Они медленно шли по тротуару, вглядываясь в темнеющее небо. Временами Лёва искоса посматривал на Любу, глубоко погружённую в свои мысли.
- Зябко, - сказал он, чтобы прервать молчание, постепенно становившееся неловким.
- Теперь всегда зябко, - помедлив, ответила его спутница.
- Разве? - Лёва нерешительно повёл плечами. - Вчера, кажется, и вовсе была жара.
- Для меня это не имеет больше значения.
- Ты простудилась? - Он слегка провёл пальцами по её неотзывчивому локтю.
- Лучше бы уж простудилась, чем эта полная луна, - Люба залилась надрывным смехом.
- А я люблю луну. Хоть что-то нездешнее в нашей жизни, и в то же время - такое наглядное.
- Нездешнее, да... Но она неуклонно возвращает меня назад.
- Назад?..
- Туда. В бар "Вереск".
- А-а, понимаю, - Лёва кивнул.
- Ты единственный на свете понимаешь такие вещи. С тобой одним я могу поделиться. И не зря я сегодня встретила тебя.
- Люба, ты это серьёзно?..
- Конечно, серьёзно. Куда уж больше... Вот этот отрезок дороги - от метро до квартиры - самый мучительный. Каждый день... Хоть бы один автобус нормально ходил по вечерам в мою сторону. А то сорок минут ждать, и там от остановки пешком, ещё хуже выходит.
- Народу, смотрю, здесь мало. Да и те какие-то тихие. Но всё равно, конечно. В темноте тревожно ходить.
- Мне совсем не было тревожно, когда мы шли вдвоём. Да и даже... Знаешь ли, Лёвушка? И одной, через пустыри, когда ещё этот квартал не начали строить, всё же было идти... прямо-таки... уютно. Потому что я знала, что дома он меня ждёт. Именно дома! И был тогда дом, а не просто квартира с номером... Сладко это было - идти и знать: он ждёт меня. Верный, проголодавшийся. С нетерпением: когда же я приду с работы и приготовлю ужин. Наверное, в своей любимой позе: лежит на кушетке, закинув ноги на книжную полку и держа сцепленные руки на затылке. А иногда - знаешь, Лёвушка, - она в рассеянности потрогала его за рукав, - иногда, когда в доме бывало жарко, он выходил встретить меня! И ждал меня на лавочке перед нашим подъездом, потягивая пиво. Обязательно "Афанасия". Если "Афанасия" не продавали в окрУге, он начинал беситься не по-детски... И был тогда, - добавила Люба тихо, - ещё красивее.
- До чего всё кругом странно, - вздохнул Лёва, подобрав фразу.
- А теперь, когда я вижу "Афанасия" в витрине, я бегу прочь. Без оглядки. Мне не для кого его покупать.
- А ты сама попробуй. Приобщись.
- Нет, - Снисходительно улыбнувшись, она покачала головой. - Ты забываешь, дорогой. Я, хоть и брошенная, но всё-таки женщина. Мне надо всегда быть в форме. Мне нельзя опускаться. Это было бы непростительно для меня. - Мимо них прогромыхал автобус с двумя пассажирами, уносясь под завистливым взглядом девушки. - Вечно так. Он проезжает мимо, когда я уже почти пришла.
- Ты совсем не умеешь расслабляться. Так ведь тоже нельзя. Невозможно всегда быть в форме.
- Я сумасшедшая, - она лихо выбросила руку с сумочкой вперёд.
- Это было бы, право, недурно, - улыбнулся Лёва.
- Я абсолютно сумасшедшая! Потому что я верю: однажды он вернётся. И тогда я должна быть достойна его. Должна быть в форме. И не встретить его раскрасневшейся алкоголичкой, которой срезали зарплату. Потому-то в форме надо быть всегда.
- Но ведь тогда, в "Вереске", ты же пила пиво?
- И не встретила бы его, если б не пила пиво и не оказалась в баре. Но это же совсем другое дело.
- Почему?
- Когда-нибудь и ты поймёшь, - Люба учительно ткнула пальцем ему в плечо. - Впрочем, не знаю, поймёшь ли. Ты ведь не такой.
- Что же такое удивительное тут нужно понять?
- С той минуты всё изменилось. Вселенная стала другой... С той поры, как он ушёл, я перечитала уйму книг. И герой каждой книги - будь то роман Вальтера Скотта или Тургенева - улыбался со страниц ЕГО улыбкой.
- Как это от тебя можно было уйти?.. Не понимаю.
- Я сама во всём виновата. Мне надо было быть к нему внимательней.
- С трудом верится.
- Он задолжал пять тысяч. Ему надо было срочно отдать. И я, дура, думаю: где ж мне столько взять? Напрячься надо было, занять на работе, у подруг, да где угодно. А я сказала: "возьми у своих друзей".
Люба вдруг встала как вкопанная. Лицо её изменилось, глаза расширились. Зачастила:
- Лёва, ты волшебник!.. Не говори ни слова больше, иди в сторону, ты не со мной.
Медленно раскидывая руки, она побежала навстречу рослому парню, вышедшему из-за поворота. Лёва будто прирос к асфальту, не в силах оторвать от неё глаза.
- Где ты была, сука? - раздался жуткий рёв.
- На работе.
- Уже два часа твоя работа кончилась. ГДЕ ТЫ БЫЛА?! - его дикий крик сотряс улицу.
Лёва разом вспотел, сердце заколотилось. Он безрассудно понёсся вслед за Любой.
Обнявшаяся пара вошла в ближайшую арку под затихающие всхлипывания девушки. Лёва пролетел арку, как артиллерийский снаряд, судорожно огляделся. Кругом уже никого не было.
Тяжело дыша, всматривался в широко раскинувшуюся решётку светящихся окон. До каждого из них было как до Кассиопеи, и не в каждом можно выжить.