Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил- был король. Звали его Успех. Была у него королева – красавица-жена, по имени Слава. И были у них маленькие-принцессы погодки: старшей, Целеустремлённости, было уже три года, средней, по имени Равнодушие, два года, а младшенькой, что звалась Бескорыстие – только годик. Но неожиданно в королевство пришла беда, откуда не ждали: пошли соседи на маленькую страну войной. Стал король собирать силу ратную; но не удалось дать отпор вражеским полчищам – потерпел король страшное поражение, и разрушили они дома жителей королевства, всю казну королевскую разграбили. Настали для Лучезарии тяжёлые времена.
Прошло несколько лет. Подрастали маленькие принцессы: старшей исполнилось уже пять лет. И были первые две из них писаные красавицы, вот только младшая, Бескорыстие, казалась всем дурнушкой. Отличалась она от сестёр и по характеру: они обладали весёлым нравом, целый день играли в горелки в отцовском саду яблоневом, а младшая их сестрица была тихою, робкою, а увидит опасность – задрожит, как лист осиновый. Беспокоило тогда короля лишь одно: не выйти девочкам, когда они вырастут, замуж за принцев соседних стран, хотя их помолвили ещё в младенчестве. Ведь не было у девочек приданого – всё золото проклятые враги похитили. Нужно было принцессам делу редкому и важному обучаться, чтобы самим себе на приданое заработать. Ломал-ломал голову король, да так ничего и не придумал.
Как-то раз началась гроза: шёл ливень, сверкала молния. Постучалась во дворец сморщенная старушка и сказала королю: «Оставь меня жить у себя во дворце. Я за это маленьких принцесс диковинной, старинной науке выучу».
– Не королевское это дело – наукам учиться, – возразил король. – Негоже юным принцессам себя утруждать: в науке требуется и труд, и усердие. Живут у меня при дворе и философы, и астрофизики, но я не прошу их взять дочек в ученики. Жизнь должна всё преподнести принцессе сама.
– Наука моя зовётся травоведение, – сказала старушка, – и она совсем несложная. Я отведу девочек в волшебный лес, что за семью горами: будем вместе собирать чудесные коренья и травы, а потом готовить из них волшебное зелье.
– Какой же в том прок? – спросил король.
– Не волнуйся, – ответила гостья, – это умение бесценно. Но дай мне слово: ты никогда не будешь спрашивать, чему я дочек твоих учу.
Долго раздумывал король, но всё-таки пустил волшебницу жить во дворце. Поначалу она занималась с девочками днём, но потом старшие сёстры стали уклоняться от занятий: им были больше по душе весёлые игры. И лишь младшая, Бескорыстие, всё больше проникалась древней наукой: они с волшебницей всё чаще уходили в лес одни – ночью, когда их никто не видел; старушка рассказывала девочке много интересного.
Прошло много лет. Девочки выросли и отправились искать работу – они могли помогать добрым людям, каждая своим напитком. И вот идут они по дороге, а навстречу им – рабочий человек.
– Куда путь держишь? – спросили его сёстры.
– Домой, – отвечал он. – Тяжёлая нынче жизнь! Одними крохами кормиться приходится. Я строитель, и повстречался мне один дровосек. У него семья большая: жена и десять ребятишек. Жили они все вместе в большом и тёплом доме; но стёр его с лица земли ураган, и жить им стало негде. Приютили их соседи. Когда нашёл он меня, попросил построить ему дом и пообещал сотню золотых. Но работать мне придётся целый год, а за это время можно и с голоду умереть!
Сказал так дровосек и заплакал. Тут Целеустремлённость, старшая сестра, и говорит: «Добрый человек, что за повод для кручины? Дам я тебе отведать чудесный напиток, и жизнь тебе мёдом покажется; ты меня за это щедро вознаградишь».
Согласился строитель и испил целый стакан. Затем пришёл он к дровосеку и нежданно-негаданно для самого себя сказал: «К чему же целый год маяться, когда я за месяц тебе терем возведу! Только не всякий так может, и ты уж изволь заплатить мне не сто золотых, а все пятьсот!»
Не хотелось дровосеку отдавать такие деньги, но очень хотелось снова иметь родной дом. На том и порешили. Но возвратился строитель домой опять мрачнее тучи. Заметила это средняя сестра – Равнодушие.
– Что опять кручинишься? – спросила она.
– Стал я обсуждать с помощниками, можно ли дом за месяц построить. Можно, конечно, вот только он будет непрочным. Поселятся хозяева там; а вдруг с ними что-то случится?
– Успокойся, – сказала Равнодушие, – и отведай моего напитка.
Испил строитель чашу – и не было ему больше дела до жильцов: он только и думал о пяти сотнях золотых. Но увидела его младшая принцесса – Бескорыстие, и сказала: «Как же можешь ты строить плохой дом за месяц, даже за большие деньги! Ведь если будет дождь или ветер – не устоять ему, и окажутся дети малые под завалами! Не веришь мне – отведай моего напитка, и всё тебе станет ясно, как день!»
Но не послушал строитель младшую сестру, а из пятисот золотых пятьдесят отдал старшей сестре, и столько же – средней, за помощь.
Отправились девушки опять работу искать, чтобы на приданое хватило. Пришли они в порт, куда причаливали корабли. Только что приехали купцы, привезли товары заморские.
– Откуда путь держите? – спросили сёстры одного из купцов.
– Были мы на Востоке – в Стране восходящего солнца, и привезли оттуда диковинку – куклу деревянную человеческого роста. Похожа она на гейшу: кожа у неё атласная, волосы – тоже как настоящие. Уже давно я расхваливаю покупателям все её достоинства, вот только… не покупает её никто!
Угостила Целеустремлённость купца своим зельем, и изменил он ход своих мыслей: сразу вспомнил легенду о том, что эта кукла может исполнять заветные желания. Он начал рассказывать об этом с весьма серьёзным видом, и все покупатели поверили ему. Но цену на куклу купец очень сильно повысил – захотелось ему выручить побольше, и покупателя так и не нашлось. И вот однажды подходит купец к средней принцессе, и чуть не плачет.
– Приходил ко мне маленький мальчик шести лет, – начал он, – ребёнок этот сирота: умерли у него и отец, и мать. Живёт как придётся, ходит по улицам, побирается. Он, конечно, поверил, что кукла заветное желание исполнит. Хочет родителей в жизнь воротить! Деньги за куклу он обещал достать. Вот только каково ему будет, когда он поймёт, что я обманул его и кукла самая обыкновенная?!
Утешила торговца Равнодушие и напоила своим зельем; он сказал мальчику, что продаст ему куклу. Но заподозрила неладное Бескорыстие, и говорит купцу: «Знаешь ли ты, что такое потерять родителей навсегда, а потом вдруг встретить их?! Когда мальчик узнает, что ты провёл его, его сердце разорвётся от боли. Не смей поступать так: не жить тебе со спокойной совестью».
Но торговец отмахнулся от девушки и продал куклу за украденные мальчиком деньги – чтобы вернуть родителей, ребёнок пошёл на воровство. Добычу обманщик разделил между собой и двумя старшими сёстрами.
Отправились девушки вместе с кораблём в дальние края – посмотреть, чем тамошняя жизнь от здешней отличается, и себя показать. Причалил корабль в Олимпии. Встретили девушки в тех краях юношу – высокого и сильного красавца. Он им и говорит: «Я атлет; с юных лет занимаюсь бегом. В этом году участвую в Олимпийских Играх. Я всегда думал, что спорт нужен, чтобы стать здоровым, выносливым и сильным. Только вот другие атлеты, с которыми придётся мне состязаться, скалят зубы друг на друга, будто бы злобу тайную держат. Я боюсь их; как же мне быть?»
– Всё очень просто, – сказала Целеустремлённость и угостила атлета своим напитком. Тут он почувствовал небывалую готовность сделать всё, что угодно, для победы. Но он чуял в себе и небывалую злобу. И стал он бегать быстрее всех своих грозных соперников; оставалось лиши дождаться Игр. Но однажды потревожил он среднюю сестру со словами: «Я пришёл к тебе за советом, красавица. Я в расцвете лет: мне всего двадцать. Другому же атлету – его я видел сегодня – скоро пятьдесят. Много раз участвовал он в Играх, усердно тренировался, но всё время приходил к финишу вторым. Лишь в этот раз он мог бы победить, если бы не я. Мне ещё предстоит много состязаний, а для него всё в последний раз. Я, конечно, хочу победить, но… это же будет дикая несправедливость! Не уступить ли мне ему?»
– Ты сам ответишь себе на этот вопрос, – заметила Равнодушие и предложила ему своё зелье.
В этот миг юноша уже ни в чём не сомневался: он решил бежать в полную силу, чтобы победить. Когда Бескорыстие стала умолять его, чтобы он уступил атлету, который отдал спорту всю жизнь и всегда останавливался в одном шаге от победы, атлет-юноша не послушал. На Играх он победил в беге – его долго чествовали, щедро наградили и увенчали его голову оливковым венком. Все дары он поровну разделил между собой и помощницами – Целеустремлённостью и Равнодушием.
Долго побыли девушки в краях чужеземных, и возвратились они наконец домой. Заметили они, что идёт рядом с ними юноша-меланхолик.
– Чем так расстроен, добрый человек? – спросили его сёстры.
– Да вот, – отвечал он, – всё никак с работой не уладится. Перехожу с места на место – никому я не угодил. Живу случайными заработками. Вот в юности о другом мечтал… когда-то я полюбил её, она – меня. Мы сидели вместе на скамейке – было так приятно даже молчать вместе! Я подарил ей букет белых лилий. Случайно, экспромтом, из моих уст полились стихи, и я стал записывать их. Никто не хотел назвать это поэзией: лишь усмехались, когда я читал им мои стихи. А потом она ушла, и стихи – тоже. С тех пор в моей душе пустота, и чем я ни стараюсь её заполнить – всё бесполезно. Жизнь скучна, а я жалкий и неприкаянный.
– Неправда, – возразила Целеустремлённость, – я разбужу твои творческие силы, и ты станешь писателем.
Очень обрадованный, меланхолик залпом выпил бокал с напитком старшей принцессы. Вскоре странное напряжение овладело меланхоликом: он кругами ходил по комнате и тщательно разрабатывал сюжет будущей книги.
Мысли как-то не торопились к нему в голову. Но вся меланхолия, болезненная чувствительность словно улетучилась; появилась огромная энергия, которую надо на что-то израсходовать. Через неделю новый писатель отнёс своё произведение в книжный дом: книга вышла в тираж и стала весьма охотно раскупаться. Вскоре автор стал очень популярен: ни посиделки в трактире, ни пляски в ресторанах, ни даже королевские балы не обходились без обсуждения новинки. Но как-то раз повстречал писатель интеллигентного человека в очках; он сказал, что книга эта пошлая и никуда не годная. Воротился автор домой опечаленный. Увидела его Равнодушие. Писатель и говорит: «Вроде бы всем я должен быть доволен: стал известным, разбогател. Но сегодня мою книгу осудили. Я боюсь опять подвергнуться осмеянию. А что, если это и вправду недостойно? Может, я написал что-то не то?»
– Нельзя учитывать мнение первого встречного, – сказала Равнодушие и дала ему испить своего зелья.
С тех пор писатель стал уверен в том, что делает всё правильно, пока не пришла к нему Бескорыстие и не произнесла: «Книга твоя отвратительна; ты совершил две огромные ошибки. Первая – в том, что ты искусственно вымучивал художественное произведение ради каких-то своих целей. Книга для тебя лишь средство: ей ты не хотел сказать ничего. Вторая – это подгон книги под читателя с крайне низким духовным и культурным уровнем. Да, ты популярен, но кто населяет наш город? Львиная доля его жителей – базарные торговки да придворные короля, которые лишь отплясывают на балах и думать ни о чём не желают. То, что ты написал, слишком низко даже для торговки. Попробуй мой напиток! Он не позволит тебе написать ещё десятки таких же книжонок, разлагающих общество».
Но и этот человек проигнорировал совет младшей сестры, ну а две старшие получили значительную долю писательского гонорара и решили, что этого достаточно для приданого. Они возвращались к отцу, как вдруг увидели странника в тёмной одежде до пола и длинным посохом в руках; путник рассказал, что он отшельник, а посох помогает ему преодолеть даже непроходимую местность – и глухую чащу, и топкое болото. Девушки удивились, почему такой красивый юноша ведёт аскетический образ жизни; он же ответил, что аскетизм его прекратится, лишь когда он встретит свою любимую девушку. Возможно, это одна из трёх сестёр, но все они должны подвергнуться небольшому испытанию.
Тут две старшие сестры показали заработанные золотые горы: каждая хотела, чтобы прекрасный юноша взял в жёны именно её, а младшая сестра была для них не в счёт – приданого у неё не было вовсе. Тогда странник остановил спор и достал из дорожного мешка несметное количество свечей. Их была ровно тысяча: девушки должны были с закрытыми глазами наугад вытащить по свече. Они вытащили. У двух старших сестёр свечи были большие и широкие, в золотых подсвечниках. Младшая же, Бескорыстие, достала обычную маленькую свечку. Юноша попросил каждую принцессу поцеловать свою свечу и посмотреть, что же будет; у старших не произошло ничего, а у младшей… она внезапно загорелась!
Радости девушки не было предела; юноша пригубил из кувшина её напиток и сказал, что эликсир Бескорыстия обязательно попробуют все его ученики.
– Наконец-то я нашёл тебя, – сказал он, – потому что найти тебя так же сложно, как и эту самую свечу. Так же, как и она, ты одна из тысячи.
Старшие сёстры стали возмущаться, но отшельник им ответил: «Вы нужны каждому. Вот увидите, у вас будут толпы обожателей. Вот только духовному человеку вы не спутники: нам с вами не по пути».
Предсказание юноши сбылось: и Целеустремлённость, и Равнодушие вышли замуж за принцев из процветающих стран. Их приданое оказалось очень кстати. Вскоре стали они королевами и ярче всех блистали на балах: от кавалеров не было отбоя. Каждый хотел попробовать напитки, которые они создали. Так продолжалось всегда, а может, и по сей день.
Перед тем как жениться на младшей принцессе, бывший отшельник поведал ей о давней своей встрече с гадалкой: она и подсказала юноше, как нужно ему искать свою судьбу. Эту волшебную свечу она ему подарила, и сложила следующие стихи:
«В начале дней из одного истока
Шли две культуры: Запада, Востока;
Свои пути издревле развели,
И долго порознь друг от друга шли.
И в тёмные, срединные века,
В стране далёкой, скрытой за горами,
Жил человек, что книгу написал,
Которой восхитимся вместе с вами:
«Религии в той не было стране,
Духовный мир весь был её на дне,
И, скромной жизни сын, один монах,
Предчувствуя духовной жизни крах,
Отправился искать священный том
В края далёкие: каноны были в нём.
С собой он взял троих учеников;
Лишь первый мог взлететь до облаков,
Ужасное чудовище сразить,
Вмиг зло в смертельной схватке победить.
Другие же простые были два:
Пусть и умна была их голова,
Приверженные радости мирской,
Искали всё ж смиренье и покой.
Идут они скалистою тропой –
Один, любитель женщин, сам не свой:
Навстречу им красавица идёт
И угощенье сладкое несёт.
То очень злобный оборотень был,
И Просветлённый вмиг его убил;
Учитель объясненьям не внимал,
Ученика-провидца укорял.
Вот дальше извивается тропа;
Старушка повстречалась им едва –
Нечистой силы дух мудрец узнал
И снова плоть у зверя отобрал.
Монах на Просветлённого кричал,
Изгнаньем и проклятьем угрожал:
«Раз ты людей намерен убивать,
Тебя не премину я отослать».
Но оборотень жаждал выпить кровь
И сеть свою раскинул скоро вновь:
Задача хоть была и нелегка,
Вид бедного он принял старика.
Но посох грозный свой занёс над ним
Тот, кто всезнанием был бережно храним;
Хоть жизнью рисковал своей не раз,
Соратников, учителя он спас.
Монаха сердце яростно в груди
Заколотилось; крикнул: «Уходи!»
Мудрец для блага делал всё его –
Он в ярости не слышал ничего.
В кручину впал великую мудрец:
За знаньем путешествию конец!
Но в дверь его стучится громко вдруг
По странствиям в краях далёких друг.
Воскликнул он: «С учителем беда!
Ведь много зло нам причинит вреда!
Он в шкуре тигра страшного сейчас–
Так злые силы обманули нас,
Чтоб Книгу мы домой не принесли –
На шкуре тигра пламя разожгли!
Нас, глупых, за изгнание прости,
Ведь в силах только ты его спасти!»
На облако взлетел всего за миг
Тот светлый высшей силы ученик,
Оттуда громы, молнии метал –
И страшный зверь уж вскоре не дышал,
И вынул ученик лишь парой слов
Из колдовских учителя оков».
Вперёд бесследно время убегает –
Умнее не становится народ:
В душой прекрасных камни лишь кидает!
Ужасный не меняется подход!
Мы честность, человечность истребляем:
Им вслед гудим, хулим и оскорбляем;
Но только в дверь стучится к нам беда –
Мы их же на коленях призываем!
Покуда б на их месте очутились –
Хулителям помочь не согласились!
Войдём теперь мы в Рим средневековый –
Пятнадцать уж столетий пронеслось,
Но интерес проснулся резко новый
К язычеству; уж так и повелось!
И был весь мир духовный ослеплён
Красою Зевса, страстью Афродиты;
Тревожный раздавался всюду звон:
Душа и добродетели забыты!
А Папа Римский, что взошёл на трон,
Развратник был и страсти чародей:
Был с дочерью своей соединён,
Лукрецией, любовью… ах, злодей!
Троих мужей Лукреция сменила,
Чтоб взгляды люда спешно отвести,
Но это не мешало «очень мило»
С отцом и с братом ткань страстей плести!
Бояться вовсе нечего, считала,
Ведь Папа Римский был непогрешим,
Сквозь все обеты всласть переступала,
Ведь не свершится высший суд над ним!
В ядах смертельных рано толк узнал
Лукрецию ревнующий отец;
Поклонникам он тайно подливал
Его в вино – и наступал конец.
Шумел очередной развратный пир,
Но наконец невидимой рукой
Бокал придвинул некто. Яд отпил…
Святой отец, и наступил покой.
Женою уж была в четвёртый раз
Лукреция; продолжится рассказ.
Свой век недолгий с мужем дожила
И душу до конца свою прожгла.
Но почему поныне, почему
Поныне ничего не изменилось?
И общество, выходит, ничему
За столько лет совсем не научилось?
Вы с глаз своих снимите пелену:
Кто на духовном восседает троне?!
Сей человек не помнит о законе
Неписаном… хвала, хвала ему!
Свеча большая, что у алтаря,
Давно уж чёрным пламенем пылает,
Вот только говорить не стоит зря,
Что остальные следом затухают!
Бездуховная духовность – море славы и наград;
Бездуховная духовность – медленный, но страшный яд.
Бездуховная духовность – опьяняющий туман;
Не десятков! Нет, не сотен! Миллионов душ обман».
Так вышла младшая принцесса замуж. И хоть на свадьбе гостей было немного, зато все искренне радовались и пили чудесный напиток Бескорыстия. И стали они жить-поживать, да добра наживать.