Шапка Мономаха

ЧАСТЬ 1.
ГЛ. 1
   Этот день начался как обычно. В половине восьмого подъем и непременное обливание холодной водой. Эта привычка, начинать утро так, осталась еще с армии и вот уже на протяжении десяти лет, Федор ей не изменял. Каждое утро, ровно без пятнадцати восемь, входил в ванну, где выливал на себя целое ведро воды. Ощущение не передаваемое. Сначала захватывает дух и, кажется, кровь застывает в жилах, превращается в подобие льда, а душа покидает бренное тело вместе с убегающей водой. Зато через секунду, другую, все внутри наполняется живительной силой, и уже чувствуешь себя, словно заново появился на этот свет.
   Конечно, по правильному, это следовало бы делать во дворе, на свежем воздухе, как рекомендовал Порфирий Иванов. Но Федор решил ограничиться ванной, чтобы не будоражить воображение соседей. Неправильно поймут. И такое же неправильное мнение сложится о нем.
   После обливания, был обязательный плотный завтрак. Даже если не было аппетита, Федор вталкивал в себя большую тарелку овсяной каши с изюмом, запивая ее чашкой кофе с двумя, тремя бутербродами с сыром. Зато потом он мог не принимать пищи до самого вечера, что при его работе, случалось довольно часто и при этом чувствовать себя вполне сытым.
   Ровно в половине  девятого Федор Туманов был в управлении уголовного розыска, где вот уже десять лет работал в должности опер-
уполномоченного уголовного розыска. И причем работал неплохо, за что неоднократно поощрялся руководством.  Если бы ни его ершистый характер, мог возглавить отдел, но только благодаря таким качествам, как неуживчивость с начальством и излишняя прямолинейность, которая была многим не по душе, смог он дотянуть всего лишь до старшего опера. И то благодаря покровительству своего давнего приятеля  подполковника Сереброва, начальника по кадрам. Они в чем-то были очень похожи. Серебров тоже частенько резал правду матку в глаза. Но в отличие от Федора Туманова он был кадровиком и не владел и половиной той секретной информацией, в курсе которой был его приятель.
   Но начальник кадров сумел убедить вышестоящее руководство, что  Туманов заслуживает большего, чем быть просто опером. И тогда Федора поставили старшим и тут же прибавили к его трем звездочкам на погонах еще одну.
   За пультом в дежурной части  сидел один офицер, старший лейтенант Володин, без помощника, что категорически запрещалось приказом начальника управления. Да и по утрам обычно в дежурке, как на хорошем базаре, не протолкнешься. Участковые, оперативники, все заходят сюда узнать, как прошли сутки, и чего произошло криминального. И так, пока не покажется начальник управления генерал майор Семенюк. Тогда все лишние из дежурки улепетывают как тараканы по щелям.
   Похоже, сегодня уже подобное произошло. Лишнее подтверждение тому, сам дежурный офицер Володин. Сидит за пультом весь красный, издерганный.
   Едва Федор показался в коридоре, Володин, ошалев от счастья, замахал ему рукой. В другой  держал телефонную трубку.
   Только чего махать, Туманов и так шел к нему.
   -Здорово, Володин, - протянул Федор руку для приветствия. –Смотрю, запарился ты. Вон мордашка, какая, хоть прикуривай.
   Володин глянул на него, как на спасителя посланного с небес и пожаловался:
   -Опять втык от Вано получил, - назвал он Ивана Ивановича Семенюка кличкой, которая к нему прилипла в управлении. Старику не раз доносили про тех, кто называл его так. Потом у этих сотрудников возникали неприятности. Но Володин знал, Федор не из стукачей.
   -Слушай, Федя, как друга тебя прошу. Выручи. Группа у меня на выезде. Даже помощника отправил на вызов. Сейчас смену сдавать, а тут с улицы Куприянова позвонили. Какой-то инвалид там откидывает копыта. Я тебя умоляю, Федя. Слетай ты Христа ради на эту улицу. Глянь, чего там. Опроси инвалида быстренько, пока он душу не отдал. А, Федя? Я думаю, там без криминала. У кого рука поднимется на инвалида. Ты с него возьми объясненице. Сделай как по собственной неосторожности. Ты меня понимаешь, Федя? На кой черт с инвалидом возиться? Забот что ли у нас других нет? Выручи, Федя? Ну, сам видишь, мое положение. Вано взъелся. Выгонит меня к чертовой матери. Помоги, Федя. Умоляю, - взмолился старлей, едва не всхлипнув.
   Федор стоял в раздумье. Во, Володин дает. Как обухом по голове. Уж лучше бы и не заходить в дежурку. Зашел, спросить, как дела, а тут на тебе.  Своих дел полно, а он еще инвалида подсовывает. Возись с ним. А если там криминал?
   Этот вопрос Федор и задал дежурному. Но старший лейтенант только рукой махнул, давая понять, что там дело пустяковое.
   -Да какой криминал, Федя? Женщина позвонила, сказала, он на инвалидной коляске упал. Алкаш безногий. Такому кефир сосать нельзя, а он сволочь водку пьет.
   -А куда его понесло с утра пораньше? – спросил Федор, мысленно прикидывая, сколько по времени езды до улицы Куприянова. Получалось по его прикидке минут десять, пятнадцать. Это не так уж и много. Хотя ехать не хотелось, но пожалел Володина. Во, противное качество. Других выручаешь, а себе только проблемы создаешь. В этом Федор убеждался уж не раз.
   -Он, небось, за водкой покатил, - гудел над ухом суетливый старший лейтенант, высказывая свое предположение случившемуся. – Они ведь знаешь как? С вечера обожрутся. Продрыхнутся ночью. А утром похмеляться надо. Наверняка в лавку жизни за живительной микстурой поехал, - Володин щелкнул себя по горлу и сказал умоляюще: - Пока он еще богу душу не отдал, съездей, Федя?!
   -Ладно, черт с тобой! Все равно ведь просто так не отвяжешься. Съезжу. Только на чем? Давай машину, - потребовал Федор, для себя определив, если в данный момент у Володина под рукой не окажется машины, пусть тогда просит кого-нибудь другого. Даже где-то в глубине души надеялся, что вызов сорвется. Отказать вроде неудобно, но и ехать не охота. Да и по правде сказать, с инвалидом этим может получиться одна морока. Володину, лишь бы от себя отпихнуть, свалить на Федора, как на старшего опера.
   -Федя, дорогой, - старший лейтенант чуть целоваться не полез от ра-
дости. – Будет для тебя машина. – Он схватил трубку, набрал номер гаража и захлебываясь от переполнявшего восторга, заорал: - Юранов?! Срочно машину к подъезду. Поедешь с капитаном Тумановым.
   Из трубки послышалось недовольное бормотание. Но старший лейтенант Володин сразу пресек недовольство:
   -Юранов, чтоб через минуту твой  «луноход» стоял у выхода. Иначе получишь на всю катушку. Сечешь, о чем я толкую? Ну, так выполняй скоренько. А думать за тебя начальство будет. А кто у тебя начальник? Правильно, понимаешь, я. И я тебе приказываю. – Он положил трубку и повернулся к Федору. – Выходи. Он сейчас подъедет.

ГЛ. 2

   Возле гранитного парапета накрепко сцепившего берег реки валялась перевернутая инвалидная коляска, а рядом в луже крови, ее  безногий хозяин  с разбитой головой.  Он был одет в заношенный пятнистый камуфляж, скорее всего когда-то привезенный из армии. Так  во всяком случаи показалось Федору, потому что на плечах остались следы от отпоротых погон, а на рукавах, следы от нашивок.
   Человек лежал на спине, и его застывшие глаза были устремлены в небо, где под  ослепительно ярким солнцем в беспорядочном хороводе кружили три чайки. Он словно завидовал их легкости, с которой они, почти не взмахивая крыльями, могли парить в воздухе. А его, обремененная мирскими заботами душа, не могла оторваться от тела, и тягостно дожидалась последнего вздоха, чтобы только тогда преодолеть земное тяготение и взмыть в небесное пространство также легко и

 беззаботно, как эти белокрылые птицы.
   Туманов пожалел, что нет свидетелей, которые смогли бы мало-мальски объяснить, что здесь случилось. Да и проще было бы, а теперь возись с этим замухрышкой. Ну, Володин, удружил, так удружил.
   Он присел рядом на корточки, пытаясь заглянуть в глаза инвалиду.
   -Эй, служивый? Ты живой?
   Под волосами на голове инвалида была большая рана, в которой что-то красноватое, покрытое кровеносными сосудами, пульсировало, и при каждом толчке, оттуда вытекала кровь.
   « Нет. Он не жилец,» - для себя решил Федор, сочувствуя пострадавшему. Ни о какой первой помощи при такой открытой ране не могло идти и речи. Он опер, а не специалист по трепанации черепа.
   Еще в глаза бросились кровоподтеки на лице и разбитая губа. Ну, никак бедолага не мог заполучить все это при падении. А значит…
Кто-то поработал над его физиономией. Это уж, несомненно. А что было дальше, можно только догадываться. Сам ли он скатился с такой кручи, или кто-то столкнул его коляску, в результате чего он и шмякнулся башкой об парапет. Так, или иначе, но удар оказался достаточно сильным, раз он получил смертельную рану.
   А может быть расчет был на то, что оказавшись в воде, безногий человек не сумеет выплыть. И, наверное, так бы и произошло, но помешал гранитный камень, с одной стороны омытый мутной, чуть зеленоватой водой, а с другой парапет был весь в крови, к которой прилипли грязные непромытые волосы с головы инвалида.
   -Эй? – повторил Федор и увидел, как карие, теряющие к жизни всякий интерес, глаза, уставились на него.
   Удивило, что в этих глазах не было страха перед смертью, как иногда случается с людьми, понимающими свою обреченность.
   « Ну и хорошо, - подумал Федор. – Значит, не придется врать, убеждать, что все будет хорошо, и он обязательно выживет. Да, похоже, это ему и ни к чему. Возможно, он сам хотел умереть?»
   -Да, парень, - вздохнул Федор с сочувствием. – Скажу тебе прямо. Не самый лучший способ выбрал ты, чтобы покончить с жизнью.
   -Так пришлось, - едва слышно проговорил раненный и добавил уже совсем слабеющим голосом. – Они хотели меня… - Он  замолчал, часто-часто заморгал. Тело стало вздрагивать, точно его пробрал озноб.
   Федор наклонился еще ниже, чтобы получше расслышать, что еще скажет умирающий. А сам подумал: « Неужели уже отходит? Вот незадача. Так ничего толком и не выяснил. »  Спросил:
   -Эй, парень? Ты можешь сказать, кто они? И чего они хотели?
   Сержант Юранов, размахивая руками для лучшего равновесия, сбегал с крутой набережной к Туманову.
   Безногий как-то странно посмотрел на приближающегося человека в милицейской форме и сказал, теперь уже не глядя на Федора, а только на спешащего Юранова:
   -Там у меня в комнате… на двери… - Он опять замолчал, словно каждый произнесенный звук давался ему с неимоверным усилием и чем больше он говорил, тем быстрее сокращал остаток времени, отведенный для жизни.
   Федор испугался, что инвалид умрет, и он не успеет узнать главного. Ведь неспроста тот пытается что-то сказать ему. И он потормошил лежащего:
   -Продолжай, парень. Не молчи. Я тебя внимательно слушаю. Эй! – Он схватил бедолагу за плечо, слегка  встряхнув, когда глаза у того стали закрываться. – Очнись. Слышишь? Я верю, что ты не хочешь умирать.
   Но инвалид больше не произнес ничего. Теперь его безногое тело лежало возле гранитного парапета без малейших признаков жизни.
   -Чего он? – спросил запыхавшийся Юранов, брезгливо поморщившись от изобилия крови, на которую как по команде тучей слетелись неизвестно откуда взявшиеся черные мухи.
   -Чего он тебе говорил? – допытывался Юранов, проявляя любопытство, от которого Федора чуть передернуло. Зачем шоферу это знать?
   -Послушай, ты всегда такой любопытный, или только сегодня? Ты кто, следователь? Зачем суешь нос не свое дело? – сказал Туманов.
   -Да ладно тебе, капитан, - ничуть не смутившись, ответил водитель и тут же добавил в свое оправдание: - Я просто услышал, как он сказал тебе: « там у меня». Вот и все. А чего там у него. Может пачка долларов в кармане? – и Юранов бесцеремонно запустил руку в карман пятнистой куртки инвалида. Стал шарить.
   Федор совсем потерял терпение. Всегда таких ментов презирал.
   -Скажи, что ты делаешь? Здесь работа не для твоего ума. Вот что, топай к своей машине и передай по рации Володину в дежурку, что инвалиду кранты.
   Водитель недобро стрельнул глазами на Федора.
   -Ну, чего ты, капитан? Я ведь только хотел помочь тебе. Все равно надо досмотр сделать. Если так хочешь, - пожал он плечами, - делай сам.
   -Да. Я сам сделаю все, что нужно. Да и досматривать-то в его карманах нечего. А ты иди. И скажи Володину, пусть медиков нам пришлет.
   Юранов пошел с недовольной физиономией, чувствуя себя оскорбленным. Потихоньку выругался на капитана:
   -Вот, сука, этот Туманов. Меня к машине отослал. Ну и хрен с тобой. Тоже мне опер-жопер.
   «Скорая» приехала минут через двадцать. Молодой, рыжий с веснушками на лице фельдшер даже не стал путем осматривать инвалида. Не захотел возни.
   -Смерть наступила в результате травмы полученной при ударе головой о парапет, - вынес он вое заключение, усомниться в котором Федор и не пытался, потому что и сам считал, дело обстояло именно так.
   -Но если у вас есть сомнения по поводу его смерти, можете направить тело на судебно-медицинскую экспертизу, - посоветовал он, видимо, принимая Туманова за новичка.

   Володин поджидал Федора в дежурке. Едва старенький « жигуль», прозванный  в управлении луноходом, подкатил к подъезду, старший лейтенант выскочил на улицу, заглядывая в как всегда невозмутимое лицо капитана Туманова. Видя, что Федор ни словом не обмолвился, не утерпел.
   -Ну, чего там произошло-то?
   Федор бросил на него несколько обиженный взгляд.
   -Удружил ты мне, Володин. Труп там. Умер твой инвалид. Свидетелей нет. Приехали, а он отходную сыграл. Вот так, Володин.
   -Вона оно как, - Володин на минуту задумался, стараясь угадать на-
строение Федора. Обида, это еще не настроение. С этим можно справиться. Сейчас главное, уговорить Туманова, сделать хорошую отписочку, что так и так, вследствие собственной неосторожности, гражданин получил травму головы, отчего и скончался.
   Володин схватил Федора под руку, поволок в сторону, чтобы никто не слышал их разговора.
   -Слушай, Федя, ну его, этого инвалида. Умер он и ладно. Если врач предполагает, что смерть его наступила от удара головой об этот булыжник, то и пусть. Нас это вполне устраивает.
   -По собственной неосторожности? – Туманов заранее угадал о том, чего дежурный хочет увидеть в рапорте. А попросту, Володину не хочется возиться. Сутки отбарабанил и ладно. На кой черт ему сдался этот пропащий инвалид. А начни копаться, что да как, хлопот не оберешься. А дело, может и гроша не стоит.
   -Именно так, - шепнул Володин, стараясь говорить так, чтобы их никто не услышал. – Правильно кумекаешь, Федя. Бог с этим инвалидом.
    Туманов хлопнул старлея по плечу. В смекалке ему не откажешь.
   -Ох, хитрец ты, Володин.  На что меня подбиваешь?
   -Согласен взять грех на душу, - скроил старший лейтенант  постную физиономию и приложил обе руки к груди. – Ты здесь не при чем, Федя. На мне грех. И спрос с меня. Уступи. Не иди на принцип.
   Федор промолчал. Пошел к дверям, но вдруг остановился.
   -Постой. Но ты же говорил, позвонила женщина?..
   -Федя, дорогой. А где ее искать? Случайная прохожая. Знаешь, Федя.
Я думаю, это тот случай, когда к нам не поступит заявления от родственников. Ножевых ран нет на теле?

   -Нету.
   -От огнестрельного оружия тоже нет. А упасть по пьяне может, кто хочешь. Да у него ведь даже паспорта при себе нет. Уверяю тебя, он бомжара. Побирушка. Сам знаешь, сколько таких вокруг.
    Туманов за то время, пока они стояли и разговаривали, успел выкурить сигарету. Притушил носком ботинка окурок и сказал, оставляя право решать исход дела по факту смерти безымянного инвалида за Володиным:
   -Ладно. Поступай, как хочешь.
   От радости Володин прихлопнул ладонями.
   -Вот и ладненько. Спасибо тебе, Федя. Спасибо, родной, - прокричал он в спину уже уходившему Федору.
















ЧАСТЬ 2.
ГЛ. 3
   В половине первого ночи Илья Иванович Архангельский подъехал к автостоянке, расположенной рядом с элитным особняком, в котором у него была шести комнатная квартира на пятом этаже.
   С женой у Архангельского отношения складывались так, что дело подходило к разводу. Она с начала лета жила с детьми на даче, в город предпочитала не приезжать, но звонила ему почти ежедневно.
   Архангельский не сомневался в том, что его ненаглядная завела себе там молодого любовника, который и ублажает ее.  Только Илье Ивановичу на это наплевать. Во-первых, в скором будущем ожидаются грандиозные перемены  не только в его профессиональной деятельности, но и в личной жизни. И Архангельский к ним уже внутренне подготавливал себя. А во-вторых, у него тоже была любовница. Красавица, каких во всей Москве не сыщешь. А жена, это пройденный этап его бесшабашной жизни. И он даже старался не вспоминать о ней. И не вспоминал бы вообще, если б не ее звонки, которые большей частью касались денег. Хотя Архангельский, как добропорядочный семьянин ежемесячно присылал ей по тысячи долларов на содержание детей  и ее. Но ненасытная женская натура требовала больше. И приходилось уступать.
   Илья Иванович был в плохом настроении. Весь вечер он названивал по сотовому своей любовнице, которая уже из разряда таковых по его убеждению, стала  верной подругой.  С ней он и хотел соединить свою жизнь. Сегодня на вечер заказал столик в престижном ресторане.
   Но девушка так и не позвонила ему. Тогда в половине одиннадцатого он поехал к ней домой, и соседи сказали, что девушка куда-то уехала.  Даже видели, как к подъезду за ней подъезжала машина такси.
   Это озадачило Архангельского. Он послал своего охранника телохранителя объехать всех ее знакомых девиц, с которыми та поддерживала отношения. А сам, кое-как промучившись до двенадцати ночи, поехал домой, лишний раз, убеждаясь, что все бабы стервы.
   Он припарковался поближе к воротам, чтобы утром удобней было выезжать, и попросил охранника приглядеть за его недавно купленной «вольво». После чего, направился к дому.
   Вечера в конце июля уже достаточно темные. И каждый раз проходя, в общем-то, небольшое расстояние, от автостоянки до дома, Архангельский думал об одном и том же, о проклятых фонарях, которые отсутствовали вдоль тротуара. И всего-то сюда требовалось установить три, четыре фонаря на столбах. Больше не нужно. И никаких мучений для людей. А так, попадая в темную часть улицы, пусть и небольшую, любой человек  чувствует себя неуютно.
   И подобное, Архангельский сейчас испытывал на себе. Стараясь идти так, чтобы было не слышно его шагов, он чутко прислушивался ко всем звукам, доносившимся из темного сквера, расположенного возле тротуара.
   Неприятное место. Это единственное, что омрачало Архангельского при переезде на новую квартиру. В этом сквере частенько по вечерам собиралась шпана, большей частью, состоящая из местных подростков, которые после дозы дурмана начинали искать себе острых развлечений, не знающих границ.
   Дежурный наряд милиции никогда не заходил сюда.  Наверное, этот темный, густо заросший кустарником сквер, не представлял для них интереса. А хулиганам, здесь простор. Несколько дней назад, примерно в такое же время, проходя мимо, Илья Иванович слышал сдавленный крик молодой женщины. Она вопила, просила о помощи.
   Архангельский не сомневался, каким образом она попала в кусты сквера, и что там с ней делали молодые отморзки. Но у него и мысли не возникло вмешаться. Во-первых, он ее не знает. А во-вторых, подобное вмешательство не в его правилах. Да и нечего ей без мужского сопровождения шляться по темноте. Если она, конечно, не дура.
   Но Архангельский, не женщина. Вряд ли эти начинающие беспредельщики захотят с ним связываться. Но если такое все-таки случится, постоять за себя Илья Иванович сумеет. В кармане пиджака всегда лежит заряженный «вальтер». С близкого расстояния, нет надежней вещицы. Пусть только мальцы сунутся. Потом узнают, с кем имеют дело. Их он не побаивался, хотя каждый раз проходя мимо сквера, прислушивался, крутил головой. Могут засранцы запустить пустой бутылкой в голову. Темнота все скроет. А потом ищи, кто кидал.
   Войдя в подъезд, Илья Иванович инстинктивно прислушался. Кто-то из соседей пустил  слух, что скоро у них на входных дверях будет дежурить милиционер. И Илья Иванович втягивая голову в плечи, подумал: «Уж скорей бы». Ментов не уважал, но и время такое, что приходится обращаться к ним за услугами. Но чувствовать себя в полной безопасности, он мог только в своей квартире, где на окнах крепкие решетки, а дверь сделана из такого металла, который даже автомат не пробьет. Да еще на ней есть три сверхсекретных замка.
   Но самый главный гарант его домашней безопасности не в этом. Не в двери с замками и окнами с решетками. В конце концов, найдется спец и вскроет любые замки. Войдет, и вот тут его и поджидает сюрприз. Потому что не пройдет и десяти минут, как на пороге появятся мордовороты в бронежилетах и с автоматами.
   Как не хотелось связываться с милицией, но пришлось. Для своей же безопасности и сохранности имущества. А благополучие надо охранять. И Архангельский после недолгих размышлений, поставил свою шикарную квартиру на сигнализацию. Зато, теперь уходя из дома, можно не опасаться, что проникнет вор и обчистит до последней рубахи.
   Илья Иванович поднялся на лифте на пятый этаж, но когда открылась дверь, не спешил покинуть кабину. Его не покидало проклятое чувство, будто кто-то все время находится рядом и смотрит на него. И Архангельскому  от этого было не по себе.
   Тишина на площадке немного успокаивала, вселяла уверенность, что подобное  состояние обеспокоенности – всего лишь плод плохого настроения. А все из-за этой негодной девчонки.
   Завтра Илья Иванович непременно выяснит, где она пропадала весь вечер. Разговор будет неприятный, но, уж видно его не избежать.
   Архангельский достал из кармана ключи. Быстро подошел к двери. Сунул зубастый, похожий на царскую корону ключ в верхний замок. Повернул.
   Один оборот. Другой. Третий.
   Верхний замок открыт. Теперь надо открыть средний. И ключ к нему не менее замысловатый, с многочисленными зубчиками и прорезями. Отмычку вот так сходу под него не подберешь. Покопаться надо.
   Когда второй замок вытащил свой металлический запор из дверного косяка, Архангельский вдруг почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он не слышал шагов, но чувство… Это было особое чувство, как у зверя, когда ему вдруг что-то начинает подсказывать о смертельной опасности от подходящего охотника. Это дает зверю шанс на спасение. Тогда он пытается убежать. Но Архангельскому бежать было некуда.  Дверь он еще не открыл, а кабина лифта уже скользнула вниз.
   Он обернулся и вздрогнул. Не ошибся. Позади него действительно стоял человек. Роста чуть выше среднего, широкоплечий. Воротник куртки поднят. На глазах темные очки. И в правой руке тот человек держал пистолет с глушителем, ствол которого был направлен прямо в грудь Архангельскому.
   Повинуясь инстинкту, Илья Иванович резко поднес руку к карману, где лежал «вальтер».
   Но человек сказал почти миролюбивым тоном:
   -Не глупи, Илья. Зачем? Неужели ты думаешь, что я позволю тебе воспользоваться этой пукалкой?
   На бледном лице Архангельского появилась глупая улыбка. Переоценил себя. Это действительно глупо. Пока засунет руку в карман, вытащит пистолет, взведет… Несомненно, тот окажется проворней и выстрелит первым.
   -Чего там у тебя в кармане? – все тем же тоном спросил человек.
   -Да так. «Вальтер» старенький, - стараясь унять в себе волнение, ответил Архангельский, словно стыдясь, что вот он такой солидный, а не
 обзавелся, оружием посерьезней. Пожалуй, к его фигуре больше бы подошел «Глок». Или на худой конец, штуковина отечественного производства – пистолет «Стечкина». А маленький «Вальтер» совсем не смотрится в его руке.
   И как бы подумав о том же, человек улыбнулся, сказал:
   -Вот видишь, - словно укорил он. – Старенький. Зачем тебе суетиться? Совать руку за ним в карман? Чтобы внушить себе, что с ним ты не боишься смерти?
   -Да, - неожиданно для себя, сказал Архангельский. Стыдно признаться, но именно это он и пытался внушить себе.
   Человек безнадежно усмехнулся.
   -Глупости, - строго заметил он и сказал, кивнув на дверь. - Лучше открой третий замок. И смотри, - предупредил он, показав пистолет.
   -Ладно. Хорошо, - согласился Архангельский, решая протянуть время. И было бы совсем неплохо, появись сейчас здесь кто-нибудь из соседей. Тогда уж точно ситуация сложится не в пользу этого типа с пистолетом. Встреча со случайными свидетелями не входит в его планы. Потому он так и торопит с замком. Не хочет светиться тут.
   -Нельзя ли побыстрей? – спросил тот, но в голосе не чувствовалось нервозности.
   И это особенно насторожило Илью Ивановича. Перед ним был человек с крепкими нервами, и, скорее всего – безжалостный убийца.
   -Замок что-то… - соврал Архангельский, беспомощно провернув ключом. Но на того с пистолетом, это оправдание не устроило.
   -Придется поднапрячься, - посоветовал он и добавил как важный аргумент: - И сделай все как надо, если не хочешь умереть досрочно.
   Архангельский почувствовал, как ему в спину уперся ствол. Прямо под левую лопатку. Тот человек с пистолетом, знает куда следует стрелять, чтобы не оставить жертве никаких шансов.
   Но Илья Иванович не спешил расстаться с жизнью.
   -Да я открыл уже, - поспешил сказать он. Сунув ключ до упора, сделал последний оборот.
   И дверь предательски открылась.
   Архангельский, не поворачиваясь лицом, ждал, что будет дальше. Почувствовал легкий толчок в спину.
   -Заходи, - ядовито прошипел человек стоящий позади него.
   Он как будто уже бывал здесь, в этой квартире. Не успели они войти, провел рукой по стене за шифоньером прихожей, нащупал клавишу выключателя. Когда свет вспыхнул, закрыл дверь и сказал:
   -Теперь быстро позвони  во вневедомственную охрану и скажи, чтобы твою квартиру сняли с пульта.
   Илья Иванович медлил, стоял как вкопанный и отупелым взглядом таращился на ствол пистолета, направленного теперь ему в переносицу.
   Понимая, что драгоценные секунды уходят и там, на пульте, это могут принять за сигнал тревоги и направить сюда группу, человек произнес уже раздраженно:
   -Я сказал, позвони. Не заставляй меня нервничать. Видишь, у меня уже палец дрожит на курке. Ну, как нажму. Тогда твоя башка разлетится. Ты этого хочешь?
   -Нет. Не надо. Я сейчас позвоню, - Илья Иванович почувствовал, тот не врет. Еще пару секунд его задержки, и тот выстрелит. А потом уйдет. И приехавшие милиционеры всего лишь найдут тут труп Архангельского.
   -Вот и правильно. Вот и молодец, - похвалил убийца. Но в голосе ничего, кроме насмешки не чувствовалось. Этот человек знал, судьба Ильи Ивановича Архангельского решена. Для этого он здесь. И ни просьбы, ни посулы Архангельского, уже ничего не могут изменить. Все случится так, как должно произойти.
   Архангельский позвонил на пульт, и когда трубка легла на аппарат, убийца язвительно улыбнулся и сказал:
   -Надеюсь, тебе не стоит объяснять, зачем я здесь? Ну, пораскинь мозгами. Ты же слишком смышленый. Постарайся догадаться.
   -Я догадываюсь, - голосом обреченного, ответил Илья Иванович, ни на минуту не забывая о лежащем в кармане «вальтере» и о том, как бы воспользоваться им. С такого расстояния он бы точно не промахнулся.
   -Видишь, какой ты догадливый. Если бы был таким с самого начала, то может, ничего бы и не случилось, - как бы с сочувствием проговорил убийца, внимательно глядя в глаза Архангельскому.
   Тот невесело улыбнулся.
   -Как не прискорбно, но должен признать, это так. О многом я догадался, но, - он развел руками, - увы, слишком поздно.
   Теперь в холодном взгляде убийцы он видел сожаление. Видно эти наемные убийцы тоже чертовски устают от своей нелегкой работы. Вот и этот устало сел в кресло и даже полу прикрыл глаза, словно собирался задремать.
   А Илья Иванович и не думал его беспокоить своей болтовней. Замолчал, и его правая рука медленно поползла к карману. Вот уже

 пальцы осторожно дотронулись, до чуть холодной стали.
   Голос убийцы заставил его вздрогнуть:
   -Давай, - сказал тот и его жесткий взгляд нацелился в Илью Ивановича. Тот быстро убрал руку от кармана, сделав вид, будто поправляет складку на пиджаке.
   -У меня… - начал было врать Архангельский, но убийца резко остановил его.
   -Только не говори, что у тебя был вор. Или ты потерял. Меня такой расклад совсем не устраивает. Да и не убедительно это как-то. Разве вор проберется в такую бронированную квартиру? – Он указал стволом пистолета на решетки защищавшие окна, потом добавил для большей убедительности: - Я не имею ничего против тебя. Но я должен выполнить свою работу. Так что ты, Илья, лучше не тяни. Не отнимай у меня время. Ладно? – прозвучало, как просьба, на которую Илья Иванович отреагировал вопросом.
   -Ты убьешь меня? – Он едва сумел произнести эти слова. Так ему стало жалко себя. Умереть сейчас, в рассвете лет, когда все в его жизни и карьере стало налаживаться? Когда он почувствовал себя выше серой толпы? И вдруг – смерть. И сделалось страшно не за то мгновение, которое ему предстоит пережить, а за то, что же будет с ним после того, как он умрет. Все, что он раньше считал бредом, эти разговоры о рае и аде, теперь будоражили его ум. Не хотелось сознавать, но много грешков водилось за ним, чтобы уготовить ему прекрасное будущее на том свете. И он опять повторил тот же самый вопрос.
   -А как ты думаешь? – с холодным равнодушием ответил убийца.
   -Убьешь, - произнес Илья Иванович это так, словно угадывал кросс-

ворд и выпала удача. Он угадал слово, и теперь ему полагается приз.
   Убийца снисходительно пообещал:
   -Если отдашь, избавишь себя от мук. Согласись, умереть практически сразу, это тоже награда для такого человека как ты. Такую смерть надо заслужить. Хотя не скрою, меня настоятельно просили помучить тебя перед тем, как убить. Так что выбор за тобой. Только не забывай, у тебя ведь дети и жена…
   Архангельский вздрогнул, услышав это.
   -Они здесь не при чем. Да и жена не при делах. Она ничего не знает, - он изо всех сил старался убедить убийцу в несостоятельности его рассуждений. И тот, кажется, призадумался, но требование свое все же выдвинул.
   -Тогда, отдай. Не тяни.
   Архангельский тяжело вздохнул, словно вот сейчас, как на исповеди перед священником, признается в тяжком грехе. А тот отпустит грех, точным выстрелом в голову. Или – сердце. Это не очень-то заботило Илью Ивановича. Важнее другое, чтобы выстрел оказался точным и не заставил его мучиться.
   -Ладно. Будем считать, ты меня уговорил, - сказал он и, почувствовав легкость не только в душе, но и в теле, вскочил с кресла, подошел к книжному шкафу. – Забирай. Все вы сволочи. Я всегда знал это.
   Убийца расплылся в радушной улыбке, чем выказал жертве особое расположение, словно убеждая, что выстрел будет точным и тому не придется мучиться. Он уже выбрал на крупном теле Архангельского точку, куда влепит пулю.
   -Давай ее сюда. И не говори лишних слов.  Ты и сам – сволочь.
    Илья Иванович  достал с полки книжного шкафа книгу Валентина Пикуля, раскрыл ее… Минуту, другую он хлопал глазами, потом закрыл ее и уставился на убийцу взглядом безумца.
   -Только не говори, что ее там нет, - гробовым голосом посоветовал убийца, впервые за все время пребывания в квартире, почувствовав себя неуютно. Такого он не ожидал. Пытался разгадать, не морочит ли безумец ему голову.
   -Отдай, Илья! – голос его зазвучал с еще большей угрозой.
   -Богом клянусь… Она была тут в этой книге…
   -И где же она сейчас? – спросил убийца. Вскочив с кресла, подошел, вырвал из рук Архангельского книгу.
   -Ее здесь нет, - произнес Архангельский, сам не понимая, как такое могло случиться. – Нет, - уже совсем тихо добавил.
   -Слушай ты, жирный осел! Я тебе отстрелю яйца. Если не отдашь, - убийца опустил ствол пистолета  и ткнул им Илью Ивановича между ног, так, что тот чуть присел.
   Но эта угроза не помогла. Архангельский продолжал смотреть на него глазами умалишенного человека. И тогда последовало несколько ударов в лицо, от которых банкир упал, скорчившись.
   -Отдай, Илья. Отдай, по-хорошему, - в голосе убийцы слышалась и угроза, и просьба одновременно. Он не ожидал, что так получится. Надеялся на скорый успех. И вот тебе, такая неудача.  Можно было покончить с этим толстым ублюдком одним выстрелом. Так бы и поступил, если бы…
   -Куда ты ее дел, сука? Отдал? Кому? Ну, отвечай! – требовал он признания, при этом целясь носком ботинка банкиру по печени.
   С трудом поднявшись с ковра, Илья Иванович вытер рукавом пиджака с лица кровь. Брезгливо поморщился.
   Передние зубы убийца высадил ему рукоятью пистолета, поэтому голос его изменился. Язык точно был лишним во рту, и все норовил выскочить, втискиваясь между разбитых до крови губ.
   -Хватит. Не бей больше, - попросил Архангельский, видя, что убийца притомился махать руками и ногами и, возможно, он захочет покончить с ним, наконец-то, воспользовавшись пистолетом. Илья Иванович даже внутренне подготовил себя к этому.
   -Пристрели меня, - попросил Архангельский.
   Но убийца оскалился в улыбке и покачал головой.
   -Нет. Сейчас я передохну и продолжу тебя колотить. Я же сказал, все зависит от тебя. И только от тебя.
    Архангельский встал с колен и,  глядя в лицо убийце, расхохотался. Со стороны это могло бы показаться игрой двух искусных актеров трагиков, если бы не намеренье одного, прикончить другого.
   -Знаешь, о чем я жалею? – прекратив свой идиотский смех, сказал Архангельский, выплюнув на ковер сгусток крови.
   -Ну и о чем же? – с полным равнодушием спросил убийца, но, судя по интонации голоса, его это совсем не интересовало. Архангельский сам навязался к нему с вопросом. А убийца не отказал в уважении.
   -Что я протянул время и … проиграл.
   -Возможно, ты прав. Не мне судить. Но все-таки, давай о главном?
   Предложение было дельным для сложившейся ситуации, и Архангельский согласился, понимая, что вся эта болтовня совсем не интересна человеку, пришедшему его убить. У него другая задача.
   -Да. Конечно.  Давай о главном, - заговорил Архангельский голосом  человека, которому сейчас исполнят смертный приговор.  Тоскливо глянул в глаза убийце и вдруг кинулся  на него, пытаясь сомкнуть пальцы на горле. Это был жест отчаянья, причем безнадежно обреченный. Даже сам Илья Иванович понимал, что, вряд ли убийца позволит ему, дать прикончить себя. Он слишком опытен и готов к  всякого рода неожиданностям.
   Выстрел прозвучал как хлопок в ладоши.






















ЧАСТЬ 3.
ГЛ. 4
   Туманов удивлялся тому старанию, с которым преступники поработали в квартире. Одежда, белье – все валялось на полу по комнатам. Кресла и диваны были распороты, а их внутренности в буквальном смысле выпотрошены. Ящики шкафов, инкрустированных тонкой резьбой комодов, валялись рядом как неотъемлемая часть этой мебели. Но они тоже были пусты. Все, что в них находилось, было разбросано по полу, рядом с огромной кучей книг.
   Криминалист, глядя на такое безобразие, только вздохнул.
   -Похоже, тут основательно постарались, - тихонько сказал он Туманову, видя, как, жена убитого банкира хватается за сердце. Не ожидала такого вдовушка. Мужа убили и в квартире все перевернули.
   Кто-то из сотрудников уже позаботился о нашатырном спирте, и женщина открыла глаза. Она поверить не могла, что такое могло произойти у них в квартире. Для чего только деньги платили охране.
   -И очень грубо, - заметил Туманов на высказывание криминалиста, хотя насчет основательности тот был прав. Убийцы не поленились даже отодвинуть мебель, надеясь за ней отыскать возможный тайник.
   Но что особенно удивляло, в сейфе лежала приличная сумма долларов. Но те, кто навел в квартире шмон, не позарились на нее. Зато все деловые бумаги, включая акции различных предприятий, были тщательно просмотрены.
   -Михалыч, ты проверь, может, на бумагах остались отпечатки, - сказал Федор криминалисту, распаковавшему свой чемоданчик. Но уже через пару минут, по выражению лица криминалиста, понял: с отпечатками пальцев они потерпели фиаско.
   -Сейчас даже начинающие дилетанты предпочитают работать в перчатках. Чего уж  говорить о профессионалах, - недовольно проворчал криминалист, пытаясь рассмотреть даже пылинки на стенках мебели. Может, хоть там сохранились «пальчики»?
   Несколько повезло со следами. Скоро удалось определить, что в квартире было всего два человека. Один из них убитый, Илья Иванович Архангельский, а другой ….  Впрочем, другой ушел.
   И теперь тщательно вымеряя длину и ширину следа, криминалист сказал Федору:
   -Похоже размерчик у того сорок третий. Судя по отпечатку, ступня широкая. Да вот что еще, чуть не забыл. Я внимательно просмотрел все следы и, по-моему, убийца страдает плоскаступием.
   Туманова не очень обрадовало это известие. Практически, для розыска убийцы оно ничего не давало. Ну, в самом деле, не станешь же ходить по улицам и высматривать всех, кто страдает этим заболеванием. Да и словесное заключение криминалиста, не подтверждено фактами, а значит, особенно на него опираться не стоит. Но с другой стороны, если в поле зрения оперативников попадет подозреваемый  с такой приметой,  тогда обратить внимание на это следует. А пока надо искать хотя бы малейшую зацепку здесь, в квартире убитого банкира.
   Пятеро опытных сотрудников, включая следователя, топтались по квартире как бараны, не имея малейшего представления, за что за-
цепиться. А тот, кто отправил Архангельского на тот свет, скорее всего, сидел уже где-нибудь в ресторане и пил водку за удачный исход дела. Возможно, он нашел то, зачем сюда приходил, если не соблазнился даже на доллары. А их в сейфе оказалось более пятидесяти тысяч. Новенькие купюры в банковской упаковке.
   Значит, было у Архангельского еще что-то такое, поважней долларов и золота. Многое бы сейчас отдал Федор Туманов за то, чтобы узнать, что искал здесь убийца. А пока приходится только опираться на факт смерти Архангельского, строить различные предположения.
   Причем, судя по внешним признакам, хозяина квартиры сначала зверски пытали и только потом, точку в его жизни поставил выстрел. Пуля угодила прямо в лоб, раскромсав часть затылка.  Выстрел был произведен с очень близкого расстояния и дальнейший полет пули окончился в боковине шкафа, откуда ее и извлек криминалист, чтобы отправить на баллистическую экспертизу.
   Федор решил поговорить с женой убитого, безмолвно расхаживающей по комнатам и на все смотревшей безучастным взглядом. Будто здесь вообще ничего не касалось ее. Она как посторонний человек зашла сюда, вот сейчас походит, даже не ради любопытства, а просто так, а потом уедет к себе на дачу, и будет жить дальше, словно ничего не произошло.
   По крайней мере, жалости к убитому мужу Туманов в ее глазах не замечал. Сейчас больший интерес для нее представляли доллары, которые она хотела забрать, но оперативники пока не разрешили ей ничего трогать.
   -Лидия Александровна, как вы думаете, что искал убийца в вашей
 квартире? – спросил Федор, и поймал взгляд хищницы. Пожалуй, только сейчас она впервые задумалась о том, что же надо было человеку, избавившему ее от замужества.  Деньги и кое-что из мужнего зо-
лота осталось нетронутым, стало быть, в квартире могло находиться нечто значительное. Из-за пустяков убивать не будут. А она как дура сидела на даче и не знала. Кое-какие мыслишки зародились в хитрой голове, но делиться ими с капитаном Тумановым она не захотела.
   -Ума не приложу. Об этом бы вам не мешало спросить у тех, кто сотворил такой кавардак, - обвела она рукой комнату, в которой находилась вместе с капитаном Тумановым.
   -Но, может быть, у вас есть какие-то предположения? – настаивал Федор. Ему казалось, женщина что-то не договаривает. Во всяком случаи, общаться с правоохранительными органами ей не хочется. Это понятно даже по ее выражению лица. И глаза… они так и выговаривают – зачем вы граждане менты здесь? Уходите поскорей.
   Теперь глянув на Туманова, она уже не скрывала раздражения.
   -Строить догадки, это, вроде, по вашей части, - сказала она довольно прохладно, как бы намекая на некомпетентность оперативников.
   Но капитан Туманов не обиделся. В конце концов, понять женщину можно. Вряд ли ей сейчас легко, а тут он со своими вопросами. Хотя с другой стороны, они здесь тоже не в бирюльки играют, и одно, два слова могут пролить свет на случившееся преступление. Поэтому Федор решил спросить о ценностях.
   -Все ли из ценных вещей цело? Может, какие-то деньги?.. Драгоценности?.. Посмотрите внимательно и ответьте. Нам важно это знать.
   Женщина капризно хмыкнула, высокомерно глянув на сыщика.
   - Вы даете. Как я могу в таком бардаке соорентироваться? – Но все же подошла к шкафу старинной работы, открыла дверцу.
   На полке лежала перевернутая шкатулка, а рядом  рассыпанные золотые украшения. Женщина пересчитала их.
   -Не хватает перстня с бриллиантом, которое Илья подарил мне на юбилей, - сказала она, стараясь не встречаться взглядом с капитаном.
    Туманов кивнул лейтенанту Рогову, занимающемуся заполнением документов.
   -Саша, запиши, похищен золотой перстень с бриллиантом…
   По поводу дорогого перстня жена Архангельского соврала. Прекрасно помнила, что отдала его своему любовнику, для реализации. Нужно же на что-то содержать молодого красавца. Знала, все имущество, в том числе и золотые украшения, муж застраховал на очень крупную сумму. Но тут же сообразила, что, вряд ли удастся сорвать деньжат за перстень со страховой компании. Просто так никто не захочет выплатить большие деньги, а стало быть, можно ожидать массу разбирательств и, возможно, судебных тяжб. Себе дороже выйдет.
   -Ой, подождите, не пишите про перстень, - спохватилась она. – Я вспомнила. Он у меня на даче.
   Лейтенант Рогов глянул сначала на Туманова, потом на женщину и сказал не очень любезно:
   -Вы хотя бы осмотритесь, как следует, потом говорите, чего писать, а чего нет. Чтобы не переписывать документы. Выражайтесь поточнее.
   Маленький, худенький лейтенантик вдове не понравился сразу. Ей нравились статные мужчины, как капитан Туманов. А этот замухрышка развалился в кресле и еще разевает рот. И вдова послала ему
ненавистный взгляд. Разговаривать с ним не хотела.  Предпочитала общаться только с капитаном Тумановым. Во-первых, он, здесь, судя по всему, старший, как ей казалось. А во-вторых, он мужчина в ее вкусе. С таким красавцем и поговорить приятно. Не то, что с этим тощеньким. У него неприятная внешность. И опытный женский взгляд сразу определил, что и под ширинкой у него нет ничего такого, особенного, за что его можно любить.
   -Лидия Александровна, - сказал Туманов, наблюдая за тем, как его оперативники просматривают сваленные в кучу вещи, - поймите, нам очень важно знать, что у вас пропало. Судя по всему, убийца вашего мужа что-то искал. Деньги, золото, не взял. Значит, было, что-то еще…
   Женщина слезливо заглянула Туманову в глаза.
   -Но я действительно не могу сказать, вот так сразу. Муж меня никогда не посвящал в свои дела. Да и вообще… - она замолчала, не хотела говорить, но решила признаться сразу. – Мы с Ильей разводиться хотели… - сказала и расплакалась. Как теперь все рассказать детям?

ГЛ. 5

   Как не намеревался Федор пораньше смотаться с работы, но все равно до девяти вечера пришлось задержаться.
    Его верные помощники задержали известного авторитета Леву Белова по кличке Белый. Где-то промелькнула информация, будто Белый причастен к убийству банкира Архангельского.
   Федор три с лишним часа потратил на беседу с агрессивным бандюком, который вместо того, чтобы внятно отвечать на вопросы, грозил-
ся устроить капитану Туманову большие проблемы. В конце концов, измотанный назойливостью ментов, поклялся, что в ночь убийства банкира, его вообще не было в городе. И как оказалось, на этот раз Белый не соврал.
   Оперативники быстренько организовали проверку. Все сходилось, и авторитетного бандита пришлось отпустить, хотя и без извинений.
   Но Лева перестал бы уважать сам себя, если бы ушел просто так. Ведь менты, с этим давним врагом криминальных авторитетов, капитаном Тумановым оскорбили его самолюбие.  В душу плюнули. И Лева не остался в долгу. Погрозив пальцем, сказал на прощанье:
   -Вы еще меня попомните.
   Сказал как бы всем, но глазами сверкнул только на Туманова, как на старшего в этом кабинете, и вышел, хлопнув дверью.
   В другой бы раз, за подобные слова, Федор вряд ли просто так отпустил бы Белого. Но сегодня… Сегодня он постарался настроить себя так, чтобы этот кусок дерьма с богатым криминальным прошлым, не испортил настроения.
   День сегодня был для Федора особенный. Сегодня день рождение девушки, с которой  он познакомился год назад.
   Познакомился он с Дашей, можно сказать случайно, на юбилеи у своего приятеля. Даша работала вместе с его женой и потому оказалась в числе приглашенных. Наверное, так было угодно судьбе.
   Стройная красавица с голубыми глазами сразу привлекла к себе всеобщее мужское внимание, чем вызвала некоторое недовольство у дам. Но так, как из холостяков там оказался один Федор, то ему и довелось целый вечер ухаживать за ней.
   Скорее всего, хозяева нарочно их посадили рядышком. Хотя потом приятель и его благоверная усердно клялись, что это получилось случайно. Может оно и так. Только Федор остался не в обиде на приятеля
и его жену. Потом благодарил их за подаренное счастье.
   В конце концов, и ему когда-то надо обзаводиться семьей. А Даша очень даже подходит на роль жены милицейского капитана.
   Ласковая, с мягким характером. От нее так и веет домашним уютом.
Это Федор понял сразу, как только очутился в тот самый вечер у нее дома.
   До Даши у него много было девушек. Но ничего серьезного с ними быть не могло, а все отношения обычно заканчивались после двух, трех недель знакомства. Больше Федор не выдерживал. Да и красавицы, кажется, не очень-то рассчитывали на то, чтобы связать свою жизнь с ментом, пусть и офицером. Офицеры нынче не в моде. Всем
подавай коммерсантов. Поэтому расставались легко и безболезненно.

   В тот первый вечер, когда Федор проводил Дашу до дома, он несколько переоценил себя и недооценил ее. Даже не смотря на то, что девушка опьянела после изрядной дозы шампанского, овладеть ею Федор не смог.
   Переодевшись в короткий, обтягивающий стройное тело, халатик, Даша, словно нарочно делала все, чтобы возбудить его. Но потом, после нескольких упоительных поцелуев, когда Федор, дрожа от нахлынувшего возбуждения, сбросил с ее плеч халат и освободил упругие груди от бюстгальтера, Даша вдруг закапризничала и не позволила притронуться ему к самому сокровенному. И никакие уговоры и обе-

щания не помогали.
   Такое с Федором еще не случалось. Медленно поглаживая выпуклые соски, Лаская их языком, он пытался возбудить девушку. И оставалось совсем немного, стянуть с нее узенькие узорчатые трусики и, расположив поудобней на диване, раздвинуть пошире ноги.
   Но вот тут–то Даша и заупрямилась, неслыханно удивив Федора.
   -Разве ты не хочешь? – спросил он, немного смутившись.
   Ее лицо пылало огнем, и в то же время она стыдливо прятала глаза за густыми, бархатными ресницами. Ответила шепотом:
   -Хочу. Очень…
   Федор не понимал, что вообще с девушкой. Никогда у него не выходил такой прокол. Чтобы вот так раздеть девчонку. Впрочем, если она не хочет, чтобы он снял трусики, пусть они остаются. Может быть ей так нравится. Федор не стал бы возражать. Да и не помешают они. Стоит лишь потянуть чуть в сторону узкую, покрытую узорами, полоску, которая вообще неизвестно для чего у девушки между ног, потому что ровным счетом ничего не прикрывает…  И уж никак не станет помехой для занятия любовью.
   Да и зачем нужна такая деталь туалета, если не для возбуждения.
И вот когда его мужская плоть стала бушевать, Даша вдруг опустила ладошки к паху и тихонечко сказала голосом богини любви:
   -Нет, Федор. Не сегодня.
   Он готов был принять все происходящее за каприз, за эгоистичное желание поиздеваться над ним в самый неподходящий момент. Федор знал, есть такой тип трудновозбудимых женщин, которые за это качество, наделенное природой, обвиняют мужчин и желают им самых
 
страшных мук. Подобных тем, что сейчас испытывал он.
   Но тут к нему неожиданно пришла мысль, смысл которой заключался в следующем: Даша не здорова, потому и  не дает ему. Подобная догадка начинала отталкивать, и Федор не удержался от вопроса:
   -Даша, с тобой все в порядке?
   Девушка утвердительно помотала головой, стыдливо пряча лицо под локонами белых волос. Улыбнулась, поняв, о чем он подумал.
   -Федор, это не то, о чем ты думаешь. Я вполне здорова. Уверяю.
   Федор терялся в догадках, как такое может быть.
   -Тогда что же? Объясни, - попросил он и тут же решил спросить о себе, надеясь на откровение: - Я тебе не нравлюсь? Поэтому ты со мной и не хочешь, да? Я правильно понял?
   -Нет, Федор. Ты мне очень нравишься. Просто …
   Федор стал терять терпение.
   -Ну, тогда, может, ты мне скажешь, в чем дело? – попросил он, стараясь предугадать причину каприза.
   Девушка виновато взглянула на него.  В ее больших, печальных глазах столько было страдания, что Федору стало жалко ее. Может, зря он так с ней? Может не надо было торопить вот так, с первого раза?
   Голос Даши взволнованно подрагивал:
   -Понимаешь … Мне неудобно признаться … Ты, наверное, будешь смеяться надо мной, но я еще ни разу ни с кем не делала это …
   Федор решил, что не так понял ее. И переспросил:
   -То есть, ты хочешь сказать, что ни с кем  еще не трахалась?
   Девушка всхлипнула и кивнула.
   -Да, - призналась она, стыдливо посматривая на Федора.
   И Федор заметил, как нелегко, как мучительно стыдно ей было признаваться в этом перед ним. В какой-то момент даже не знал, как ему надо отреагировать, засмеяться или сожалеть, что, прожив до стольких
 лет, она не испытала такого удовольствия.  Даже захотелось взглянуть на ту оранжерею, в которой этот цветок сохранился нетронутым до двадцати лет. Не часто на целку нарвешься. А тут такой подарок.
   Но засмеяться он не посмел. Это значило бы в глазах девушки выглядеть злым эгоистом. Обидеть ее. Ожесточить сердце. Он не такой.
   И Федор, поцеловав Дашу во влажную от слез щеку, как можно ласковей сказал:
   -Милая, я думаю, ты жалеть не будешь, что твоим первым мужчиной буду именно я. Давай, я покажу, как это все делается. Сначала будет немножечко больно. Зато потом …  тебе очень понравится. Уверяю тебя, Дашенька. Решайся.
   Но девушка упрямо помотала головой.
   -Нет, Федор. Я вот так сразу не могу. Хочу, но не могу. Понимаешь?
   Он вздохнул. Вот несговорчивая попалась. Ну что будешь делать?
   -Мне нужно подготовить себя. Извини меня, но я ведь тебя совсем не знаю. Вижу впервые. И позволить лишить себя невинности …
   Федор настаивать не стал. Конечно, было немножечко обидно за свое мужское самолюбие, не удалось обломать девушку. А переспать с такой красавицей за счастье для любого мужика. Многие бы хотели дотянуться до ее сокровенного места. Но оно не для каждого. Достанется тому, кому Даша сочтет  нужным отдаться.  Федору, кажется, такая перспектива не светит.  В этом сейчас он  уже убедился. Оставалось только признать свое поражение. Сегодня ему не повезло.
   -Я понимаю, - сказал Туманов, понимая и другое, больше ему здесь делать нечего. Сейчас самое лучшее, успокоиться, чтоб остатки возбуждения прошли.  И так уже Даша несколько раз пытливо поглядывала
 на брюки, под которыми буйствовала, шевелилась его необузданная плоть. И когда возбуждение окончательно спало, поспешил уйти,  для себя решив, что с этой девушкой больше никогда не встретится. Даже не стал спрашивать номер ее телефона. Посчитал не зачем.

   Но через пару недель Даша вдруг позвонила ему домой. Долго ломать голову не пришлось, по поводу того, откуда она узнала его номер. Девушка призналась, что номер ей дал приятель, у которого они познакомились.
   -Федор, ты, кажется, говорил, что живешь один? – вкрадчиво спросила девушка в самом начале их телефонной беседы.
   Федор постарался скрыть удивление, попутно обдумывая, к чему этот вопрос? Что за ним скрывается? Уж не хочет ли недотрога напроситься в гости? Он тут же представил ее роскошное тело на своей постели. Это было бы совсем неплохо, хорошенько разложить ее.
   Хорошо, если все получится так, как представляется ему в мыслях. А если его опять ждут мытарства по поводу ее неприкосновенности? И Федор вот так сразу еще и не решил, стоит ли приглашать Дашу к себе. Ведь одними разговорами о любви мужскую плоть не удовлетворишь. И девушке бы это не мешало знать, если она хочет придти.
   -Да. С некоторых пор, как умерла моя бабушка, я живу один, - сказал Федор, пока решив ограничиться только телефонным разговором. Возможно, не стал бы и этого делать, да скучно одному. Отчего же не

 поболтать. К тому же Даша оказалась прекрасным собеседником.
    В трубке образовалась молчаливая пауза. Девушка как бы выжидала, что предложит ей Федор по поводу сегодняшнего вечера.  Но Федор тоже решил поиграть в молчанку. Тем более правила несложные: кто не вытерпит и заговорит первым. За себя был спокоен.
   Наконец, Даша не вытерпела. Наверное, осознала вину за тот раз.
   -Федор, можно мне придти к тебе? – осторожно спросила она, прислушиваясь к интонации в его ответе. Может он не хочет ее видеть?
   Туманов почему-то не удивился, словно ожидал, так и должно быть. Хотя и не очень горел желанием увидеться с недотрогой,  но разочаровывать красавицу не стал.
   -Конечно, Дашенька. Буду только рад увидеть тебя в своей хижине.
   Кажется, она обрадовалась. И голос сразу повеселел.
   Федору показалось, разговаривая с ним, девушка улыбается. Он даже попытался представить ее в том коротком халатике, сидящую на кресле с телефонной трубкой в руке.
   -Ну, так я через час буду у тебя? Если ты еще хочешь меня, - она вдруг замолчала, оставляя его в неведении, что означало «хочешь м еня»? Потом добавила: - увидеть …
   Федору пришлось соврать. Сейчас это было просто необходимо. И он не раздумывая, сказал:
   -Очень хочу. Я даже собирался позвонить, но, к сожалению, не узнал твой номер.
   Прозвучало по-детски, наивно. И Даша, кажется, усмехнулась.
   -Если б сильно захотел, так узнал бы, - сказала она, не скрывая упрека, но тут же сменила гнев на милость. – Ты извини меня, Федор. Я, наверное, неправильно поступила в прошлый раз. Сегодня я постараюсь загладить свою вину, - пообещала она и тут же повесила трубку.
   Федор даже ничего не успел ответить.

   А вечером произошло то, чего так добивался от девушки Федор в
прошлую их встречу. И уламывать ее долго не пришлось.
   Даша вдруг попросила налить ей в большой фужер коньяка. Федор возражать не решился. Девушка сказала, что хочет захмелеть.
   -Так стыда меньше, - объяснила она, когда Федор попытался ее отговорить. Сколько раз видела в порнофильмах, как это делается, но чтобы вот так попробовать самой ….  Все ее подруги уже давно успели лишиться девственности и ни одна не жалела об этом. Причем, происходило это с ними лет пять назад, когда им было по пятнадцать, шестнадцать лет.
   Даша сумела избежать легкомысленного поступка, как считала она. А потом уже общение с мужским полом наедине ничего кроме страха и стыда в ней не вызывало. Да и не везло на красивых мужчин.
   А сегодня она  решилась. И произойти это должно именно с Федором. Об этом она думала все то время, пока не виделась с ним.
   Тая от его поцелуев, Даша не сопротивлялась, предоставляя Федору полную свободу действий. Сама же вела себя довольно скованно и единственное, что позволяла, это легкое поглаживание по голове, когда Федор как настоящий вампир всасывался в ее груди.
   Было немножко стыдно, но в тоже время хотелось продолжения. Ведь ни один мужчина еще, ни разу не выделывал с ней такого.
   И лишь когда его руки опустились к трусикам, Даша задрожала,
 словно ее несильно трясло током, и зашептала, хотя уже чувствовала, его не остановить ничем. А просьба оставить ее, только еще сильнее разжигает в нем  необузданную страсть.
   -Подожди, Федор. Прошу тебя. Мне страшно.
   В какой-то миг ей действительно стало страшно. Голое мужское тело
 и на нем отчетливо выделяется то место, которым Федор собирается лишить ее девственности. Лицо до крайности напряжено, а в глазах – безумие.
   «Боже! Неужели все мужчины в этот момент звереют?» - подумала она. А Федор, оторвавшись от ее соска, тихонько произнес на самое ушко:
   -Дашенька, закрой глаза и ничего не бойся. Все будет хорошо.
   Пришлось послушаться его совета. И тут же она почувствовала его тугую, упругую плоть. Федор прислонился к низу ее живота.
   -Ой, мамочки! – негромко вскрикнула Даша.
   Ее тело полыхало огнем. Кажется, поднеси спичку, вспыхнет.
   «Что же, это со мной происходит?» - наивно спрашивала она у себя.
   С этим вопросом к Федору обращаться не стала. Он предпочитал больше действовать, чем говорить. Чуть отслонившись, взялся обеими руками за кружевную резинку ее трусиков и стал их медленно стягивать. И нарочно не торопился. Этот процесс освобождения тела от последней детали туалета, особенно нравился ему и возбуждал еще сильнее. Главное, не спешить, не лишать себя удовольствия, посмотреть, как обнажается ее прекрасное лоно, прикрытое чуть вьющимися волосиками. То сокровенное, что так долго прятала она от мужиков.
   Еще никогда Даше не доводилось лежать на постели перед мужчи-
ной, вот так обнаженной.  Пока удовольствия от этого ни на грош, а вот стыда с избытком. Особенно, когда Федор стал нагловато рассматривать ее. Грудь, живот и ниже. Погладил. Тут уж и вовсе не по себе.
   И Даша сжала колени, чтобы уберечь от его взгляда самое сокровенное. Ну, какой же он. Смотрит, как будто никогда не видел.
   -Федор, не смотри. Мне стыдно, - попросила она, стыдливо пряча глаза и все время ожидая, что вот сейчас он сделает ей больно.
   А он, осторожно лег на нее и, целуя в губы, вдруг взялся руками за ноги и медленно стал раздвигать их, при этом поднимая вверх. Склонившись к самому ее уху, жарко прошептал:
   -Сейчас тебе будет немножко больно. Придется потерпеть. Ты готова?
   -Да, - также шепотом ответила Даша и вытянулась в струну, когда вдруг его член вошел в нее. Было больно, как и предупреждал Федор, но ей почему-то хотелось, чтобы это мгновение не кончалось. Она чувствовала эту боль, но теперь ей уже было не страшно.
   Обхватив обеими руками бьющееся, словно в истерике тело Федора, она прижимала его к себе, стоная и вскрикивая. В самом низу ее живота, что-то щикотало , вот-вот намереваясь выплеснуть из ее лоно.
   -Федор, миленький! Не останавливайся, - вдруг закричала она и почувствовала себя, словно невесомой, с легкостью парящей над постелью. И закрыла глаза, чтобы растянуть это мгновение экстаза.
   Она не помнила и не хотела думать, сколько времени все это продолжалось.  Необычайно счастливая, хотя и в конец утомленная, с ноющей болью в низу живота, она сбросила Федора с себя и распласталась на постели.
   -Все, Федор, хватит. Я больше не могу, - сказала она, и потом, когда он уже успокоившись, улегся рядом, добавила: - А ты знаешь, быть женщиной, это совсем неплохо.
   Федор улыбнулся, провел рукой по гладкой коже  ее бедра.
   -Я рад, что тебе нравится.
   -Очень нравится. Правда, немного побаливает в паху. Но ведь это скоро пройдет?
   -Конечно, - успокоил Федор и спросил: - Извини, Даша. Но я хочу тебя спросить…
   Сейчас она была готова выслушать все, что угодно и его вопрос не ввел ее в замешательство. Скорее, наоборот. Даша догадывалась, о чем Федор хочет ее спросить.
   -Что ж ты раньше-то?.. Ни с кем?..
   -Да вот не встретила такого как ты, - ответила она, уже не стесняясь разглядывать его голого. – А если говорить серьезно, то подобными вещами мне заниматься было просто некогда. Школа. Потом институт. Аспирантура. И заметь, эти учебные заведения я закончила с золотой медалью. Блестяще защитила кандидатскую.
   -А зачем? Чтобы быть кандидатом наук и оставаться при этом целочкой? – Прозвучало немного грубовато, но Даша не обиделась. Потому что и сама не раз спрашивала, зачем все это ей нужно, когда в жизни теряется нечто большее, чем бумажки, доказывающие ее блестящие знания. Она призадумалась об этом, когда уже у ее сверстниц появились дети. И тогда ей стало страшно. Показалось, что вот так, за учебниками и конспектами, она потеряла частичку жизни, которую не возможно  вернуть. И тут рядом появился Федор. Ее Федор.


ЧАСТЬ 4.
ГЛ. 6
   Возле метро Федор купил роскошный букет алых роз. Знал, Даша без ума от этих цветов. Поэтому  он никогда не дарил ей других.
   Воспользовавшись услугой такси, которое с небывалой скоростью домчало его до Дашиного дома, ровно в десять вечера он  нажал кнопку  звонка.  Волновался, как пацан. Помнил о своем обещании, быть у нее ровно в шесть. А приехал на четыре часа позже.
   «Что сейчас будет?» - подумал он, представив, сколько неприятных слов придется выслушать ему по поводу своего опоздания. Оправдания с его стороны приниматься не будут. Поэтому Федор решил просто попросить прощения. Если она собирается стать его женой, то должна понять, оперативник не принадлежит себе. Только вот, захочет ли Даша с этим мириться?
   Федор вздохнул. Что теперь о нем подумают Дашины родители. Уж им-то точно не нравится его профессия. И Дашина мать не переставала повторять дочери, указывая на ее неудачный выбор жениха.
   -Лучше бы он был зубным врачом. Так хотя бы всегда при деньгах. Извини, Дашенька, но опер – это не профессия. А потом, ты знай, все эти опера, такие грубые люди. И твой Федор тоже такой, - высказала свое мнение будущая теща, когда Федор не пришел на день рождение невесты.
   Дашин отец дипломатично отмалчивался, хотя и ему не нравилось, что будущий зять – мент. В его службе он не видел перспективы, даже притом, что Туманов довольно известный сыщик.
   Сегодня Даша собиралась представить Федора всей своей родне. Но дожидаться его никто не стал. Гости посидели и разъехались. А вместе с ними и Дашины родители. Не захотели видеть непутевого зятя.

   Едва очутившись в прихожей, Федор бухнулся на колени перед Дашей, умоляя простить его за опоздание. Но она поняла его не так.
   -Не строй из себя клоуна, Туманов, - строго заметила на этот жест Даша, давая понять, что на прощенье ему рассчитывать не стоит. У нее тоже есть достоинство, а еще самолюбие, на которое намекнула мать перед уходом. А Туманов ее просто недооценивает.
   -Прости, Даша. Ну, я не мог придти раньше. Честное слово.
   -Честное слово? – она резко обернулась, отталкивая от себя протянутый букет. – Да чего стоит твое слово? Ты же обещал придти в шесть. Лично я, расцениваю обещание, как данное слово. Разве это не так?
   Федор не стал рассказывать про убийство банкира Архангельского. Про то, сколько времени он потратил, беседуя с авторитетом Беловым, от которого ровным счетом ничего не добился. Зачем это все знать Даше. Она человек с чистой душой и не стоит окончательно омрачать девушке настроение в такой день. Пусть хоть у нее будет радость. Всю эту грязь он предпочитал оставлять за стенами своего кабинета, сбрасывая ее с себя, словно одежду и убирая, но не в шкаф, а в сейф в виде папок с уголовными делами.
   Сейчас, глядя на Федора, Даше хотелось только одного – как можно скорей взять и вышвырнуть из своей квартиры это мерзкое создание с фамилией Туманов. Вышвырнуть, как что-то больше непригодное. Разве такой ей нужен человек, который не выполняет своих обещаний? Который может поступить столь безответственным образом, как это сделал Туманов? И чего стоит его прощенье вместе с букетом?
   -Знаешь, кто ты? – произнесла Даша с обидой, не прикасаясь к цветам. Едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться от жгучей обиды.
   Федор был согласен на все, поэтому быстро сказал:
   -Знаю. Я –  дрянь. Швань.  – Называя себя так, он хотел только одного, чтобы девушка побыстрее успокоилась и простила его. Но Федор недооценил ее характер.
   Даша смахнула с глаз слезы, не забыв при этом покачать головой.
   -Нет, мой дорогой. Ты не дрянь. И даже не швань. Ты гораздо хуже. И не трудись простаивать передо мной на коленях. Не будет тебе прощенья, - Она хотела добавить, уходи, но сдержалась и отвернулась к окну, чувствуя себя самой несчастной женщиной в мире. И с этим ничтожеством она связала свою жизнь. Нет, права мать по поводу того, чтобы Даша порвала с ним. Надо только набраться смелости. Решиться раз и бесповоротно.
   -Даша, милая. Ну, так получилось. Сама знаешь, где я работаю. А мы там, между прочим, не пироги печем. – Федор попытался пошутить, но на Дашу это произвело обратный эффект. На этот раз она не сдержалась, и слова ее прозвучали хлестко:
   -Да лучше бы ты пироги пек. По крайней мере, всегда сытым бы был. А то приходишь как голодный волк. Только зубами щелкаешь, чего бы сожрать.
   Такое сравнение с хищником больно стегануло Федора по самолюбию. Зря она так. И про то, какой он голодный приходит к ней. Нашла чем упрекнуть.
   Частенько Федор приходил  и сразу садился за стол. А все это потому, что он слишком спешил к ней и не успевал, чтоб заскочить куда-нибудь и перекусить. Не думал, что дело дойдет до упреков.
   -Успокойся, - сказал Федор, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. – Не надо истерик. Если ты хочешь, чтобы я ушел, так и скажи. И незачем называть меня волком. – Он подошел к столу, на котором посередине стояла большая хрустальная ваза с цветами. В нее Федор втиснул свой букет. И повернувшись, не говоря ни слова, направился в прихожую. Шел медленно, ожидал, что Даша позовет его и простит. Но она не позвала.
   «Значит не судьба нам с ней», - грустно подумал он, уже очутившись за дверью. Вернуться самому? На это не хватало наглости. Да и зачем?
   Лифт оказался свободным.
   Спустившись, Федор вышел из подъезда, сунул руку в карман пиджака за сигаретами, но вместо пачки, достал бархатный футляр, в котором лежал золотой кулон в виде сердца на цепочке.  Хотел сделать Даше подарок на счастье. И вот забыл, пока был у нее в квартире.
   Возле подъезда, гуляла женщина с собачкой на поводке и старательно делала вид, будто не замечает, как ее четвероногий любимец  гадит на клумбу с цветами.
   Федор подошел поближе.
   -Извините, - обратился он к женщине. – Вы в этом подъезде живете?
   Женщина несколько удивилась вопросу. С какой это стати молодой человек интересуется ее местом жительства. Но все же ответила:
   -В этом. А в чем дело, молодой человек?
   Федор поднял голову, увидел Дашу. Она стояла в комнате у окна.

   -Вон ту очаровательную девушку видите? – показал он на окно.
   Женщина улыбнулась.
   -Конечно. Это же моя соседка, Даша. А что? Почему вы спросили?
   -Не могли бы вы ей передать … - Федор вынул из кармана футляр с кулоном. – Возвращаться не хочу. Примета плохая, - подарил он женщине улыбку, и та не осталась в долгу, улыбнулась тоже.
   -А что там, в футляре? Надеюсь не бомба? – шутливо спросила она.
   Федор поспешил ее успокоить.
   -Разве я похож на террориста?
   -Да, нет, - охотно ответила хозяйка маленького негодника. Кажется, она была расположена к долгому разговору с молодым мужчиной, но Федор заторопился.
   -Передайте, пожалуйста, - попросил он и, попрощавшись, заспешил к автобусной остановке, куда как раз подъехал автобус.
   -Я передам, - крикнула женщина ему вдогонку, но Федор не обернулся.

ГЛ. 7

   Иметь агентов, вменяется в обязанность каждому оперу. Но если хочешь быть очень хорошим опером, тогда  не ленись заводить агентов как можно больше. Это правило, молодые сотрудники переняли от стариков, корифеев уголовного розыска.
   Федор Туманов был хорошим опером. Даже самые сложные преступления он раскрывал быстро. Не хотелось тянуть и с убийством Архангельского. Известный банкир. И смерть его у многих вызвала бес-

покойство.
   И вот сегодня, ровно на восемь часов вечера Федор назначил встречу одному из лучших  своих агентов, Виктору Верзникову, по кличке Верзила. Позвонил Верзиле на сотовый.
   Верзила был одним из самых опытных стукачей и работал на Федора уже пятый год. Причем, умудрялся так вертеться среди братвы, что никому и в голову не приходило заподозрить в нем ментовского стукача.
   Зато Федор имел через него самую свежую информацию по многим, еще только готовящимся преступлениям. Такой расклад позволял предотвратить целый ряд убийств, о которых помышляли бандиты. Многих спасти от смерти.
   По мелочевке Федор не беспокоил Верзилу. По той же причине встречались не так часто и обычно в какой-нибудь самой захудалой забегаловке, где, уважающий себя бандит, и носа не покажет. Но и их приходилось время от времени менять, чтобы не примелькаться. Да и  для Верзилы опасно, если свои же братки застукают его в компании с опером Тумановым. Тогда никакие отмазки не спасут.
   Последние несколько встреч у них проходили в кафе «Весна» рядом с заводом «Монолит». Днем это заведение работало, как столовая, в основном для заводских рабочих. А вечером, преобразовывалось в кафе. Причем, достаточно недорогое. Потому что, какой нормальный человек станет набивать свой желудок да еще за дорогую цену всем тем, что не было съедено монолитовцами в обед.
   Но Федора мало интересовал небогатый ассортимент вечерних закусок. Хотя иногда, когда не удавалось нормально пообедать, он не гнушался отужинать в этой кафешке. Да и шиковать с милицейским жалованием не приходилось. Не дорого, и то уже хорошо.
   Верзила не любил, если по какой-то причине Федор опаздывал. Поэтому Федор торопился.
   После работы, они немного посидели. У капитана Шубина родился сын, и счастливый отец не поскупился на угощение братьев – оперов.
Сдвинули в кабинете два стола. На них и расставили водку и закуску.
   Только Федор много пить не стал, сколько Шубин его не уговаривал.
   -Не – не, - отмахивался, как мог Федор от приставучего Шубина. – Пойми ты. У меня сегодня важная встреча с человеком. А ты хочешь, чтобы я напился и не пошел? Я так не могу. И человек обидится.
   Опьяневший от счастья и выпитой водки Шубин, по-дружески обнял Федора.
   -Нет, Федя. Все не так. Скажи лучше, где у тебя встреча? Я тебя отвезу. Куда скажешь. Хоть на край света, отвезу. Ты ж меня знаешь.
   Федор даже уже начинал сердиться на Шубина.
   -Отстань, Юрка. Ты уже пьяный. А ехать мне не так далеко, до «Монолита». Знаешь такой завод?
   Шубин беспомощно мотнул головой, но отставать не собирался. Федор – душа компании. Один, два свеженьких анекдотов, и даже те, у кого плохое настроение, едва не давились от хохота. А тут вдруг он собирается уходить.
   -Федя, останься. Прошу тебя, как друга. Позвони, отмени встречу. Встреча с бабой? – полюбопытствовал приятель капитан.
   -Я теперь перешел на мужиков, - пошутил Федор, чем вызвал всеобщий хохот  и подкольчики по поводу неправильной сексуальной

 ориентации. Такая тема для разговора, что только дай повод.
   Вырвавшись из кабинета Шубина, Федор зашел к себе, достал из сейфа табельный пистолет. Решил взять его с собой. А вот запасную обойму оставил. Насчет оружия мысль пришла только что. Вдруг Верзила укажет адресок, где отсиживается человек причастный к убийству банкира. Тогда придется сразу проверить, и надежней, если с ним будет верный друг «ПМ».

   Ровно без пяти минут восемь, Федор вошел в стеклянные двери кафе «Весна». И осмотрелся. Так поступал всегда, чтобы не напороться на братков и не подставить Верзилу. Если что, то можно сделать вид, будто они не знакомы. Выпить возле стойки бутылочку пива и выйти. Верзила не дурак, сразу сообразит и сам к нему в кафе не подойдет. А Федор будет его дожидаться на улице.
   В просторном зале посетителей было немного. В углу у окна за столиком сидели двое мужиков и с ними молодой парень, лица которого Федор рассмотреть не мог, так как он сидел к нему спиной.
   Чуть в стороне две молоденькие девчушки с аппетитом уплетали хрустящие кексы и при этом вели непринужденный разговор, время от времени прерываемый дружным хохотом.
   За следующим столиком расположилась пожилая женщина со стариком, у которого на груди красовались орденские планки. Федор пару принял  за супружескую чету. В прошлый раз, когда они встретились с Верзилой здесь, эти двое точно также сидела за этим же самым столом. И Федор подумал, что они каждый раз приходят сюда ужинать. И сейчас они оба склонились над тарелками несвежего борща.
   Негромко играла музыка, нисколько не дополняя утраченного уюта бывшей общепитовской столовки.
   Место это Федору не нравилось. Оно не отличалось особым комфортом, чтобы можно было придти и расслабиться. И даже здоровенная пальма в кадушке у дверей не вписывалась в эстетику кафе, словно стыдясь за то, что ни к месту очутилась здесь и превратилась в подобие пепельницы, забросанной окурками.
   Тешило одно – здесь немноголюдно и особенно можно не опасаться за Верзилу, что засветится он. Да и самого Федора тут никто не знает.
   Федор прошел к столику, за который в прошлые разы они с Верзилой садились. Не стал изменять этой маленькой привычке. Да и удобно отсюда наблюдать за всеми входящими в зал, что тоже немаловажно для опера. Если уж, какая подозрительная рожа заглянет сюда, не останется не замеченной.
   Расположившись за столиком, Федор глянул за стойку бара, чтобы крутившая там официантка, обратила на него внимание и подошла.
   Немного озадачило, что за стойкой вместо уже знакомой белокурой симпатули стоял долговязый парень с неприятными глазами, которыми он, не переставая водил по лицам немногочисленных посетителей. Причем, взгляд не выражал его доброжелательного настроя.
   Стоило появиться Федору, как эти глаза с прищуром, холодно уставились на него. Федор тоже посмотрел. Их взгляды встретились, и на вытянутом лице долговязого появилась едва заметная усмешка.
   Федор постарался не придавать этому значения, хотя и подумал: «Чего этот козел нашел во мне такого, чтобы скалиться? Лучше бы побольше в рюмки заглядывал да поменьше мухлевал с коктейлями.»
   Поглядев на часы, Туманов удивился. Верзила никогда не опаздывал. Всегда приходил минут за пять до встречи, а сейчас на часах двадцать минут девятого.
   «Странно, - На душе у Федора почему-то сделалось неспокойно. – Он всегда такой пунктуальный. Почему не позвонил? Не предупредил, что задержится? Может, что-то случилось?» В таком случаи и самому Федору  следовало бы немедленно покинуть явочное место, а потом позвонить Верзиле не мобильник.
   «Ладно. Черт с ним, - Туманов решил набраться терпения. – Жду еще десять минут. Если не появится, ухожу. Нечего тут глаза мозолить, особенно этому долговязому, длинноволосому бармену», - Федор бросил короткий взгляд за стойку. Чтобы не сидеть просто так, решил побаловаться пивком. Взмахом руки подозвал к себе официантку, хотя ей этот жест явно не понравился. Не собака ведь.
   -Чего желаете? – не слишком приветливо спросила подошедшая девушка, рассеянно глядя на посетителя. Федор ей не нравился.
   -Принесите пару бутылочек пивка, - попросил Федор. – Желательно, холодненького. Ну и пожевать что-нибудь.
   Девица уставилась на него стеклянными глазами. Федору она показалась обкуренной или принявшей дозу наркоты.  Глаза пустые, будто смотрит и ничего не видит. Да и координация движений немного не того. «Явно оббабуренная», - решил он про официантку. А та уже потеряла всякое терпение.
   -Мужчина, говорите конкретней, чего вам принести пожевать? – умирающим голосом произнесла девица, как путевая достала из кармана забрызганного соусом фартука блокнот и авторучку.

   Федор не усомнился, что с памятью у нее не все в порядке.
   Девица вздохнула в ожидании заказа. А Туманов сказал:
   -Ну, я не знаю, чего у вас там есть …
   Официантка скроила недовольную мордашку, заглянула в свой блокнот и начала перечислять:
   -Есть пирожные, бисквиты, кексы, запеченное слоеное тесто политое шоколадом. Есть борщ, каша…
   -Стоп, - докончить ей Федор не дал. – Бог с вами, девушка. Разве пиво употребляют с пирожными? Или с кашей?
   Девица хмыкнула, хотела сказать, что если кто захочет жрать, то и каша с пивом пролетит за милую душу, но сказала более культурно:
   -А что тут такого?
   Федор пожал плечами, принимая ее за полную дуру.
   -Вообще-то, может и ничего. Но это, знаете ли, кому как нравится. Я предпочитаю к пиву что-нибудь солененькое. Вот что, у вас раки вареные есть? Или креветки?
   -Чего? – Глаза у официантки чуть не вылезли из орбит, и она даже наклонилась к Федору. Уж не ослышалась ли? Оказалось, нет.
   -Ну, ты даешь, дядя. Раки! Креветки! Откуда?
   Федор задумчиво хмыкнул.
   -Я же предупредил, что не знаю вашего ассортимента закусок. Чего у вас там еще есть из подходящего?
   Девица надула щеки. Ну, достал ее клиент.
   -Курица есть. С макаронами.
   -А салат, или винегрет? – не сдавался Федор, продолжая гнуть свое.
   Девица издала протяжный стон, во время которого возвела стеклян-

ные глаза к потолку. Измором решил взять ее мужик.
   А Федору показалось, еще немного и она свалится прямо на него. Чтобы не допустить подобное варварство и не чувствовать потом себя виноватым, он решил согласиться на курицу.
   -Ладно, давайте курицу. Но пивка, холодненького, - напомнил он уже уходившей официантке.
   -Оно у нас всегда холодненькое, - недовольно бросила на ходу девушка, виляя круглой попкой, которая, по мнению Федора, была единственным ее достоинством.
   Ко всему прочему, эта девица не страдала расторопностью. И Федору пришлось ждать минуты четыре, пока его заказ был выполнен.
   Девица не торопилась. И знакомая поговорка: время – деньги, была не для нее. Какие тут деньги могут быть, когда клиентов в их кафе раз, два и обчелся.
   О чем-то обмолвившись с долговязым барменом, она, наконец-то подошла с подносом. На нем стояли две откупоренные бутылки пива «Балтика» и тарелка с холодными макаронами, поверх которых лежало пупыристое крыло какого-то существа.
   -Приятного аппетита, - произнесла девица заученную фразу и  предпочла побыстрее скрыться в проеме коридора, отделявшего зал от кухни, из которой перло подгоревшим луком.
   Тарелку с макаронами Федор сразу отставил на край стола. Не хотелось вредить своему желудку. А чтобы расправиться с пупыристым крылом и вовсе требовались железные челюсти. Таких у Федора не оказалось.  Поэтому крыло, растянувшись, словно губы официантки в ехидной улыбке над бессилием зубов Туманова, заняло свое почетное

 место поверх макарон, где до этого и лежало.
   А вот с пивом девица не обманула. Оно оказалось действительно холодным, и Федор с наслаждением осушил сначала одну бутылку, посидел немного, ощущая в желудке приятное жжение, потом принялся за вторую. И почему-то почувствовал легкое головокружение. Взял выпитую бутылку, поднес к носу, пытаясь по запаху определить, не подмешали ли в пиво водку. Бутылки-то официантка принесла откупоренные.
   Но с другой стороны, это слишком дорогое удовольствие, если каждому в пиво добавлять водку.  Да и вряд ли долговязый бармен станет проделывать такое. Какой смысл? Но с другой стороны, после этого выпитого пива замутило голову.
   Тут же он попытался припомнить, сколько стопок водки  он опрокинул за рождение Шубина младшего. Но в голове уже творилось что-то невообразимое, словно там все смешалось в хаотичном движении.
   Из-за стойки на Федора с улыбкой таращился долговязый  бармен и при этом что-то говорил официантке.
   Федор хотел ему погрозить пальцем, но рука, словно плеть, свисала вдоль туловища, и поднять ее не было сил. «Надо уходить отсюда», - решил он, чувствуя, что еще немного и тело сползет со стула на пол и тогда уже никакая сила не заставит его подняться.
   Все вокруг перед глазами плавало, в том числе и он сам. Он чувствовал, будто тело переломилось в пояснице. Ноги дрожат, стоят на месте, а ослабевшее тело раскачивается то в одну, то в другую стороны.
   -Вот это да, - заплетающимся языком пролепетал он, оперся обеими руками на угол стола и с трудом встал. Но устоять на ногах не смог.
Сначала его повело на  пустой соседний столик, который он чуть не опрокинул. Потом на чету пожилых людей. И чтобы не упасть, он попытался отыскать опору для правой руки в тарелке с борщом, который уплетала жена старика. При этом остатки борща расплескались не только по скатерти на столе, но и на платье пожилой мадам.
   Вместе со своим старым муженьком, мадам вскочила из-за стола, отпуская в адрес пьяного нахала нелицеприятные выражения.
   Федор улыбался. Слишком хорошо у него на душе, чтобы кто-то вот так, за легкую оплошность, мог испортить настроение. А за борщ он готов извиниться и заказать еще тарелку, если эта склочная тетка пожелает. Только бы она успокоилась и не орала.
   Но сейчас, чтобы не рухнуть под стол, Федор обнял ее старичка за плечи. И тут же почувствовал, как кто-то откинул его руку с плеч старика.
   -Ой, - качнулся Федор и, повернувшись, увидел молодого парня. Тот самый, что сидел с двумя мужчинами. Теперь они подошли все трое, но накинулся на него один парень.
   -Ты чего тут бузишь, козел? – заорал молодой прямо Федору в лицо, при этом ухватив его за грудки.
   Но за это Федор был не в обиде. Если бы сейчас парень не держал его, он бы точно упал. А так, хоть какая-то опора. Теперь надо только объяснить, что ничего такого Федор не хотел. Произошло все случайно.
   Долговязый бармен выскочил из-за стойки.
   -Эй, парни, не устраивайте здесь драку.
   -Да я вообще не хочу с ним драться, - пролепетал Федор, едва не

 рухнув на парня. Вовремя тот его оттолкнул.
   -Дай ему по морде, - кричала пожилая мадам.
   Ее старичок в бессильной злобе потрясал тростью, но сам ударить Федора боялся.
   -Сейчас я ему хлебало разукрашу, - пообещал парень, но тут встрял опять бармен.
   Один из товарищей парня, что-то негромко сказал ему, но бармен заорал:
   -Идите отсюда на улицу и там делайте, что хотите. А здесь нечего кулаками махать. Не хватало еще стекла высадить. Я, что ли за них платить буду. Валите отсюда на улицу.
   -Пойдем, выйдем, - предложил парень, не отпуская Федора.
   -Пойдем, - ответил Федор с безразличием. Ему уже было все равно, что последует дальше. Единственное, что ему сейчас хотелось, это упасть куда-нибудь, чтобы тело почувствовало покой и заснуть. И он почти не помнил, что происходило, когда они очутились на улице.
   Парень поволок Туманова  за кафе, где валялась груда пустых ящиков, вместе с каким-то хламом, о который Федор спотыкался.
   -Давай, побазарим.
   Федор против базара не возражал. Вот только язык окончательно отказывался служить ему, и слова получались обрывистые и малопонятные.
   Но, кажется, тому парню и не обязательно было разговаривать с пьяным дебоширом из кафе. Резко, без замаха он ударил Федора в лицо и расхохотался перед своими приятелями. Такого здоровяка уложил одним ударом.
   Федор лежал с закрытыми глазами в сладком полусне. Чувствовал, его кто-то тормошит, шарит по карманам. Но глаза открывать не хотелось. Пусть делают, что хотят. Ему на все наплевать.
   Стоять на ногах, когда кружится голова, когда ведет из стороны в сторону, это сущее мучение. Но теперь он лежит и чувствует только одно, покой, к которому так стремился.
   Ненадолго этого покоя его лишил испуганный возглас парня:
   -Так он – мент!
   Глаз Федор так и не открыл. Только улыбка разлилась по его счастливому лицу. Хотелось ответить, но язык точно задеревенел.
   Парень говорил еще что-то, но Федор уже не воспринимал смысла сказанного. Все перед ним окуталось мраком.
















ЧАСТЬ 5.
ГЛ. 8
   Федор открыл глаза и никак не мог понять, где он?
   Небольшая комната, стены которой покрашены в темно-зеленый цвет. В ней едва уместилась железная кровать без матраса, застеленная ветхим одеялом, провонявшим неприятным запахом. Нет окна. И нет ни стола, ни табурета. А чтобы тот, кто попал сюда, не свихнулся от темноты, под высоким потолком, покрытая толстым слоем пыли, тускло горела лампочка. Единственный источник света.
   Зато в торце стены – массивная металлическая дверь с «кормушкой».
   Тоскливо оглядев свое пристанище, Федор сразу понял, куда он попал. Другой вопрос, за что? Вроде ничего такого не делал.
   Он ухватился обеими руками за спинку кровати и подтянулся, так, чтобы можно было сесть. В голове творилось черт те что. И среди этого хаоса, ему не давала покоя мысль о своем заточении. Он пытался вспомнить, что произошло там, в кафе и потом.  Но память  теперь как нарочно, подводила его.  Федор потрогал голову и вздохнул.
   С трудом поднявшись на ноги,  покачиваясь как маятник из стороны в сторону,  он, шаг за шагом, медленно добрел до железной двери.
   Вот чем оказалась хороша эта узкая камера. Он не упал. Стоило вытянуть руки, и он упирался то в одну, то в другую стену. Это служило опорой. И сейчас эта опора ему была необходима, как никогда. Состояние такое, будто он заново учился ходить и очень боялся упасть.
   Несколько раз Федор постучал в дверь кулаком. Не мешало бы все-таки узнать, как он оказался  тут и кто его сторожа.

   -Эй! За дверью, - крикнул Федор.
   Ждать долго не пришлось. Казалось, за той стороной двери только и ждали, когда он проснется. А тишина была, потому что не хотели нарушать до времени его покой. А теперь, когда он заявил о своем пробуждении громким стуком, за дверью загремели ключами.
   Дверь открылась, и перед Федором появился невысокого роста, худенький человек в сером повседневном костюме, слегка потертом, с папкой в руке. С минуту он молча рассматривал помятое лицо Туманова, потом сказал:
   -Я заместитель прокурора города, Липков.
   Федор тоже не терял времени даром и в свою очередь тоже успел рассмотреть пришедшего. Теперь кивнул головой.
   Этот человек в представлении не нуждался. Многим операм довелось познакомиться с Липковым. В городской прокуратуре он занимал должность заместителя по надзору за криминальной милицией. И все, кто имел с ним дело, оставались не в восторге. Он был известен еще и тем, что был служакой беспристрастным и на все смотрел через букву закона. И как поговаривали, ради соблюдения закона, он и мать родную не пожалеет. И если уж он удосужил Федора своим присутствием, стало быть, дела действительно дрянь у опера Туманова.
   Взгляд Липкова сделался жестким, словно перед ним находился человек, которому предстояло вынести обвинение. Для начала, своим жестким взглядом он измерил Федора с головы до ног.
   Туманов был на голову выше ростом, и это не нравилось заместителю прокурора. Но он свою значимость определял теперь не ростом, а должностью. И некоторое время стоял, раскачиваясь с мыска на пятку,

 как бы испытывая терпение Федора. Потом спросил:
   -Вас, наверное, интересует, за что вы задержаны? – Голос при этом у Липкова зазвучал издевательски.
   Федор старался казаться спокойным, хотелось верить, что это заточение, всего лишь недоразумение, которое скоро разрешится. Но Липков задал такой вопрос не спроста. И Туманов напрягся.
   -Да хотелось бы узнать. Если, конечно, это не является государственной тайной, - стараясь не терять чувство юмора, произнес Федор.
   Строгий заместитель прокурора скупо улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой.
   Глядя на его точно каменное лицо, создавалось впечатление, что улыбка этому человеку просто не доступна. Она только мешает ему.
   -Мне нравится, что вы не раскисаете, как некоторые ваши коллеги. И даже еще можете шутить, - заметил Липков и тут же добавил: - Что ж, пошутите пока. Потом, я думаю, вам будет уже не до шуток.
   Федор решил не вступать в ненужную полемику. Тем более что в сложившемся положении, это не в его пользу. И может только навредить.
   А Липков, видя, что Федор готов его слушать, сказал, как будто обрадовавшись чему-то такому, чего пока еще  не знал задержанный оперативник:
   -Так вот, Федор Николаевич. Ваше задержание ни коем образом не может считаться тайной. И уж никак не государственной. Скоро сюда приедет ваше начальство и вам будет предъявлено обвинение.
   Больше Федор молчать не мог. «Обвинение? О чем он? В чем меня хотят обвинить? Уж, не в изнасиловании ли официантки из кафе?» -

 скомкано подумал он и спросил у Липкова:
   -Тогда скажите, в чем меня обвиняют? Надеюсь, не в изнасиловании?
   И опять уголки губ строгого заместителя прокурора чуть опустились, обозначив едва заметное подобие снисходительной улыбки.
   -Нет, не в изнасиловании, - сказал он повеселевшим голосом, явно радуясь той реакции, которая сейчас отразится на лице капитана. Вот когда ему уж точно будет не до шуток. И Липков заранее позлорадствовал, какая у Туманова будет рожа.
   -У вас статья похуже. Вы обвиняетесь, - он нарочно сделал паузу, чтобы пощекотать нервы капитана, кашлянул и объявил: - В убийстве!
   Федор стоял и молчал, переваривая в башке все, что сказал заместитель прокурора Липков. А подумать было над чем. Ведь обвинение в высшей степени серьезное.
   Сердце заныло. «Неужели вчера за этим проклятым кафе отличился? Нет, тут что-то не так. Не мог я. Черт! И зачем только взял с собой пистолет. Вот, теперь вляпался по самую жопу. Эх, Туманов, Туманов», - Федору не хотелось представлять, какие мытарства ожидают его впереди за содеянное. Но может, этот Липков разберется, как следует. Нет, не он. Он не станет. Не того полета птица. Он – прокурорская шишка. А следователь, который будет вести дело. Следователь обязан объективно рассмотреть все за и против.
   Но тут же Туманов разуверился в своих домыслах, понимая, что вряд ли такое произойдет. А следователь будет опираться на факты и, скорее всего, стряпать его вину, чтобы побыстрее передать дело в суд.
   -Послушайте, я никого не убивал. Здесь что-то не то. Вы располагаете какими-то доказательствами?
   Вместо ответа прокурорский блюститель достал из папки небольшой целлофановый пакет, в котором лежал «ПМ» и рядом пустая обойма. Патроны были рассыпаны по пакету.
   Федор быстренько пересчитал их. Не хватало одного патрона.
   Липков внимательно наблюдал за тем, как, увидев пистолет, изменилось у Туманова лицо. «Что, голубчик, вляпался?» - так хотелось ему спросить у Туманова. Какое самонадеянное лицо было у него в самом начале, и какое стало сейчас. Он жалок, этот опер, капитан. Сейчас он  - существо, угодившее в капкан.
   -Это ведь ваш пистолет?
   Федор судорожно сглотнул горькую слюну. Воды бы попить. Во рту пересохло. Но в этой камере даже крана нет. И его словно нарочно бросили сюда на выживание. А сколько ему здесь торчать, один бог знает. Ничего не скажешь, радушный прием. Когда-то вот так сажал уголовников и подозреваемых в преступлениях, а сейчас сам угодил в «каюту». Вот то-то радость будет для всех, кто имеет на него зуб.
   -Я вас спрашиваю, вы узнаете свой пистолет? Если хотите, можете глянуть на номер?
   На номер Туманов смотреть не стал. Свой пистолет, конечно же, узнал сразу. Только не думал, что верный дружок так подставит его.
   -Мой пистолет, - немного осипшим голосом произнес Федор, ожидая, что еще выдаст на радостях Липков. Если уж валять, то сразу.
   Теперь заместитель прокурора на радостях  потирал руки, подумывая: « Ну что, капитан, теперь ты мой. Лучше признавай свою вину, и разойдемся красиво. Ты к себе в каменную каморку, а я, уж извини, в свой кабинет. Разные у нас пути.»
   -Так вот, Туманов, - тон у Липкова сразу сделался официальным. – Из вашего пистолета вчера за кафе «Весна» был убит гражданин Гришин. Желаете сделать заявление? – чуть прищурившись, спросил заместитель прокурора, словно норовил заглянуть Тумановув душу.
   Федору хотелось схватить этого самодовольного болвана за ворот его белоснежной рубашки и хорошенько встряхнуть. И чтобы удержать себя от этого, столь рискового желания, он убрал руки за спину.
   -Да. Я желаю сделать заявление. Никакого гражданина Гришина я не знаю. И никого я вчера не убивал. Понятно вам? – Прозвучало несколько вызывающе, что особенно не понравилось Липкову. И Федор это понял, что перегнул немного. Не надо так с Липковым, и дальнейшее уже произнес мягче, спокойнее:
   -Поймите, я вам говорю правду.
   -Хорошо. Попытайтесь доказать вашу невиновность. Если вы меня убедите, я вас сейчас же выпущу из камеры под подписку. Если не сможете … Ну, что же вы молчите? Я готов выслушать ваши доводы, - сказал Липков, делая вид, что набрался терпения и теперь дело за Федором. Хотя и знал, никакими  доказательствами тот не располагает.
   Стоящий за спиной Липкова прапорщик со связкой ключей в руках, от скуки  зевал и недружелюбно посматривал на Федора, в любой момент готовый огреть его резиновой палкой по спине. Наслушался он здесь, насмотрелся и не такого. Некоторые менты, попав сюда, такую истерику закатывают, что заслушаешься. Ну, прямо оперетта. В театр ходить не надо. Уж так воют на разные голоса, чтобы доказать свою правоту. Только, зря. Раз попал сюда, значит, за дело. А к преступникам у прапорщика отношение одно: чуть, что не так, резиновой пал-

кой по ребрам. Чтоб не забывали, где они.
   И этого капитана он бы с удовольствием отходил по спине. Не нравится он прапорщику. Говорит много, а все в пустую. Не верит ему заместитель прокурора, потому что имеет неопровержимые доказательства на руках. А капитан ерепенится зря. Попался, так будь посговорчивей.
   -Ну, я жду ваших доказательств?.. – напомнил о себе Липков, чувствуя, что эта беседа начинает его утомлять. Разговаривать он привык сидя за столом, в мягком кресле, а тут приходится стоять. И оттого, в ногах появилась усталость.
   -Как я могу доказать свою невиновность? – Несколько растерянно спросил Федор, начиная понимать всю безнадежность своего положения.
   Но Липков только руками развел, давая понять, что помогать Туманову не намерен. Он не защитник, а обвинитель.
   -Не знаю, - сказал он, желая поскорее закончить разговор, и посоветовал: - Я думаю, вам есть смысл нанять опытного адвоката. Может ему и удастся доказать что-то в вашу пользу. Но, знаете, - призадумался Липков, - на мой взгляд, это пустое. Вы, вероятно, вчера так напились, что ничего и не помните.
   Федор решил сказать пару слов в свое оправдание, чтобы Липков не посчитал его закоренелым пьницей.
   -Да выпил я не много, - про выпитую водку, по случаю рождения Шубина младшего, он решил умолчать и сказал: - Две бутылки пива в кафе.
   Но Липков сразу заподозрил Туманова во вранье.
   -И с двух бутылок пива вас так развезло? Не смешите. Вы даже не смогли убежать после совершенного убийства. Вас подобрали патрульные милиционеры. Вы лежали рядом с трупом с пистолетом в руке. Спали. Спокойненько храпели рядом с трупом человека, которого только что застрелили, - последние слова заместитель прокурора буквально прокричал в лицо Федору, так он был возмущен его поступком. – Человек, которому народ оказал доверие, защищать его, и убийца! Как вам это?
   Федор решил избрать тактику молчанки и не раздражать Липкова.
   Зато Липков молчать не собирался. Он чувствовал себя обвинителем, которому народ дает право выносить суровый приговор таким, как капитан Туманов. И голос его звучал звонко, эхом  отдаваясь в тишине длинного коридора:
   -Это, извините, что-то! Сначала драка в кафе, о которой вы, наверное, тоже ничего не помните? Как сцепились с Гришиным?.. А потом, уже на улице, решили расправиться со своим обидчиком при помощи оружия, - он поднес к лицу Федора пакет с пистолетом.
   Теперь до Федора стало смутно доходить, кого он, по утверждению Липкова, отправил на тот свет. Но в одном обвинитель был не прав: драки, как таковой не было. Ну, сцепились, хотя Федор к тому парню ничего не имел, и не понимал, почему он полез на него. «Наверное, он любитель помахать кулаками,» - решил Федор про бедолагу. Хотя еще не известно, кто из них бедолага. Ведь Федору тоже не климатит сидеть тут в камере. А если докажут вину и осудят … Думать об этом не хочется.  Да и чего тут возиться, доказывать, если его взяли с пистолетом в руке на месте преступления. Это уже приговор.
   -Скажите, а других отпечатков на пистолете нет? – умоляюще спросил Федор, заранее определяя, каков будет ответ. И не ошибся.
   -Нет, - довольно резко ответил Липков и добавил: - Только ваши. – Его очень раздражало, что Туманов не желает признать свою вину. И жалости в его строгих глазах Федор не находил.
   -Но ведь там, в кафе, были свидетели … Этот парень … Там он был не один. За столиком с ним сидели еще двое. Вероятно, его приятели. Они, наверняка, все видели. Надо их найти.
   -Бармен кафе сказал, что, скорее всего, это случайные люди. Посидели, попили пива. Да и где их искать? – произнес Липков перед уходом.
   Оставшись один в камере, Федор упал на кровать. От обиды хотелось заплакать. Липков прав, тех двоих никто искать не будет. Но ведь Федор видел, когда они с парнем вышли на улицу, те пошли следом. А зачем, если они случайные люди? А может и не случайные?
   В этом и кое в чем другом ему теперь может помочь только адвокат.

ГЛ. 9

   Адвокат Усков показался Федору слишком суетливым. Он не вошел, а буквально влетел в следственную камеру, успев схватить руку Федора для рукопожатия.
   -Здравствуйте. Фамилия моя – Усков. Валерий Павлович.
   -Как Чкалов, - не слишком остроумно заметил на это Федор.
   Усков вытаращил на него глаза, облаченные в толстые линзы очков.
   -Простите. Не понял. Это вы к чему?
   Федор улыбнулся, хотел этим расположить адвоката, но тот оказался человеком весьма серьезным.
   -Да имя и отчество у вас, как у летчика Чкалова, - объяснил Федор.
   -Имя, отчество? – Усков недоуменно поморгал глазами, шмыгнул носом и сказал как бы с обидой: - Это к делу не относится. Давайте по существу вашего дела.
   Предложение было дельным, и Федор согласился, сразу сделавшись серьезным. Хотя в душе не очень-то верил, что Ускову удастся вытащить его отсюда.
   Как и все адвокаты, он занимается сразу несколькими уголовными делами, и даже находясь здесь с Федором, успел заглянуть в записную книжку и сделать пару звонков по сотовому. Потом Усков раскрыл свой кейс и вытащил из него несколько исписанных листов. Быстро пробежал глазами по тому, что  в них было написано, и сказал как-то с безразличием:
   -Видите ли, коллега … Позвольте мне вас так называть? Ваше начальство сказало, что вы юрист по образованию. И к тому же, опытный оперативник …
   -Называйте хоть горшком, только в печь не суйте, - ответил на это Федор, угадав по настроению адвоката, что толку от того не будет. Потому что он не верит в успех этого дела. Он, как человек, крайне занятой, будет бултыхаться по поверхности и не захочет углубиться в самую суть, что пока еще остается для Федора тайной.
   А на поверхности что? Только факт убийства молодого парня и пистолет с отпечатками Федора. И адвокат не знает, как при таком раскладе выстроить доказательство, чтобы стало ясно – его подзащитный
 не виноват. Это очень сложно, а главное, хлопотно по времени. И вполне, может получиться, что доказать невиновность подзащитного не удастся. Опытный Усков это понимает, и не хочет марать руки. В успех он не верит, хотя и не хочет разочаровывать капитана Туманова.
   -Горшком я вас, разумеется, называть не стану, и знаете что, коллега, давайте оставим  фольклор и поговорим серьезно? – предложил адвокат, внимательно вглядываясь в лицо Федора и обдумывая, как бы это помягче сказать ему о той безнадежности, которая поджидает их обоих. Усков к ней готов. А вот как отреагирует Туманов, для него пока неизвестно.
   -Знаете … - адвокат помедлил, но тут же заговорил более категорично. – Скажу прямо, ваше дело – дрянь. Все улики против вас…
   Федор кивнул, относясь ко всему сказанному довольно спокойно. А чего он еще ожидал услышать? Заело только одно, неужели и этот олух считает его убийцей. Вот с чем не хотелось мириться.
   -Послушайте меня внимательно, коллега, - подчеркнуто произнес Туманов, склонившись ближе к адвокату, - я не убивал того парня. Не убивал! – растянул это слово по слогам. Может так дойдет до Ускова.
   -Но улики … Экспертиза подтвердила, что гражданин Гришин застрелен из вашего табельного пистолета … - начал было адвокат, но Федор довольно резко прервал его лепетание:
   -Из моего, но не мной. Секете, о чем я?
   Адвокат опять захлопал глазами и помотал головой.
   -Честно говоря, не секу. Вы хотите сказать, что кто-то другой взял ваш пистолет, застрелил этого Гришина и вложил пистолет вам в руку? Так что ли?
   -Именно. Это я и хочу сказать, - кивнул головой Туманов, вздохнув облегченно, что хотя и с трудом, но до адвоката доходит. Значит, не такой уж он безнадежный защитник.
   Усков попытался сопротивляться. Ему много раз доводилось слышать подобные присказки о невиновности подследственных. Но потом, на деле, все оказывалось по иному. Поэтому он не спешил убедить себя, что милицейский капитан говорит правду. Спросил Федора:
   -А вы сами-то в это верите? – Перед этим он внимательно прочитал объяснения, взятые с бармена и официантки, рапорта милиционеров обнаруживших Туманова на месте преступления с пистолетом в руке.
И во всех этих бумагах указывалось, что Федор был в такой стадии опьянения, что ничего не соображал.
   Немного смущало одно, что отсутствовало медицинское заключение, доказывающее степень опьянения. Но, наверно, это было и не обязательно, если он напился до чертиков и не смог скрыться.
   -Верю, адвокат. Потому что я действительно не убивал того парня. В худшем случаи я мог набить ему морду.
   -Но ведь вы были сильно пьяным, - не упустил напомнить адвокат, - Могли просто не помнить, как нажали на курок …
   -Не мог, - категорично заявил Федор, стараясь изо всех сил, чтобы Усков поверил ему. Сейчас это было очень важно. Его вера.
   -Почему? – не отступал Усков. Он  согласен поверить, но для этого Федору необходимы существенные доводы.  А пока тот их не находил. Но свою невиновность Ускову доказывал горячо.
   -Да потому, что у меня и мысли не было убить того человека.
   -Это еще ничего не значит, - криво усмехнулся Усков. – Мысль могла придти в вашу голову во время драки, - аргументировал он свое противоречие Туманову.
   Федору оставалось согласиться. По здравому рассуждению, Усков был прав.
   -Ну, хорошо. Допустим, могла. Но как вы тогда объясните это? У сослуживца родился сын. Мы посидели немного. Я выпил три стопки водки. От силы граммов сто пятьдесят. Не больше. Потом я пришел в кафе. У меня там была назначена встреча с одним человеком.
   -Уж, не с покойным ли Гришиным? – съязвил Усков, хотя внутренне был настроен к Туманову дружелюбно. Ехал сюда, ожидал увидеть подавленного горем человека, готового целовать своему спасителю, то есть адвокату, руки. А вместо всего этого перед ним личность не упавшая духом и вдобавок, реально мыслящая.
   -Нет, не с Гришиным, - серьезно ответил Туманов, не заметив язвительности адвоката. – Этот Гришин, когда я вошел, уже сидел там вместе с двумя мужиками. Водку пили. Но суть не в этом. Хотя приятелей тех его не мешало бы разыскать. Уверен, они многое могли бы прояснить. Я сказал Липкову …
   -Заместителю прокурора города?
   -Ему, - кивнул Федор и продолжил. – Так вот в этом проклятом кафе, я выпил пару бутылок пива. Причем, почувствовал, что после первой бутылки меня здорово цапануло. В руках и ногах слабость. Голова кружится. А после второй, меня и вовсе повело.
   -То есть вы хотите сказать, в пиво было что-то добавлено? – заинтересовался Усков.
   Утверждать это сейчас было бы сущей глупостью, и Федор всего лишь кивнул.
   -А бутылки были откупорены? – вопрос адвоката прозвучал осуждающе. Если он опытный опер, так отзывалось о нем начальство в управлении, то, как мог лохануться? Почему не потребовал, чтобы принесли другие бутылки, закупоренные?
   Федор только руками развел, буркнув при этом виновато:
   -Я посчитал, что у них так принято.
   А въедливый Усков уже следующий вопрос подбрасывает:
   -Значит, после этих двух бутылок вас так развезло? – он оценивающе глянул на плотную фигуру Туманова. Весил тот, по мнению адвоката, килограммов под девяносто.
   -Развезло? – Федор точно удивился. Да не-то слово. Я почувствовал, что отключаюсь. Встал-то я почему, чтобы не вырубиться прямо за столом. А тут еще этот парень попер. До этого сидел, водку с пивом жрал, а тут вскочил и меня за грудки.
   -Допустим, так и было, - призадумался Усков,  потом спросил: - А что же тот человек, которого вы ждали?..
   -Он не пришел, - разочарованно произнес Федор. Сам уж об этом думал. Появись тогда Верзила, и этого ничего могло не быть.
   Адвокат долго молчал. Даже снял очки и потер усталые глаза. Потом  надел очки и негромко проговорил:
   -Вы считаете, что вас …
   Федор сказал то, о чем собирался договорить Усков и промедлил.  А  капитан оказался чуточку шустрее.
   -Уверен, меня подставили. Причем, сделали это конкретно. Думаю,
 кому-то я здорово насолил. Такое не под силу одному человеку. Но самое досадное, что сидя здесь, за стенами без окон, я не смогу доказать свою невиновность. И они это знают.
   Адвокат нервно повел плечами, а, потом, не скрывая в голосе растерянности, спросил:
   -Что же вы хотите от меня? Под залог вас не выпустят. Да и вряд ли вы найдете деньги для залога. Сумма-то не маленькая.
   Федор махнул рукой, чтобы адвокат не говорил чепуху. Ни о каком залоге речь идти не могла. В голове у него было другое. Он придвинулся ближе к Ускову и заговорил едва ли не шепотом, чтобы, если кто-то топчется за дверью, не мог их услышать.
   -Вы должны убедить следователя в проведении следственного эксперимента…
   -Зачем? – адвокат округлил свои слезящиеся глаза.  Не ожидал, что Федор согласится признаться в убийстве. Следователь отзывался о нем, как о человеке несговорчивом, не идущим ни на какие компромиссы. И вдруг такое…
   -Мне необходимо выяснить некоторые непонятные моменты преступления. Но не здесь, а там, где все это произошло. И вы должны мне помочь. Это мое требование.
   В гробовом молчании адвокат Усков, мучительно обдумывал все, что сказал Туманов, взвешивая все за и против. Потом, растягивая слова, сказал:
   -Вы уверены, что вам это необходимо?
   -Уверен, - твердо сказал Федор. Во все подробности пускаться не стал и уж тем более посвящать в них адвоката. Мысль такая к нему пришла

 не сразу.
   Пару ночей подряд провел без сна, все тщательно обдумывая. Время уходило, а вместе с ним и нечто важное, что могло бы пролить свет на  все случившееся с Федором. И помочь себе, он сможет только сам.
   -Ну, что ж, - сказал адвокат, подумав, - если вы настаиваете, я постараюсь сделать все от меня зависящее.
Федор хотел попросить, чтобы Усков сообщил Даше, где он, но, поразмыслив, раздумал. Может ей вовсе и не интересно это все знать. Да и засвечивать ее не стоит перед адвокатом. В управлении Федор никому не рассказывал про Дашу. Она никогда не звонила ему на работу. Если вдруг и возникала такая необходимость, то только на сотовый. Федор никогда не брал ее на торжественные вечера, проводимые управлением. Девушка, конечно, обижалась. Не понимала, почему он так поступает. Ведь не какая-нибудь страшилка. По улице идет, мужики так и пялятся. И если девушка красавица, разве нужно ее скрывать ото всех. Даша считала наоборот и поглядывала на противоположный пол соблазнительными глазками, но притронутся к ней мог только ее любимый Федор. А для других она недоступна. И так будет всегда, пока он рядом.

ГЛ. 10

   Первое, что порадовало глаз после почти недельного заточения, это яркое солнце, пусть и не такое уж теплое, как в начале лета. Хотелось подставить лицо под его лучи и простоять так  долго-долго.
   Иногда с Дашей они выбирались на целый день за город и уединившись, чтоб их никто не видел, валялись голые в траве, принимая солнечные ванны. Это было замечательно. Теперь Федор не мог сказать, повторится ли когда-нибудь такое. Хотелось бы в это верить.
   Он вздохнул, вспоминая о тех днях, и спросил у коренастого оперативника, к которому был пристегнут наручниками за правую руку, к его левой руке:
   -У меня не слишком бледное лицо?
   -Чего? Лицо? – оперативник вылупился на него, сочтя за наглеца. – Ну, ты посмотри на него, - сказал он шедшему рядом следователю прокуратуры: - О лице он беспокоится. В театр собрался.
   Прокурорский следак хихикнул. Был он среднего роста, но необычайно худой. Пришел один раз на допрос в форме, и Федора воротило от одного его вида. Форма на нем сидела, как на огородном пугале.
   А еще голос. Для себя Федор определил, такой голос может быть только у закоренелого педика. Поэтому следователь ему не понравился вдвойне. Да и не самостоятельный он был какой-то. Едва ли не по каждому вопросу звонил Липкову, советовался, чем вызывал у Туманова улыбку. «Молодой. Из новичков, » - думал про него Федор.
   -Иди. Я тебе потом устрою театр, если захочешь, - гоготнул коренастый опер и потянул Федора за пристегнутую правую руку к поджидавшему их микроавтобусу «Газель».
   -Грубо, - заметил на это Туманов, хотя и понимал, тупоголового коренастого таким замечанием не проймешь.
   А вот шедшего рядом другого опера, как видно сказанное Тумановым задело за больное. Он огрызнулся:
   -Смотри-ка, не нравится ему. Хрен, какой. Не надо было палить из пистолета, и сейчас бы не торчал у нас в отделе. И нам бы с тобой не

 возиться. А теперь, терпи. И поменьше разевай рот, а то кулак влетит.
   Федору ничего другого не оставалось, как согласиться и он сказал коротко:
   -Понял.
   Заместитель прокурора Липков важно восседал в микроавтобусе на отдельном боковом сиденье.
   Федор поздоровался с ним, но Липков даже не глянул на него, сидел с каменным лицом.
   «Ну и черт с тобой, » - подумал про него Федор, усаживаясь к окну. Он прислонил лицо к прогретому солнцем стеклу и закрыл глаза, расслабившись. Когда-то еще удастся вот так побалдеть?
   Прокурорский следователь сел рядом с Липковым и что-то стал ему тихонько рассказывать. Федор понял, говорили про него, но прислушиваться не стал.
   Оба оперативника болтали о своем наболевшем. И только водитель микроавтобуса молчал. Он рассеянным взглядом поглядывал на проходивших мимо женщин и постукивал пальцами по «баранке». Скорее всего, от нетерпения. Он привык к езде, к движению, а вот так сидеть и ждать, было для него невыносимо нудно. И, наконец, он не вытерпел:
   -Мать вашу! Ну, мы поедем, наконец? Уже двадцать минут торчим тут. Я бы за это время на заправку сгонял.
   Липков со следаком  от нетерпения заерзали на сиденье. Заместитель прокурора даже поглядел на часы. И только опера мужественно сохраняли спокойствие. Эти двое никуда не торопились, что можно было сказать и про Федора. Спешка и ему была не нужна.
   Поэтому, когда прибежал Усков, водитель, Липков и следователь – накинулись на него, не принимая извинений. И глядя на их грызню, Федор развеселился. Сейчас они вели себя как небольшая стая собак, когда более сильные нападают на слабого, который отбивается от них как может. Так и Усков. Он старался не дать себя в обиду.
   Успокоились все только тогда, когда «Газель» набрав приличную скорость, чуть не врезалась в проезжавший мимо фургон. Тогда все сразу замолчали, и только коренастый опер сочно выругавшись, заметил как бы, между прочим:
   -Федырыч, - назвал он водителя по отчеству, - не дрова везешь.
   Водитель ничего не ответил, но скорость сбавил.

   Езды от районного отдела внутренних дел до кафе «Весна» было минут двадцать с небольшим. Все это время Федор сидел с закрытыми глазами, делая вид, что дремлет. К нему не приставали с вопросами, словно на какое-то время вообще забыв о его существовании. И только коренастый опер с приплюснутым носом, к которому Федор был пристегнут помнил о нем. Покосившись на Туманова, он сказал своему напарнику:
   -Видал, какие нервы? Хоть бы что. Дрыхнуть вздумал, - он не удержался и толкнул Федора локтем в бок. –  Эй! Неужели в камере не отоспался?
   -Отстань. Ты мне надоел, - не открывая глаз, проговорил Федор, разморенный от духоты. Даже немного стала болеть голова. А это сейчас совсем ни к чему. Надо собраться с мыслями, все обдумать. Ведь не для прогулки едет.
   Чуть приоткрыв глаза, Федор глянул на адвоката. Сидит Усков, достал газету из своего кейса и все ему как по барабану. Еще тот хитрец. Такие за идею не работают, только за деньги. И где только ребята опера такого откопали.
   Но сейчас Федора больше интересовал Липков. Заместитель прокурора спокоен. Лицо как всегда строгое, без малейшей мимики. Будто и не человек это вовсе, а каменная статуя. Но он здесь главный, поэтому Федор сделал ставку на него.

   -Ну, Туманов, надеюсь на ваше откровение, - сказал заместитель прокурора, когда приехали на место и вышли из микроавтобуса. – Давайте, поведайте нам, как было дело. У вас, было, предостаточно времени обдумать все, взвесить. Это хорошо, что вы решили сотрудничать со следствием и отбросили амбиции. Они вам только мешают, а мы, - сделал Липков ударение на «мы», - постараемся вам помочь.
   В чем заключалась эта помощь, Федор догадывался: побыстрее засадить его в тюрягу. Немного удивляло другое. Наверняка уже весь материал собран, так чего тянет следак? Но торопить его Федор не собирался, и сказал, обращаясь к Липкову:
   -Да, вы правы. Я за то время, пока нахожусь в камере, о многом передумал.
   Адвокат вопросительно заглянул Федору в глаза, стараясь угадать, к чему клонит его подзащитный.
   -Вот и правильно, - голос у Липкова подобрел, и суровость с лица стала потихоньку спадать. Он даже одобрительно кивнул.
   Федор так и не понял, не то это оттого, что он стал сговорчивей,
 или от жары. Может, разомлел Липков, пока ехали. Но сейчас он  казался Федору служакой добряком. А вся строгость только потому, что того требует его прокурорская должность.
   -Вот видите, посидели в камере всего ничего, а какие перемены в вашем сознании, - назидательно проговорил служака «добряк» и напомнил: - А я ведь вам сразу советовал, признаться во всем и не тянуть.
   -Зря я вас не послушался, - сказал Федор и поймал на себе сочувствующий взгляд адвоката. Усков развел руками и протянул:
   -Не понимаю. Как хотите, но не понимаю.
   -Помолчите, - цыкнул на него Липков и обратился к Федору: - А вы, Туманов, говорите. Мы ждем признаний.
   Федор первым делом огляделся. С правой стороны забор, огораживающий территорию завода «Монолит». Время близится к обеду. Через пять, десять минут в «Весну» повалит народ. И глупо будет, если Федор не сумеет воспользоваться этим. По крайней мере, другого такого случая не представится, а стало быть, готовься Туманов сидеть.
   -Давайте сразу по существу, - предложил Федор и повел всех за кафе.
   Липков одобрительно кивнул головой.  Все-таки жара на него действовала, и служака расстегнул верхнюю пуговицу у рубашки и чуть ослабил галстук.
   Молодой следак раскрыл свою папку и приготовился писать.
   Двое оперативников, которых задействовал Липков, тоже маялись от солнцепека. Один, белобрысый, с короткими усиками, рассеянно глазел по сторонам. Он чувствовал себя свободней. Это коренастый с боксерским носом, пристегнут к Федору, как собака на привязи. За сига-
ретами не отойдешь, хотя вон он табачный киоск, рядом. И коренастый злился. Надоела эта возня. Хотелось укрыться от палящего зноя, где-нибудь в тенистом парке на лавочке, расстегнуть пиджачок и осушить пару бутылочек пива. Или, на худой конец, съесть мороженое. Тоже было бы неплохо.
   Он увидел за табачным киоском маленькую синюю палатку, в которой торговали мороженым. Его белобрысый напарник быстренько сбегал и купил два пломбира: себе и коренастому. Прокурорским не взял. У самих ноги есть, пусть пойдут и купят. А опера им не шестерки.

   Федору пришлось восстанавливать в памяти то немногое, что еще уцелело перед тем, как он окончательно вырубился, когда очутился тут за кафе. На самом деле он помнил мало чего, но разочаровывать Липкова со следователем не стал.  Кое-что пришлось придумать, чтобы его объяснение звучало правдоподобно.  Иначе не поверят ему.
   Заместитель прокурора слушал Туманова, снисходительно склонив голову на бок. А молодой следователь, показывая перед начальством старания, то и дело задавал вопросы, которыми иногда сбивал Федора с толку.
   Только двум оперативникам местного ОВД все было до фонаря. Оба со скучными лицами слизывали мороженое, мучаясь от жары. Вырядились на свою голову не по погоде, в пиджаки.
   Но Федор понял, почему опера в пиджаках. У каждого в кобуре под мышкой по пистолету. Они охраняют подследственного. Одно неосторожное движение, и пара пуль ему обеспечена.
   -Слушай, я на минуту сбегаю в эту забегаловку, - сказал белобрысый опер своему коренастому напарнику, слизывающему пломбир, кивнув
на «Весну». – Пить хочется, сил нет. Тебе купить чего-нибудь?
   Коренастый думал недолго. Наверное, мысли его были о прохладном пиве, но, покосившись на Липкова, сказал:
   -Возьми бутылку минералки.
   На часах висевших над проходной завода, было ровно двенадцать, и как по команде из настежь распахнутой двери вдруг повалила толпа.
   Федор решил, что больше медлить нельзя. Белобрысый оперативник скрылся за стеклянными дверями столовой и, судя по ворвавшейся туда толпе, выйдет он не так скоро.
   Оружие теперь осталось только у коренастого. И Федору во что бы то ни стало надо отобрать его. Не знал коренастый олух, пристегивая подследственного наручником за правую руку, что левша он и вот теперь здорово за это поплатился.
   Он держал в правой руке мороженое и только поднес его, чтобы  в очередной раз лизнуть,  и рот уже раскрыл, но вдруг подследственный опередил его. Опер отвлекся, засмотрелся на проходивших мимо девочек в коротких юбках, а этот раскрыл свой хавальник и хвать не долизанный пломбир. И в руке опера осталась одна бумажка.
   Но дело вовсе не в пломбире. В конце концов, черт бы с этим мороженым. Дело в пистолете.
   Откусив мороженое, Федор резко сунул свою левую руку оперативнику под мышку, где была кобура. И не успел коренастый моргнуть, как в бок ему уперся ствол «ПМ», который подследственный уже передернул.
   -Тихо. Не дергайся. Иначе ты покойник, - прошептал Федор ему на ухо.
   Оперативник замер с раскрытым ртом, ничего не замечая вокруг
 кроме ствола, который, казалось, сверлил ему ребра. Рисковый, видно, мужик этот Туманов. Обвиняется в убийстве, и кто даст гарантию, что он не прострелит оперу бок. А чего ему терять?
   Заместитель прокурора Липков в миг сделался белым как снег, но, оценив ситуацию, попытался взять ее под свой контроль. Сказал:
   -Не валяйте дурака, Туманов! Хотите, пожизненного заключения?
   Федор был настроен крайне решительно, и, глядя в его напряженное лицо,  Липкову со следователем, и коренастому оперу, стало страшно. Такое, шуткой не назовешь.
   -В том-то и дело, что не хочу. И не остановлюсь ни перед чем. Одно неосторожное движение, и я застрелю любого из вас.
   Адвокат Усков услышав эти слова, побледнел и замер, боясь пошевелиться. Хотя Туманов даже не глядел на него. Какую опасность можно ожидать от такого дохляка? Если только удар кейсом по голове. Но Федор был уверен, адвокат на такое не решится, поэтому не опасался повернуться к нему спиной.
   -Я вам советую вернуть пистолет капитану Корякину, - не унимался Липков, зверем глянув на коренастого оперативника. В его понимании Корякин оказался настоящим растяпой. А такое не прощается.
   Коренастый капитан Корякин еще не совсем пришел в себя от случившегося,  и  только растерянно хлопал на всех глазами.  Пусть этот Липков, что хочет, говорит на него. В конце концов, под прицелом держат не его, а Корякина. И один бог теперь знает, как дальше пове-
дет себя подследственный, что предпримет? Но, скорее всего, вот так сразу он Корякина не убьет. Как тогда он сможет передвигаться, пристегнутый за руку к трупу. Нет. Кого угодно он может пристрелить, только ни его. Эту мысль коренастый попытался вдолбить себе в голову и понемногу стал успокаиваться.
   Молодой следователь спрятался за Липкова. Получить пулю, ему тоже не хотелось. Вспомнил про красавицу жену и маленького сына. И пожалел, что не захватил с собой оружия. Окажись сейчас в его руке пистолет, выстрелил бы в Туманова, не раздумывая. Для него капитан Туманов потенциальный преступник. Как еще расценить тот факт, что он завладел оружием охранявшего его лопуха Корякина. С ним еще заместитель прокурора разберется. А сейчас, главное, не дать Туманову повода для стрельбы. Кругом ведь люди.
   Понимая, что затянувшееся молчание ни к чему не приведет, и Туманов не собирается возвращать пистолет,  Липков решил сказать:
   -И все-таки, Туманов, послушайте моего доброго совета …
   Федор резко перебил заместителя прокурора.  Говорил негромко, но все сказанное воспринималось на слух острее, чем, если бы он кричал.
   -Заткнись. И слушай, что я скажу, - чтобы заместитель прокурора был более внимателен, Федор навел на него ствол, для острастки.
   -Хорошо, - сразу согласился Липков, уже больше не помышляя отговаривать Туманова.  Он тут же вспомнил, что должность заместителя прокурора не защитит его от смерти, если Туманов выстрелит.
   -И ты послушай, - обратился Туманов к следаку, заметив, что тот зашевелился за спиной Липкова. – Я не убийца. Но если понадобится, пристрелю любого из вас. Будете делать все, как я скажу, обещаю, останетесь живы. Так что выбирайте, кому чего нравится. – Непритязательно посоветовал Федор.
   -Но это угроза жизни … статья … - начал было следователь, но Липков локтем ткнул ему в грудь, чтоб замолчал. И следователь закрыл рот.
   Но Федор даже не отреагировал на его болтовню. О какой статье можно было говорить сейчас? Наверное, молодой следователь до конца не хотел понимать ситуацию. Мешали амбиции. Хотел повлиять на подследственного. Только где ему переубедить Федора. Тот зря болтать не будет. И Липков это понял быстрее своего молодого коллеги.
   -Выброси бумажку от мороженого, - сказал Федор коренастому оперативнику.
   Тот не заставил себя долго уговаривать. Предано уставился в глаза Туманову, в ожидании дальнейших распоряжений.
   Федор даже улыбнулся по этому поводу и заговорил уже не так жестко:
   -Теперь достань из кармана ключ и открой наручники.
   Сначала появилась мысль соврать, сказать, что ключ остался у его напарника, но разве он поверит. И Корякин решил не врать. «Пропади пропадом эта работа, чтоб я из-за нее рисковал жизнью, » - сказал  он  себе и достал из кармана ключ.
   -А ну-ка, иди сюда, - позвал Федор следователя, когда его правая рука оказалась свободной.
   -Зачем? – не упустил спросить тот, хотя и догадался, что задумал Туманов. Но о сопротивлении не помышлял. Во-первых, Туманов физически сильнее его. А во-вторых, в руке у него пистолет.
   -Дай сюда руку, - потребовал Федор, не стал дожидаться, сам схватил следака за тощую руку и застегнул на ней наручник. Посмотрел на молчавшего Корякина. Подмигнул.
   -Не горюй, Корячкин, - нарочно исказил фамилию коренастого опера и кивнул на приунывшего молодого следака, - С ним тебе веселей будет, чем со мной, - потом издевательски спросил, заглядывая следователю в лицо: - Не жмет руку? Может, чуть ослабить?
   -Я потерплю, - с достоинством ответил молодой следак. Парень он был довольно задиристый, что никак не подходило к его хилой фигуре.
   -На что вы надеетесь, Туманов? – сказал он как бы в насмешку. – Вас же все равно поймают. Только себе навредите.
   -Может, и не поймают, - философски заметил Федор, на всякий случай, забрав папку следака себе.  Очень захотелось взглянуть, что там на него насобирали. Но только не сейчас  и не здесь. Еще будет время.
   -Вот что, можете считать себя гарантом моей безопасности. Значит так.  Сейчас все идем к микроавтобусу, и если кто-то из вас пикнет, - посчитал Федор не лишним предупредить всех еще раз, - глотки порву. А теперь, топайте. – Сам схватил под руку Липкова, чтоб не убежал далеко служака прокурорский.

   Водитель «Газели» немного придремнул. Услышал, как открылась боковая дверь, и увидел Корякина, к правой руке которого был, пристегнут следователь. А бывший подследственный шел рядом с Липковым, причем, держал его под руку как старого приятеля и что-то рассказывал ему.
   С другой стороны, маленькими шажочками, семенил адвокат Усков. Причем, со стороны казалось, будто припертый большой нуждой Усков успел наложить в штаны и теперь опасался, как бы не растерять дерьмо по дороге.
   Водитель протер глаза.
   -А это чего вы?.. – указал он на пристегнутого к Корякину следователя.
   Опер ничего не ответил. Искоса поглядел сначала на Федора, потом на двери столовки. В душе проклинал белобрысого напарника шалопая. Тот, поди, там пивко сидит, тянет, а Корякин страдает тут.
   -Чего случилось-то, ребята? – не унимался водитель, уставившись на следователя. Подлога не заподозрил. Ведь сам Липков тут. Значит, все по правильному.
   -Обстоятельства изменились, - пошутил Федор. – Недавний обвинитель перешел в разряд обвиняемого. Не удивляйся, так бывает.
   Липкову шутка не понравилась. Посчитал, она больше касается его.
   -Бандит ты! Погоди у меня, - пригрозил  заместитель прокурора.
   Только сейчас сержант водитель заметил в левой руке Туманова пистолет, и сердце зашлось от страха. Липкими, вспотевшими ладонями он очумело вцепился в «баранку» и уставился в лобовое стекло, больше не проронив ни слова.
   -А ты хорош, - взъелся Липков на Корякина, усаживаясь на сиденье, - дал возможность преступнику завладеть табельным оружием. Под статью пойдешь, - пообещал заместитель прокурора оперативнику.
   Корякин опустил голову, как приговоренный к смерти. Но тут же решил воспользоваться последним словом, которое полагается перед

 казнью, и плаксивым голосом залепетал:
   -Савелий Тимофеевич, - понимал опер, что теперь на него всех собак навешают. – Ну, откуда же я мог знать, что он левша.
   Липков не желая терять время на пустую болтовню с растяпой опером, деловито махнул рукой. И когда вошедший последним Усков, закрыл дверь, спросил у Федора:
   -Ну? Что дальше? – он ожидал застать Туманова этим вопросом
 врасплох. Уверен был, никакого плана о побеге у того не было. Просто подвернулся случай.  Такое бывает. Иным дуракам везет. Повезло и Туманову. Но долго так не будет.  Все равно он еще поваляется у него, Липкова, в ногах. Попросит пощады. Другой вопрос, простит ли  его заместитель прокурора.
   -Я думаю, мы не будем ждать вашего коллегу, - сказал Федор, поудобней располагаясь на боковом сиденье, где еще недавно сидел Липков. Отсюда ему был хорошо виден весь салон, и можно одновременно наблюдать за водителем.
   -И так, - Туманов обвел унылые лица радостным взглядом и сказал водителю: - Давай, трогай потихоньку.
   Водитель ошарашено захлопал глазами.
   -Что? Что такое еще? – тут же спросил Федор, глянув на него с жалостью.
   -А куда ехать-то? – в свою очередь спросил водитель.
   Липков съехидничал:
   -Прямо на Петровку, тридцать восемь…
   Федор оценил шутку с достоинством.
   -Во-о, прокурорский, какой сообразительный. Только ты, сержант,

 его не слушай, а жми прямо по проспекту к станции метро.
   Липков со следователем переглянулись. Только Корякин остался безучастным, сидел с опущенной головой.
   -Он спятил, - тихонечко шепнул Липков, и следователь понимающе, едва заметно, кивнул головой. В душе он даже был рад такому решению Туманова. Ближе к центру, больше милиции, и вряд ли их микроавтобус останется не замеченным, а стало быть, Туманова скорей накроют.  Хуже бы обстояло дело, если б он повез всех за пределы города. Но он, кажется, не блещит умом. А ситуация в скором времени обязательно поменяется. В этом молодой следователь не сомневался.
   Вышедший из кафе «Весна» белобрысый оперативник с бутылкой «Теберды», удивился, когда не увидел микроавтобуса. Уехали и даже не подождали его. Но это похоже на Липкова, и теперь ему своим ходом придется добираться до ОВД. Но делать нечего и белобрысый оперативник поплелся на автобусную остановку.

ГЛ. 11

   Проезжая мимо сквера, Федор велел водителю свернуть с шоссе и остановиться.
   -Это еще зачем? – подозрительно спросил Липков. Теперь, когда он успокоился, вся эта возня с захватом, казалась даже привлекательной и в какой-то мере развеселила заместителя прокурора. Не любил смотреть по телевизору боевики. Все они далеки от действительности. Не от жизни. Наиграно все в них. И Савелий Тимофеевич томился от скуки. А тут такое и не хуже боевика. Ведь под прицелом Туманов их

 держит. Вдруг кого-то захочет убить?
   Липков покосился на молодого следователя, определив ему геройскую смерть и соответствующие похороны. Себе такого желать не хотел.
   За свою долгую работу в прокуратуре, ничего подобного с ним не случалось. И общаться приходилось, в основном, с  преступниками, которые уже находились в камерах следственного изолятора. А кого вызывал по повесткам, предпочитали бегом бежать к нему. И тут такое. Ну, Туманов, развеселил старика.
   Липков глянул в окно и задался вопросом: « Но для чего он остановился у сквера? Надеюсь, расстреливать нас он не собирается?»
   Теперь все находящиеся в «Газели» вопросительно уставились на Федора. Пять пар глаз, испуганно наблюдали за каждым движением руки, в которой Туманов держал пистолет. Все молчали, и только адвокат Усков протяжно вздыхал, сожалея, что связался с Федором и нашел на свою задницу приключений.
   Федор на минуту призадумался, посмотрел сначала на сквер, потом на своих заложников. В голову пришла довольно занятная, на его взгляд, мысль, и он сказал сержанту водителю:
   -А ну-ка, вылезай из-за руля. Перебирайся сюда, в салон.
   Толстенький сержант оказался довольно покладистым мужиком. Его не надо было долго уговаривать. Потеснив адвоката, он уселся рядом, поглядывая на пистолет, ставший теперь для всех подобием кнута. Только подстегивать никого не надо. Достаточно, навести ствол на любого, и тот делается податливым и сговорчивым, как водитель.
   -Ну, что ж, я думаю, пришло время нам расстаться, - весело сказал
 
Федор. Он не переставал удивлять Липкова.
   Заместитель прокурора, уставился на редкие кусты, росшие по обочине проезжей части. «Он что, собирается тут отсиживаться? Ну, совсем сбрендил от радости. Только не рановато ли радуетесь, капитан Туманов?» - позлорадствовал Липков и настроен был решительно. Только бы добраться до первого милиционера. Часа не пройдет, как Туманов попадет обратно в камеру. Наглец. Чего удумал.
   Липков заглянул Туманову в глаза, пытаясь определить, чего задумал этот ненормальный и чуть не лишился дара речи, когда Федор удивил его и всех остальных, сказав:
   -А теперь, господа, я всем предлагаю раздеться.
   У Липокав глаза полезли на лоб.
   -Что? Раздеться?..
   Вслед за Липковым и остальные не удержались от подобного вопроса. И Федору пришлось повторить для тупых:
   -Я сказал, всем сбросить одежду. В третий раз повторять не буду. Предпочитаю объясняться с вами по-другому, - он показал пистолет. – Кто ослушается, пристрелю и выброшу из машины.
   Он сам до конца не решил стал бы убивать этих людей только лишь за то, что кто-то из них отказался подчиниться. Вопрос довольно сложный. Но в его разрешении помог податливый водитель. Он быстро расстегнул рубашку, повесил ее на спинку сиденья, потом принялся стаскивать брюки.
   Федор похвалил его за сообразительность, сказав, что великодушно дарит водителю жизнь.
   -А кого-то из вас, - поглядел он на остальных, - мне придется убить.
   Это подействовало, и один за другим заложники стали раздеваться. Пришлось бросить ключ от наручников Корякину. Но когда на следователи  и опере остались только трусы, Федор велел им пристегнуться.
   -Скажите, Туманов, к чему вся эта комедия? – с подчеркнутой строгостью спросил Липков. Теперь, оставшись без одежды, обнажив свое щуплое тело, он испытывал тоже, что черепаха лишившаяся панциря, и становился беззащитным как дитя.
   Федор критически посмотрел на него голого и сказал:
   -Это не комедия, а драма. И вы в ней главное действующее лицо, - заверил Туманов заместителя прокурора, совсем утратившего всякое достоинство и превратившегося в жалкого старичка, на которого даже неприятно смотреть.
   Теперь и сам Липков, и следователь с коренастым опером, и водитель с адвокатом -  все предстали перед ним в совершенно другом ракурсе. В глазах, ни капли надменности. Скорее, стыд за  те недостатки, которыми их наградила природа.
   -Ну ладно, - Туманов оказался милостив. – Носки можете оставить, а трусы всем снять. Так вы будете похожи на нудистов. Какое-то время отсидитесь в кустах. Потом чего-нибудь придумаете. А я тем временем уеду из города. Так что, господа, трусарды всем снять и бегом в сквер, - он открыл боковую дверь салона.
   Первым опять отличился водитель. Сбросив синие в цветочек трусы, он спрыгнул на траву и уже через несколько секунд его толстая голая задница замелькала в кустах.
   За ним последовали Корякин со следователем. Со стороны могло показаться, что эти двое влюбленных взялись за руки и вприпрыжку по

скакали с глаз долой, чтобы уединиться в сквере.
   -Я могу рассчитывать хоть на какое-то снисхождение? – робко попросил адвокат, загораживаясь кейсом.
   -Можете, - пообещал Туманов, вырвал из рук адвоката кейс, высыпал  из него все бумаги под ноги. Потом вернул кейс Ускову, давая понять, что это единственное снисхождение.
   Последним покидал салон заместитель прокурора Липков. Ни о каком снисхождении он просить не стал.
   В довершении экзекуции над Липковым, Туманов осуждающе посмотрел на то, что свисало у прокурорского работника между ног и со вздохом произнес:
   -А вам и прикрываться не стоит. Вряд ли кто разглядит, - он кивнул на молодца, спрятавшегося в завитушках Липкова.
   Липков покраснел от стыда и чуть не забрызгал Федора слюной, заорав:
   -Погоди, сука! Попадешься. Я тебя к педикам определю. Они тебе жопу на изнанок вывернут.
   Дослушивать Липкова, Федору было не досуг. Шлепнув ногой по тощей заднице, выбросил заместителя прокурора из салона «Газели».
И тот, как заяц, поскакал к ближним кустам, где его уже поджидали Корякин со следователем и присев, призывно махали руками.
   Прежде, чем уехать, Федор вытащил обойму с патронами и, открыв окно, крикнул:
   -Липков! Держи! – и выбросил пистолет и обойму, и, включив мотор, быстро рванул с места.
   Пистолет и обойму нарочно бросил не в кусты, а на обочину. И про-
езжавшие мимо водители видели, как из кустов сквера, выскочил совершенно голый, уже немолодой человек и стыдливо приседая, подбежал, схватил пистолет, вставил в него обойму, но стрелять не стал.
   «Газель» уже мелькала вдалеке, теряясь в потоке машин. И Липкову оставалось только обругать Туманова и вернуться в сквер. Что он и сделал. Виляя тощим задом и размахивая пистолетом, он прыгнул в кусты.
   А Туманов, доехав до ближайшей станции метро «Ботанический сад», бросил «Газель» и  не торопясь, спустился по эскалатору.

   В сквере, недалеко от шоссе, за большим кустом, расположились пятеро голышей.
   Собиратели стеклотары, испуганно шарахались, когда вдруг в густом кустарнике перед ними представала такая картина: четверо совершенно голых мужиков в непринужденных позах развалились на траве, а пятый  в очках стоял и стыдливо прикрывал кейсом свои мужские достоинства.
   Потом Липков не выдержал, отобрав у Корякина пистолет и используя его как ударный инструмент, отбил у кейса петли, разделив его на две половины.
   -Хватит тут торчать, - категорично заявил он. – Надо отсюда выбираться.
   -В таком виде? – занервничал Усков. – Я не пойду.
   -Ты, адвокат, умом не тронулся? Собираешься тут сидеть до ночи? Кроме алкашей сюда никто не заходит. А эти пьянчужки не побегут вызывать милицию.
   Следователь и капитан Корякин, пристегнутые друг к другу наручниками, сидели как кровные братья и в один голос изрыгали на Туманова проклятья, от которых скоро Липкову стало тошно.
   -Заткнитесь, суки! Надоели своим нытьем, - рявкнул на них он. Еще раздражало поведение водителя. Долбак он. Слишком быстро смирился со своей участью.
   Как древний человек, не поднимаясь с корточек, он ерзал по траве, отыскивая спелые ягоды земляники, и отправлял их в рот.
   Все четверо голышей переглянулись, а Корякин деловито заметил:
   -Во, натура! Все ни по чем.
   По поводу водителя, заместитель прокурора покрутил пальцем у виска, посчитав водителя безнадежно потерянным. Сейчас его больше волновало собственное спасение из столь щепетильного положения.
   -Значит, так, - оглядел он всех, кроме занятого земляникой водителя. – Кому-то предстоит выйти на шоссе, - свой строгий взгляд он задержал на Ускове. Но тот сразу отказался, ссылаясь на застенчивость.
   Пристегнутые друг к другу наручниками Корякин со следователем, тоже не очень-то подходили для этой миссии. И Липков вздохнул.
   -Черт с вами! Оставайтесь тут. Я пойду, - сказал он и забрал у Ускова обе половинки кейса: одной прикрылся спереди, другой – сзади. И смело вышел из кустов.
   Вскоре его голое тело уже мелькало возле шоссе. Но когда он появился на проезжей части, водители ошалело шарахались от него, явно принимая за сумасшедшего.
   Положение спасло то, что мимо проезжала «скорая». Увидев голого человека со слезами на глазах умолявшего хоть кого-нибудь остано-


виться, водитель «скорой» нажал на тормоз.
   Липков проворно запрыгнул в салон.
   За ним внимательно наблюдали из-за кустов четверо голых мужиков. Сейчас позавидовали.
   И Усков не выдержал, испустил протяжный стон:
   -А как же мы теперь? – Он побоялся, что Липков уедет. Но через пару минут, «Газель» с красным крестом на двери свернула с шоссе и врезалась передком в заросли сквера.
   Боковая дверь салона открылась, и все четверо увидели счастливую физиономию Липкова. Заместитель прокурора махал рукой товарищам по несчастью.
















ЧАСТЬ 6.
ГЛ. 12

   Даша взглянула на него, как на человека  вернувшегося с того света.
   -Федор!
   Так вот сразу и не поймешь, чего в ее голосе больше, восторга или удивления. Но то, что она еще не вычеркнула его из своей памяти – это уже хорошо, по крайней мере, для Туманова. Куда ему еще податься? Домой нельзя. К друзьям приятелям тоже рисково. Вот и пришел к ней. Может, даст приют, не выгонит.
   -Федор, ну где ты был? – Даша прижала лицом к его груди и едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться. – Я звонила тебе. Целую неделю звонила. Приезжала … Ну, прости ты меня, дуру. Погорячилась я тогда. Но нельзя же так жестоко поступать, по отношению ко мне. Пропал куда-то и ни слуху, ни духу. Где ты был?
   Федор тихо прикрыл дверь и спросил, очень удивив Дашу:
   -Ты одна?
   -Ты что, Федор? А с кем я должна, по-твоему, быть? – немного обиделась Даша. Зачем он спрашивает?
   Федор чмокнул ее в лоб и сказал, не пускаясь в пространные разъяснения:
   -Не сердись. Это я так. Давно не видел тебя. Вдруг у тебя кто-то появился. Мы тогда так расстались … - он решил не договаривать. Често говоря, не хотелось вспоминать о том вечере. Заметил на груди у Даши его кулон, золотое сердечко.

   Даша предано посмотрела ему в глаза.
   -Какой же ты дурачок, Федор.  Никто мне не нужен кроме тебя. Разве ты это еще не понял, миленький? – она хотела обнять его, но Федор сдержал ее порыв.
   -Подожди, Даша. Дай я сначала приму ванну, - он стал раздеваться прямо в прихожей. Пиджак, рубашка, брюки – все аккуратно сложил в уголке на полу.
   Еще когда он только вошел, Даша почувствовала неприятный запах от одежды. Но он так и не сказал, где все это время пропадал.
   Он стоял на коврике в одних трусах, повернулся боком, и Даша увидела на спине, ближе к пояснице здоровенный синячище.
   -Ого. Кто это тебя наградил таким синяком? – Даже не надо быть медиком, чтобы понять, били по правой почке.
   Она тихонечко притронулась, и лицо Федора покривилось от боли.
   -Да есть люди. Постарались. Но сейчас уже ничего, подживает.
   Даша догадалась, хитрит любимый, не хочет говорить, что больно.
Она внимательно осмотрела художество на его спине.
   -Хорошо, видно, старались. Так и инвалидом остаться можно, - она не считала себя дурой. Не раз слышала от подруг, где любят «подлечить» почки. И она спросила: - Ты сидел в камере?
   Федор похвалил верную подругу за сообразительность.
   -Знаешь, Дашка, дай мне смыть с себя грязь, а потом я тебе все расскажу. Обещаю, - и он закрыл дверь.
   Даша прислонилась спиной к двери. При ней он не стал снимать трусы. Неужели, стал стеснительным? Ой, ли? На него не похоже.
   -Надеюсь, у тебя все части тела целы? – шутливо спросила она. И ус-

лышала вопрос в его стиле:
   -А тебя,  какая часть интересует?
   -Та, которую ты не стал обнажать в моем присутствии, - хихикнула девушка, решая, что делать с его вонючей одеждой. Брюки и рубашку она постирает. А вот пиджак, желательно бы отправить в химчистку.
   -Не беспокойся, - заверил Федор, - как раз та часть у меня на месте и очень соскучилась по тебе. Сейчас я выйду из ванны, и ты увидишь.
   -Ладно, - согласилась Даша, но тут же выдвинула условие, - но сначала ты хорошенько вымойся. – И пошла в кухню.

   Ровно через полчаса, завернувшись в большое махровое полотенце, Федор сидел за столом и почти не жуя глотал  обсыпанное приправами мясо, которое Даша успела приготовить, пока он полоскался в ванне.
   Хозяйка она была превосходная, и сейчас Федор лишний раз в этом убедился, быстро утолив голод. Но сейчас его больше интересовало другое. Он заметил, что короткий халатик, в который она переоделась, был единственной одеждой скрывающей великолепные достоинства Дашиного тела. И глядя на эту, на взгляд Федора ненужную деталь, ему захотелось, чтобы она поскорее избавилась от нее. И Федор взял помочь ей, окинув девушку с головы до ног похотливым взглядом.
   Он потянул за поясок, и халат распахнулся, обнажив красавицу.
   Даша заметила, как сразу вспыхнули у него глаза, и игриво заметила:
   -Кажется, в тебе заговорил самец.
   -И еще какой, - в тон ей ответил Федор, нежно обнимая девушку за талию.
   Даша всегда  умела подразнить Федора и никогда не отдавалась вот так просто и сразу. Она тонко  чувствовала тот момент, когда надо упасть под него, чтобы их занятие сексом было особенно страстным и самое главное, не кончалось быстро. Даша не любила, когда это заканчивалось слишком быстро. Так у них было поначалу. Но потом, она заставила Федора поднапречься, а чтобы ему было не так тяжело, разжигала в нем неукротимую страсть. А на ласки она была мастерица, давая волю рукам и губам. Она чувствовала тот критический момент, когда вздыбившаяся плоть Федора была готова к длительному сексу и сразу оказывалась под ним. Раздвигала свои стройные ножки так широко, что, казалось, стоит еще немного постараться, и она втянет в себя всего Федора.
   Но стоило ему подняться над ней, сделав упор на руки, как эти стройные ножки ложились ему на плечи, и, подстраиваясь под его толчки, Даша начинала неистово стонать.
   -Я хочу тебя, - поцеловав ее в губы, произнес Федор и сбросил халат с плеч.
   Даша улыбнулась ему. Она так делала всегда перед тем, как отдаться ему. Эта колдовская улыбка искусницы любви. Так улыбаться может не каждая. Это награда от богини любви. Ее улыбка и многообещающий взгляд голубых глаз. Чтобы вот так будто бы ненароком глянуть своими большими глазами, в которых уже  взыграли бесы безумной любви, и свести мужчину с ума. И улыбнуться так, чтобы ему уже никого не захотелось, кроме нее.
   Федор безумно ревновал свою красавицу, и, наверное, от этой ревности еще больше хотел ее.
   Обнаженная девушка с покорностью рабыни села к нему на колени, обвив руками за шею и раздвинув ноги.  Сразу почувствовала, как его плоть сделалась упругой, и упирается в ее круглую попку. Нужно было всего лишь легкое движение, чтобы все получилось, так как надо.     Даша чуть привстала, направив красавца, куда следует и, дав ему соприкоснуться с тем своим местом, которое всегда скрывала под ажурными трусиками.
   Затем последовал упоительный поцелуй в губы. Ее шаловливый язычок заскользил сначала по нижней, потом по верхней губе Федора и, вдруг с бесстыдством ворвался в его рот, сложившись в подобие трубочки.
   Федор чувствовал, еще немного и задохнется. И это тоже было еще одним возбуждающим приемом любвеобильной Даши: долгий поцелуй, от которого едва не кружилась голова.
   Трудно было поверить, что в своих руках он держит не многоопытную проститутку, а девушку, которая всего год назад была еще девственницей и стеснялась даже разговоров о сексе.
   -Дашка, ты чертенок, - оторвавшись от ее губ, успел произнести Федор. И тут же эти пухленькие губки сексуальной хищницы, опять с жадность впились в него.
   На этот раз поцелуй был не таким долгим, и это спасло Федора от головокружения.
   Раньше, Даша лет десять занималась плаваньем. Умение задерживать дыхание, помогало ей при поцелуях. Федор такой подготовки не

 имел, но не сдавался, чтобы выглядеть в глазах девушки молодцом.
   -Я тоже тебя хочу, - жарко зашептала она, и ее влажные губы  чуть задержались на его груди, и язык полизал сосок, который девушка тихонько прикусила. Потом ее губы скользнули к животу и ниже.
   Он увидел ее  бесноватый взгляд, который девушка тут же спрятала за прядями густых волос, и тут же почувствовал, как ее нежные губы нашли то, чего искали.

ГЛ. 13

   Чуть живые от безумного секса они лежали на постели. Федор нежно обнял Дашу и поцеловал во влажный от пота лоб.
   Страшно подумать, что он вдруг может потерять ее навсегда. И мог бы уже, если б не посчастливилось убежать. Сейчас ни о чем плохом думать не хотелось. Вот он, рядом с Дашей. Но надолго ли их счастье?
   На  этот вопрос Федор ответить не мог. Обида была в душе. Стоило ему попасть в такой переплет и все, кто работал с ним в управлении, отвернулись. Неужели, они и в самом деле считают его убийцей? И попробуй теперь докажи, что не убивал он того чувака. Но Федор уверен, подстава это. Только пока не знает он, кто же его так ловко подставил и за  что?
   Эти два вопроса не дают покоя. И первый, пожалуй, поважнее будет. Уж слишком умело все обставлено.
   Заметив, что он о чем-то задумался, Даша спросила:
   -Что-то не так?
   Федор сам не мог объяснить, почему сейчас после секса, когда в теле
 полная расслабуха, в душе у него тревога. Может оттого, что он пока еще не знает, как быть дальше? Ведь не может же он все время отсиживаться у Даши. Не хватало, чтоб у нее были неприятности. А они обязательно будут, если он останется надолго.
   Но несколько дней ему все же придется отсидеться у нее, а потом …
Федор не знал, что будет потом. Но что-то надо будет предпринять, чтобы доказать свою невиновность. Придется отталкиваться от обратного. Раньше доказывал вину преступников, распутывал их логические и нелогические ходы. Теперь настало время позаботиться о себе. Опыт, наработки в органах – все пригодится. И пусть те, кто захотел его упрятать за решетку, заранее не радуются. Капитан Туманов еще покажет, на что способен.
   -Федор, я задала тебе вопрос. А ты не ответил. Ты что, меня совсем не слышишь? Я спросила тебя, что-то не так? – Даша подняла голову, облокотившись на руку, и смотрела на Федора, теперь уже настойчиво дожидаясь ответа.
   Он заставил себя улыбнуться, сделав вид, что она ошибается в своем представлении о нем.
   -Ну что ты, Даша? С чего ты взяла, что я тебя не слушаю?
   Но Даша была не из тех простушек, кто с легкостью готов верить каждому слову произнесенному мужчиной. И сейчас внимательно посмотрев ему в глаза, она укоризненно сказала:
   -Зачем ты врешь, Федор? Я же вижу что-то не так. И это твое недельное отсутствие. Ни дома тебя нет, не на работе …
   Федор забеспокоился. Не хватало, чтоб в управлении узнали о существовании этой куколки. Тогда жди сюда гостей.

   -Ты звонила мне на работу?
   -Конечно, - Даша как будто удивилась его тупости. – Куда я еще должна звонить, если тебя нету дома? Я и позвонила. А что, не надо было?
   Федор сел, прикрывшись простыней.  Плохо, если она назвала свою фамилию и имя. Не такие уж у них работают олухи, чтобы не догадаться по сути вопроса об отношении звонившей к Туманову. Ни с того, ни с сего, ни одна дура не будет беспокоиться. Ну, Дашка!
   -И с кем ты разговаривала? – его официальный тон немного напугал Дашу.
   -С дежурным. Я спросила капитана Туманова. Но он сказал, что тебя нет и больше никаких объяснений. Я что-нибудь не так сказала? – забеспокоилась девушка.
   -Надеюсь, ты не стала ему докладывать, кто я тебе?
   Даше показалось, что Федор вообще считает ее дурочкой. Даже немного обидно стало. Недооценивает он ее. А зря. Не настолько она глупа, чтобы вот так незнакомому человеку рассказывать интимные вещи.
   -Федор. Ты вообще уж. Конечно же, ничего такого я ему не сказала. Но от тебя мне хотелось бы услышать объяснения.
   У Федора от сердца отлегло. Нет, все-таки Дашка молодец. А так мало ли кто может спрашивать о нем. Может, кому-то он срочно понадобился по служебным делам. Но на всякий случай спросил:
   -А ты откуда звонила? С домашнего телефона?
   Но Даша успокоила. Оказывается, она была даже очень не глупа, чтобы звонить с домашнего аппарата.
   -Не волнуйся, дорогой. Я звонила со своего сотового. Вас устраивает? – ядовито спросила она.
   Федора это вполне устраивало. И он даже решил выложить ей, где пропадал целую неделю.
   -Понимаешь, Даша, я влип в неприятную историю, - начал он издалека, стараясь предугадать, как на это все отреагирует Даша. Может и не стоит посвящать ее? Хотя тут же он принял другое решение. Стоит, если он собирается какое-то время отсидеться у нее.
   Но Даша, кажется, не поверила насчет истории. Глянула на него недоверчиво и сказала:
   -Да ладно. Разыгрываешь?
   В уме у нее не укладывалось, что такой опытный оперативный работник, каким был Федор Туманов и может влипнуть в историю да к тому же неприятную. Ей казалось, что с ним вообще ничего подобного произойти не может.
   Однажды Дашина подруга назвала его супер мент, когда Даша по простоте взяла и рассказала ей о своем женихе, назвав его фамилию. И подруга чуть не захлебнулась от зависти. Оказывается, у них на юрфаке много говорили об известном сыщике, о методах его работы и что для него будто бы нет такого преступления, которое бы он не раскрыл. Потому и работает он не по простым. Еще она просила познакомить ее с Федором.
   Но Даша решила, фигушки. И на этот счет не стала давать обещаний.
   И вдруг он говорит ей такое, что и в голове-то не укладывается.
Но поверить придется.
   -Может, ты  расскажешь подробней? – попросила Даша, все больше понимая, что Федор с ней не шутит и если говорит, то, значит так и есть на самом деле. Значит, плохо ему.
   -Расскажи, если это не составляет оперативную тайну, - Даша вспомнила, как иногда, когда просила Федора рассказать что-нибудь о своей работе, он ссылался на оперативную тайну.
   Но сейчас такого не произошло. Федор махнул рукой.
   -Да какая там тайна. Я бы сказал – недоразумение,  в котором я являюсь главным действующим лицом. В общем, слушай …

   Все, о чем он хотел рассказать Даше, отводя  на это не более тридцати минут времени, заняло почти два часа. Сам удивился своему красноречию. Но уж так пришлось, подробно, во всех деталях, чтоб она лучше поняла.
   Она выслушала его, не перебивая, и только когда он замолчал, спросила:
   -Ну и что ты намерен теперь делать?
   Вопрос был задан по существу, но Федор решил отделаться шуточкой. Сказал:
   -Поддаться природному инстинкту самосохранения.
   Даша не поняла, насколько это применительно к его положение и спросила:
   -А это как? Нельзя ли  подробней, господин сыщик?
   Федор улыбнулся, заметив в ее глазах беспокойство. Поцеловал Дашину руку. Так приятно, что хоть кому-то ты не безразличен в этом огромном мире.
   -Скажем так: я собираюсь кое-что предпринять, чтобы доказать свою невиновность. Понимаешь?
   -Угу, - кивнула Даша, одобрив будущие действия Федора, и высказала свое мнение: - Сидеть, сложа руки нельзя. Мне кажется, нужно начать … - она вдруг замолчала, виновато глянув в глаза своему любимому, потому что сама не знала, с чего ему стоит начать.
   И Федор решил ей помочь.
   -Сначала я хочу выяснить, почему агент не пришел на встречу.
   -Правильно, - радостно воскликнула Даша, но тут же и сникла: - Подожди. Но ты же сам  сказал, что вероятней всего тебя уже ищут и как минимум неделю надо отсидеться.
   Она беспокоилась о нем, его любимая, добрая, Даша. Но все-таки некоторых вещей недопонимала.
   -Для этого, моя милая, мне необязательно идти к нему домой. Если ты не возражаешь, я воспользуюсь твоим телефоном.
   Даша не возражала, протянула руку и подвинула ему аппарат.
   -Звони, сколько хочешь и куда хочешь, - сказала она.
   -Нет, не этим, а сотовым, - попросил Федор, не рискуя звонить с аппарата. Конечно, при желании свободно можно прослушать и сотовый. Но  он был уверен, пока до этого дело не дошло.
   -Пожалуйста, - раздобрилась Даша, подав ему трубку сотового.
   Федор быстро набрал номер, но ждать пришлось довольно долго, пока там взяли трубку, и тихий женский голос устало спросил:
   -Алло?
   Федор, как человек вежливый, поздоровался и попросил:
   -Мне бы с Виктором поговорить?..
   Кажется, женщина удивилась такой просьбе, и голос ее зазвучал недоуменно:
   -С Виктором?..
   -Да, с Виктором, - подтвердил Федор. – Будьте добры, пригласите его к телефону. У меня к нему очень важный разговор. Пожалуйста, - добавил Федор. Он звонил Верзиле на сотовый. И было весьма странно, что трубка оказалась в руках у женщины.
   -А могу я узнать, кто его спрашивает? – спросил все тот же голос.
   Федор попробовал определить, кто с ним мог разговаривать. Судя по голосу, женщине примерно под шестьдесят. Да и не женат Верзила. Уж Федор это точно знал.  Стало быть, он разговаривал с матерью Верзникова. Да и Верзила как-то говорил, что мать серьезно страдает сердцем. Вот почему у нее такой слабый голос.
   Но стоит ли ей называть свою фамилию? Может, соврать, назваться приятелем Верзилы?  Но тут же передумал. Вдруг, женское сердце почувствует фальшь? Тогда и на ее откровенность рассчитывать не придется.
   -Моя фамилия – Туманов. Федор Туманов. – Отчество он не стал говорить. В данном случаи, ни к чему оно.
   В голосе женщины появился доброжелательный настрой, но и осторожность еще совсем не пропала.
   -Вы тот Туманов?.. – она нарочно не договорила, предоставляя ему право сделать о себе дополнение.
   Федор это понял. Сказал:
   -Ну, в общем-то, у нас с вашим Виктором некоторые отношения, - на этот счет Федор распространяться не стал. – Я капитан милиции.
   -Да, да, - теперь она была более расположена к откровенности. – Мне Виктор кое-что рассказал про вас. Кажется, вы должны были с ним встретиться …
   Хитрая старая лиса опять посчитала нужным не договорить, устроила проверку, слово за словом, вытягивая из Федора признание. А он уже почувствовал неладное, но приходилось принимать ее условия. Иначе разговор попросту может не состояться.
   -Неделю назад мы должны были с Виктором встретиться в кафе «Весна». Ровно в восемь вечера. Но он почему-то не пришел, - несколько разозлился Федор. Если бы сейчас он разговаривал с Верзилой, разговор бы был совсем другим.
   Но сердце подсказывало, с Верзилой что-то случилось. И он не ошибся, потому что женщина сначала всхлипнула и, сдерживая слезы, произнесла:
   -Так вот неделю назад Витечки не стало.
   Федора это не удивило. Примерно такое известие он и ожидал услышать. Иначе бы Верзила обязательно пришел. Теперь только оставалось разузнать детали.
   -Знаете, Витя мне никогда ничего не рассказывал. Он вообще был человеком  скрытным. А тут, словно что-то почувствовал. Перед тем как уйти, назвал вашу фамилию, и где вы работаете. Сказал, где вы должны встретиться, - она замолчала, потом заговорила опять: - Еще он сказал номер вашего телефона и попросил сообщить вам, если с ним что-то случится. А на другой день его нашли в соседнем дворе за гаражами с перерезанным горлом. – Она заплакала. И Федор, чувствуя неловкость за случившееся, молчал. Получается, где-то они с Верзилой
 
засветились.
   Он хотел сказать несчастной женщине что-то хорошее, но от волнения ничего подходящего в голову не лезло:
   -Примите мои соболезнования. Поверьте, мне очень жаль Виктора.
   Теперь ее голос дрожал от плача.
   -Не уберегли вы его, - сказала она с укором и отключила  связь.

   Даша увидела, как помрачнело лицо Федора, спросила:
   -Плохие новости?
   Федор вздохнул.
   -Хуже не бывает. Человека, с которым я должен был встретиться в кафе, в тот же вечер убили. Вот почему он не пришел.
   Даша подвинулась ближе и обняла Федора. Видела, мучается он, и потому хотелось как-то утешить, сказать что-то хорошее, взбодряющее.
   -Ну, не расстраивайся так. В конце концов, тебя тоже могли убить. И даже пытались отправить за решетку.
   -Ты не понимаешь, - ответил на это Федор чуть раздраженно. – Я все-таки жив. А его убили.
   -Пока жив, - довольно резко заметила на это Даша. Не хотела такой откровенности. Но Федор сам напросился. Печется о бывшем уголовнике, а о себе не думает. Забыл, что он в бегах. Если при задержании окажет сопротивление, а в этом Даша нисколько не сомневалась, по нему могут применить оружие. И тогда …
   О трагическом ей не хотелось думать. Ведь человек всегда должен надеяться на лучшее, иначе не будет удачи.

   Кажется, Федор подумал о том же и сказал уже с долей оптимизма:
   -Извини меня за грубость. Ты права. Мне об этом стоит подумать.
   -Ты меня тоже извини, - она доверчиво прижалась к нему и сказала с неподдельной грустью в голосе: - Я так беспокоюсь за тебя. Но ты знай, если тебя все-таки посадят, я буду ждать.
   -Долго? – пошутил Федор. Но Даша ответила вполне серьезно:
   -Сколько надо будет, столько и буду.
   При этих ее словах, ему уже больше не захотелось шутить. Глаза сделались влажными. Не выпуская девушку из своих объятий, Федор сказал:
   -Все будет хорошо и до отсидки дело не дойдет. Когда это все закончится, мы уедем с тобой.
   -Уедем? – Ее глаза повеселели. – Куда, Федор? – спросила она, готовая поехать с ним хоть сейчас и куда угодно.
   И ему пришлось ответить:
   -Поедем к морю. Снимем недалеко комнатку, и каждый день будем смотреть на закат. Ты видела когда-нибудь, как волны накатываются на уходящее за горизонт солнце? Нет? Это ж красотища. А какая гамма цветов! Ты обязательно это увидишь, - пообещал Федор.

ГЛ. 14

   Целую неделю Федор никуда не выходил из Дашиной квартиры, начиная чувствовать себя затворником.
   Предусмотрительная девушка даже запретила ему высовываться на балкон, чтоб не увидели соседи.
   -Ни в коем случаи! – категорично заявляла каждый раз Даша, перед тем как уйти и запереть дверь на ключ. – Никто не должен знать, что ты у меня.
   К телефону Федору тоже было запрещено прикасаться, даже если аппарат разрывался от продолжительных звонков.
   -Родителям я буду звонить сама. А на остальные звонки мне наплевать. Да и тебе тоже, - рассудила Даша.
   Ее строгий инструктаж каждый раз вызывал у него улыбку. Он и сам не дурак проделывать все то, что запрещала Даша.
   А она даже постаралась сделать так, чтобы родители не приезжали к ней в течение этой недели. Для этого пришлось каждый вечер после работы самой заезжать к ним всего на полчаса. И за это время она успевала выпить чашку кофе и поговорить обо всем, о чем только можно.
   О Федоре родители, кажется, позабыли. По крайней мере, так казалось Даше. Не спрашивали о нем. И Даша предпочитала о нем  не напоминать. Мать только радовалась, думала, что после того случая с ее днем рождения, дочь порвала с милиционером все отношения. Такая красавица найдет себе другого мужчину, более достойного.
   А Федор тем временем придумывал план дальнейших действий. Об убийцах Верзилы пока старался не думать, тем более что отыскать их сейчас вряд ли удастся. Скорее всего, какие-нибудь отморозки, состоящие на службе у серьезных авторитетов.
   Но что-то подсказывало Федору, что и смерть Верзилы и его неприятности, связаны с этим злосчастным кафе «Весна». А получить необходимые разъяснения он надеялся от длинноволосого, долговязого

бармена.
   Федор вспомнил его неприятную рожу с плутоватыми глазами. Уж он-то, наверняка, знает, что было подмешано в бутылку с пивом. И сделал это не кто иной, как он, бармен. Значит, надо с ним встретиться и хорошенько поговорить.
   Оставив Даше короткую записку, что он скоро вернется, Федор вышел из квартиры. Ключа ему Даша не оставила, поэтому дверь пришлось захлопнуть, что Федор и сделал, и когда оба замка защелкнулись, быстро сбежал вниз.
   Выйдя из подъезда, потопал к автобусной остановке. Конечно, удобней и безопасней было бы воспользоваться такси, но те восемьсот рублей, которые были у него тогда в кафе «Весна», выгребли при задержании вместе с сотовым телефоном и ключами от квартиры.
   В хозяйственной сумке, с которой Даша ходила на рынок, он нашел двадцать пять рублей мелочью. Этого вполне хватало для проезда  на автобусе и оплаты за метро.
   Возле турникетов дежурил милиционер, молодой пацан в новенькой форме. И глядя на него, у Федора екнуло сердце. Наверняка, уже во всех отделах есть на него ориентировка. А он ведь даже не поменял одежду. Те же брюки, рубашка, пиджак. Если этот салажонок обратит на него внимания, запросто может опознать. Стрелять не будет. Тут многолюдно. Но задержать попытается.
   Молодой милиционер с погонами рядового вяло поглядывал на снующих возле турникета людей и что-то говорил пожилой женщине сидящей в стеклянной будке. А Федор, стараясь не глядеть ему в глаза, чуть замедлил шаг.
   Еще было время повернуть назад, но вдруг салабон обратит внимания на его мельтешню. Шел гражданин и вдруг возле самых турникетов резко повернул. Это сразу бросится в глаза. И тогда Туманов решил действовать по наглому. Нарочно прошел прямо под носом у него. И молодой милиционер даже не глянул на Федора. Его взгляд блуждал где-то там вдалеке, не замечая того, кто проходит рядом.
   «Ну, слава богу!» - Федор мысленно поблагодарил всевышнего за везение и быстрыми шагами стал спускаться по эскалатору.
   Видно, все-таки судьба к нему благосклонна, если дает шанс. И будет очень плохо, если он не воспользуется этим шансом.



















ЧАСТЬ 7.
ГЛ. 15
   Поначалу Василий Туляков очень обижался, что кореша дали ему кличку Аська. А все из-за имени, которым его наградили папашка с мамашкой.
   Сначала пацаны звали его просто Васькой. Но потом кому-то взбрело в голову выбросить из его имени букву «в», и прилипло, это противное погоняло, схожее с бабским именем. Хорошо еще, что бог не обидел мужским достоинством и Аська «харил» девок направо и налево.
   Раньше он работал в ресторане на Арбате. Должность хоть и лакейская, зато карманы не пустые. Но две недели назад к нему на хату завалил Ленчик Пузо, местный авторитет и ничего толком не объяснив, велел срочно поменять место работы, сказав только:
   -Ты нам там нужнее.
   Аська хотел возмутиться. Променять ресторан на какое захудалое кафе, может только идиот. Что они, в самом деле, держат его за идиота? Этот Пузо …
   Но стоило Ленчику только взглянуть на Аську, как тот сразу закрыл рот. Знал, с кем имеет дело. Пузо, браток крутой, не из простых. К его слову надо прислушаться и поменьше базарить. И Аська только позволил себе робко спросить:
   -А чего я там делать буду, в этом кафе?
   Пузо махнул сто грамм коньяку предложенного Аськой и теперь
 
расхохотался.
   -Видать совсем у тебя котелок не варит, - тюкнул он Аську пальцем по голове. – За стойкой стоять. Барменом будешь. А тебе что, очень нравится в лакеях быть?
   В лакеях быть Аське не нравилось. Унизительно это, слов нет. Но жизнь заставляла, и кормовое место терять не хотелось.
   -Там одна телка работала. Так я ее вчера натянул, как следует, вместе с пацанами, а сегодня она сбежала. Не захотела сука на нас работать. Сечешь? Так что место для тебя мы приготовили. Присматривайся к рожам. Есть сведения, что один авторитетный пацан ссучился. С ментом снюхался, паскуда.
   -А я-то тут при чем? – искренне удивился Аська. Вроде бы за ним ничего подобного не водилось.
   -К тебе у нас будет поручение одно. Смотри, не подведи, - предупредил Пузо и поднес палец к губам. – И никому ни-ни. Сечешь?
   И опять Аська не посмел возразить, хотя ему дела не было до этого авторитетного пацана и тем более мента. Но Ленчик Пузо не терпел возражений. Для него садануть кулаком в рыло, это всего лишь выражение любезности, и Аська уже один раз испытал такое на себе. Неделю потом челюсть болела.
   -Ладно, давай трудись. Я как-нибудь зайду. Покормишь? – Пузо расхохотался и уехал на своем «мерсе».
   Таких как Пузо, Аська ненавидел и боялся. Если б было можно, всех бы перебил разом. Они только нормальным людям жить мешают. Но хоть как-то выступить в открытую, не решался. Это было бы настоящим безумием. Поэтому с такими как Пузо приходилось уживаться.


Гл. 16
   В тот вечер, около шести часов, Аська увидел в окно «мерседес», на котором раскатывал Пузо. И на душе стало тревожно. Лучше бы вообще не видеть его никогда. Ничего хорошего нельзя ожидать от такого типа. Но постарался натянуть на лицо улыбку, тем самым показывая, как он рад встрече.
   В окно Аське было хорошо видно, как из машины вылез сам толстый Ленчик и с ним еще трое: двое мужиков и парень, годами такой же, как Аська.
   Эти трое зашли в кафе, сели за столик в углу. Один подошел к Аське и тихонько сказал, чтоб официантка не услышала:
   -Выйди на минуту. Разговор к тебе есть, - он кивнул на дверь, за которой, как догадался Аська, его поджидал Пузо.
   У бармена руки сразу стали холодными. Почувствовал, ничего хорошего этот разговор не обещает. Но ослушаться не мог. Слово этого мужлана – слово Ленчика Пузо.
   -Ладно. Сейчас иду, - ответил ему Аська, и тут же повернувшись к официантке, страдающей наркоманке, сказал ей: - Оль, прими заказ. Я на минуту отойду, - и пошел в коридор, где возле стеклянных дверей его поджидал Пузо.
   Когда Аська подошел, он несильно ткнул его кулачищем в живот, вместо приветствия и сказал:
   -Ты чего с такой кислой рожей?
   Аська махнул рукой, чтоб Пузо на этот счет не загружал мозги. Не скажешь же этому толстому дебилу, что Аське приятней смотреть на мартышку в зоопарке, чем в его жирную харю. Все равно не поймет. А по зубам сразу схлопочешь.
   -Не бери в голову. Не выспался я.
   -А-а, - Пузо уставился на него с пониманием. –  Небось  телку драл всю ночь?
   Аська не ответил, и Пузо сказал с безразличием:
   -Ну, не хочешь, не говори. Дело твое. В общем так, слушай сюда. Сегодня придет вот эта харя, - Пузо достал фотографию, на которой был Федор Туманов. Фотография не отличалась хорошим качеством. Видно фотографировали из проезжавшей машины. И лицо было запечатлено в профиль.
   Пузо ткнул пальцем в лицо Федора и довольно жестко произнес:
   -Запомни. И не ошибись, смотри. Он будет торчать тут. Закажет водочки или пива, кинешь ему вот эту таблетку. Усек?
   -Усек, - ответил Аська, но тут же озабоченно спросил: - А что за таблетка-то?
   Пузо наставил на него свои крупные, похожие на бычьи, глаза. И Аська понял, зря полез со своим дурацким вопросом. Попытался оправдаться:
   -Вдруг он тут концы отдаст?..
   -Не бзди, Ася. Не отдаст, - успокоил он и кивнул на столик в углу, который был хорошо виден, как и весь зал, сквозь стеклянные двери и сказал назидательно: - Там  наши ребята сидят …
   Аська обернулся на столик в углу.
   Молодой парень уже разливал водку по стаканам.                -…Если что, ты не вмешивайся. Усек? Твое дело, положить таблетку и

 все. Дальше не твое дело.
   Аська кивнул головой, догадавшись, что речь идет о менте, о котором предупреждал Пузо. Но не удержался, чтобы не задать еще один неприятный для Ленчика вопрос:
   -А тот авторитетный пацан?..
   Пузо стал сверлить его своим грозным взглядом, норовя попасть в душу.
   -Слушай, ты часом на ментов не работаешь? Смотри, тетя Ася! - предупредил Ленчик.
   Чтобы разрядить напряжение, Аська расплылся в улыбке.
   -Это я так, Ленчик.
   -И я тоже, - сказал недружелюбно Пузо и, не прощаясь, ушел.
   Аська видел, как толстый Леня сел в «мерседес» и поехал. А он постоял в коридоре, пока не выкурил сигарету и немного не успокоился. После чего вернулся за стойку. Покосившись на столик в углу, заметил, что двое мужчин постоянно наблюдают за ним.
   И только парень сидящий с ними, вел себя непринужденно. Много пил водки и, не снимая с лица улыбки, негромко что-то рассказывал. И сейчас, не те двое, а именно он почему-то здорово раздражал Аську.
   «Придурок задроченный!» - подумал о нем Аська, стараясь успокоиться. Но с этим получалось плохо. Хотелось, чтобы этот мент, с фотографии, сегодня не пришел. А завтра Аська обязательно возьмет больничный, дней на десять. В гробу он видел такую работу. Тут по большому счету  копейки  ни с кого не сорвешь, а нервотрепки хоть отбавляй.
   «Надо вообще отсюда сваливать,» - решил он.

   Но Аськиным надеждам не суждено было сбыться. Около восьми он увидел, как открылась дверь, и в зал вошел этот, с фотографии.
   Бармен тихонечко вздохнул.  «Вот невезуха,» - подумал он, пытаясь получше рассмотреть вошедшего. Ведь Ленчик предупреждал, чтоб не ошибиться. Парень он с виду, вроде и ничего. И лицо приятное. Такие девкам нравятся. Высокий. Но видно, уж очень достал кого-то из братвы. Хотя это решать не Аське. Его дело, положить таблетку.
   Он сунул руку в карман. Не потерял ли, когда сигареты доставал.
   Таблетка оказалась в кармане, там, куда Аська ее положил. Только вот легче от этого на душе бармена не стало. Предчувствовал, нехорошее дело затевается, и он, Василий Туляков, причастен к нему.
   Когда официантка вернулась к стойке, получив заказ, Аська тихонько шепнул:
   -Оль, чего он заказал?
   Страдающая наркоманка покрутила пальцем у виска.
   -Охренел совсем дядя. Давай, говорит, раков или креветок и пару бутылок пива.
   Аська угодливо хихикнул, нашарив в кармане таблетку.
   -Он чо, совсем что ли? У нас такого нет в ассортименте.
   -Вот и я ему тоже самое сказала, - оживилась официантка, почувствовав поддержку бармена. – Хошь, говорю, принесу макароны с бройлером?
   -Под пиво?
   -Ну да. А чего я ему за воблой побегу? – разошлась официантка.
   Аська согласившись с ней, кивнул головой и спросил:
   -Согласился на макароны?
   -А куда он денется, - улыбнулась официантка. – Как миленький согласился. Пойду на кухню. Там поскребу в бачке. А ты достань две бутылки пива из холодильника. Холодного просил, - сказала девица и ушла.
   Аська вороватым взглядом обвел весь зал, потом откупорил две бутылки пива, достал из кармана таблетку, которую ему дал Пузо и кинул в одну бутылку.
   Странно, но таблетка растворилась прямо на глазах, и бутылку не пришлось взбалтывать.
   Аська глянул.  Под темно-коричневым, почти непрозрачным стеклом, осадка на дне невозможно было разглядеть. Это успокаивало. Он аккуратно поставил обе бутылки на поднос, куда вернувшаяся из кухни официантка, взгромоздила тарелку с макаронами и это все понесла посетителю.
   А скоро выяснилось, для чего тут сидели эти трое, приехавшие с Ленчиком Пузо. Но драться им в кафе Аська не дал.
   -Слышь, вали отсюда обратно за стойку, - угрожающе произнес один из мужиков, с которыми выпивал парень. Но Аська не думал отступать перед ним. Тоже нашелся. Они сейчас тут подерутся, стекла разобьют, а директриса заставит Аську выплачивать.
   Но мужик оказался борзый.
   -Пошел отсюда, пес, - зашипел он. И Аська понял, если сейчас не отойдет, этот борзый влепит ему по хари. Пришлось послушаться.
   А когда парень с ментом вышли на улицу, оба мужлана последовали за ними.
   Они обменялись многозначительными взглядами.
   Официантка, мучаясь из-за отсутствия дозы, с глаз долой шмыгнула на кухню и вышла оттуда, когда  стеклянная дверь с пронзительным визгом закрылась. Тогда она подошла к Аське  и испуганно спросила:
   -Чего они к мужику пристали? Вроде он  на них не нарывался.
   -Сами разберутся. Не забивай голову, - посоветовал Аська, протирая салфеткой стакан. Он старательно делал вид, будто все это его не касается, и только дрожащие руки, указывали на то волнение, которое он тщательно скрывал.
   Когда официантка принесла пару пустых бутылок со стола Федора, Аська взял их, вышел в коридор, где стоял ящик с битой посудой. Тщательно расколотив обе бутылки, он собрал веником в совок стекляшки и высыпал их в ящик.
   Наркоманка Оля только хлопала глазами. В ее воспаленном мозгу появилась мысль, что все вокруг посходили с ума и только она – единственный человек, которого сия участь миновала.
   -Ты чо? Совсем что ли? Зачем посуду кокнул? – недоумевала она.
   -Слушай, не лезь, а! Без тебя тошно, - огрызнулся Аська, откупорив бутылку пива «Балтика» и тут же осушив ее.
   Не прошло и десяти минут, как к кафе с воем сирены подлетел милицейский «Уазик». Трое мордоворотов выскочили из него и побежали за кафе.
   «Ну и дела, » - поежился Аська, словно отыскивая, куда бы спрятаться. Ведь наверняка и сюда зайдут, будут приставать со своими дурацкими вопросами.
   Официантка пошла, поглядеть, чего они приехали. Минут через пять вернулась и захлебываясь от восторга, рассказала:
   -Представляешь, этот-то, который заказал макароны с пивом, грохнул из пистолета парня … Кровищи… Вот такая лужа.
   От удивления, Аська раскрыл рот.
   -Какого парня? – спросил он, хотя в затаенном уголке сознания прекрасно вырисовывалось лицо того балагура, который сидел в углу за столиком с двумя все время молчавшими корешами, пил водку и что-то им рассказывал.
   Странно, но, глядя на них, у Аськи появилась мысль, что заявились они сюда для какой-то не совсем понятной для него игры, проигравшим в которой должен стать этот молодой балагур. Может быть, они даже и не знакомы путем. И вот игра состоялась. Теперь проигравший мертвый.
   -Тот парень, который сидел вон за тем столом, - показала официантка на столик в углу, в конец, рассердившись на Аську за непонятливость. Под юбку влезть он  мастак, а элементарного понять не может.
    Аська сел на стул и откупорил вторую бутылку пива, но прежде чем выпить, подозрительно поглядел в горлышко, не оказалось ли там чего.  «Ну и вляпался я,» - горестно подумал он, отхлебывая пивко.
   Вечером он позвонил пузатому Ленчику по сотовому.
   -Ты в курсах, чего у нас тут произошло? Во что ты меня втянул?
   Пузо чуть не разорался на Аську. По крайней мере, такого тона  у него раньше Аська не замечал.
   -Я же тебе говорил, не бзди. Все нормалек. Только ты помалкивай побольше и работай, как работал. И не дергайся, - сказал напоследок Пузо и, не желая больше разговаривать, отключил телефон.
   Аська слышал возле Пузо девичий смех. Понял, тот развлекается.



ЧАСТЬ 8.
ГЛ. 17
   Димка Гришин отмотал свой срок в конце апреля. Дали шестерик, когда только-только исполнилось восемнадцать. Но можно сказать, ему еще крупно повезло. Всего-то двадцать четыре года, а он уже на свободе.
   Для начала Гришаня покрутился по своему району, осмотрелся.
   Не осталось тут «старых» пацанов. Кого тюрьма да колония приняла, а кто уже и в землю лег. И Гришаня заскучал. Сидеть без дела в рассвете лет, это не для него. Да и деньги нужны.
   Скоро он выяснил, что теперь вся братва их района ходит под толстым Ленчиком, с погонялом Пузо. И Гришаня решил с ним познакомиться. Через знакомого пацана созвонился, и Пузо забил ему стрелку в ресторане «Аленушка».
   Раньше они никогда не встречались, но Пузо отнесся к нему как к свойскому пацану, с уважением. Руку пожал. Пригласил за столик.
   Водочки выпили за встречу. О себе Пузо ничего не рассказывал. Много пил и закусывал и внимательно слушал Гришаню.
   А Димка, простая душа, ему как исповеди перед паханом, всю свою жизнь разложил. И попросил взять его в дело. Себя в авторитеты не прочил. Рановато ему еще. Но со многими авторитетами на зоне Гришаня был в большой дружбе. И это не скрывал, похвалялся перед Ленчиком.  И Пузо его уже как лучшего друга, по плечу хлопает. А потом вытер сальный рот салфеткой и сказал:
   -Вижу ты, Гришаня, парень ничего. А мне такие нужны. Но для начала придется тебя проверить в деле. Дело так себе, пустяк.
   Гришаня поначалу даже обиделся, хотя и старался обиды не показать. Его тюрьма да зона проверяла и не сломала. Западло ему.
   Но Пузо налил еще по стопке.
   -Ты не серчай, браток. Но у нас со всеми пацанами так. Прежде чем взять в серьезное дело, проверяем на пустяковом. Потому и нет хероты среди моих братков. Если согласен, то разговор пойдет конкретный?
   Не по душе Димону все это, да куда денешься? Тут он родился, рос, в люди вышел. И если Пузо не врет насчет порядка, что всех проверяют, то пусть. Раз всех испытывают, то пусть и его испытают. Гришаня не подведет. Не гнилой он пацан. И никого не подводил. Случалось, немного язык распускал не по делу, так за это учили его старшие братки, и Гришаня на них не в обиде. Сам знал, любит поболтать. Такой вот грех. С ним на свет появился. Таким мамаша родила.
   -Ладно. Я согласен, - сказал Гришаня, хотя и без особой радости.
   Ленчик Пузо широко улыбнулся, хлопнув Димона по плечу.
   -Я рад, что в тебе не ошибся. Ты наш пацан. Давай еще по сто грамм, - и он плесканул из бутылки. Водка была хорошая. Давно Гришаня не баловался такой. Да и закусочка соответственно.

   Через пару дней они встретились опять.  Только на этот раз Пузо был не один.  С ним за столом сидели двое мужиков.
   Гришаня на вид прикинул их возраст. Одному по его прикидкам  за тридцать пять. А другому если только тридцать. Серьезные братки.
   Пузо познакомил их. Того, что постарше, звали Нельсоном. А друго-

го – Зубком.
   Так вот сразу, трудно было определить их масть.  Гришаня почему-то решил, что оба из блатных. Да и подозрительные они какие-то. Все молчат и молчат, а глазами так и шныряют на Гришаню. Только ему на них плевать. Он себе цену знает, и продаваться, как баба, не собирается.
   -Пойдешь с ними, - не особенно пускаясь в подробности, сказал Пузо, как бы задумавшись о чем-то. – По хлебальнику надо одному настучать. Они покажут тебе его. Ну, а потом поговорим о настоящем деле. Но сначала покажешь свои способности.
   Гришаня чуть не рассмеялся Ленчику прямо в лицо. Ну и дело поручил ему пузатый. Знал бы он, как Гришаня дрался в тюряге, отвоевывая свою независимость.
   -Слушай их, - кивнул Пузо на Нельсона с Зубком, так и не проронивших ни слова. – Они тебе объяснят все более подробно.
   Потом Пузо отвез их в зачуханное кафе под названием «Весна», о чем-то переговорил с барменом и уехал. А они остались.
   Зубок достал на стол две бутылки водки, чему Гришаня здорово обрадовался. И на душе стало веселей, как только опростал пару стопарей. На сухую сидеть нудно. Хорошо хоть водочки прихватили.
   -Ты хоть не наклюкайся, а то под стол упадешь, - последовало от Зубка короткое замечание. Он Гришане не понравился. Такие люди не предсказуемы. От них всегда следует ожидать опасности.
   Но Нельсон был более снисходителен. Встрял за Гришаню.
   -Ладно тебе. Оставь парня в покое. Пусть выпьет. Ему сейчас кулаками махать, - сказал он и налил Гришане очередную стопку.
   Но Димон Гришин и сам за себя постоять может,  если что, и уж  за словом в карман не полезет. Всегда знает, что сказать.
   -Ты еще не знаешь, сколько мне надо выпить, чтобы упасть под стол, - сказал он Зубку. Но тот не настроен был слушать его болтовню, резко остановил его, сказав:
   -Слушай, давай без выпендрежа. Лучше глянь, вон он пришел, за стол сел, - кивком головы показал он на Федора, потом продолжил. – Как закосеет, вытащишь его на улицу, и с глаз долой на задворки. Там за кофейной уютно будет с ним толковать. Пару раз врежешь, а там поглядим, что с ним дальше делать. Все понял?
   -Не маленький, понял, - не очень дружелюбно ответил Гришаня и налил себе еще стопарь. Выпил, потом обернулся.
   Сразу определил, мужик тот не из слабаков. Высокий и широк в плечах. Да и ручищи, как рычаги. Если заедет в хавальник, мало не покажется. Только и с такими Гришане приходилось управляться, и сейчас он это докажет. Пусть Зубок с Нельсоном оценят его работу.
   Потом, когда за кафе Гришаня врезал тому высокому в скулу, даже сам удивился, как легко он с ним управился. Возиться с таким не интересно. Растянулся тот на траве трупом и лежит не шевелится.
   -Он чего, откинулся? - обеспокоено спросил Гришаня, когда Зубок деловито стал обшаривать карманы у лежачего. Достал его ксиву.
   -Гляди, такой откинется, - торопливо ответил Зубок, сунув руку Туманову под левую подмышку. – Дрыхнет, сука! Вырубил ты его.
   И Гришаня растерялся, не знал, что дальше с ним делать. Бить лежачего не хотелось. Вдруг он увидел, что Зубок достал у лежачего из кобуры пистолет и передернул его, закрутив конец ствола носовым

 платком. «Зачем он это делает?» - хотел спросить Гришаня.
   Нельсон стоял рядом и посматривал по сторонам. Гришаня глянул на него, но Нельсон упрямо старался не замечать происходящего.
   На территории завода маневровый тепловоз гонял по железнодорожному пути вагоны и от натуги  громко тарахтел.
   -Зубок, ты спятил! – крикнул Гришаня, увидев, как тот направил ствол пистолета на него. Догадка к нему пришла слишком поздно.
   Из-за грохота тепловоза выстрела никто не услышал. Зубок вдруг резко, точно в спине у него была пружина, распрямился, поднес пистолет к груди Гришане и нажал на курок, всадив пулю в сердце.
   Прежде, чем умереть, Димон Гришин  успел заметить, как все опрокинулось перед ним и стало погружаться в темноту.
   А Зубок быстро стер платочком с рукояти пистолета свои отпечатки и вложил его в правую руку лежащему на траве Федору. Он убийца.
   Нельсон торопил его, опасаясь, чтобы их не заметили тут. Вдруг какой-нибудь идиот вздумает забрести сюда. И они быстро ушли.
   За углом забора, огораживающего завод, стояли белые «жигули» восьмой модели. Оба подошли, быстро сели в машину. Но прежде, чем уехать, Зубок достал сотовый и набрал номер.
   -Алло, милиция? Убийство за кафе «Весна». Адрес?! – он выглянул в окно, пробежал взглядом по углам близстоящих домов, отыскивая табличку с названием улицы, но так и не нашел и сказал: - Да это кафе возле завода «Монолит». Приезжайте, я вас жду за кафе.
   Но дожидаться приезда милиции они с Нельсоном не стали.
   Резко вырулив на проезжую часть, белая «восьмерка» быстро набрала скорость, и обгоняя машины помчалась по проспекту.



ЧАСТЬ 9.
ГЛ. 18
   Попался Виктор Верзников по-глупому. До этого уже имел две ходки по серьезным статьям. Начал еще с малолетки. А потом закрутило его, как в водовороте и понесло. Только успевай года отсчитывать. Но к двадцати восьми, уже стал уважаемым человеком, пользующимся авторитетом у братков. И, как оказалось, у ментов был под прицелом. Один сыскарь по фамилии Туманов так и сидел на хвосте.
   Верные люди предупредили, что мент ночей не спит, беспокоится о нем грешном. Но Верзила отнесся к этому несерьезно. В конце концов, на то они и менты, чтобы беспокоиться о таких как он. Только вряд ли у него чего выйдет, потому как чист Верзила перед законом и цапануть ментам его не за что. Так, во всяком случаи, думал он сам.
   Но и опер Туманов оказался не промах.
   Была у Виктора Верзникова одна страсть, отказать в которой любвеобильный Верзила себе не мог. Да и  не в его это правилах, отказывать.
   Обычно «телок» снимал в ресторане «Славянский». Заезжал поужинать и пока ужинал, швейцар, бывший офицер подводник, тем временем выбирал для него очередную красотку.
   В этот раз швейцар Петруша подвел к столику Верзилы рыжеволосую длинноногую «телку» с пышным бюстом и изумительно голубыми глазами, в которых проявлялось нескрываемое желание отдаться Верзиле  как можно скорей. Высокий парень ей понравился.
   Верзила как раз заканчивал ужин. Похотливо глянул на аппетитную
 красавицу. Вроде, раньше не видел ее здесь. Из новеньких, наверное. Решила подзаработать передком. А Верзила не против. Если рыжеволосая хорошо подмахнет, он не поскупится на «зелень».
   -Я ее беру, - сказал он Петруше, наградив старика за труд десятью долларами. Выплатил положенную таксу, не нарушая порядка.
   В ресторане, сердобольный швейцар открыл свой маленький бизнес – поставлял нуждающимся клиентам девочек.  С этого он имел хороший навар. Верзила еще как-то подумал, подослать к нему ребяток, чтоб хорошенько тряхнули старого. Доход имеет, а не делится.
   Но сейчас Верзила взял со стола бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет с коньяком, решил побаловать рыжеволосую.
   -Ну, пойдем, крошка, - сказал он рыжеволосой, легонько хлопнув ее по упругой попке. Молодец Петруша, товар подкинул что надо.
   В ответ девица только улыбнулась и походкой манекенщицы направилась к дверям. Верзила последовал за ней.
   -Желаю приятно провести время, - расплылся Петруша в любезностях,  и с легким поклоном раскрыл перед Верзилой дверь.

   Над городом нависла ночь. И стоя под козырьком ресторанного подъезда, Верзила заскучал, поглядывая на томящуюся от скуки красавицу. Видно в ее планы не входило вот так терять время впустую. Ей платят не за это, а за конкретную работу. Ее она готова выполнить хоть сейчас, за углом ресторана. И она не понимала, почему клиент тянет?  Если она его не устраивает, тогда зачем снимал ее?
   А Верзила думал. Вести «телку» домой было нельзя. Сегодня мать вернулась из больницы, где провела почти месяц после очередного

 сердечного приступа. А другого жилья Виктор не имел.
   Видя его не решительность, девица вдруг предложила сама:
   -Мы можем это сделать в машине. Если она у тебя есть?
   Есть ли у Верзилы машина? Она что, насмехается над ним? Но мысль дельная и Верзиле понравилась. Он посмотрел на свой  «форд».
   «Да чего я голову ломаю? Разложить ее на заднем сиденье, и пяль сколько хочешь. Тем более, чувствуется, она к этому привычная,» - подумал он, решив не утруждать себя длительной возней.
   На все Верзиле понадобилось двадцать минут. Отъехали в темный переулок, и разложив рыжеволосую, Верзила вдоволь насладился ее телом, успев за это короткое время изрядно выложиться. Оставалось только застегнуть штаны и выпроводить девицу из машины. Не до нее  сейчас ему.
   Верзила несколько отвлекся и вдруг услышал негромкий стук в боковое стекло. Сначала не понял, не рассмотрел рожу наглеца, расценив такие действия как посягательство на его спокойствие. За такое и не жалко по роже съездеть. Кто осмелился потревожить его?
   -Чего тебе? – Верзила нажал кнопку стеклоподъемника и немного опустил стекло. И удивился. На него уставилась морда в милицейской фуражке. А рядом улыбающаяся харя сыскаря Туманова.
   И сразу все внутри Верзилы опустилось. Неприятно засосало под ложечкой.  «Неужели, вляпался?» – спросил он у себя, глянув на голую девицу. Та, с перепугу запуталась в колготках, никак не оденется.
   -Дура! Ты сначала трусы надень, - рявкнул на рыжеволосую. Мельтешит она  голой задницей перед ментовскими рожами. А те фотоаппарат приставили и пару кадров щелкнуть успели. Запечатлели  ее
 красавицу, во всей красе. А рядом его, Верзилу. Только Виктору на это как-то так. Пусть поглядят на досуге, каких он баб имеет. Им иметь таких не придется. Не хватит ментовского жалованья.
   Видно пас его сыскарь Туманов, раз появился тут со своей сворой.
Но с другой стороны, что тут такого, если Верзила трахнул девчонку в своей машине? Разве это воспрещается законом? Чего удумал мент?
   Об этом он тут же спросил у Туманова, а сердце уже почувствовало беду. Говорили ему, что сыскарь этот на выдумки мастак. Неужели придумал против Верзилы какую-то каверзу?
   И Верзила не ошибся.
   -Нет, трахать девчонок можно, - улыбнулся мент и тут же ошарашил: - Только это не тот случай. Разве ты еще не понял, парень?
   Верзила занервничал. О чем он толкует, ментяра?
   -Погоди, начальник, не гони. Какой такой случай? Про что ты? Я ведь ее силком в машину не тащил. Клянусь. Спроси у нее сам.
   -Да тут хоть клянись, хоть нет…  «Телка» твоя – несовершеннолетняя. Вот так, Верзила. Вляпался ты по самые яйца.  Теперь сам делай выводы, - предложил ему Туманов, как будто подобрев.
   А Верзила почувствовал, как рубашка от пота прилипла к спине. «Вот это да! Если мент не врет и эта тварь – малолетка …» - ему стало страшно додумывать. Попасть в третий раз да по такой стате…
   Он покосился на рыжеволосую, заправлявшую большие груди в лифчик и вспомнил про швейцара. «Ну, Петруша, сука! Удружил. Подставу сделал, козел. На ментов работает.»
   -Ну, чего решил, развратник? – спросил Туманов, а сам уже рацию приготовил, машину вызвать.
   Всю дальнейшую процедуру Верзила знал на зубок: сейчас его отвезут в медицинское учреждение, чтобы врачи засвидетельствовали наличие полового акта. И эту рыжеволосую сучку сразу отвезут на мазок, чтобы не растеряла все то, что влил в нее Верзила. И тогда уже ни один адвокат не поможет отмазаться.
   «А может, мент на понт берет? – Появилась в голове Верзилы слабая надежда. - Глядя на эту девчонку, не скажешь, что она несовершеннолетняя.»
   -Послушай, - обратился Верзила к Федору, - а ты часом  не лепишь мне по ушам? Что-то не похожа эта бабец на несовершеннолетнюю.
   -А вот мы сейчас и проверим, - как бы с неохотой ответил Туманов и достал из папки паспорт, открыл его и показал Верзиле.
   И проверять пришлось Виктору Верзникову. Сначала он глянул на фотографию, сличив ее с мордашкой молоденькой красотки. Сомнений быть не могло. Ее фотка. Похожа в тютельку. Потом Верзила прочитал фамилию, имя, отчество молодой шалашовки , год ее рождения и  чуть не придушил девчонку. Спасибо, менты не дали.
   -Тебе пятнадцать лет? – яростно заорал он на плачущую малолетку.
   -Да, - ответила та, облачившись, наконец в одежду.
   Верзила схватился за голову.
   -Ах ты, сука! И на кой черт я только связался с тобой?
   Менты стояли рядом, посмеивались. Свою работу они сделали. Теперь Верзиле не отвертеться. И он сам это понимал, хотя и не оставлял надежды уладить  дело. Менты ведь тоже люди. Если дать им много денег?.. И этой малолетке дать?..
   -Можно с вами поговорить? – стараясь казаться вежливым, спросил
Верзила у Федора, попутно кое-что придумав. В голову ему пришла и другая мысль. Правда, она менее стоящая, чем первая. Но если с деньгами не получится, Верзила решил реализовать ее.
   -Ну, давай. Попробуй, поговори, - согласился Федор, улыбнувшись. Но за внешней раскрепощенностью, скрывалось огромное внутреннее напряжение. Готов был к  всякого рода неожиданностям. Только Верзила не знал об этом. Недооценил оперуполномоченного уголовного розыска.
   -Давайте отойдем. Не хочу при этих говорить, - кивнул он на трех сотрудников в гражданке и одного в форме с лейтенантскими погонами.
   Федор не возражал против такого расклада. Это даже занимало его, веселило, что скажет ему Верзила? Хотя и догадывался. Все они, эти криминальные «бычки» одинаковы. Героев из себя строят, пока им не прищемишь яйца. Тогда они – самые добрейшие люди. С головы до ног готовы засыпать деньгами, лишь бы ты стал для них своим.
   -Ну, давай, отойдем, - сказал Федор, на всякий случай, вынув правую руку из кармана, и шагнул за Верзилой  под тень близстоящего дома.
   Когда они отошли шагов на десять, Верзила сразу преобразился. На лице улыбочка, похожая на оскал, а в глазах не столько просьбы, сколько деловитости пойти  с ментом на компромисс.
   -Слушай, гражданин начальник, давай это дело уладим по мирному. Я свой поступок готов загладить, ну скажем десятью тысячами долларов. Идет? Пять штук отдаю сразу. Сейчас с тобой заедем, тут недалеко, и получишь остальные пять. Штуку даю малолетке. Думаю, и тебе и твоим волкодавам хватит сполна. Согласен?
   Но Федор был настроен на другое от Верзилы и об этом ясно дал понять. И Верзила понял, такого твердолобого долларами не проймешь. В башке сразу возникла та, другая мысль, которую он отложил на потом. Вот сейчас, самое время …
   -Ну, как знаешь. Я тебе предлагал лучший вариант, - без настроения проговорил Верзила и вдруг замахнулся. Но не сверху, как это в основном распространено, а снизу.
   Удар у Верзилы был поставлен хорошо и предназначался Туманову в пуповину. Нож с выкидным лезвием Верзила  выхватил из рукава пиджака. Когда его стали обыскивать, он нарочно поднял руки над головой. Только теперь Федор догадался об этом.  Приготовился к захвату руки с ножом.
   Кожаная папка, набитая бумагами была у него в левой руке. Ее Федор и подставил под нож. Хотя как успел он заметить, для Верзилы было не главное, уложит ли он мента или всего лишь заставит испугаться на какое-то время. Главное – убежать. Две, три минуты замешательства оперативника, спасут его от тюрьмы.
   Когда лезвие ножа  воткнулось в папку, Верзила резко повернулся.
Такой прыти Федору еще не приходилось видеть. Рост у него не меньше двух метров,  и иметь такую прыть, не каждому дано. Рванул как первоклассный бегун. Его подгонял страх за собственную шкуру. Попасть на нары по такой статье и быть потом опущенным? Лучше смерть. А еще лучше смотаться сейчас и исчезнуть из Москвы. Хотя бы на полгода. А потом все утихнет и он вернется.
   Только не долгой оказалась дистанция прыткого бегуна. Пробежал он не более пяти метров, когда догонявший его Федор применил под-

сечку.
   Верзила грохнулся на тротуар, слыша позади топот  ментовских ботинок. Потом его окружили и немного потоптали ногами. Был повод забить до смерти, все-таки он  покушался на жизнь капитана Туманова. Но Федор пожалел его.
   -Ладно. Хватит с него. Вижу он уже осознал свою вину, - сказал он.
   Лежа на асфальте с разбитой мордой, Верзила  поспешил ответить:
   -Я все осознал. Только не бейте. Сдохну, как вам прок будет тогда?
   -Вот, - указал на него Федор, улыбаясь.
   Но потом, когда Верзилу подняли с асфальта и повели к приехавшей машине, он обернулся к Туманову. Уже отошел от побоев.
   -Ненавижу вас, ментов, - выплевывая остатки выбитых зубов, злобно произнес он. Обида брала, что с ним так поступили.
   Федор на это не обиделся. Наоборот, чувствуя свое превосходство, взял и расхохотался прямо в разбитое лицо Верзиле. Пусть позлится.
   -А ты и воров ненавидишь, - сказал весело. - И знаешь почему?
   В злых глазах Верзилы появилось смятение. Ох, и ловок этот мент. А Туманов продолжил его обличать:
   -Потому что завидуешь им. Знаешь, что самому тебе вором не быть никогда. Так что лучше полезай в машину и не надо больше таких фокусов, - показал он порезанную папку. – А то я пристрелю тебя. И никто с меня не спросит за такого баклана. Лучше будь паенькой.
   И Верзилу затолкали в машину.
   -Куда его? – спросил водитель милицейского «Уазика».
   -В больницу, на освидетельствование. Девчонку изнасиловал, - ответил один в штатском, поигрывая в руке резиновой палкой.


   -Так может его лучше сразу на свалку отвезти? -  полный сержант водитель был настроен пошутить. У него было хорошее настроение.
   Верзила на это скроил обиженную физиономию и отвернулся.
   А подошедший капитан Туманов, заглядывая в его обиженную физиономию, съязвил:
   -Что ты? Такой товар на свалку? Ты его задницу видел? Это же сокровище. Кладезь.  Давняя мечта для петушатников.
   Верзила чуть не расплакался. Всю жизнь ему сломали мусора.

ГЛ. 19

   Федор сидел за столом, а перед ним на стуле – Верзила. Теперь уже в нем не было такой прыти, как вчера.  Сидит и не отрывает затравленный взгляд от пола. Он ненавидел ментов. Но Туманов оказался прав, воров он ненавидел еще больше, зная какую неправильную они ведут жизнь. Для этих современных выскочек, которые иногда получали воровской титул за большие деньги, не было ничего святого и ничего общего со старыми ворами, для которых воровская честь была дороже жизни.
   Знал Виктор Верзников одного такого. Довелось вместе чалиться. Потом умер старик прямо у него на руках. Это был настоящий вор, не фуфло.
   А те, другие, которых он узнал позднее – отступники воровского мира. Сидят на шеях правильных пацанов и совсем забыли про понятия. Правят криминальным миром нечестно.

   Туманов недолго рассматривал Верзилу.
   -Ну что? Как жить думаешь дальше? – спросил он, пытаясь разговорить Верзилу. Но тот не отреагировал. Все понял, к чему клонит капитан, только тяжело переломить себя. А все же придется. И Верзила это знал. А еще он слышал, что Туманов мент – порядочный и слово держать умеет. Обещает примять дело с малолеткой. Значит, так и будет.
   -Ладно, гражданин начальник. Твоя взяла. Можешь записать меня в отряд сук.
   Вот на это Федор обиделся. Так глянул на Верзилу, что у того внутри похолодело. Понял, не то сморозил. Только слово уже не вернешь.
   -Ну, зачем же так грубо? – сказал он, но тут же голос сорвался, погрубел. – Ты с малолетства только и делал, что воровал. Сначала обирал пьяных. Тайком  выворачивая карманы, чтобы мама не узнала. Потом лазил в форточки на первых этажах. А подрос, грабить стал. Уже по крупному. И до убийства дошел. За это ведь мотал последний срок?
   Верзиле не хотелось ворошить в памяти то, за что отсидел сполна. Он молчал, опустив голову, боясь даже взглянуть на капитана Туманова. Рассердил мента.  Ляпнул, не подумавши как следует.
   -Как ты думаешь, Верзников, чего с таким букетом заслуживаешь?
   -Я за прошлые грехи ответил. Теперь никуда не лезу.
   Федор не стал доказывать обратное, сказав лишь:
   -Пусть так. Ты ответил. А теперь постарайся сделать так, чтобы и другие ответили, - помолчал и добавил: - Да и выбора у тебя нет, если говорить откровенно. Ты же грамотный, сам все понимаешь.
   Верзила молча кивнул головой, давая понять, что принимает усло-

вия предложенные капитаном Тумановым.
   -Неделю назад возле ресторана «Арбатский» застрелили капитана Орехова. Отличный был опер. И человек. У него двое детей малолетних осталось. Может, ты знаешь, чья работа? – спросил капитан.
   Все лицо Верзилы покрылось каплями пота, так трудно сделать первый шаг. И Туманов это знает, потому и не давит на парня. Голос звучит мягко, даже доверительно, как у старого приятеля.
   -Ну, Виктор. Смелее.  Плюнь на них всех. В этой жизни каждый сам за себя. Да и никто не узнает об этом. Слово даю. Только ты, и я.
   Здоровенный парень чуть не расплакался. Ведь теперь уважать себя перестанет, раз заделался стукачом.
   А капитан, словно угадав его мысли, тихонько назуживает на ушко:
   -Это ничего, Витя. С этим жить можно. А вот это, - показал он медицинское заключение подтверждающее, что половой акт был, - удавка для тебя. Вот о чем думать надо. Как тюрьмы избежать. А ее избежать можно, если ты поможешь органам. То есть, мне. Понимаешь?
   -Леха Вялый вашего мента мачканул. Леха, - озираясь на дверь, проговорил Верзила, немного заикаясь от волнения, и точно расплылся по жесткому стулу, отшлифованному до блеска задницами таких же бедолаг как он.
   Этот стул опера прозвали  «лобным местом.»  Сами  на него никогда не садились. Он всегда стоял в сторонке, крепко сколоченный, с небольшими подлокотниками, нетерпеливо дожидаясь очередного своего седока. И только когда тот появлялся в кабинете, стул выставляли на середину, предоставляя эксклюзивное право некоторое время посидеть на нем.
   Если бы не спинка на стуле и не подлокотники, Верзила бы упал. А теперь запрокинул голову и несколько минут сидел в томительном молчании, ожидая, что скажет капитан.
   Туманов положил перед ним чистый лист бумаги и авторучку.
   -Пиши. Заявление. От тебя на мое имя. С этого дня ты становишься моим помощником, - Федор никогда не старался унижать людей, даже таких как Верзила, и потому не сказал – агентом. Помощник, более подходящее слово и не так коробит душу.
   Верзила подвинулся вместе со стулом ближе к столу, взял дрожащей рукой авторучку.
   -Может, не надо писать, гражданин начальник? Я слышал, у вас стучат на словах?
   -Стучат по всякому. Но это первая твоя помощь мне. И я хочу, чтобы она осталась запечатленной на бумаге. Для истории, - шутливо проговорил Федор и добавил: - Не сомневайся, о твоей писанине никто не узнает. Даже мой начальник не будет знать о тебе. Мы же с тобой не заключаем контракта. И встречаться будем так, чтобы никто не знал. Понял меня?
   -Понял, - опустошенным голосом ответил Верзила, старательно выводя на листе каракули. Упаси бог, если об этой бумаге будет известно самому Лехе Вялому. Не жить тогда Верзиле. Вора сдал.
   -Пиши во всех деталях. Откуда у тебя такие сведения. Был ли кто еще из братков при этом. И куда Леха спрятал оружие? Если, конечно, знаешь, - подсказывал Федор. Понял, Верзила знает все про Вялого.
   Верзила написал. Поставил дату и подписался. Последний раз взглянул на исписанный лист и молча подвинул его капитану.
   Странно, но на душе у него стало легче. Будто все это время он ждал исполнения приговора. И вот его исполнили. В самую душу. Очистив ее от всякой скверны. И теперь в ней  осталось все только светлое и хорошее. Даже подумал: «А может прав капитан Туманов? Кем я раньше был? Мать, вон, до инфаркта довел.» Расчувствовавшись за свою непутевую жизнь, спросил осторожно:
   -Меня теперь куда?
   Федор внимательно читал его писанину. Ну и подчерк, ни черта путем не разберешь. Но подпись стоит разборчивая, а это самое главное. Услышав вопрос Верзилы, оторвал взгляд от бумаги, глянул на него с удивлением.
   -Как куда? Домой пойдешь. Мать уже беспокоится. Звонила дежурному.
   Верзила обрадовался. Не ошибся он в капитане Туманове. Стоящий он мужик и справедливый. Не то, что другие менты, с кем ему доводилось встречаться.
   -Машина твоя на автостоянке. Заберешь. С ней проблем не будет. И живи себе, как жил. Ходи к своим браткам, смотри и слушай. Но ничего не записывай. Надейся на память. Встречаться будем нечасто. Мне не звони. Я сам иногда буду тебе позванивать на сотовый. И держи язык за зубами. Если не хочешь башку потерять, - предупредил капитан, возвращая Верзиле трубку мобильника.
   -Я все понял, гражданин начальник, - улыбнувшись, проговорил Верзила. Радость так и распирала его. Все утряслось, и ему не придется идти на зону по позорной статье.
   -Я постараюсь, гражданин начальник, - пообещал он.

   А Федор покачал головой.
   -Да прекрати ты ко мне так обращаться. Вот заладил. Называй просто: по имени, отчеству. Федор Николаевич. Если будешь звать просто по отчеству, я не обижусь. Меня многие так называют.
   -Я не возражаю. Николаич, звучит даже лучше, чем гражданин начальник, - но для первого раза решил Туманова назвать по имени и отчеству, сказал: - Федор Николаевич, ну так я пойду?
   -Иди. Я тебя не держу, Виктор, - ответил Туманов, назвав Верзилу по имени, отчего у того сделалось теплее на душе.
   Уже у двери Верзила остановился и виновато сказал:
   -Федор Николаевич, ты меня извини. Ну, что я ножом в тебя …
   Казалось, Туманов об этом уже забыл. Сейчас его больше заботило то, что написал Верзила про Леху Вялого.
   -Перестань, Виктор, - сказал он и тут же добавил: - Будем считать это маленьким недоразумением. Идет?
   -Идет, Николаич, - осмелился Верзила назвать Туманова просто по отчеству и чтобы окончательно успокоиться, решил спросить про малолетку, на которой его словили менты.
   -А что с девчонкой? – поймал он недоуменный взгляд капитана. – С ней все в порядке. Она в форме. Наверное, опять клиента подыскивает. Жить-то надо. Кстати, ты ей понравился. Не уронил честь молодецкую, впер как надо.
   Верзилу удивило, с какой легкостью говорил об этом капитан и он напомнил:
   - С ней у меня проблем не будет?
   -Какие проблемы,  Витя? Если она тебе приглянулась, могу дать те-

лефон ее. Работает по высшему классу, - подмигнул Туманов.
   Такой расклад удивил Верзилу еще больше. Ну и дела. Малолетку сватает ему капитан!
   -Но она же несовершеннолетняя …
   -Кто тебе сказал? – Туманов старался спрятать улыбку.
   -Ты и сказал. Паспорт показал … - без уверенности в голосе произнес Верзила.
   Федор усмехнулся. Ловко одурачил недотепу Верзилу. Вот уж действительно верна поговорка: большой под небо, а дурной как пень.
   -Да все нормально. Ей уже – двадцать четыре. Это я нарочно выдал ее за малолетку, чтобы тебя подцепить. Она тоже работает на меня. Ты уж не серчай. Ладно?
   Чтобы устоять на ногах, Верзила прислонился спиной к двери. Дверь открылась, и он очутился в коридоре. И произошло это в то самое время, когда Верзила собирался обласкать хитрого капитана самыми последними словами и плюнуть в его ментовскую рожу. Тогда бы уж точно никакой дружбы у них не получилось.
   Но, постояв немного в коридоре, Верзила отошел  от злости и поплелся к выходу, рассуждая в оправдание Туманову: «На то он и опер, чтобы быть умнее и хитрее преступника.»
   В этот вечер он никуда из дома не пошел. Напился до чертиков.

Гл. 20

   Прокололся Верзила, как это часто бывает случайно. Хотя в случайности и никогда не верил, относя их на счет предрассудков.
   Обычно дань за «крышу» пацаны забирали из кафе «Весна» днем. Контакт был только с самой директрисой и, причем, с глазу на глаз. Без посторонних.
   Но тут днем не получилось. И Сашка Шнырь, которого директриса хорошо знала, позвонил ей и сообщил, что приедет вечером. Хотя для того, кто платит, не было большой разницы, когда это произойдет. Главное, что с деньгами расстаться все равно придется.
   Директриса завернула положенную сумму в бумагу и оставила барменше. Сама  этих мздоимцев ждать не стала. Других забот полно.
   Туманов с Верзилой сидели за столиком потягивали пивко и разговаривали. Кое-что надо было обсудить. Вот Федор и вызвал Верзилу.
   Барменша видела  их вместе не часто. Верзила ей доверия не внушал. Да и вел себя грубо, частенько отпускал девушке хамские шуточки. А вот его знакомый, судя по всему, был человеком неплохим.
   В тот вечер они не знали, что со стороны завода к дверям кафе подъехала серая «девятка» и из нее вышел парень лет двадцати с небольшим. Среди братвы он был обыкновенной «шестеркой», которого использовали для сбора денег. Но с теми, кого Шнырь обирал, вел он себя круто, чтоб лучше уважали.
   Шнырь зашел в небольшой коридор, но прежде чем войти, глянул в зал кафе через стеклянные двери. Для предосторожности. И тут же забыл, зачем вообще приехал сюда. «Вот это да!» - изумился он.
   Он увидел Верзилу. Тот сидел за столом с капитаном  оперативником. Туманова он видел один раз, когда Шныря задержали как свидетеля во время убийства таганского авторитета Саши Костина.
   Но Шнырь время зря у ментов не терял, топтался в коридоре, а сам
 всматривался в лица входящих и выходящих из кабинетов людей. Отличить их от посетителей было несложно. Все, кто здесь работал, вели себя по-хозяйски. И Федора он видел, когда тот входил в свой кабинет. Высокий, уверенный в себе. Такого просто нельзя не запомнить. Шнырь еще тогда, подумал, что он, наверное, главный здесь. К нему в кабинет то и дело заходили другие сотрудники. Но за толстой дверью было не слышно, о чем они говорили. Жаль, не удалось подслушать.
   И вот тот мент сидит и разговаривает с Витьком Верзилой.
   Шнырь постарался, чтобы Верзила его не заметил. Даже за деньгами заходить не стал. Не до них сейчас. Надо срочно Ленчику Пузатому рассказать. Верзила с ментом снюхался. Эта новость поважнее денег.
   Едва ли не бегом он преодолел расстояние от дверей кафе до оставленной машины и, вскочив за руль, дал по газам.

   В тот же вечер Пузо побазарил с барменшей кафе. Девушку прямо возле кафе усадили в машину и привезли на квартиру, которую Пузо использовал для любовных утех. Теперь совместил пытку с сексом.
   После нескольких вопросов касающихся встреч их братка с ментом, опознанного Шнырем, Пузо почувствовал, как в нем взыграла похоть. Просто так отпускать барменшу он не собирался. Она должна стать своей, а для этого необходимо пройти крещение постелью. Так объяснили симпатули. Уж слишком хороша девчонка. Стройные ножки, фигурка и буфера что надо. Да и мордашка ничего. Как не трахнуть.
   Отказ не принимался, сколько не просила девушка.
   А утром ее отвезли прямо к дому, к самому подъезду. Помогли выбраться из машины. Шестеро молодцов старались на ней всю ночь,

чуть не затрахав до безумия. С ума она не сошла, но походка  изменилась сразу. На дрожащих ногах девушка добралась до квартиры и наскоро раздевшись бросилась в ванну, чтобы побыстрее смыть остатки грязи и мужского пота. Противно было. В групповухе поучаствовала.
   В этот же день она приняла решение больше в кафе на работу не выходить. И чтобы не встречать этих ублюдков, уехала из города.

ГЛ. 21

   На душе у Верзилы было неспокойно.
   Несколько дней назад у них во дворе появилась темно-зеленая «шестерка». Как раз напротив окон его квартиры. Стекла в машине тонированные, но Верзила видел, в ней кто-то есть, хотя и сидит там как неживой.
   Сначала хотел позвонить браткам, справиться по поводу этой «шахи», но тут же раздумал. Не стоит пороть горячку. Еще неправильно поймут его. Да и с какой стати они будут следить за ним.
   И на ментов это не похоже. Нигде он не засвечивался, никуда не лез. Да и Туманов все бы дал знать. Непонятка какая-то, а на душе скверно, неспокойно.
   Всякий раз на встречу с капитаном Тумановым Верзила добирался общественным транспортом, оставляя свою машину на стоянке. Так меньше подозрений.
   Автобус. Метро. Если будет хвост, то проще его обнаружить. Но пока бог миловал от всех неприятностей с братвой. Человек он общительный, и порой нужную информацию выпытывал через кого-то,

 предпочитая самому не влезать в гущу событий.
   -Ладно. Поживем еще, - сказал себе Верзила, глянув в окно на подозрительную «шестеру» и выпив стакан водки.
   Странно, но он не захмелел. Более того, состояние было такое, будто что-то тяжелое навалилось на него сверху и гнет, давит к полу.
   «Что за хренотень? Надо на пару недель к морю сгонять. Здоровье поправить,» - подумал он и опять глянув в окно, увидел серую «девятку» Шныря. Удивило  появление того в их дворе. Раньше не приезжал.
   «К кому, это он?» - заинтересовался Верзила, продолжая наблюдать.
   А Шнырь вдруг остановился возле «шахи» и чуть опустив стекло, что-то сказал тому, кто сидел за рулем темно-зеленой легковушки. Потом круто развернувшись, уехал, оставив после себя небольшое облако пыли.
   Верзила погрустнел. Значит, все-таки братки пасут его. А может эта «шестерка» здесь не по его душу? Сидит в ней такой же мальчик на побегушках, как Шнырь. Шныряет везде, где надо и не надо. Он пытался себя успокоить. Потом зашел в комнату, где на диване лежала больная мать, присел рядом на краешек, поправив ей подушку.
   -Мама, сегодня я должен встретиться с одним человеком. В восемь вечера в кафе «Весна». Он из милиции. Федор Туманов. Но если что … - голос у Верзилы дрогнул. Он посмотрел на бледное, изнуренное болезнью лицо матери и отвернулся к окну. – Ну, в общем, если со мной что-то произойдет, позвони ему по этому телефону, - на бумажке он записал номер. – Разговаривай только с ним, - предупредил он, собираясь выйти из комнаты матери, чтобы та не расплакалась.
   -Витечка, сынок, что ты такое говоришь? – испуганно спросила мать,

 но Верзила не ответил, вышел. Не хотел, чтобы мать расстроилась.
   Ему всегда казалось, что жизнь у блатных не может быть долгой. Слишком уж они, разменные фигуры на шахматной доске жизни. И только о своей собственной предпочитал не думать. Но теперь предчувствие близкой смерти не покидало его.  И от этого  захотелось сделать что-то хорошее. Из тайника, под днищем гардероба, он достал коричневый потертый дипломат, в котором хранил все свои сбережения. Немного, конечно. Тысяч тридцать «зеленью». Сейчас ему захотелось взять все эти доллары и рассовать по карманам всем нищим, которые попадутся на пути. Пусть помнят его доброту.
   Но он глянул на больную мать, вспомнил про сестру, ютящуюся с детьми в коммуналке, и поставил дипломат на видное место, чтобы матери было легко его обнаружить.
   Звонок по мобильнику, заставил Верзилу вздрогнуть. Кто бы это мог быть? Ведь с Тумановым о встрече они уже договорились. Неужели, капитан решил дать отбой? А никто другой в последние несколько дней ему на мобильник не звонил. 
   Он узнал голос Ленчика Пузо. Вместо приветствия пузатый спросил:
   -Слушай, Витек, ты сегодня вечером не занят?
   Верзила глянул на часы. До встречи с Тумановым оставалось ровно два часа. Что сказать пузатому, чтоб тот отвязался побыстрей?
   -Нет, не занят, - соврал Верзила и тут же решил выпытать, с чего это он понадобился пузатому: - А чего ты хотел?
   -Потолковать надо.  А ты, я смотрю, уже и не хочешь встретиться со старым корешом? – вкрадчиво спросил Пузо.
   -Не то говоришь, Ленчик. Я корешам всегда рад. Особенно таким.
   Верзила про себя обматерил пузатого Ленчика. Как ни ко времени он забивает стрелку. Но и отказать нельзя. Обидется, а он хоть и сволочь, но под известным вором ходит. И Верзила предложил:
   -А может сейчас потолкуем? Мне как раз делать нечего. У меня мать приболела … Пока спит, могли бы встретиться, потолковать … Ты сам-то где сейчас?
   Пузо молчал, но недолго. Как подумал Верзила, он с кем-то советуется, как лучше поступить. И вот, наконец, сказал уже повеселевшим голосом:
   -Ну, если ты так хочешь … Только знаешь что, я светиться у тебя под окнами не хочу. Давай минут через пятнадцать подгребай  за гаражи, где прошлый раз водку пили. Не забыл?
   Место это было совсем не подходящее для серьезного разговора. Раньше там был пустырь со сточной канавой, из которой вечно перло канализацией. Потом часть пустыря заняли под металлические гаражи. А на оставшейся территории местные собаководы устроили выгул для своих питомцев. Но канава так и осталась и воняла на всю округу.
   Недели две назад  Пузо приезжал в эти гаражи к одному умельцу по иномаркам, и пока тот заглянул в мотор его «мерса» они с Верзилой осушили пару пузырей кристалловской.
   -Лады. Через пятнадцать минут я буду за гаражами, - пообещал Верзила.
   -Я сейчас выезжаю, - в свою очередь тоже пообещал пузатый Ленчик.

   Верзила сидел на доске с набитыми на нее перекладинами, по которым местные Моськи карабкаются на сооружение похожее на детскую
 горку. Он нарочно пришел пораньше, осмотреться. И успел выкурить сигарету, прежде чем приехал Пузо. Его краснощекая морда едва умещалась в боковое окно, откуда он высунулся и сказал:
   -Рад тебя видеть, Витек. – Потом вылез, подошел, обнял Верзилу.
   Эту процедуру приветствия Верзила ненавидел больше всего. Никогда раньше уважающие себя братки не здоровались так.  А теперь стали на манер заокеанских мафиози. Объятие и поцелуй. Тьфу, ты! Как бабы. Но соблюдать этот ритуал Верзиле приходилось. И на этот раз тоже. Обнял Ленчика.
   -И я рад, - сказал Верзила, чувствуя в душе отвращение к толстому ублюдку. – Ты хотел перетереть. О чем базар?
   Пузо хмыкнул. По своей натуре он был человеком медлительным. Спешки, особенно в делах, не терпел. Посмотрел на Верзилу с недовольством.
   -Торопишься, Витек? Эх, Витек, Витек. Жизнь-то одна. Зачем укорачивать ее? Зачем торопиться? Все – есть пустая суета и больше ничего.
   Эти слова скрывали какой-то намек. И Верзила сразу понял. Но  решил поиграть в непонятку. Сказал:
   -Да никуда я не тороплюсь. С чего ты взял? Просто, мать у меня болеет. Приглядывать за ней надо. Сердце у нее шалит. Вот я к чему.
   -А сестра твоя? – Пузо навел свои неприятные глаза на Верзилу, ожидая, что тот ответит.
   У Верзилы сердце защемило. Почему Пузо заговорил про сестру? Он увидел еще двоих приехавших с Ленчиком. Они сидели в «мерсе», словно дожидаясь какого-то особого знака от Пузо. Вот Ленчик обернулся, и эти двое не торопясь, вылезли из машины. Подошли, слегка

 кивнув Верзиле. Но на заднем сиденье остался еще кто-то.
   «Может телка?» - Верзила не мог разглядеть. В боковом кармане пиджака лежал готовый к стрельбе «ТТ». Но это уж на крайний случай. Хотя вот так убить Пузо,  значит, подписаться на смерть.
   -А при чем здесь сестра? – с открытой неприязнью в голосе спросил Верзила, понимая, что разговор принимает неприятный оттенок. Но видно на это был настроен Пузо. Рассердить, разозлить Верзилу.
   -Сестра живет от нас отдельно. У нее своя семья.
   Пузо закурил, обдав Верзилу дымком  дорогой сигары. Любил форс. И даже в куреве соблюдал его. Тянуло ко всему заокеанскому.
   -Вот и я говорю, семья для хорошей бабы – это все. И потерять ее нелегко, - философски заметил Пузо, не отводя от Верзилы глаз.
   А Верзила уже понял к чему весь этот гнилой базар, хотя  по-прежнему прикидывался бестолковым. Вел свою игру.
   -Это ты к чему, Пузо? Не конкретно выражаешься.
   Теперь уже Пузо не скрывал, что был настроен на жесткий разговор. И сказал без всяких намеков:
   - Ну, можно и конкретно. Если хошь. Верзила, корешок! У нас есть подозрения, что ты спутался с ментами и сдаешь наших пацанов.
   Чего стоило Верзиле, чтобы ни один мускул не дрогнул на лице при этих словах авторитета, обвиняющего его в предательстве. И он сказал ледяным тоном:
   -Ты знаешь, что за такое обвинение бывает? Напраслину гнешь.
   Теперь Пузо заговорил на удивление спокойно, не допуская в голосе и малейшей грубости:
   -Я, Витек, всегда отвечаю за свои слова. Я не пацан. И сколько угодно


 готов ответить и перед кем угодно. А ты?.. – он прищурился.
   -И я, - сказал Верзила, но голос немного дрогнул. «Суки! Неужели они в курсах про Туманова? Но как узнали? Откуда?»
   -Давай, колись, Витя. На ментов работаешь? Сукой заделался? – наседал Пузо со своими обвинениями. Но пока это только треп один.
   -Да ты … - Верзила выплюнул сигарету, приготовился сунуть руку в карман за пистолетом. «Если что, положу всех троих и того, кто в «мерсе»,» - решил он, все же сомневаясь, что у Пузо есть доказательства. Просто на понта берет. Верзила знал, мастер Ленчик на такие дела. Частенько своим пацанам такую чистку устраивает, чтоб выбить из их голов мысль о предательстве. Но Верзила ему не пацан.
   -Ну, ладно, - бычьи глаза Ленчика налились кровью, он обернулся и махнул рукой, потом сказал Верзиле: - Сейчас тебе предъява будет.
   Задняя дверь «Мерседеса» открылась и из машины вылез Санька Шнырь. Пацан. Шестерка. Таких Верзила всегда презирал и давил.
   -Хватит ломать из себя обиженного. Я тебя видел с ментом в «Весне».
Из уголовки он. Вы сидели. Толковали, - вынес Шнырь обвинение.
   Верзила побелел лицом и так глянул на Шныря, что тот попятился, спрятавшись за толстого Ленчика. Побоялся, что Верзила ударит его.
   -Ты позволяешь этому пацану гнуть про меня такое? – спросил Верзила у Пузо. Теперь узнал, кто за ним подглядел. Гаденыш, Шнырь!
   Пузо ответил очень даже спокойно:
   -Не гоношись, Витя. Барменша подтвердила, что не первый раз вы там отирались. Скурвился ты, Витя. Покайся. Умрешь человеком.
   Верзила сунул руку в карман, но Ленчик все с тем же спокойствием
 
сказал предупреждающе:
   -Смотри. Уложишь кого-нибудь из нас, потом твою мать с сестрой и ее детишками распотрошат у тебя на глазах. Лучше сам сдохни, чем они. Они не виноваты, что ты скурвился. Купили тебя с потрохами.
   Пузо не блефовал. Так они уже заранее решили. Выбор теперь оставался за опустившимся блатарем. И Верзила сдался. Ненавистными глазами обвел лица Ленчика, двоих незнакомых, приехавших с Пузо и морду Шныря. Он боялся. Ни сестра с детьми, ни мать, не должны отвечать за его грехи. Запутался он. Проиграл. Наверное, когда-то это все равно должно было случиться. Он жил, всячески оттягивая это «когда-то». Но вот оно случилось сейчас и он должен умереть.
   Он вынул руку из кармана и сказал:
   -Каюсь. Я стал – сукой! И готов умереть, - произнеся эти слова, он не боялся умереть. Ведь в жизни всегда так. И реальность всегда наказывает за неправедные дела. А предательство – нарушение одной из заповедей. Она как черта, которую Верзила переступил.
   -Только мать с сестрой и детишками не трогай. Они ни в чем не виноваты. Пообещай, Ленчик?!
   -Да что я зверь? – проговорил Пузо, скользнув бычьими глазищами по лицам своих корешей, словно ища у них поддержки, и предложил: - Только и ты уж услугу окажи. Когда с ментом должен встретиться?
   Верзила опустил голову.
   -Я жду, Витя. Поверь, у меня мало времени, а дел полно. Говори!
   -Сегодня, - тихо произнес Верзила. Когда-то вот так сдал оперу Леху Вялого. Теперь самого опера сдает бандюкам. Он вздохнул, думая, что прав Ленчик, называя его ссученным. Всю жизнь он был таким.
   -Опять в «Весне»? – слово за словом вытягивал из него Пузо признания. Расколол он отступника Верзилу. На все сто, расколол.
   -Опять, - Верзила почувствовал, как по спине побежали ручейки пота. Немного ему осталось. Сейчас его пришьют. Ну и скорей бы. Раз так вышло, то пускай. Верзила поднял голову, посмотрел на свой дом. Отсюда из-за гаражей был виден только его угол. Там его ждет мать.
   -Во сколько, Витя? Говори, не тяни. Не отнимай у нас время.
   -В восемь вечера.
   Пузатый глянул на часы. Было уже около семи.
   -Ну что ж, у меня к тебе больше вопросов нет, - сказал на прощанье Ленчик, повернулся и пошел к «мерсу».
   Шнырь стоял рядом, но ничего толком не понял. Увидел только, как Верзила вскинул голову, а из располосованной шеи тугой струей брызнула кровь, едва не попав Шнырю на спортивный костюм.
   Зубок вытер лезвие ножа об рукав пиджака Верзилы. А Нельсон потянул разинувшего рот Шныря за рукав к машине.
   Перебирая длинными ногами, Верзила сделал несколько шагов. Потом его повело влево и он грохнулся своим огромным телом в сточную канаву.
   Ленчик Пузо поглядел на него без жалости, плюнул в открытое окно.
   -Здесь тебе, сука, самое место!








ЧАСТЬ 10.
ГЛ. 22
   Аська набрал номер пульта вневедомственной охраны и сообщив набор цифр, попросил взять объект, кафе «Весна» под охрану. Потом запер дверь на замок и, вдыхая тихую прохладу позднего июльского вечера, направился к своей новенькой «Ниве», стоящей на противоположной стороне улицы под знаком  - стоянка разрешена.
   Сейчас он поедет домой. По дороге снимет хорошенькую «телку», чтобы не скучно было коротать ночь. С хорошей девкой не до скуки.
   Он подошел к машине и тут услышал за спиной шаги. Резко обернулся и тут же попятился, прижавшись спиной к машине, отчего сразу сработала сигнализация.
   Аське это было только на руку. Звук ее привлечет внимание людей из соседних домов и редких прохожих. Но Федора надрывный вой раздражал до невозможности. Он махнул рукой на машину.
   -Отключи ревун. Время почти двенадцать ночи. Не мешай людям спать.
   Аська нажал на брелок и сигнализация всхлипнула и заглохла.
   -Ну вот, совсем другое дело, - улыбнулся Федор и спросил с издевкой: - Ты меня узнаешь, парень? Приглядись внимательней-то.
   Аська попытался сделать вид, будто первый раз видит Федора. Да и сколько к ним ходит клиентов, разве всех упомнишь. Чего он пристал, узнаешь, не узнаешь? Но вытаращенные глаза отчетливо выделялись на вытянутом лице, подчеркивая тот ужас, который овладел барменом

помимо его воли. Но Аська упрямо покрутил головой.
   -Ладно. Попробуем иначе, - сказал Федор и повернулся  в профиль, даже придвинулся поближе к Аське. – И теперь не узнаешь? – разочарованно спросил он, решив, что настало время освежить тому память.
   Парень оказался слишком смышленый. Слукавил:
   -Не-ка. Не узнаю. Вы из налоговой инспекции? Да? А, вы сантехник?
   Федор понял, парень валяет дурака. И нормально с ним поговорить не получится, если не воздействовать на него по-другому.
   -Жаль, что ты меня не узнаешь, - сказал он Аське.
   Длинноволосый парень пожал плечами. Вытянутое лицо его изобразило улыбку. И в этот момент Федор врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Удар оказался точным, хотя и не таким сильным.
   Бармен присел на асфальт.
   -Я же тебе сказал, жаль. Ты должен был меня запомнить. Надеюсь, теперь запомнишь. Приглядись получше. Второй раз тебя прошу.
   Парень не ответил, только стонал и делал глубокие вдохи.
   Федор наклонился и неторопливо обыскал его. Оружия при нем не оказалось. Тогда он схватил бармена за грудки и заставил подняться на ноги.
   Длинноволосый выпрямился, сделал пару глубоких вдохов, и тут же в лицо Федору полетел кулак. Удар был неплохим и предназначался Туманову в переносицу. Но Федор успел подставить левую руку и отвел кулак в сторону. Бармен начинал ему действовать на нервы.
   -О-о, да ты оказывается умеешь кусаться, - усмехнулся капитан и ударил бармена кулаком снизу. На этот раз решил испытать его челюсть. И, кажется, получилось неплохо.
   Аська взвизгнул, откинулся на капот и медленно стал сползать с него. Но на этот раз Федор не дал ему упасть на асфальт. Не хотелось наклоняться за ним и поднимать. Он схватил бармена за горло и сказал:
   -Вижу, теперь ты меня узнал. Ну, молодец. Хвалю.  И предлагаю тебе чистосердечно рассказать мне всю правду. Поверь, это тебе зачтется. А если не расскажешь, я тебя размажу по этому капоту. И ты сдохнешь.
   Бармен нисколько не сомневался, что этот человек все сделает так, как обещает. Чокнутый он какой-то. А раз так, ему ничего не стоит убить Аську. Темно. На улице ни души. Грохнет и уйдет.
   -Какую правду ты хочешь знать? – едва не задохнувшись, прохрипел бармен и попросил: - Отпусти. Задушишь.
   Федор чуть разжал пальцы.
   -Скажи, только без вранья, что ты мне подложил в пиво?
   -Да я не знаю. Ну, честное слово. Мне дали … сказали …
   Федор опять сжал пальцы да так, что в горле у тощего бармена что-то заклокотало.
   -Чего дали? И чего сказали? – змеей прошипел он бармену в самое ухо.
   -Таблетку. Честное слово. Я не вру. Таблетку. Сказали, чтобы я тебе ее положил в пиво или водку. Я положил в пиво. Я не вру тебе.
   -Ну, вот видишь, с памятью у тебя, оказывается, все в порядке. –Похвалил Федор и ослабил хватку, чтобы бармен смог отдышаться, потом спросил: - Что за таблетка такая? Предупреждаю, не ври только.
   Парень прослезился, так хотел доказать свою искренность.
   -Я не знаю. Честное слово. Что я сам  это придумал? Мне так велели.
   -Ладно. С этим проехали. Допустим, ты не мог знать, что это за таблетка. Но ты должен знать, кто тебе ее дал. Если на этот раз скажешь «не знаю», задушу, как щенка. Потому что ты меня разозлил.
   Парень стер рукой кровь с разбитой нижней губы.
   -Хорошо. Я скажу тебе, кто дал, - он почему-то замолчал, а Федор встряхнул его, поторопив. Не хватало только, чтобы тут случайно появилась милицейская машина. Сразу засекут драку и попытаются задержать.
   -Ленчик дал. Ленчик Пузо. Знаешь такого? – в свою очередь спросил бармен и добавил: - Он парень крутой. В авторитетах он тут.
   Федор такого не знал, но ответил, не моргнув глазом. Причем, разочаровывать бармена не стал.
   -Как не знать, - и спросил сразу: - Где сейчас Пузо обитает? Знаешь?
   Бармен хмыкнул, как бы осерчав на недомыслие Туманова.
   -По вечерам в ресторане «Уралочка» торчит. Где ж ему еще обитать? Он пожрать любит. А где живет, не знаю, врать не буду. Только ты это, - попросил парень, - если что, не говори, что я навел. А то он убьет меня. Боюсь я его. С ним базар не такой, как с ментами.
   Федор ничего обещать не стал, вытащил из кармана бармена бумажник из крокодиловой кожи. И не пустой. А тысяча, другая, ему сейчас не лишние. Не у Даши же деньги брать. И он сказал:
   -Я вижу, ты парень не бедный …
   Аська сразу оживился, почувствовал, что добивать его этот придурок не станет. Повел бы он разговор о деньгах, если б хотел убить. Прикончил бы и забрал бумажник со всем содержимым.
   -Сколько тебе надо? – спросил и тут же посчитал такой вопрос ни к
месту, сказал: - А-а, слушай, забирай все. Только отвали от меня. Я – человек маленький и не при делах. А ты, бери деньги и меня отпусти, - он достал из бумажника все, сколько у него были бумажные деньги, и отдал их Федору. – Я поеду, а? Ладно? Я ведь тебе все сказал…
   Не пересчитывая купюры, Федор сунул их в карман. И тут же исчез в темноте.
   К Дашиному дому он приехал на такси.

   Даша не спала, не смотря на поздний час. Стояла у окна, вглядываясь во всех подходивших к дому одиноких мужчин. Не Федор ли? Ее сердце изнывало от тоски. Может, случилось, что с ним? Комкала в руках записку.
   Увидела, возле автобусной остановки, остановилась «Волга». Федор нарочно не стал подъезжать к дому.  Из машины вылез человек. И когда он подошел ближе к подъезду, Даша чуть не закричала в открытое окно и рукой махнула. Даже не знала, увидел ли он, ведь свет в комнате она не зажигала. Но сейчас это не важно. Главное, живой он.
   -Извини, - улыбнувшись виновато, сказал он, когда вошел и закрыл за собой дверь, заперев на ключ. – Я заставил тебя волноваться.
   Даша расплакалась. Ничего себе, волноваться! Это мягко сказано. Она места себе не находила. А он входит и бросает короткое «извини.»
   -Федор, как ты можешь так поступать со мной? – Упрек был в высшей степени справедливым. – Это неоправданно глупо. И опасно, наконец. Тебя ведь могут задержать. Имей в виду, второго шанса убежать у тебя не будет. Судьба не станет играть в поддавки, - она прижалась к нему и расплакалась еще сильней. – Ну, скажи, что ты дела-

ешь, Федор? Я так боялась за тебя. Все глаза проглядела, а тебя все нет.
   Он обнял ее.
   -Я делаю тоже, что и всегда. Выполняю свой долг, - улыбнулся он.
   Даша посмотрела на него. Всегда раздражал его патриотизм.
   -Да. Только теперь ты остался один, без своих помощников. А один, как известно, в поле не воин. И кому нужен твой патриотизм? Скажи?
   Отчасти Даша была права. Но только отчасти, поэтому Федор посчитал нелишним напомнить:
   -В первую очередь, мне самому. Так уж получилось, что теперь мне приходится вести следствие в одиночку. Чтобы защитить самого себя.
   -Ты  «Дон Кихот», Федор! – прозвучало чуточку насмешливо.
   -Может и так. Но, по-другому, я не могу. Ты уж прости? Ладно. И знаешь что …
   Даша доверчиво заглянула в его немного печальные, усталые глаза.
- … я бы сейчас не отказался от ужина?!


ГЛ. 23

   Савелий Тимофеевич Липков собрался уже покинуть свой рабочий кабинет. Сколько можно в нем торчать?
   Время было половина десятого вечера, а он засиделся.  В соседних кабинетах стояла гробовая тишина, лишнее свидетельство того, что их обитатели давно покинули здание городской прокуратуры. И только он еще сидел за столом, нетерпеливо постукивая карандашом по кипе бумаг и наблюдая в окно, как на город наступают сумерки.
   Но засиделся заместитель прокурора не просто так. Как пылкий влюбленный нетерпеливо томится в ожидании свидания, так и Савелий Липков томился в ожидании телефонного звонка, то и дело поглядывая на настольные электронный часы, сверяя их по своим ручным. Не отстают ли?
   Наконец терпение его лопнуло. Он встал, готовый вылететь из надоевшего за день кабинета, и в этот момент телефон предательски зазвонил.
   Липков плюхнулся обратно в кресло, но сразу трубку снимать не стал. Подождал, пока аппарат продрынькал раз, другой, третий. Только после этих трех звонков Липков поднес трубку к уху.
   Вместо приветствия чуть грубоватый старческий голос спросил:
   -Спишь что ли на работе?
   -Да с вами поспишь, - парировал Липков и голос зазвучал сердито. Надо было дать понять звонившему, что разговаривает он не с простой шушерой. Должность надо уважать. И не каждому позволительно так разговаривать с заместителем прокурора. И, кажется, звонивший это понял уже, потому что сразу перешел к делу:
   -Как дела с  опером  Тумановым? – спросил голос из трубки.
   -В бегах наш опер, - коротко ответил Липков, не очень-то собираясь распространяться о деталях. Не телефонный это разговор. И вообще, неприятен он заместителю прокурора. Не так надо было начинать.
   -Значит, в бегах, - несколько задумчиво повторил голос из трубки и тут же спросил: - Надеюсь, ты успел узнать у него, что меня интересует?..
   Заместитель прокурора протяжно вздохнул на это.
   -Да ничего я не успел, - с обидой произнес Липков, заметив в голосе звонившего откровенный укор.  Воспаленное самолюбие Савелия Тимофеевича не переносило укоров. В пору, хоть трубку бросить.
   -Вот видишь. Ты не успел, - теперь уже это был не укор, а скорее сочувствие пожилому трудоголику, который до позднего вечера не вылезает из служебного кабинета, а еще угроза: - А, между прочим, твоя фамилия там тоже фигурирует. Разве ты не знал?
   -Догадывался, - отрывисто ответил Липков, выудив из кармана сигарету и зажигалку. Хотелось закурить с досады. Доконали его дела.
   -Вот видишь.  Ты догадывался, и не успел, - кажется, в трубке усмехнулись, потом голос сказал: - Знаешь ты кто? Самый настоящий мудак! И ты мне больше не нужен.
   Такого Савелий Тимофеевич не ожидал. Он только открыл рот, чтобы произнести несколько слов в свое оправдание, но из трубки уже слышались частые гудки, словно в насмешку над ним оскорбленным.
Тогда он поднес трубку к глазам и глянул на нее. Хотелось верить, что кто-то на АТС прервал их разговор в самый неподходящий момент. Савелий Тимофеевич быстро набрал номер. Но там, куда он пытался дозвониться, ему не отвечали. Это раздражало и пугало Липкова.
   -Видишь ли, я больше ему не нужен, - с обидой проговорил он и бросил трубку на аппарат. – Это вы мне больше не нужны. Жлобы! Вот вы у меня все где! -  Он сжал пальцы правой руки в сухонький кулачок и погрозил в пространство.

   Из кабинета Савелий Тимофеевич вышел с плохим настроением. Кивком ответил  постовому милиционеру, который пожелал ему доб-
рой ночи, и пошел к своей машине. Только бы до дома скорей добраться. В холодильнике стоит бутылка коньяка. И теперь для успокоения нервов, надо пропустить пару стаканов целебного напитка.
   Его синий, с перламутровым оттенком «Рено» стоял напротив здания прокуратуры. И постовой милиционер дежуривший на пропускном пункте возле ворот, видел, как Липков подошел, открыл дверь и сел за руль. Закурил. Но мотор не заводил, сидел, о чем-то задумавшись, положив обе руки на «баранку».
   Маясь от безделья, постовой смотрел, как мимо проехал рейсовый автобус, а справа его обогнала «девятка», едва не зацепив, новенький Липковский «Рено».
   Ситуация щекотливая. Могла бы произойти авария. И постовой хотел сообщить ДПС –никам, но, к несчастью, не разглядел номера «девятки». И цвет ее путем не рассмотрел: не-то, черный, или темно-серый. «Может, Липков получше рассмотрел?  Машина-то рядом прошла,» - подумал постовой, глянув на «Рено».
   Сидит Липков и никаких эмоций. Во, нервы у зампрокурора. Только  сидит уже без сигареты во рту. Наверное, выплюнул в окно.
   От пропускного пункта до «Рено» не более двадцати метров. И постовой решил сбегать, узнать, может, запомнил Липков номер и цвет «девятки». Дверь закрывать не стал. Сейчас вернется. Схватил рацию и рысцой поскакал к Липкову.
   Еще подбегая, в открытое боковое окно увидел огонек сигареты. Она упала на брюки заместителя прокурора, и они уже начали тлеть, отчего по салону потянуло тоненькую струйку дыма.
   -Савелий Тимофеевич!
   Липков не ответил. И подбежавший милиционер только сейчас увидел у Липкова возле уха маленькую рану, похожую на родимое пятно. А из раны тонкой струйкой бил фонтанчик крови.
   -Да его убили! – Милиционер боязливо огляделся по сторонам, как будто убийца Липкова был еще где-то тут и наблюдал за его действиями. Он вытащил из кобуры пистолет и, держа его в вытянутой руке, резво поскакал назад. И уже через минуту доложил в дежурную часть об убийстве заместителя городского прокурора и о своих подозрениях по поводу проехавшей «девятки».
   В городе тут же был введен план – перехват и бдительные стражи дпс стали тормозить все девятые модели «жигулей» темного цвета. Но убийцу заместителя прокурора Липкова так и не нашли.

ГЛ. 24

   Вернувшись, домой с разбитой мордой, Аське хотелось только одного: побыстрее собрать монатки и поскорее уехать из Москвы. Куда угодно. Лишь бы не видеть эти надоевшие рожи. В конце концов, его это все не касается. Пусть Пузо сам разбирается с ментом. Даже не предупредил его, что мент на свободе. Не посчитал нужным.
   Теперь Аська мучился, стоит ли ему позвонить Ленчику и рассказать о встрече с ментом. Но может, зачтется, что он обманул мента, сказав про ресторан «Уралочку». Никогда Пузо в этот ресторан не ходил. Но если он хочет свести счеты с ментом, пусть пошлет туда своих бакланов. Мент обязательно туда придет. Не зря же интересовался.
   Он со злостью вспомнил, как Федор бил его. Удары у него, дай боже!

 Поставлены, хорошо. Знает, морда ментовская, как бить, чтобы побольнее. Но обиднее всего Аське стало еще за то, что Федор опустошил его бумажник. А в нем почти шесть штук было. Получилось здорово: и рожу набил и деньги забрал.
   Аська покосился на лежащий, на столе сотовый и уже отбросив все сомнения, взял его и набрал номер Ленчика Пузо. Посчитал, будет лучше, если признается сразу. А когда услышал голос толстого Ленчика, вздохнул горестно и сказал:
   -Ленчик, это я, Аська.
   Пузо заорал на него:
   -Я тебя, шнурок, натяну завтра. Совсем охренел, ночью звонишь. Я только с бабы слез, расслабился, придремнул, а ты беспокоишь.
   -Ленчик, погоди ругаться. Не сердись на меня. Я подумал, тебе необходимо узнать … - едва не захныкав, залепетал Аська. Хотел как лучше и вот не угодил.
   -Ну, что еще там у тебя? – голос пузатого звучал все еще сердито, но Аська почувствовал, как он стал меняться. Озадачил его бармен. Даже одно то, что позвонил среди ночи, говорит о многом. И Ленчик хоть и разорался, но понял, не мог Аська тянуть до утра.
   -Чего молчишь? – спросил Пузо. К раздражению в голосе добавилась еще и подозрительность. О чем это таком ему хочет сообщить бармен?
   -Ленчик, я сегодня того мента видел …
   Пузо попробовал придать голосу безразличие, но Аська почувствовал, как насторожился авторитет. Сначала проговорил:
   -Ну и что? – но тут же добавил: -  Ладно, раз уж позвонил, толкуй дальше. Не тяни. Чего он приходил к тебе? За каким ты ему нужен?

   Аська всхлипнул, и Пузо спросил удивленно:
   -Ты чего там, Ася? Соплю пустил? Чего случилось-то? Говори?
   -Ленчик, он приходил. Избил меня. Деньги отобрал… - немного запнулся Аська, но авторитет подхлестнул:
   -Ну?
   -Ты извини, но я раскололся про таблетку …
   -Чего? – раскатисто рявкнула трубка голосом Ленчика. – Ах ты, падла! Пидор долбаный! Да я сейчас пацанов к тебе пришлю. Они тебя на куски покромсают. Гнида навозная! Я же тебя предупреждал! А ты?..
   Аська расплакался. Пузо слов на ветер бросать не будет. Не из таких он. И, стало быть, жить Аське осталось, в лучшем случаи, не более двух часов.
   -Ленчик, прости меня! Умоляю! Я не мог молчать. Он мне зубы выбил …
   -А я голову оторву, - пообещал Пузо. По его понятиям Аська – труп.
   -Ленчик, пощади. Я же не хотел, но он, сука, душу из меня вытряхнул. Ты еще не знаешь, как он зверь. Как он отлупил меня…
   -Ладно об этом, говнодав! Сейчас меня интересует, что еще спрашивал мент? Чего ты ему, урод, натрекал?
   -Спрашивал, где тебя найти…
   -Меня? И чего ты трепанул ему, сявка вонючая?
   Аське показалось, что Ленчик Пузо от ярости, брызжет в трубку слюной. И бармен съежился, точно хотел увернуться от плевка.
   -Я сказал, в ресторане «Уралочка» …
    -Чо? Ты чо, в натуре, охренел? Такой базар гонишь. Когда, это я там зависал?
   -Ленчик, погоди. Не ругайся, дай сказать. Это ж я нарочно. Он  еще спросил номер твоей тачки. Прости, но я сказал. Я думал ты его мочкануть хочешь …
   -Дурак! – взревела трубка. – Мне он не нужен. Это уважаемый человек о нем заботится. Понял? И не гони, чего попало. Значит, наколку менту дал? Думаешь, придет он к ресторану? Со мной разбора хочет?
  -Придет, Ленчик. Не зря же спрашивал про тебя. Вот там его и … - Аська не договорил, побоялся произнести это слово в слух, потому что уже наполовину чувствовал себя покойником. А Пузо поймет.
   -Ленчик, не убивай меня? Прости. Очень прошу. Я что хочешь, для тебя сделаю. Дай шанс? Клянусь! – Аська был готов поклясться чем угодно, но этого не потребовалось.
   Пузо спросил сурово:
   -А чего ты гнида можешь сделать? Ты уже сделал. Кладонул меня.
   -Ленчик …
   -Заткнись, сявка! Слушай сюда. В общем, так. Хочешь, чтоб я тебя простил? Жизнь свою поганую спасти хочешь?
   -Ленчик …
   -Не перебивай, говнюк! Завтра вечером поедешь с ребятами к «Уралочке». И будешь сидеть с ними, пока мент не придет. Надо проследить за ним. Узнать, где его нора. Понял? Где отсиживается он.
   -Ленчик, а если он не придет туда завтра? – осторожно спросил Аська. Гарантий на это никто не мог дать. Вдруг он так интересовался пузатым Ленчиком? И сколько тогда торчать там?
   -Каждый вечер будешь торчать там. И моли бога, чтоб он там появился. На моем «мерсе» поедете. Раз ты ему номер сказал. Пусть дума-

ет, будто это я приехал. Доверяю вам свою «тачку» на время.
   -Как скажешь, Ленчик. Я все сделаю. Что ты скажешь, то и сделаю.
   -Да и вот что еще, - словно забыл впопыхах Ленчик и теперь вспомнил: - С тебя за моральный ущерб – десять штук «зелени». Понятно я выражаюсь? Так сказать компенсация, - хохотнул Пузо.
   Аська тихонько вздохнул, такой суммы у него не было.  Но возразить авторитету не посмел. Раз Ленчик сказал, значит так и будет.
   -Я понял тебя, Ленчик. Все сделаю, как скажешь, - пообещал он.





















ЧАСТЬ 11.
ГЛ. 25
   Федор с Дашей сидели на диване и ели вишни. С утра Даша смоталась на рынок и привезла целый пакет спелых вишен. Знала, как Федор любит их.
   -Когда мы с тобой поженимся, - размечтавшись, говорила она, - обязательно купим дом в деревне. Представляешь, какая красотища. Туда можно поехать на целое лето.  У нас будет один, нет, двое детей. И летом мы будем жить в нашем доме. Я не хочу, чтобы наши дети летом торчали в Москве и дышали этим смрадом. Ты как?
   Федор уже привык к фантазиям своей любимой.  Порой, они переполняли ее, и тогда Даша выдавала такое, чему осуществиться было, вряд ли суждено. Наверное, она и сама знала об этом, но не хотела ограничивать простор мыслей. А Федор не хотел ее разочаровывать.
   Запихивая в рот ягоду за ягодой, Федор смотрел на экран телевизора, успевая при этом, слушать все, о чем говорила Даша.
   По телевизору показывали очередной выпуск «Дорожного патруля». Раньше Федор никогда не смотрел передачи, в которых показывали хоть что-то криминальное. Просто хронически их не переваривал. И сейчас уже собрался переключить на другой канал, но задержался. Услышал сообщение, что вчера около десяти вечера возле здания прокуратуры был убит заместитель прокурора города Липков.
   Оператор пробежал камерой по решетчатому забору, чуть остановившись на пропускном пункте, где стоял сотрудник милиции и о чем-то разговаривал с пожилой женщиной, скорее всего, пришедшей сюда искать правду. Но все, чего ей удалось, это разговор с постовым.
   Сюжет был короткий. Тут же показали отъехавшую машину бригады «Дорожного патруля». Но у Федора перед глазами все еще стоял тот пропускной пункт, а в голове звучал голос, известивший об убийстве Савелия Тимофеевича Липкова. Строгого законника.
   Теперь уже он  не слушал, о  чем говорила Даша. Все внимание было приковано к экрану. Факт убийства Липкова, удивил Федора.
   -Ты слышала, что только сейчас сказали? – возбужденно спросил он у девушки, ожидая бурной реакции. Ведь Липков хотел посадить его.
   Если честно, то Даша не слышала. Но раз он так хотел от нее …
   -Да-а, - протянула Даша, но тут же застыдилась. Ведь она никогда не обманывала Федора. Почему же надо врать сейчас. И она спросила:
   -А что сказали?.. Извини, я немножечко отвлеклась … Кого-то, вроде, убили?.. Так?
   Федор кивнул на экран. Передача уже закончилась. Пошла реклама.
   -Тот человек страстно хотел упечь меня за решетку. И вот теперь он сам убит. Как-то немного странно.
   -Ну и что ж тут такого, - нисколько не удивилась Даша. – Все очень просто. Зло обернулось против него самого. Это же закономерно.
   -Может ты и права, -  несколько задумчиво проговорил Федор, оставаясь еще под впечатлением услышанного. – Людей такого ранга просто так не убивают. Значит, за этим что-то кроется. – Он вспомнил про бармена из кафе. Тот назвал авторитета  Ленчика Пузо. Вот уж он-то мог бы рассказать побольше, чем тот длинноволосый дохляк. И Федор решил обязательно наведаться в ресторан «Уралочку». Хотя бы только для того, чтобы глянуть на этого Пузо. А там будет видно, что делать дальше. Но кое-что предпринять придется. И он уже знает что!

   Даша была категорически против такого решения. Не хотела понимать, зачем Федор должен идти к этому ресторану. Еще неизвестно, что и как там получится. Конечно, он не трус. Но одной смелости в схватке с бандитами мало. И везение, на которое он всегда надеется, может отвернуться от него.
   -А может тебе стоит обратиться к тем, с кем ты работал? – робко предложила она, не зная до конца всех тонкостей сложившейся вокруг Федора обстановки. Но Федор покачал головой. Многое объяснять не стал. Сказал просто:
   -Ты забыла пословицу: что известно двоим, то известно всем. Пусть думают, что меня в городе нет. Так лучше для меня. По крайней мере, пока. А там, посмотрим. Если сильно прижмет, обращусь.
   -Но ведь там опасно … Куда ты собираешься идти.  Ау тебя  даже нет оружия. Это глупо, Федор, идти на бандитов с голыми руками.
   Федор улыбнулся и поцеловал Дашу в лоб. За ее заботу.
   -Насчет оружия я решу. А за подсказку, спасибо.
   Даша немного смутилась.
   -Да, ладно тебе. Тоже мне подсказка. Просто я за тебя волнуюсь.
   -Не скажи, родная. Ты вселяешь в меня уверенность. Даже не представляю, чтобы я без тебя делал. – Он взял сотовый. Был у Федора на примете такой человек, у которого можно разжиться оружием. Из-за боязни за собственную жизнь, он берег огнестрельную игрушку для себя, но если  у него хорошенько попросить, может и уступит.
   Даша не стала мешать разговору, тактично вышла в другую комнату. В конце концов, это их мужское дело, не для женских ушей.
   Минут через пять Федор зашел и радостно объявил ей, что вопрос с оружием решен. Будет у него «ПМ». Хоть и  старенький, но в отличном состоянии и что важнее всего, нигде не засвеченный.
   -Ну, вот, а ты волновалась. Я ему оставил номер твоего сотового. Он  сказал, что перезвонит и скажет, когда и где нам встретиться.
   Федор посмотрел на часы. Даша отговаривать не стала. Безусловно, Федор прав. Нельзя сидеть, сложа руки. Это не тот случай, когда на голову упадет манна небесная. Надо действовать, а для этого придется рисковать. Провожая его до двери, Даша  постаралась скрыть тревогу. Не надо, чтобы он уходил с плохим настроением. Иначе удача может отвернуться. И Даша заставила себя улыбнуться.
   -Смотри, будь поосторожней, - не забыла она предупредить.
   -Я буду стараться, - ответил Туманов и ушел.

ГЛ. 26

   Четвертый вечер Аська со Шнырем и еще двоими серьезными мужиками, которых он не знал, торчал возле ресторана «Уралочка». И пока безуспешно. Опер не приходил. Словно в насмешку над ними.
   Сегодня Пузо рассвирепел на Аську и сказал, что если вечером мент не придет, то он оторвет бармену голову. Скорее всего, это сделают двое молчаливых мужиков. Знакомиться с Аськой они не стали. Сидели в «девятке» Шныря, припаркованной недалеко от «Мерседеса», который как приманку выставили возле ресторана. А Аська весь вечер

молил бога, чтобы тот заставил мента придти. Присутствие этих двоих с угрюмыми лицами, наполняло душу бармена тревогой. Они сидели на заднем сиденье «девятки» и ему казалось, что их взгляды нацелены ему прямо в затылок. А ведь, наверняка, у каждого по пистолету под рукой. Шлепнут и выбросят из машины. А умирать Аське не хотелось.
   Шнырь сидел за рулем и, кажется, тоже волновался, потому что не переставая отстукивал пальцами по «баранке» дробь и крутил башкой по сторонам, на всех подходивших к ресторану. Выглядывал опера.
   Аська тихонько вздохнул, переживая за свою несчастную судьбу.
   Метрах в двадцати отсюда находилась автобусная остановка. Аська  машинально глянул на нее, увидел остановившуюся машину такси. Из нее вылез …
   -Вот он. Мент! – выкрикнул он, указывая через стекло на Федора пальцем. – Появился сволочь! Берите его братцы!
   -Тихо ты. Чего орешь? – прошипел на бармена Нельсон.
   А Зубок добавил, оскалившись, словно собирался тяпнуть бармена:
   -Закрой свой хавальник. – Он вытянул голову, чтобы получше рассмотреть через лобовое стекло приближающегося к ресторану человека. Потом произнес тихонько с усмешкой: - Гражданин начальник.
   -Ну что, будем брать его тут? – спросил Нельсон, но Зубок огрызнулся на это:
   -Тебе же ясно сказали, проследить. Узнать сперва велено, где у него нора. Ты думаешь, он ее при себе таскает? Такой он тебе долбак.
   Нельсон не хотел уступать.
   -Всяко может быть. Может и с собой. Обыскать его бы надо.
   Но Зубок твердо стоял на своем. Сказал решительно:
   -Вот что, давай, не будем устраивать самодеятельность. Сделаем, как велено. Жопой чую, бабца у него есть. У нее он и торчит. Вот там его и надо брать. Чтоб уже наверняка.
   На этот раз Нельсон с Зубом спорить не стал. Они оба замолчали. Мент шел по тротуару  рядом с «девяткой». Мог услышать возбужденные голоса и обратить внимание. А выдавать сейчас себя, им нельзя.
   Они видели, мент подошел к  дверям ресторана, но не вошел сразу, остановился возле «мерса», сделал вид, будто прикуривает, а сам взглянул на номер. Тот ли. Убедившись, что не ошибся, он не торопясь вошел в ресторан. Теперь надо было глянуть на публику. Его интересовал толстяк Пузо, про которого ему говорил бармен.
   Прошло порядком полчаса, а мент все еще был в ресторане. И Аська занервничал.
   -Вот гад! Сидит там, пьет, жрет. А у меня кишки наизнанок выворачивает, - сказал Аська, чтобы как-то разбавить томительное молчание.
   Но Зубок отреагировал на это неприятным замечанием:
   -Ты лучше беспокойся, чтоб они у тебя наружу не вылезли. Понял?
   И Аська решил попридержать язык. Раз все молчат, ему что, больше надо? А этот Зубок ему не понравился. И даже не тем, что грубый. Опасный он какой-то. Такому убить, раз плюнуть. И лучше бы вообще никогда не встречаться с ним. И не встретился бы, если б не Пузо.
   Из машины они видели зал ресторана. Мент сидел рядом с окном и сквозь опущенную тюль искоса наблюдал за «Мерседесом». Он ждал.
   -Пойду, зайду, - кивнул Нельсон на ресторан, и, поймав на себе вопросительный взгляд Зубка, добавил: - Посмотрю на него поближе.

Чтоб в харю получше запомнить.
   Зубок на это пожал плечами и ничего не ответил. Ему и отсюда было неплохо видно харю ментовскую. И зачем Нельсону светиться там?
   -Иди. Только особенно не светись перед его рожей. Он ведь опер.
   Но войти в двери парадного крыльца Нельсон не успел. Как из-под земли вдруг появился «жигуленок» ДПС, лихо тормознув возле новенького «Мерседеса». У гаишников своя любовь к иномаркам.
   Нельсон немного поступил неосмотрительно, когда подогнал «Мерседес» за знак – стоянка запрещена. Забыл про бдительное око ДПС.
   Рослый гаишник в жилете настроен был решительно по отношению к наглецу. Он не спеша, осмотрел «мерс» снаружи,  потом уперевшись руками в левое заднее крыло, сильно толкнул, чтобы сработала сигнализация. Теперь сама железяка на колесах не нужна. Нужен ее хозяин.
   Перед этим из зала вышли несколько парней. Но Федор не заметил, кто подошел к иномарке, хотя очень хотелось запечатлеть в своей памяти хозяина роскошной машины. Но не уйдешь, не расплатившись, и Федор подозвал официанта с хитрым вороватым взглядом.
   В окно он видел как от подъезда ресторана к «Мерседесу» подошел человек, что-то сказал гаишнику, а тот указал ему жезлом на знак. Но тут же они поладили. На этот раз блюститель порядка не был таким уж строгим.  Проверил документы, и не отказался от предложенных денег, которые  тут же положил в карман куртки,   после чего великодушно отпустил наглеца, приказав ему переставить иномарку на обочину проезжей части, чтоб не нарушать порядок.
   Нельсон сел за руль.
   -Неужели это Пузо? И он, кажется, собирается уезжать…
   Федор выскочил в тот самый момент, когда «Мерседес» поехал. Получилось не так, как он ожидал. Не удалось ему рассмотреть хозяина иномарки.  Столько здесь проторчать и не увидеть Пузо в лицо…
   Сидящий на заднем сиденье «девятки» Зубок, самодовольно хмыкнул. Пока его все устраивало. С самого начала обговаривался такой вариант, чтобы Нельсон уехал. Тогда менту ничего другого не останется, как вернуться к своему убежищу. И вот тут-то понадобились двое молодых: Шнырь и Аська.
   -Сейчас вы поедите за ним, - сказал Зубок бармену со Шнырем, - Проследите. И смотрите, не потеряйте мента. Головы поотрываю. – Пригрозил он, недружелюбно глянув на молодых помощников, потом добавил: - А я пока пойду, пожру, - и вылез из машины.
   Шнырь скроил недовольную рожу, но вслух ничего не осмелился сказать Зубку. Ленчик Пузо велел во всем слушаться его. Но когда Зубок ушел, он не выдержал:
   -Видал? Он будет жрать, а мы должны этого опера пасти. Как тебе?
   -А ты слышал, чего он мне про кишки сказал? – в свою очередь пожаловался Аська и опять вздохнул, только на этот раз с облегчением, потому что этот ублюдок больше не пялился ему в затылок. – Ладно, Шнырь. Поехали. Нам теперь главное его не потерять, - кивнул он на Федора.
   Тот уже подошел к остановке, но не стал ждать автобуса. Поднял руку, и возле него тут же остановилась белая «Волга» такси.
   -Не потеряем, - пообещал Шнырь, прибавляя газу. – На такой каракатице, - сказал он про «Волгу», - он от нас не уйдет. – На всякий случай он запомнил номер той машины, в которую сел Туманов.
   Шнырь не обманул. Минут через двадцать с небольшим белая «Волга» остановилась на Васильевской улице.
   Как и в прошлые разы, из-за осторожности Федор не стал подъезжать к дому, где жила Даша. Остановился возле автобусной остановки, и дальше пошел пешком. Тем более идти тут недалеко.
   -Какой хитрый. Настоящий мент. Вот что Аська, давай, топай за ним, - сказал Шнырь, опасаясь, что мент заметит машину, если они будут ехать за ним. И так пришлось петлять прилично, чтобы он не засек «девятку». А пешком даже лучше. В крайнем случаи, если что, можно нырнуть в темноту, или заскочить в первый попавшийся подъезд, с понтом живешь здесь.
   Аська выскочил из машины. А Шнырь забеспокоился. Не очень-то он доверял бармену. Пузо наказал приглядывать за ним. И он сказал:
  -Только постарайся не потерять его. А то нам головы обоим оторвут.
   Аська на это не ответил, и предупреждать было не зачем. Не глухой, слышал, о чем базарил Зубок. И незачем Шнырю напоминать.

   Ровный ряд многоэтажек вот-вот кончится и впереди уже виден перекресток, пересечение с улицей Серова, а мент все топает.
   «Куда он прет?» - обеспокоено подумал Аська, не забывая оглядываться назад. Вдруг мент заметил слежку и уводит его нарочно подальше от Шныря, чтобы где-нибудь в укромном месте прикончить. Не хотелось бы теперь Аське очутиться с ним один на один, как в прошлый раз.
   Но вот мент  остановился. Он бы обязательно заметил Аську, если бы тот стоял на тротуаре под светом фонаря. Но хитрый бармен петлял

как заяц, стараясь идти возле самых домов, укрываясь их тенью.
   И он увидел, как Туманов повернул к подъезду двенадцатиэтажного дома. Не выходя из тени, Аська  продолжал наблюдать за ним, видел, как тот скрылся в подъезде. Но кинуться за ним вот так в подъезд, он побоялся.
   «Ушел, сука! Ушел,» - сердце тоскливо заныло. Все-таки двенадцать этажей и попробуй теперь узнай, в какой из квартир опер обитает.
   Аська топтался в нерешительности, совершенно не представляя, что ему теперь делать. Возвращаться к Зубку было не с чем. А стало быть, это ничего хорошего не сулит. И так он стоял до тех пор, пока из подъезда не вышла пожилая дама с пушистой собачкой, которую она держала на поводке. Вышла на прогулку.
   Аська побежал к ней.
   -Гражданочка, подождите. Одну минуту, - он подбежал, едва не наскочив на пушистую болонку, чем здорово перепугал хозяйку. Та замерла как вкопанная, испуганно уставившись на Аську. Но на грабителя он вроде и не похож в шикарном костюме. Скорее на волокиту, бабника. Так решила женщина и спросила:
   -В чем дело, молодой человек? Вы так неожиданно появились…
   -Извините, - начал Аська с любезностей. – Я, кажется, напугал вас?
   Дама  на этот вопрос решила не отвечать. Вопросительно смотрела на высокого, длинноволосого молодого человека.
   И Аська  улыбнувшись, спросил:
   -Вы в этом подъезде живете?
   Женщина попыталась угадать, к чему этот дурацкий вопрос, если она только что вышла из этого подъезда. «Наверное, ищет кого-то,» -

подумала она и ответила:
   -Да. А в чем дело? Может, объясните? Подбегаете, вот так ни с того ни с сего … Довольно странно …
   -А вам сейчас мужчина попался?.. – спросил Аська, выставляя себя перед дамой не лучшим образом. Ведь не ответил на ее вопрос. Сделал вид, как будто не услышал, о чем она спросила.
   -Попался. Я из лифта, а он в лифт, - ответила женщина.
   Аське захотелось расцеловать эту пожилую даму. «Вдруг она знает, в какой квартире живет мент?» - подумал он, мысленно благодаря небеса за то, что послали ему эту плюшевую даму. И спросил:
   -А вы не знаете, в какой квартире он живет?
   Женщина подозрительно уставилась на Аську. Чужие дела ее не интересовали. Она какое-то время колебалась, сказать или нет. Посчитала, что ничего такого предосудительного в этом нет, если она скажет. Ни на грабителя и тем более на бандита этот молодой человек не смахивает. И решила сказать.
   -В сто восемнадцатой.
   -Спасибо вам большое, - поблагодарил Аська и направился к двери подъезда, делая вид, что собирается войти.
   -Шестой этаж, - проговорила женщина и зашла за угол дома, где обычно выгуливала своего четвероногого питомца.
   Аська тут же повернулся и бегом к остановке, где его дожидался Шнырь.  Теперь есть чего доложить Зубку. Увидев его довольную рожу, Шнырь догадался, что на этот раз Аська не оплошал.
   -Я узнал. Узнал, Санька. Едем в «Уралочку» к Зубку.
   Шнырь тоже, был доволен. Только вел себя более сдержанно.


ГЛ. 27
      -Ну, как дела? – задала Даша традиционный вопрос, едва Федор вошел. Хотя только взглянув в его лицо, догадалась, дела, скорее всего дрянь. Потому и видок такой унылый.
   -Дела, не очень. Машину видел. А того, кто сидел в ней, рассмотреть не получилось. Но ничего, в следующий раз повезет больше, - не теряя оптимизма, проговорил Федор.
   Вот чего в нем особенно нравилось Даше, он никогда не унывал, даже когда было ну очень не до веселья. Таким и должен быть настоящий мужик, считала Даша, восхищаясь Федором. Не нытик он.
   Она подала Федору трубку сотового.
   -Минут сорок назад тебе звонил какой-то Костя. Он сказал, что ты знаешь, и просил тебя перезвонить.
   Костя, это был тот человек, которому Федор звонил насчет пистолета. Теперь нужно было срочно с ним связаться, кое-что выяснить.
   Туманов извинился перед Дашей, взял трубку и вышел в другую комнату. Скрывать от Даши ничего не собирался, но и посвящать ее во все тонкости сугубо мужского разговора не хотел.
   Потом зашел на кухню, где Даша подогревала ужин. Подошел сзади, убрал свисавшую прядь волос и поцеловал ее в шею.
   -Извини, Дашка. Я сейчас должен уехать…
   -Что, вот прямо сейчас? – сердито спросила она. Наверное, сейчас в ней взыграло самолюбие старательной жены, у которой муж всегда должен быть сытно накормлен, тем более что ужин на столе.
   -Разве нельзя, хотя бы нормально  поужинать?

   Федор покачал головой.
   -Этот человек сейчас мне привезет оружие. Мы должны встретиться на Курском вокзале.
   -Он что, не москвич? – спросила Даша. И в голосе помимо недовольства, было и удивление.
   -Нет. Он живет в пригороде и ему надо обратно успеть на последнюю электричку, - сказал Федор, глянув на сковородку, где дышала жаром жареная свинина, обильно посыпанная сверху  зеленым лучком. – Ничего не поделаешь. Надо ехать. Он будет ждать меня.
   Он не вытерпел, схватил вилкой один кусочек жареного мяса и отправил в рот.  Почти не жуя, проглотил вкуснятину и сказал:
   -Надеюсь, мне что-нибудь останется?
   -Это все тебе. Я уже поужинала, - сказала Даша, накрыв сковородку крышкой. Она не выносила, когда он принимал пищу вот так урывками. Не раз напоминала про его больной желудок, который страдает из-за неправильного питания.
   -Раз собрался ехать. Поезжай. Но разогревать еще раз я тебе жаркое не собираюсь, -  сказала она строго, но тут же сменила гнев на милость и попросила: - Федор, возвращайся поскорей. Я так волнуюсь за тебя…
   -Я постараюсь вернуться как можно скорей, - пообещал Федор уходя.
   Дожидаться лифта он не стал. Решил воспользоваться лестницей.
Выскочил из подъезда и, не оглядываясь на окно, в которое на него смотрела Даша, быстро пошел к остановке. Не смотря на поздний вечер, машин еще было много на улице. Правда в основном из центра. Люди уезжали на дачи. Но Федору надо было ехать в другую сторону.
   Дама с собачкой возвращалась с прогулки. Увидев уходящего Федо-

ра, хотела его окликнуть, сказать, что всего полчаса назад им интере-совался молодой человек. Но не стала. Какое ей дело, в конце концов, до соседки и ее сожителя. Вот он, на ночь, глядя, куда-то спешит. У них свои дела. Своя жизнь. А ей никуда спешить не надо.  И она медленно побрела в подъезд.
























ЧАСТЬ 12.
ГЛ. 28
   Зубок с Нельсоном сидели за столиком и потягивали коньячок. Шнырь с Аськой, стояли перед ними, как нашкодившие  школьники перед строгими учителями. Присесть им не предложили.
   -Говоришь, узнал, где лежбище мента? – утерев салфеткой сальный рот, спросил Зубок у сияющего от радости Аськи.
   -Узнал. Нашел его гада, - Аська старался выслужиться перед Зубком, которого боялся и как мог, выказывал неприязнь к Федору. – Задавил бы его руками. За все теперь отомщу. Попомнит он меня еще.
   Зубок с Нельсоном переглянулись и оба заулыбались. Так потешил их пацан.
   -Надо позвонить, узнать, что делать дальше, - сказал Зубок Нельсону, на Аську со Шнырем даже не взглянув. Словно и не было их рядом. Он достал трубку сотового. Но при всех звонить не стал, вышел из зала. И звонил он не Ленчику пузатому, а по другому номеру. Только Аська со Шнырем этого не знали.
   Минуты через три Зубок вернулся и, бросив короткий взгляд на Шныря с Аськой, уставился на Нельсона и сказал:
   -Велено поехать. Взять мента и привезти для разговора.
   -Ну, велено, так велено, - спокойно отреагировал на это сообщение Нельсон, а оба молодых побежали к машине. Им не терпелось в бой.
   К дому, где скрывался мент, подъезжать не стали. Зубок велел машину оставить возле соседского дома. Так было безопасней, если что.

 А случиться может всякое, вдруг мент вооружен.
   Номера Шнырь предусмотрительно затер грязью.
   Нельсон похвалил молодого за смекалку, а Зубок пренебрежительно сплюнул. Он не заметил в этом ничего смекалистого, кроме боязни за собственную шкуру. Даже посмеялся, когда увидел, как волнуются пацаны. Хлопнул Аську по плечу и сказал:
   -Вот так. Это тебе не за стойкой стоять. На серьезное дело идем. Смотрите у меня, - проговорил он с намеком, - не подведите.
   Аська со Шнырем ничего не ответили.

   Было половина первого ночи, когда в дверь квартиры позвонили, и Даша уверенная в  том, что это вернулся Федор, побежала открывать.
«Какой он все-таки молодец. Обещал быстро вернуться, и вот, пожалуйста…» - Она открыла дверь и тут же на лице отразилась растерянность. «Кто это такие? Зачем они здесь?» - подумала она.
   Перед ней стояли четверо незнакомцев.
   Даша поочередно посмотрела в лицо каждому и спросила:
   -Вам кого?
   Но ей не ответили. Стоящий перед ней человек с наглой физиономией, ухмыльнулся и втолкнул Дашу в прихожую, тут же последовав за ней. Причем, укрываясь за ней как за щитом.
   -Не вздумай пикнуть, придушу, - пригрозил он и достал из кармана пиджака пистолет.
   Шнырь остался возле двери, а Зубок, Нельсон и Аська  заскочили сначала в одну комнату, потом в другую.
«Боже! Какая я все-таки дура!» - подумала про себя Даша.
   Пока Дашу ни о чем не спрашивали. Хотя она и сама поняла, кого они здесь ищут. Стояла в коридоре, прислонившись спиной к стене, и испуганно наблюдала за всем, что происходит.
   Длинноволосый с неприятными глазами парень, как вьюн извивался возле двоих мужчин, заглянул на кухню, потом в ванну и проверил туалет.
   Даша сразу догадалась, что роль ему в этой группе отведена незавидная – мальчик на побегушках. Вот и сейчас, заглянув в туалет, он подошел, к тем двоим с растерянным лицом.
   -Я же видел … - Аська не стал вдаваться в подробности и объяснять, что проводить Федора до квартиры ему не удалось, сослался на Дашину соседку. – И баба с собачкой выходила из подъезда … сказала, что он в сто восемнадцатой квартире торчит … Шестой этаж … Ну, Зубок, я то тут при чем?
   -Заткнись, падаль. Зачем ты меня по кличке назвал? – Зубок с размаху ударил Аську кулаком в лицо. Рассердил пацан его.
   Глядя на эту воспитательную процедуру, Даша уже нисколько не сомневалась, что перед ней не милиционеры. А, скорее всего те, о ком ей рассказывал Федор. Они каким-то образом  узнали, что он живет у нее. А раз так, вряд ли они удовлетворят свой интерес просто беседой. И Даша приготовилась ко всему. Дала себе клятву, что даже если ее будут убивать, про Федора она не скажет им. Это будет предательство.
   Парень с разбитыми губами поднялся с пола, испуганно прижимаясь к стене, рядом с Дашей. Но на нее не взглянул, уставился на Зубка.
   -За что ты меня ударил?.. – завопил Аська, но Зубок тут же своей пятерней прикрыл ему рот.

   -Закрой пасть! Падлюка! Чего разорался? Хочешь соседей разбудить?
   «Соседей?! А ведь это идея, - Даша вспомнила про соседку. – Моя соседка ложится очень поздно. И если кричать погромче, это наверняка привлечет ее внимание. Она женщина чрезмерно любопытная.» Даше всегда не нравилось ее любопытство. Оно раздражало девушку. Ее манера подслушивать, подглядывать. Но сейчас Даша решила использовать эти качества соседки. Вряд ли та уже улеглась. Надо только постараться, привлечь ее внимание. А уж она сделает то, что нужно.
   Аська  попятился, опасаясь, что Зубок не поленится и врежет еще ему по зубам.
   -Никаких соседей я не хочу будить. Только за что ты мне сразу по морде? Я же видел, как он вошел … - Аська подумал и решил сказать, как есть, - в подъезд. А потом поднялся на лифте.
   -Ну и где он тогда? Где? Может под кроватью? Под столом? – теряя терпение, спросил Зубок и не поленился наклониться и заглянуть под стол. – Нету мента. Куда же он, в таком случаи, исчез? Отвечай урод!
   -Я не знаю, - обречено проговорил Аська. Тут  же нехорошим словом вспомнил соседку с собачкой. Может, соврала она? Решила тетка повеселиться. А его теперь по роже лупят за ее веселье.
   Зубок подошел к Даше, посмотрел ей в глаза. Потом уставился ей на полные груди своим леденящим взглядом и спросил:
   -Где он?
   Даша поняла, теперь очередь дошла до нее. Изнасилование, это в лучшем случаи. В худшем …  Об этом худшем старалась не думать. Знала только одно: церемониться с ней они не будут. По всему видно, они торопятся, потому и такая нервозность в действиях.

   -Слушай ты, сучка! Не строй из себя матрешку. Ведь прекрасно по-нимаешь, о ком я толкую. Или тебе надо иначе это объяснить?
   Даша набралась мужества и покачала головой, делая вид, что ничегошеньки не понимает.
   -Ладно. Прикидываешься дурочкой? Только зря ты это. С нами такие номера не проходят. Мы люди серьезные. С нами лучше не шути.
   -Подожди, - сказал Нельсон Зубку и подошел к Даше, с сочувствием заглядывая ей в глаза: - Где тот мужик, который живет у тебя?
   Аська заметил, что девушка и ему не хочет отвечать. Стоит, скроила ничего непонимающую мордашку и только хлопает глазами.
   -Ну, ты, коза! Хочешь, чтобы я тебе бутылку из-под шампанского между ног загнал? – сказал Аська. Когда заходил на кухню, заметил там стоящую на столе бутылку с остатками шампанского. Теперь эта тара могла пригодиться для другого. – Говори, где мент?
   -Но его нет. Понимаете? – решилась ответить Даша. Этот затравленный, побитый зверек показался ей сейчас опаснее других. На все пойдет, лишь бы выслужиться. Боится за свою гнилую душонку.
   -А где он? Где? – Аська не вытерпел. Положение складывалось не в его пользу. Он развернулся и заехал девушке ладонью по щеке. Кулаком бить не стал. Слишком красивая у нее мордашка. Жаль уродовать.
   Голова при ударе дернулась, и Даша ударилась ею об стену коридора. Перед глазами побежали искры.
   -Не надо. Не бейте. Прошу вас! – закричала она. Никогда в жизни ее никто не трогал пальцем и вдруг такое. Но даже это она готова пережить ради Федора.
   -Мне больно! Ой, мамочки!
   -Замолчи, сучара. Задушу, - зверея от собственного бессилия, за все неудачи, Аська теперь вымещал злость на беззащитной девушке. И плевать ему на ее красоту. Сказала бы про мента, и катилась бы на все четыре стороны. Хотя, нет. Вряд ли, Зубок оставит ее в живых. Она ведь знает его кличку. В лицо видела их четверых. Заложит ментам.
   Неизвестно, чем бы это все закончилось, по крайней мере для Даши, если бы не Нельсон. Он оттащил рассвирепевшего бармена со словами:
   -Что ты делаешь, дурак? Она же нам еще ничего не сказала.
   -Убью ее, - разошелся Аська. – Гадина! Из-за твоего мента меня чуть не убили. Раз не говоришь, где он, убью. Так и знай.
   -Заткнись ты, - прицыкнул на бармена Зубок и сказал Даше: - Я повторяю вопрос:  где тот мужик, который живет здесь, с тобой?
   -Его нет. Правда. Он пришел, сказал про какой-то ресторан. «Уралочка», кажется. Сказал, у него какие-то дела. И ушел.
   Зубок прищурился, заглядывая девушке в глаза. Не врет ли? Тут же подумал, что все, о чем она говорит похоже на правду. Не зря же она упомянула про «Уралочку».
   -Ладно. Допустим, я тебе верю, - сказал он  и задал очередной вопрос: - А когда он придет? Уж это-то ты должна знать.
   Даша похлопала глазенками.
   -Я не знаю. Он не сказал, а я не спросила.
   За такой неконкретный ответ она схлопотала по щеке. На этот раз постарался Шнырь. Надоело пацану простаивать у двери без дела. И он не поскупился. Щека сразу покраснела, а потом на ней появился здоровенный синяк.

   Даша заплакала.
   -Ну, чего делать будем? – несколько растерянно спросил Зубок у Нельсона. Шел, не боялся, готов был к самому худшему. Но мента в квартире у девчонки не оказалось. И он совершенно не знал, что дальше делать. Несколько раз ударил девчонку в ярости.
   -Не надо ее бить. Ни к чему это. Соседи могут услышать. Тогда нам же хуже будет, - настойчиво убеждал Нельсон Зубка. А на вопрос ответил так: - Надо подождать его тут. Зря что ли приходили.
   -Правильно, - охотно согласился Шнырь, хотя его мнение никто и не спрашивал. Он предложил: - А пока давайте ее отдерем. Аппетитная девка. Сисястая. Жопастая. Чур я первый на нее лезу.
   -Заткнись, молодой! – рявкнул на него Зубок, потом сказал: - Ждать тоже не смак. Мы же не знаем, когда он придет. Через день? Через два? Может, у него таких лярв полно. Сегодня у одной ночует. Завтра у другой. Альфонс долбанный! А мы сидеть тут будем?
   -Есть другие предложения? – спокойно спросил Нельсон. Сейчас это его спокойствие разозлило Зубка. Не нравилась его уверенность.
   -Нету, - выпалил Зубок и тут же задумчиво добавил: - Если только эту суку пока на куски резать. Может, чего и добьемся у нее. А, лярва? Ты как на это? Если я тебе сначала ноги отрежу. Потом руки.
   Даша расплакалась. Лучше уж плакать и ничего им не говорить.
   Нельсон прислушался. Ему показалось, будто в соседской квартире возле выключателя кто-то тихонько скребется. Он поднял руку, чтобы все замолчали.
   -Ну вот, пожалуйста. Нас подслушивают, - шепотом произнес он и тут же услышал за стеной громкий женский голос:

   -Я сейчас милицию вызову. Чего там у вас такое? Девушку бьете?
   Нельсон прижался ухом к выключателю и услышал удаляющиеся торопливые шаги, потом приглушенный все тот же голос заговорил:
   -Алло, милиция! Приезжайте скорей. У нас тут девушку  бьют. Мою соседку. Ворвались какие-то люди. Я их не знаю. Они бьют ее. Грозятся убить ее. Пожалуйста, скорей. – И она назвала адрес.
   -Все. Вляпались мы. Надо быстро уходить, - сказал Нельсон. – Соседка ментов вызвала. Минут через десять прикатят и нас повяжут.
   Аська трусовато кинулся к двери, но Зубок рявкнул на него:
   -Куда, сучонок? Стоять! Ты, кажется, притащил нас сюда?
   Бармен остановился, но посмотрел не на Зубка, а на Шныря. Теперь и Шнырь чувствовал себя неуютно. Ведь за ментом они следили оба.
   -Слышь, Зубок, айда отсюда. Пока не поздно, - произнес Шнырь.
   -Поздно стало, когда ты у матери из сики вылез. А теперь, не дергайся, - сказал Шнырю Зубок и посмотрел на Аську. – Иди сюда.
   -Кто? Я? Зачем?
   -Иди, говорю, - повелительным тоном произнес Зубок, кивнув на сидящую на полу Дашу. – Ее нельзя оставлять. Ментам стуканет про нас.
   Нельсон опять прислонил ухо к выключателю. Услышал стук. Видно соседка колотила в стену к другим соседям. Догадалась разбудить их.
   -Надо быстро сматываться отсюда. Соседка стучит в стенку. Сейчас весь дом на ноги поднимет. Вот, тварь! Молотком что ли стучит.
   -А девка? – Зубок вопросительно уставился на Нельсона. – Сделаешь ее? – Зубок усмехнулся и обернулся к Аське. – Тебе для чего в руки ствол дали? Ты нас подставил. Затащил сюда. Давай!..
   Аська вытянул дрожащую руку. Увидел Дашины глаза.

   Нельсон уже открыл дверь.
   -Давай, козел! – закричал на Аську Зубок. – Ты нас задерживаешь!
   -Пожалуйста! Не убивайте! Прошу вас! – закричала Даша.
   Аська зажмурился. Ослушаться Зубка не посмел и нажал на курок.
   Выстрел оглушил его. В ушах звенело. В носу щекотало от едкого порохового газа.
   Аська открыл глаза и увидел  на груди у девушки, с левой стороны, кровь. Ее белая футболка быстро изменялась в цвете. Стала красной.
   -Уходим, - крикнул Нельсон и выскочил на площадку к лифту. За ним побежали Шнырь с Аськой.
   Зубок хотел для верности пальнуть девчонке еще в голову, чтоб уж наверняка. Но Нельсон, Шнырь и Аська, заскочили в кабину лифта  и уже оттуда кричали ему, чтобы поспешил к ним.
   «Ладно,» - сплюнул Зубок и выскочил из квартиры, хлопнув дверью.

ГЛ. 29

   Фиолетовые вспышки  от мигалки на крыше «скорой» Федор увидел издалека. Рядом стояла милицейская машина. И толпа собравшихся людей. И все это возле Дашиного подъезда.
   «Чего-то там случилось,» - подумал он, не чувствуя беды. Да и что может случиться с Дашей за то короткое время, пока они не виделись?
   Подходить сейчас к подъезду было небезопасно, все-таки там милиция. Вдруг опознают? Но Федора одолело любопытство и он, выйдя из-за угла дома, постарался смешаться с толпой, прислушиваясь к голосам. А послушать было чего.
   Какой-то мужик из соседнего подъезда приперся даже в домашней пижаме, накинув поверх плащ. Его, как и Федора мучило любопытство, и он спросил:
   -Чего тут случилось? Смотрю, «скорая» приехала, милиция?..
   -Девушку убили, - негромко ответила женщина, стоявшая шага на три впереди Федора.
   Туманов узнал ее. Эта женщина жила на первом этаже, в подъезде, где и Даша. Частенько гуляла с внуком возле детской площадки. Прислушиваясь к тому, что она говорила, Федор почувствовал на сердце тревогу. «Про что она говорит? Девушку? Кого же это?»
   -Из пистолета стреляли. Прямо в сердце, - объяснила женщина.
   Теперь Федор никого другого не слушал, только эту соседку с первого этажа, доверяя ее осведомленности. А та охотно делилась новостью:
   -Мария Карповна, ее соседка. Она рассказывала, пока милиции не было. Бандиты приходили. Четверо человек.
   Это имя и отчество Федор несколько раз слышал от Даши. Неужели?.. Он почувствовал, как будто в голове растеклось что-то горячее.
   «Дашка! Милая!..»
   Показалось, все закружилось перед ним в бешеном хороводе. Первое, что пришло на ум, броситься в подъезд, добежать до Дашиной квартиры и убедиться, что с ней ничего не случилось. А это все – вымысел Марии Карповны. Спятила старушенция на старости лет.
   Но тут до него дошел чей-то озабоченный голос:
   -Смотрите. Вон, несут девушку. Бедняжка. Жалко-то как.
   И толпа, позади которой стоял Федор, вдруг зашевелилась, придвинулась ближе к подъезду. За ней и Федор.
   Двое здоровенных мужиков в белых халатах вынесли носилки с телом, накрытым простыней, через которую проступала кровь.
   Кто-то негромко запричитал. Федору показалось, что это та самая соседка с первого этажа. Но сейчас его внимание было нацелено только на «скорую», водитель которой проворно открыл заднюю дверь.
   Федор обошел машину с другой стороны и, очутившись рядом с медиком, негромко, чтобы не привлекать всеобщее внимание, спросил:
   -Она что мертвая? Почему ее с головой накрыли?
   Усталый от частых вызовов фельдшер «скорой» скроил печальную физиономию и безнадежно махнул рукой.
   Водитель закрыл дверь. А из подъезда в сопровождении милиционера, вышла полная женщина в белом халате с чемоданчиком в руке. И сказала молодому усатому капитану:
   -Ну, мы поехали. По поводу заключения, позвоните утром. – Она села в машину, и «скорая» поехала по тротуару, едва не наехав на ноги Федору.
   Следом, за капитаном из подъезда вышел человек в гражданке с папкой в руке. Федор сразу определил – следак. А другой, с тяжелым кейсом, был криминалистом. Они негромко о чем-то разговаривали. Наверное, о преступлении. Подошли к милицейскому «Уазику». Сели. И громыхая на всю улицу, «Уазик», покатил догонять «скорую».
   И собравшиеся жильцы, удовлетворив свое любопытство, как-то сразу исчезли, оставив Туманова в одиночестве простаивать у подъезда.
   Федор хотел закурить, но сигарета тряслась в дрожащих руках, а пламя зажигалки как назло задувало ветром. В конце концов, ему надоело, и он выбросил сигарету. Не хотелось верить, что его Дашки

 больше нет на этом свете.  Все казалось неестественным, нереальным. Весь этот окружающий мир. Да и он сам. Будто его уже нет тут. На минуту он представил ее молодое, красивое тело лежащее на столе в морге и скальпель патологоанатома, безжалостно рассекающий плоть. Теперь, проклинал себя за то, что уехал, оставил ее одну.
   Он вошел в кабину лифта и нажал кнопку с цифрой шесть. Прислонившись к исцарапанной какими-то иероглифами стенке, он думал об убийцах. Кому понадобилось убивать Дашу? Неужели, он где-то допустил ошибку. Понадеялся на везение, а за ним элементарно следили. Но как они выбрали момент, что его не оказалось в квартире? Но тут же к нему пришла простая догадка. Убийцы ничего не выбирали. Скорее, наоборот, они искали встречи с ним. И Федора спасла случайность. Зато она не спасла Дашу. И опять почему-то перед глазами предстал стол, а на нем его Дашка. А еще лицо безумца патологоанатома, самодовольно потирающего руки при виде молодой красавицы с простреленной грудью. Конечно, с ней ему гораздо приятней иметь дело, чем с какой-нибудь старухой.
   Федору захотелось заплакать. Никогда не сможет простить себе, что не сберег Дашу. Ох, Дашка, Дашка! Ну почему смерть выбрала тебя?
   Зажмурившись, он ощущал легкое подрагивание кабины лифта, и хотел теперь одного, чтобы вот так ехать в бездну. И пусть этот лифт никогда не останавливается. Пусть везет его куда угодно.
   
   Он открыл глаза и увидел, что дверь открыта, и никуда больше не торопясь, кабина терпеливо поджидает, пока Федор покинет ее нутро.
Все когда-нибудь кончается,  и этот его подъем с первого на шестой

этаж тоже окончился. Он был обычным. Но по времени он показался Федору неимоверно долгим. Столько всего успел передумать капитан, пока поднимался. О многом пожалел. Но ничего уж не изменишь.
   Туманов вздохнул и вышел на площадку. Зачем-то тронул дверь Дашиной квартиры. Она была заперта. Теперь Даша не встретит его.
   -Дашка, милая, ну как же это? – шепотом спросил, как будто она была рядом и могла слышать его. Он подошел к двери соседки и нажал на звонок. Услышал поспешные шаги, потом щелчок замка.
   -Ой, - соседка, пожилая дама, испуганно уставилась на него. Сначала она хотела тут же закрыть дверь, но, вглядевшись в его слезящиеся глаза, сжалилась. Спросила:
   -Что вы хотели, молодой человек?
   -Можно войти? – тихо проговорил Федор. Он стоял с низко опущенной головой, словно стыдился укора, что не сумел защитить, уберечь Дашу от смерти.
    Женщина ничего, не сказав, широко распахнула перед ним дверь. И только когда он очутился в ее квартире, сказала вздохнув:
   -А я думала, милиционер вернулся. Они вот только ушли.
   Федор заметил, она старается не встречаться с ним взглядом.
   -Нет. Это я, - сказал он и присев на табуретку тут же в прихожей, погладил пушистую собачонку, вертляво крутившуюся под ногами и тихо поскуливающую.
   Видно это четвероногое существо по-своему переживало о случившемся, отводя Федору особое место в этой трагедии. И не облаяла его, как это делала с другими.
   Дама даже удивилась. Обычно ее четвероногий питомец, защищал

хозяйку от чужих громким лаем. Но к Федору отнесся по-доброму.
   -Извините, Мария Карповна, - назвал он соседку по имени отчеству, чем немного расположил ее к разговору. – Скажите, как это произошло? С Дашей?.. Может, вы знаете? – Он не настаивал. Просто попросил, пересказать ему все, что произошло у Даши в квартире.
   Женщина сцепила пальцы обеих рук и нервно захрустела ими. Так делала всегда, когда сильно волновалась.
   -Давеча, когда вы мне попались в подъезде … Мы с Тошкой выходили на прогулку, - назвала она собачку по кличке и впервые осмелилась посмотреть Федору в глаза. – Вы вошли в лифт. А мы из подъезда … Только вышли, а тут молодой человек. Кажется, он за вами шел.
   У Федора сжалось сердце. Вот откуда они узнали номер квартиры.
    А женщина сбивчиво продолжила:
   -Я думала, этот молодой человек имеет какое-то отношение к вам. С хорошей точки зрения, разумеется. Одет он прилично. В дорогой костюм. Белая рубашка. Не похож он на бандита. Как хотите. Не похож.
   -Он спросил обо мне? – опередил ее Федор вопросом.
   -Да. Он спросил, в какой вы квартире проживаете … Поймите меня правильно. Я уже достаточно пожилая женщина. Я не подумала ничего плохого… О вас. О нем. Мне и в голову не пришло, что за этим может скрываться …
   -Почему вы так говорите?
   -Так ведь, когда это произошло с Дашей … Он был в квартире у нее. Когда ее убивали, - она хотела еще что-то сказать, но не смогла. Заплакала. Дрожащие руки отчаянно теребили платок, который женщина то и дело подносила к глазам.
   -Поймите меня правильно. Я и предположить не могла, что такое может произойти. Как обманчиво впечатление. Как обманчиво, - запричитала она. – А мне ведь он показался вполне интеллигентным человеком. Уж поверьте. Я редко ошибаюсь в людях. И эта манера держаться …
   -Извините, но не могли бы вы  подробней, насчет его лица, - попросил Федор. Раз она с ним разговаривала, должна запомнить лицо. Времени с момента их встречи прошло мало. Не должна старушка так быстро забыть его. Федор очень рассчитывал на ее память.
   -Лицо? Он такой высокий. Повыше вас будет. Худощавый. Лицо? Лицо такое, вытянутое. Это, наверное, так кажется от худобы. И глаза … Вот глаза его мне не понравились. Смотрит на вас, а взгляд так и бегает по сторонам, словно чего-то ищет. Или кого-то.
   -А волосы у него длинные? – вдруг спросил Федор, удивив старушку.
   -Да. Длинные. И мне еще показалось, он за ними плохо ухаживает. Как будто непромытые они у него. Висят, как солома. Хотя, говорят, это сейчас модно.
   Федор вспомнил про бармена. « Высокий. Длинноволосый. Худой. Похоже, это бармен из кафе «Весна».  Вот, стало быть, кто меня выследил. Он нарочно рассказал мне про «Уралочку». Чтобы я туда пришел. Я и повелся. А потом они просто вели меня всю дорогу от ресторана до Дашиного дома. А тут им помогла эта старушенция.»
   -А сколько, вы говорите, их было? – спросил Федор, хотя о количестве старуха не обмолвилась и словом. Но он дал понять, как будто она уже говорила, а он немного запамятовал. И сейчас попросил напом-

нить. И дама напомнила:
   -Четверо. Вот этот парень. Потом еще один, молодой, такой коренастый. В темно-синем спортивном костюме и кроссовках. И двое мужчин. Только этих я плохо разглядела. Показалось, один там был постарше всех. Я в глазок в двери смотрела, когда они побежали к лифту. Так вот у того, что постарше,  волосы  вьются и немного с проседью. В лифт он забежал первым. За ним тот коренастый, в спортивном костюме. Третим был парень, который интересовался вами. За ним зашел мужчина.  Роста не высокого, но такой широкоплечий. И к лифту он не бежал, как они, а шел. Быстро шел. Они все трое ему крикнули. Я правда не расслышала что.
   -Понятно, - проговорил Федор озабоченно и тут же потребовал более подробных объяснений по поводу того, четвертого. Федора он заинтересовал больше остальных. Он выходил последним. Почему?
   -А ничего особенного в нем я не заметила.  Видела его только сзади. Волосы  у него русые. Короткие. Но в теле чувствуется сила.
   -Почему вы так решили?
   -Держался он как-то уверенно. Как мне показалось. Не знаю, конечно, может я, и ошибаюсь в чем-то. Но еще мне показалось, он не боится. Эти трое были напуганы. А он нет. Наверное, он главный у них.
   Федор постарался напрег память, но среди бывших уголовников, с которыми в последнее время довелось иметь дело, такого человека не вспомнил. Да и никаких особенных примет его, старуха не дала. Широкоплечий. Волосы русые. И никакой конкретики. И даже то, что он держался со слов старухи, уверенно – это еще ни о чем не говорит и уж ни в какой мере не поможет в поисках убийц. Увидеть бы его рожу.
   Гораздо проще ухватиться за бармена. Только не мешает сделать маленькое уточнение. И Туманов спросил:
   -Скажите, а вы на левой руке у волосатого не заметили кольца?
   Как оказалось, женщина была очень внимательной.
   -Печатка. Золотая. С черным квадратиком. Наверное, какой-то камень. Но я в этом не разбираюсь. У меня из золота ничего нет. Вот только серьги, - показала она на маленькие золотые капельки на мочках ушей. – Подарок мужа. А потом он умер и уже больше никто не дарит, - грустно проговорила она.
   Федор встал, отставил табуретку в сторону, на прежнее место. Не хотелось расспрашивать старуху о деталях убийства.  Хотя уверен был, она многое могла порассказать, и как  слышала душу раздирающий крик Даши и тот роковой выстрел, оборвавший жизнь девушки. Ничего этого ему не хотелось слышать. Достаточно, что он  предполагает, в одном из четверых бармена кафе «Весна». И если Федор на правильном пути, то уж он постарается выжать из волосатого тощуги, кто были остальные те трое. Бармен должен их знать.
   Увидев, что Туманов собирается уходить, соседка услужливо предложила:
   -Если вам негде ночевать, можете остаться до утра. Все равно у меня вторая комната свободная. Нам с Тошкой вполне хватает и одной.
   Но Федор отказался, не забыв поблагодарить старуху. Вышел. И уже на площадке, поджидая лифт, обернулся.
   Соседка таращилась на него в дверной глазок. Но это его сейчас нисколько не беспокоило. Даже если она вздумает позвонить в милицию, раньше чем через десять, пятнадцать минут они не приедут. А за

это время он будет уже далеко.
   Старенький «ПМ» с запасной обоймой лежал у него в боковом кармане пиджака и Федор подумал, что настало самое время пустить ствол в дело. Он никого не хотел убивать. Но за Дашу он отомстит. Он больше не мент. Теперь, он такой же как и они – человек вне закона.  А во многом даже превосходит их, потому что все эти годы, пока работал опером, распутывал  их «следы». И кое-чему научился. И пусть они не ждут от него пощады. Они разбудили в нем звероподобную злость.  И теперь узнают, что такое озверелый опер.
   Многое он был готов простить, но только не смерть любимой девушки. Этого не будет. До каждого из них Федор доберется.
   Но пока, надо отдохнуть. Уж слишком много всего неожиданного свалилось на него. И, кажется, душа не вынесет, разорвется на части.
   Выйдя из подъезда, он обернулся на то окно, в которое обычно на него смотрела Даша. Так и казалось, вот сейчас откинется штора и появится ее лицо.
   Он постоял немного, ежась от ночной прохлады. Дашино лицо так и не появилось и теперь не появится никогда. Ее нет. Она ушла, как уходят остатки сна после пробуждения.
   На глаза навернулись слезы, и Федор заплакал. Хорошо, что сейчас ночь и никто его не видит. Можно не стесняться своих слез.
   -Дашка, милая! Ну, как же так? – повторял он и побрел к соседнему дому. Дойдя до первой попавшейся скамейки, плюхнулся на нее, вытянув уставшие ноги. Закрывал глаза и видел ее лицо. Даша улыбалась. Она была совсем рядом, стоит только протянуть руку, чтобы ее достать. Она хотела его поцеловать, но что-то мешало, не давало им
 
сблизиться  и заключить друг друга в объятия.
   Потом он долго курил, сигарета за сигаретой. Пока пачка не опустела. Если б он знал адрес бармена, пошел бы к нему прямо сейчас, ночью. Вытащил подонка с постели. А теперь приходится ждать до утра, чтобы наведаться к нему в кафе. Но Федор согласен ждать столько, сколько потребуется. Но зато уж потом …

   Он медленно брел по ночной улице, впервые за последнее время никуда не торопясь. Даже как-то непривычно было, потому что он всегда куда-то спешил. То утром на работу. Днем бегал, как бобик. Вечером торопился к Даше. Всегда эта проклятая спешка. Порой даже не успевал замечать, как проходит жизнь. Наверное, из-за того, что молодой, жизнь ему казалась бесконечной. И только теперь, когда не стало Даши, понял, в этом зыбком мире, все когда-нибудь кончается.
   Остановившись под фонарем, глянул на часы. Сколько же время? Оказалось третий час. Для летней ночи, это уже можно считать приближением утра. Хотя до утра, еще, кажется, далеко. А пока темень и прохлада со всех сторон.
   В ночной тишине  он услышал чуть приглушенные голоса. Они исходили из темноты, со стороны перехода, где на тротуар падала черная тень большого рекламного щита, загородившего уличный фонарь.
   Едва затихшая в его душе злость, вскипела с новой силой, и Федор свернул в темноту. Если там кого-то бьют, он накажет обидчиков.
   На траве, скрючившись и закрывая от побоев лицо руками, лежал человек, а двое здоровых парней в коротких кожаных курточках, били его ногами. Скорее всего, делали это просто так, для своего удовольствия. Взять с того было нечего. А поразмяться с ним, от скуки, можно.
   Едва глянув, Федор определил, бомж. Такого можно забить до смерти. Никто за него не предъявит счет. Не спросит с мордоворотов.
   Федор тихонечко свистнул.
   Оба бритоголовых обернулись, молча уставились на него. Не ожидали, что в такое позднее время тут появится человек. А попросту, ненужный свидетель. С ним они решили расправиться также, как с валявшемся на траве стариком бомжом.
   Один шагнул к Федору. Был он молодой, не старше восемнадцати, но высокого роста и широк в плечах. Федор сразу определил – качек. Такие шастают ночами по улицам и выискивают, кому бы морду набить, потренировать руку. И неважно, кто им попадется, старик бомж или припозднившийся прохожий. Участь для него будет одинакова.
   -Тебе чего, дядя? – недружелюбно спросил парень, уставившись.
   Федор посмотрел по сторонам. Какая тихая, прекрасная ночь. Жалко нарушать эту тишину пистолетным выстрелом. Значит, придется помахать руками. Давненько он не разминался по-настоящему.
   -Не бейте его больше, - довольно вежливо попросил Федор, кивнув на лежащего. Тот издавал протяжные стоны. Наверное, привычный к таким избиениям. Но Туманов его пожалел. Мог бы сейчас прочитать этим двум  нравоучительную лекцию об их неправильном поведении по отношению к человеку. Но парень ошалело вылупился на него.
   Они оба явно не рассчитали свои возможности.
   -Я смотрю, он еще жив. Оставьте, пацаны, его. И топайте отсюда.
   Оба посмотрели на Федора, как на сумасшедшего, который ищет се-

бе смерти. Но с другой стороны, он сам напросился. Шел бы себе.
   -Он-то, жив. А вот ты сейчас «крякнешь» - пообещал парень стоящий перед Федором, и вдруг резко выбросил вперед руку, в которой блеснуло лезвие финки.
   Такие дешевые приемы Федор не раз отрабатывал в спортивном зале. Жаль, что молодой здоровяк не знал этого. Он увидел, как Федор молниеносно, всем телом подался назад, и лезвие финки не достало его. Зато он стремительно вытянул обе руки, поймал бритого за кисть и что есть силы крутанул ее.
   Послышался неприятный хруст и тут же тишину нарушил истошный крик бритого. Финка упала в траву. А сломанная рука парня, повисла плетью. Вряд ли  ей уже удастся подержать нож.
   -Ты чо, фраер, за бомжару вступился? – заорал другой бритоголовый, приняв боксерскую стойку, но напасть на Федора не решался. – Да ты знаешь, на кого прешь? Мы тебя из-под земли достанем.
   -А мне плевать, кто вы, - ответил Туманов, не повышая голоса и этот его тон, взбесил бритоголового. Он занес руку для удара, но Федор с легкостью опередил его. Короткий удар в челюсть, отбросил нападавшего бритоголового. А еще, он его предостерег от более неверного поступка. И тот сразу понял, если еще раз попытается что-либо предпринять, будет хуже. Он посмотрел на раненого своего приятеля, который выл от боли в руке, и вдруг резко повернувшись, побежал со словами:
   -Витян, держись. Я сейчас ребят приведу. Мы его уроем тут.
   Но Витян оказался не менее благоразумен  чем его товарищ и не стал дожидаться ребят. Неуклюже ковыляя, ломанулся в темноту.

   Когда оба бритоголовых исчезли, Федор наклонился над лежащим.
   На траве лежал старик, одетый в плащ военного образца, какие обычно выдают офицерам. Лицо у него было разбито. Видно, постарались бритоголовые. Усы, борода, перепачканы кровью, а левый глаз заплыл. Могло быть и хуже, но старику повезло. Федор спас его.
   -Мерзавцы! Негодяи! – старик попытался встать. – Ни за что избили. Я ведь ничего им не сделал. Шел по улице. Так они догнали и давай бить. Даже ничего не спросили.  Представляете?
   -Представляю, - ответил Федор, выслушивая жалобы старика. Помог ему подняться. Хорошо, что они не успели переломать старику ноги.
   -Вы идти можете?
   -Могу, кажется, - не слишком определенно ответил старик, вглядываясь в лицо своему спасителю здоровым глазом. – Спасибо вам. Вы меня спасли. А я уже приготовился умереть. Молитву прочитал.
   Федор улыбнулся. Так приятно хоть что-то сделать хорошее, пусть и для бомжа. И стоит ли теперь разбираться, кем раньше был этот старичок, и кем стал сейчас. Жизнь ломает людей. Видно, изломала и его.
   -Не стоит благодарить. Ничего такого особенного, я не сделал, - просто ответил Туманов.
   Но старик не согласился с ним.
   -Что вы, не говорите так. Если бы не вы, эти негодяи забили меня. Ночь. Вокруг никого. Таким, как они, простор.
   Старик был прав. Не раз Федору приходилось утром выезжать на трупы бомжей, которых ночами вот такие же подонки в буквальном смысле уродовали перед тем, как убить. Знали, никто за них не подаст заявление в ментовку. А этому старику в прямом смысле, повезло.
   -Вы где живете? Далеко отсюда? – спросил Федор. Торопиться ему некуда. До утра он свободен. И лучше будет, если он проводит старика, чтобы те мордовороты не вернулись и не добили его.
   Старик махнул рукой в конец улицы.
   -Мы там живем. На соседней улице. Это не очень далеко отсюда. Если вы не торопитесь … - прозвучало как просьба.
   -Не тороплюсь. Пойдемте. Я провожу вас.
   Прихрамывая, старичок торопливо ковылял рядом с Федором, боясь даже на шаг отстать от него, и все пытался заглянуть в глаза.
   Наконец, Туманов не выдержал.
   -Что вы на меня все время так изучающе смотрите?
   -У вас в глазах печаль. Это плохо, молодой человек. Жизнь дается не для того, чтобы ее проводить в скорби, - поучительно заметил старик.
   Федор вздохнул. Тяжело держать в себе душевную боль. Многое он мог перенести, только не смерть Даши. И он решил высказать, о чем  так болела душа. Этот старик, бомж, может, поймет и посочувствует. Ведь он тоже человек.  Да и все едины в своем рождении и смерти. Это только потом жизнь разделяет всех по каким-то своим непонятным правилам.   
   -У меня сегодня убили близкого человека, - грустно сказал Федор, помолчал, прислушиваясь к натуженному сопению старика, и добавил: - Девушку, которую я очень любил. И вот потерял.
   -Мне очень жаль. Извините, - сказал старик и деликатно замолчал. Не стал лезть в душу с подробными расспросами. И Федор шел молча. Шел и ни о чем не думал. В этот момент он себя представлял таким же заброшенным и никому не нужным, как этот старик шедший рядом. Они оба – путники, блуждающие по дороге в ночи.  И Федор не стал бы возражать, если бы  эта дорога никогда не кончалась. Была вечной.
   Но старик указал на подворотню, в которую они тут же свернули и, Федор увидел мрачный старый пятиэтажный дом  с окнами без стекол.  Он временно приютил бомжей, став их жилищем.
   -Вот здесь я и живу вместе с моими друзьями, - сказал старик. – Пойдемте к нам. Переночуете. Мне кажется, вам некуда идти. А оставаться одному в такой момент нельзя. Я знаю, как это тяжело потерять близкого человека. Я прошел через это, - печально произнес он. – Сначала потерял жену. Потом сына.  Извините за нравоучение, но в такой момент, главное не потеряться самому. Не пропасть. Пойдемте, - он легонько хлопнул Федора по плечу.
   Они вошли в темный подъезд. Старик хорошо ориентировался в темноте, быстро поднимался по ступенькам. Теперь Федор едва успевал за ним.
   На четвертом этаже они остановились, и старик постучал шесть раз в одну из дверей, после чего дверь открыли. На пороге стоял человек. На Федора он уставился не приветливо, явно не радуясь его появлению тут. Но ничего не сказал, когда Федор вошел.
   В этом доме бомжи жили своей общиной. Чужаков не принимали. И Федора не впустили бы, если б не старик. Он закрыл дверь и отозвал встретившего их мужика в комнату.
   Федор не слышал, о чем они говорили. Но отношение к нему сразу переменилось не только этого бомжа, но и всех остальных. А в квартире их проживало больше десяти человек. Были тут и женщины, еще достаточно молодые и уже пожилые. Они  держались особняком, не

 вмешиваясь в дела мужчин.
   Федору был оказан гостеприимный прием. Не смотря на ночь, на столе появилась закуска и две бутылки водки.
   -Садитесь, - пригласил старик Туманова к столу. – Вам надо выпить.
   Федор выпил стакан водки, но закусывать не стал.  Кусок в рот не лез. Даже не стал себя мучить. И видя это, старик услужливо спросил:
   -Может, вы хотите прилечь?
   Федор только и думал об этом. Выпив стакан, почувствовал такую расслабуху, что веки сами собой стали слипаться. За столом засыпал.
   -Хотелось бы. Если, это можно.
   Старик как будто удивился.
   -А почему нет? Мы же тоже люди и ничего человеческое нам не чуждо. Спальня у нас там, - махнул он рукой на соседнюю комнату.
   Федор не стал оспаривать какое-либо различие между просто человеком и бомжом. Но, если бы ему сейчас предложили улечься на полу,  как это зачастую делают бомжи, лег бы. Сон валил его с ног.
   Лежа на диване в комнате отведенной под спальню, он слышал, как спасенный им старик рассказывал своим бомжам приятелям:
   -У него невесту сегодня убили …
   «Убили…» - мысленно повторил Федор и не стал слушать, что говорил старик еще. Закрыл глаза и сразу точно провалился куда-то в невесомость, впервые испытывая на душе блаженное спокойствие, отгородившее его от житейских мук.
   Утром, когда Федор уходил, старик бомж, пожимая на прощанье руку, сказал:
   -Если негде будет ночевать, милости прошу, - улыбнулся он. – Захо-

дите. Будем рады и встретим как дорогого гостя.
   -Кто знает, может еще и зайду. Мир тесен. Хоть это звучит и банально, зато вернее и не скажешь. А сейчас мне надо идти. Дела, - как бы извиняясь за спешку, проговорил Федор.
   Старик понимающе кивнул и, вскинув руку, перекрестил Федора, со словами:
   -Берегите себя.
   И Федор пошел, даже не зная, вернется ли еще сюда.


ГЛ. 30

 
   Время было около десяти утра, когда Федор вошел в кафе «Весна». Но прежде, чем войти в зал, остановился в коридоре и через стеклянные двери посмотрел на стойку бара. Там вместо волосатого бармена стояла пышногрудая брюнетка.
   Это было даже очень некстати. Федор рассчитывал пристрелить волосатого дохляка прямо здесь, за стойкой, у всех на глазах, как зачастую поступают киллеры, когда хотят показать своим выстрелом превосходство над жертвой. Этот подонок заслуживает такой смерти.
   Федор подошел к стойке.
   -Что желаете? – приветливо спросила брюнетка, обжигая Федора взглядом своих карих глаз. Она нарочно крутанулась перед высоким красавцем мужчиной, демонстрируя свою безукоризненную фигуру. Вот, мол, я какая, посмотри. И если ты очень постараешься, могу быть

 твоей.
   Но Федор стараться не стал.
   -Скажите, здесь работал парень, такой высокий, волосатый? – задал он вопрос, несколько обескуражив брюнетку, потому что как бы наплевал на все ее старания понравиться высокому красавцу. Не думала она, что такого импозантного мужчину привлекают такие отвратительные типы, как бармен Василий. И сразу утратила весь интерес к Федору.
   -Василий что ли? – скривила девица свои губки, отобразив этим все пренебрежение к волосатому бармену, а заодно и к Федору.
   -Он. Повидать бы мне его. Понимаете, я ему деньги должен. Он тут работал … Я занял и не отдал… - соврал Туманов. Никаких денег отдавать бармену не собирался. И не занимал вовсе, а отобрал, причем самым наглым образом. Но за это себя нисколько не корил. И пусть бармен благодарит, что в тот раз Федор не пришиб его. А надо было бы. Может, сейчас и Даша была бы жива. Ведь это он выследил Федора. Ва-си-лий! Федор возненавидел это имя.
   -Василий тут больше не работает.
   -Не работает? Какая жалость. А вы не знаете его адрес?
   Брюнетка презрительно фыркнула.
   -Вот еще. Адрес мне его знать. Да он не в моем вкусе. Я с такими не сплю, если хотите знать.
   Федору сейчас вообще не хотелось знать, с какими спит эта развязная девица. Более того, ему было вообще наплевать на нее. И пришел он сюда с одной единственной целью, которую должен выполнить.
   -Как же мне его отыскать? – задумчиво проговорил он. Но девица

 пришла на выручку, подсказала:
   -Адрес можете узнать у нашей директрисы, - вытянула она пухленькую ручку, указав на коридор, где была дверь директорского кабинета.
   -Действительно. И как я сам не догадался об этом. Спасибо вам, - Федор улыбнулся брюнетки, но его улыбка девицу не тронула, и она его проводила холодным взглядом.

   Директрисой оказалась толстушка лет пятидесяти пяти с большими глазами  и ртом, похожим на лягушачий. Она сидела за столом и прихлебывала из чашки кофе. Причем, делала это маленькими глотками. Но Федор подумал, что если б она захотела и как следует раскрыла рот, то опустошила содержимое чашки одним глотком, а заодно проглотила бы и ее.
   Еще он всегда считал женщин толстушек, добрячками. Но эта оказалась не такой. Она выкатила на Федора глаза. Наверное, хотела, чтоб он постучал, прежде чем появиться в ее кабинете. Но этот нахал вошел без стука, оскорбив ее самолюбие.
   -Вам чего, молодой человек? – неприветливо спросила она, отставляя чашку с недопитым кофе и намереваясь  выпроводить нахала.
   Федор посчитал нужным улыбнуться. Иногда это на женщин действовало. Даже на самых неприступных. Но эта оказалась твердой как скала. Сидела с деловым видом, истомившись от безделья и хлопала глазами на нахала, ожидая ответа.
   -Мне бы адрес узнать? – вежливо попросил Туманов. – Тут у вас бармен работал. Василий, - глядя на толстушку, он все больше приходил

к мысли, что просто так эту неповоротливую тетку не расшевелишь.
   -А почему я должна вам дать его адрес? Эти сведения закрытого характера. Вы из милиции?
   Теперь уже Федору стало не до улыбок. Беседа  явно принимала неприятный оттенок. Он покачал головой.
   -Нет, я не из милиции.
   -Ну, вот. А чего ж тогда спрашиваете. Приходят тут всякие. Адрес ему дай.
   Кажется, толстушка перешла к грубости. Взглянув на Федора, она с недовольством продолжила:
   -Он работал у меня. Попросили устроить. Я устроила. Но больше не работает. Я его рассчитала, - говоря так, хотела показать Федору, какая она строгая хозяйка. И не следовало ему вот так врываться в ее директорский  кабинет.
   Туманов навис над толстушкой.
   -Слушай ты, жаба. У меня нету времени уговаривать тебя. Убита молодая, красивая девушка. И этот подонок имеет самое прямое отношение к ее смерти. Ты поняла? – проговорил он угрожающе.
   Директриса  раскрыла рот и дико вытаращила свои крупные глаза, отчего еще больше стала похожа на лягушку, выискивающую комара, которого хотела бы слопать. Но Федор был ей явно не по зубам. И бледнея под его решительным взглядом, она вдруг почувствовала, что еще немного и обписается. Прямо здесь, при нем. Она заерзала толстой задницей в кресле, сдерживая близкие позывы.
   -Я же ничего не знала, - заикаясь от волнения, проговорила она и стала копаться в ящике стола, пока не достала оттуда тетрадку.  –
Понимаете? Василий позвонил, сказал, что больше не выйдет. А потом, я за его действия не отвечаю. Что он там натворил, в чем замешан. Пусть сам отдувается. А адрес я сейчас вам его скажу. Вот. Пожалуйста, - она полистала тетрадку и сказала: - Записывайте.
   -Я запомню, - не меняя тона, ответил Федор.
   -Хорошо. Как хотите. Вот его адрес. Козин переулок. Дом – восемьдесят девять. Квартира – сто сорок пять. Номер телефона нужен?
   -Давайте, - с прохладцей сказал Федор. Не мог простить толстушке того пренебрежения, с каким поначалу отнеслась она к нему.
   И директриса назвала номер. Потом вопросительно уставилась на Федора, как бы спрашивая, что еще ему надо. И если бы он ей велел раздеться, тут же сняла бы с себя все до последней сорочки. Но Федор поступил великодушно, оставил толстушку в покое. И уже направившись к двери, предусмотрительно предостерег от дурного поступка.
   -Смотри, не вздумай ему позвонить. Или еще кому. Вернусь, пристрелю тебя прямо здесь, - показал он пистолет, при виде которого с женщиной едва не сделалось плохо.
   -Нет, я не буду. Я за его дела не отвечаю. И никому звонить не собираюсь, - пообещала она.
   -Вот и правильно. Дольше проживешь и уж точно не похудеешь, - подмигнул Федор и вышел, хлопнув дверью.
   Подождав пару минут, директриса выскочила из кабинета и кинулась в туалет.






ЧАСТЬ 13.
ГЛ. 31
   Федору не пришлось долго блуждать в поисках места жительства бармена. Оказалось, он жил с Дашей в одном районе. И возможно, когда-то, где-то, они даже встречались. Пусть и мельком. Невзначай, в метро, на улице, или на автобусной остановке. Возможно, он даже запомнил ее лицо, а потом равнодушно смотрел, как она мучалась, умирая. Наверное, он в этот момент не очень-то задумывался, что будет с ним самим.
   Туманов стоял перед домом, в котором жил бармен, но идти к нему вот так сразу не спешил. Для начала позвонил, выяснил, дома  ли тот.
   Оказалось, бармен был дома. Ответил пьяный голос, но Федор узнал его. Это был он, бармен Василий. И, кажется, один. Наверное, он спал и своим звонком Федор разбудил его. Теперь Туманов думал, как лучше поступить, идти сейчас, или торчать на лавочке возле соседнего подъезда, дожидаясь, пока бармен вздумает выйти. А если не выйдет? Пьянствовать он может и день, и ночь. Все зависит от запаса алкоголя. Но вечером или ночью, он вряд ли откроет дверь. Не такой он дурак. И Федор решил наведаться к Василию прямо сейчас.
   Он вошел в подъезд и не спеша поднялся на пятый этаж. Остановился перед дверью с номером сто сорок пять. Прислушался.
   За дверью была предательская тишина, которая настораживала Федора. Ей он доверял меньше всего. Не исключено, что этот гад просто притаился. Толстушка могла не сдержать своего обещания и позвонить. Тогда это уже хуже. Ведь у него было время подготовиться к встрече.
   Федор передернул затвор пистолета и не поставив на предохранитель, сунул его за ремень под пиджак. Так удобней выхватить его, если вдруг понадобится быстро выстрелить. Теперь оставалось совсем немного, заставить бармена открыть дверь своей квартиры.
   Мысль на этот счет пришла неожиданно и как-то сама собой, как только Федор увидел, что открылась соседская дверь и на площадку шагнула сухонькая старушка с авоськой в руке. Поначалу на Федора она не обратила внимания, повернулась и заперла дверь на ключ.
   А Туманов растянулся по всей площадке, загородив проход на лестницу. Притворился пьяным.
   -Мать, - заплетающимся языком пролепетал он, призывая старуху на помощь. – Помоги, мать. Встать не могу. Помоги.
   Важно было так сыграть роль алкаша, чтобы старуха поверила. И, кажется, получилось. Сначала старуха посмотрела на него подслеповатыми глазами, а потом заворчала недовольно:
   -Чего разлегся тут, обормот? С утра зальют глаза и шастают по подъездам. Ну-ка, отодвинься с прохода.
   -Не могу, мать. Я так устал, - произнес Федор, не имея и малейшего намеренья пропустить старуху. Она – его шанс попасть в квартиру к бармену.
   -Еще бы тебе не устать, - съехидничала старая. – Небось бутылку вылокал, а теперь лежишь тут.
   Федор жалобно всхлипнул, точно собирался заплакать и попросил:
   -Мать. Я к Ваське. Позвони в дверь. Встать не могу. Пожалуйста, позвони. В туалет хочу. А то тут нагажу вам. – Он сделал попытку встать, но тут же упал опять на пол.
   -Не бросай меня, мать. Помоги.
   -Какая я тебе мать? Алкаш проклятый, - обиделась старуха, но подошла и нажала на кнопку звонка. Услышала, что сосед подошел, громко сказала:
   -Василий, открой!
   Послышалось какое-то невнятное бормотание и щелчки открываемых замков.
   Федор предусмотрительно перевернулся на живот. Вряд ли со спины пьяный бармен узнает его. А ему только вползти в квартиру.
   Аська открыл дверь, хотел что-то сказать соседке старухе и только раскрыл рот, как Федор быстро вполз на четвереньках в квартиру и ногой толкнул дверь, чтоб захлопнулась. Получилось все, как надо.
   Пьяный бармен опешил от такой наглости.
   -Эй! Ты кто такой? А? А ну, подними хавальник… Я погляжу.
   Федор быстро распрямился, встал на ноги, давая бармену возможность рассмотреть себя. И сказал:
   -Привет.
   Аська заморгал глазами, изумленный появлением Туманова в своей квартире. Предполагал, что мент попытается отыскать его, но чтобы он вот так просто появился тут, в его квартире… Какая наглость!
   В комнате на столе рядом с бутылкой водки лежал пистолет, который он купил у Ленчика Пузо на случай, если мент попытается свести с ним счеты. Поняв свою оплошность, Аська рванулся в комнату, но Федору удалось достать бармена ногой в спину. И Аська пролетев мимо стола, воткнулся головой в шкаф.
   -Сука! – завыл он, схватившись за разбитую голову.
   -Сам виноват, - равнодушно произнес Федор, войдя в комнату. Он взял со стола пистолет, осмотрел. Заводской номер был на нем  затерт.
   -Интересная штуковина, - повертел он пистолет в руках, словно решая, что теперь с ним делать? Одно только знал точно, выбрасывать в окно его не будет. Оружие должно служить для других целей. Например, пристрелить кого-то. Об этом он сказал насмерть перепуганному бармену. Но тот промолчал, испуганно следя за каждым движением Федора и ожидая, что тот пристрелит его прямо сейчас.
   Молчание бармена очень не понравилось Федору. Разве для этого он здесь, чтобы смотреть на эту тощую испуганную рожу, которая предпочитает отмалчиваться. Пора заставить бармена говорить.
   Пришлось подойти и врезать бармену ногой по ребрам. Удар был не слишком сильным, но достаточно чувствительным. И Аська взвыл.
   -Кто тебя послал следить за мной? – спросил Федор, не обращая внимания на вопли волосатого бармена, и включил телевизор, нарочно прибавив громкость. Теперь можно орать, сколько хочешь.
   -Отвечай, когда тебя спрашивают, - посоветовал Туманов, при этом подкрепляя слова еще одним ударом. Только на этот раз уже ногой в живот, чтобы волосатик покатался по полу. И пригрозил пистолетом.
   Все вместе произвело положительный  эффект, и  волосатый заговорил:
   -Сука! Мент поганый! – корчась от боли, запричитал Аська. Он был в такой степени опьянения, что  мог терпеть боль и  ругал Федора.
   Хотя это нисколько не оскорбляло самолюбие Туманова. Он был готов выслушать все, что угодно, но по делу. Поэтому поспешил задать вопрос:
   -Мне повторить? Врезать тебе еще разок, или ты сам все прояснишь?
   -Сам скажу. Пузо меня послал. Понятно тебе?
   -Пузо, говоришь, - Федор схватил бармена за длинные волосы, поднял с пола и швырнул на диван. Так хотелось пристрелить лживого гаденыша. Он давно заслуживает пули.
   -Ты меня, значит, перехитрил. Послал к «Уралочке», чтобы потом выследить?
   Аська оскалился в ехидной улыбке.
   -Ты что ли один хитрожопый? Мы тоже не пальцем деланы, - гордо сказал  он о себе. Причем, во множественном числе.
   И Федор почувствовал в его голосе эту гордость. Только надолго ли она у него? Скоро сдохнет бармен как собака.
   -Кто с тобой еще был у Даши?
   Аська не понял, уставился на Туманова.
   -Чего ты мелешь? Какой еще Даши? Не знаю я  таких. И нечего на меня валить. Понял?
   -Даша, это та девушка, которую вы убили, - объяснил Федор. Следующий его удар, теперь уже в голову, заставил бармена быть более понятливым и напрячь память.
   -Не бей меня. Я вспомнил ту девушку. Вспомнил.
   -А кто с тобой был, тоже вспомнил?
   -Шнырь был. И Зубок с Нельсоном. Пойми, я не мог отказаться. Иначе они бы меня убили. Пузо велел ехать с ними. Мы тебя несколь-

ко дней пасли возле «Уралочки»… - Аська виновато взглянул на Федора. – Я не хотел, чтобы все так получилось. Поверь. Но Зубок позвонил кому-то по сотовому…
   -Ладно с этим. Лучше скажи мне про Шныря, - в руке Федор держал тот пистолет, который забрал у бармена. Свой так и остался в кармане. Да теперь и не было нужды доставать его.
   -Чего ты хочешь знать?
   -Я хочу знать, где мне найти Шныря? Но, смотри, не ври, как в прошлый раз. Я тебя привяжу за руки и за ноги к батарее и поеду искать Шныря. И если окажется, что ты соврал, вернусь и выпущу тебе кишки.
   Угроза подействовала. Аська решил на этот раз не обманывать.
Хотя и не сомневался в том,  что если Шнырь узнает, кто его кладонул, то сам выпустит Аське кишки. Но сейчас ему все же лучше не врать.
   -На Заводской он живет. Там у него телка. Вот у нее и живет. Дом – сто второй. В восемьдесят девятой квартире. Там его и найдешь.
   -Машина?
   Аська не понял. Сначала решил, что мент хочет отобрать его «Ниву». Отдал бы не раздумывая. Пропади она пропадом. Жизнь дороже.
   -Ну, ты и тупой, - Федор почувствовал, что теряет терпение. – На какой тачке Шнырь ездеет? Я что, непонятно выражаюсь?
   -Нет. Все понятно, - не дожидаясь удара в лицо, поспешил заверить Аська и сказал: - Серая «девятка» у него. – И Аська назвал номер. Теперь он немного протрезвел и острее почувствовал, что собственная его жизнь на волоске. И был готов на все, лишь бы мент оставил его в живых.
   -А про Нельсона с Зубком ничего сказать не могу, - признался Аська. -  Не знаю их. Они какие-то скрытные. Даже Пузо их боится.
   -Разве они ни его «быки»?
   Аська засмеялся, так позабавил его опер. Ну такое ляпнул!
   -Они с ним рядом не стояли. Шнырь подслушал, как Пузо говорил, будто их прислал Мономах. И велел, чтобы Пузо им помогал. Вот он очко и рвет, - Аська замолчал, обдумывая, как бы поделикатней попросить мента, чтобы не «замочил» его. И решил, что самое лучшее, предложить ему деньги. Их все любят, и менты и бандиты.
   -Слушай, не убивай меня? Я ведь человек маленький, что говорят, то и делаю. А я тебе денег дам. Вон там в ящике в шкафу, возьми пять штук «зелени». Только не убивай, а? Я жить хочу. Это они заставили меня … Клянусь тебе.
   «Он хочет жить. Но ведь Даша тоже хотела жить. И я хотел, чтобы она жила. Ее жизнь дороже, чем жизнь десяти  таких подонков.»
   Федор ничего обещать не стал. Давать обещания ни  в его стиле. Повернулся к Аське спиной. Хотел испытать, кинется на него бармен или нет. Оказалось, не кинулся. И Федор разозлился, но решение свое, убить бармена, не думал менять. Он заслуживает смерти.
   -Ладно, Василий. Раз ты предлагаешь взять деньги, возьму. Не фальшивые они у тебя?
   Аська сразу оживился, даже в лице переменился. На щеках вместо бледности, проступил едва заметный румянец. Он облегченно вздохнул. Кажется, удалось уговорить мента, чтобы не убивал. Теперь он постарался не разочаровывать его с долларами.
   -Да ты что? Я их Ленчику пузатому собирался отдать. Но раз такое

 дело, бери ты. Они самые настоящие. Забирай все.
   Федор повел плечами. Как знаешь, мол. Он не любил, когда его долго уговаривают. Положил доллары в карман пиджака. Теперь, вроде бы, можно и уходить.
   Аська стоял перед ним, свесив длинные руки вдоль туловища. Надежду не терял, но мент так и не сказал, что дарует ему жизнь. И неизвестность не давала окончательно успокоиться. Но вот мент повернулся к дверям. Бармен провожал его взглядом, отсчитывая шаги.
   Один, второй … И вдруг он остановился.
   Аська почувствовал, как кольнуло сердце.
   -А кто стрелял в девушку?
   От этого вопроса бармен вздрогнул, и лицо опять сделалось белым.
   -Я не хотел. Честное слово … Это они … Зубок. Он заставил. Пистолет дал, - про то, что пистолет куплен за триста баксов, говорить не стал. Сейчас это уже неважно. Важно другое, убедить мента  в своей невиновности. А потом бежать сломя голову из города. Навсегда.
   -Стало быть, стрелял ты! – Федор сверкнул на бармена бешеными глазами. Оказывается, этот гад не только выследил его. Он убил Дашу!
   Аська упал перед Федором на колени. Ботинки готов был целовать.
   -Прости. Умоляю. Бери квартиру, машину, только не убивай меня. Я жить хочу! Понимаешь ты это? Хочу.
   Федор отбросил бармена в сторону ударом ноги.
   -Встань, падаль! Жить он хочет. А она? Она разве не хотела? Разве не просила, не убивать ее? Ты пожалел ее? Отвечай! Или не помнишь?
   -Но я не хотел убивать ее. Матерью клянусь. Это все Зубок. Он велел … - Аська не договорил, почувствовав, как ствол пистолета вошел ему

 в рот и уткнулся в небо. Он вытаращил глаза, проглотив слюну.
   И в следующее мгновение грохнул выстрел, разметав мозги бармена вместе с брызгами крови по комнате.
   -Она тоже не хотела умирать, - проговорил Федор над мертвым телом. Он тщательно стер свои отпечатки пальцев с рукоятки и курка, после чего вложил его бармену в руку.
   Теперь это было, похоже, на самоубийство. Отчаявшийся в жизни холостяк, добровольно ушел из жизни. Когда-то так подставили и его.
   Потянув через носовой платок за ручку, он открыл дверь. Потом также при помощи носового платка захлопнул ее за собой.
   «Ну, вот. Счет открыт,» - думал он, направляясь к автобусной остановки, уже определив, кто будет следующим.


ГЛ. 32

   Серая «девятка» с нужным номером стояла возле кирпичной шестиэтажки. Бармен не обманул. Позвонить, предупредить Шныря он не мог. Значит, хозяин машины сейчас у своей девице. То-то будет для него неожиданностью увидеть Федора. Они искали его. Все вместе с барменом Зубком и Нельсоном. А теперь Федор будет их отлавливать поодиночке. Он будет наслаждаться их унижениями, и не остановится, пока не прикончит всех до одного.
   В квартиру Туманов не пошел. Был поздний вечер. В окнах горел свет. Но на пятачке, где стояла серая «девятка» было темно. Фонарь на столбе не горел. И стоя возле машины, Федор наблюдал за женским
 
силуэтом мелькавшем в окне. Но у него и мысли не возникало убить любовницу  негодяя Шныря.  Возможно, она не имеет ни малейшего представления о его криминальных делах. Да и зачем лишний труп? Он ведь не кровожадный убийца. Просто нужно сделать так, чтобы Шнырь вышел на улицу. На этот счет есть много способов.
   Но лучшего, прийти в голову не могло. Федор ударил ногой по двери «девятки». И когда пронзительно заверещала сигнализация, присел за машиной, так, чтобы его не было видно от подъезда.
   Не прошло и минуты, как на балконе второго этажа, как раз напротив машины, появился парень в спортивном  костюме. В том самом, как описывала его соседка Даши.
   «Шнырь,» - догадался Федор. Хотелось выстрелить в него отсюда.
   Шнырь глянул сверху на свою, припаркованную на тротуаре машину, вытянул руку с брелком. И сигнализация замолкла. Но он не спешил вернуться в комнату, где его дожидалась подруга. Закурил, поднеся зажигалку к лицу.
   И Федор увидел его хищные глаза. Они впивались в темноту, за каждый куст шиповника росшего возле тротуара. А уши улавливали любой, даже самый незначительный шорох, доходивший до него из темноты, отыскивая в нем опасность.
   Потом в проеме балконной двери появилась симпатичная мордашка молодой женщины. Она позвала его, и Шнырь вернулся в комнату, зашторив окно вместе с балконной дверью.
   Федора это не обескуражило. Рано мальчик собрался на покой.
   -Нет, Шнырь, уснуть тебе сегодня не удастся, - решил Федор и опять ударил по машине.
   И только что замолчавшая сигнализация, опять оглушила своим диким воем полусонную тишину двора.
   Туманов увидел как из-за шторы показалась рожа Шныря. На этот раз он не стал выходить на балкон. Вел себя осторожней бармена.
   «Неужели, гаденыш», что-то заподозрил?» - подумал Федор, наблюдая, как крайне осторожно ведет себя Шнырь.
   Его хитрая физиономия опять скрылась за шторой. Но, наверное, ему и в голову не пришло, что Федор может отыскать его здесь.
   Через пару минут Санька Шнырь вышел из подъезда, втягивая носом ночную прохладу. Подъездная дверь открылась тихо, но прежде чем шагнуть в темноту, Шнырь осмотрелся. Отключил сигнализацию. От освещенного подъезда не отходил, словно раздумывал, стоит ли вообще топтаться по темноте. В его сознание сейчас боролись две стихии: жизни и смерти. Зато, инстинкт самосохранения, данный природой любому существу, у него напрочь отсутствовал.  Скорее всего, Шнырь не думал, что вот так просто может умереть. Он жил в криминальном мире, чувствуя себя под его защитой, и никто из простых людей не вправе распоряжаться его жизнью.
   Он подошел к машине, поставил ее опять на сигнализацию и уже хотел уйти, как вдруг услышал негромкий голос, от которого ему стало не по себе:
   -Шныренок!
   Так никто никогда его не звал. И Шнырю не нравилось такое прозвище. Виделось в этом что-то унизительное. Как будто он маленький юркий зверек.  Шнырь обернулся. Сначала не узнал Федора. Да и видел-то его всего ничего. А тут еще темнота мешает. Догадался, что че-

ловек окликнувший его прятался за машиной.
   -Чего тебе надо? – угрюмо насупился Шнырь, вглядываясь в лицо Туманова. Что-то показалось знакомым.
   Федор подошел поближе. Надо же помочь парню вспомнить.
   -Я пришел, передать тебе привет от бармена Василия, - сказал Федор. Может хотя бы теперь парень вспомнит его. А то стоит, строит из себя этакого дебила с глупой рожей..  На всякий случай сунул руку в наружный карман пиджака, снял пистолет с предохранителя.
   Теперь Шнырь узнал его, хотя и старался не подать виду. Гонял во рту жевачку. Но стоило Федору сделать еще всего лишь шаг, как Шнырь не произнеся ни слова, резко выкинул правую руку, в которой блеснуло лезвие ножа. Причем, произошло это так неожиданно, что Федор не успел среагировать и почувствовал, как острое лезвие скользнуло по его левому боку. И тело сразу обдало жгучей болью.
   Федор отскочил на пару шагов.
   -Ах ты, выродок! – Он достал из кармана пистолет. Зачем ему раненому, пытаться отбиться от ножа, когда можно воспользоваться стволом. Надо было сразу достать его. Тогда бы этот щенок не дергался.
   Увидев в его руке пистолет, Шнырь, сразу присмирел. Не дурак был, понял, что проиграл. Его смерть, это теперь всего лишь вопрос времени. Но в том, что Федор убьет его, Шнырь нисколько не сомневался. Об одном жалел, у мента оказалась хорошая реакция. И удар получился не таким, как ожидал Шнырь. А ведь мог бы свалить опера.
   -Брось нож! – потребовал Федор. Повторять не пришлось.
   Шнырь бросил нож, настороженно уставился на ствол в руке Федора. Если бы не пистолет, на куски располосовал мента. А теперь чувст-


вовал себя унизительно, но еще пытался подражать браткам.
   -Шустрый ты больно, как я погляжу. Научился ножом махать.
   -А что мне еще оставалось делать? Дожидаться, пока ты меня за хибот возьмешь, как Аську? Все равно прикончишь, - Шнырь хотел показать, что не боится смерти. Но Федор заметил, как испуганно бегают его глазенки. И совсем не похож он на стойкого мафиози.
   -Ублюдок! Ты хочешь жить?
   Шнырь не ответил. Только съежился больше перед дулом пистолета.
   -Разве ты имеешь право на жизнь? И Нельсон с Зубком? Твари! За что вы убили девушку? Она не сделала вам ничего плохого.
   Услышав про Нельсона с Зубком, Шнырь нервно дернулся. Мент про них знает, но откуда? Страшная догадка о судьбе Аськи пришла к нему. И он вдруг ощутил себя ничем не защищенным перед лицом смерти. Все это геройство братков, ничто иное, как игра. Только вот умирают они по настоящему.
   -Я не убивал твою девушку. Слово даю, - подавленно произнес Шнырь и признался: - Это, Аська бармен ее … Зубок велел. А убили, между прочим, ее из-за тебя. Зубок сказал, ты знаешь, где дискета.  Отдал бы, и никто ее не стал бы убивать.
   Федор пристально взглянул в глаза парню. «Бредет, что ли? Дискета, какая-то?»  За разъяснениями обратился к Шнырю:
   -Постой, какая дискета? О чем ты?
   Шнырь посчитал, что Федор с ним не искренен.
   -О том, - сказал он и сплюнул под ноги. – Зубок сказал, перед тем как сдохнуть инвалид что-то сказал тебе. Наверное, про дискету, - последнюю фразу Шнырь произнес не слишком уверенно и опять сослался на Зубка. Это все он говорил. А Шнырь только ушами водил.
   -Что сказал? Про какую дискету? – в голосе Федора появилась отдаленная растерянность. Хорошенькое открытие для него сделал  этот Шнырь. Оказывается, он про него знает больше, чем сам Федор.
   -Подожди. Объясни толком, какой инвалид? И что он мне должен сказать про эту чертову дискету? Слышишь?
    Парень прикусил губу. Может не стоило ему говорить все это менту. Вроде, не в курсах он. Да и по глазам видно. Может, зря на него наехали? Зубку бы сообщить. Делать выводы, по его части. А Шнырь – человек маленький. И он тут же пожалел, что ввязался не свое дело. Еще когда увидел этого мента вместе с Верзилой в кафе, сердцем почувствовал, что добром это не кончится. Непростой, этот мент, а из уголовки. И под прицелом он сейчас не Зубка держит и не Ленчика пузатого, а его, Саньку Шныря.
   -Зубок и Нельсон … Кто они такие?
   Шнырь, опять съежился, как только Федор упомянул про них. Видно боялся он их больше чем Федора. И говорить про них ничего не захотел. Сказал отрывисто:
   -Не знаю я про них. Понял? И зря давишь на меня, - он помолчал немного, потом добавил тихонько: - От Мономаха они. Понял?
   Федор левой рукой держался за раненый бок, чтобы кровь не так текла. Этот засранец, Шнырь зацепил его прилично. Хорошо еще, что лезвие прошло вскользь. А ведь мог и вогнать тесак по самую рукоять. Тогда бы  Туманову конец.
   -Ключи от машины дай? – потребовал Федор.
   Шнырь с неохотой достал из кармана спортивной куртки брелок с ключами и кинул Федору. Расчет был на то, что, прижимая рукой рану, мент не сумеет быстро среагировать и поймать ключи. Он наклонится, поднять их … Саньке достаточно нескольких секунд, чтобы добежать до подъезда. Там в квартире у любовницы, лежит его «ТТ» с полной обоймой патронов. Жаль не прихватил его сразу.
   Федор промахнулся, не поймал ключи. Наклонился, взять их, а когда поднял голову, Шнырь уже был возле подъезда. Не ожидал Туманов от пацана такой прыти. Но отпускать его живым не собирался.
   -Напрасно ты так, - Он вскинул пистолет, для верности держа его двумя руками. В голову Шныря целить не стал. Тот бежал неровно, а стало быть можно промахнуться. Прицелился в спину, и разом за разом выстрелил. Увидел, как сразу бросило Шныря вперед, будто сзади кто-то сильно толкнул, и он глухо стукнулся головой о ступеньки.
   -Вот так, парень. Получил ты то, что заслуживаешь, - без сожаления сказал Федор, убирая пистолет в карман.
   А на втором этаже в окне мелькнула женская фигурка и тут же спряталась за штору. И Федор понял, что сейчас, немедленно, должен исчезнуть отсюда. Наверняка, любовница Шныря сообщит кому надо.
   Он быстро отпер дверь, сел за руль, вставив ключ в замок зажигания. Легкий поворот, и мотор взревел. Рванув с места, Туманов полетел  к Садовому кольцу, Всегда испытывал кайф от сумасшедшей езды.

   Рана была не такой уж глубокой, но кровь из нее текла не переставая. Нужна  помощь, но, разумеется, в больницу ехать он не собирался. Для себя он уже решил, куда поедет. Только там, у бомжей, можно

 отлежаться два, три дня пока мало-мальски подживет бок.
   На «девятке» взятой у Шныря, он доехал то того перехода, возле которого в прошлую ночь вступился за старика бомжа. Дальше на машине ехать было нельзя. Если любовница Шныря не дура и позвонила браткам, то уже скоро те кинутся искать его. И если машину оставить рядом с обиталищем бомжей, бандюки могут наведаться туда.
   Немного успокаивало одно, вряд ли эта чувиха разглядела его в темноте. А Шнырь уже не поделится своими воспоминаниями о менте. По крайней мере, на этом свете.
   Федор свернул к обочине и остановился возле перехода. Мотор заглушил, но ключ из замка зажигания вынимать не стал. Возможно, кто-то захочет воспользоваться «тачкой». А Федор не жадный, тем более, что и самому Шнырю эта машина больше не понадобится.
   Но прежде, чем вылезти, он достал с задней панели аптечку. Ее надо взять с собой. Йод, бинты, наверняка в ней есть.  И не придется топать в аптеку за необходимыми лекарствами.
   На заднем сиденье лежала кожаная куртка. Федор взял ее. Сразу определил, немного не по размеру, ведь Шнырь меньше ростом, и куртку возил скорее всего для того, чтобы не испачкать сиденье, когда занимался любовью в машине. Но Федор не побрезговал. Его пиджак с левого бока весь залит кровью, и щеголять в нем по улице уже не будешь. Любой постовой обратит внимание. Да и перед людьми стыдно.
   Оставив машину, он побрел по улице, припоминая все те закоулки, через которые его вел старик. Бомжи его уважительно называли  по отчеству  - Дмитричем. Теперь Федору понадобится его помощь.
   Пришлось побродить по закоулкам, прежде чем нашел пятиэтажку.
   Отыскав старый дом и поднявшись на четвертый этаж, Федор постучал в дверь. Шесть раз, как тогда Дмитрич. Услышал осторожные, крадущиеся шаги, а потом голос самого старика Дмитрича.
   -Кто? – хрипловатым голосом, спросонок спросил Дмитрич.
   Федор догадался, что поднял старика с лежанки. Ночь, и тот спал.
   -Открой, Дмитрич. Это я, - сказал Федор, чувствуя слабость в ногах.
   Старик узнал его по голосу, отодвинул тяжелый засов от двери. А только Федор вошел, заорал в полумрак квартиры:
   -Скорее ко мне.
   Федор закрыл глаза. И падая на пол, слышал топот ног по дощатому полу. Потом почувствовал, как его подняли и понесли в комнату, положили на старый промятый диван, на котором он спал в тот раз.
   И тут же незнакомый грубоватый голос произнес:
   -Посвети сюда. На рану.
   -Мать твою ети, - изумился кто-то  рядом. – Да он весь в крови. Куда ж вы его на постель-то? Обмыть бы сначала надо. Перепачкает все.
   -А ну, тащите мне ведро с водой, - приказал кому-то Дмитрич.
   Федор слышал голоса, но глаза открывать не хотел. Вместе с болью чувствовал адскую усталость. Хотелось забыть про все и заснуть.
   Бомжи воспользовались принесенной аптечкой и после того, как смыли кровь с раны, оказали Федору необходимую помощь.
   Старик Дмитрич проявил недюжинные способности медработника, и умело наложил Федору повязку, прикрепив ее к телу пластырем.
   -Ничего. Дня через четыре подживет, - со знанием дела сказал старик, и никто из присутствующих бомжей не решился с ним спорить. – Рана пустяковая. А он молодой, здоровый, - заключил он.

   На этот раз в квартире оказалось двенадцать бомжей и среди них три женщины. В отличие от мужиков, они страдали бессонницей. Сидели в кухне, плотно занавесив окно, чтобы их не обнаружили с улицы, пили водку и о чем-то разговаривали.
   Открыв глаза, Федор слышал их негромкие голоса. Но прислушиваться к смыслу разговора не стал. Не его это дело. Своих проблем выше крыши. А женщинам да под водочку, всегда есть, о чем поболтать.
   Вошел Дмитрич, сначала наклонился над Федором, посмотрел, убедившись, что тот не спит, сел рядом. Чтобы не будить спящих бомжей, прошептал:
   -Не спится?
   -Так, сначала вырубился, а теперь проснулся, и заснуть не могу, - ответил также шепотом Федор. Теперь, после оказанной помощи, боли почти не чувствовалось. Лишь незначительное жжение. Скорее всего, от йода. Но его терпеть можно. Да  к тому же, в качестве обезболивающего, ему поднесли целый стакан водки. И лекарство помогло.
   Старик явно что-то хотел сообщить. Федор догадался и спросил:
   -Что-то случилось?
   Дмитрич махнул рукой, что, мол, тут может случиться. Не вытерпел и предложил Федору:
   -Не хотите послушать, что рассказывает наша Тамарка? Приинтереснейший случай. Уверяю, вас он заинтересует. – Настаивал старик.
   Федора за их короткое знакомство удивляла манера Дмитрича культурно выражаться и без мата, что заметно отличало его от остальных бомжей. Он, словно как и Федор, казался среди этого непромытого, рычащего друг на друга и гудящего месива, случайным человеком. Хотя считался у бомжей за главного. И его слово, было тут законом.
   -Тамарка вчера удрала из больницы. Знаете, что она рассказывает?
   Федор покачал головой.
   -Откуда же мне знать. Не знаю.
   -А вы вот послушайте, - сказал старик уже громче и не стал дожидаться, что ответит Федор, позвал женщину: - Тамара! Иди сюда.
   Прихрамывая на левую ногу, в комнату вошла женщина лет сорока, в брюках и темной кофточке, небрежно одетой на голое тело. В широкий, растянутый вырез, были видны ее обвисшие груди. Но это нисколько не смущало женщину. Она сначала поглядела на лежащего, на диване Федора, и взгляд ее сделался кокетливым.  Потом глянула на сидящего рядом старика Дмитрича. Уж не стрептиз ли  тут задумал старый? Случалось с Дмитричем и такое, когда переберет лишнего. Хочется полюбоваться на обнаженное женское тело. Много старику не надо. Посмотреть, погладить.
   -Чего хотел-то, Дмитрич? – спросила женщина, готовая сию минуту сбросить кофту. И блудливый ее взгляд опять уперся в Федора. Понравился ей мужик. Только не похож он на бомжа. Надо будет расспросить у Дмитрича, кто он и откуда взялся.
   -Присядь, Тамара, - сказал ласково старик и чуть подвинулся, уступая  женщине место поближе к Федору.
   «Неужели минет заказал новенький?» - обрадовалась бомжиха и села. Уважит его Тамарка за небольшую плату. Может и за стакан.
   -Тамара, расскажи, из-за чего ты удрала из больницы? – попросил Дмитрич, уставившись на свою любовницу.
   У Тамары сразу пропало все настроение. Неужели, только за этим звал, старый козел? Вот дурила. Бабы там водку допивают.
   -Да чего сто раз повторять одно и тоже? Язык скоро отвалится, - запротивилась женщина. Но Дмитрич настойчиво повторил:
   -Расскажи. Человеку интересно знать. А язык твой не отвалится. Не такое выдерживает. Рассказывай, говорю. Не заставляй меня злится, - произнес  старик уже без намека на шутку.
   -Ладно. Только ты не ори на меня, - огрызнулась женщина на старика и повернулась к Федору. – На Ярославском мне Трошка ножом ударил прямо в ляжку. Пристал, скотина. А я возьми и отошли его куда подальше. Так он ножом …
   Федор улыбнулся, а Дмитрич строго заметил:
   -Тамара, это можешь пропустить. Расскажи, что в больнице было.
   Женщине не понравилось, что старик вздумал ее перебивать, и она осмелилась повысить на него голос:
   -Ты лучше не наезжай, старый! А то и вовсе ни слова не услышишь. Понял? Просил рассказать? Так я по порядку все. Чтоб понятней.
   Дмитрич хмыкнул и многозначительно поглядел на Федора, как бы говоря, ну, что ты будешь делать с этой бабой. А Тамара и вовсе отвернулась от него. Рассказывала только Федору:
   -Ну, отвезли меня в больницу. Положили в хорошую палату. Четыре бабы нас там было. Мне понравилось. Житье неплохое. Зря говорить не буду. Постель чистенькая. И жрачка, что надо. Правда, водки нету. Но это ладно. Без этого я перетопчусь. Главное, ногу мне заштопали хорошо. Быстро так подживает. Только я притворяюсь. Болит, говорю, проклятая. А куда мне торопиться-то? К этому старому обормоту, -
 чуть покосилась она на Дмитрича и продолжила: - И что ты думаешь? Заходит в палату врач и два санитара. Рожи откормили, аж кожа на щеках лоснится. Берут меня вместе с кроватью и выкатывают в коридор. А на мое место кладут какую-то целку. Блатная видать. Врачи возле нее так и бегают. Мамаша, мымра, видно денег врачам отвалила. У этой целки видишь ли ранение. Какой-то мудак ей из пистолета в грудь пальнул. Мы еще с бабами смеялись. Титьки у нее вот такие, - поднесла женщина руки к своей плоской груди, - каждая с трехлитровую банку. Такую сиську и пуля не пробьет. Да и повезло ей. Кулон был на груди. И пуля прямо в него попала. Жалко,- вздохнула женщина, замолчав. Видела с каким вниманием ее слушает новенький.
   А Дмитрич не понял и спросил:
   -Чего тебе жалко?
   -Кулон. Золотой он. А теперь с дыркой носить не будешь. Не красиво. Сама-то она, как картинка. Красавица. А кулон, с дыркой.
   Федор чуть приподнялся с дивана. Сердце бешенно колотилось от волнения. «Неужели?…» - он боялся, что ошибается. Поэтому оборвал мысль. Спросил:
   -А вы не знаете, как ее зовут?
   Женщина фыркнула.
   -А чего тут знать. Мать ее Дашуткой называла. Ну и имечко. Тьфу ты! Прости Господи. Какая графиня. Дарья! Мы тоже не хуже, а, Дмитрич? – она обернулась и подмигнула старику. – Тоже умеем подмахивать не хуже всяких графинь. Правда, Дмитрич?
   Старик укоризненно покачал головой.
   -Тамарка, накажу, - пригрозил он. – Язык не по делу распускаешь.

 Видишь, человек интересуется той девушкой.
   -А чего интересоваться-то? – обиделась Тамарка. – Лежит она в хорошей палате, на моем месте. Поправляется. Жопу наедает.
   -Подождите. Дашутка. Даша? А фамилию ее вы не знаете? – спросил Федор, плохо веря во все, что рассказывала бомжиха. В голове не укладывалось, как такое может быть. Ведь он ее уже похоронил. А Даша, оказывается, жива. В больнице. А Федор и не знал.
   -Я не прокурор, чтобы фамилии спрашивать, - с безразличием ответила бомжиха, утратив все надежды, привлечь к себе внимание этого красавца. Ему видать, сисястые нравятся. Бомжиха томно вздохнула.
   -А кулон?
   -Что, кулон? – уставилась на него женщина. Чего он спрашивает?
   Федор задал вопрос более подробней, чтоб она поняла:
   -Какой он из себя? Может, помните? Для меня это очень важно. Пожалуйста. Постарайтесь припомнить? – попросил он.
   Женщина опять хмыкнула, изучающе посмотрела на Федора.  Чего пристал? Помнит, не помнит. Чудной какой-то. Потом произнесла:
   -Чего его не помнить-то? Сердечком он. Эта Дашутка сказала, подарок. Мне бы кто такой подарок сделал, - она засмеялась, показав беззубые десна. – Теперь на том кулоне с краю дырка. Я еще хотела спереть этот кулон у нее. Она, видно, из богатеньких. Уж точно продырявленный носить не будет. А мне бы в самый раз. И цепочка на нем приличная. Тоже золотая. Я бы пофорсила с ним. А, Дмитрич?
   -Тамарка! Что ты мелешь? Хотела спереть … – попытался старик пристыдить бомжиху, но она только махнула рукой.
   -Иди ты, со своей проповедью. Достал уже. С тобой с голоду сдох-

нешь. Тоже мне, нашелся святоша. Я колбасу ворую, ты жрешь…
   Федор прислушивался к ударам сердца. Казалось, от каждого толчка, кровь бешено приливает в голову.
   «Дашенька. Милая моя девочка. Неужели она жива? У нее такой кулон. Это ведь я его подарил ей. В форме сердца. Дашка,» - он чуть не выкрикнул ее имя. Поднялся с дивана и сел, свесив ноги на пол.
   -Скажите, Тамара, вы ведь видели ее мать? Какая она из себя?
   Бомжиха несколько растерянно посмотрела на Федора, потом на Дмитрича, как бы спрашивая у старика, чего это новенький задает ей такие вопросы. Старик сдержанно кивнул головой, дав понять, что ей следует ответить.
   -Ну, какая? Человек, как человек. Такая вся из себя видная. Волосы кудрявые и в очках она. Солидная баба.
   -Очки в золотой оправе? – не удержался Федор и сказал громче, чем это следовало. С другого дивана на них крикнули:
   -Вы спать дадите! Козлы!
   -Ты, Шерстяной, дрыхни и не лезь сюда, - огрызнулся старик, потом уже более спокойней добавил: - У нас тут дело. А ты не лезь. Спи.
   А бомжиха оживилась.
   -Точно. В золотой. Я и отца той милашки видела. Он на диктора похож. Голос такой поставленный. И сам из себя такой представительный. Костюм. Галстук. Что надо мужик. Я б такому сразу дала.
   -И тоже в очках? Только стекла чуть затемненные?.. – сказал Федор.
   -Да, - протянула Тамарка, про себя гадая, откуда этот человек может знать, такие подробности и решила сделать дополнение: - А еще у этой Дашутки родинка вот здесь на шее с правой стороны.

   Федор не сдержался.
   -Это она. Моя Даша! Она жива! – закричал он, позабыв, что сейчас ночь и рядом спят бомжи. Он схватил Тамарку за плечи и поцеловал в щеку.
   Бомжиха удивилась такому странному поведению Федора, потому что не разделяла его восторга. Сразу задалась вопросом, кто ему та сисястая? Хотела спросить у Дмитрича, но старик сказал ей:
   -Ладно, Тамарка. Иди.
   Бомжиха вернулась в кухню, где подруги допивали водку. Ее отставленный стакан стоял нетронутым. Тамарка лихо хлобыстнула его, утерла рукавом кофты влажные губы.
   -Это откуда парень? – спросила она у подруг про Федора. Но те о нем ничего путем не знали, кроме того, что он заступился за Дмитрича и спас старика от жестокого избиения.
   -А чего это ты о нем спрашиваешь? – прищурив свой единственный глаз, вдруг поинтересовалась кривая Анютка, лучшая Тамаркина подруга.
   -Глаз, что ли на новичка положила? – спросила другая женщина, пятидесятилетняя толстушка с вечно красным от перепоев лицом.
   Тамарка усмехнулась и посмотрела на них обеих, как на последних дешевок. Куда им обеим до нее. Настоящего мужика они и не видели.
   -Я? Глаз? Вот еще, - с пренебрежением хмыкнула она. – Да если хотите знать, он сам на меня положил глаз, - загордилась Тамарка.
   Подруги не поверили, разлили по стаканам остатки водки.
   -Врешь, Тамарка!
   Но Тамарка не сдалась.
   -Кто? Я вру? А ну, спросите у Дмитрича. Он свидетелем был, как новенький целоваться ко мне полез. Чуть не трахнул. Спасибо Дмитрич встрял, выпроводил из комнаты. А то бы, девки, лежать мне на диване с задранными ногами.


ГЛ. 33

   Федор лежал и не спал. Слышал как в соседней комнате ворочался Дмитрич и во сне по-стариковски вздыхал. Как в кухне храпели опьяневшие бомжихи.  И Тамарка что-то бурчала во сне, кого-то звала.
   А рядом с Федором на топчанах спали мужики. Всех этих людей соединила нужда и загнала в эту четырех комнатную квартиру, дав временный приют. Здесь никто никого не унижал. Каждый чувствовал себя равным с другими, и подчинялся законам, которым учил их Дмитрич, не позволяя превратиться в человекоподобных существ.
   Вся бомжацкая община спала. И только Федор не мог заснуть. Из головы не выходило все, что рассказала Тамарка. Все от начала до конца он был готов выслушать еще хоть сто раз. И даже хотелось разбудить ее и попросить, чтобы повторила. Тихонько. Шепотом.
   «Моя милая, любимая, Дашенька жива. Какое счастье!» - мысленно повторял он, испытывая необузданную страсть к жизни. Он представлял, как обнимает, целует красивое тело Даши. Вдыхает запах волос.
   Подумать только, жизнь любимого человека могла оборваться из-за какой-то дурацкой дискеты, про которую ему говорил Шнырь перед тем, как умереть. Неужели такая ценная она штуковина, чтобы кого-

то отправлять на тот свет? Знать бы.
   Но Шнырь еще говорил про инвалида … А за последний месяц Федору пришлось только единожды иметь дело с инвалидом и было это не где-нибудь, а на улице Куприянова. Где, какой-то придурок скатился с набережной, намереваясь нырнуть в реку, но на пути оказался гранитный парапет. И бедняга размозжил себе голову.
   Но он что-то говорил перед смертью.
   Тогда Федор не придал его словам значения. Да и случай-то был обыденным. Подумаешь, инвалид. На вид, бомж бомжом. И документов при себе не имел. Ни фамилии, не имени.
   Теперь Федор постарался припомнить, что тогда говорил инвалид. Тогда это было неважно. А теперь … Теперь, просто необходимо восстановить в памяти все до мельчайших подробностей. Ведь, именно с этого инвалида и начались его злоключения. И Дашины тоже.
   Федор припомнил его лицо, небритое, перемазанное кровью. Тот бедолага явно горел желанием рассказать, что с ним произошло на самом деле, но не успел. А еще … еще он произнес непонятную фразу:
   -Там, у меня в квартире, на двери …
   Туманов припомнил  слово в слово. Что бы это значило? И что такого могло быть у него на двери, что, даже умирая, он считал это не второстепенным, а очень важным и хотел сообщить Федору. Но ко всему прочему, он скончался, а Федор даже не узнал его адреса. Теперь это обстоятельство озадачило Туманова. Оно произошло месяц с лишним назад, и запросто может получиться так, что на жилплощади инвалида проживает кто-то другой. Совершенно посторонний.
 
   Едва стало рассветать, Федор разбудил Дмитрича, сказав, что ему срочно надо уйти. Хотя старик настоятельно советовал остаться еще на пару дней. Рана затягивалась хорошо, но повязку надо менять. Но для Федора это не представлялось проблемой. В конце концов, можно зайти в любой подъезд и там укрыться от посторонних глаз.
   Хуже обстояло дело с одеждой. Пиджак, перепачканный кровью, оказался не пригодным для носки. Вместо него Федор натянул на себя кожаную куртку, которая была ему явно не по размеру. Но ничего другого подходящего не нашлось. А вообще, насчет одежды стоит позаботиться.
   И Федор решил съездить во Владимир к родителям. У них был запасной ключ от квартиры, доставшейся ему об бабки, бывшей известной оперной певицы.
   Так получилось, что в свою молодость, мать, художник реставратор, уехала на родину к отцу. Его после окончания пединститута послали во Владимир. Там  и ей нашлась работа. А вот маленького Федора, бабка не захотела отпускать из Москвы, посчитав, что в провинции ребенку будет плохо. Так и остался он с ней в столице. Тут окончил школу, а потом юрфак. И когда бабка умерла, остался один в четырех комнатной квартире на Тверской. А родители изредка навещали сына, снабжая его знаменитым владимирским медком. И когда его не было дома, пользовались запасным ключом.
   Теперь этот ключ понадобился Федору. Хватит ему скитаться. Нужно попасть домой и переодеться в приличную одежду, а то в этой «косухе» он  похож на нечто среднее между рокером переростком и бритоголового скинхеда. Что касаемо сбритых волос, надо было благодарить Дмитрича. Его была идея. Проявил старик заботу, чтобы Федор валяясь на диване и топчанах не нахватался вшей.
   На поездку к родителям он отводил день. Неудобно было появляться перед ними в таком виде, поэтому пришлось соврать, что он выполняет оперативное задание. Хотя мать с отцом особенно и не приставали с расспросами. Давно привыкли к причудам сына. И не такое видали.
   Вечером этого же дня Федор вернулся обратно в Москву.

   Он отпер ключом дверь и первое, что сделал, войдя в квартиру, это полил бабушкин фикус, росший в небольшой кадке. Потом пошел в ванну и хорошенько вымылся.
   Всю грязную одежду тщательно завернул в бумагу и положил в пакет. Завтра это все полетит в мусорный контейнер. Только не здесь, а где-нибудь за два квартала отсюда. Осторожность не помешает.
   После ужина, он лежал на диване с сигаретой и пока не заснул, думал о том, каким образом братки могли узнать, что он, капитан Туманов разговаривал с инвалидом. Странная какая-то история. И непонятная. Инвалид. Дискета. Но инвалид умер. Приехавший врач констатировал смерть. А кроме них двоих был еще …
   Докурив одну сигарету, Федор взялся за другую. Душа была не на месте. Неужели оперативный водитель Юранов работает на бандитов? Федор перебрал в голове много вариантов и сошелся на мысли, что дело обстоит именно так. Другого ничего на ум не приходило.
   Очень удобно. Юранов сам оперативные дела не ведет, но разъезжая с оперативниками и прислушиваясь к их разговорам, он постоянно в курсе всего происходящего. Ценный для бандюков человек. И вот так сразу не подумаешь на него. Сидит, крутит «баранку» и в то же время нос по ветру держит, за всем следит, все слушает и многое замечает.
   И тогда он видел, как инвалид что-то сказал Федору. Короткая фраза, состоящая всего лишь из нескольких слов, но она заключала в себе то, отчего у Туманова начались сплошные неприятности. Ведь тогда Юранов даже поинтересовался, что сказал Федору инвалид. Он хотел знать про дискету. Именно она нужна бандитам, и если они его еще преследуют, значит, дискеты у них нет. И они уверены, что она у капитана Туманова.  Самое разумное, теперь постараться, как можно скорей отыскать ее. Вперед их.
   Завтра Федор пойдет и позвонит подполковнику Сереброву, своему приятелю. Мог бы позвонить и сейчас, но что, если его домашний аппарат поставлен на прослушку. Тогда не успеешь договорить, как в дверях появится группа захвата в бронежилетах. Для таких бойцов его «ПМ» как хлопушка. Шума много, а толку никакого. Жаль, что его сотовый изъяли при задержании. Сейчас пригодился бы.
   Утром в половине десятого он вышел на улицу и направился к кабинам телефона автомата возле входа в метро. Покопавшись в своей памяти, он вспомнил номер сотового подполковника Сереброва.
   Карточку для таксофона купил на три минуты, хотя и предполагал, что весь разговор должен занять не больше полторы минуты. Иначе, это уже перебор.
   Выбрав, когда соседняя кабина оказалась пустой, Федор быстро набрал нужный номер, прислушиваясь к заунывным гудкам.
   Один. Второй. Третий. Как они досаждают, особенно, когда нервы на взводе от ожидания.

   Наконец, он услышал знакомый голос Сереброва:
   -Я слушаю?..
   -Это я, - негромко сказал Федор. Раздражало, что возле перехода толпились люди. Федору они казались подозрительными. Немного странновато вели себя. Возможно и торговцы наркотой. Но не исключено, что среди толпы ошивается кто-то и от конторы. На всякий случай, Федор не стал называть Сереброва по имени.
   Подполковник узнал его. Не задавая излишнего вопроса по поводу его места нахождения, все же спросил:
   -Ты как?
   -Да я в порядке.
   -Ну и молодец, - похвалил Серебров и добавил: - Так и держи.
   Федор пообещал:
   -Буду стараться, - и тут же попросил: - У меня к тебе маленькая просьба …
   -Все, что хочешь, - с готовностью пообещал подполковник.
   -Адресок мне нужен. Юранова? Нашего водителя?
   В трубке послышалось короткое молчание. Наверное, Серебров соображал, для чего Федору понадобился водитель. Но отказать приятелю не мог и тут же проговорил:
   -Сейчас ты его узнаешь.
   Федор услышал шелест страниц и задумчивое хмыканье Сереброва, скорее всего по поводу вдруг возникшего интереса Туманова к водителю. Потом Серебров заговорил:
   -Алло.  Слушаешь? Запоминай адресок. Никольский переулок. Дом – шесть. Квартира – Четырнадцать.
   -Я тебе благодарен, - как можно сдержанней, без лишнего пафоса проговорил Федор. Есть у него еще настоящие друзья.
   -Да, ладно тебе, - услышал Федор из трубки чуть басовитый голос. – Только торопись. Он вчера оформил отпуск. Собирается ехать к матери в Рязань. Если еще будет что-то нужно, звони. – Сказал Серебров и отключил связь. Федор услышал, что в кабинет к подполковнику кто-то зашел, потому он и прервал разговор. Толковый мужик Серебров.
   Как Федор рассчитывал, так и получилось. Весь разговор с Серебровым занял ровно полторы минуты. И это не было совпадением. Скорее, установкой, которой Туманов придерживался. Быть лаконичным. А сейчас надо было торопиться как никогда. Сразу догадался, Юранов проявил осторожность. Поддерживая связь с бандитами, он узнал, что до сих пор они не отыскали Туманова. А для него лучше, если на какое-то время он исчезнет из Москвы. И предлог хороший есть для этого. Год не видел мать. Никто и не заподозрит старшего сержанта ни в чем крамольном. Уехал отдохнуть он.


ГЛ. 34


   Юранов собирался к отъезду. В большую дорожную сумку уложил самое необходимое, и того набралось столько, что сумка оказалась неподъемной.
   Звонок в дверь нисколько не насторожил его. Соседка обещала зайти. Хотя ей уже и за тридцать, а бабенка она интересная, не утратила женской привлекательности. Задница классная и титьки такие, что можно подержаться. Юранову такие бабы нравились.
   Иногда под настроение он с ней выделывал в постели такое, что покруче любой порнухи будет. Любвеобильная она самка, ничего не скажешь. А без мужа изголодовалась вся. Вот и старался сержант.
   Сегодня утром, когда она повела сына в садик, Юранов встретил ее на лестнице. При ребенке под юбку лезть не стал, но уламывать долго не пришлось. Так, перекинулись двумя, тремя словами. Кажется, она и сама была не против потрахаться. Обещала придти. И вот этот звонок.
   Юранов поторопился. Подошел, открыл дверь. Женщина не должна долго томиться возле двери. Он уже представил ее пышное тело на диване. Большие груди. Ему так нравится мять их, покручивать соски, отчего по телу женщины пробегает дрожь. Чтоб постонала она.
   А еще похлопывать ее по большой заднице. Женщины с такими попами всегда на него действовали возбуждающе. Они напоминали ему тех деревенских девок, с которыми Юранов сблизился в юности, трахая их, где только придется. Такие толстушки на всю жизнь запали ему в душу. И вот прошли годы, но вкусам своим рязанский хлопец не изменил. И в Москве подыскивал себе только полненьких красавиц.
   За какую-то секунду, две, перед глазами Юранова промелькнуло все: сначала радость близости с толстозадой соседкой, потом удивление переходящее в откровенное смятение. И тут же все это сменилось ужасом, который пронизал все его тело. Ноги сделались словно каменными, а в животе что-то неприятно зашевелилось, защекотало. И Юранов произнес подавленно:
   -Ты?…
   -Я, - на губах у Федора появилась легкая, приветливая улыбка. И с ней капитан вошел.
   Закрыть бы резко дверь. Так, пожалуй, следовало поступить сразу Юранову. Потом схватить сотовый и быстро набрать номер Ленчика пузатого. Но теперь …
   Теперь капитан закрыл за собой дверь. Даже не спросил, один ли Юранов дома. Только правую руку не вынимал из кармана ветровки.
   Юранов смекетил, чего у капитана в том кармане. У него тоже имеется ствол, только водитель уложил его в сумку, прикрыв сверху тряпками. И теперь крупно пожалел. Окажись он в кармане у сержанта, тогда бы можно было поговорить с Тумановым не на его условиях. А так … остается считать, что Юранову крупно не повезло.
   Юранов вошел в комнату, сел за стол, на котором лежала пачка сигарет и зажигалка. Закурил. Из-под нависших на глаза черных бровей настороженно глянул на Федора, догадываясь, о чем тот будет его спрашивать. И знал, что ответит капитану.
   -Зачем, Толя?.. – спросил Федор, устало, присаживаясь напротив.
   Юранов раскрыл рот, как зверек приготовившийся наброситься и куснуть. Показал свои желтые зубки. Наивен этот капитан, как дитя.
   Туманов даже не понял, улыбка, что ли это у него такая? Или наоборот, жест пренебрежения, предназначавшийся ему.
   -Зачем? А ты сам, капитан, не понимаешь?
   Федор не ответил. И Юранов расхохотался. Ну, дает Туманов!
   -Скажи, капитан, сколько мне в ментовке платят? Молчишь. А Ленчик мне каждый месяц  дает по пятьсот долларов. Соображаешь, опер? Сколько за эти деньги мне у вас надо вкалывать? – Юранов показал
 
четыре пальца, словно они были веским, а главное неоспоримым доказательством к его словам и сказал: - Во. Четыре месяца надо вкалывать. И все эти четыре месяца я должен смотреть на ваши рожи. Развозить вас.
   -Чего ж не уйдешь? Раз наши рожи не нравятся, - спокойно заметил на это Федор. Мог бы сейчас сказать тупоголовому водиле кое-что по существенней, но вряд ли до него дойдет.
   -А это, капитан, уже не твое дело. Уходить мне, или остаться. Не тебе решать, - со злостью проговорил Юранов, не собираясь каяться перед Тумановым. Да и что он может предъявить ему, кроме этого случая с инвалидом? Но все-таки умный он опер, допетрил. И вот теперь здесь. Все карты спутал Юранову. Еще немного и он уехал бы. Но не успел.
   -Нет, Юранов, ошибаешься. Как раз это мое дело. Ты часто выезжал на оперативные дела. Стоял себе в сторонке, а сам слушал, о чем мы говорим. О  наших предположениях по розыску того или иного преступника. Все наши планы раскрывал бандитам. И про инвалида ты сообщил бандюкам. А как они еще могли узнать, когда мы были только вдвоем? А, Юранов? Что скажешь? Я был. И ты, продажная шкура!
   Поразило немного Федора то, что продажный водитель не собирался ловчить и отпираться. И вообще, смотрел на Федора так, словно хотел немедленно взять его за шкирку и выбросить из своей квартиры.
   -Сообщил. За это мне накинули еще триста долларов. Я видел, как эта гнида безногая тебе что-то шепнул. А им очень заинтересовались серьезные люди. Этот козел вместе со своей сестрой сучкой, посчитали себя умнее всех. Ну и получили свое. А как ты думал, капитан? – Юранов рассмеялся над непонятливостью Туманова.
   -Адрес инвалида? – потребовал Федор. Он даже не стал спрашивать, знает ли Юранов его. Уверен был, что знает. Видя, что водитель медлит с ответом, достал из кармана пистолет.
   -Юранов, не разочаровывай меня.
   Сержант уставился в черную дырочку в стволе. Потом перевел взгляд на палец лежащий на курке. Наверное, и в самом деле не стоило разочаровывать капитана Туманова. Юранов знал его, как человека очень решительного. И что ему стоит нажать посильнее на курок.
   -Ты меня убьешь? – голос водителя дрогнул. Он ожидал выстрела.
   Федор покачал головой.
   -Если ответишь, не убью. Я уважаю честность. Конечно, порядочным тебя не назовешь. Но я думаю, жизнь тебя поправит. Так что решай. Все зависит от тебя. Называешь адрес инвалида, и я ухожу. Нет. Я стреляю тебе вот  сюда, - Федор указал стволом Юранову на лоб. И водитель съежился как от удара. Не хотелось умирать.
   -Слушай, капитан, а на кой черт тебе его адрес? У него в квартире уже все перевернуто. Ребята там пошарили. Не пойму что-то.
   Федор улыбнулся. На правах хозяина положения мог позволить себе улыбку. Да и нудно как-то смотреть в унылую рожу водителя.
   -Скажем так. Я хочу временно пожить в квартире инвалида. Деваться-то мне некуда. А? – он подмигнул Юранову. Но тот догадался, что капитан врет. И, не собираясь огорчать его, решил назвать адрес, только еще раз потребовав пообещать перед этим, что Туманов не станет стрелять в него. Федор был польщен таким доверием.
   -Обещаю. Я тебя не убью. Искупи свой грех сам, - предложил  капитан водителю. А тот не понял, к чему это сказал Туманов.

   -Ты даешь мне шанс? – Юранов не знал верить ли ему или нет. Может, разыгрывает его капитан? А сам возьмет и пальнет неожиданно. Но, вроде, собирается уходить. Юранов обрадовался. Только бы выпроводить его, а там он знает, что надо делать. Попомнит его опер.
   -Даю, - дружелюбно произнес Туманов и встал, давая понять, что больше его уже ничего не интересует. Но перед тем как выйти из комнаты, достал из кармана диктофон, нажал на клавишу, остановив движение пленки. Нарочно проделал это, чтобы Юранов видел.
   Сержант оторопел.
   -Ну и сука ты, Туманов! Обманул меня? Взял на эту дешевку. Только твоя запись не является доказательством. Не пройдет номер, капитан.
   -В нашем управлении, да. Где тебя, в самом худшем случаи просто постараются уволить. А вообще, я еще не решил, как поступить. Может лучше эту пленку отдать бандитам? Тем, кому ты прислуживал? Как думаешь? – капитан вопросительно глянул в глаза Юранову, показав диктофон. – Тут ведь ты не только раскаиваешься в своих грехах, а еще называешь имя авторитета, на которого работаешь. Ленчик Пузо. Такие вещи мафия не прощает. Особенно таким уродам, как ты.
   Юранов вздохнул, понимая свою обреченность.
   -Эх, капитан! Волчара ты, а не человек. Одно слово – опер.
   Но Федор на это только улыбнулся, принимая все сказанное водителем за искреннюю похвалу. А волк – зверь умный, расчетливый.
   -Я тебе капитан,  доверился, как хорошему человеку, а ты? – в голосе Юранова слышался нескрываемый укор. Обидно стало сержанту.
   -Ладно. Не переживай ты так, - участливо заговорил Федор и размечтался. – Эту пленку я передам в управление собственной безопасности. Там ребята серьезные работают, не хуже наших. И отлично знают, как помочь таким опустившимся хлопчикам как ты.
   Все это было сказано так, словно речь шла не о жизни и смерти Юранова, а обсуждалось что-то постороннее, в чем Федор настоятельно рекомендовал водителю принять участие. Причем, отказ, не принимался. Получилось это не столько забавно, сколько издевательски. Ведь Юранов не дурак, и прекрасно понимает, чем теперь все для него кончится.  Как же он мог забыть про оперской трюк с диктофоном?
   Он покосился на приготовленную к отъезду сумку, в которой лежал пистолет. Федор поймал его взгляд и вдруг, заспешил.
   -Ну, не стану тебя задерживать. Счастливого тебе пути, - сказал и быстро вышел, хлопнув дверью. Шаги его застучали по лестнице.
   Юранов принял эти слова за приговор. Подловил его капитан.
   -Сука ты! – крикнул вослед Туманову. Потом заходил по комнате из угла в угол. Обидно было, как ловко провел его Туманов. Одурачил. Еще обидней было за то, что не пацан желторотый, он в ментовке . Знал ведь, никому верить нельзя и все-таки поддался искушению и попался на слове. Поверил, что Туманов не будет его убивать! А зачем ему, когда за него теперь это сделают другие.
   В сердцах Юранов пнул ногой тяжелую сумку, и она завалилась на бок. И вдруг опять звонок в дверь. Резкий, нетерпеливый.
   Юранов быстро расстегнул сумку, вывалил ее содержимое на пол, отыскал в тряпках «ТТ».
   «Что еще он забыл спросить? Сейчас…» -  подумал водитель, предполагая, что капитан вернулся. Ведь минута не прошла, как он вышел.
   -Сейчас я тебя встречу! Посмотрим, кто вперед сдохнет.
   Юранов передернул пистолет, спрятав правую руку за спину. Теперь как только Туманов переступит порог, он его пристрелит, и труп сразу бросит в ванну. А там решит, как быть дальше.
   Звонок повторился.
   Юранов пошел к двери. Открыл дверь и увидел толстушку соседку с лыбой до ушей. Развеселилась чему-то дура. А вот ему не до веселья.
   И заглянув в его наполненные грустью глаза, соседка перестала улыбаться. Даже одернула свой короткий халатик, едва прикрывавший толстую попу. Специально надела для Юранова. Возбудить его.
   -Толя, я не вовремя? – спросила она потускневшим голосом, понимая, что вряд ли  он займется с ней сексом. Не под настроение попала. И об этом отчетливо говорил взгляд Юранова. Но он все-таки постарался не обидеть ее, извинился, как подобает в данном случаи мужчине:
   -Надюшка, извини. Не могу я сейчас, - он посмотрел на ее накрашенные глаза, наведенные кудри и сокрушенно махнул рукой.
   А толстушка покраснела от стыда. До чего докатилась, предлагает себя как торговец товар на базаре. Унизилась. Накрасилась, наштукатурилась, а он ее отвергает.
   Вот они, мужики какие! И толстушка убежала.
   Юранов закрыл дверь и вернулся в комнату, глянул на пистолет в руке. Пристрелил бы Туманова с удовольствием. Но вместо этого сел за стол и закурил. Потом достал из кармана сотовый, набрал номер Ленчика Пузо. Но вместо авторитета услышал голос незнакомого человека. Даже удивился. Может, Ленчика уже и в живых нет?
   -Это кто? – немного раздраженно спросил Юранов. Не понятно бы-

ло, как сотовый Ленчика мог оказаться в руке у кого-то другого.
   -Это Нельсон, - ответил голос и тут же  вкрадчиво поинтересовался: - Ты чего хотел? Говори, не молчи. Я тебя слушаю.
   -Мне с Ленчиком надо потолковать, - сказал Юранов и прислушался. Показалось, в трубке кроме этого голоса слышались отдаленные еще голоса: девичьи, наигранно визгливые и мужские. И еще плеск воды. Юранов подумал: «Чего это там у них?»
   Но все объяснил  тот же голос Нельсона:
   -Ленчик сейчас занят. Могу я узнать, кто о нем беспокоится?
   -Юранов – моя фамилия. Ленчик знает…
   -А, Юранов, - голос как будто сразу подобрел. – Слушай, Ленчик сейчас с девчонками в баньке. Ты чего хотел? Скажи, я передам, как он освободится. Только это будет не раньше, чем через час. Не раньше.
   Сначала у Юранова возникло вполне разумное желание переговорить лично с Ленчиком без посредников. Но ждать час или больше…
   Эта пузатая скотина занимается любовью с малолетками. Юранов сам не раз поставлял ему такой товар. А теперь он должен ждать, чтобы кое-что сообщить ему? Да плевал он на всех и на этого Ленчика в том числе. Вообще бы звонить не стал, да хочется отомстить Туманову. Пусть они его пришьют. И Юранов сказал:
   -Ты вот чего… - заколебался опять, говорить этому Нельсону или не стоит? А тот гудит в трубку:
   -Говори, братан. Я весь внимания?
   «Ладно. Черт с ним,» - подумал Юранов и сказал:
   -Ты передай Ленчику. Ко мне сейчас приходил мент. Туманов. Опер. Ленчик знает, о ком я, - напомнил Юранов, для кого предназначалась

 вся эта информация, а этот Нельсон всего лишь посредник в разговоре и не стоит ему вникать в суть. – Так вот мент, спрашивал адрес инвалида.
   -Какого инвалида? Братан? Ты о чем? Говори яснее.
   -Того самого инвалида, Павлова. Только ты голову-то не ломай. Твое дело передать Ленчику. Понял? – прозвучало несколько грубовато. Этот незнакомый Нельсон здорово раздражал Юранова своими вопросами. Спрашивает, как следак на допросе.
   -Понял я. Да ты не серчай, братишка. Это я ведь спрашиваю, чтобы Ленчику было понятней.
   -Ленчик поймет, - сказал Юранов, не меняя тона, помолчал, потом добавил несколько виновато: - Ну, в общем, я адрес инвалида ему сказал, - признался водитель. И голос его звучал тягостно.
   -А вот это плохо, - Нельсон оценил поступок Юранова как предательство. Но, похоже, сам Юранов был на этот счет другого мнения.
   -Знаешь, Нельсон, это не твоего ума дело. Понял? Туманов чуть не пристрелил меня. Посмотрел бы я, как ты закрутился под дулом пистолета. Ты еще не знаешь Туманова. Волчару.  В общем, если  Ленчику он еще нужен, пусть пошлет кого-нибудь на квартиру к инвалиду. Понял? Там опера найдете. Я думаю, он сейчас туда направился.
   -Да понял я, - устав от длинного объяснения Юранова, ответил Нельсон. – Не беспокойся. Я передам все Ленчику.
   -Ну, тогда все, - сказал Юранов, помолчав. Ждал, что ему ответит этот Нельсон. Но Нельсон ничего не ответил, и водитель отключил телефон. Теперь дело за немногим…
   Он закрыл глаза и поднес пистолет к голове, уперев холодный ствол

в висок. Сделалось невыносимо страшно. Почувствовал, как сразу вспотел. Пот тек по спине, по лицу. Даже ладони сделались влажными от пота. Ведь через минуту, другую, ему предстоит умереть.
   Теперь лучше ни о чем не думать и поплотнее закрыть глаза. Так легче. И Юранов изо всей силы сжал дрожащие веки.
   Побежали замысловатые узоры, совсем как в цветоскопе, который был у него в детстве. И он подумал: «Пора!»
   Он нажал на курок. Сразу почувствовал пронзительную боль в виске и увидел, как все эти узоры перечеркнула огненная струя, и тут же наступила темнота.
   Тело водителя грохнулось со стула на пол.

   Поговорив с Юрановым, Нельсон  стер из телефонной памяти сотового его номер, чтобы Ленчик не узнал о звонке водителя. И откупорив бутылку пива, налил в большой стакан прохладительного напитка.
   Из парной Ленчик вышел весь красный как вареный рак. Его большое грузное тело, завернутое в простыню, растеклось на деревянной лавке, возле стола, заставленного бутылками с пивом.
   -Зря не захотел с нами попариться, - сказал он Нельсону. – Эти молодые сучки классно делают минет. Зря. Зубок, вон по второму кругу пошел. Силен твой приятель.
   Нельсон пожал плечами. Он потягивал пивко и смотрел телевизор.
   -Это его дело. А потом, я плохо переношу парилки. Лучше вот, - показал он на стакан с пивом.
   Ленчик кивнул и  тоже налил себе пива. Потом спросил:

   -Слушай, мне тут никто не звонил?
   Нельсон покачал головой, не отрывая взгляда от экрана, и сказал:
   -Никто. А кто должен тебе позвонить?
   Ленчик Пузо непринужденно махнул рукой.
   -Да, это я так спросил. Не бери в голову. Пацаны должны позвонить.
























ЧАСТЬ 14.
ГЛ. 35
   Едва глянув на обшарпанную дверь, Федор определил, что замок в ней существует исключительно для вида. Видно хозяин квартиры уже давно не пользовался ключом. Замочная скважина покрылась грязной паутиной. Да и брать в такой холупе нечего, кроме клопов и тараканов,  и никто из соседей не помышлял о воровстве.
   Стоило Федору взяться за ручку, как дверь, издав неприятный скрип, отворилась, словно кто-то гостеприимно предлагал ему войти.
   На всякий случай Туманов приготовил пистолет. Кто может поручиться, что здесь не поджидает его засада. Вдруг, продажный Юранов уже постарался, дал знать бандитам, где ждать Туманова?
   Но опасения Федора оказались напрасными. И в этом он скоро убедился, едва переступил порог однокомнатной малогабаритки на первом этаже.
   Квартира оказалась в таком запущенном состоянии, что находится в ней долго, было настоящей пыткой. Везде грязь, мусор на полу, и вонища такая, что нутро выворачивает.
   Осмотревшись, Федор понял, что весь этот беспорядок оттого, что кто-то здесь хорошенько поработал, провел тщательный обыск жилого помещения. Хотя по большому счету, обыскивать-то было нечего. Мебели в комнате, практически нет. Только самое необходимое: у стены стоял диван со вспоротой обшивкой, у окна стол и два стула, рядом старый телевизор и в углу шкаф для одежды. Все его содержимое вместе с полками, валялось на полу. На стене, на полочке, стоял телефонный аппарат, которому давно место в музее.
   Федор подошел, воспользовавшись носовым платком, чтобы не оставлять отпечатков, поднял трубку и услышал звук, точно протяжный, хрипловатый вздох дряхлого старика, наслаждавшегося покоем и вот теперь потревоженного. Положил трубку на место.
   «Дверь!» - вспомнил Федор последние слова инвалида. Только которая? В квартире их оказалось три: входная, обитая старым потертым дерматином, дверь в ванну с туалетом и кухонная, со стеклянной вставкой.
   С кухонной дверью было все ясно. Что можно на ней спрятать и главное, каким образом? Поэтому Федор даже не стал ее осматривать. Другое дело дверь ванной с туалетом. На ней висел большой плакат Мадонны. Вполне вероятно, что дискета могла находиться под этим плакатом.
   Федор сорвал плакат, осмотрел его с тыльной стороны, но кроме дохлых, сухих клопов, ничего на нем не обнаружил. И за ненадобностью, плакат полетел в кучу тряпья, валявшегося на полу возле вспоротого дивана.
   Теперь оставалось осмотреть входную дверь. Кстати, она наиболее подходила для хранения дискеты. Вернее, ее дерматиновая обивка. Туманов стал прощупывать ее.
   Кажется, до него уже тоже кто-то пытался проделать подобное, и на пыльном дерматине отчетливо проступали отпечатки пальцев. Даже как-то неловко теперь делать тоже самое и, скорее всего, бесполезно. Те, кто шуршали по двери, знали, чего ищут, а стало быть, делали свою работу тщательно. Но они все же поленились. Или упустили из виду, одну важную деталь.
   Федор обратил внимание, что возле самого низа, отпечатков пальцев на дерматине не было. Наверное, тот, кто осматривал дверь, поленился нагибаться, не сочтя это нужным. Проще было оторвать обшивку от двери. Так бы, скорее всего, и сделали, если б не многочисленные гвозди.  Но  в одном месте в самом уголке, пыль на дерматине была, как бы стерта. Этот незначительный штрих привлек его внимание. И Туманов подумал о том, что раз инвалид не вставал с коляски, дискету ему удобней было спрятать именно внизу, в этом уголке. Всего-то и делов, чуть наклониться, протянуть руку.
   Капитан не поленился, присел на корточки, пошарил рукой по дерматину, прощупывая даже самые незначительные выпуклости и неровности. И вдруг в самом низу, под жесткой искусственной  «кожей» почувствовал едва заметный на ощупь квадратный предмет. Потянул за край дерматина, оторвав его от двери, и тут же на грязный линолеум, выпала дискета, упакованная в тонкий полиэтилен.
   -Вот это да, - тихонько произнес Федор, поднял дискету, осмотрел. Немного удивляло ее нахождение в квартире инвалида, у которого не  было не то, что компьютера, но и нормального телевизора. Но Федор нисколько не сомневался, именно про эту дискету говорил Шнырь. Значит, стоит взглянуть на то, что она содержит.
   Федор сунул ее в карман и первой подвернувшейся тряпкой вытер пыль с дерматиновой обивки.
   Больше ему в этом гадюшнике делать было нечего. Он нашел то, что его интересовало. Теперь надо уйти и не попасться на глаза соседям.

 Вполне может статься, что какая-нибудь сердобольная бабуся по собственной инициативе, взялась добровольно приглядывать за квартирой инвалида. И Федору совсем не хотелось привлекать ее внимание.
   Он осторожно выглянул на площадку.  Не дожидаясь, пока кто-нибудь из соседей инвалида появится тут, быстро вышел. И закрыл за собой дверь, которая опять издала жалобный звук, точно истосковавшись по ушедшему хозяину и теперь жалуясь об этом капитану Туманову.

   Было половина первого ночи, когда Федор услышал, как будто кто-то тихо открыл дверь его квартиры и тут же закрыл. Он сидел за компьютером и просматривал содержимое дискеты. А посмотреть тут было чего. Дискета содержала набор документов и списка состоящего из трехсот фамилий.   Тут были указаны не только фамилии, но и должности и звания. Причем, против каждой фамилии имелись даты и были вписаны суммы, которые все эти фигуранты получили.
   Федора сразу заинтересовало то обстоятельство, что все эти лица были сотрудниками структуры министерства внутренних дел. Многих из них Федор Туманов знал лично. Неоднократно доводилось видеть мельканье их лампасов в главном управлении и на коллегиях в министерстве. Согласно заключению, содержащемуся на дискете, всех  их объединяло одно – они имели полис страхового фонда сотрудников внутренних дел  и некая фирма, под чьей «крышей» находился этот фонд, делала им солидные выплаты, которые поступали на расчетные счета этих лиц в банк …
   То, что он увидел дальше, заставило его взволноваться.
   Федор прочитал фамилию, имя и отчество президента банка – Архангельский Илья Иванович. Тот самый Архангельский, которого убийца прикончил в собственной квартире.
   Тогда капитан Туманов так и не сумел раскрутить это дело, по той причине, что его самого посадили в камеру. Тогда причина смерти банкира осталась неясной. Но теперь причина смерти Архангельского потихоньку стала вырисовываться, хотя и несколько запоздало. И глядя на схему перемещения денег из фирмы в банк, становилось ясным, что в этом темном деле погибший банкир занимал отнюдь не последнее место. А страховой фонд сотрудников внутренних дел действовал по принципу известной пирамиды, когда какой-нибудь генерал министерства вкладывал в него пять тысяч долларов, как членский взнос, а в конце года получал в десять раз больше.
   Дальше в разделе значились ссуды, получаемые лицами имеющими страховой полис, и опять же через банк Архангельского.
   Капитану Туманову не составило труда разобраться, что на дискете запечатлен самый что ни на есть механизм теневого бизнеса. И сюда не мешало бы пригласить классного специалиста из управления по экономическим преступлениям, а квалификации опера занимающегося расследованием убийств, здесь явно маловато. Но даже он может многое понять из того, что заключено в дискете. Например, узнать кто президент теневой фирмы «Валентина». На дискете это было не зашифровано, и Федор прочитал:
   -Манохин Владимир Борисович. Черт его возьми! Это же …
   Это был старый авторитетный вор Мономах. С начала девяностых он легализовал большую часть своего капитала, сделавшись владель-

цем многих московских ресторанов, крупной кондитерской фабрики, нескольких магазинов и двух солидных банков. Хотя в учредительных документах значились другие лица, но, покопавшись в содержимом дискеты, Федор понял, что за всеми ними стоит Мономах. Он хозяин обширной корпорации приносящей миллионную прибыль. А все эти учредители, всего лишь мелкие клерки, состоящие на службе у всемогущего Мономаха.
   Так и в банке, президентом которого являлся Архангельский. Он не был хозяином и боялся, что когда-нибудь его  просто вышвырнут из шикарного кабинета за ненадобностью. Он сделал все, что от него требовалось. А требовалось, как оказалось, совсем немного, сделать банк финансово прибыльным. Архангельский этого добился. Но в какой-то момент, видно почувствовал, что денежный маховик раскрутился и дальше может продолжать движение по инерции, и существовать  уже без Архангельского. Он выпадал из игры.
   Илья Иванович никогда не был глупцом. Обдумал свое незавидное положение и решил подстраховаться. Вот тогда и появился на дискете набор компромата.
   «Я, кажется, забыл накинуть на дверь цепочку,» - подумал Федор, вспомнив про дверь и уже хотел встать, как вдруг на экране монитора заметил сначала мелькнувшую тень, а потом и силуэт заглядывающего в комнату человека.
   «Кажется, я опоздал с цепочкой,» - была следующей его мысль. И он медленно, без резких движений, опустил правую руку в ящик стола, куда перед тем, как сесть за компьютер, положил пистолет.
   В проеме двери стоял человек с пистолетом в руке, на ствол которого

 был привернут глушитель. Федор видел его лицо.
   Кажется, тот человек пытался рассмотреть, что было на мониторе, и на какое-то время отвлекся, словно сам капитан Туманов его мало интересовал.
   Большим пальцем правой руки Федор снял предохранитель. Теперь, главное, не промазать и опередить противника, хотя у того более удобная позиция для стрельбы.
   Федор рассчитал все. Резко обернувшись, выстрелил. Время на выцеливание противника не имел, поэтому выстрел оказался не слишком удачным. Он попал, но выстрел не был смертельным. Пуля угодила пришельцу в грудь, ближе к правому плечу, и пистолет с глушителем глухо ударился об пол. А сам человек, только что державший оружие, стал сползать по стенке,  для упора прижимаясь к ней спиной.
   -Он попал в меня, - вскрикнул раненый, и Федор понял, эти слова предназначались кому-то, кто затаился там, в полутьме квартиры. Да и глупо было бы считать, что этот тип пришел сюда один без прикрытия. Только сколько их? Этого прикрытия?
   Федор резко прыгнул за дубовый шкаф. Открыл толстую его дверь, укрывшись за ней как за щитом. Теперь они могут попасть ему только в ноги. Зато, голова, туловище, не досягаемо для пуль.
   Открыв пошире дверь, в образовавшуюся щель, он увидел второго. Тот неслышно ступил в комнату, и Федор уже подставил к щели ствол пистолета. На этот раз выстрел будет более удачным. Но почему вошедший без оружия? Почему  поднял обе руки?
   Федор посчитал это уловкой и продолжал держать того на мушке.
   -Прикончи его, Нельсон, - сжав от боли зубы, простонал Зубок, еще

 раз глянув на монитор. Вот она дискета, в дисководе. И забрать ее, не составит труда. Надо  только прикончить мента. Зубок хотел это сделать сразу, как вошли в квартиру, да Нельсон не дал. Теперь он целехонький, а Зубок с дыркой в груди, и если не вмешаются медики, то не исключено, что умрет он.
   -Нельсон!  Чего ты ждешь? – Зубок повернул голову.
   Его напарник сделал осторожный шаг и ногой откинул пистолет от Зубка, чтобы тот не дотянулся до него левой рукой. Потом сказал Федору:
   -Погоди, не стреляй в меня. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Не стреляй. Сейчас я все объясню. Только не стреляй, Туманов.
   -Что? – кажется, этот вопрос Федор задал Нельсону одновременно с Зубком, который уже лежал на полу, но, услышав, что сказал Нельсон, чуть приподнял голову.
   -Нельсон, а ты оказывается, сука! – оскалившись, произнес Зубок с последним вздохом и уронил голову на паркет. Еще немного тело билось в конвульсиях, сопротивляясь смерти. Но смерть оказалась сильней. И Зубок с оскаленным лицом растянулся на паркете.
   -Ты кто? Смотри, одно неосторожное движение и я тебя пристрелю, - предупредил Федор, выставив руку с пистолетом из-за двери. Так было удобней попасть, чем в щель между шкафом и раскрытой дверью.
   -Подожди. Не торопись. Понимаешь, вообще-то я не должен был тебе раскрываться, да выхода другого нет. Вижу, иначе ты мне не поверишь. А умирать, я пока не собираюсь.
   -Ты не прав, Нельсон. Умереть тебе придется. Уж я постараюсь.
   Они смотрели друг другу в глаза: Федор спрятавшийся за дверью шкафа и Нельсон, стоящий рядом с мертвым бандитом. Нельсон попросил:
   -Можно мне достать свой сотовый? Он лежит тут, во внутреннем кармане пиджака.
   -Зачем тебе сотовый? Хочешь связаться с Господом богом и забронировать себе комфортное местечко на том свете?
   Шутка  капитана Туманова оказалась не такой уж приятной для Нельсона. И он решил не отвечать на нее.
   -Разреши, я наберу номер, и ты все узнаешь. Я думаю, тому человеку ты поверишь больше, чем мне. Можно?
   -Какому человеку? Кто ты такой, Нельсон? Решил взять меня на понт, гад? Тут кто-то еще есть, - Федору показалось, будто в большом коридоре он услышал едва различимый для слуха шорох. Такое вполне может быть. Сейчас этот Нельсон отвлекает его, а из темноты кто-нибудь другой целится Федору в лоб.
   -Да ты что! Никого тут кроме нас нет. Я не вру. Мы пришли вдвоем. Уверяю тебя, - как клятву произнес Нельсон и, не дожидаясь, что ответит Туманов, медленно запустил руку во внутренний карман пиджака. Достал сотовый и быстро набрал на нем номер. Потом медленно подошел  и сверху над дверью, подал трубку Федору.
   -На. Поговори, - предложил он.
   Федор поднес трубку к уху.
   -Я слушаю, - послышался в трубке спокойный, чуть строгий голос человека, изъяснявшегося по-военному четко.
   Пока Туманов не понимал с кем разговаривает и спросил:
   -Кто это? – ствол он ни на минуту не отводил от Нельсона, и палец держал на спусковом крючке. Малейшее неосторожное движение того, и Федор без сожаления всадит в него пулю. И Нельсон это знал, поэтому стоял, как вкопанный. Даже смотрел не моргая.
   -Вы позвонили в управление федеральной службы безопасности по городу Москве… - донеслось из трубки.
   Но Федор не склонен был верить, что этот самый Нельсон имеет какое-то отношение к столь серьезной организации. Скорее всего, розыгрыш. Современные бандюки и не на такое способны. Готовы представляться посредниками Всевышнего.
   -Скажите, с кем я разговариваю? – несколько грубовато спросил Федор, не собираясь сюсюкаться. И если это подвох, Нельсон умрет.
   -Вы разговариваете с полковником Князевым. Теперь и мне хотелось бы, чтобы вы представились? – потребовал голос из трубки.
   Всего и делов то? Да нет ничего проще.
   -Вы разговариваете, со страшим оперуполномоченным уголовного розыска, капитаном Тумановым, - представился Федор, и ему показалось, что Князев улыбался. Голос его зазвучал не так строго, хотя некоторые нотки недовольства в нем все еще прослеживались.
   -Федор Николаевич?..
   -Да. Он самый, - ответил Федор, а сам подумал, откуда этот полковник знает его имя и отчество? Ведь они вроде не знакомы.
   -Теперь я понял, кто вам дал мой номер. Он не должен был так поступать. Ну, да за это с него спросится. Прошу вас, дайте ему трубочку, - доверительно попросил полковник.
   -Хорошо. Сейчас передам, - Федор решил не упираться.
   Теперь Нельсон смотрел на Федора с улыбкой, словно ничего здесь такого не произошло, и не было в квартире трупа, а сам он зашел среди ночи к старому другу Федору Туманову на чашку чая.
   -На, - вернул Федор трубку Нельсону. – Полковник хочет с тобой говорить.
   -Товарищ полковник, - несколько взволнованно заговорил Нельсон, - прошу прощенья, но я не мог поступить иначе. Он чуть не пристрелил меня. И сейчас еще держит под прицелом, - пожаловался Нельсон в свое оправдание и добавил: - Да, товарищ полковник, дискета у него. И он  не возражает против того, чтобы передать ее нам.
   Федор стоял, слушал. «Отдать дискету? Ничего себе. С какой, это стати, я должен ее им отдать? Я из-за нее рисковал. Из-за нее чуть не убили мою девушку…»
   -Нет, товарищ полковник, - глянув в глаза Туманову, проговорил Нельсон, - он еще не успел ознакомиться с ее содержанием. Хорошо, товарищ полковник, - отчеканил Нельсон, передавая трубку Федору. – Полковник хочет сказать тебе два слова.
   Федор взял.
   -Я вас слушаю?
   -Федор Николаевич, не убивайте нашего сотрудника, - попросил Князев как бы в шутку и произнес уже более серьезней: - Он хороший парень. Я уверен, вы еще подружитесь.
   -Может быть, - без определенности ответил Федор. Обещаний никаких  на этот счет давать не стал. А полковник сказал:
   -Отдайте ему дискету, - теперь уже в голосе полковника звучало что-то похожее на приказ, ослушаться которого Федор не имел права. Но

 у него осталось право на возражение.
   -Но я … - начал, было, Федор, но голос Князева сделался более строгим и он тут же пресек все попытки Туманова к возражению:
   -Вы уже сделали свое дело. Позвольте теперь, сделать нам. А потом, даже ознакомившись с ее содержанием, вы, в одиночку, ничего не сможете предпринять. Только навредите себе. Все, что там имеется, опасно для вас и вашей девушки. Послушайте доброго совета, - сказал полковник и, не прощаясь, отключил связь.
   Федор услышал в трубке частые гудки.
   -Ну, вы договорились? – спросил Нельсон. – Теперь мне можно, хотя бы сесть? Намаялся я за тобой гоняться. Не возражаешь?
   Федор вспомнил, тогда в кафе «Весна» он видел Нельсона. И бармен сказал, что Нельсон был, когда стреляли в Дашу.
   «И я с этой сволочью должен подружиться? Ни за что,» - решил для себя Федор и сказал:
   -Вообще-то следовало тебя шлепнуть. Ты был, когда стреляли в мою девушку.
   Нельсон нисколько не смутился, даже пожал плечами. Делай, мол, как знаешь. Ты про меня все слышал, так что решай, как поступить. Но на лице все же появилось что-то наподобие раскаянья.
   -Потери всегда неизбежны. И даже самых близких людей. И мне жаль, что так получилось с твоей девушкой. Но я ничего не мог сделать, чтобы тот гад не стрелял в нее. Это была идея его, - он кивнул на мертвого Зубка, помолчал, потом спросил: - Так ты отдаешь дискету?
   -Забирай, - сказал Федор, понимая, что с этим возражать не стоит.
   Нельсон удовлетворенно кивнул головой и произнес:

   -Я сказал полковнику, что ты не успел в нее заглянуть.
   -Ну и что? – Федор не понимал, к чему он клонит.
   -Придется в твоем компьютере стереть из памяти все, что ты успел с нее переписать, - Нельсон развел руками. – Извини, конечно. Но так лучше для тебя. Эта дискета содержит компру на высоких чинов вашей системы. И лучше  бы тебе туда не заглядывать.
   -Ну, почему же? Для меня тоже интересно узнать кое -что про Мономаха, - сказал Федор, но Нельсон довольно резко оборвал его:
   -Не суетись, капитан. С Мономахом без тебя разберутся, кому это надо.
   -Пусть разбираются. Я не возражаю. Только …
   -Что, только? – подозрительно спросил Нельсон, развалившись на стуле с сигаретой в зубах.
   -Да не пойму я. Получается ваша контора в курсе дел Мономаха? – Федору показалось, что этот сотрудник ФСБ и без дискеты в достаточной степени владел всей информацией.
   Нельсон предпочел бы не отвечать на этот вопрос. В конце концов, это не для ментов. Но капитан Туманов был ему симпатичен. А это уже кое о чем говорит. И потом, судьбе угодно было столкнуть их лоб в лоб. И капитан в не меньшей степени рисковал, чтобы заполучить эту  дискету с компрой. Да и многое уже успел прочитать.
   Нельсон покосился на монитор.
   -В девяносто шестом, вор Мономах развернул активную деятельность, проталкивая своих людей в разные структуры государственной власти. По сути, он хотел быть хозяином Москвы. И уже был готов замахнуться на большее. Накрыть всех «шапкой Мономаха». Зная, что
 
человек с его прошлым не может быть на виду, он предпочитал оставаться в тени. Но поверь, капитан, при этом не одно экономически стоящее предложение не решалось без его непосредственного участия. Пусть и незримого для многих. Тогда он и создал страховой фонд сотрудников МВД.  Создал фирму «Валентина», которая стала щедро финансировать нужных должностных чинов.
   Федор не утерпел. Трудно было сдержать возмущение, и он сказал то, что думал:
   -Но это ведь, по сути, взятка.
   Нельсон кивком головы согласился на такое заключение.
   -Можно понимать и так. Но кто посмеет в глаза упрекнуть какого-нибудь генерала, что он за легкую царапину в Чечне, вернувшись в Москву и предъявив  соответствующие документы, вдруг получил по страховому полису сумму, - Нельсон задумался, потом продолжил: - ну, скажем, в пятьсот тысяч рубликов. Не хило? Вот так, капитан.
   -А он что, дурак? Или не понимает, что это самый настоящий подкуп?- стоял на своем Туманов.
   -В том-то и дело, что понимает. Но взяткой, это не считает. Представь, ведь все проходит по ведомостям. С печатями и подписями. А потом, согласись, кто добровольно откажется от больших денег?
   Федор не стал не соглашаться, не возражать, спросил только немного сердитого, словно дело касалось его:
   -Ну и в чем тут подоплека?
   -А в том, что все это, нечто иное, как обратная сторона медали. Скажем так, теневая деятельность фирмы «Валентина», руководимой вором Мономахом. По истечении какого-то времени, когда общая вы-

плата чину уже переваливает за несколько миллионов, к такому генералу приходит от Мономаха человек и популярно объясняет, что «бабки» тот получал от вора.  И при этом он просит оказать услугу, за которую обещает солидное вознаграждение. Мономах щедрый. Разумеется, на следующий день генерал пытается навести справки об этом страховом фонде. И вдруг оказывается, что таковой нигде не зарегистрирован. Он всего лишь часть теневой фирмы «Валентина». Детище вора Мономаха. И тогда встает вопрос, вернуть полученную сумму, а она очень даже не маленькая, или пойти на компромисс. Оказать ту маленькую услугу, о которой просили. Причем, повторюсь, многим и в голову не приходит, что их уже купили на корню, а получаемые в банке деньги, обыкновенная взятка, выплачиваемая по ведомостям.
   -Ну, а если все же найдутся такие, кто не захочет, чтобы его купили? – Федор решил проявить принципиальность. Уверен был, уж он-то точно бы не попался на такую удочку.
   -Капитан, вы меня удивляете, - Нельсон презрительно скривил губы. – Кажется, вы до конца так и не поняли. Быть членом такого страхового фонда –  престижно. И вступить в него, предлагают не всем. Уж вы мне верьте. Прежде чем предложить, люди Мономаха тщательно проверяют такого человека на «вшивость». На жадность к деньгам, если хотите. И кто стал членом этого фонда, ни за что просто так из него не выйдут. У них иная, жизнь. В достатке. С красивыми особняками. С иномарками. А таким как вы и я, туда дорога закрыта навсегда. Хотя вы и неплохой сыщик, и старательно отлавливаете бандитов и убийц. Но есть люди выше вас по должности и званию, и окончательное решение принимают они. Они вершат власть. А не мы с вами. Так-то.

 Мы, всего лишь винтики в двух огромных механизмах. Вы – в своем. А я – в своем.
   Насчет винтиков Федор не возражал. И сам придерживался такого же мнения. Только ему хотелось бы услышать одно маленькое уточнение.
   -Пожалуйста, - Нельсон был расположен, ответить на любой вопрос Федора, раз уж у них получился столь откровенный разговор.
   -Признаться, я так и не понял, как же вы все-таки узнали про дискету и про то, что содержится на ней? – спросил Федор. Как-то сомнительно было. Такая серьезная контора и не смогла заполучить дискету сразу.
  -За Мономахом мы следили с начала девяностых. Для чего я и был внедрен в близкое окружение Мономаха. А по поводу дискеты, все очень просто. Нам позвонила  Елена Павлова. Сестра погибшего инвалида. Мономах  пристроил ее к Архангельскому. Велел следить за банкиром. Будучи человеком  мнительным, заподозрил, что Архангельский хочет начать вести свою игру, по своим правилам. И тогда он подложил под него красавицу, в которую сдуру банкир втюрился. Не догадываясь, к чему его увлечение приведет. Она и узнала про дискету. Но девчонка оказалась глупой до невозможности. Стащила у банкира дискету. Когда Мономах послал Зубка разобраться с Архангельским, дискеты у того уже не было. Она была у Павловой. Но девчонка недооценила Мономаха. Задумала продать ему эту дискету. Но в последний момент, почувствовав, что жизнь ее на волоске, надумала позвонить в управление ФСБ. Попросила спасти ее. Но, как, оказалось, позвонила поздно. Сделать это раньше, не хватило ума.



ЧАСТЬ 15.
ГЛ. 36
   С Еленой Павловой Архангельский познакомился в автосалоне, где фирма по продаже машин использовала полуобнаженную красавицу для привлечения богатых клиентов покупателей.
   «Пежо», возле которого грациозно позировала девушка, демонстрируя свои прелести, Архангельский не купил. А вот девушку …
   Так уж получилось, что его жена с детьми в основном жила на даче. И Илья Иванович истосковавшись по любви, пользовался услугами  дорогих проституток, получая от них максимум удовольствия.
   Но с Леной у него все произошло всерьез. Даже сам того не ожидал. И Илья Иванович уже стал подумывать о том, чтобы оставить семью и связать свою дальнейшую жизнь с молодой красавицей. Он и предположить не мог, каким образом она попала на автосалон, а главное, для чего. Тогда он просто не обратил внимания, как стоило ему только появиться в павильоне, к Павловой подскочил человек и что-то прошептал на ухо, кивком головы указав на Архангельского. После этого на лице божественного полуобнаженного создания засияла обворожительная улыбка, предназначавшаяся только для банкира.
   Лукавые, соблазнительные глазки яркой блондинки, неотступно следили за каждым его шагом, движением. А пухленькие, точно переспелые вишни, губки притягивали к сладкому поцелую. Хотя подошел к ней Илья Иванович и не сразу. Присматривался, как к товару.
   Но не только для сексуальных оргий была подослана красавица Ле-


ночка к президенту банка. Лично от вора Мономаха ей было дано поручение, во что бы то ни стало очаровать Архангельского, войти к нему в доверие, и еженедельно докладывать звонком по сотовому обо всем, что на ее взгляд покажется в поведении банкира подозрительным. Особенно Мономах просил не забывать, заглядывать в его компьютер. Ну и так, по столу пошуршать, заглянуть в деловые бумаги.
   Со всем этим заданием Леночка Павлова прекрасно справилась, получая от вора солидные гонорары. Мономах не скупился.
   Но за почти полугодовое их знакомство, она не замечала ничего подобного, как в этот раз. А началось все с того, что, проснувшись ночью, она обнаружила отсутствие Архангельского на постели. Может и не вышла бы из спальни, если б не почувствовала запах гари. Он привлек ее внимание. Даже немножко напугал. Ночь, а тут такое.
   Не надевая халата, голая и босиком, она пошла в  кабинет Архангельского, нисколько не сомневаясь, что запах исходит именно оттуда.
   Илья Иванович сидел за  компьютером, снимал копии с документов и заносил их на дискету. Сами же бумаги тут же сжигал, для чего рядом на табуретке поставил цинковое ведро. 
   Надо быть круглой дурой, чтобы не понять, банкир избавляется от каких-то документов. Мучимая любопытством, Леночка стала наблюдать, что же будет дальше. Вглядываясь в монитор, видела списки с фамилиями. Напротив каждой – суммы. Дальше шло что-то про страховой фонд. Фирму «Валентина». Это все она запомнила. Потому что простоять ей возле двери в темном коридоре пришлось не менее двух с лишним часов. Только тогда Архангельский вытащил дискету и спрятал ее в книгу Валентина Пикуля с названием  «ТРИ ВОЗРАСТА ОКИНИ САН».
   Леночка увидела, что в середине книги в нескольких страницах был вырезан квадрат, в который Архангельский и уложил дискету, предварительно обернув ее тонким целлофаном. После этого он высоко вскинул над головой руки и сонно зевнул, намереваясь проследовать в спальню. Дело сделано. Теперь можно ложиться.
   Но Леночка его опередила. И когда Архангельский вошел туда, вид полуобнаженной богини, бедра которой были слегка прикрыты одеялом на лебяжьем пуху, очаровал его. Несколько минут Архангельский стоял и любовался девушкой, боясь потревожить ее божественный сон.
   Иметь такую красоту может только богатый человек. И сознание того, что он превыше серой толпы, которой красота богини недоступна, наполняло его душу особой гордостью. Он наклонился, и слегка прикоснувшись губами к ее плечу, поцеловал девушку.
   Леночка старательно делала вид, что спит и не отреагировала на этот поцелуй. Большие груди вздымались и опускались от ровного и глубокого дыхания. И глядя на них, с коричневыми кружками вокруг сосков, Илье Ивановичу страстно захотелось ее.
   -Леночка, - прошептал он, и сбросил халат. Откинув край одеяла, взгромоздился на красавицу, ощупывая рукой лобок с мягкими, немного завивающимися волосами.
   Повинуясь его желанию, еще не открывая глаз, девушка широко раздвинула ноги, позволяя ему войти в себя, и только когда он сделал это, открыла глаза и возбужденно задышала, извиваясь под его груз-

ным телом. Она знала, как доставить мужчине удовольствие.
   -Еще. Я хочу еще, - страстно шептала она до тех пор, пока весь мокрый от пота Илья Иванович не рухнул рядом на постель. Теперь его молодец сделался вялым и сколько красавица не мяла его в своих нежных руках, не смогла заставить взбодриться.
   -Извини, Леночка, - взмолился Илья Иванович, испытывая стыд за свое бессилие. – Но я больше не могу. Мне нужен отдых.
   Но красавица нисколько не обиделась. Похоже, она даже обрадовалась, что этот уже не молодой жеребчик развалился в своем стойле и через пару минут захрапел, чмокая во сне губами.
   -Илья, ты спишь? – негромко спросила она и, не услышав ответа, как змея выползла из-под одеяла. – Спи, мой хороший. Бай, бай, Илюша.
   Илья Иванович оглашал спальню богатырским храпом.
   Девушка улыбнулась. Нарочно заездила  немолодого мужика.
   -Намаялся ты, Илья. Ну, спи, спи, - она пошла в его кабинет, чутко прислушиваясь к храпу доносящемуся из спальни.
   Можно было не волноваться, что Архангельский заметит ее. Он спал. Леночка включила компьютер, открыв «папку с документами», вчитываясь в каждую строку.
   -Вот это да! – изумилась она от увиденного, хотя и прочитала совсем немного. Сразу поняла, как всем этим заинтересуется Мономах. Слишком уж часто тут встречалась его фамилия. И какая удача, что Архангельский сохранил в памяти компьютера содержание дискеты.
   Отключив компьютер, девушка пошла к книжному шкафу и отыскала в нем книгу Пикуля. Перелистнула страницы.
   Дискета лежала там.  Девушка взяла ее, а книгу поставила на место.
   Утром Илья Иванович, перед тем как уйти из квартиры вместе с молодой любовницей, зашел в свой домашний кабинет. Он решил стереть в компьютере из памяти все, что переписал ночью с документов на дискету. Посчитав, что так будет лучше. Пусть останется одна дискета. Ее данные всегда можно размножить при желании, а хранить компромат на Мономаха в компьютере, рисково.
   Проходя мимо книжного шкафа, он глянул на полку, где среди других книг стояла и книга Пикуля. Она стояла на том самом месте, куда он ее поставил ночью. Проверять, там ли дискета, он не стал. Да и куда она могла деться? Ведь, кроме него, никто не знает о ее существовании. Так рассуждал Архангельский.
   Они вместе вышли из квартиры, и Илья Иванович отвез Леночку к ней домой, а сам поспешил в банк. С нетерпением дожидался вечера, чтобы снова увидеться с красавицей. Без нее он теперь не представлял свою жизнь.

   Еще до конца не подозревая, что эта дискета может значить для Мономаха, Леночка позвонила ему из дома и вкратце рассказала о том, что записано на ней. Только про то, что теперь эта дискета у нее, говорить не стала. Ведь, по сути, она теперь воровка. Украла дискету, хотя Манохин ее об этом не просил и еще неизвестно, как он теперь отреагирует на такую инициативу. Она боялась признаться в воровстве.
    Феноменальной ее память не была, но и того, что она сумела запомнить, оказалось достаточно, чтобы прикончить Архангельского. И Манохин  так и сказал ей. А еще настрого предупредил, чтобы больше дома у банкира не появлялась.
   Пожалуй, только тогда она и поняла, насколько все это серьезно. Получалось, что она подставила Архангельского. Любить его не любила. Так, временная привязанность. Ей велели, и она за деньги согласилась проводить с банкиром время, вжившись в роль любовницы. И хотя господин банкир нисколько не нравился ей, но за этот поступок она чувствовала себя последней сволочью.  С горя напилась и уехала к брату.


ГЛ. 37

   Игорь Павлов вернулся в первой Чеченской без обеих ног. Поначалу, целый год жил с сестрой Леной в квартире оставшейся от родителей. Но потом решил добиваться своего жилья. Ведь и дураку понятно, стесняет он сестренку, хотя та и помалкивает.
   Девка она красивая. Только вот девятнадцать исполнилось, а от богатых женихов отбоя нет. Приходят они к ней домой, а тут он, братан, на своей инвалидной коляске. Да и пятый этаж, не первый. И чтобы подышать воздухом, приходится довольствоваться только прогулкой на балконе. И сидит он как скворец на скворешне.
   И тогда Игорь стал засыпать письмами не только родной краснопресненский военкомат, но и министерство обороны. Самому президенту писал. Многого не требовал. Лишь бы отдельное жилье предоставили.
   Трудно сказать, в какой инстанции проявили к нему жалость. А может и во всех. Доконал их бывший старший сержант разведбата Павлов, и ему великодушно выделили отдельное жилье. Как и просил, на

 первом этаже. Конечно, район не престижный, и квартира, ни есть какая. Ремонт в ней не делался лет двадцать. Как потом он узнал, в ней жила одинокая старуха, и когда умерла, туда заселили его.
   Но это все же отдельная, однокомнатная территория!

   Лена приехала к брату вечером. Долго барабанила в дверь, пока брат инвалид заполз с кровати в инвалидную коляску и на ней подкатил к двери. Прошло минут десять не меньше. Уж уехать хотела.
   Сестренку он встретил не очень приветливо. Сам частенько, насколько позволяла пенсия, напивался пьяным, но страшно ругался, когда это случалось с младшей сестрой. И теперь начала орать:
   -Дура! Посмотри на себя. Нажралась, как свинья. Не стыдно тебе?
   Но Лена не хотела слушать его нравоучения. Конечно, он переживает за нее. Но и она ведь не маленькая. Прилично зарабатывает и братцу подкидывает деньжат. А выпила, значит, повод есть.
   -Перестань, Игорек, - отмахнулась от него девушка и, войдя в комнату, поставила на стол пакет, в котором было две литровых бутылки водки. Пришла не с пустыми руками. Ему бы радоваться, а он орет.
   Игорь глянул на пакет. Строгий взгляд его несколько смягчился. Но она должна прислушиваться к нему. Он ведь старший брат.
   -Да, что перестань? Я еще замуж должен тебя выдать. Чтоб ты детей нарожала. У меня семьи нет, так хоть на тебя бы порадоваться, - сказал и чуть не заплакал. Обидно стало за свою сломанную жизнь, за которую ему никто не в ответе. Думал, у сестры все нормально, а оказывается, нет. Понимал Игорь, по рукам пошла девка. Но исправить ничего не мог. И оттого еще обидней. Там, на войне, мог что-то сделать, а

теперь он инвалид, хотя еще и есть силушка в руках.
   А Лена села на стул и расплакалась.
   -Чего ты, Ленка? Ну, скажи, кто тебя обидел? Руками задавлю гада! – он так сжал кулаки, что пальцы захрустели.
   -Сволочь я, Игоряшка. Понимаешь? Самая настоящая, сволочь!
   -Не понимаю, - помотал головой брат и покосился на принесенную водку. Выпить бы сейчас не помешало, чтобы понять, о чем она.
   -Я ведь сегодня человека сдала. Не знаю, может он для кого-то и плохой, но ко мне относился хорошо, - пожаловалась Лена.
   Брат, хоть и грубиян, но человек с понятием и всегда ее жалел. Он поймет ее горе. Посочувствует.  Успокоит. А может и подскажет чего.
   -Ну, ты даешь, сеструха! – выпалил Игорь удивленно и спросил: - Как это сдала? Кому? Чего ты мелешь, дура пьяная? Расскажи все толком? А то болтаешь, сама не знаешь чего. Тоже мне, сдатчица.
   И Лена рассказала Игоряше все: как познакомилась с Мономахом, как он заставил ее приглядывать за Архангельским. Жалко банкира стало, но брат, отпив прямо из горлышка несколько глотков водки, и захмелев, сказал довольно резко:
   -Банкир твой, такая же сволочь, как и этот Мономах. Ты его не жалей.  Тут уж как говорится, вор у вора дубинку украл. Теперь ты о себе побеспокойся. Это поважнее будет. Когда о себе-то.
   Лена вначале не поняла. Она пьяная. Игоряша уже глазом косит от выпитого. Ведь то и дело прикладывается к бутылке, и все из горлышка. Научился, водку лопать из горла.
   -А чего мне о себе беспокоиться?
   -Дискета у тебя?

   -Ну, у меня…
   -И чего ты с ней делать собираешься? – поинтересовался Игоряша.
   Вот так вопрос: не в бровь, а в глаз. Чего с ней делать? Лена не знала и призналась в этом брату.
   -Ну и дура, раз не знаешь! – пожурил ее Игоряша за слабую смекалку и посоветовал: - Ты сейчас позвони, этому князю Мономаху, цену предложи за дискету. Поняла? Пусть денежки выложит. Да побольше.
   Лена хмельным глазом уставилась на часы.
   -Время час ночи. Неудобно как-то беспокоить…
   Но Игоряша долго уговаривать ее не собирался. Отпив еще водочки, достал из ее дамской сумочки сотовый, вложил сестре в ладошку.
   -Плевать тебе на время. Тоже мне, королева персидская. Звони, - настойчиво произнес он, имея во всем этом скрытый замысел, поживиться за счет сестры. Она ему подкидывает каждый месяц к скудной инвалидной пенсии по три тысячи. Но, если не ошибается, то дискета дорого стоит. Значит, можно сорвать с этого Мономаха солидный куш. Может осуществится давняя мечта Игоряши, будет на что заказать импортные протезы. Сколько думал о них.
   При одной мысли об импортных протезах, он чуть не расплакался. Главное, потом привыкнуть к ним и научиться ходить. Но он постарается. И так еще будет отплясывать на Ленкиной свадьбе, что никто и не догадается об его инвалидности. Он сумеет.
   -Звони, дура! – рявкнул Игоряша на нерасторопную сеструху.
   Лена набрала номер и после нескольких томительных звонков, услышала знакомый старческий голос. Разбудила старичка.
   -Владимир Борисович, это я, - теряясь от жуткого волнения, сказала
 
она. Тут же и подумала: «Может, зря я послушала Игоряшу. Пьяный он сейчас. Молотит языком, чего не надо. А такие дела делаются на трезвую голову».

   После разговора с девчонкой, Мономах позвонил на сотовый Зубку, но узнал, что уже опоздал. Зубок прикончил Архангельского.
   -Экой ты скорый на такие дела, - проскрипел старик, но осуждения в голосе не чувствовалось. – Дискета у девчонки. Сука! Решила сорвать с меня за дискету деньжат. Пять штук «зелени» просит. – И старичок добродушно засмеялся.
   Зубок решил уважить вора и захихикал тоже.
   -Хорошо, что она не знает настоящую цену этой дискетки, - сказал Мономах, отсмеявшись.
   А Зубок осмелился спросить:
   -И что вы собираетесь предпринять? Я могу узнать? – Он думал, что старик пошлет его к девчонке, сейчас, немедленно. Но удивился, услышав неторопливое:
   -А что тут предпринимать? Завтра пошлю к ней ребяток. Пять штук, это не деньги. Пусть заплатят, а там посмотрим.
   -Может, мне к ней съездеть?..
   -Нет. Я сам ее проучу. А потом, знаешь, она девка, редкой красоты. Понадобится еще нам. Подложить под кого-нибудь. А ты, Зубок, если сделал дело, отдыхай пока. Завтра позвонишь мне.

   Лена заночевала у брата. Не хотелось ночью возвращаться домой. А утром узнала, что Архангельского убили. Его сотовый не отвечал, сколько девушка не звонила. Тогда она поехала к нему домой, а там уже милиция.
   Напуганная случившимся, она  тут же позвонила брату и рассказала.
   -Знаешь, - сказал протрезвевший  Игоряша, - мы, кажется, вчера с тобой лишку хватили. Наверное, не надо было звонить, торговаться насчет этой дискеты. – Теперь голос его звучал неуверенно. Чувствовалось, он раскаивается перед сестрой за то, что заставил ее звонить.
   -Кретин! Зачем же ты меня заставлял?..
   -Ну, не ругайся, сестренка. Спьяна, чего не сделаешь. Бывает.
   -Спьяна? Дурак! Идиот! А ты не подумал о том, что меня могут так же легко убить за это, как Архангельского.
   -А зачем ты брала эту чертову дискету? – в свою очередь огрызнулся брат. Было чем укорить. Хотя может и не справедливо это.
   Лена услышала бульканье. Поняла, он допивает остатки водки. «Вот гад!» - разозлилась она и сказала:
   -Я тогда не думала, что все так серьезно. Понимаешь? Вроде бы на дискетке ничего такого … Списки. Фамилии. Суммы…
   -Это для тебя ничего. А для знающих людей, эта дискета имеет ценность. Знаешь, сестренка, я тебя защитить не смогу. Инвалид я. Так что извини, Ленок. А ты позвони в ФСБ. Организация серьезная. Скажи им про дискету. Про этого убитого банкира скажи. И попроси, чтобы приехали к тебе. Скажешь, что дискету оставила у меня. Приедут, я им и отдам. Поняла?
   -Да, поняла, - без настроения ответила Лена. Но советом Игоряши решила воспользоваться. Деваться некуда. Не станешь же сидеть и дожидаться, пока тебя убьют.
   Но, кажется, к ее звонку отнеслись не слишком серьезно. «Вот тебе и серьезная организация,» - вспомнила она слова Игоряши.
   Разговаривала она с дежурным офицером, и тот, как капризная тетушка, задавал массу вопросов и напоследок пообещал, что передаст ее сообщение начальнику оперативного отдела, и велел находиться дома. Еще он записал номер ее телефона.
   Лена так и поступила, никуда не уехала, осталась дома. Но, когда к подъезду подъехала серая «Вольво» и из нее вылезли четверо мордоворотов, поняла, что это совсем не те, кого она ждала. И единственное, что она еще успела сделать, это позвонить брату Игоряше, преду-
предить.
   Мономах  послал к ней четырех «быков». Но парни оказались не очень понятливыми, из новичков, и с легкой работой не справились. Жестоко избили девушку, не забывая при этом еще и насиловать ее. Не пропадать же красоте. А такую, каждому охота попробовать.
   И Лена, перед тем, как умереть, призналась, что дискета осталась у брата. Не вынесла пыток и назвала его адрес. Когда она умерла, ее тело опустили в ванну, предварительно налив туда холодной воды и всыпав три пачки стирального порошка. Только после этого бандиты поехали к ее брату инвалиду.

   Игорь не стал дожидаться, пока бандюки к нему приедут. Окинув взглядом квартиру, он пришел к мысли, что не будет лучшего места для тайника, чем под дерматином внизу двери. Какому идиоту придет на ум шарить по пыльной, засаленной обивки, до которой и дотронуться-то противно.
   Спрятав туда дискету, Игоряша выкатился на коляске из квартиры. Дверь запирать не стал. Сейчас это было бессмысленно. Бандюки церемониться не будут. В подобных случаях они поступают просто, вышибают ногой дверь. Даже отмычкой пользоваться для них западло.
   Игоряша уже свернул на соседнюю улицу, когда серая «Вольво» едва не влетела на ступеньки подъезда. Четверо амбалов выскочили из машины и побежали в подъезд. Влетели в квартиру.
   -Ушел урод! – со злостью плюнул на пол старший из четверки, с погонялом Лесик. – Драч и Окунь, - сказал он двум парням, - остаетесь здесь. Обшарьте этот гадюшник. А ты, Ноготь, со мной. Эта сучара сказала, что позвонила ему. Вот он и сбежал. Но на своей коляске далеко не уедет. Мы его поймаем. Без дискеты нам нельзя возвращаться.
   Инвалида они нашли на соседней улице. Игоряша со всей силы крутил колеса.  Дай бог еще силушки.  Он спешил к большому каменному мосту. Там всегда дежурят по два гаишника. Они уже знали инвалида Игоряшу. Каждый день он собирал по набережной бутылки, прокатывался мимо них. При них бандиты не посмеют накинуться на него. А там видно будет, что дальше делать. Сейчас бы не пропасть.
   Но неожиданно прямо перед ним притормозила серая иномарка, прижав инвалидную коляску к обочине. Чуть не сбили Игоряшу.
   Лесик и Ноготь выскочили из машины и сразу к нему.
   -Подожди, братан, не спеши. Базар есть, - сказал  Лесик.
   Мимо по проезжей части проносились машины, но никто из водителей не обращал внимания, как двое мордоворотов старательно «месят» безногого инвалида, который даже не защищается от ударов.
   -Ребята, да вы чего? За что бьете-то? – повторял только Игоряша.
   -Урод! Отдай нам дискету и мы отвалим. Слово даю. Убивать тебя не станем, - рычал Лесик, методично нанося удар за ударом в лицо Игоряше. Не хотелось с ним долго возиться. Прет от него, как с помойки.
   Ноготь обыскал его и коляску, и разочарованно покачал головой.
   -Лесик, при нем ничего нет, - брезгливо поморщился Ноготь.
   -Где дискета? Куда ты ее спрятал? Урод! Отдай, или мы тебя утопим.
   -Потерял я ее, ребята. Пока сматывался от вас, дорогой и обронил…
   В это время на проезжей части остановился автобус, скорее всего принадлежавший какой-то организации, и люди сидевшие в нем, стали кричать на бандитов, чтобы те прекратили избивать инвалида.
   Воспользовавшись замешательством бандитов, Игоряша схватился за колеса, резко развернул коляску и, перескочив через бордюрный камень, стремительно покатился с набережной вниз к реке.
   На какой-то миг Лесик и Ноготь растерялись. Не ожидали такого. Увидели, как передние колеса коляски точно подвернулись и инвалид подлетел, перевернувшись в воздухе и вдруг ударился головой об парапет. Гранитный камень легко проломил череп, обнажив рану.
   Из разбитой головы, хлынула кровь. Зрелище не для слабонервных.
   Кто-то из женщин, сидящих в автобусе, испуганно вскрикнул.
   -Надо скорей вызвать «скорую»! – послышались голоса из автобуса.
   Теперь все случившееся ничего хорошего бандюкам не сулило. Если у тех, в автобусе, есть сотовый, они вызовут и «скорую» и милицию. С последними, бандиты не имели желания встречаться.
   -Надо будет с этим пидором, водилой, разобраться. Какого хрена  он останавливался, - проговорил Лесик, усаживаясь за руль машины.
   Но разобраться с водителем автобуса им не пришлось. Узнав о том,

 что все четверо оплошали, Мономах покачал головой. Жадность он не терпел в своих людях, а глупость и неповиновение, тем более. Срочно вызвал Зубка. А тот хорошо знал свое дело. Специалист он по чистке.
   И в этот же вечер, все четверо мордоворотов оказались в сточной канаве, на окраине Москвы. У каждого в голове по дырке.


ГЛ. 39

   -Ну, что, капитан, я думаю тебе пора возвращаться на работу, - сказал Нельсон, притушив окурок сигареты о пепельницу. Дискету он убрал в свою записную книжку, запрятав ее поглубже в карман.
   -Как на работу? – удивился Федор. – На меня, вроде, дело заведено?
   -Никакого дела на тебя нет, - хитро улыбнулся Нельсон. – Материал был у Липкова. А потом куда-то странным образом исчез. После его смерти. Да и проделали это все с тобой только для того, чтобы Липков держа тебя в камере, мог узнать про дискету. Он ведь тоже был членом страхового фонда. Но он опоздал. А ты молодец, - похвалил Нельсон, - ловко ты их без штанов оставил. У нас в управлении все обхохотались. Следака того и оперативников перевели в другие службы, чтобы не трепали языками по поводу твоего задержания. Так что выходи. У вас уже  заждались тебя. Да и дел полно. Кто будет убийц ловить?
   Нельсон встал, собираясь убраться из квартиры Федора.
   -А этого надо завернуть во что-нибудь, - кивнул он мертвого Зубка. – Давай, помоги мне дотащить его до машины. А там уж я один справлюсь. Найду, куда его спрятать. Будет лежать вместе с Ленчиком Пузо.
   Они завернули труп в старое покрывало, вытащили из квартиры. Федор помог дотащить тряпичный сверток до машины. И Нельсон упаковал труп в багажник. Потом сказал Федору:
   -Ну, что, давай прощаться? – Он протянул руку. – Удачи тебе, капитан. Извини, если что не так. Сам понимаешь, служба такая.
   -И тебе удачи, - сказал Федор, пожимая его жесткую ладонь.
   Нельсон сел за руль, но прежде, чем уехать предупредил:
   -Да, это. Ты, конечно, извини, что я тебе скажу. Но не рассказывай никому на работе ничего. Так будет лучше. Ну, бывай, Туманов.
   Он уехал, а Федор даже не узнал у Нельсона ни фамилию, ни его звание. Но тут же подумал, что, может, оно и к лучшему. У них у каждого своя дорога. Они два винтика в двух огромных механизмах, где каждое  ведомство должно заниматься своей работой. И вряд ли их пути еще когда-нибудь пересекутся. Хотя кто знает…
















ЧАСТЬ 16.
ГЛ. 40
   Старый вор Владимир Манохин по кличке Мономах жил под Мытищами в огромном доме. У него было все, что необходимо человеку его возраста для безбедной жизни. И он давно бы мог отойти от всех дел, если бы не страх перед одиночеством и проклятое чувство, что ты уже никому не нужен. А еще ощущение, что ты уже ничто в этом мире. С этим ощущением Мономах уже не сможет жить.
   Ближе к вечеру раздался звонок его сотового, и голос произнес короткую, но емкую по значению фразу:
   -Ты проиграл, вор.
   Что это значило для него, старый вор понял сразу. Но даже ни единый мускул не дрогнул на его старческом, испещренном морщинами, лице. Он отключил телефон и устало сел в кресло, стоящее возле камина. Налил себе рюмку коньяка, но прежде чем прикоснуться к ней, долго смотрел на огонь. Пока дрова не превратились в тлеющие угли.
   Он представил, какая начнется грызня после его смерти.  И даже десятая доля его огромного богатства не перепадет в воровской общак. Но подумал об этом Мономах без сожаления, а скорее, с удовольствием, представляя, как его верные вассалы будут рвать друг другу глотки, убивать тех, с кем еще вчера просаживали неимоверные суммы в казино лишь для того, чтобы пощеголять друг перед другом. С его смертью все они станут врагами. Но Мономах их не жалел. В конце

 концов, произойдет естественный процесс, в результате которого уцелеет и выживет, самый хитрый, наделенный природной смекалкой и не алчный. Потому что как раз алчность их всех и приведет к гибели.
   А он?.. он, скорее всего, погибнет сегодня. Он еще не додумал, каким образом это произойдет. Но, возможно, посланный киллер, притаился где-нибудь у забора и уже разглядывает его в окуляр снайперского прицела. Но пока выстрел не прозвучал, еще надо было кое-что сделать.
   Вор допил из рюмки коньяк и позвал:
   -Артем! Приведи мне Дика.
   Тут же в дверях появился телохранитель, огромный здоровяк, верой и правдой служивший Мономаху уже два десятка лет и не раз спасавший своего хозяина от смерти. За долгие годы, они сдружились.
   Мономах всегда удивлялся его умению ходить так, что шагов его никогда не слышно. Вот и сейчас он подошел, и Мономах не услышал его, хотя и чутко прислушивался, повернувшись спиной к дверям.
   Телохранитель кивнул головой и исчез. А через минуту появился в комнате, держа на поводке огромного кобеля овчарки по кличке Дик.
   Увидев хозяина, Дик, радостно завилял хвостом, и только телохранитель отстегнул поводок, кинулся к Мономаху. А телохранитель вышел, закрыв дверь, но не ушел. Остался в коридоре.
   -Дик. Родной мой, - Мономах прижал к себе здоровенную собачью морду и поцеловал кобеля в лоб.  Сегодня им предстояло расстаться.
   Точно предчувствуя чего-то неладное, Дик жалобно поскуливая, уткнулся хозяину в колени. Он с готовностью, бросился бы на любого, кто осмелится поднять руку на его хозяина. И так уже было. И он вместе с телохранителем защищал Мономаха. На свете не было ничего такого, что могло бы остановить верного пса. Дик не боялся ничего и никого, понимая все команды хозяина с полуслова.  Он как будто угадывал его мысли. Чувствовал его настроение.
   И теперь, казалось, что умный пес, почувствовал,  как муторно у хозяина на душе.  И он заскулил, протяжно и грустно. В умных собачьих глазах была заметна тоска, которой раньше вор никогда не видел.
   Мономах погладил собаку. Потом медленно поднялся с кресла и порывшись в шкафу, достал большую сумку. Раскрыл ее.
   Сумка оказалась набитой пачками долларов. Вор вернулся в кресло. Сумку поставил рядом. С минуту молча глядел на нее. Потом сказал:
   -Артем! – позвал он, а когда телохранитель появился, кивнул ему: - Подойти ко мне. Нам надо поговорить. – Лицо вора было грустным.
   Все теми же неслышными шагами, телохранитель приблизился.
   -Сядь рядом, - указал вор на кресло стоящее возле небольшого столика с резными ножками, на котором едва умещалась бутылка дорогого коньяка, ваза с виноградом и две рюмки.
   Телохранитель, несколько смутившись, сел, вопросительно заглядывая в глаза Мономаху. Хотя тот явно не хотел встречаться с ним взглядом. И Артем догадался, почему.
   На глазах вора были слезы. Такого Артем еще не видел.
   Мономах налил в обе рюмки коньяку. Одну подал телохранителю. И они выпили молча, и не чокаясь. Потом старый вор налил по второй.
   Взгляд, от которого даже самых стойких авторитетов бросало в дрожь, теперь был наполнен неразделимой печалью. Вор вздохнул.
   -Скажи, Артем. Только честно, - попросил вор. – Я тебя хоть раз в


 жизни обидел чем-нибудь? Обошелся с тобой незаслуженно грубо?
   Артем вопросительно и в то же время преданно взглянул на Моно-
маха. Зачем спрашивать то, чего никогда не было. Разве вор забыл?
   -Нет. Никогда, - почти шепотом проговорил телохранитель, не понимая, к чему все это сказано хозяином. Но не зря говорят, что взгляд может объяснить все больше, чем слова. И посмотрев в глаза Мономаху, телохранитель почувствовал беду, помочь справиться с которой, он не в силах. И впервые гиганту захотелось расплакаться. Вор чувствовал его бессилие и не осуждал. И от этого еще тяжелей было на сердце верного телохранителя, готового отдать свою жизнь за вора.
   -Нет, Владимир Борисович, никогда, - повторил он. А Мономах в ответ только кивнул седой головой. Объяснять ничего не стал. Несколько минут молчал, потом заговорил тихо, стараясь скрыть волнение:
   -Вот что, Артем … Настало время нам попрощаться … Так-то вот.
   -Почему? Вы куда-то уезжаете? – впервые осмелился телохранитель перебить Мономаха. Слишком уж растрогал ему душу старик.
   -Нет, - грустно покачал головой вор, не обратив внимания на эту маленькую наглость своего охранника. – Уезжаешь ты, мой дорогой.
   -Но…
   -Слушай меня внимательно, - на этот раз Мономах заговорил несколько раздраженно, не хотел, чтобы телохранитель перечил ему. – Сейчас ты возьмешь Дика и уедешь. В гараже стоит старая «шестерка». Возьмешь ее. Вот это тебе, - вор подвинул ногой сумку доверху набитую пачками долларов.
   -Я не могу …
   -Бери. Это твое. Здесь пятьсот тысяч долларов. Про эту наличку не знает никто. Бери. Можешь распоряжаться ими как хочешь, - опять с раздражением проговорил вор, заметив, что телохранитель собирается что-то сказать. – Артем! Я не люблю сантиментов. И ты это знаешь. Ты заслужил этих денег. Но дай мне слово… Пообещай мне …
   -Все, что хотите, - здоровяк с готовностью приложил руку к груди, к сердцу, в знак глубокого уважения. Встал перед вором во весь рост.
   -Дай слово, что не отдашь Дика на живодерню. Что не выбросишь на улицу, и ему не придется бегать по помойкам и собирать объедки.
   -Владимир Борисович … Я лучше сам сдохну, чем допущу такое.
   -Слово?! – потребовал вор, и голос его точно взлетел вверх.
   -Даю слово, - сказал здоровяк с почтением поклонившись старику.
   -Я бы хотел, чтобы ты поселился где-нибудь недалеко от Москвы. Тут полно подходящих городов. Открой какую-нибудь «лавочку». Торговля не оставит тебя голодным. Ну, вот и все, что я хотел тебе сказать. А теперь уходи. Бери пса и уходи. Слышишь? И помни, ты мне слово дал, - вор наклонился, обнял собачью морду.
   Гигант увидел, что вор заплакал, быстро пристегнул к ошейнику карабин и потянул упиравшегося пса из комнаты. А на душе тяжело. Впервые оставлял вора одного. И теперь уже навсегда.
   -Прощайте! – услышал он дрогнувший голос старика. Обернуться и увидеть слезы на глазах старого вора, не хватило сил. Спросил не оборачиваясь:
   -Как же вы?..
   Вор не ответил. Это уже было для вора неважно. Гигант не видел, как вскинулась вверх сухая рука  и тут же бессильно упала с подлокотника
 кресла. Он вышел и, не оборачиваясь, закрыл дверь.
   Когда старенькая «шестерка» выехала с территории, Мономах встал с кресла. Походил по комнатам. После ухода верного слуги, дом стал
 для него пустым, неодушевленным. Он ненавистным взглядом смотрел в молчаливые лица изображенные на портретах рукой великих мастеров живописи, висевшие по стенам гостиной, и находил в их глазах отчужденное осуждение. Казалось, все они тоже ненавидели его.  Он не сомневался, им было за что его ненавидеть. Многие  бесценные полотна в свое время были украдены  и потом перекочевали к нему. Но теперь они не имели для него цены.  Теперь это всего лишь мазня.
   Он вышел из дома, дверь запирать не стал. И походкой уставшего человека побрел в гараж. Не хотелось отказать себе в удовольствие.
   В гараже у Мономаха было около двух десятков разных машин. Эта страсть осталась у него смолоду. Любил красивых женщин и автомобили. Потом женщин порастерял, а автомобили остались. Они не бросали его, не изменяли когда он превратился в старика. И он берег их, начиная с самой первой купленной машины. Не выбрасывал на свалку.  От быстрой езды Мономах всегда испытывал ни с чем не сравнимый кайф. Даже в постели с юными красотками не переживал такого.
   Он завел новенькую «БМВ» последнего выпуска, купленную буквально пару месяцев назад. Удобно расположившись на водительском кресле, выехал из гаража. Закрывать ворота не стал. Незачем теперь.
   На скорости, почти двести километров в час, он обогнал бежевую старенькую «шестерку», в которой ехал телохранитель с собакой.
   Узнав машину, Артем изо всех сил надавил ногой на педаль газа. Но машина едва набрала сто двадцать. Зато мимо, вослед «БМВ» понеслись две иномарки, быстро удаляясь и превращаясь в две маленькие точки, вскоре растаявшие вдали.
   Проехав километров десять, Артем увидел, стоящий на обочине «БМВ» весь изрешеченный пулями и в нем истекающего кровью старого вора Мономаха.
   Старый вор сидел с гордо поднятой головой, прижав ее к подголовнику, и затуманенным взглядом смотрел вдаль, на убегавшую ленту шоссе. Даже в такой момент он сумел сохранить улыбку, словно насмехаясь над смертью.

   Спустя пару недель, после того как Федор вышел на работу, в структуре МВД произошла «чистка», и многих генералов без видимых причин и без почета отправили на пенсию. И в структуре московской милиции произошли большие изменения.  Самого начальника милиции уволили из органов. И поменяли целый ряд начальников управлений.
   Неделю назад, начальник их управления, генерал Семенюк Иван Иванович подписал приказ о присвоении Туманову майорского звания, а сегодня Федор встретил его уже по гражданке. Семенюк получал  в кассе деньги под расчет. По управлению шел, стараясь не заглядывать в лица теперь уже бывших сотрудников и не отвечал на приветствия подхалимов. Не нуждался больше в них генерал.
   В так называемой «желтой» прессе о таких кадровых изменениях не промелькнуло ни строчки.

ЭПИЛОГ
   Прямо из больницы Федор привез Дашу к себе домой.
   -Теперь ты будешь жить у меня, - сказал он не оставляя ей шансов для возражений. Хотя возражать Даша и не собиралась. А этот его жест, расценила как предложение выйти замуж. И не отказалась.
   Он отпер ключом дверь и как невесту поднял Дашу на руки и внес в комнату.
   На столе в вазе стоял огромный букет роз, специально купленный по поводу выписки Даши из больницы. Любимые ее цветы.
   -Федор, ты сумасшедший, - проговорила Даша ласково, обнимая его и подставляя губки для поцелуя. Соскучилась по его поцелуям.
   -Теперь я тебя никуда не отпущу.  Никуда, - сказал Федор.
   -А я и сама никуда от тебя не уйду, - пообещала Даша.
   Он упоительно целовал ее в губы, шею. Потом посмотрел на кулон – золотое сердце. Оно оказалось с дырочкой, оставленной пулей бармена.
   -Твой подарок спас мне жизнь, - похвалила его Даша. Хотя вспоминать все, что произошло с ней, не хотелось. Слишком жутко.
   -Постарайся забыть об этом, - попросил Федор и сказал, оживившись: - А вообще, у меня есть одно предложение. Раз он тебе спас жизнь, пусть поможет и другому человеку.

   Бомжиха Тамара постучала в дверь шесть раз, и ей открыл сам Дмитрич. Старик загадочно улыбался, совсем без скрытого ехидства, как иногда случалось в их обществе. Это скорее, улыбка деликатная.
   Бомжиха глянула на него.
   -Ты чего мне лыбу строишь, Дмитрич? Опять конец свербит? – нахамила Тамарка старику. Уж слишком подозрительная у того улыбка.
   -Типун тебе на язык, грубиянка, - не остался в долгу старик и потянул ее за рукав в комнату. – Заходи уж. Хватит топтаться у двери.
   Тамарка даже растерялась по первости, как вошла.
   На столе, в трехлитровой банке стоял огромный букет роз. А рядом -  бутылка шампанского и здоровенный торт в красивой коробке.
   -Это чего тут у вас за торжество? Откуда все это? – Тамарка вытаращила глаза. Даже на стол постелили скатерть. Чего случалось редко.
   Все обитатели их бомжацкого жилища собрались вокруг стола и как завороженные смотрели на цветы, вино и торт. И на Тамарку.
   -Шляешься где-то, - укорил Дмитрич, - а к тебе гости приходили …
   Тамарка опустилась на услужливо подставленную кем-то табуретку.
   -Ко мне? Гости? Ладно трепать-то? – не поверила она, но взгляд от цветов не отводила. Даже в глазах появился блеск.
   Старик улыбнулся.
   -И вот еще тебе, - он вынул из кармана золотую цепочку с пробитым кулоном сердцем. – Сказали тебе, на счастье.
   -Мне? На счастье? – Тамарка протянула чуть подрагивающую руку. Взяла кулон, и вдруг заплакала, закрывая от стыда ладонями лицо.
   -Что ты, дурочка? Тебе радоваться надо. Люди к тебе с уважением. Добра желают. А ты плачешь?..
   Тамарка вытерла грязным платком слезы.
   -Эх, Дмитрич. С тех пор, как ушла от мужа и стала бомжевать, я и человеком считать себя перестала. А сейчас вот поверила, что могу жить по-другому. Как все, - она улыбнулась, показав всем на ладошке золотое сердечко…