманов.
     -Понятно, - со вздохом произнес Орликов и спросил: - Так что конкретно вас интересует? Я готов ответить на ваши вопросы, только умоляю, - взмолился он, скрестив  на груди руки. – Я отменю сделку. Клянусь. Только дайте слово, что мой тесть не узнает…
     -Пока я вам этого обещать не могу, - не стал его обнадеживать майор. – Все будет зависеть от вас. Для начала вы сейчас же позвоните этому Леониду Павловичу и отмените сделку. Хватит разворовывать страну. Продаете оружие, а потом из этого же оружия по нашим солдатам будут лупить.
     -Я?… - раскрыл рот Орликов, но Туманов так на него глянул, что он сразу же прикрыл рот.
     -Ты – мразь. И тебе подобные.
     -Вы не имеете права так меня оскорблять, - взвился Орликов, даже хотел встать, но Ваняшин положил ему на плечо тяжелую руку, придавив обратно к стулу. И директор фирмы рухнул на стул.
     -Заткнись и слушай меня. Я тебя научу, родину любить, - сказал Туманов. Видя, что Орликов понуро опустил голову, спросил: - Калугин Валерий Николаевич? Вам знаком этот человек?
     Орликов поднял голову. Посмотрел на Туманова.
     -Калугин? – проговорил он в раздумье и уверенно покрутил головой. – Нет. Не знаком. Я правду вам говорю. А кто он такой, я хотя бы могу узнать?
     -Он – убит, - проговорил Грек, впиваясь своими черными глазами в серые глаза директора фирмы. По взгляду капитан пытался определить, правду ли им говорит Орликов. И, кажется, похоже было, что так оно и есть.
     -Вы мне можете верить или нет, но я действительно не знакомым с этим человеком. Мне Романов говорил, что вы, - глянул он на Грека, - уже обращались к нему с подобным вопросом. Так он вам сказал правду. Этот Калугин никогда не работал у нас. И никакие деньги мы ему выплачивать не собирались. Заверяю вас в этом, - клятвенно произнес директор Орликов. Причем, прозвучало это так  искренне, что у Туманова просто не было оснований ему не верить.
     То, что Орликов пытался провернуть операцию с продажей самолетов, это ни каким боком к убийству Калугина отношения не имело. Криминала по этому факту за директором не тянулся.
     -Умоляю вас, ради бога не говорите только тестю, - прослезившись, попросил директор «Кансал интернейшел» после того, как позвонил неизвестному для сыщиков Леониду Павловичу и сообщил, что сделка отменяется.
     Как к этому отнесся тот серьезный господин, опера не знали. Но сам Орликов выглядел жалким, подавленным. Глядя на этого плачущего едва ли не навзрыд великовозрастного мужчину, Федор Туманов подумал, до чего может опуститься человек.
     -Этим вы уничтожите его. Но сперва он убьет меня, - проговорил Орликов.
     Туманов был не приклонен и ничего обещать не стал. Когда Орликов схватил его за локоть, майор спокойно разжал его руку, произнеся при этом:
     -Если бы я  был на сто процентов уверен в том, что вас и вашего тестя можно уничтожить. Но, к сожалению, вы принадлежите к клану не потопляемых. Единственное, что вам грозит, это отставка. И персональная пенсия вашему тестю. Так что особенно не тряситесь и не доводите себя заранее до инфаркта. Вы нам еще понадобитесь.
     Встав из-за стола, опера направились к выходу. Проходя мимо метрдотеля, Ваняшин вдруг остановился.
     -Ты чего, Леш, хочешь продолжить прерванный ужин? – спросил Грек.
     -Одну минуту, - сказал Ваняшин и подошел к метрдотелю. Глаза у того забегали, не желая встречаться взглядом, со страшим лейтенантом, который протянул руку.
     -Ну? Я жду? – сказал Ваняшин.
     С кислой миной метрдотель достал из кармана тысячерублевку, которую получил за столик. Ваняшин забрал ее и ни слова не говоря, пошел к поджидавшим его Туманову с Греком.
     -Ерундень какая-то получается. Вам не кажется? – спросил Федор Туманов друзей, усаживаясь в машину. Выглядел майор недовольным.
     Греку, например, ничего такого не казалось. Пожав плечами, он сказал:
     -Так бывает, когда одно преступление ведет к другому. И удивляться тут особенно нечему.
     -Я имел в виду совсем не то, о чем ты подумал, - проговорил Федор немного раздраженно.
     -Тогда про что ты? – с некоторой настороженностью взглянул он на Туманова.
     -Впечатление такое, будто кто-то нам нарочно подсунул  этого Орликова с его проклятущей «Кансал интернейшел». Будь она трижды не ладна.
     -Нарочно? – удивленно уставился Грек на майора.
     Ваняшин молчал, призадумавшись.
     -Да в том-то и дело. Ну сам посуди, ведь так и не ясно, каким образом дискета с финансовыми данными фирмы и зашифрованными операциями сделок, попала к Калугину, - сказал Туманов.
     Грек с минуту молчал. Потом сказал:
     -Да черт, вообще-то, ее знает.
     -Он-то может и знает, а вот мы – нет. Пока ясно одно. Кто-то старательно собрал все эти данные, закачал в дискету, а потом подсунул ее нам. Нате, господа сыщики, работайте. И мы работаем.
     -А зачем нам ее подсовывать? – спросил молчавший до этого старлей Ваняшин. – Ведь это не наш профиль. Тут прокуратуру надо подключать, а не розыск.
     -Вот именно, - тут же подхватил Грек. – Есть ФСБ. Прокуратура. Пусть они и шуруют там. Нам-то это по фигам надо.
     -И я думаю о том же. И знаете, какая мысль приходит на ум? А не пытается ли кто-то, пока нам неизвестный, отвлечь нас этим Орликовым и его фирмой. Может быть он даже уверен, что мы ввяжемся в эту болотную тину, да и захлебнемся в ней. А, господа сыщики? Вот о чем я сейчас думаю. Кто-то нас старательно уводит от нужного направления, - сказал Туманов.
     Грек с Ваняшиным молчали. Причем, молчали долго. Наконец Грек прервал молчание, сказав первым:
     -Тогда получается, что кто-то тщательно следил за деятельностью этой «Кансал интернейшел». Раз такого накопал.  Весь вопрос в том, кто они, представители какой структуры? ФСБ? Разведки?– посмотрел он на Туманова.
     -Пока я, как и ты с Ваняшиным, ничего не могу сказать на этот счет. Только лишь одно. Криминальной группировке, даже самой крутой, такое не под силу. Слишком уж профессионально действуют. Да и не станет братва связываться с Орликовым. Он наверняка отстегивает в общак. Так что пока, нам остается только гадать, – заметил на это майор разочарованно. Видя, что Ваняшин не собирается заводить мотор своей «девятки»,  он посмотрел в окно и сказал: - А чего мы стоим, не едем? Разве у нас нет никаких дел?
     -А куда ехать-то? – Ваняшин повернул ключ в замке зажигания и мотор «Жигуленка» размеренно заурчал.
     -Леша, все наши пути сходятся, знаешь где? В нашем управлении, так что давай туда, - махнул рукой майор вперед.