История появления, жизни и гибели населения Камнепада,
от начала времен до наших дней.
По повелению единственного отодвигающего смерть, да будут у него наследники, пишу я эти строки. Сейчас, когда нас осталось слишком мало, верховный правитель распорядился закрыть меня в подземелье в самом дальнем каменном мешке, и отдал приказ оставшимся в живых сохранять меня, недостойного, насколько хватит их сил и умения, чтобы я успел записать нашу историю. Для будущего, для тех семян, что, возможно, снова посеет на плато Камнепада Мать живого, чтобы знали они, среди чьих статуй они дышат и творят.
Говорит великая книга прошлого, что Мать живого, сойдя на плато Камнепада, долго думала — стоит ли сеять тут, среди бесплодного камня, свои живые семена. Но потом все же решилась. И так как не было тут ничего кроме скал, то и семена она сеяла каменные. Среди них был алый амелиограс, из которого родились темноволосые маленькие женщины, отличавшиеся способностью к рождению потомства. И зеленый бутилотис, из которого родились сильные мужчины, наполненные страстью к охоте и войнам. И белый восталанат, из которого появились высокие светловолосые женщины, тонкие и изнеженные, не приспособленные к домашней работе, но услаждавшие взгляд. И желтый гауванарос, из которого родились низкорослые выносливые мужчины, не отличавшиеся умом, но полные старательности и преданные семье. Из мелких тусклых камней народились животные — калисы для мяса, руболы для тягла, митансы для охраны и спорсы для ласки. Из большой синей глыбы сутранолита растеклось на плато Камнепада центральное пресное море, а не растворившиеся осколки камня поплыли в нем белокожими варитами с синими хвостами и плавниками. Из красной россыпи опираса зажглись в щелях каменных глыб источники живого огня. А из белого с черными искрами внутри янтранила родился первый отодвигающий смерть, единственный, кому суждено обладать властью на плато Камнепада. Осмотрела Мать живого свою работу, осталась недовольна, но не уничтожила семена, а покинула их на самостоятельную жизнь. Великая книга прошлого говорит, что когда опустеет плато Камнепада, Мать живого вернется и осмотрит все, что было сделано, и заметит все, что не было сделано, и вдохнет жизнь в статуи достойных, и расплавит в стекло статуи недостойных, и продолжится история. Судя по тому, как мало нас осталось, этот миг скоро наступит, и по велению отодвигающего смерть я должен успеть записать все в камне для них, достойных, чтобы не ошиблись они как мы, чтобы после них Мать живого не гневалась, а улыбалась, глядя на плато Камнепада.
Первый отодвигающий смерть был Имрап, и не сразу понял он, в чем его предназначение. Верховным правителем тогда объявил себя Рабион, окружил себя стражей из бутилотисов и женщинами числом семь, из которых трое было амелиограс, а четверо восталанат. И родилось у Рабиона за три года наследников числом восемнадцать, но все они жили от месяца до трех лет, а потом умирали от болезней и увечий, а двое стали статуями без причины. И все три года искал Рабион лекарей, которые лечили его наследников рогами калисов, шкурами руболов, ушами митансов и плавниками варитов. Один из лекарей пробовал лечить любимого сына Рабиона хвостом спорса, но стал статуей почти сразу, причем не полностью, а правой половиной лица и тела, и мучился ужасно, осыпаясь песком и обрушаясь осколками, потому что Мать живого создала спорсов только для ласки и отдохновения души, и за искалеченного спорса могла уничтожить всю жизнь на плато Камнепада. Вовремя понял это Рабион, остановил фантазии лекарей и решил сам понять истину — как оставить в живых наследников, и пошел к скале у центрального моря, где когда-то стояла Мать живого, и где до сего времени остались в камне отпечатки ее босых ступней. И две недели плакал Рабион, наполняя ее следы своими слезами, а когда не осталось слез, его душа покинула тело и ушла говорить с Матерью живого.
После того как Рабион вернулся от центрального моря, он созвал весь народ плато Камнепада и объявил, что верховным правителем может быть только отодвигающий смерть. И вынес Рабион любимого сына Вараса, и велел всем подходить к нему по очереди и смотреть. Когда же наступил черед Имрапа, то опустился он на колени и дотронулся пальцами до лба Вараса, и отступила смерть. После этого отдали Вараса в руки лекарей, которые своими снадобьями три недели лечили любимого сына Рабиона, и вылечили. И смиренно передал Рабион в руки Имрапа камень правления, и первым назвал его отодвигающим смерть. Поведал Рабион народу, что из потомства верховного правителя только один сможет отодвигать смерть, и только ему суждено вести народ плато Камнепада дальше по жизни.
Имрап, став верховным правителем, взял себе в жены одну амелиограс по имени Ластаранта. Но она преступно отдалась украшению домашнего очага, с первого дня повелев приносить себе для этого все найденные на плато Камнепада камни — гладкие и шершавые, прозрачные и матовые, округлые и заостренные и всякие, в которых хоть немного чувствовалось дыхание красоты. Днями и ночами перебирала она камни, откладывала одни и выбрасывала другие, а строители из гауванарос вмуровывали камни в полы и стены главной палаты — жилища верховного правителя. Когда же не осталось места в палате, велела Ластаранта возвести над ней еще одну, потом еще одну, и так продолжалось, пока палат не стало общим числом семь. Наконец, принесли Ластаранте редкий камень с отверстием, в котором росло двадцать шесть других камней, и очень он ей понравился. Камень был тяжел, в палату его несли восемь мощных бутилотисов, покрытых потом от натуги. И распорядилась Ластаранта водрузить этот камень в центре большого зала высшей седьмой палаты. Но разгневалась на нее Мать живого за то, что забыла Ластаранта свое предназначение — дарить наследников верховному правителю, чтобы один из них перенял управление народом, и обрушила все семь палат вместе с камнем, Ластарантой и восемью бутилотисами. Имрап в это горестное время был в поселении, отодвигая смерть от дочери местного охотника, поэтому не задело его несчастье.
Имрап не печалился о жене, так как не обогрела она его своим сердцем. Но, как велит обычай, распорядился разобрать завалы палат и вытащить тела Ластаранты и носильщиков. Их отнесли на край плато Камнепада, положили каждому на грудь смертный камень ростис и оставили на десять недель. Люди думали, что не примет их Мать живого, и растерзают тела дикие калисы. Но Мать милостива, и все-таки тела превратились в каменные статуи, хоть и лица их не разгладились в спокойствии, как положено, а остались искажены.
После этого Имрап взял в жены двух амелиограс и трех восталанат, но и тут постигло его несчастье: ни одна из жен не дарила ему наследников. Общее стенание воцарилось над плато Камнепада. Люди думали, что гнев Матери живого велик, и не будет у них больше отодвигающих смерть, и умрут все, не написав историю народа, и останется плато Камнепада безжизненным навсегда. Но через четыреста пятьдесят одну неделю одна из восталанат родила девочку. Дитя было светловолосо и молчаливо. Кто-то из лекарей даже советовал Имрапу отнести ребенка на край плато Камнепада, потому что живые дети не молчат. Но Имрап велел казнить лекаря и сидел с девочкой целыми ночами, напевая ей песни и рассказывая легенды, и дитя улыбалось ему. А когда наступил благословенный день и девочка заговорила, назвал ее Олирса и подарил ей пять пушистых спорсов для услаждения души. Спорсы курлыкали и пели, и девочка перебирала их шерсть и гладила мягкие спины. А потом, когда ее нянька, неся ей обед, поскользнулась на каменном полу и упала, разбив голову, Олирса отодвинула ее смерть. И возликовал народ, потому что всем стало ясно — Мать живого больше не гневается на плато Камнепада и благословляет его жить дальше и писать свою историю.