Когда я вот так сижу на диване и смотрю мультики, кажется, что я обычная девочка. А если посмотреть, как я с этого дивана буду слезать, то все сразу станет понятно. Потому что я не могу ходить. Только ползать. Это такая болезнь, называется детский церебральный паралич. Мама мне объяснила. Поэтому меня все время лечат. У меня много занятий, массаж, упражнения. И так всегда-всегда. Мама говорит, если заниматься каждый день и очень стараться, то года через два я смогу ходить сама. Я понимаю, что тогда маме не надо будет каждый раз поднимать меня и сажать на стул, на унитаз, в коляску. И я стараюсь изо всех, иногда даже плачу от стараний, потому что больно ходить в специальном костюме, больно падать откуда-нибудь, если не получается залезть.
Рядом со мной на диване сидит Софа, моя сестренка. Она маленькая, ей всего три года. Я ей немного завидую, хоть никому и не говорю. Она совсем здоровая, может бегать, где хочет. Мама говорит, Софа очень самостоятельная, потому что у нее нет выбора. Маме все время не до нее: надо лечить меня, забирать из школы Петю, помогать ему с уроками. Поэтому Софа все делает сама: ест, играет, мультики включает. Софа говорит, что будет балериной. Она часто бегает по комнате и красиво тянет ножки. Мама уже узнавала: в балет берут с 5 лет, придется два года подождать. Но можно записаться на танцы. Скоро Софа пойдет в садик, там будет танцевальная группа. Я тоже хочу ходить в садик. Но меня не берут. Говорят, надо сначала научиться ходить. Я понимаю. Но мама говорит, когда научимся ходить, лучше пойдем в школу. Там интереснее. Я верю: мне нравятся Петины книжки. Он во 2 классе. Когда мама делает с ним уроки, я иногда сижу рядом и слушаю. Мама один раз пошутила: Алиса у нас очень удобный ребенок, не убегает без спросу никуда, где посадишь – там сидит. А я бы, даже если бы бегала, от мамы бы убегать не стала. Но, может, мама не знает?
Когда мы с Софой смотрим мультики, то можем увидеть свое отражение в зеркальном шкафу. Я смотрю на себя и думаю, что, наверное, я не такая уж страшная. У меня белые волосы, кудрявые. И нормальное лицо. А у мальчика Миши, с которым мы занимаемся в центре, на спине горб. Это даже страшно. Я его сначала боялась, а потом мама мне рассказала историю про горбуна из Нотр-Дама. Какой он был некрасивый, все его боялись, а он оказался очень добрым и спас цыганку и ее козочку. Мишу я теперь не боюсь, но играть с ним все равно трудно: он не разговаривает совсем. Только мычит. И его мама тогда догадывается, что он хочет.
Папа рассказывал мне про гены. Это как детальки конструктора. Мама, папа и дети состоят из одинаковых деталек, поэтому они похожи. У Миши мама красивая, в нее совсем нет горба. Моя мама рыжая. А я нет. И еще мои мама и папа могут ходить. Когда я спросила у папы, почему так, он сказал, что бывает, деталька ломается. И тогда получаются не такие похожие человечки. Мне немножко обидно, что во мне что-то сломалось. Ведь могло и не ломаться. Я бы тогда тоже могла ходить в садик, в школу и на балет. И папе бы тогда не пришлось так много работать. Мама не говорит мне, но я же слышу, когда она кому-нибудь рассказывает, что на лечение надо очень много денег. И папа очень много работает, чтобы побольше денег заработать на лекарства и массаж и разное всякое. А так он, может, не ходил бы работу, как мама. И мы бы играли вместе. И не надо бы сидеть нам с Софой вдвоем, пока мама бегает в школу за Петей.
Меня один раз во дворе мальчишки обозвали инвалидкой и сказали, что никто со мной дружить не будет. Мама не слышала, она за Софой побежала. А я сидела на лавочке у подъезда. Она удобная, со спинкой, можно самой сидеть и не бояться упасть. Мальчишки убежали, а я заплакала. Мама долго меня успокаивала, но я ей так и не сказала, из-за чего реву. Только вечером спросила: почему я такая? И зачем я нужна маме с папой, если ничего не могу делать сама, на меня надо все время тратить время? Тогда мама сказала: знаешь, Лисенок, ты – большой урок для всех нас. И для меня, и для папы. Когда мы видим, как ты справляешься, как борешься со страхом, с болью, с обидами – мы понимаем, что тоже можем решить все проблемы. Ты не сдаешься – а ты ведь маленькая еще. И мы тоже не сдаемся, глядя на тебя. Ты – боец.
Боец – это любимое мамино слово. Когда мне надо идти на массаж или одевать костюм, мама всегда говорит: ну что, в бой? Мой прадедушка тоже ходил в бой. В настоящий – там танки стреляли и люди тоже – из автоматов. Его фотография у мамы в альбоме есть. Он там в военной форме, а на груди медали. За отвагу. Мама говорит, мне тоже можно такую медаль давать.
В замке зашуршало. Это мама с Петей пришли. Сначала в квартиру входит Петя – у него большой портфель и красный нос. Привет, - машет он нам с Софой. Потом заскакивает мама. У нее тоже нос красный. Холодина! – весело говорит мама и подмигивает мне: ну что, на массаж? Одеваемся и в бой!