Качели Глава 7

               
                Обратить свою внутреннюю растерзанность в наслаждение
                - искусство высочайшее!
                Сальвадор Дали

            После телефонного разговора с Вадимом я пришла к маме:
              - Я сказала так, как ты мне советовала. Что завтра делать, когда он сюда приедет, не знаю: от волнения зуб на зуб не попадает! Страшно, а вдруг не так будет, что хочется.
              - Главное, что тебе хочется. Или от страха расхотелось?
              - Мамочка, о чем ты говоришь – у меня все горит  внутри от желания!
              - Кира, запомни, что женщина создана самой природой, чтобы дарить любимому мужчине энергию творческого созидания, и лучшим путем является горячая половая близость с ним ночью. Она днем неизбежно трансформируется во взглядах, прикосновениях, в тёплых ласковых словах. Немецкий писатель Эрих-Мария Ремарк, который стал непопулярным среди современной молодежи, правильно говорил, что «если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйся - она единственная точно знает, что тебе нужно! Женщина не должна часто признаваться мужчине в том, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов. Мужчина должен быть любимым, единственным и обязательно твоим».
       Мама нервно вздохнула и закурила. Я ее хорошо понимала - ведь она отдавала свою ненаглядную дочь в чужие руки, а какими они окажутся, боялась загадывать. Ей хотелось, чтобы я поняла, в чем сила и слабость женщины.
            - Энергия настоящей жены, а не стервы или омужанки из числа феминисток, окрашена любовью к мужу, - мужественно продолжала мама. - По генетической природе она должна отдавать энергию и любовь возлюбленному. Любовь — это особый ключ, который помогает течь женской энергии легко и свободно. Женская энергия находится в коконе любви, где центром является муж. Жена не делает себе мужа из холостяка, она лишь освобождает его от мирских забот.
       Она на секунду задумалась:
           - Мироздание состоит из энергии в разных формах. Попытаешься удержать огонь  в руках, и  обожжешься. Вода и песок утекут сквозь пальцы. Всё рождено свободным. Твоя энергия должна создавать условия для того, чтобы огонь светил не тебе одной в бумажном китайском фонарике, а ярче горел рядом с двумя, чтобы он стал уютным костром для обоих супругов – согревал и освещал весь дом. Во взаимной любви жены и мужа любая мысль — свободна, любое желание – искренне, любое чувство — осязаемо, любой порыв – воплотим, любой каприз - реализуем, любая фантазия - допустима. Мужу нужна такая свобода, иначе он ударяется в поиски другой женщины, чтобы обычно вернуться в семью разочарованным. Половой акт - это не столько средство получать обоюдное удовольствие, сколько таинство священнодейства, ибо божественное семя мужа имеет главную творящую функцию зарождения новой полноценной богоподобной сущности в оплодотворенном лоне любящей жены.
          - Мамочка, не думала, что ты в душе – философ, - подивилась я.
          - Надеюсь, что суть сказанного ты уловила, - серьезно сказала мама. – Нашей первой обязанностью в семье является терпение. Протоирей Александр Мень мудро говорит: «Терпение — это есть умение сохранять невозмутимость духа в тех обстоятельствах, которые этой невозмутимости препятствуют. Терпение — это есть умение идти к цели, когда встречаются на пути различные преграды. Терпение — это умение сохранять радостный дух, когда слишком много печали. Терпение есть победа и преодоление, терпение есть форма мужества.  Вот что такое настоящее терпение». Если тебе до дрожания коленок хочется подойти к мужчине и обнимать долго-долго, то ты можешь смело с ним жить.
         - Мама, ты специально готовилась к такой обстоятельной беседе со мной? – она кивнула. -  Набросай в общих чертах схему, как мне себя вести, когда Вадик приедет.
         - Когда двое на сцене, они неизбежно будут импровизировать, - она пристально поглядела на меня.  – Во-первых, тебе надо немедленно бритвой привести в надлежащий вид причинное место: длинные волосики могут попасть вовнутрь и натереть до неприятных ощущений, от чего будешь сохнуть, что отобьет у него охоту. Такого допустить нельзя - тебе впервые предстоит поработать любящей женщиной долго и с малыми перерывами – ты своему Вадиму не любовница, а жена. Спешить вам больше некуда. Я тебя подстригу, потерпишь и со стыда не обделаешься? Во-вторых, отправишь его в ванную, и придешь потереть ему спинку, где сама заголишься, чтобы привыкнуть к мужчине и его члену – извини за медицинскую откровенность, - как своему обязательному спутнику во взрослой жизни. Готова?
          - Да, - мне стало тепло от того, что нашла в маме лучшую подружку. – А что будет, в-третьих?
          - В-третьих, наденешь ажурную блузку без бюстгальтера - у тебя очень красивая высокая и полная грудь - и смирную юбку ниже колена, предложишь рюмочку, чтобы он расслабился, и лишний раз признаешься в любви, а вину свалишь на нас. Мы с отцом поклёп переживем потому, что если у вас все сложится хорошо, то он нас простит. Душ будет последним штрихом перед спальней новобрачных.
       В ванной, безропотно подчинившись ловким и осторожным маминым рукам, готовившим мое причинное место к грядущим испытаниям брачной ночи, я задала мучивший меня вопрос:
         - Мама, а что женщина испытывает при оргазме?
       Она надолго задумалась и ответила только тогда, когда отложила бритву с маникюрными ножницами в сторону и протерла мои складки между ног салфеткой, смоченной лавандовым маслом:
        - Каждая женщина индивидуальна, и она переживает оргазм по-разному в зависимости от природного склада характера и темперамента. Поэтому могу говорить только о своих переживаниях. Когда мощно сокращаются вагинальные мышцы, чтобы удержать сперму у зева матки, я непроизвольно тянусь вверх, выгибая спину, как кошка, как бы всасывая ее глубже. Но бедра прижаты папой к кровати, и, кажется, что я растягиваюсь в длину. Во всяком случае, такое у меня впечатление. Во всем теле ощущение великой радости, подобное родовым схваткам, но, разумеется, без боли.
       От ее спокойной уверенности мне становилось легче, но тянуло слушать и слушать ее впервые откровенные рассказы о себе бесконечно. Я спросила без обиняков:
         - Мама, во времена твоей молодости девушки «бегали за парнями»? Я ведь проходу Вадиму не давала, глаза ему мозолила, а он меня в упор не замечал. Как ты с папой-то заневестилась – сама говорила, что поначалу он тебе не приглянулся?
         - В общем, да, в мои далекие молодые годы общественные нормы и социальные нравы были более строгими, но природа человеческая, однако, осталась неизменной за полмиллиона лет. Став студентками, мы в массе своей были целомудренными девицами и тесно общались в своем кругу. На моей памяти никто из сверстников не соперничал за девушку в своем институте и чересчур назойливо добивался ее внимания. Парни заводили успешные знакомства вне территории МГИМО с теми, кого мы из зависти называли «давалками». Что с нас взять - практически каждая была невинной, и ее еще попробуй склонить на интимную близость: мы все мечтали отдаться только по большой и, конечно же, взаимной любви? Юноши думали, что уломать нас будет трудно, и непонятно, как подступиться, чтобы девушка сама захотела начать любовь с постели, да уж и возни с девственницей каждому сколько предстоит! Мы все прекрасно понимали, были готовы и на такой крайний шаг, но предложений не поступало. Нет, встречались и среди нас деятельницы «свободных взглядов», но они были наперечет. На вечерах отдыха – так официально назывались танцы – мы скучали, стоя в сторонке, как в известной песне, до тех пор, пока институтское начальство не надумало организовывать шефские концерты со слушателями военных академий. Твоего отца, который моментально углядел нашу яркую «давалку» и уже приноравливался к ней «подкатить», как тогда выражались, я назло ей пригласила на «белый танец». Я была в то время полненькой, точнее – налитой, к тому же еще и с двумя косичками, и «комсомольской чёлкой» на лбу, и состязание в привлекательности ей проигрывала. Потом не отпускала его от себя под предлогом сходить в буфет или вместе выйти покурить. Влюбила его в себя, затем влюбилась в него сама, а потом без лишних уговоров по собственному желанию начала через месяц жить с ним, как женщина. Поженились оба влюбленными.
         - У меня получается всё наоборот – сначала влюбилась сама, и теперь мне надо его влюбить в себя?
         - Да, решительным характером ты пошла в меня, но умным, сильным и зрелым мужчинам такие женщины, как ты, обычно нравятся. Интересные, волнообразные, страстные и творческие натуры их увлекают больше, чем недалекие домовитые клуши. В первый раз выход для тебя лишь один: не метаться, не пугаться, а терпеть, улыбаться и умолять, чтобы он не останавливался, коли начал открывать в тебе женщину. Учти, что чем умнее мужчина, тем труднее будет пробивать каменные стены крепости, в которой он отделился от суетной толпы филистеров и фарисеев. Однако, попав внутрь цитадели, ты, подобно царице амазонок Антиопе, оказавшейся по велению пола возлюбленной победителя Минотавра Тесея и сдавшейся на его милость, подарив тому пояс целомудрия, ощутишь себя добровольной пленницей. Как и владыка Афин, твой Вадим будет думать, что искал именно тебя, вот такую, всю жизнь, и что это его, и только его победа и его осознанный выбор! Обмана тут нет: уступив мужчине свое тело, женщина завоевывает его сердце.
      Ночью я толком не спала, за что поутру получила веский шлепок по попке от рассерженной мамы и прозвище «Зассыха». Когда они уехали, намерила по квартире столько километров, сколько, наверное, имеет диаметр нашей планеты по экватору. Посмотрелась в зеркало: лицо чересчур бледное, под большими глазами темные круги - вид замученный и испуганный. Чтобы подавить в себе страх, сходила в парикмахерскую, сделала эротическую прическу, чтобы волосы красиво лежали на спине, и наложила возбуждающий макияж с кошачьими стрелками и ярко-красной помадой.
       Посмотревшись на себя в зеркало, ужаснулась: синяки на груди, особенно на правом полушарии, и на плечах расплылись в обширные бесформенные кляксы изумрудного цвета, но запудривать их было долго и хлопотно, да и бесполезно - они все равно проявятся из-за значительного потоотделения при возбуждении.
       Услышав дверной звонок, с трудом открыла щеколду замка и отскочила на середину прихожей.
       У Вадима в руке был трогательный букетик подснежников, и я расплакалась, бросившись ему на шею. Он ласково погладил меня по спине:
          - Ну-ну, мадемуазель Ленорман, так мы до разгадывания снов лишь назавтра доберемся! Указывай пути в океане, сирена морская, чтобы на рифы не налетел по незнанию акватории.
       Не было сил отлепиться от него, и я попросила, подставив, как галчонок,  округленные губы:
          - Поцелуй меня, пожалуйста, - мышцы свело!
       Поцелуй был таким глубоким и долгим, что меня обдало жаром и защекотало под грудью. Он прижал меня сильнее, чтобы задрожали колени, и некоторое время смотрел в глаза, словно заглядывал внутрь, а я млела.
          - Девочка моя, Роден, ваяя одноименную статую, не предусматривал, что влюбленные будут в военно-полевом облачении, мужчина, во всяком случае! Позволь хотя бы умыться с дороги – мой «голдтаймер», если не забыла, не герметичен!
       Я вспомнила мамины наставления, отодвинулась, хотя очень не хотелось, и кто такой Роден, не знала, сказав дребезжащим голосом:
          - Конечно, - и повела его к ванной.
      Все схемы поведения, скрупулезно отработанные с мамой до мелочей, летели ко всем чертям. Начиналась импровизация.
          - Кира, а горячая вода у вас в Лефортово есть? В моем новоотстроенном коммунальном общежитии ее отключили в связи с досрочным окончанием районного отопительного сезона.
          - Конечно, горячая вода есть. Заходи, и можешь принять душ, пока я что-нибудь на стол приготовлю. Мыло и мочалка на полочке с краю.
       Он чмокнул меня в щечку и закрыл за собой дверь. Когда зашумела вода, поначалу  растерялась и заметалась между кухней и коридором, пока не пришла роковая мысль «Опоздаю!» Я мигом разделась и тут же испугалась, как запросто войду голышом при ярком электрическом свете к мокрому обнаженному мужчине – может передник надеть для приличия? Но без блузки мои крупные яблочные груди все равно вывалятся наружу! От мысли, что придется насовсем обнажить свое невеликое тело перед большим и сильным будущем мужем, кровь прилила к щекам, а уши так и вовсе, наверное, стали пурпурными.
       Чтобы собраться с духом, открыла платяной шкаф, где имелось зеркало в человеческий рост и села оглядеть себя, раздвинув колени. С первого взгляда стало очевидным, что я одержима сексуальным желанием: груди отяжелели и налились, а ложбинка между ними стала глубже, соски потемнели и затвердели коричневыми орешками, срамные губы набухли и раскрылись, как створки раковины, обнажив под напрягшейся фасолинкой клитора поблескивающий мелкими капельками вязкой росы узкий кумачовый пролаз в мою девственную сердцевину. Проведя большим пальцем между влажных малых губ приоткрывшегося влагалища, взяла его в рот и облизала, чтобы почувствовать терпкий солоноватый вкус своей клеистой взвеси с дурманящим запахом. Я сжала мышцы промежности, как в школе, чтобы не описаться, и впервые ощутила пустоту под животом, которую захотелось немедленно заполнить. Всё - точка невозврата мною пройдена!
       Будь, что будет! Подкрасив губы блеском и скрыв проступившие под пудрой черные круги ниже глаз консилером, я робко переступила порог ванной пунцовая, как вареный рак, и вжалась в угол.
       Вадим обернулся с улыбкой:
         - Явилась наяда с пленительным телом своим, чтобы ответил ей Улисс чрезмерным хотеньем тугим! Поэт-символист Велемир Хлебников хорошо сказал: «Свобода всегда приходит нагая».
       Я в отчаянии невольно прикрыла скрещенными ладонями коротко выстриженный лобок.
         – Иди  ко мне, бесстрашная Кира, займем твои руки, - когда подошла, он спросил, - На экскурсионной архаичной «Ашке» по московским Бульварам в детстве ездила? Заглядывала, небось, через стекло в кабину вагоновожатой? Тогда также возьмись пальцами правой руки за мою рукоятку трамвайного контроллера, – она одна, не перепутаешь, а левую совком под клубеньки. Кровообращение придет в норму.
      Я умоляюще подняла на него глаза, но сделала, как он приказал. Мои соски уже бесстыдно торчали как маленькие пеньки, между набухших складок писечки все пламенело, клейкая горячая и густая влага растекалась по внутренней стороне ляжек, а клитор выдвинулся и напрягся так, что в низу живота ощущалась непривычная томливая тягость. Голова закружилась или от вожделения, или от стремления припасть к его паху ртом, хотя никогда в жизни такого не делала, или от обоих чувств вместе, но кровь действительно прилила к бедрам. Внутри живота все странно стянулось книзу, рот наполнился вязкой слюной, но язык прилип к шершавому нёбу, дыхание сбилось, а бедра в инстинктивном страхе сжались.
         - Можно мне тоже прикоснуться к тебе? - спросил он полушепотом.
         - Можно! - сглотнула я слюну. - Можно и даже нужно! Только, пожалуйста, будь нежнее - груди и писечка у меня очень чувствительные.
      Вадим в недоумении легонько подцепил двумя пальцами плоскую вершинку напряжённого правого соска, и болезненный электрический разряд пронесся по всему телу, оставляя после себя необычайно приятное, острое ощущение в низу живота. Он отодвинул локоны, спадавшие от виска, и заботливо заправил их за ухо, оголяя тем самым край напружинившейся левой груди, где ближе к распадку располагалась большая кофейного цвета родинка. Под его теплым взглядом вскипела внизу еще пуще, но позвоночник покрылся ледяной изморозью от страха.
          - Боже мой, какое же ты чудо! - выдохнул он.
      Я пошире расставила ноги - мне было и стыдно, и чудесно.
          - «Женская красота - это обещание счастья», заметил Фридрих Ницше, - ободрил меня Вадим комплиментом.
      Он ласково примял пальцами левой руки сосочек и покатал его как камешек, отчего грудь сразу набухла и будто застонала, а, когда, опустив правую вниз, несколько раз обжал ладонью мошну половых губок, и легонько примял возбудившуюся бусинку клитора, томительное наслаждение сотнями игл тотчас пронзило мое тело. Ноги ослабли, колени сами подогнулись и разошлись в разные стороны, груди еще больше вздулись до болезненной грузности, а между распахнутых бедер в глубине запульсировало что-то обжигающее круглое вроде мячика - я, похоже, была близка к обмороку. 
     Его пальцы чиркнули чуть выше, забрались под самую попку и настойчиво дотронулись до задней сжавшейся ямки. Я едва не задохнулась от радости, но лишь сдавленно пискнула.
     Во мне разливался нестерпимый жар, отчего покраснели лицо, грудь и спина, сердце бешено колотилось, сводило скулы, но сил сосредоточиться и перебороть себя не находилось - я только часто облизывала пересохшие губы, да и руки были заняты. Не в силах терпеть сладкую муку, запрокинула лицо и приоткрыла рот в надежде на поцелуй, но Вадим только тронул губами мой лоб.
     Я вспотела и, наверное, периодически то бледнела, то алела, то покрывалась лихорадочными  пятнами, с трудом оставаясь на ногах.
     Вадим понял, в каком я состоянии, и поворотом тела освободился от захвата моих ладоней. 
       - Обожди, я оботрусь, и пойдем сон досматривать. Ты источаешь восхитительный аромат цветущей девственности!
     Встав опять в своем уголке, я начала дрожать как в ознобе. Он скосил на меня глаз и поинтересовался:
       - Может быть, не стоит одеваться, Афродита, восставшая из пенных серёг с бородкою мокрой между ног?
       - Не надо, - стуча зубами, пробормотала я. – Сразу пойдем в кровать.
     В спальне Вадим пристроился на ее краешке и закурил, а я села, скрестив ноги по-турецки, но грудь прикрыла правой рукой так, чтобы оттопырившихся сосков не было видно, а левую опустила на волосистый клинышек в низу живота.
     Неважно, что он их знал наощупь: я пока немного стеснялась, да и хотела, чтобы он обратил внимание главным образом на мою сексуально-привлекательную позу, блестевшие от переживаний глаза, порозовевшие от волнения щеки, приоткрытые губы и молодое тело. Нужно настроить его на себя, как на будущую жену, а не как на объект полового удовлетворения, зная мнение идеолога советских сексуальных реформ и выдающегося дипломата Александры Михайловны Коллонтай: «Каждый мужчина видит только то, что его интересует».
       - Вадик, ты меня ненавидишь, за то, что из-за меня сделали мои родители с тобой? – спросила я. – Но я на самом деле тебя давно и крепко люблю, и не могу ничего с собой поделать.
       - Нет, Кира, вчера я понял, что ты ниспослана мне самой судьбой, чтобы, наконец, озаботился нормальной человеческой жизнью с ее хлопотами, забавами и любовью к женщине и детям, которых она мне родит. По существу, до встречи с тобой я жил много лет как античный безбытный сибарит, где опорными якорями были родители и боевые соратники. Женщинам среди них места не находилось. Теперь ты устроила так, что у меня есть прекрасная лицом и телом спутница по имени «луч солнца золотой», если перевести с древнеперсидского диалекта, или в современной трактовке «дальновидная женщина», ради которой стоит совершать большие подвиги, а, может быть, и немалые безумства. Перефразируя иезуита Блеза Паскаля, ты исправляешь порочность средств чистотою своей цели.
       - Я не уловила ответа на мой вопрос, - упорствовала я. – Ты согласен по доброй воле быть моим мужем?
       - Пока курю, выслушай парафраз Виктора Франкла и считай это моими словами. «Я принял истину, что любовь есть то конечное и высшее, что оправдывает наше земное существование, что может нас возвышать и укреплять! Я понял истинность библейской Песни Песней: “Положи меня, как печать, на сердце твое ибо крепка, как смерть, любовь”. Любовь суть такой же феномен, как и секс, а секс является лучшим способом выражения любви. Секс оправдан, он даже необходим, коль скоро он является проводником любви». Изначально вопрос о смысле жизни был поставлен неправильно. Дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. Любовь позволяет раскрыть предельные возможности человека, помочь ему совершить прорыв в другое измерение.
     Я от злости села прямо, опершись на руки, и легонько прикусила ему плечо:
        - Ты можешь ответить прямо без туманных  философских экзерсисов? Мнение Франкла о любви я уже слышала на банкете у Валеры Верхогляда. Ты же хочешь меня как мужчина, если глаза меня не обманывают? По моим прикидкам твой таран в меня целиком поместится.
        - Да, - односложно произнес он, покраснел, как мальчишка, и упал на кровать. – Честно признаюсь, что ты девушка из моей давнишней с юности мечты: невысокая, женственная, с фигуркой как «песочные часы», широкими бедрами и тяжелой грудью, правильными чертами лица, большими синими глазами и бархатистым певучим голоском. Не чаял, что отроческие грёзы в мои годы станут явью. С французским психологом Аленом де Боттоном не поспоришь: «Эрекция и увлажнение влагалища - честные показатели любовного интереса. Мы не можем организовать их силой воли, они - самые нелицемерные признаки искренности желания». Что будем делать, несравненная красавица Востока?
        - То, с чего надо начинать законным супругам, и чего испугалась позавчера ночью, - сказала я, и, бесстыдно раскинувшись и выставив на обозрение свою приоткрытую сочащуюся и набрякшую девичью сокровищницу, легла рядом.
      Я больше не стеснялась Вадима.
      Он неожиданно встал на колени у кровати, взял меня за ягодицы, поднял на уровень своего сосредоточенного лица, глубоко проник языком в мое самое женское отверстие и нежно обвел им набухшее ждущее колечко, разогнав мурашки по всему телу и заставив ноги безвольно обмякнуть. Он так мягко надавил на опухший клитор, что я задохнулась. Моё тело само покорилось и признало в нём своего владыку. Потом он надолго втянул в рот жемчужинку клитора, часто обегая ее вокруг острием языка, и неожиданно легко коснулся напряженной оголившейся головки.
      Мне стало жарко и чудесно одновременно. Я слышала будто со стороны свой прерывистый восторженный вздох, по ногам прошел электрический разряд, в горле застрял сухой комок, лицо загорелось пламенем от накатившего возбуждения, а кончики пальцев дёрнулись как от сильного удара током. Почувствовав, как в неописуемых словами сладостных ритмических спазмах раскрывается моя вагина, чтобы тут же закрываться, я по-животному изогнулась, и, когда в животе что-то лопнуло и пролилось, она дождливо чихнула, я испустила долгий звенящий стон, от которого у самой заложило уши. Мои руки импульсивно скрутили простыню жгутами, и в голове помутилось.
      Я развела ноги так просторно, насколько смогла. Лоб покрылся испариной, бедра сами собой раздвигались все шире и шире и подрагивали, сами непроизвольно тянулись к его рту. Прижавшись разгоряченной вульвой к его губам, я с нетерпением ждала следующий приступ крупной дрожи, бьющий меня при каждом прикосновении языка к клитору, словно плеть.
        - Боже, я в раю... - надсадно из-за пересохшей гортани, зажмурившись от стыда, выдавила я. -  Вадик, я люблю и хочу тебя! Не смотри туда, на проход в самую приключенческую часть женского тела, заклинаю, - мне совестно! Наверное, мои губки там сейчас похожи на вспотевшую янтарно-красную задницу павиана!
        - Нет, они похожи на распустившийся по утренней росе цветок пиона!
      Он осторожно отстранился, встал и прикрыл меня пледом, давая возможность прийти в себя.
      Когда ко мне возвратилась ясность мыслей, открыла глаза и увидела улыбающееся лицо любимого мужчины со шрамом на правой щеке, покрытое ароматными капельками. Все было ясно без слов.
        - Ты боишься боли, помнится? - буднично поинтересовался Вадим.
        - Теперь не боюсь. Сейчас я даже очень хочу ее, сильной до истошного вопля, чтобы все было по-настоящему! Если я хочу владеть тобой, мне должно быть больно до поминальных девчоночьих слез и крови, но без такой боли обойтись никак нельзя. Иначе без прорыва вовнутрь останусь деревянной Буратиной, не почувствую пластичность своего нового женского тела и не научусь быть твоей женой. Только через мою радостную муку и твое сострадание ко мне ты превратишься в твердый стержень моей плоти и души! - и, хотя было жутко так, что в животе будто проволока закручивалась и сводило ноги при одной мысли о грядущей боли, твердо добавила. - Начинай поскорее, а то мой вулкан почитай целый час извергается расплавленной лавой. И потом сотворим нам ребеночка в момент взаимного оргазма, ладно?
      Стыд исчез. Меня больше не смущало то, что лежу перед Вадимом полностью обнаженной, распахнутой и беззащитной.
      Покорно кивнув, он без энтузиазма распорядился:
        - Тогда подними ножки вверх, раздвинь их далеко в стороны и пальчиками растяни до предела свою целочку вширь. Если и правда не боишься, то все случится очень быстро, но глаза вылезут на лоб. Лучше зажмурься.
        - Нет, я хочу видеть тебя в эти мгновения. Только учти, что я ничего не умею, и могу ненароком помереть от болевого шока. Хотя невелика беда - одной дурой на земле меньше станет!
        - «Надо заставить человека ужаснуться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу», говорил Карл Маркс. Ты - самая смелая и удивительная девушка!
     Он с немым сожалением во взоре привстал надо мною, бережно ухватился обеими сильными руками за дрожащие от страха колени моих впервые бесстыдно задранных перед мужчиной ног, с напором толкнул внизу и проскользнул так глубоко вовнутрь меня, что обреченно почувствовала, как там что-то большое сломалось, и содрогнулась от ослепительно-яркой боли, похожей на слепящую вспышку магния в фотоателье. Я рефлекторно сжалась в комок, дернулась вверх, привстав на локтях, взвизгнула изо всей мочи «Ой, мамочка!», облилась обильными слезами и прижала липкие от капелек крови ладони к загоревшимся щекам.
     Вадим не двигался и обдувал мне лицо, касаниями губ целуя нос и лоб. От его незатейливой ласки стало легко и привольно.
        - Здравствуй, жена! – сказал он, улыбаясь.
        - Здравствуй, муж! – ответила я, благодаря глазами в муаре слезинок и ощущая себя заполненной - единым целым с ним.