В тексте использованы переосмысленные цитаты из произведений Альбера Камю, Делмора Шварца, Жан-Поля Сартра, Мориса Мерло-Понти, Льва Шестова, Гордона Олпорта, Жана Жене и Дмитрия Леонтьева.
Кот Василий лежал на спинке дивана и, прищурив глаза, неторопливо размышлял над Великим вопросом кошачьего экзистенциализма — как жить среди людей?
Его люди, как и обычно в этот ранний час, рассаживались вокруг стола, чтобы приступить к первому утреннему кормлению. Изо дня в день, никаких неожиданностей. Заурядность человеческого бытия нагоняла на кота беспросветную тоску.
Вот сейчас мой Маленький человек спросит, хочу ли я колбаски.
– Хочешь колбаски, Василий? – спросил Маленький человек.
А сейчас моя Женщина скажет ему, что кормить кота со стола нельзя.
– Кормить кота со стола нельзя, – сказала Женщина.
Как они все предсказуемы … Предсказуемы и скучны.
Шлеп! – упал на пол, брошенный ему кусочек колбаски. Василий флегматично приоткрыл правый глаз, оценивая расстояние. Далековато … Колбаску надо подавать прямо на диван. Снова прикрыл глаза.
Осознав свою оплошность, Маленький человек поднял еду с пола и поднес к самому носу Василия. Тот нехотя принюхался. Мррр …, пахнет терпимо. Поудобнее ухватив колбаску зубами, кот мягко спрыгнул с дивана и отправился поедать ее под столом.
Неторопливо поглощая кусочек за кусочком, кот Василий продолжил свои раздумья.
Конечно, не стоило так легко соглашаться принять подношение. Его Маленький человек может прийти к ложному выводу, что еду можно просто предлагать, вместо того чтобы просить ее принять. Такое заблуждение может в будущем стать причиной ненадлежащего поведения. Но, с другой стороны, кошачий экзистенциализм предполагает, что никто другой не будет есть твою колбаску вместо тебя. Компромиссы между взаимодействием и борьбой составляют суть феномена жизни.
Завершив трапезу, Василий прервал раздумья и приступил к умыванию. Утренний туалет котов — очень ответственная процедура, требующая полного сосредоточения. Ночью, на Крыше, от него не должно исходить никаких человеческих запахов. Для уважающего себя кота абсолютно неприемлемо пахнуть не котом.
Умывшись, Василий вернулся на спинку дивана и, улегшись поудобнее, вновь предался философским размышлениям.
Он не разделял утилитарного подхода иных котов, рассматривающих людей исключительно как источник корма. Напротив, приручение человека является высшим достижением кошачьей цивилизации. Если, конечно, не учитывать паразитирующих на них собак. Бррр …, какая гадость! По телу Василия, от ушей до самого кончика хвоста, прокатилась волна омерзения. Своим Людям он бы никогда не позволил опуститься до такой низости. Но как примириться с их лицемерием и ханжеством? С лживостью, лишающей их свободы выбора? Как? Что это — чудовищное, необъяснимое, что заставляет человека бояться самого себя, отягчает его удовольствие, делает его несчастным?
Основоположник кошачьего экзистенциализма, старый мудрый кот Каценельсон говорил, что «… человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким делают его коты. Таким образом, нет никакой природы человека. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким мы хотим его видеть». Так значит это мы, коты, являемся источником человеческого несовершенства? А может быть это результат их стайной сущности, столь несовместимой с нашей независимостью? Люди боятся одиночества, в то время как коты стремятся к нему. Но одиночество не дано нам изначально, мы завоевываем его. Мы жаждем в нем утвердиться, обозначить свои пределы, избавиться от неясности и упорядочить самих себя.
Кот Василий широко зевнул, обнажив острые клыки хищного зверя.
Об одной и той же вещи утром мы думаем одно, ночью — другое. Но где же кроется истина — в ночном азарте или в дневных размышлениях?
Ночью, на Крыше, сверкая глазами и выгнув спину, лицом к лицу с котом Барсиком, своим извечным противником, он будет виртуозно выводить длинные рулады Песни Презренья. А предмет их дуэли, очаровательная кошка Мурочка, будет наблюдать за схваткой, вожделея отдаться победителю на глазах у побежденного. Какое кипение страстей, буря чувств, фейерверк эмоций! Только там, на Крыше, можно полной грудью вдыхать пьянящий воздух свободы.
А днем … Днем к его Женщине приходит другой мужчина. Приходит тайком, когда дома нет других людей. Как же это жалко и лживо! Впрочем, чего вообще можно ожидать от существ, которые делают это не для продолжения рода. Она ведь не понесет от того, что мужчина изливается ей в рот. В рот! Какое убожество.
Василий не скрывал своего отвращения к трусливому существу, неспособному даже исполнить Песнь Презренья, поэтому его Женщине приходилось прятать обувь чужого мужчины на антресоли. Постыдная уловка … Чего вообще стоят эти люди? Что такое люди? «После того, что я видел, у меня никогда не исчезнет по отношению к ним сожаление и брезгливость», – подумал кот.
Странность их поведения еще можно было бы как-то понять, если бы его Женщина употребляла мужское семя в пищу. Но он собственными глазами видел, как она тайком от чужого мужчины выплевывает его в унитаз … Какой абсурд! Но абсурд имеет смысл, лишь когда с ним не соглашаются. Ее абсурд был совершенно бессмысленным.
Из любопытства Василий самолично попробовал отвергнутую женщиной субстанцию на вкус. Вполне качественный, питательный протеин. Лакомство, конечно, не из самых изысканных, но если уж попало в рот, то почему бы не проглотить? Где тут элементарная логика?
Кот Василий мрачно мяукнул.
Из этих размышлений можно было бы сделать какие-то выводы. Но можно никаких выводов и не делать. Простая суть вещей заключалась в том, что полноценно жить Василий мог лишь по ночам. Днем, среди людей, ему оставалось лишь страдать. Но, как говорил старый мудрый кот Каценельсон, «Чтобы выжить, нужно найти какой-то смысл в страдании». А экзистенциальный подход к поискам смысла гласит: «Важно искать, а не найти».
«Я продолжу искать», – подумал кот Василий засыпая. – «Я буду искать ночью, на Крыше».