(фрагмент с дополнениями из повести «Казнить нельзя помиловать»
Автор)
В 1980-82 гг я проходил службу в рядах Вооружённых Сил СССР. При моём тщедушном телосложении и самом среднем росте в 175см, я думал, что призовут меня куда-нибудь в стройбат, где я прослужу два года с совковой лопатой в руке… Но Судьба меня закинула в иное испытание… Я попал служить в ВДВ! Правда… в учебную часть! Правда, не в Афганистан… Самая обычная служба, в обычной советской войсковой части со своим укладом и дедовщиной… Единственное отличие от службы во всех обычных родах войск – это двойная порция сливочного масла по утрам, и… парашютные прыжки! Но прыжки с парашютом, это отдельная история…
В те далёкие времена, воздушно-десантные войска стали отдельным родом войск, благодаря усилиям легендарного генерала Маргелова В. – отца-основателя ВДВ СССР. Но пробив создание ВДВ как отдельный род войск в ВС СССР, он не смог разрешить рутинную задачу – снабжение этих самых войск! И была неразбериха с этим самым снабжением в те года! У ВДВ не было своих самолётов, и чтобы прибыть в «точку «Х»» по секретному заданию, нужно было согласовать с ВВС – дайте самолётиков, а?... А в ВВС в обязательном порядке строго интересовались – а зачем вам самолётики, а? Секретное задание выполнить?!... Ух-х, ты-ы-ы!... А какое-такое секретное задание?... И пока шла волокита с заказом самолётов, секретность вся исчезала!
То же самое было с обмундированием, и… с запчастями для автотехники!
Снабженцы от ВДВ сбивались с ног, выбивая эти самые запчасти! Их, снабженцев, постоянно отфутболивали то в штаб сухопутных войск СССР, то в штаб ВВС… А пока шло это отфутболивание, в войсках техника простаивала из-за малейшей поломки! Сальник потёк – машина стоит! Манжет протекает – тоже самое, машина стоит, пока не прибудет запчасть! Это уже не говоря о крупных запчастях.
Служить я попал в автороту. Служба как служба, с обычным армейским укладом, и с обычной, в те времена, дедовщиной. И была одна должность при контрольно-техническом пункте автопарка – помощник начальника КТП, солдатская должность. Солдатик этот должен был заниматься составлением графика выездов автомашин, планированием рабочего распорядка дня.
Вообще-то, делать это должен был более старший по званию, но в армии обычно офицеры всю работу перекладывали на солдат, после соответствующего обучения, которое сопровождалось волевым приказом: «…чтобы к утру всё было готово!». А что готово, и как готово, кому это надо, иной раз вообще никому не было понятно… В частности по поводу планирования при КТП – это было обязанностью начальника автотракторной службы майора К., но он никогда не выходил из состояния алкогольного транса.
Появлялся он на службе дважды за день: утром, чтобы показаться начальству, что он на месте, и вечером, чтобы показать начальству, что он действительно на месте и с самого утра никуда не отходил! А свое присутствие он выражал тем, что начинал орать на всех и вся, что и кто не попадался ему на глаза. А солдатик этот, ну просто был обязан стоять перед замутненным взором, бесившегося майора и молча терпеть все его выходки и слова.
А ночью, после отбоя, этого солдатика начинали третировать дембеля-деды: «…я тебе што говорил? Куды ты должен был меня отправить на выезд? А ты куды менэ отправил? Издеваешься? Чтобы завтра меня только на отдыхающий выезд, понял?». А чтобы точно понял, что, кто и как от него хотят его - солдатика били. Били дружно, иногда по очереди, по желанию. А желали почти все, потому как других развлечений не было. И это стало уже традицией, а, учитывая, что солдатик это не чучело, а существо живое и каждый день быть битым не было горячего желания, то сюда на эту должность никто не стремился.
Солдат на этой должности был обречён на такое отношение. Автомашин было достаточно для обеспечения боевого и учебного процесса, но из-за плохого снабжения более половины автопарка, а то и три четверти стояло на приколе и водители просто охраняли свои машины от разграбления своими же сослуживцами. Из-за этой нехватки автомашин, каждое утро начиналось с обкладывания матом солдатика КТП (а на кого ещё можно свалить нехватку автотранспорта?) офицерами, начальником майором К. (утром и вечером), в течение дня, от кого бы то ни было, кто не получил сегодня автомашин, кто не получит завтра, а ночью - от своих дембелей. От такой жизни можно и застрелиться, либо застрелить кого-либо для собственного удовольствия.
И вот моей судьбой-злодейкой мне было уготовлено это самое место. Вначале всё было так, как и шло раньше. С утра мат-перемат от офицеров и от шефа, вечером драка с дембелями, вечное прятанье от всех (чуть ли не партизанский образ жизни – со всеми не передраться…), пока однажды, через месяц или полтора такой «весёлой» жизни, меня осенила идея! Я обратил внимание на то, что из общего числа автомашин стоящих на приколе, лишь единицы с серьёзными поломками, а все остальные с мелочным ремонтом. Снабжения нет (запчасти спускали строго по графику раз-два в полгода, и то не по полному требованию), но на «черном рынке» всю эту мелочёвку можно легко найти за вездесущую «валюту» имевшую ход в те времена – бутылку водки. Но разоряться за собственные деньги на государственную технику без личной выгоды – глупо, не так ли?
А вот теперь надо представить те времена. Всё было государственным. В продаже частникам ассортимент был ограничен, услуг для частников также не было, в том числе и грузоперевозки. Государственная компания, занимавшаяся перевозками грузов частных лиц, не успевала удовлетворить нужды населения, т.к. также выполняла государственную программу по грузоперевозкам. Желающих что-то перевезти среди частников не было отбоя – не хватало машин. «Леваков» прижимали все контролирующие органы и это пахло не просто выговором, но и сроком с лишением, как свободы, так и личного имущества. У нас в части было масса офицеров, которые по несколько месяцев не могли перевезти контейнеры с вещами и они целыми днями осаждали нашего зампотеха с просьбой выделить автотранспорт за любое вознаграждение. Но зампотех был не в силах им помочь – машин не хватало на обеспечение боевого и учебного процесса.
И вот здесь я предложил своё «ноу-хау»: разобрать на запчасти самые тяжёлые ремонтные машины, а на полученные запчасти выпустить дополнительно автомашины, из них 2/3 машин выпускать на выполнение боевого и учебного процесса, а треть – на «левые» выезды, благо клиентов было хоть отбавляй. Солдат-водитель, выезжающий на «левый» маршрут получал две пачки сигарет «Marlboro» или «Camel». В те времена курить такие сигареты было о-очень круто.
Да и стоили на «чёрном рынке» такие сигареты в десять раз дороже, чем в наших военторговских магазинах. Теперь боец мог небрежно достать из кармана американский продукт, и со скучающим видом закурить на виду какой-нибудь девицы и ввергнуть как её саму, так и всё её окружение в состояние отчаянной зависти! «Нечаянное и ненавязчивое» знакомство было обеспечено! Такой вариант с выпуском дополнительных единиц автотранспорта устроил всех. Ругань поутру прекратилась, драки тоже, все офицеры были довольны, были восстановлены все ремонтные машины, прекратились сбои с запчастями. От этого выигрывали все, а на полученные деньги от левых выездов я стал брать запчасти и восстанавливал разукомплектованные машины.
И каждый раз ночью по моему возвращению в расположение роты (меня уже ожидали совсем по другому поводу) со всеми участниками сделки дружно распивали «излишки» производства со смачной закуской, которой меня ежедневно одаривали благодарные жёны и тёщи офицеров. Командование части сквозь пальцы смотрели на мои сделки т.к. с моим нововведением прекратился один беспредел - раньше проблему с запчастями решали так: В час «Х» командир части объявлял командиру батальона: «… чтобы к утру все машины были на ходу! Через три дня учения!». Комбат, в свою очередь вызывал ротного и говорил то же самое. Ротный строил взводных с постановкой той же задачи, а те в свою очередь поднимали «дембелей». «Дембеля» с радостью («…вот потешимся!») брали с собой добровольцев и по всем правилам разведывательно-диверсионного дела, глубокой ночью начинали грабить гражданский автопарк, который присматривали заранее.
Вырубали свет, телефон и сигнализацию, дедушку-охранника запирали подпоркой в сторожке, а чтобы не гудел от обиды, запихивали в окошко бутылку водки. Такие действия происходили периодически раз-два в полгода, и потому в один и тот же автопарк дважды подряд не совались. А если вдруг милицейские собаки-ищейки приводили к нам в автопарк, то выискивался доброволец, который всю вину за грабёж брал на себя. Командование разносило его прилюдно в пух и прах, мол, разгильдяй, позор на нашу голову и так далее. Потом, это же командование брало его на поруки, и далее дело заминали посредством распития армейского спирта из НЗ;, и сдабривали этот спирт закуской в офицерской столовой, со всей следственной группой: «…ну что с солдата взять? Ведь нечего…».
А солдату, который изображал из себя отъявленного нарушителя социалистического правопорядка, потом объявляли благодарность за хорошее, отличное несение службы с объявлением благодарности с внеочередным отпуском домой, обычно на один месяц.
Теперь со всем этим было покончено, в части всё успокоилось, с ремонтом и запчастями проблемы исчезли, я стал весьма популярен не только в своей части, но и в городе. Разгуливал по городу без увольнительной, так как пользовался покровительством начальника комендатуры. Я давал ему по его требованию запчасти на его УАЗик и в таком количестве, что, по-моему, на эти запчасти, можно было бы собрать второй такой УАЗ.
***
Мы уже стали «дедами» - до «дембеля» оставалось менее полугода, и вот к нам пришло молодое пополнение – призывники из Прибалтики, из Литвы. Построенные в шеренгу они затравленными хорьками смотрели на нас и нехотя отвечали на наши вопросы. Мы же, вспоминая то, как встречали нас наши «деды-дембеля», старались не наводить страху на этих молодых. Между собой договорились о том, что сильно давить на эту молодёжь не будем. Но эта молодёжь, как говорится, дала всем нам прикурить.
Оказывается, с самого начала призыва в армию, они провели своеобразное собрание и постановили между собой следующее: Прибалтика находится под гнётом и игом коммунистической России, и они приложат все усилия, чтобы бойкотировать свою службу в Советской армии. Но чтобы это не выглядело уж очень явно, то делать это они будут по-тихому, исподтишка. Мотивируя приказы к исполнению старшего по званию проявлением «дедовщины», они пожаловались старшим офицерам, вычислив среди них самого рьяного «дуба», как говорится. Тот, проявляя свою заботу о чистоте морального облика Советской армии, приложил все усилия и отправил в «дисбат»* двоих «дедов» с нашего призыва. После этого никто не смел этих прибалтов не то чтобы трогать – разговаривать с ними боялись: «…я наппишуу раппо-орт нача-аль-нику полит-отде-ела-а…».
Но обо всём этом я только лишь слышал – я очень поздно возвращался в расположение роты, а иной раз и вообще не ночевал – оставался в автопарке, ожидая возвращения последней автомашины. Меня это мало касалось, пока однажды я вернулся в расположение роты раньше обычного. Было около одиннадцати ночи и в расположении, по обыкновению, было шумно. Обычно в это время молодые солдаты что-то делают, а старшие по призыву бродят туда-сюда, валяют дурака, как говорится.
А в этот раз я увидел нечто неправильное: все лежат в своих кроватях, а молодые бойцы – литовцы, активно валяют дурака! И некоторые из них явно начистились в «самоволку» в город!
- Эй, боец!- Окликнул я одного из них.- Куда это ты собрался?
- Не тфой дело-о,- нагло ответил тот.
- А ну, иди сюда! Я тебе щас покажу, что значит «не тфой дело»!- Вскипел я.
Но они, плотным кольцом окружили меня, и один из них разъяснил мне, дескать, если я не хочу проблем, если я хочу спокойно дожить до увольнения в запас, то лучше не ссориться с ними и мне следует идти спать… что и делают все остальные. Ах, вы, такие-сякие! Ну, держись!...
…На следующее утро на построении в автопарке, я заставил каждого прибалтийца водителя расписаться в Акте приёма-передачи принятой ими техники и подписать соглашение о полной материальной ответственности.
- Теперь,- объяснял я им,- вы все несёте полную материальную ответственность за принятую технику. И несёте уголовную ответственность за порчу государственного военного имущества. Теперь за уклонение от исполнения приказа или работы вас не отправят в дисбат. Я (!!!) вас всех отправлю в зону за групповое участие в порче государственного имущества! Ну, кто хочет «спокойно дожить до увольнения в запас»? И ещё. Теперь каждый из вас будет два раза в неделю сдавать мне экзамены по знанию материальной части боевой техники, и два раза в неделю экзамены по теоретической части. Читайте и изучайте книжки, это полезнее чем шляться по ночам в «самоволке» и нарываться на приключения!- Жёстко я закончил свою речь.
Ежедневно я не ленился составлять дефектный акт о состоянии машины каждого бойца-литовца. А в машине, тем более в нашей-то, советской, всегда можно найти что-то неисправное, всегда можно до чего-то докопаться…:
- Масло из поддона течёт!
- А оно фсегда течё-от! И у фсех фсегда течё-от!
- Исправить! Через десять минут доложить о готовности! Или – под трибунал!– Нагонял я им жути.
А по вечерам устраивал экзамены по знанию матчасти: «Что такое трансмиссия? Устройство коробки передачи МАЗ-500? МАЗ 351? Как не бывает такой машины? А какие бывают? Какие шины на переднем мосту у КРАЗ-250 и какие на заднем? Правда, одинаковые? Ну и ну-у! Ну, молодец! Учи дальше! Когда отдыхать будешь? В «самоволку» захотел? А это уже тогда, когда я от вас уйду, или когда всё выучите. Выучить проще, потому что я могу остаться на «сверхсрочку»! Назло вам всем! Так что вперёд - учитесь!»,- Напутствовал-мучил я их. И они стали всё учить, всё свободное время они сидели с книжками, учебными пособиями по технике и копались в машинах, приводя всё в идеальный порядок.
Через три месяца каждый из них без запинки отвечал на все мои каверзные вопросы, и каждый из них назубок знал обустройство и принцип работы всей существующей советской военной техники на колёсном и гусеничном ходу! Они натаскались как гончие собаки всё делать скоро и быстро, и двигатель любой машины могли разобрать и собрать как автомат Калашникова. Однажды, я наблюдал такую картину: ближе к 12.00. с выезда приехал в парк литовец на ГАЗ-66, он подозвал одного из своих и они вдвоём стали копаться в машине, видимо, что-то случилось с двигателем. Я подошёл, поинтересовался, мол, проблемы? Составим ремонтный Акт? Они меня успокоили, мол, скоро всё закончим и приказ будет выполнен! Через час я выглянул в автопарк и с ужасом увидел, что они вдвоём вытащили двигатель из машины и уже частично разобрали его! Они споро так копались, и я решил им не мешать... К 17.00. за час да окончания выезда, они собрали машину, литовец завёл машину и он выехал заканчивать боевое задание - выезд по заданию!
Со временем всё изменилось у этих литовцев - их машины блестели как с «иголочки», и их внешний вид стал соответствовать их машинам – за неопрятный вид я нещадно раздавал им наряды вне очереди и наказанные вычищали территорию автопарка с истинно прибалтийской аккуратностью и прилежностью! А неопрятно они выглядели довольно-таки часто, после практических занятий с машинами и всегда грязными двигателями. До меня они решили выглядеть так грязно, по-чумовому, мол, так должен выглядеть советский солдат-агрессор!
Но я их убедил, что выглядеть опрятно, это прежде всего проявление личного уважения к себе! А вычищать автопарк я их убедил, доказав о пользе такого мероприятия: после ремонтных работ, я их заставлял стирать испачканное хэбэ. Показал им, как это делается, с меньшими усилиями и меньшим расходом стирально-моющих средств. А пока выстиранное сушится – уборка территории. Ну, разве не стыдно: такая чистая машина, и сам будешь выглядеть с «иголочки», а вокруг – грязно, неопрятно! Чуть погодя стал и их выпускать на «левые» выезды, честно выдавая каждому из них вознаграждение – две пачки импортных сигарет. Кто-то их молча курил, а кто-то отправлял домой, накопив на посылку. Один из них умудрился, собрать и выслать своей одинокой матери несколько таких посылок, и та, продавая их на «чёрном рынке», собрала денег на подержанную машину!
В общем, когда подошёл срок моей демобилизации, я разгуливал по расположению роты, прощаясь со всеми – вечером мой поезд. Как вдруг ко мне подошёл один из прибалтийцев и пригласил в помещение сушилки - мол, поговорить надо!
«Прощальный «дембель»!»- Мелькнуло у меня в голове. Самых отъявленных «дембелей», третировавших своих молодых бойцов, в армии иногда провожают так: подлавливали где-то в укромном тёмном месте, и устраивали ему «тёмную», избивая за всё прошлое удовольствие, и разрывая на куски красивую парадную форму.
Не имея возможности взять что-то новое, такие «дембеля» переодевались в старую, замызганную парадную форму, либо в старое и затёртое хэбэ и, пряча синяки на лице, тихо уезжали домой. Опасаясь такой участи, многие попросту сбегали из части. Помню, в своё время мой мучитель также скрылся, через потаённую тропу, в то время как я и ещё несколько товарищей, жаждавших мщенья, ждали его в другом месте.
«Прощальный «дембель»!- Подумал я.- Это месть за все мои издевательства над ними». Но я же не накручивал, как говорится, но покоя им не давал, это уже факт. Ну что ж, чему быть того не миновать! С этими мыслями я вошёл к ним в сушилку. Там собрались все молодые прибалтийцы, и по их суровым лицам я ничего угадать не мог, но решил, что если они будут драться – то буду биться, и стал высматривать - с кого начинать.
Вышел один крепыш – он с самого начала невидимо управлял всеми ими, и начал говорить. Он говорил о том, что они не хотели служить в оккупационной армии, но вынужденные обстоятельствами находиться здесь решили всячески бойкотировать свое присутствие здесь. Потому и сдали грамотно двоих «дембелей» в дисбат, и сдали бы ещё, если бы не я. Со мной случилась осечка, и меня поначалу хотели просто удавить в тихом месте, либо подстрелить, во время караула или чистке оружия. Но с течением времени они вдруг осознали, что, выполняя мои законные требования, они повышают свои профессиональные знания.
- …И тогда мы решили не помогать тебе, а извлечь пользу для себя,- говорил крепыш,- и теперь каждый из нас после демобилизации может работать не просто водителем, а может работать и мотористом, и механиком. Мы знаем и умеем делать почти всё, почти со всей техникой!– Гордо заявил он.– Вот в благодарность от нас!– Он дал команду, и мне вынесли парадную форму очень аккуратно, по мне сшитую, сапоги, тоже очень аккуратно, без вычурностей проглаженные и шинель.
Надо сказать, что за неделю до моего «дембеля», у меня украли все мои вещи, и я наскоро собрал и перешил парадную форму, но это всё было не так аккуратно мною сделано из-за отсутствия времени. Затем хмурая шеренга расступилась, и я увидел накрытый стол: водка, закуска и всё прочее, в общем. «Хм,- подумал я,- бояться, что дам сдачи по морде. Потому решили напоить и потом «отметелят». Ну ладно, будь что будет».
Я поднял стакан с водкой и в ответ сказал речь-тост. Я сказал, что если их Родину оккупировали, то у меня вообще отобрали эту самую Родину, а весь мой народ сослали в ссылку на двадцать лет. И если бы мы, то есть весь мой народ, бойкотировали бы эту несправедливость, то нас просто бы расстреляли ещё в далёком и тревожном тридцать седьмом году. Говорил я ещё о том, что счастливое царство-королевство бывает только в сказках, а мы живём в реальном мире, а чтобы выжить здесь, надо многое знать и уметь. А не вставать в позу, и искать повода, чтобы геройски или мучительно погибнуть в концлагере ГУЛага и застыть в бронзовом постаменте или в памяти своего народа.
А их мнение об оккупации СССР их территории я не поддерживаю. Ведь надо трезво смотреть в исторические факты, и в то время было так: либо Гитлер, либо СССР. Другого выбора не было, так как не было своего потенциала, своей силы. В общем, распили мы всю водку, политические дискуссии оставили в стороне и, побратавшись с ними, я целый и невредимый вышел из сушилки в новенькой парадной форме, и собрался к поезду. Думаю, что если бы с ними я в своём обучении перегнул и поступал бы не правильно, несправедливо, то не избежать бы мне этого самого «прощального дембеля» от суровых прибалтов!
***
Мда-а-а… Кажется, что это всё совсем недавно было со мной… Недавно была великая страна СССР! Было общее представление о всеобщей дружбе народов и вселенском равноправии! А если кто не соглашался с этими доктринами, то мы находили повод и способ разъяснить заблудшему о справедливости жизни! Теперь все вспомнили о своей национальной исключительности, и что СССР был страшным и жестоким оккупантом… Придумывают страшные небылицы о жестокостях советского режима и тысячах заживо погребённых борцов за свою национальную идентичность. А мне вот интересно, те, мои воспитанники в справедливости – литовцы, которых я воспитывал тогда в армии, какие они сейчас? Как они вспоминают это своё советское прошлое? Рассказывают своим детям о том, каким был жестоким их дембель-чурка, или… всё-таки по-хорошему помнят те времена?