Очень уважаемый и симпатичный лично мне автор Пыжьянова Татьяна написала изумительные стихи по моей сказке "Три зачарованных пера", за что я ей безумно благодарен. Они очень милы, добры и написаны с большим юмором:-)))
Жила в лесу старушка
в убогонькой избушке
под крышей земляною,
что поросла травою.
В ней не было окошек,
собак и разных кошек.
И покосились стены,
как бабушка согбенны.
И частокол прогнивший,
и пол прогрызли мыши.
По-чёрному топила
там печь, что было силы.
Калитка на петле,
как ведьма на метле.
... Слыла она ведуньей,
а попросту – колдуньей.
Шли люди к ней за зельем,
лечила от похмелья,
давала амулеты,
а с них брала за это
еду и золотишко,
(ведь не было сберкнижки).
Всё прятала за печкой,
и не ждала «осечки» *.
... Однажды прибыл витязь
в доспехах богатырских.
Но конь его буланый,
ей показался странным...
Ноздрями шибко фыркал,
лиловым глазом зыркал,
да развевалась грива,
и вёл себя ретиво...
Богатые доспехи,
видать, не для потехи.
... Пошла встречать ведунья,
хотела поклониться...
И молодцу колдунья
дала испить водицы.
Да только не позволил,
он кланяться старухе...
– К тебе по доброй воле
явился. Ходят слухи,
помочь мне сможешь, баю* –
гнетет меня кручина...
Я, царский сын, желаю,
найти красу-дивчину.
Тебе земным поклоном
я кланяюся в пояс...
Хоть не юнец влюблённый –
реветь же тянет в голос.
И... поклонился низко...
– Не дело гнуться старым.
Краса далёко ль, близко?
Скажи – гнетут кошмары.
– Тебя приятно слушать,–
ведунья улыбнулась –
Зайди ко мне откушать...
Чела его коснулась.
– Воспитан, право слово,
умён ты, хоть и царский.
Помочь тебе готова,
царевич наш прекрасный.
– Совет мне нужен мудрый,
последняя надежда –
мне снится дева-чудо,
какой не видел прежде.
Влюбился – рвётся сердце,
не ем, не сплю ночами.
Боюсь, впадаю в детство...
Развей мои печали.
– Что ж, погоди, царевич,
смогу коль, подсоблю,
и душеньку подлечим...
– Ну ладно, потерплю.
Взяла старуха кости,
раскинула рядком...
– Далёко дева, гость мой,
найдёшь её с трудом.
Спасти её не просто,
а дюже тяжело.
(Кольнуло в сердце остро...
Вот... кабы... повезло?)
... Навеки можно сгинуть
и запросто пропасть...
– Из-за красы любимой
снесу беду-напасть.
– Скажу я без утайки –
украл её Кощей,
И в птичьей спрятал стайке*... (стае)
От злости всё тощей.
Её он запер в клетке,
роскошной, золотой.
Оплёл колючей сеткой –
там колдовство... рекой.
До девок он охочий,
проходу не даёт...
Им головы морочит,
в гарем к себе зовёт.
Елена отказала,
и птицею Сирин
тотчас в неволе стала.
– Потом поговорим... –
Кощей сказал с угрозой –
Сиди тут, как заноза.
– Скажи, как у Кощея
тот зАмок отыскать?
Как выкрасть у злодея,
ты помоги мне, мать?...
Ведунья:
– Найди меньшого брата
Елены, (что Сирин...)
Сорви перо со шляпы,
чтоб стал непобедим.
Заколдовал волшебник
и братьев, и сестру.
Надень врагу «ошейник» –
я способ подберу.
В пере от шляпы – сила,
что за собой ведёт.
И даже от могилы
она тебя спасёт.
Добро всем встречным делай,
на ласку не скупись.
Ступай в дорогу смело,
богатством не кичись.
– Всё будет, как ты скажешь,
мне чванство не к лицу.
Прими кошель, обяжешь...
за помощь молодцу.
Взяла старуха злато
и тот кошель – за печь.
Теперь она богата.
(И для кого беречь?)
... Седьмицы три проехал
царевич наш Иван.
Ведь дело было к спеху,
нигде «не мял диван».
Богатыря приметил
на белом на коне,
хотел его приветить,
да глаз того... в огне.
На шлеме развевалось
от страуса перо...
И медные доспехи
блестели и добро.
Царевича был выше
на целых два вершка.
И в бой помчался ближний,
копьём качнув слегка.
В нём бушевала ярость
и бой был не простым,
три дня, три ночи... (Жалость
была б словцом пустым).
Все копья поломали,
и палицы... долой.
Мечи в ручищи взяли,
и братец молодой
ударил. По колено
царевича вогнал,
но тот ответил смело
и тоже не отстал.
Мечом забил в землицу
по плечи.
......... – Хватит биться!
И вытащил из шлема
волшебное добро.
Царевич встал с колена,
и спрятал то перо.
Оно светилось ярко...
Заголубел восток.
И было принцу жарко,
а путь ещё далёк.
... Вело перо в дорогу,
казало, как перстом.
Он отдохнул немного,
подумав. А потом...
вдруг... мельница пониже,
под горкой, на холме.
Мужик в муке. Обижен.
Просил:
..........– Помог бы мне...
Здесь слуги от Кощея
мне чёрт-те что творят –
то с горки жернов сбросят,
то... гадости подряд.
Без жернова молоть я
мучицу не смогу.
Без хлеба их отродье
оставит.
................ – Помогу!
Кощей – мне враг смертельный! –
царевич отвечал.
Взял жернов он легонько
на мельницу поднял.
Награду подал мельник –
«царевич – не бездельник».
– Сражайся до победы,
но всё ж... не убивай.
Давай отведать хлеба –
возьми вот каравай.
Знай, этот хлеб толковый –
сколь ешь, а весь не съешь.
С победой будешь снова,
в бою – не околешь*.
... Седмиц* так шесть проехал.
Вновь... встречный богатырь.
Хотел Иван приветить,
а тот... поболе вширь
и на главу повыше...
сверкает серебром,
и добрых слов не слышит,
и тоже шлем с пером.
Три бились дня, три ночи,
осталось мало сил –
уже совсем нет мочи...
... Пощады не просил
ни рыцарь, ни царевич,
и делать было нече,
как биться до конца
с надеждой на Творца.
... Опять Иван в землицу
по пояс угодил,
теряться – не годится,
и сразу... отомстил.
Вогнал ударом сильным
по шею он бойца,
перо сорвал насильно,
оставив молодца
с одной краюхой хлеба.
Принц праздновал победу.
... И в дальнюю дорогу
отправился опять.
Не ждал нигде подмогу.
«Кощея бы достать».
Заехал в лес, увидел –
медведица ревёт.
– Чай, кто тебя обидел?
Скажи мне наперёд.
Страшна была зверюга –
с когтями, да в слезах...
Сказал:
– Не плачь, подруга,
помочь не на словах
могу тебе я... только
скажи, что за беда?
Я не боюсь нисколько,
все беды – ерунда.
– Кощей с чертями мутят,
что лес не стерегу
от злых врагов. Не шутят.
Снять сына не могу.
На тонкий ствол загнали,
боюсь, что упадёт...
И столько мне печали,
что сердце разорвёт.
– Кощей – мой враг смертельный, –
нахмурил брови он.
Виновен беспредельно
и будет побеждён.
... Опасно «обломиться»,
но медвежонка снял.
Малыш пищал, как птица,
и даже не рычал.
– Тебе спасибо, Ваня!
Хоть ты и царский сын,
помог. А был же занят...
... Будь смел, непобедим.
Жди, пригоню коня я
тебе из табуна.
Спасёт тебя он, знаю,
убьёшь ты колдуна.
А конь-то, богатырский,
ушами аж прядет.
Послушен, «кот чеширский»,
как вкопанный встаёт.
... Увидел на закате –
опять ждёт богатырь.
Доспехи все во злате,
копьё же, словно штырь.
И снова... злые очи,
навёл старшой копьё.
Вновь бились дни и ночи...
... «Достало... ё-моё».
Но этот был сильнее
царевича в стократ.
И принц – в земле по шею.
Вот это... старший брат...
Да руки вынул Ваня
и выскочил, как зверь,
вогнал мечом, не раня,
главу врага во твердь.
И вытащив из шлема
волшебное перо
царевич встал с колена,
и спрятал то добро.
Щипнул краюху хлеба,
отдал богатырю...
– Стал другом лучше мне бы –
я жизнь тебе дарю.
... Хотел поехать дальше,
увидел кузню раньше,
колодец перед ней.
Кузнец стоял расстроен,
вниманьем удостоил –
знать, горе у людей.
– Чего грустишь, дружище?–
царевич расспросил.
– Да где тут радость сыщешь...
бороться нету сил.
Кощей в колодец сбросил
мой с наковальней стан,
помощников не бросых
угнал в полон, смутьян.
– Кощей – мой враг смертельный,
конечно, помогу.
верну тебе артельных,
урон воздам врагу.
... Спустился он в холодный,
колодец тот природный,
чреслами онемел,
но всё же преуспел.
Взял мОлодец верёвку,
и наковальню ловко
накрЕпко привязал,
да сразу не достал.
Раз пять рвалась верёвка,
но помогла сноровка,
смекнул последний раз
и наковальню бросил
доверху без прикрас.
Сказал кузнец счастливый:
– Чтоб долго жил красиво,
сковал давно я щит,
дарю – он защитит.
– За дар я благодарен.
Враг зол, жесток, коварен...
И победить мне надо –
любовь тогда... награда.
Седмиц двенадцать ехал
царевич, гнал коней.
Он знал, что это к спеху –
за суженой своей.
Увидел замок чёрный
и трёхголовых псов.
... «Ворота там, бесспорно,
закрыты на засов».
Собаки, громко лая,
набросились гурьбой,
мечом прогнал он стаю,
не дал творить разбой.
А тех, что свирепели,
тем хлебом накормил –
раздуло их, сомлели,
попадали без сил.
На круп запрыгнул Ваня
дарёного коня.
– Кощей не одурманит,
и он мне не родня!
Освобожу принцессу,
злодея захвачу...
Ему не будет места,
а мне – все по плечу!
Хлестнул, нажал на шпоры,
вонзил в бока коня.
Перелетел проворно
забор, врага кляня.
Тут слуги налетели –
все гады, вороньё...
Но тронуть не сумели,
затихло и зверьё,
тот хлебушек отведав,
что Ваня накрошил...
Валялись, аж до бреда,
без памяти и сил.
Полезла нежить-нечисть,
рубил её мечом,
устали даже плечи,
а им... всё нипочём.
Ожили злые куклы,
зубастые – страшны.
Они пропахли тухлым,
их помыслы грешны.
Кощей ворвался в замок,
пытался напугать...
Огнём палил, обманом
в полон хотел забрать.
Иван же изловчился,
на лестницу попал,
хоть тут же провалился,
но меч и щит сдержал
и в залу расписную
с оружием вошел.
Визжал Бессмертный всуе,
чуть весь не изошел.
Уже стоял в доспехах
Кощей с мечом в руках.
И вроде, не до смеха,
но был смешон впотьмах.
А меч его булатный –
ничто против щита.
Сломался многократно,
злодею – маета.
Иван его ударил,
на землю уронил.
Подвесил вверх ногами,
Кощей заголосил.
– Прости меня, царевич,
пощады я прошу...
Ты должен мне поверить,
красу я отпущу.
– Ах, недруг ты коварный,
как чары снять, тверди!
Утратишь вид товарный,
коль скроешь. Погоди...
– Моей не знаешь смерти,
не сможешь ничего...
А мне помогут черти,
Ха-ха, ха-ха, хо-хо...
И не отыщешь дуба,
и зайца не найдешь,
и утку ты, голуба,
ни разу не проткнёшь.
Яйцо ты не достанешь,
иголки не сломать,
и океан не знаешь –
семь лет его искать.
Сирин-Елена... сдастся –
поможет колдовство.
Тебя же ждёт опасность
и больше ничего.
– А это мы посмотрим...
И щит... к его к лицу.
Кричал Кощей и вопли
летели по дворцу.
Лишь кожа, да и кости,
он был совсем худым.
– Ах, мучить меня бросьте,
не быть мне молодым...
Твоя взяла, сдаюсь я,
и всё сейчас скажу.
Щит убери, боюсь я,
уже насквозь дрожу.
Я три пера доверил,
семью заколдовал.
И братьев и Елену,
как мог, зачаровал.
Достань ты эти перья,
ей в волосы воткни.
Не вру я, принц, поверь мне,
к устам её прильни.
Спадут мгновенно чары,
придёт в себя она...
И будете вы парой,
мне – больше не нужна.
Нашел Иван в чертогах
красавицу Сирин...
Позвал её с тревогой,
и перья те вонзил.
Она была безумна,
кусалась без конца,
и зла, и неразумна,
но... не для храбреца.
... И вдруг исчезла птица,
явилась всем девица...
К устам её прижался,
поцеловал Иван,
И тихий стон раздался,
он обнял тонкий стан.
Но тут... Кощей явился –
он сам освободился.
И захотел опять
Ивана покарать.
Но тот не убоялся
и с силою собрался,
Кощея бросил в клетку,
прихлопнув сразу дверку.
Тот превратился в птицу,
с мужскою головой,
визжать стал и браниться,
плеваться. Боже мой...
... Иван домой помчались
с невестой молодой.
И братьев повстречали
дорОгой под луной.
С них сразу спали чары,
царевич их простил.
На свадебке в том царстве
и я мёд-пиво пил.
***
Кощей грустит в темнице,
сидит там слёзы льёт.
Но... может так случиться,
что времечко придёт,
он вылезет на волю
людскую портить долю.