Некоторое время назад, в ноябре 2019 года по телевизору показали выступление старшеклассников одной из сибирских школ - в Бундестаге, в Берлине. Темой выступления каждого школьника была судьба одного немецких военнопленных, которые находились и умерли в лагере под Красноярском. Ребята, как видно из выступлений, были очень тронуты их смертью – ведь они, якобы, не хотели воевать, а хотели жить. Таков был посыл этих выступлений. Причины их смерти не назывались – думай, что хочешь.
В 1941 году мне было 6 лет, и я, по воле судьбы, с мамой и братом оказалась на оккупированной территории в Подмосковье. В 1943 году - школа, уже в Москве, бомбёжки; долго мы ходили в школу мимо дома, рядом с которым была огороженная яма от сброшенной немецким самолётом бомбы. Позже - книги, сначала роман А. Фадеева, а потом кинофильм «Молодая гвардия», книги, написанные участниками войны, в том числе партизаном С.Ковпаком, рассказы учителей о подвиге 26-ти Героях-Панфиловцах, Зое Космодемьянской, Лизе Чайкиной. По какой-то причине современные школьники этих книг не читали, фильмы не смотрели. И мне захотелось рассказать, хотя бы своим внукам и тем, кто прочтёт это эссе, о моих детских очень скромных впечатлениях, которые я несу в памяти и в сердце всю свою долгую жизнь.
Итак!
1941 год. Июнь. Деревня Семехино, где моя семья снимает дачу. Вся деревня живёт надеждой, что война не будет долгой, и враг до Москвы не дойдёт. И вдруг прямо над головой самолёт. Странный. Не такой, как игрушка у брата - ястребок. Самолёт-рама. Он летел так низко, что виден был лётчик. И... взрыв. Бабушку Александру завалило во дворе, где она, по-видимому, доила корову. Так война вошла в нашу деревню. Уехать в Москву было уже нельзя. Приближалась зима. Люди озаботились, и на всякий случай в овраге, что совсем недалеко от деревни, вырыли две землянки. (Уже, будучи взрослыми, мы с братом отыскли их. Время ещё не стёрло их с лица земли). А вскоре в деревню пришли партизаны в белых масхалатах – уже сильно холодало. Нам предложили покинуть деревню – её было решено сжечь, чтобы немцам негде было остановиться. Мы ушли в овраг. Пригодились землянки. Там, стоя на краю оврага, смотрели, как заполыхала наша деревня: пламя растянулись по всей её длине, и огромные красные языки жадно лизали небо. Было жутко... Многие жители деревни разбрелись по родственникам и знакомым в другие деревни, а мы с немногими жителями вернулись и разместились в двух домах на краю деревни, которые партизаны жечь не стали.
А скоро пришли немцы и переводчик на ломаном русском сказал, что нам надо дома освободить, и успокоил, что «завтра будут ваши «рус». Куда идти? Хорошо, что были землянки, и мы опять ушли туда, в овраг. Конечно, на следующий день мы не вернулись - было страшно. К тому же где-то близко от землянки на дереве сидел немецкий снайпер – «кукушка», лишний раз на улицу не выйдешь, а особенно, вечером. Когда вернулись, узнали, что погиб наш солдатик. Немцы, уходя, засыпали лежанку на печке патронами и замаскировали соломой. Наш солдат, красноармеец, полез на печку отогреться, печь затопили, и патроны начали взрываться, разворотило солдатика, умер. А перед нами снова встал вопрос - что делать?
И повела нас мама в деревню за несколько километров, к своей сестре, Евдокии. Мы шли не одни, с нами были ещё несколько семей. Шли лесами. Мороз за -30. Снег завалил землю. Снега глубокие. Деревья усыпаны снегом. Шли долго, вышли к деревне, где жила тётя Дуня, на опушке леса остановились. В деревне немцы. А у мамы - внешность восточная. И уже ходили слухи, что немцы хватают и уничтожают евреев. И все задумались, а как ни крути - назад повернёшь – примут за партизан и будут стрелять, в деревню пойдёшь - маму схватят, да и детей, т.е. нас с братом тоже. Но выбора не было. Дошли до тёткиного дома, и маму схватили. Помогло сходство сестёр. Только тётя Дуня - русоволосая и голубоглазая, а мама - кареглазая брюнетка. Долго уговаривала тётя Дуня – «schwester - сестра, сестра», на носы показывала - «одинаковые, похожи». Слава Богу, отпустили.
В деревне немцы вели себя относительно спокойно, местные жители говорили, что было страшно особенно там, где стояли войска немецких союзнических войск – румыны и венгры. Они творили много жестокостей и грабили местных жителей безжалостно. Но и в этой деревне немцы валенки отобрали у всех крестьян. Не пожалели и мою трёхлетнюю сестрёнку: очень понравились её маленькие валеночки немцу. Помнится, тетя мне говорила, что он назвал себя коммунистом, девочке дал кусочек сахара, а валеночки отобрал. Сестра в результате очень сильно простудилась, застудила уши, оглохла. Всю свою недолгую жизнь страдала очень сильными головными болями.
Сколько деревень и городков Подмосковья были заняты немцами, сколько удерживалось или отбивалось у них нашими войсками, не могу сказать, но между поселениями связь была, и люди узнавали, где туго приходилось нашим солдатам, где они одерживали победу. Так от местных крестьян мама узнала, что под деревней Орлово наших солдатиков косили немецкие пули, как траву во время сенокоса, и она пошла вместе с местными крестьянами в родную деревню, что была в двух-трёх километрах от Орлова. В доме, где жила бабушка, располагался штаб. Здесь мама встретилась с Г. Жуковым и рассказала, как можно подойти к деревне незаметно. Местный крестьянин Милюков провёл наших солдат, и немцы были выбиты. Позже брат двоюродный, выросший в бабушкином доме рассказывал, что убегая из деревни, немцы приковали в конюшне своего пулемётчика, чтобы не убежал. Средневековое варварство и цена храбрости! Даже если этот немец – захватчик, воевал не за правое дело! Но он же человек! А сколько мы знаем наших героев, не жалевших себя за «други своя», за отчизну!! Нет им числа
В разных деревнях этого, столь любимого мною района Подмосковья, проходили мои летние каникулы. Не могу сказать точно, может быть, в 1945 или 46 году я жила летом у родственницы, тёти Мани, в деревне Воробьёво. Муж её, работавший до войны лесничим, погиб на фронте. Дом в деревне Семехино сожгли, она осталась с тремя детьми. Пошла работать в лесничество, и ей выделили лес на дом, который она построила уже в родной деревне Воробьёво.
За деревней, рядом с берёзовой рощей, сохранились барские постройки В них какое-то время и жили немецкие военнопленные. Жили они свободно, не голодали, хотя времена были трудные, свободно приходили в деревню, общались с крестьянами, и, как мне кажется, подрабатывали немного. К сожалению, в деревне мужчин-то почти и не осталось – всех погубила война. Одного из военнопленных я иногда встречала около дома тёти Мани. И, может мне это только кажется, но, может быть, он дал ей какие-то ценные советы в строительстве дома - уж очень много там было новшеств, в деревнях этой местности не встречавшихся.
Я, ещё на то время ребёнок, заметила, что крестьяне относились к военнопленным без ненависти, по - доброму, русские люди не злопамятны. Потом немцев отправили домой.
Вот, я и подумала: хорошо, что красноярские ребята сочувственно отнеслись к немецким военнопленным, но, к сожалению, они не попытались понять, разобраться в этой истории, они плохо учили историю своей страны, не читали книг о Великой Отечественной Войне, поэтому их выступление у людей, испытавших все горести войны, знающих историю, их выступление вызвало недоумение. Немецкие солдаты не хотели умирать, хотели жить. А в эти трудные для страны годы идёшь по деревенским
дорогам, а по бокам на полях холмики с
берёзовыми крестами и каской сверху. Сколько их было! До сих пор не могу забыть! Разве эти, тут погибшие русские солдаты, не хотели жить!? Два чувства - долг и любовь заставляли их идти на эту войну! А сколько было среди них добровольцев, людей разного возраста, разных национальностей, женщин и мужчин, как, например мой дядя Серёжа, абсолютно глухой, и погибший в первых же боях! Вечная им память! Сколько обычных стариков, женщин, как и моя мама, в свое,ём городе, Новомиргороде вместе с ровесниками и одноклассниками, разминировали мост, охрпняемый фашистами, а это помогло нашим войскам перейти реку Высь и освободить город. И всё это - не ради награды, а просто потому, что не могли представить, чтобы родную русскую землю отдать завоевателям. И сколько таких!? Нет им числа!Слава им!
.