25.
Алиса уже второй час висела на телефоне, слушая хорошо поставленный голос Светки, сидевшей сейчас где-то на Кипре у самого синего моря. Слегка одурев от фамилий знаменитостей, якобы наперебой ухаживающих за подругой, она с облегчением услышала звонок в дверь.
-- Светик, звезда моя, ко мне пришли! – прокричала она в трубку и, не дослушав возмущенные вопли, доносившиеся с Кипра, -- кинула ей напоследок «Чао!» и помчалась открывать дверь.
По идее звонил Антон, надеявшийся в очередной раз поужинать на халяву у Алисы, а заодно поделиться с ней последними редакционными сплетнями. Гусаров, желая покончить с принижавшей его авторитет и бьющей в глаза всем встречным юностью, сбрил кудри и теперь был похож на сына-раздолбая какого-нибудь авторитета. Вдобавок балбес сделал наколку на затылке. Предполагалось, что это будет перо-штык, как бы указывающее на его колючий и непобедимый журналистский талант. Но с мастером тату по причине нехватки денег парню явно не повезло, и с затылка на озадаченных прохожих смотрело что-то вроде недовольного гуся. Алиса посоветовала бывшему Ангелу по-быстрому отрастить шевелюру, но та, как назло расти совсем не желала. И получалось, что гусь расхаживает по скошенному ржаному полю. Впрочем, шутить по этому поводу
Говоровская уже не осмеливалась: Антон тут же взвивался и отчаянно хамил в ответ. А кому это надо? Уж точно не Алисе. Так что пусть пасется себе гусь в своей стерне тихонечко и мирненько.
Кстати, жил Гусаров сейчас, как барин – один, в доме на Васильковой. С одной стороны -- охранял для Татьяны дом, которая укатила опять в экспедицию, с другой – экономил деньги, которых у него вечно не хватало: какие заработки сейчас в СМИ?
-- Да не скребись ты уже, -- проворчала Алиса, -- сейчас открою. И все равно кроме яичницы у меня ничего нет.
-- Неужели? – раздался по ту сторону двери очень знакомый, но точно не Антона, голос. В дверь просунулся сначала огромный букет ромашек, за ним – в рост человека -- рюкзак, потом – крутая кожаная сумка для профессиональной кинокамеры и наконец владелец всей этой роскоши – Серж, он же Сергей Поляков, бывший муж, давно живший за границей с новой женой, но так и оставшийся другом.
-- Привет, пенсионерка! – сгреб он ее в охапку, измазав, конечно же, белоснежную Алисину футболку нахально яркой ромашковой пыльцой.
-- Ты мне все ребра решил сразу сломать или по одному? – фыркнула Алиса, отбиваясь от гостя букетом.—И вообще, что случилось? Что звезда французского ТВ делает в нашей Тьмутаракани? Нежели ностальгия клюнула в макушку?
-- Вот так и не научилась ты, Говоровская, правильно строить отношения с серьезными мужчинами! – отчитал ее Серж, сваливая вещи на диван. – Я, может быть, сейчас гениальный документальный фильм снимаю, а ты со своими шуточками дурацкими. Ну и соскучился, само собой! А что ты думала? Не человек я, что ли? И вообще давай накрывай на стол! Где гусь, запеченный в яблоках? Торт со сметаной? Соленый огурчики и стопка холодного самогона?
-- Самогона с тортом пока не обещаю, -- потрепала Алиса своего бывшего по макушке. – Но борщ, водочка и черный хлеб с колбаской сейчас обеспечу. Дуй в ванну, гений!
Поставив цветы в вазу, она открыла холодильник и вынула оттуда огромную кастрюлю борща, приготовленного по маминому рецепту – с особой зажарочкой, секрет которой она не раскрыла пока никому. Огурцы были с Васильковой – из запасов еще Танькиной бабушки, ядреные! И батон вареной колбасы, который купила по случаю ожидаемого прихода вечно голодного Гусарова. «Надо же, какой гость объявился», -- удивлялась она приезду Сержа, нарезая толстыми кусками черный хлеб – именно так любил его поедать Поляков. Иногда даже от ужина отказывался, а намазывал несколько кусков размягченным сливочным маслом, сверху посыпал солью и смачно ел, явно получая полный кайф.
Тишина, стоявшая в квартире, взорвалась бешеным звонком в дверь. Кому-то явно не терпелось ее взломать, вышибить и выкинуть вон.
-- Антон, я тебе тысячу раз говорила, -- рявкнула Алиса, - обедай хоть иногда! Твои вечерние налеты обходятся мне все дороже.
Дверь распахнулась, и на пороге возник сердитый Гусаров с румяными, как у младенца, щеками.
-- Я шесть часов подряд работал над репортажем. И кто, -- театрально поднял он голову к потолку, -- кто в этом городе подаст мне хотя бы горбушку хлеба?
Говоровская повернулась к столу, и тут за спиной раздался вопль:
-- Ага! Я Татьяне так и говорил, что у тебя появился мужчина! – радостным голосом орал Антон, переставший сразу быть Ангелом. – Дааа, рюкзачок такой не хилый, цветочки, ботинки… Ниче себе размерчик… Великана захомутала? Колись!
-- Совсем распустился! – хлопнула Алиса Антона полотенцем по шее.
И тут на пороге ванной появился Серж. В свежей белой футболке и рваных джинсовых шортах он смотрелся ковбоем, который вернулся на ужин к полузабытой уже им ковбойше. А с утра опять седлать коня – и в путь.
-- Ишь ты, конкурент! А я мечтал с тобой наедине борща похлебать, кваску испить, самокрутку выкурить, -- придуривался Поляков.
-- Будем знакомы, юноша, я – муж! Правда, бывший, но подозрительным молодым ухажерам могу дать и огонька прикурить, ежели что.
--Да я… Да мы с Алисой… Да мы вместе.. ну вот как фронтовые друзья! – стал оправдываться Гусаров. Но незаметно для головы его рука уже тянулась к ложке и большой черной горбушке хлеба, которая сейчас казалась привлекательней самой Шэрон Стоун в молодости.
-- Стоп, друг! – и на его руку легла мощная ручища бывшего мужа. – Горбушка – это мое. Это святое. Я, знаешь, сколько о такой мечтал! – простонал «ковбой». – Алис, а сметанка есть?.
-- Обижаешь! Как положено! – хмыкнула хозяйка и стала потчевать гостей.
…
Утро явно проснулось не в настроении. В окна бил дождь. Ветки старой березы хлестали по стеклам, собираясь то ли их хорошенько вымыть, то ли разбить к чертовой бабушке.
Алиса потянулась, посмотрела на часы и вдруг вспомнила: у нее же в гостях Серж!! И --Гусаров, который напросился на ночевку: ну вот хоть на коврике у порога. Посуда, конечно, стоит грязная в раковине. Мужики спят, похрапывая каждый на свой лад. Антон – тихонько поскуливал. А Серж издавал богатырский рык…
-- Интересненько--интересненько, какой такой супергениальный фильм приехал снимать Поляков? – закатывая рукава перед кухонной раковиной, думала Алиса. – Может, напроситься с ним на сьемки? А потом выдать гениальный репортаж с гениальными снимками в толстом глянцевом журнале!
И она так размечталась, что не заметила, как вода наполнила раковину до краев и веселым ручейком полилась на пол… Пока вытирала пол, молясь про себя, чтобы не протекло к соседям – уж больно сварливыми те были – квартира ожила, одуряюще запахло кофе, который Поляков варил с добавлением корицы.
Позавтракав, Антон умчался в редакцию, не забыв захватить огромный бутерброд с колбасой. А Серж беспрерывно кому-то звонил, договариваясь то о времени встречи, то о каком-то весе, то о гостинице под названием «Бриджит» -- ужас какой! Ну и конечно же, своей американской женушке. Которая…
-- Слушай, Лиса, -- как прежде, в былые времена, назвал ее Серж. – Майра же тебе передала посылочку. Вот остолоп, вчера забыл отдать..
Он протянул Алисе сверток и опять воссоединился с мобильником.
Алиса, громко шурша, развернула розовую тонкую бумагу и обнаружила внутри голубые джинсы, красную куртку и – флакон дорогущих духов, о которых всегда мечтала. Джинсы с курткой сели, как влитые: Майра точно попадала в размеры. А духи…. Светка умерла бы на месте от зависти. И променяла бы пару пожилых знаменитостей на эту крошечную бутылочку с золотой крышечкой.
-- Сережа, -- заискивающе обратилась она к Полякову, -- а где вы снимать будете?
-- В Никитском замке! – обернулся к ней бывший муж. – Там, где Тадеуш Мозголевский жил в семнадцатом веке. Ты когда-то писала материал о его неземной любви к Каролине Карнавской...
-- Да уж, не повезло ребятам с их любовью. Сегодня бы дело разводом закончилось. Ну… пощечиной. А тут страсти какие – кинжал, лужа крови, призрак, гуляющий по месту преступления три столетия, – покрутилась перед Сержем в новых нарядах
Алиса. – Как раз для поездки в замок, правда?
-- Какой такой поездки?
-- Ну ты даешь! Тебе же эксперты нужны? Которые полностью в теме? – удивилась Алиса его непонятливости. – Возьмешь какого-нибудь историка, местных любителей древностей. И меня, первую журналистку, открывшую эту тему для широкого круга любопытствующих.
-- Ты, конечно, нахалка, -- ухмыльнулся Серж, опять хватаясь за телефонную трубку, -- но что-то в этом есть. Готовься к поездке, а я к своим ребятам. Они в «Туристе» остановились. Завтра вечером выезжаем.
26.