Глава 21. На свободу с чистой совестью

 
       Миновала  зима, сошел снег,  на  деревьях проклюнулись почки. В один из таких дней, солнечный и звонкий,  освободился   Варава. На прощание он крепко пожал Орлову руку,  а еще они обменялись номерами телефонов, обещая перезваниваться.
       Все это время Алексей ждал  каких-либо подвижек по своему делу, но их не наблюдалось. Надежда  таяла.
       И когда совсем разуверился, в мае, его вызвали к начальнику учреждения.
       - Значит так, Орлов, -  сказал сидевший в кресле  сухощавый полковник,  -  едешь в Москву, на пересмотр дела.  Вопросы?
       - Вопросов нет, гражданин начальник.
       - Ну, тогда удачи. Свободен.
       Далее был обратный путь с конвоем по железной дороге, и  теперь общая камера в Лефортово.
       А через  два дня   судебная  коллегия по уголовным делам  Московского   военного окружного суда, пересмотрев дело  по протесту заместителя  Генерального прокурора и адвокатской жалобе, вынесла оправдательный приговор, освободив Орлова из-под стражи в зале заседания.
       Оттуда он  вышел уже  свободным человеком и попал в крепкие  объятия  друзей. 
       - Ну что? Такое событие грех не отметить - радостно похлопал друга по плечу Филатов.
       - Едем в «Щит и Меч» -  предложил Гуляев.
       Уселись в два  стоявших неподалеку автомобиля, и те вырулили на просторы столицы.  Весенняя Москва радовала:  в    голубом  небе сияло солнце, бульвары опушились зеленью,  в скверах искрились фонтаны,  и зацветала первая сирень.
       Въехав на Большую Лубянку, припарковались в переулке рядом с рестораном, хлопнули дверцы, вышли. Было три  по полудню,  в нижнем зале  тихо звучал  «Учкудук», поднялись лестницей на второй.
       Там прошли в один из небольших залов с портретом Андропова на стене и чекистской символикой, расселись за накрытым крахмальной скатертью столом, где уже стояли шесть приборов.
       - Рад снова видеть,- тут же нарисовался средних лет официант в белом жилете.- Что будем заказывать?
       Спустя пять минут появились зеленые салаты, нарезки ветчины с сыром  и  Увалов, как самый старший из компании,  озвучил тост, - за тебя, Алексей! 
       Все встали, звякнули стаканы. Пока закусывали, принесли горячее, повторили. Уже в легких сумерках, Алексея завезли домой.
       Отперев дверь квартиры, он поставил на пол рюкзак с вещами, включив свет, прошелся по комнатам и остановился перед фотографией деда.  - Вот я и вернулся, Степан Ильич.Здравствуй. 
       Следующее утро было субботой, Орлов вплотную занялся  бытом.
       Для начала, приняв ванну, а затем, побрившись,  выпил на кухне кофе со сгущенкой и убрал из тихо урчащего холодильника залежалые продукты, сложив в полиэтиленовый пакет. Натянул свежую рубашку  с  джинсами, сунул в задний карман бумажник  и,  взяв пакет, вышел из квартиры, заперев дверь.
       На выходе из подъезда, встретился с соседкой по лестничной площадке, худенькой старушкой, возвращавшейся  откуда-то с сумкой.   
       - Господи, Леша! Да ты никак вернулся? -  приложила  она к губам руку.
       - Вернулся, тетя Маша, вернулся. Как вы с дядей Колей?
       - Скрипим помаленьку.
       - Ну, молодцы. Хорошего вам здоровья.
       Бросив  свой пакет в мусорный контейнер, в глубине двора, Орлов вышел через арку на улицу  и направился в сетевой магазин неподалеку, где купил продуктов,  сигарет, бутылку водки  и  несколько банок пива. Вернувшись, определил  съестное с пивом в холодильник, включил в зале  музыкальный центр, занялся приборкой.
       Под тихие звуки оркестра Поля Мориа   протер везде пыль, открыл и вымыл окна, пол, а в завершение пожужжал  пылесосом. 
       Закончив, сказал «порядок», достал из холодильника запотевшую банку пива, открыл,   с удовольствием сделал несколько глотков  и прошел в зал, где,  выключив музыку, уселся в кресло,  снял трубку телефона и набрал межгород. Последовали длинные гудки, женский голос ответил,- слушаю.
      - Здравствуй мама.
      - Лешенька, сынок!  Неужели это ты?   
      - Я, мама. Звоню из Москвы.  Меня освободили. Трубка замолчала, послышались всхлипы.
      - Не плачь, все нормально. 
      - Это я от радости, не обращай внимания.
      Они поговорили минут пять, а в завершение мать пригласила сына в гости, сказав, что отчим будет рад. Алексей обещал заехать на следующей неделе.
      Затем он сделал второй звонок, на который  почти сразу ответил  звонкий голос.
      - Альба, привет. Это Орлов.
      - Ой, Леша. Ты откуда?! (стал тоном выше).
      - Из своей квартиры. Давай встретимся?
      -  С радостью.   
      -  Когда подъехать?
      -  Давай к двум. Целую, жду.
      Орлов опустил трубку, вытащил из лежавшей рядом пачки   сигарету и щелкнул зажигалкой. 
      Альбу   он знал с детских лет. Когда-то  их семья жила  этажом выше.   
      Родители ее были испанцы, вывезенные в СССР детьми  при режиме Франко*. Дед дружил с Родригесами,  были знакомы и дети. Сначала Алешка не особо обращал внимание на маленькую черноглазую  егозу  в кудряшках,  но став кадетом, обратил.
      По выходным, когда отпускали в увольнения,  вместе ходили в  зоопарк, кино или цирк, а когда подросли, на  танцы. 
      Дружба продолжалась, пока он не  попал в Афганистан, вернувшись откуда, узнал,  что Родригесы  переехали. А  через год увидел по телевизору репортаж из Останкино,  который  вела Альба. Позвонил туда, встретились. Отношения продолжились.  Что это было - дружба или любовь, сказать сложно, но относились оба друг к другу трепетно и нежно.
      В назначенное время  белая  «шестерка»  въехала в один из старых дворов Варварки.
      На деревьях чирикали воробьи, в песочнице играли дети. Взяв с заднего сидения букет алых  роз и торт, Орлов  захлопнул дверцу, нажав кнопку на брелоке, прошел в подъезд и поднялся по ступеням на  четвертый этаж, куда выходили три двери. Нажал кнопку средней, та сразу открылась.
      - Алешка! -  повисла на шее  смеющаяся Альба. Чуть позже оба лежали голые на тахте  в спальне,  опустошенно глядя  в потолок.
      - Так где ты все это время был?-  приподнялась на локте Альба.  - Я несколько раз звонила. Домашний телефон не отвечал, служебный тоже.
      - В командировке на Урале - пошевелил  Орлов пальцами на ногах.
      - Я тоже два дня, как прилетела из Гаваны. Были там две недели, делали репортаж. Ладно, полежи пока, а я накрою стол, - чмокнула   его в щеку и, накинув халатик, убежала.   Вскоре оба сидели в зале,  подкрепляясь  лазаньей и запивая ее сухим вином. 
      На столе, в хрустальной вазе, стояли розы...