Наутро Эврит не выпускал Эос из постели, заодно не давая ей опомниться и попытаться проверить время на мобильном. Сквозь остатки сна гречанка начинала осознавать невыносимый собственнический инстинкт любимого мужчины.
- Ты напряжена, - шепнул любовник, возбуждаясь и приникая губами к ставшей упругой попке.
Он встал на колени и вошёл в Эос снова. Эос кричала, и ей вторил стонущий Эврит.
Лёжа на подушке и кладя левую руку на Эос, Эврит дал некорректное признание случившемуся:
- Мне так нравится, что мы можем заниматься этим как угодно и когда угодно, я могу кончать в тебя без стеснения…
- Так вот что ты во мне нашёл: женщину не сумеющую родить ребёнка! – обиделась, как и ожидалось бы нормальным человеком, но не мужчиной, Эос.
- Неправда! – поцеловал её улыбающийся Эврит.
- Я так люблю тебя, что мне ничуть не стыдно так себя вести… Почему мужчина ждёт интимности только от женщины? Пусть переходит на личности сам…
Эврит деньги-то вернуть уже бывшему мужу Эос пообещал, но делать это не очень торопился: находились проблемы поважнее. В данный момент его беспокоило здоровье любимой: у неё пропал аппетит, зато повысилось настроение. Сколько он не бороздил просторы интернета, а везде выходило, что симптомы взаимоисключающие и диагноза неизвестному заболеванию нет.
В назначенный день слушания бракоразводного процесса Эос пришла в суд, несмотря на запрет и предупреждение Эврита, не собираясь пропустить самое интересное, пусть с этим человеком её бы ничто уже больше не связывало. Греческая дива решительно сменила имидж и надела строгое серое платье – футляр, с вырезом для ходьбы впереди и короткими рукавами. Фигурный извитой вырез представлял деву скромницей, не помышлявшей о пагубных наклонностях. Её чёрные туфли дополняли образ женщины – «белый воротничок».
Судья, адвокат и публика в зале были на стороне истицы: традиционно в расторжении безмятежного союза виноват мужчина, а глаза гречанки сияли как исключение, лишь подтверждающие правило. Когда Алонзо дали слово, он отказался держать речь, не отводя, между прочим, взгляда от жены и польщённого красотой, старающейся выглядеть достойно Эос, любовника. Эос от показательного выступления не отказалась, но разочаровала присутствующих в зале, пожелав им удачи и любви. О своём положении и грядущем новом союзе не проронила ни слова, чем слегка удивила Эврита. Он явно нервничал и метал стрелоподобные взгляды на Алонзо, приближающего к ним. Алонзо начал диалог гневно и напыщенно.
- Выйдем на улицу, здесь свидетели.
Троица вольно или невольно столкнувшихся головами и жизнями вышла.
- Несмываемое пятно, как срам твоего бесславного положения? Так я и раньше играл партию в поддавки, а Эос вообразила, что я мужчина, возможно, и преждевременно.
- Что, счастлив? – ехидно уронил Алонзо, сверля любовника блудной жёнушки взглядом.
Почувствовав, что страсти накаляются, - у Алонзо даже глаза позеленели от злости, - Эос предусмотрительно отошла к алым и бордовым пионам.
Оставшиеся вдвоём мужчины продолжали бодаться рогами. Против обыкновения, ведь роли, а не только времена, меняются, Эврит ответил, рассматривая стоявшую поодаль невесту.
- Счастье – лишь комплимент, и оно не соответствует ипостаси, его дополняющей.
И отметил сию же секунду, как расцвела от его ответа любимая, -выходит, он не зря рисовался перед ней.
- А нормально, по-человечески ты умеешь общаться? – вспылил Алонзо, зеркально бросая взгляды на бывшую жену.
- Устанавливая контакт с оппонентом, противник или соискатель, - а в моём случае, то и другое, - и улыбнулся Эос, возвращая ласку, - убеждает не словами, а аргументами, а это всё равно что прозаик против поэта.
Алонзо надоели таинственные намёки не то на постель, не то на серьёзные отношения, и он опустился до ругани, резко и по-свойски, некультурно, но текстуально послал Эврита:
- Иди в жопу!
Не растерявшись, однако, Эврит спокойно парировал:
- Я там уже был.
Алонзо просто одеревенел и стоял на месте, раздуваясь от ярости. Он сообразил, что намёк был на анальный секс с его женой.
- Согласен, необходимо увлажнять почву в розе каждый день, но и полив пару раз в месяц не помешает, - дополнил свой ответ шельмец, непредусмотрительно отвернувшись от виновницы грязного спора.
Большей пошлости и интимной нежности Алонзо не слышал и только сейчас он понял, что ему не тягаться с этим сумасшедшим маньяком – любовником. А Эос, находившаяся тут же, угрызениями совести не упивалась, она просто сделала пару шагов вперёд и хвастнула Эврита по лицу и тот стоял такой ошеломлённый, будто у него не лицо, а рожа.
Алонзо сослался на неотложные дела и ускользнул, садясь в свой серо-синий пикап, пока и ему не прилетело под горячую руку.
После случая с посыланием в жопу Эос в гневе притащила не особо упирающегося Эврита домой и пояснила:
- Зачем ты выставил меня в дурацком, балаганном свете? Между прочим, Алонзо предлагал мне такое, просил даже умоляюще, но я отказалась, а тебе сама предложила: «Хочу в попку!» И, по-твоему, этим можно козырять? То есть, ты такой мужик – мужичище, а он нет, подобие?
- Да, по-моему, сладкая моя дурочка, я просто не знаю, как скрыть свою ревность – она все время лезет на передний план и там с высоты человеческого роста, закрывая ум с головой, восседает на троне королевой.
И разделся донага, предложив стыдливо:
- Готов ко всему, к любой каре, к любому приговору, с судом или без оного, лишь бы в твоих объятиях…
- Да я ревнив до аморальности, и только, - признался он в кровати, даже глаз не закрывая, - Нет во мне ничего хорошего, одна только пошлость, которой я делюсь исключительно потому, что моя кровавая мечта – облизывать тебя сутки напролет и посвящать тебе свои эротические капризы – наказания. Любой мужчина – дурак, не обладающий иным талантом, кроме силы воли и наличия члена, боится быть осмеянным, но и не раскрывать свое сущее не имеет права, иначе женщина от него уйдет. Нормальный мужик – мазохист соображает, что не одинок на этой Земле, есть здоровая конкуренция и она никуда не исчезнет, пока стоит мир и встает член, его единственное благо и страдание.
- Если бы я не любила тебя, если бы ты ни был так сексуален и смел тогда, я бы от тебя ушла, такие жуткие причуды ты обнародуешь…
Эврит, опустив её на колени перед собой, вошёл в неё сразу, без предупреждения, грубовато и стильно.
- Мы с тобой одно целое, смотри, я внутри тебя нахожусь – вот как мы близки, ни разу не задумывалась об этом своём предназначении? Ты моя собственность, а я никакой не милашка, я стервец, никакой совести, никакого чувства ложного стыда, самец в чистом виде…
Эос кончила мгновенно и прижалась к нему щекой, опустив голову, а потом прошептала страстно и просто:
- Всегда наказывай меня, если считаешь, что я в чём-то провинилась… Не слушай оправданий или извинений, делай то, что я заслужила…
- Если ты воображаешь, что я сейчас стану выгораживать тебя и превозносить, то ни за что, тебе не на что уповать, сексуальная девчонка! Я ждал этих слов, я чувствовал, что добьюсь и этого, я большой талант… во всех областях. Мне нет равных… в постели и в труде.