Она в Автово жила, что на красной ветке метро, а он в Китай-городе. На скамейке. А пересеклись на Апрашке*. В центре Питера. Гнилые мандарины там покупали. За недорого. Захар первый стих свой Ольге в очереди прочёл. Про Любовь. Ей понравилось. Так и сказала. Честно, без обиняков:
— Мне ваш стих понравился. Очень. За душу взял, — святая простота. Даже засмущалась чуть. Слишком уж много народу рядом кружилось. В погоне за недорогим. Сумками пёрли…
Короче, купили у какого-то узбека мандаринов и поехали к ней в Автово. На съёмную, без ремонта. Недорогую. Остальные стихи читать и слушать. Дочитались до любви. Дослушались. В общем остался Захар. У Ольги. Так и сказал ей:
— Я вас люблю! Сильно, — и добавил после небольшой паузы: — Ольга.
Вот такая хрень. Хоть стой, хоть падай. А мандарины выкинули, разумеется. Гнильё…
Дальше — больше. Ольгу сократили. Пришлось съехать. Временно к нему переехали. В Китай-город. На скамейку. Пока она работу искала. Верили, что ненадолго. Повезло. Всего полгода искала. Когда нашла, стали на Комендантском жить. В мансарде. Без отопления. Почти бесплатно. Стихами грелись. Про Любовь. Потом пришла зима. Ольгу опять сократили…
Короче, разъехались. Не жизнь, а маета. Ненадёжно. Никаких гарантий. У него нет ни шиша, а её сокращают постоянно...
Захар Ольге тогда так и сказал:
— Прости, но я больше не могу…
Простила. И ответила. Сквозь слёзы:
— И ты меня. Прощай, Захар. Не поминай лихом...
Вот так. Ни много, ни мало...
Ольга ведь и сама уже к тому времени устала. От их Любви. Стихи все уже переслушала…
В общем, пошли на Апрашку снова. В очередь. Он за гнилыми мандаринами, она за апельсинами. Подмороженными. Рынок. Народу — тьма. Все в погоне за дешёвкой...
*Апрашка — рынок Апраксин двор — старейший в Санкт-Петербурге, и относительно расположенных рядом торговых объектов (типа Гостиного двора), — недорогой.