4.02.04 на «Автографе» несколько тем: отзывы на посещение мастерской Усова и «Зимний день».
Самое хорошее об Усове было у Н.А. Стусь.
Вдруг поднимается незнакомая никому женщина и просит «минутку вашего внимания». Все устремляют взгляд на неё, а она начинает читать свою заметку (довольно пространную), написанную после посещения еще в октябре симфонического концерта.
К нам вот такие забредают, жаждущие общественного признания. То вдруг прочтут длиннющее стихотворение (свое или чужое), то устроят концерт, врезавшись в чужой вечер со своими "15-тью минутами", растянув их на добрый час. Одно, когда кого-то приглашает Ольга, зная уже о потенциях по слухам или рекомендации. Но вот такие казусы, когда вдруг случайный гость, как правило, с явно нарушенной ориентацией в пространстве и зафиксированный на озабоченности собственной значимости, вдруг «выступит», тоже случаются. Их выслушивают, пряча глаза от неловкости. Если выступление затягивается – Ольга его прерывает, вообще-то мучась и за себя, и за этого чтеца.
Иногда то же чувство (неловкости) испытываешь и по отношению к выступлению наших завсегдатаев. Так, когда Галина Сергеевна читает стихи поэтов, то это одно (выбор стихотворения, правда, иногда озадачивает), но совсем другое, когда она читает собственные вирши. Какое же это неловкое зрелище!
8.02.2004 Пришло письмо от Жени. Как же он реагирует на очень осторожное критическое высказывание! Прямо я у него чуть ли не перо из рук выбила.
Человек не уверен в себе. Как можно? У меня сроду над головой ни мотыльки, ни птицы, ни мыльные шары не вьются. Если что и прилетит, то не в голову, а из головы. Подбираю слова, ритм, стараюсь, чтобы рифмы были не заезженные (не глагольные). Получится – слава Богу (бывает, и брошу, хотя первая строка вроде пойдет ничего), но вот чтобы я мучилась от нашествия слов – никогда. Не мое! А ему дано, как и Цветаевой, как и менее гениальным.
От кого зависит, что тому водопадом – успевай подставлять лохани, а тому брызгами – поймай, попробуй. Но вот мое "творчество" и Женино, вдохновлённое, – не сравнить. Я если что и сочиню, то это так, поделка, а у него-то идет потоком. Но стоит мне сказать что-то типа – «знаешь, вот тут как-то…», все, он сникает. Прямо ерунда какая-то. Малейшее прохладное дуновение и - «руки опускаются», и нет настроения, и нет в себе уверенности…
Вообще-то о чем-то это говорит. «Моим стихам, написанным так рано… настанет свой черед». Марина сразу свою силу почувствовала и всегда была уверена, что она – поэт. С 17-ти лет. Женя же сомневается. Почему? Ведь вот и прочитав Гумилева, сказал себе – смогу, не так, по-другому, но смогу. А тут – «опустила ниже канализации». А если выйдет на простор, и кто-то, как Кушнера или Солженицын Бродского – разделает под орех, что же, впадать в прострацию?
Позавидовать можно Маяковскому. Вот уж кому в пору футуризма было до лампочки, кто и что о нем и его стихах думает. Наоборот – все делал, чтобы поразить. И эта лесенка его знаменитая. Бродский обронил – выстрой все его лестницы в обыкновенные строки – и все, нет никакой разницы с другими.
Тебе нравится, считаешь, что удалось, не высасывал из пальца, услышал сам, (ну подправил малость, что не дослышал или не уловил), и вперед, к людям! А кто что скажет – на чужой роток не накинешь платок, да и не надо. А то можно что-то и дельное упустить из-за чужих разговоров.
У него просто замечательные последние получались. И стая, и про ангела на дереве, и про замерзающий кустик. Да все. И вот, потерял веру из-за нескольких моих незначительных замечаний. Получается – или молчи (но это же еще хуже, ведь, может, - шедевр, если чуть подправить), или только хвали.
***
Художнику времени нужно не много,
Чтоб кисть обмакнуть и на холст нанести
Лишь пару мазков,
И ночная дорога
Змеёю сползает с кисти.
Ложится в тумане неведомой ночи,
И кто-то, бредущий по ней в темноте,
Не знает,
А может быть, просто не хочет
Узнать о художнике и о холсте.
2007 г.