Нас шестеро, мы сидим в большом зале пустого аэропорта. Белые стены, белый пол, огромные окна, открывающие обзор на пустынные взлетно-посадочные полосы. В таком режиме функционируют все транспортные системы мира в последние месяцы.
Мы не знаем друг друга. Просто мы одни из тех немногих, что не хотят прятаться в бункер или молиться о спасении. Мы ждём единственный рейс на сегодня, дабы не прозябать столь сложные для человечества дни в привычной среде. Что случилось, спросите вы?
На большом табло телевизора, висящем практически под потолком зала, идет последний выпуск новостей. Один и тот же кадр, что крутят по всем новостным сводкам последние недели. А именно – изображение белоснежной планеты, что неумолимо приближается к Земле. Учёные назвали её «Белый камень», и траектория её движения за последние дни стала единственной значимой новостью для всего мира. Официальные источники утверждают, что «Белый камень» пройдет близко от Земли, но не настолько близко, чтобы причинить вред. Однако действия многих из государств в сочетании с повсеместной паникой говорят об обратном.
Я сижу здесь только потому, что не верю в официальную информацию. Я уверен, что мир, каким мы его знаем, доживает последние дни.
***
Мы сидим уже дольше пяти часов, но никто не сказал ни слова друг другу. Даже встречи взглядом между нами редкость. Странное ощущение того, что все мы понимаем, почему находимся здесь. И именно это понимание позволяет нам не играть в социальные условности, замешанные на необходимости делать вид, будто нам не наплевать друг на друга.
Я смотрю в окно и вижу редкие капли дождя, что падают на кристально чистый асфальт. Сквозь редкие тучи на небе прорываются лучи меланхоличного осеннего солнца. А там, выше, над солнцем, большое белое пятно планеты-убийцы, уже ставшее нормой. Оно кажется таким близким, что кажется, можно протянуть руку и дотронуться до него. Я прикладываю пальцы к стеклу и обвожу ровный круг по её диаметру.
Наигранно-спокойный голос диктора по телевизору говорит нам о том, что через два часа будет сделано важное заявление главы государства, что обязательно к прослушиванию всем и каждому. Будто бы у нас есть выбор.
Поразительно, как уверенность в близком финале может вызывать столь противоречивые реакции. Кто-то начинает паниковать и суетиться, начиная искать пути спасения в бомбоубежищах, будто бы отказываясь верить в то, что речь идет о полном уничтожении Земли как небесного тела. Кто-то начинает заботиться о спасении души, даже если раньше отвергал её существование. Кто-то впадает в депрессивное состояние и просто ожидает конца. Кто-то сохраняет бодрость духа и веру в то, что всё обойдется. Но если только задуматься о том, что сейчас точка зрения и виденье ситуации вообще не имеют значения, чувство собственной значительности, что для многих так привычно, сходит на нет.
Какой-то шум со стороны потолка. Мы все, как один, поворачиваемся на источник звука и видим, что дисплей плазменного телевизора опускается вниз на выдвигающихся сверху трубах. Медленно, неторопливо, он спускается всё ниже, пока не оказывается на уровне человеческого роста. Экран на секунду гаснет, после чего на черном фоне появляется надпись:
«ПРОСЬБА ПОДОЙТИ МАКСИЛЬНО БЛИЗКО К ЭКРАНУ»
И ниже надписи таймер, отсчитывающий две минуты.
01:59, 01:58, 01:57…
Мы все, как по команде, встаём и подходим в упор к телевизору, огромная диагональ которого позволяет нам шестерым встать в упор к нему, не позволяя боковым зрением захватить окружающее пространство или друг друга.
***
00:12, 00:11, 00:10, 00:09…
Мы стоим, боясь пошевелиться. Из динамиков раздаётся нарастающий, треск, шипение, гул. Странный и тревожный звук, почему-то полностью захватывающий всё внимание. Мы чувствуем, как сознание очищается, мысли растворяются, а все чувства сковываются в это ощущение. Нет ничего, есть только этот звук и темнота с расплывающимися перед глазами цифрами.
00:03, 00:02, 00:01…
Таймер на мгновение замирает, а потом перед нами появляется изображение. Это «Белый камень» на фоне солнечно-пасмурного неба. Нет никаких сомнений в том, что это прямое включение.
Она приближается. В этом тоже никаких сомнений не остаётся. Она становится всё больше и больше с каждой минутой, пока мы стоим и смотрим на неё. Есть ощущение, что мы даже перестали дышать, зачарованные этой холодной красотой. Звук из динамиков становится всё громче, но теперь возникает понимание, что он идёт не только из телевизора, но отовсюду. Звук полёта, разрывающего атмосферу. Звук величия, несущего смерть всему на своём пути.
Всё больше и больше, громче и громче. Мы уже не видим края неба, только поверхность «Белого камня», всё в больших подробностях. Белое свечение становится всё ярче. Теперь уже очевидно, что официальные власти лгали, и Земля действительно доживает последние секунды. Гул становится нестерпимым, это становится похоже на рёв и грохот, а белый свет затмевает собой всё. Это конец.
***
Я открываю глаза и понимаю, что лежу на блестящем полу всё того же аэропорта. Пятеро других стоят вокруг меня, очевидно ожидая моего пробуждения. Один из них протягивает мне руку, предлагая помочь встать.
Я поднимаюсь на ноги и вижу, что экран телевизора снова погас. Теперь на нём просто две надписи:
«ПОЗДРАВЛЯЕМ, ВЫ ВЫЖИЛИ»
И ниже:
«НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОКИНУТЬ ПОМЕЩЕНИЕ»
Ни у кого из нас это не вызывает переживаний. Мы просто расходимся каждый на своё место. Я сажусь у окна и смотрю на «Белый камень» высоко в небе. Пребывая в состоянии странной апатии, растерянно провожу пальцем по стеклу по границам её диаметра. Он будто бы стал больше, чем был раньше.
***
Спустя время я начинаю замечать интересную деталь. По взлётно-посадочной полосе перемещаются какие-то световые блики. Что-то вроде перекати-поле без физической оболочки. Эти странные создания вызывают у меня первый эмоциональный отклик за всё время. А сколько мы вообще здесь сидим? И зачем? Ведь самолёты давно не летают.
Страх. Нет, жуткий экзистенциальный ужас начинает поглощать меня. Я оборачиваюсь в зал – пятеро других сидят как ни в чем не бывало. Кто они? Почему я не вижу их лиц? Я не могу сфокусироваться на них, я вижу только образы, бесформенные, бесполые. Всё, что я вижу четко, это телевизор с предупреждением не пытаться покидать помещение.
Снова смотрю на улицу. Один из сгустков света подкатывается всё ближе к стеклу, не издавая при этом ни единого звука. Присмотревшись, я понимаю, что это не просто нечто абстрактное. Это силуэты человеческих лиц, замершие в безмолвном крике. Они переливаются, перетекают из одного в другой, формируя чудовищную композицию.
Не понимая, что делаю, я встаю и с силой бью ногой по стеклу. Большая прямоугольная секция окна рушится практически беззвучно.
***
То, что я вижу по ту сторону, заставляет меня застыть в безмолвном крике.
Здесь нет никакой пустой взлётной полосы и спокойствия. Здесь есть горящие дома и кроваво-красное небо. «Белый камень» закрывает собой весь небосвод, с которого сыплются горящие астероиды. Место, где я стою, находится на горе, а внизу – разрушенный город. Падающие один за одним небоскрёбы, далекие крики ужаса и звуки пожарных сирен. От охватывающей меня паники становится трудно дышать. Я начинаю отступать назад, шаг за шагом, обратно в здание аэропорта. Один из метеоритов с грохотом вошел в землю в сотне метров от меня, почва под моими ногами дрогнула. Я отступаю всё дальше, пока перед взором снова не оказываются рамки разбитого окна. Еще шаг… И огромное облегчение охватывает меня, заставляя наполниться глаза слезами.
Передо мной был лишь экран телевизора.
***
Нас шестеро, мы сидим в большом зале пустого аэропорта. Белые стены, белый пол, огромные окна, открывающие обзор на пустынные взлетно-посадочные полосы. Ничего не изменилось за исключением того, что по телевизору идёт прямая трансляция конца света. Мы же сидим в единственном безопасном месте. Долго ли нам еще сидеть?
Не знаю, как другие, а я понял, в чём всё дело. И я не собираюсь прозябать здесь целую вечность. Сейчас, еще немного посмотрю на безмолвное спокойствие «Белого камня» где-то высоко в небе, и сделаю, что должен.
Ведь нас нет, правда? Мы мертвы. Как и мертва вся планета. А всё это либо чистилище, либо агония головного мозга, растянувшая последнюю секунду жизни на целый полнометражный фильм. Я не знаю своего имени, не вижу своего отражения, не вижу своих пятерых спутников. Никто не хочет умирать. Но эта иллюзия абсолютно бессмысленна.
Я встаю перед стеклом и набираю в грудь максимум воздуха. Я направляю свой взгляд на «Белый камень» в небе, пытаясь полностью отдаться ему. На секунду закрываю глаза и пытаюсь отвести взгляд, чтобы увидеть реальность… Нет, я снова вижу взлётно-посадочную полосу.
Еще одна попытка. Направляю максимальный поток энергии на небесное тело высоко в несуществующих небесах. Снова закрываю глаза, после чего начинаю переводить взгляд в сторону… Да, вот оно, работает. Всё расплывается, я будто бы тону взглядом в густом киселе. Еще, еще дальше… Да, вот оно.
Я вижу рамку телевизионного экрана.
И с усилием делаю шаг назад от него.
***
На экране передо мной спокойная картина пустой взлётно-посадочной полосы. А вокруг меня – реальность. Вокруг меня последние секунды жизни, что для чего-то были растянуты на целую вечность.
Я поднимаю глаза в реальное небо и вижу реальный «Белый камень», закрывающий собой всё пространство. Его рёв максимально реален, эти секунды имеют смысл. Я улыбаюсь навстречу стремительно наступающей белой тьме.