Время бежит очень быстро, но не в том смысле, в котором это воспринимают большинство людей, живущих в городах, словно в каменных джунглях, где утренний забег по делам и на работу быстро заканчивается предзакатным солнцем, показывающим, что день окончен и можно расслабиться вечерним коктейлем. Нет, я имею ввиду, что время бежит очень быстро внутри нас самих, изменяя внутренние смыслы нашего существования скорее, чем стрелки часов делают свой полный оборот в той реальности, которая, порой, кажется застывшей в своей бесконечной суете, ведущей в никудышнее никуда. Прошло почти треть века с тех пор, как я впервые попал в Перу, и уже не смог отделаться от предчувствия, что моя дорога повернула куда-то, где я обрету вторую жизнь. Но, долгое время это так и оставалось предчувствием. Внутренние переживания во мне всегда обгоняли время, в котором я жил, нагнетая предощущение того, что мир вовсе не таков, каким мы его видим и каким нам его объяснили в школе. В результате этого, почти все мои предощущения сбывались, будто кто-то невидимый считывал их в моём подсознании и воплощал в реальности. Так, все мои страхи были реализованы, и точно так же были реализованы сумбурные мечты, которые пронизывали мой ум, словно кометы, иногда прочеркивающие звёздное ночное небо, в которое я заглядывался, притянутый его бесконечностью. Страхи всегда имеют больше конкретики, чем мечты, и пока мы не осознаём этого, так и будем спотыкаться на том пути, который нам был предуготовлен на этой непредсказуемой Земле. Я всё время пробовал себя, испытывая свою внутреннюю силу, с тех пор, как понял, что больше не могу жить, путая свои дороги с чужими и вечно идти по жизни, расчерченной словно зебра в чёрное и белое. В какой-то момент пришло осознание, что жизнь не есть «зебра» и чёрные полосы в ней не чередуются с белыми, но светлый путь обрамлён тёмными контурами неведомых территорий. А затем, стало понятно, чтобы идти всё время по светлому пути, необходимо не сходить на обочину, а поворачивать свою освещённую дорогу в те затемнённые места, которые меня пугают. Оказывается, свою дорогу можно поворачивать, она вовсе не является чем-то окончательно определённым из-за чего многие бросались на обочину, пытаясь сойти с пути, чтобы познать то, что скрывается в тени тех контуров, которые люди называют чёрной полосой жизни. Жизнь становится полосатой, когда мы не управляем своей дорогой и начинаем сбегать с неё то вправо, то влево, тем самым подтверждая правило, что жизнь это «зебра», за которой не угнаться. Часто, для того, чтобы попасть на свою дорогу, которой можно управлять, изгибая её по своему желанию, мы, вдруг, обращаем внимание на неожиданно засигналившие отовсюду и часто знаки, которые начинаем распознавать, как нечто экстраординарное, выходящее за рамки наших представлений о физике этого мира, и тем самым привлекающих наше притупившееся из-за суеты сует внимание. Так было и со мной. В какой-то момент я заметил, что мне давно семафорят и довольно отчаянно. Не обратить внимание на это стало невозможно, но и разобраться, что к чему, сразу не удалось. Было понятно только одно, мне кто-то преднамеренно закрывает входы в те места, которые я избирал по своему, как мне казалось, здравому размышлению, и так же, намеренно, приоткрывает туда, куда забредали когда-то мои несуразные мечты, рождённые сердцем и подобные утреннему туману, начинающему рассеиваться под лучами восходящего солнца. Моя дорога звала меня, а я всё ещё стоял на перепутье, удерживаемый силами своих привычек, будто яхта с поднятыми парусами и при этом пришвартованная к причалу и со спущенным якорем. Стоит ли удивляться теперь, что у меня срывало паруса и я с завистью и страхом глядел на тот горизонт, куда их уносил ветер. Свобода требовала сбрасывать всё и уходить, не задумываясь о том, что будет, ведь важнее того, что есть здесь и сейчас нет ничего на свете. Но проверить это можно было только одним способом, по крайней мере, для меня – сделать первый шаг, после которого нет возврата, самый длинный шаг и на всю жизнь. Пять лет последующих метаний и разрыва со всем привычным не помогли, пока невидимые боги мне не указали на дверь выхода и не дали крепкого пинка под зад, придав ускорение в том направлении, к которому я испытывал неподдельную тягу и которого опасался, как всякий, кто впервые в жизни решил для себя, что ему сам чёрт не брат. И, зажмурив глаза, я вылетел вон из всех своих предыдущих оболочек, которых было бесчисленное множество.
Это было здорово! Это было страшно здорово, где в слово «страшно» я вкладываю сакральный смысл, ибо преодоление своих страхов это всегда та самая дорога, которая изгибается в направлении наших желаний, идущих от сердца, а не ума. Так вот, зачем я в детстве прочёл всего Жюль Верна, Стивенсона, Хаггарда и Дефо! Впитанная с детских лет романтика, если однажды включается во взрослом человеке, то она точно имеет все возможности стать реальностью, забрав на всю оставшуюся жизнь того, кто перестал отрицать в себе пробудившегося ребёнка. Мой внутренний ребёнок оказался жив и живуч, и требовал новых приключений, находясь в шкуре старого, заматеревшего волка. Жизнь стала непредсказуемой штукой на радость тому, кто пробудил во мне страсть не реализованных в прошлом путешествий. Ну, кто бы сомневался, что я пойду по стопам детей капитана Гранта! Уж точно не тот, кто лазил по пещерам вместе с Томом Сойером и Гекльберри Финном в поисках сундука с сокровищами индейца Джо. Мы сами, своими фантазиями, вызываем к жизни всё, что проглотили прежде собственным, неразборчивым в интеллектуальной пище, умом. И если там, где-то, в складках серого вещества, это не рассортировано, не разложено по полочкам и каждой вещице не присвоен соответствующий литер, то зачастую затруднительно определить свой путь, не будучи ни библиотекарем, ни архивистом, разбирающимися в пыльных документах и фолиантах, всё-таки, чуть поболее любого посетителя старой библиотеки. В общем, если всё написанное выше считать прологом, то по всей вероятности, рано или поздно, где-то в книжной лавке или той же библиотеке, кто-то наткнётся на мои следы, отмеченные длинной повестью жизни человека, который вышел однажды из дома, чтобы больше не вернуться...