- «Белый русский», пожалуйста, - крикнула я, после стыковки задницы со стулом. К половине первого в клубе было не протолкнуться, и за возможность сидеть у бара пришлось буквально бороться: я так крепко саданула какого-то парня бедром, продираясь к стойке, что наверняка останется синяк.
- Извините, - сидевшая рядом блондинка коснулась моего плеча,- это место моей подруги.
- Да? И где же она? – я заозиралась.
Девушка оглянулась и указала на танцпол, сверкнув камушком на безымянном пальце. Среди дрыгающихся под бешеный ритм людей я разглядела страстно целующуюся парочку.
- Кажется, она не скоро вернется, - я расплатилась за коктейль и примирительно предложила, - когда ваша подруга подойдет, я ей уступлю, хорошо?
- Ладно, - немного подумав, блондинка пожала плечами.
Я пригляделась к ее украшению.
- Красивое кольцо. Обручальное?
- Помолвочное, - девушка не смогла сдержать улыбку.
- Поздравляю! Вы, должно быть, очень счастливы. И когда свадьба, если не секрет? – я сделала глоток. Водка, пусть и разбавленная, неприятно обожгла горло.
- Ох, счастлива, конечно. Свадьба уже послезавтра, - будто оправдываясь, она поспешно пояснила, - подруга вытащила погулять «напоследок», а я сижу и не могу думать ни о чем другом.
Теперь понятно, почему мой клиент весь на нервах. Работу придется начать сегодня же.
- Любая бы нервничала, - я постаралась сделать лицо максимально дружелюбным и протянула руку, - меня зовут Космо.
- Лаура, - девушка пожала мою ладонь.
Знакомство прервал «фотограф», протиснувшийся к нам сквозь разгоряченную алкоголем и музыкой толпу:
- Красавицы, как насчет парочки снимков?
Мы переглянулись.
- Это, наверное, глупо, но я верю в приметы. Говорят, что сфотографироваться с невестой - к счастью.
- Впервые слышу, но не возражаю, - Лаура смущенно захихикала и развернулась к объективу. Я кивнула напарнику и крепко зажмурилась.
- Дамы, улыбаемся, - затвор щелкнул раньше, чем Лаура успела поправить прическу. Вспышки ослепляли, и она инстинктивно заслонила лицо ладонью. – Готово.
- Подождите, - девушка с трудом проморгалась, - я… кажется, я плохо получилась.
«Фотограф» всмотрелся в снимок и покачал головой:
- Нет, все отлично. Приятного вечера.
Мы с Лаурой еще немного поболтали и распрощались. Она осталась дожидаться подругу, которая о ней забыла, а я спешила убраться из душной, переполненной людьми и звуками консервной банки.
Только когда добралась до машины, смогла нормально вдохнуть – курящая у клуба молодежь забила воздух парами никотина и приторно-сладкими запахами вейпа.
- Все получилось, - Яши встретил меня на парковке и протянул фотоаппарат. – Рисунок на ладони четкий, очень интересные планетарные холмы…
- Яши, - перебила я, увеличивая диском нужный участок и вглядываясь в изображение, - сначала дело, потом хиромантия. Едем в салон, к утру надо подготовить трафарет.
Я плюхнулась на пассажирское сидение, продолжая разглядывать фотографию. Линии сердца и жизни четкие, перековывать будет несложно.
- Клиент передал аванс в полтора ляма, так на кой мы сами шарахаемся среди ночи неизвестно где? – настроение помощника стало хуже некуда. Он не любил шум, и после музыкального месива в висках противно стучало. Теперь еще придется снова тащиться на работу. - Наняла бы частного детектива, который достал тебе фото руки, ноги, обнаженки, да чего угодно.
- Зачем платить детективу, если я могу заплатить тебе? Тем более, в тридцать раз меньше. Да не кривись ты. Я же предприниматель.
- Ты татуировщица, - Яши не спешил заводить машину. Сидел, и, черт бы его, пристально смотрел на меня. – Зачем знакомиться с той, чью судьбу перековываешь? Это просто работа, Космо.
- Поехали уже, - я выключила камеру и отвернулась к окну. – Заказчик хочет татуировку у сердца. Напиши, чтобы приехал в восемь. И не забыл побрить грудь.
***
Игла оставляет под кожей строгие линии чернил, сплетающихся в единый рисунок. Под мерное жужжание тату-машинки я стираю проступившую кровь и продолжаю работу.
Три миллиона за то, чтобы Лаура ушла от жениха к моему клиенту. Краска на груди заказчика заполняет трафарет, объединяя две чужие судьбы в одну.
В жилах будто течет студеная вода. Его тело – мой холст, и я точно знаю, какая картина получится из этих, на первый взгляд, хаотичных мазков.
Полтора миллиона наличными за срочность. С хирургической точностью я соединяю тончайшие нити, создавая новый узор жизни.
- Точно получится? - клиент облизал пересохшие губы. Он нервничал. Не верил в теорию Линий. Но доверял другу, который посоветовал обратиться ко мне. Его товарищ как-то привел в мой салон жену и отстегнул несколько миллионов, чтобы Анна смогла зачать. Теперь у нее на плече красуется сотканный из линий кролик, а в доме скоро появится третий малыш. Чудо искусства свершилось.
- Точно, - уверенно подтвердила я, не вдаваясь в подробности. Никто не знает, как работает перековка. Может, сегодня Лаура в предсвадебной нервозности начнет перебирать вещи и заметит след от помады на рубашке жениха. Может, увидит в журнале фотографию заказчика и вспомнит, как в семнадцать лет он катал ее на велосипеде и тихонько целовал в макушку. Поймет, что никого, даже будущего мужа, она не любила так сильно. А может, просто прочитает гороскоп и ее внезапно перещелкнет.
В любом случае, эти двое будут вместе. Аморально ли это? Счастливому будущему Лауры с женихом уже не бывать. Но я всего лишь посредник. И не верю в карму. Желание не мое и ответственность не моя. Клиент заплатил, я исполнила. Просто работа, иногда требующая коверкания судеб.
- Говорят, любовь нельзя купить, - я обработала татуировку раствором и замотала ее пленкой. Усталость приглушала удовлетворение от проделанной работы. – Но вы доказали обратное. Перековка окончена, мой помощник расскажет об уходе за кожей в период заживления. И завтра до одиннадцати часов ожидаю поступление оставшейся части платежа. Теперь просто ждите. Все случится само собой. Совет да любовь, - с неожиданной горечью выплюнула я пожелание.
Сняла перчатки, кинула их в урну и растерла затекшую шею.
«Это просто работа, Космо», - мысленно напомнила я себе.
Сейчас Яши проводит клиента и обработает инструменты, так что можно отдыхать.
Я попрощалась, накинула пальто на плечи и решила прогуляться до дома пешком, чтобы хоть немного проветрить голову после восьми часов работы.
Солнце еще не зашло, в воздухе сладко пахло липой. Впервые за долгое время получалось ни о чем не думать и просто идти. На набережной группа студентов рисовала закат, а художественный руководитель ходил от мольберта к мольберту, требуя придать картине «больше жизни!».
Я замерла. В голову ворвались десятки мыслей, каждая из которых звенела эхом: «Больше жизни!». Невероятно, до дрожи, захотелось схватить холст и краски. Не вычерчивать рисунки из линий по заказу, а вспомнить, как это? Как это, когда твоя душа, вот такая, какая есть, - когда-то смутная и напряженная, когда-то светлая и теплая, легкая и лучезарная, когда-то задумчивая, когда-то строгая, - каким-то удивительным, никому, даже тебе непостижимым путем, проходит через весь организм и выходит через руку-кисть-краску на обыкновенную белую бумагу и застывает на ней. И вот, момент настроения, чувства, как фотография, остается навсегда на этом месте.
В следующее мгновение все изменится. То мгновение уже никогда не повторится, но останется навсегда. В виде картины.
Я жаждала снова почувствовать себя, как после исповеди. Вспомнить ощущение светлое и приятно опустошенное. И нельзя не рисовать, просто невозможно, немыслимо!
Я помчалась домой. Залетела в квартиру и, швырнув пальто на пол, достала с верхней пыльной полки старенькую акварель. Нашла кисти, положила перед собой белый лист и… просидела несколько часов, не сделав ни одного мазка. Карма все-таки существует. Что-то во мне оборвалось.
Кажется, я больше не умела просто рисовать.