Филип быстро соскочил с саней и, подбежав к своей спасительнице, встал перед ней на колени, ласково гладя по шее лошади. В это время на улицу выглянул Панкрат, а за ним и Пелагея, которая увидела в окно вернувшегося с поездки мужа.
- Глобус, что за хрень с кобылой? – крикнул от калитки Панкрат и, накинув поплотнее полушубок, направился к соседу.
- Вот, Пелагея, права ты была насчёт волков, если бы не Звёздочка, то и не увидела меня боле! – смахнув скупую слезу, пробормотал Филип, не отреагировав на слова соседа.
- Да что там произошло с тобой? – не скрывая раздражения, воскликнул Панкрат, подойдя к Филипу, который продолжал гладить кобылу по загривку.
Пелагея, поднеся кулачки ко рту, заплакала и убежала в дом, так как было довольно прохладно, а она выбежала лишь в платке, накинутом на плечи.
- Волки, Панкрат! – коротко бросил Филип и, приподняв голову Звёздочки, продолжил. – Она, горемычная, больше семи километров летела, как пуля, хоть бы выкарабкалась! Господи, и откуда их леший нанёс? Пятеро волков среди белого дня, это же вне всякого понимания!
- А чего ты хочешь? – отозвался Панкрат, присаживаясь на корточки рядом с Филипом. – Во время войны их развелось тьма, но они были севернее наших мест, знать местные охотники погоняли, вот они сюда и слиняли! Места новые, а жрать охота, вот и итог! Надобно мужиков собрать, да пробежаться по округе, да Голубя привлечь, это у него должна по этому поводу голова болеть!
- Ладно, это потом! – прервал его Филип. – Ты мне скажи, что с кобылой-то делать?
- Глобус, ты как дитё малое, честное слово! – с явным раздражением произнёс Панкрат и, поднявшись с корточек, добавил. – Сейчас за тесаком схожу, надо горло перерезать, пусть кровь сойдёт, не подыхать же ей! Тут мяса килограмм триста буде, так что погоди!
- Пошёл вон, злыдень! – заорал на соседа Филип и, поднявшись с колен, бросил. – Не дам! Хоть убей не дам! Надо сбегать к Филипповичу, вот и сгоняй, а я пока распрягу её! Убивать я её не дам, пусть на ноги поставит, лучше в колхоз, к Тимофею, отдам!
- Тьфу! – сплюнул Панкрат и, развернувшись, зашагал в сторону центра.
Филип, пока Панкрат ходил за Филипповичем, распряг лошадь. Она с грустью смотрела на своего хозяина, но подняться на ноги так и не смогла. Тяжело раздувая бока, едва заметно шевелила ногами, но это скорее было похоже на судороги. Пелагея была рядом с мужем и тихо плакала, глядя на кобылу. Минут через несколько, когда ушёл Панкрат, возле них стали собираться люди. В основном это были соседки, но подошёл и Глеб, который шёл к Панкрату в гости.
- Да, Глобус, жалко твою Звёздочку! – почесав затылок, произнёс он, подойдя к Филипу.
- Глеб, ядрён корень, не доводи до греха! – играя желваками на лице, отозвался Филип и, глянув на него, добавил. – Помоги лучше приподнять кобылу, а то примёрзнет!
- Филип, кончай дурью маяться, ты что не видишь, что кобыла загнана? Никто ей уже не поможет! – произнёс в ответ Глеб и наклонился над лошадью.
Всё же они с помощью баб смогли приподнять уже покрывшееся инеем кобылу. Филип бросил под неё охапку сена и потом укрыл старым тулупом, но всё было тщетно. Умом он понимал, что Звёздочка подыхает, но сердцем не хотел с этим мириться, отчего у него самого сердце защемило.
Панкрат вернулся с Филипповичем минут через двадцать и дед, наклонившись над кобылой, тут же сказал. – Панкрат, тащи нож, пока не окочурилась!
Филип не захотел присутствовать при экзекуции. Он молча посмотрел на Пелагею и отправился в дом, согнувшись в три погибели. Хозяйка, войдя в дом сразу за ним, тут же достала бутылку самогона, а так же налила большую миску украинского борща. Выпив полный стакан самогона, он без всякого аппетита похлебал щи и, скинув валенки, залез на лежанку. Нервная перегрузка сломила пожилого мужчину и он, закрыв глаза, провалился в пустоту.
Как ни странно, Филип проснулся, когда за окном было сумрачно, это говорило о том, что наступает вечер. Какого же было его удивление, когда он узнал, что сейчас восемь часов утра.
Заметив мужа, который, босиком, вышел из комнаты, Пелагея сказала. – Хорошо, Филипушка, что проспал столько, а то я дюже волновалась за тебя! Мужики вчера управились быстро, тушу увезли в колхоз, завтра, вернее уже сегодня, отвезут на мясокомбинат! Я их угостила, сани загнали во двор, так что отдыхай сегодня!
Филип ничего не ответил, он лишь бросил взгляд на жену и вышел во двор, накинув на плечи полушубок. Ночью прошёл небольшой снежок, он успел припорошить место, где лежала когда-то Звёздочка. Смахнув скупые слёзы с глаз, он вздохнул и, закрыв за собой калитку, отправился за сарай.
- Зря я не послушал тогда председателя, да и Пелагею! – невольно подумал он, сильно переживая по поводу лошади.
Когда он вновь оказался во дворе, в калитку заглянул Панкрат с бутылкой водки в руке.
- Живой? – усмехнувшись, произнёс он и, подойдя к Филипу, поздоровался с ним за руку.
- Знаешь, как вчера лёг после обеда, так только что поднялся! – вздохнув, отозвался хозяин.
- Знамо дело, сосед! Со мной такое тоже уже один раз было, но это перед самой войной и тоже зимой! Я тогда возвращался с Кондрово на лошади, а тут стая волков, штук десять, не меньше! Мой Орлик меня тогда тоже вынес, но выдюжил, зато перестал на ноги вставать, в итоге всё равно пришлось сдавать на мясо! Знаешь, я с тех пор лошадей не держу, зарок себе дал, вот так-то, Глобус! – так же вздохнув, произнёс Панкрат и, улыбнувшись, добавил. – Кончай хандрить, надо Бога благодарить, что он тебе такую кобылу подогнал! Она своё, Филип отслужила! Конечно, жалко, а скольких мы людей с тобой закопали, которые так же кого-то спасали!
- Панкрат, что ты меня лечишь, я же не пацан! – недовольно пробурчал Филип и, бросив взгляд на бутылку московской водки, усмехнувшись, добавил. – Чего греть-то её, сердешную, пойдём в хату, да помянём спасительницу!
- Во! Это ты дело говоришь, Глобус! – засмеявшись, отозвался сосед и, потерев руки, стал заталкивать Филипа в сенцы своим животом.
Оказавшись в доме, он поздоровался с Пелагеей и, поставив бутылку водки на стол, сказал. – Это мне Петрович вручил, когда я за хлебом бегал с утра! Он прямо и сказал, чтобы я тебя навестил, так что поручение председателя я выполнил! Ещё он сказал, что если пожелаешь, то он тебе жеребёнка подгонит, чтобы душа потеплела!
- Нет, баста! – как отрезал Филип, устраиваясь за столом и, открыв бутылку, посмотрел на хозяйку.
- Знаешь, я уже столько передумал, что мой чердак скоро лопнет! Я не хочу больше видеть подобные вещи, надо подсобрать немного деньжат, да купить какой-нибудь Москвич, Петрович мне поможет, да буду старуху свою возить! Права у меня где-то ещё есть, хоть я и редко ездил, я их ещё до войны получил, когда учился в районе на механика! Зимой, конечно, ездить не буду, зато летом поездим! – произнёс он, поглядывая на Пелагею и, усмехнувшись, добавил. – Так что, Панкрат, всё равно я без лошадки не останусь!
- Вот и правильно, Филипушка, только я ещё далеко не старушка! – улыбнулась хозяйка и принялась выставлять закуску на стол.
- Ну, так будешь же когда-то! – смеясь, отозвался Филип, подмигнув Панкрату.
Через несколько минут на столе уже стояла большая миска с солёными груздями, ещё в одной лежали солёные огурцы и помидоры. Прямо на столе лежали аккуратно порезанные кусочки сала с прослойками, а так же тарелка с тонко нарезанными ломтиками редьки, обильно посыпанной солью и залитой маслом, а так же Пелагея поставила им по небольшой миске тушёной картошки.
- Да, хозяюшка! – усмехнувшись, произнёс Панкрат. – Да с такой закуской мы вряд ли управимся с одной бутылкой!
- Господи, Панкрат, да я ещё вам подгоню, главное, чтобы мой хозяин отошёл от всего этого! У меня ещё бутылочка водки припасена, ради такого случая не жалко!– всплеснув руками, отозвалась Пелагея и села за стол рядом с мужем.
- Вот, Глобус! – протянул сосед, разливая по стаканам содержимое бутылки. – Надо мне свою Валентину к твоей Пелагее на стажировку отправить, пусть поучится, как ублажать хозяина!
- Панкрат! Ты рехнулся? – подбоченясь, воскликнула Пелагея. – Это-то твоя Валентина плохая хозяйка? Вы, мужики, совсем с катушек съехали! Да если бы не она, то где бы ты был, старый пенёк?
- Ну, понесло тебя, хозяюшка! – засмеявшись, отозвался Панкрат и, подняв свой стакан, добавил. – Да я это же для красного словца, чтобы тебе угодить!
Чокнувшись, они все втроём принялись перекусывать, оживлённо разговаривая о незначительных вещах, принципиально не затрагивая больную тему. Не успел Панкрат разлить остатки водки из бутылки, как в дом ввалился Петрович, а следом за ним и Жменя.
- Мир этому дому! – произнёс председатель, снимая шапку с головы.
За ним последовал и бухгалтер, глядя на наполненные стаканы, сглатывая слюню.
- И вам тоже не хворать! – отозвался хозяин дома и, поднявшись, подошёл к мужикам.
- Мы тут к тебе зашли, чтобы выдать деньги за кобылу, да заодно и поговорить! Не возражаете, хозяева? – улыбнувшись, произнёс Петрович и, бросив взгляд на Жменю, добавил. – Ты, Иванович, если какая нужда, обращайся, я всегда тебе помогу, будь уверен! Если пожелаешь жеребёнка, то скажу Матвею, он тебе подберёт для души!
- Так, чего стоять у порога? – вмешалась в разговор Пелагея. – Раздевайтесь и к столу, там и гутарьте себе на здоровье, а я вам картошечки тушёной наложу!
- Дело говоришь, хозяйка! – весело произнёс Жменя, потирая руки в предвкушении неплохой выпивки.
Через минуту на столе оказались ещё две бутылки водки, а также закуски. Пелагея суетилась у стола, тараторя с всеми сразу.
- Ну, ладно, только из уважения к вам, Филип и Пелагея, выпью сто грамм, а то мне надо ехать по делам! Сидор Прохорович, если пожелает, то пусть посидит, а мне некогда! – сказал Петрович и, взяв стакан в руку, спросил, обращаясь к хозяину. – Что скажешь, Иванович?
- Нет, председатель, хватит мне одно головной боли! У меня сердце чуть не остановилось, больше не хочу таких переживаний! – отозвался Филип и, чокнувшись со всеми, выпил залпом содержимое стакана.
Немного закусив, он продолжил. – Знаешь, Петрович, только без обид! Я за зиму немного пособираю деньжат, а ты похлопочи, если такое возможно, хочу купить машину, а скотину всю сбуду! Оставим с Пелагеей пару свиней, да пару десятков курей, вот такая у меня к тебе просьба, ядрён корень!
- Чего же не помочь хорошему человеку, правда, Сидор Прохорович? Не сомневайся, я выбью для тебя разнарядку к весне, сейчас она тебе всё равно без толку! Ты мне скажи, какую желаешь приобрести? – закусывая, произнёс председатель, посматривая на Филипа.
- Да мне бы хоть «Москвич» какой если получится! – ответил Филип и, посмотрев на Панкрата, кивнул ему в сторону бутылки.
- Сделаем, Иванович, не сомневайся! А почему ты не желаешь «Победу» взять, или «Волгу», я могу взять на неё разнарядку, себе хотел, но тебе уж пожертвую! – произнёс Петрович и засмеялся, а потом, положив руку на свой стакан, добавил. – Хорош, Панкрат, я свою норму выпил, да и некогда мне!
- Петрович, боюсь не смогу деньжат собрать на такое богатство! – волнуясь, произнёс Филип, посмотрев на Пелагею, которая стояла у печи, сложив руки на груди.
- Ты зайди к Сидору, напиши заявление, просьбу, мы рассмотрим на правлении колхоза и решим твою проблему! Я так думаю, сельчане тебе не откажут, если не будет хватать, добавим с кассы колхоза, потом отработаешь на печах, да ты и так везде нужен! – сказал Петрович и, выйдя из-за стола, добавил. – Ну, всё, я поехал, вы тут только не перебирайте, тебя Сидор это касается в первую очередь!
Попрощавшись со всеми, он удалился, а мужики продолжили посиделки, которые продлились до самой ночи. К этому времени снова задул ветер, а за ним подоспел и снег, поднялась пурга, хоть и не очень сильная, но пурга.
- Вы бы, охламоны, Сидора проводили, а то он сам не дойдёт! – пробурчала Пелагея, пытаясь прервать пьяные разговоры мужиков.
Не успела она это произнести, как в дом ввалилась Валентина и, посмотрев на мужа, сказала. – Ну, вот скажи мне, Пелагея, сколько можно терпеть это безобразие? Мне его что, на себе таперича тащить домой?
- Цыть, баба! – икая от выпитого, пробормотал недовольно Панкрат и добавил. – Сейчас Жменю проводим до хаты, и вернусь, сама ступай, не порти картинку!
- Господи! – всплеснув руками, воскликнула Валентина и, подойдя к мужу, стала его поднимать с лавки.
- Какой Жменя, ты сам уже как Жменя! Тоже мне ещё провожающий! – продолжала Валентина, стараясь справиться с отяжелевшим от выпитого спиртного мужем.
- Вы и в самом деле совсем рехнулись! – поддержала её Пелагея и добавила, посмотрев на бухгалтера. – Ты, Сидор, ложись у нас, я тебе на полатях постелю, а к Соньке я сама схожу, чтобы не волновалась!
- Ещё чего! – едва оторвав голову от стола, пробормотал Жменя и, икнув, добавил. – Никуда не ходи, она у меня привычная, я часто у кого-нибудь, да и заночую!
- Ну и хрен с вами! – с раздражением отозвалась хозяйка и, выпроводив из дома Валентину с Панкратом, принялась расстилать на полатях.
В итоге Сидор с трудом, но улёгся на полатях, сняв лишь свои валенки и мгновенно отрубился. Филип тоже улёгся на лежанке, повернув голову к стенке печи, а Пелагея ещё полчаса возилась на кухне, прибирая за мужиками. Она действительно была рада тому, что её Филип довольно быстро управился со своими переживаниями. Её не очень-то прельщала возможность покупки машины, но всё равно на душе стало тепло и спокойно.
Утром, похмелившись, Жменя заспешил на работу, поблагодарив хозяев за ночлег, а Филип отправился чистить сугробы, которые вновь нагнала ночная пурга. Через неделю они получили письмо от Дашки, она просила отца приехать за ней в Кондрово, хотя, если наладится погода и дорога, то приедет на автобусе в свою Фёдоровку. Автобус к ним из Кондрова запустили два года назад, но ходил он с перебоями, иногда один раз в день, иногда два раза. Обещали пустить прямой маршрут из Калуги в соседнее село, но это тоже ещё было только в планах. Снова Филип пожалел свою Звёздочку, с ней бы у него не было никаких проблем и он, лишь вздохнув, вышел из дома.
Погода стояла хоть и пасмурная, но тихая. С одной стороны это было даже лучше, чем яркое солнце, так как оно слепило, отражаясь от белоснежного снега. Недолго думая, он поспешил в контору, надеясь захватить там Петровича. Ему повезло, так как председатель только что вернулся с фермы.
- О, Филип Иванович! – радостно воскликнул он, увидев Глобуса, входящим в помещение конторы.
Усадив гостя на табурет, он продолжил. – Филип Иванович, у меня к тебе огромная просьба! Если честно, то я прямо сейчас собирался ехать к тебе домой! Понимаешь, печь на ферме, где бабы готовят скотине бурду, совсем пришла в негодность, помоги, голубчик с этой проблемой!
- Петрович, эту проблему я прямо сейчас и решу главное, чтобы глина была! – отозвался Филип и, почесав затылок, спросил. – Ты мне поможешь мою Дашку из Кондрова забрать перед Новым годом?
- Что за вопрос, да хоть сейчас, дорогой! – воскликнул председатель, выйдя из-за стола.
- Не, сейчас не надо! – также смеясь, произнёс Фили, поднявшись с табурета.
- Понимаешь, она на сессию засобиралась к нам, да вот беда, сам знаешь! – продолжил он, теребя шапку в руках.
- Не переживай, если будет дорога, дам тебе свою машину, ну а нет, то тебя сам Тимофей и свозит! Запряжёт пару лошадок и мигом домчит! – обняв Филипа, произнёс Петрович и тут же спросил. – Ну, так что скажешь насчёт печи?
03.05.2020 год.
http://proza.ru/2020/05/21/50!