Пандемия короновируса большевизма в образе 58 статьи УК РСФСР
ПРЕДИСЛОВИЕ
Открываем Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 года.
УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР
РЕДАКЦИИ 1926 года
Принят 2-й сессией ВЦИК XII созыва
Введен в действие
с 1 января 1927 года
постановлением ВЦИК
от 22 ноября 1926 года
(СУ *N 80, ст.600)
* Собра;ние узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства (СУ РСФСР) — официальное печатное издание правительства советской России 1917—1938 годов...
Раздел первый. О задачах Уголовного законодательства РСФСР
1. Уголовное законодательство РСФСР имеет задачей охрану социалистического государства рабочих и крестьян и установленного в нем правопорядка от общественно-опасных действий (преступлений) путем применения к лицам, их совершающим, указанных в настоящем Кодексе мер социальной защиты. Обращая внимание на данное извлечение, видим, что «Уголовное законодательство РСФСР и т. д. Путём применения к лицам, их совершающим,указанных в настоящем Кодексе мер социальной защиты».
Таким образом этот Кодекс , есть собрание «МЕР СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ». Далее будем видеть, какие это «МЕРЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ». На примере статьи 58-й. Ещё хотелось обратить внимание, на тот факт, что здесь будут использованы выдержки из книги Александра Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ», о сути которой, можно узнать из следующей выдержки, из этой книги : «Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не досталось читать документов. Но кому-нибудь когда-нибудь -- достанется ли?.. У тех, не желающих ВСПОМИНАТЬ, довольно уже было (и еще будет) времени уничтожить все документы дочиста".
ИЗВЛЕЧЕНИЕ из УК РСФСР.
Особенная часть
Глава первая. Преступления государственные
Глава первая введена в действие со времени вступления в силу Положения о преступлениях государственных, принятого 3-й сессией III созыва Центрального Исполнительного Комитета СССР 25 февраля 1927 года (СЗ СССР 1927 года N 12, ст.123).
1. Контрреволюционные преступления
58_1. Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_1а. Измена родине, т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются - высшей мерой уголовного наказания - расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах - лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества. [20 июля 1934 года (СУ N 30, ст.173)].
См. ст.28.
Ст.ст. 58_1а-58_1г введены в действие со времени введения в действие пост. ЦИК СССР 8 июня 1934 года (СЗ СССР N 33, ст.255).
58_1б. Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания - расстрелом с конфискацией всего имущества. [20 июля 1934 года (СУ N 30, ст.173)].
58_1в. В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются -лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.
Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления - подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет. [20 июля 1934 года (СУ N 30, ст.173)].
58_1г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене - влечет за собой - лишение свободы на десять лет.
Недонесение со стороны остальных граждан (не военнослужащих) преследуется согласно ст.58_12. [20 июля 1934 года (СУ N 30, ст.173)].
58_2. Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры, влекут за собой -
высшую меру социальной защиты - расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады, влекут за собой -меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_4. Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системе, стремится к ее свержению, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и организациям, в осуществлении враждебной против Союза ССР деятельности влечет за собой -лишение свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела или объявления врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_5. Склонение иностранного государства или каких-либо в нем общественных групп, путем сношения с их представителями, использование фальшивых документов или иными средствами, к объявлению войны, вооруженному вмешательству в дела Союза ССР или иным неприязненным действиям, в частности: к блокаде, к захвату государственного имущества Союза ССР или союзных республик, разрыву дипломатических сношений, разрыву заключенных с Союзом ССР договоров и т.п., влечет за собой - меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_6. Шпионаж, т. е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, влечет за собой - лишение свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжелые последствия для интересов Союза ССР, - высшую меру социальной защиты - расстрел или объявление врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.
Передача, похищение или собирание с целью передачи экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, за вознаграждение или безвозмездно, организациям и лицам, указанным выше, влекут за собой - лишение свободы на срок до трех лет. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
Примечание 1. Специально охраняемой государственной тайной считаются сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом Советом Народных Комиссаров Союза ССР по согласованию с советами народных комиссаров союзных республик и опубликовываемом во всеобщее сведение. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)]
Перечень установлен Постановлением Совета Министров СССР от 28 апреля 1956 года (стр.143).
Примечание 2. В отношении шпионажа лиц, упомянутых в ст.193_1 настоящего Кодекса, сохраняет силу ст.193_24 того же Кодекса. [9 января 1928 года (СУ N 12, ст.108)].
58_7. Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности, а равно использование государственных учреждений и предприятий или противодействие их деятельности, совершаемое в интересах бывших собственников или заинтересованных капиталистических организаций, влекут за собой -меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_8. Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации, влекут за собой - меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_9. Разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного или общественного имущества влечет за собой -меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.ст.58_2-58_9 настоящего Кодекса), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания, влекут за собой -лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.
Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении, влекут за собой -меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_11. Всякого рода организационная деятельность, направления к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации, образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой, влекут за собой -меры социальной защиты, указанные в соответствующих статьях настоящей главы. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_12. Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении влечет за собой -лишение свободы на срок не ниже шести месяцев. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_13. Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, влекут за собой -меры социальной защиты, указанные в ст.58_2 настоящего Кодекса. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
58_14. Контрреволюционный саботаж, т.е. сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата, влечет за собой -лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела, с конфискацией имущества. [6 июня 1927 года (СУ N 49, ст.330)].
«Аресты катились по улицам и домам эпидемией. Как люди передают друг другу эпидемическую заразу.О том не зная,- рукопожатием, дыханием, передачей вещи, - так рукопожатием,дыханием,встречей на улице,они передавали друг другу заразу неминуемого ареста. Ибо если завтра тебе суждено признаться, что ты сколачивал подпольную группу для отравления городского водопровода,а сегодня я пожал тебе руку на улице — значит , я обречён тоже». (*)
А.И.Солженицин «Архипелаг ГУЛАГ» М.2019 г. с.60
58 - ю статью УК РСФСР «сформулировать широко так невозможно, но оказалось возможно так широко её истолковать». (**)
** Там же. с.51
58-я статья состоит из 14 пунктов ( см. выше).
«Из первого пункта мы узнаём, что контрреволюционным признаётся всякое действие (по ст. 6-УК -- и бездействие) направленное... на ослабление власти... При широком истолковании оказалось: отказ в лагере пойти на работу, когда ты голоден и изнеможен -- есть ослабление власти. И влечёт за собой -- расстрел. (Расстрелы отказчиков во время войны).
С 1934 года, когда нам возвращен был термин Родина, были и сюда вставлены подпункты измены Родине -- 1-а, 1-б, 1-г. По этим пунктам действия, совершенные в ущерб военной мощи СССР, караются расстрелом (1-б) и лишь в смягчающих обстоятельствах и только для гражданских лиц (1-а) -- десятью годами. Широко читая: когда нашим солдатам за сдачу в плен (ущерб военной мощи!) давалось всего лишь десять лет, это было гуманно до противозаконности.
Согласно сталинскому кодексу они по мере возврата на родину должны были быть все расстреливаемы. (Или вот еще образец широкого чтения. Хорошо помню одну встречу в Бутырках летом 1946 года. Некий поляк родился в Лемберге, когда тот был в составе Австро-Венгерской империи. До второй мировой войны жил в своем родном городе в Польше, потом переехал в Австрию, там служил, там в 1945 году и арестован нашими. Он получил десятку по статье 54-1-а украинского кодекса, то есть за измену своей родине Украине! -- так как ведь город Лемберг стал к тому времени украинским Львовом! И бедняга не мог доказать на следствии, что уехал в Вену не с целью изменить Украине! Так он иссобачился стать предателем).
Еще важным расширением пункта об измене было применение его "через статью 19-ю УК" -- "через намерение ". То есть, никакой измены не было, но следователь усматривал намерение изменить -- и этого было достаточно, чтобы дать полный срок, как и за фактическую измену. Правда, статья 19-я предлагает карать не за намерение, а за подготовку, но при диалектическом чтении можно и намерение понять как подготовку.
А "приготовление наказуемого так же (т. е. равным наказанием), как и само преступление" (УК). В общем мы не отличаем намерения от самого преступления и в этом превосходство советского законодательства перед буржуазным!
Пункт второй говорит о вооруженном восстании, захвате власти в центре и на местах и в частности для того, чтобы насильственно отторгнуть какую-либо часть Союза Республик. За это -- вплоть до расстрела (как и в КАЖДОМ следующем пункте).
Расширительно (как нельзя было бы написать в статье, но как подсказывает революционное правосознание): сюда относиться всякая попытка осуществить право любой республики на выход из Союза. Ведь "насильственно" -- не сказано, по отношению к кому. Даже если все население республики захотело бы отделиться, а в Москве этого бы не хотели, отделение уже будет насильственное. Итак, все эстонские, латышские, литовские, украинские и туркестанские националисты легко получали по этому пункту свои десять и двадцать пять.
Третий пункт -- "способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в состоянии войны". Этот пункт давал возможность осудить ЛЮБОГО гражданина, бывшего под оккупацией, прибил ли он каблук немецкому военнослужащему, продал ли пучок редиски, или гражданку, повысившую боевой дух оккупанта тем, что танцевала с ним и провела ночь. Не всякий БЫЛ осужден по этому пункту (из-за обилия оккупированных), но МОГ быть осужден всякий.
Четвертый пункт говорил о (фантастической) помощи, оказываемой международной буржуазии. Казалось бы: кто может сюда относиться? Но, широко читая с помощью революционной совести, легко нашли разряд: все эмигранты, покинувшие страну до 1920-го года, то есть за несколько лет до написания самого этого кодекса, и настигнутые нашими войсками в Европе через четверть столетия (1944-1945 гг.), получали 58-4: десять лет или расстрел. Ибо что ж делали они за границей, как не способствовали мировой буржуазии? (На примере музыкального общества мы уже видели, что способствовать можно было и изнутри СССР.) Ей же способствовали все эсеры, все меньшевики (для них и статья задумана), а потом инженеры Госплана и ВСНХ.
Пятый пункт: склонение иностранного государства к объявлению войны СССР. Упущенный случай: распространить этот пункт на Сталина и его дипломатическое и военное окружение в 1940-41 годах. Их слепота и безумие к тому и вели. Кто ж, как не они, ввергли Россию в позорные невиданные поражения, несравненные с поражениями царской России в 1904 или 1915 году? поражения, каких Россия не знала с XIII века?
Шестой пункт -- шпионаж был прочтен настолько широко, что если бы подсчитать всех осужденных по нему, то можно было бы заключить, что ни земледелием, ни промышленностью, ни чем-либо другим не поддерживал жизнь наш народ в сталинское время, а только иностранным шпионажем и жил на деньги разведок. Шпионаж -- это было нечто очень удобное по своей простоте, понятное и неразвитому преступнику и ученому юристу и газетчику, и общественному мнению.
Широта прочтения еще была здесь в том, что осуждали не прямо за шпионаж, а за ПШ -- подозрение в шпионаже (или -- НШ -- Недоказанный Шпионаж, и за него всю катушку!) и даже за СВПШ -- связи, ведущие (!) к подозрению в шпионаже. То есть, например, знакомая знакомой вашей жены шила платье у той же портнихи (конечно, сотрудницы НКВД), что и жена иностранного дипломата. И эти 58-6, ПШ и СВПШ были прилипчивые пункты, они требовали строгого содержания, неусыпного наблюдения (ведь разведка может протянуть щупальцы к своему любимцу и в лагерь) и запрещали расконвоирование.
Вообще всякие литерные статьи, то есть не статьи вовсе, а вот эти пугающие сочетания больших букв (мы в этой главе еще встретим другие) постоянно носили на себе налёт загадочности, всегда было непонятно, отростки ли они 58-й статьи или что-то самостоятельное и очень опасное. Заключенные с литерными статьями во многих лагерях были притеснены даже по сравнению с 58-й.
Седьмой пункт: подрыв промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кооперации. В 30-е годы этот пункт сильно пошел в ход и захватил массы под упрощенной и всем понятной кличкой вредительство. Действительно, все перечисленное в пункте Седьмом с каждым днем наглядно и явно подрывалось -- и должны же были быть тому виновники?.. Столетиями народ строил создавал и всегда честно, даже на бар. Ни о каком вредительстве не слыхано было от самых Рюриков. И вот когда впервые достояние стало народным, -- сотни тысяч лучших сынов народа необъяснимо кинулись вредить. (Вредительство пунктом не предусматривалось, но так как без него нельзя было разумно объяснить, почему поля зарастают сорняками, урожаи падают, машины ломаются, то диалектическое чутьё ввело и его.)
Восьмой пункт -- террор (не тот террор, который "обосновать и узаконить" должен был советский уголовный кодекс, а террор снизу). Террор понимался очень и очень расширительно: не то считалось террором, чтобы подкладывать бомбы под кареты губернаторов, но например набить морду своему личному врагу, если он был партийным, комсомольским или милицейским активистом, уже значило террор. Тем более убийство активиста никогда не приравнивалось к убийству рядового человека, (как это было, впрочем, еще в кодексе Хаммурапи в 18 столетии до нашей эры). Если муж убил любовника жены и тот оказался беспартийным -- это было счастье мужа, он получал 136-ю статью, был бытовик, социально-близкий и мог быть бесконвойным.
Если же любовник оказывался партийным -- муж становился врагом народа с 58-8. Еще более важное расширение понятия достигалось применением 8-го пункта через ту же статью 19-ю, то есть через подготовку в смысле намерения. Не только прямая угроза около пивной "ну, погоди!", обращенная к активисту, но и замечание запальчивой базарной бабы "ах, чтоб ему повылазило!" квалифицировалось как ТН -- террористические намерения, и давало основание на применение всей строгости статьи.
Девятый пункт -- разрушение или повреждение... взрывом или поджогом (и непременно с контрреволюционной целью), сокращенно именуемое как диверсия. Расширение было в том, что контрреволюционная цель приписывалась (следователь лучше знал, что делалось в сознании преступника!), а всякая человеческая оплошность, ошибка, неудача в работе, в производстве -- не прощались, рассматривались как диверсия.
Но никакой пункт 58-й статьи не толковался так расширительно и с таким горением революционной совести, как Десятый. Звучание его было: "Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти... а равно и распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания". И оговаривал этот пункт в МИРНОЕ время только нижний предел наказания (не ниже! не слишком мягко!) верхний же НЕ ОГРАНИЧИВАЛСЯ! Таково было бесстрашие великой Державы перед СЛОВОМ подданного. Знаменитые расширения этого знаменитого пункта были: -- под "агитацией, содержащей призыв", могла пониматься дружеская (или даже супружеская) беседа с глазу на глаз, или частное письмо; а призывом мог быть личный совет. (Мы заключаем "могла, мог быть" из того, что ТАК ОНО И БЫВАЛО.) -- "подрывом и ослаблением" власти была всякая мысль, не совпадающая или не поднимающаяся по накалу до мыслей сегодняшней газеты. Ведь ослабляет всЈ, то что не усиляет! Ведь подрывает всЈ то, что не полностью совпадает! "И тот, кто сегодня поёт не с нами, -- Тот против нас!" (Маяковский) -- под "изготовлением литературы" понималось всякое написанное в единственном экземпляре письма, записи, интимного дневника. Расширенный так счастливо -- какую МЫСЛЬ, задуманную, произнесЈнную или записанную, не охватывал Десятый Пункт?
Пункт одиннадцатый был особого рода: он не имел самостоятельного содержания, а был отягощающим довеском к любому из предыдущих, если деяние готовилось организационно или преступники вступали в организацию. На самом деле пункт расширялся так, что никакой организации не требовалось. Это изящное применение пункта я испытал на себе. Нас было двое, тайно обменивавшихся мыслями -- то есть зачатки организации, то есть организация!
Пункт двенадцатый наиболее касался совести граждан: это был пункт о недонесении в любом из перечисленных деяний. И за тяжкий грех недонесения НАКАЗАНИЕ НЕ ИМЕЛО ВЕРХНЕЙ ГРАНИЦЫ!! Этот пункт уже был столь неохватным расширением, что дальнейшего расширения не требовал. ЗНАЛ И НЕ СКАЗАЛ -- всё равно, что сделал сам!
Пункт тринадцатый, по видимости давно исчерпанный, был: служба в царской охранке. (Аналогичная более поздняя служба, напротив, считалась патриотической доблестью.)
Пункт четырнадцатый карал "сознательное неисполнение определённых обязанностей или умышленно небрежное их исполнение" -- карал, разумеется, вплоть до расстрела. Кратко это называлось "саботаж" или "экономическая контрреволюция", А отделить умышленное от неумышленного мог только следователь, опираясь на свое революционное правосознание.
Этот пункт применялся к крестьянам, не сдающим поставок. Этот пункт применялся к колхозникам, не набравшим нужного числа трудодней. К лагерникам, не вырабатывающим норму. И рикошетом стали после войны давать этот пункт блатарям за побег из лагеря, то есть расширительно усматривая в побеге блатного не порыв к сладкой воле, а подрыв системы лагерей. Такова была последняя из костяшек веера 58-й статьи -- веера, покрывшего собой всё человеческое существование. Сделав этот обзор великой СТАТЬИ, мы дальше уже будем меньше удивляться. Где закон -- там и преступление».
В посадке же рядовых членов партии был видимо секретный, нигде прямо в протоколах и приговорах не названный мотив: преимущественно арестовывать членов партии со стажем д о 1924 года. Это особенно решительно проводилось в Ленинграде, потому что именно все те подписывали "платформу" Новой оппозиции. (А как бы они могли не подписывать? как бы могли "не доверять" своему ленинградскому губкому?) И вот как бывало, картинка тех лет.
Идет (в Московской области) районная партийная конференция. Её ведёт новый секретарь райкома вместо недавно посаженного. В конце конференции принимается обращение преданности товарищу Сталину. Разумеется, все встают (как и по ходу конференции все вскакивали при каждом упоминании его имени). В маленьком зале хлещут "бурные аплодисменты, переходящие в овацию". Три минуты, четыре минуты, пять минут они всё еще бурные и всё еще переходящие в овацию. Но уже болят ладони. Но уже затекли поднятые руки. Но уже задыхаются пожилые люди. Но уже это становится нестерпимо глупо даже для тех кто искренно обожает Сталина. Однако: кто же первый осмелится прекратить? Это мог бы сделать секретарь райкома, стоящий на трибуне и только что зачитавший это самое обращение. Но он -- недавний, он -- вместо посаженного, он сам боится! Ведь здесь, в зале, стоят и аплодируют энкаведисты, они-то следят, кто покинет первый!.. И аплодисменты в безвестном маленьком зале, безвестно для вождя продолжаются 6 минут! 7 минут! 8 минут!.. Они погибли! Они пропали! Они уже не могут остановиться, пока не падут с разорвавшимся сердцем! Еще в глуби зала, в тесноте, можно хоть чуть сжульничать, бить реже, не так сильно, не так яростно, -- но в президиуме, на виду?!
Директор местной бумажной фабрики, независимый сильный человек, стоит в президиуме, и понимая всю ложность, всю безысходность положения, аплодирует! -- 9-ю минуту! 10-ю! Он смотрит с тоской на секретаря райкома, но тот не смеет бросить. Безумие! Повальное! Озираясь друг на друга со слабой надеждой, но изображая на лицах восторг, руководители района будут аплодировать, пока не упадут, пока их не станут выносить на носилках! И даже тогда оставшиеся не дрогнут!.. И директор бумажной фабрики на 11-й минуте принимает деловой вид и опускается на место в президиуме. И -- о, чудо! -- куда делся всеобщий несдержанный неописуемый энтузиазм? Все разом на том же хлопке прекращают и тоже садятся. Они спасены! Белка догадалась выскочить из колеса!.. Однако, вот так-то и узнают независимых людей. Вот так-то их и изымают. В ту же ночь директор фабрики арестован. Ему легко мотают совсем по другому поводу десять лет. Но после подписания 206-й (заключительного следственного протокола) следователь напоминает ему: -- И никогда на бросайте аплодировать первый! (А как же быть? А как же нам остановиться?..).
Вот это и есть отбор по Дарвину. Вот это и есть изматывание глупостью. Но сегодня создаётся новый миф. Всякий печатный рассказ, всякое печатное упоминание о 37-м годе -- это непременно рассказ о трагедии коммунистов-руководителей. И вот уже нас уверили, и мы невольно поддаемся, что 37-й -- 38-й тюремный год состоял в посадке именно крупных коммунистов -- и как будто больше никого. Но от м и л л и о н о в, взятых тогда, никак не могли составить видные партийные и государственные чины более 10 процентов. Даже в ленинградских очередях с передачами больше всего стояло женщин простых, вроде молочниц».
Состав захваченных в том мощном потоке и отнесенных полумертвыми на Архипелаг, так пёстр, причудлив, что долго бы ломал голову, кто захотел бы научно выделить закономерности. (Тем более современникам они не были понятны). А истинный посадочный закон тех лет был -- заданность цифры, разнорядки, разверстки. Каждый город, район, каждая воинская часть получали контрольную цифру и должны были выполнить её в срок. Все остальное -- от сноровки оперативников. Бывший чекист Александр Калганов вспоминает, как в Ташкент пришла телеграмма: "Шлите двести!" А они только что выгребли и как будто "некого" брать. Ну, правда подвезли из районов с полсотни. Идея! Взятых милицией бытовиков -- переквалифицировать в 58-ю! Сказано-сделано. Но контрольной цифры всё равно нет! Доносит милиция: что делать? на одной из городских площадей цыгане нахально разбили табор. Идея! Окружили -- и всех мужчин от семнадцати до шестидесяти загребли как Пятьдесят Восьмую! И -- выполнили план!».
В КАЧЕСТВЕ ПРИМЕЧАНИЯ.
Извлечения взяты из книги А.И.Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ».