Хотя состояние «созависимости» можно приписать большинству женщин, поскольку созависимость повсеместно ассоциируется со стереотипной заботливой и оберегающей ролью женщины со специфической приставкой «слишком», слишком заботливая, слишком любящая, слишком опекающая… Надо ли любить слишком сильно? – фактически вопрошает Робин Норвуд в названии её известной книги «Женщины, которые любят слишком сильно». И уже в первой фразе предисловия фактически даёт ответ «Мы любим слишком сильно, если «любить» для нас значит «страдать».
Тем не менее, определить меру необходимого страдания (когда же наступает это «слишком»?) представляется довольно затруднительным. Жизнь прожить – не поле перейти. Наши бабушки страдали не столько по причине собственной излишней заботы, сколько от общих условий жизни, когда забота подразумевала полоскание белья в проруби, готовку в печке, и почти бесконечные военные и полувоенные условия. И вряд ли можно было провести эту градацию, где «слишком», а где по необходимости для выживания.
И исходя из этого, можно предположить, что созависимость – это всего лишь копинг-стратегия, которую используют женщины, когда сталкиваются с внешними по отношению к ним факторами стресса. В отсутствии мужчин (война, служба, другие внешние факторы) ей приходиться самоудовлетворятся во всех своих нуждах и потребностях, соглашаясь с реальностью, и не уходя в невроз. Таким образом, можно утверждать, что женская гендерная роль точно не деструктивна сама по себе и не является патологией. Патологичны внешние причины, побуждающие женщину в силу её гендерной роли, приносить себя в жертву.
Брак в созависимых отношениях всегда имеет защитный эффект. Члена семьи с проблемами, например алкоголика, брак защищает от последствий его дисфункционального, деструктивного поведения, его жену защищает от сознавания ответственности за её собственную жизнь, как её кажется, от одиночества, а на самом деле от реальности и взросления. Безусловно это имеет отрицательное влияние на женщин с точки зрения, как физического, так и психического здоровья.
Женщины в таком браке фактически самоудовлетворяются во всех своих нуждах и потребностях, как и в условиях войны, так, чтобы ничто не угрожало мужчине с её стороны, но тем не менее мужчина чаще всего недоволен, потому что не ощущает себя мужественным в этих отношениях (реальной войны то нет, а применения в мирной жизни не нашёл, с выносом мусора не ассоциируется). Когда мужчине не хватает мужественности, женщине приходиться восполнять этот пробел собой, как в их партнерских отношениях, так и в воспитании детей, выполняя две роли вместо одной.
Смешение этих ролей приводит к непредсказуемым результатам, то излишней жесткости и переигрывания мужского, то к панибратству, когда индивидуальность женщины не выдерживает двойной нагрузки, а иногда и обращаясь к собственному опыта детского и нагружая детей ранней ответственностью за всю семью. И если посмотреть на такую семью из системного семейного подхода, как на равноправных, взаимозависимых и дополняющих взаимно друг друга членов, то мы видим, что все различия, начиная с гендерных, а также потребностей, интересов, ресурсов, возрастов, взаимно игнорируются.
Женское, мужское, детское перемешано во внутрисемейных ролях, взаимозависимость в рамках семейной системы ставит их попеременно на разные ступеньки иерархии, где дети отвечают за отцов и матерей, удовлетворяют их потребности, периодически принимают на себя руководство, когда взрослые полностью дезорганизованы и в хаосе чувств, заботятся друг о друге. И нет уже в семье ни женского, ни мужского в классическом понимании, когда женщина заботиться и сострадает, а мужчина поддерживает использование правил, дисциплину, контроль и рациональность.
Отсутствие «мужского» или искаженное «мужское» (насилие), в семейных отношениях сначала приводит к перегрузке «женского», к усиленной заботе и «слишком сильной любви», когда же эта привычная женская стратегия (вспомним поведение во время войн и общественных кризисов) не срабатывает, то развивается патологическая созависимость с переменным преобладанием невротических и психопатических форм реагирования, как нарушение психического здоровья и личностного развития, ресурсы личностью полностью истощаются. К описанию состояния подходят критерии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
И тут начинается самое интересное. Созависимость становиться стрежневой в семейной жизнедеятельности. Формируется внутрисемейная обучающая система, в рамках которой передаются семейные модели поведения, т.е. одно поколение обучает данному поведению следующее поколение. Становится «фундаментом, на основе которого формируются все наши зависимости и формы компульсивности» (Whitfield, 1989). Женское, как созависимое, жертвующее собой, любящее «до смерти» не ограничивается только семейным пространством, являет себя обществу в качестве гендерных стереотипов, становится явлением культуры и образцом поведения для девочек и девушек.
Я за тебя умру
Посмотри в глаза мне, я не лгу
И скажи: "Я за тебя умру"
Только бы ты знала
Что никто тебя не любит так, как я люблю
Я не плачу, я не жалуюсь, мне счастливой не бывать.
Не целуй меня усталую, смерть придет поцеловать...
Я - это ты, ты - это я,
И никого не надо нам,
Все, что сейчас есть у меня,
Я лишь тебе одной отдам..."
"...За это можно все отдать!
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать,
Весь день не отходя от двери..."
Ну вы понимаете))
Авторство фотографии: 1. Яна Широкова / Коллаж АиФ полоскание белья в реке Сухоне, Великий Устюг