Начало: http://proza.ru/2020/05/01/1381
На утренней планерке Потапов раздал задания своей команде. По большому счету он понимал тщетность всех усилий. Похищение с целью выкупа отпадает практически сразу, иначе уже был бы звонок от похитителей. Основных вариантов два - торговля детьми или маньяк. Оба они практически бесперспективны. Торговля детьми - маловероятно. Это - бизнес. Преступный, но бизнес. А бизнес предполагает налаженную систему. Воровство детей, оставленных без присмотра на улице - это намного проще. А еще проще - скупка их у матерей в маргинальной среде. Маньяк? Аналогичных преступлений в этом районе за последние годы не было... а поймать маньяка после первой жертвы почти никогда не удается. Нужно понять его почерк. Значит, будут еще жертвы... и это хуже всего.
Впрочем, после беседы со свидетелями у майора появилась слабенькая надежда, что таким образом "самовыразился" кто-то из пациентов Пустышкиной. Или кто-то из ее конкурентов решил ей напакостить таким... весьма рискованным и странным образом. Но и пациенты у нее, прямо скажем, странные. Двойное преступление говорит о чрезвычайной наглости и неосторожности, свойственной людям неадекватным. Что убийство электрика связано с похищением ребенка, Потапов почти не сомневался. Наверняка парень стал свидетелем похищения, увидел, а может даже узнал похитителя. И получил смертельный удар по голове. Орудие преступления после тщательного осмотра кабинета, коридоров, приемной, соседних помещений и мусорных контейнеров не нашли. И вряд ли удастся найти. Скорее всего, преступник забрал его с собой. Избавиться от него за пределами бизнес-центра проще простого - рядом огромный парк, выходящий другим краем к Финскому заливу. Хоть закопай, хоть в воду выброси. Конечно, окрестные помойки уже обыскали, и, конечно, ничего там нет.
Но кто мог это сделать? Пустышкина зачем-то ходила вечером в парк, и проследить за ней майор все равно бы уже не успел. Да и не несла она ничего в руках. Даже дамской сумочки при ней не было. В карманах пиджака из мягкой легкой ткани тоже ничего тяжелого не спрячешь. Кто еще? В крошечном ридикюле Анны Моисеевны помещались только ключи, документы и пластиковые карточки. Да и видел майор его содержимое, когда пожилая дама открывала сумочку, чтобы достать паспорт. Все остальные были с пустыми руками. У беременной - маленький плоский клатч, шизофреничка ходила с прозрачной полиэтиленовой сумочкой, все нутро которой было как на ладони "чтобы в метро не проверяли". Затыркин добровольно предоставил свой баул для обыска. Там оказались только продукты и банки с детским питанием. Все свидетели дружно уверяли, что у журналистов при себе тоже никаких вещей не было.
Потапов уцепился за идею неадекватности преступника. Пациента или конкурента Пустышкиной. Подсознательно он даже хотел, чтобы это оказалось именно так - будет повод вплотную заняться ее так называемым "бизнесом". А если повезет - и вовсе его прикрыть. Майору сразу не понравилась эта уверенная в своем неотразимом обаянии тетка, от которой разило сытым высокомерием не меньше, чем дорогими духами. Почему-то сразу вспоминались детские сказки о старых злых колдуньях, оборачивающихся прекрасными принцессами, чтобы заманить свои жертвы в ловушку и там сожрать. А может, преступник вообще с ней в сговоре, и все было продумано заранее? Хотя в этом случае не ясны мотивы. Зачем ей позволять так себя подставлять? Деньги? Но вряд ли однократное вознаграждение за украденного ребенка покроет убытки, которые понесет в результате ее бизнес. И все же, эту версию тоже надо проработать. И, конечно, все разузнать о ее пациентах, об их окружении, родственниках, чем занимались раньше... Может, кто-то решил отомстить шарлатанке за вред, нанесенный здоровью близких? И все-таки что она делала в парке?
Увы, проверка самой Пустышкиной ничего особенного не дала. Она замужем за добропорядочным отставным полковником советской армии. Имеет сына тридцати девяти лет и двоих внуков семи и трех лет. Сын с женой и детьми живет в Петербурге, работает программистом. Сама Пустышкина с мужем проживает в окрестностях Сестрорецка, в коттедже, находящемся внутри лесного массива и имеющим отдельную подъездную дорогу. Никаких конфликтов с законом ни у самой Олимпии Борисовны, ни у ее родни никогда не было.
Что касается пациентов, ставших свидетелями, по ним тоже ничего настораживающего пока не обнаружилось. Надя Морозова, вернее, ее родные, действительно стали жертвами теракта. И действительно у Нади имеется документально подтвержденный психиатрический диагноз. Живет она на содержании родителей, с которыми постоянно конфликтует. Эта, пожалуй, способна на неадекватные действия. Но... Надя не могла украсть ребенка по той простой причине, что у нее алиби - по показаниям других свидетелей, она постоянно находилась у них на глазах, вообще не двигалась с места, пока не началась потасовка в кабинете и Вертинская не позвала на помощь.
Диспетчер-невротик недолюбливает детей, в том числе своих собственных. Но на киднеппера и, тем более, маньяка не похож. Потапов немало повидал на своем веку маньяков, Затыркин категорически не вписывался в этот образ.
Оставалась Анна Моисеевна. Первое впечатление она произвела на него самое благоприятное, но кому, как ни следователю, занимающемуся раскрытиями серийных убийств, знать, как обманчиво бывает внешнее впечатление? Он уже выяснил, что она действительно имеет двоих детей и троих внуков, двое из которых, от старшей дочери, уже взрослые, студенты. Парень девятнадцати лет и девушка двадцати одного года. Младшая дочь с зятем и ребенком живет в Израиле. Сама Анна Моисеевна - пенсионерка, действительно работает "собачьей няней". Правда, нерегулярно. И, вероятно, не столько из-за денег, сколько ради собственного удовольствия. Так как на ее счет регулярно поступают переводы от дочки из Израиля - зять там успешно занимается бизнесом. Отзывы о ней соседей - самые положительные. Ни она сама, никто из ее родственников не совершал даже небольших правонарушений. Единственный из их семьи, кто однажды вступал в конфликт с государством - это внучка. Но конфликт был политического характера. Девочка еще на первом курсе участвовала в каком-то митинге протеста, у митингующих была стычка с полицией, и девочку задержали вместе со всеми. Правда, почти сразу же отпустили.
К полудню от молодежи, отправленной опрашивать сотрудников бизнес-центра поступил доклад, что... ничего путного выяснить не удалось. А именно: в указанный промежуток времени никто из сотрудников не видел ни одного ребенка подходящего возраста, которого выносили бы из помещения номер тридцать девять. Не было замечено людей и с детскими колясками. Были также опрошены ученики арт-студии, присутствовавшие на вчерашнем занятии. Увы, все они ответили, что увлеклись творчеством, ничего не видели и не слышали. Только один парень выходил до момента отключения света и видел "интеллигентную старушку", по его описанию - Анну Моисеевну - которая шла в сторону туалета. Парень этот больше на занятия не вернулся, вышел на галерею и спустился по лестнице. Поскольку парень обладал очень приметной внешностью и экзотическим костюмом, его запомнили сотрудники салона красоты. Того, что на противоположной стороне атриума, окруженного ярусами галереи. Руководитель арт-студии, тихий пожилой художник, только раздал задания в начале пары, а с восьми до девяти вечера вообще хозяйничал в своей подсобке - маленькой комнатке без окон и с единственной дверью - в аудиторию. Одна из учениц, опоздавших к началу занятий, даже случайно приперла эту дверь своим столом, так что у учителя и возможности-то не было что-то увидеть или услышать, разбирая горы "материалов для занятий", более напоминающие хлам непонятного назначения.
Следователь много бы дал, чтобы найти исчезнувшую парочку журналистов, но понимал, что это равносильно поиску иголки в стоге сена. Их внешность никто толком не мог описать - молодые парень с девицей. Внешность самая обычная. Одеты обыкновенно, в джинсы и футболки, как большинство молодежи сейчас ходит. Никаких особых примет или странностей у них никто не отметил. Больше никто ничего сказать о них не мог. Попытки нарисовать фоторобот тоже ничего не дали - большинство сохранили в памяти только их раскованное поведение. Что и следовало ожидать. Это только в детективах подозреваемый обязательно или хромает, или делает какое-то характерное движение, или хотя бы сутулится. На практике обычно свидетели в лучшем случае запоминают яркую деталь одежды или странную прическу. А это, как известно, приметой не является, так как легко поддается изменению. Так и здесь. "Парень в футболке с японским флагом" и "девушка в джинсах с блестящими стразами на коленях" - это что, примета, что ли? Издевательство одно!
Проверкой диагноза Анны Моисеевны Потапов решил заняться лично. Сначала он набрал в Интернете слово "амблиопия", но это мало помогло. В основном в поисковике выскакивали различные советы по лечению и клиники, наперебой себя рекламирующие. Пришлось отправиться в поликлинику, где наблюдалась Анна Моисеевна.
В течение пятнадцати минут он вынужден был слушать лекцию об особенностях заболевания, из которой почти ничего не понял. Единственное, что он уловил из потока медицинской терминологии: для амблиопии характерно ослабление или полное отсутствие стереоскопического зрения. И решил ухватиться за эту деталь.
- Вы хотите сказать, что человек, страдающий амблиопией, видит объемные предметы плоскими?
- Зависит от степени заболевания.
- А какая степень у Анны Моисеевны?
- Очень сильная.
Потапов понял, что так ничего не добьется. И спросил напрямую:
- Если в двух шагах от нее на полу лежит крупный объемный предмет, она может его не заметить?
Врач выразила сомнение.
- М-м... не то чтобы не заметить, но если этот предмет одного цвета с окружающей обстановкой, она может не понять, что это именно предмет, а принять его за пятно или изображение.
- То есть, допустим, лежащего на полу человека она может принять за коврик?
- Ну, думаю, не настолько! Хотя... трудно сказать. Ведь мы с Вами не видим так, как видят они. Дело в другом: у Анны Моисеевны, кроме всего прочего, полностью отсутствует ночное зрение. То есть, при слабом освещении она практически ничего не видит.
- Это я уже понял...
Поблагодарив офтальмолога, он отправился в лабораторию. Надо потрясти криминалистов - уже должны быть готовы результаты экспертизы.
Экспертиза тоже, к сожалению, ничего не прояснила. Время смерти показывало, что электрик был жив, когда присутствовал в кабинете, и был мертв, когда оттуда ушел. Что, в общем-то, неудивительно. Определить, умер ли он до того момента, когда включился свет или после, с абсолютной точностью эксперты сказать не могли.
Из доклада сотрудника, которому было поручено собирать материал об электрике, следовало: парня видели возле распределительного щитка уборщица и вахтер центра переводов. Время они указали - почти сразу после получения вызова. Электрик подошел к щитку, открыл его, посмотрел и закрыл. Ничего не трогал. По фотографии они опознали именно убитого электрика. Больше к щитку никто в этот день не подходил.
Все. Следствие зашло в тупик. И что же теперь, ждать, пока будет новая жертва? Потапов вернулся в отделение.
У кабинета его ждали потерпевшая и какой-то коренастый широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица.
- Это он, это он! - защебетала потерпевшая, указывая на Потапова.
Сидящий рядом с ней мужчина привстал.
- Здравствуйте. Я - Игорь Савицкий, муж Юли и отец похищенного ребенка.
Потапов пригласил посетителей в кабинет и мысленно приготовился выслушивать обвинения в бездействии. Судя по тону голоса, мужчина был настроен решительно. Такой тип людей Потапову был хорошо знаком. Они уверены, что результат любой работы зависит лишь от степени старательности сотрудника. И если мгновенного результата нет, это может означать лишь одно - сотрудник лентяй, разгильдяй или дилетант. Такие обвиняют врачей - в естественной смерти своих родственников, педагогов - в бездарности и лени своих детей, а полицию - в существовании преступников.
Жестом предложив посетителям сесть, Потапов, кивнув коллегам, прошел за свой стол и, взяв ручку, приготовился записывать.
- Слушаю Вас. Вы хотите сообщить что-то новое по делу?
Игорь Савицкий сначала повел себя абсолютно предсказуемо: он велел жене выйти в коридор.
- Юля подожди там. У нас будет мужской разговор.
Потапов приготовился услышать гневную тираду с использованием ненормативной лексики. Для начала. Попытки рукоприкладства возможны несколько позже. Правда, обычно у Потапова хватало профессионализма на словах довести до понимания агрессоров, что такое поведение - не в их интересах и не в интересах следствия. И обходиться без применения физической силы.
Но, вопреки ожиданиям, страшного вида мужик недоверчиво покосился на других членов следственной группы, а потом вдруг страдальчески скрипнул зубами и глухо спросил:
- Скажи честно, майор, есть хоть какая-то надежда, что моего сына найдут живым?
- Ну... надеяться всегда надо.
- Да не разводи дипломатию! - оборвал его Игорь. - Ты честно скажи, вот как на духу! Я все понимаю.
- Мало надежды. Очень мало.
Игорь сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев.
- Майор, жене моей только не говори... А если... если с моим сыном что-то... я тебя прошу: найди эту гниду! Обязательно только найди. А я его сам... своими руками! И пусть меня посадят, мне все равно, понимаешь? Ты только найди.
Потапов не успел ничего ответить, потому что в этот момент в кабинет вбежала Юлька, безумно вытаращив глаза. Она показывала на включенный мобильный телефон и, прикрывая микрофон рукой, одними губами прошептала: "Это они!"
Майор жестом велел ей успокоиться и тоже одними губами ответил: "Говорите. Тяните время". И дал знак коллегам: "Отследить звонок!"
Продолжение: http://proza.ru/2020/05/02/647