Среди бела дня по станице шатаясь брела женщина, рядом, держа её за руку, семенила светленькая девочка. Женщина то и дело останавливалась, как будто в раздумьях, куда ей идти - домой или дальше по гостям?
Девочка тогда нетерпеливо тащила её в сторону дома и нараспев с кубанским геканьем говорила матери:
- Пошли домой, хватит уже тебе на сегодня, я устала гулять по гостям.
Женщина снова подхватывалась и продолжала идти к дому. Это была Серафима с младшей дочерью. Она вернулась из Новороссийска два дня назад, куда ездила навестить мужа, не предупредив его об этом. С собой она тогда взяла Катюшу.
Когда они вошли в общежитие, где проживал Евгений, то в нужной комнате его не нашли. С соседней же комнаты доносились оживлённые голоса и среди них Серафима узнала голос мужа. Они пошли на голоса и подошли к комнате с распахнутыми дверями.
За накрытым столом сидела большая компания мужчин и женщин и выпивала. Евгений сидел около пышногрудой девицы и шептал ей на ушко видимо что-то очень смешное, девица запрокидывала голову и хохотала, а потом тоже интимно подносила к его уху свои пухлые губы и, вся раскрасневшаяся, что-то с жаром ему отвечала.
Они сидели тесно прижавшись друг к другу и это ясно давало понять характер их отношений. Завидев жену, Евгений тут же вскочил с места и, якобы обрадованный, начал суетливо громко говорить:
- А мы тут День Рождения отмечаем. - и продолжал, обращаясь уже к другим, представляя им Серафиму - познакомьтесь, это моя жена.
Серафиме тут же освободили место рядом с Евгением, Катя села неподалёку. Им наперебой стали накладывали еду в тарелки, Серафиме подливали в рюмку. Она не отказывалась, пила одну рюмку за другой и осматривала друзей и подруг мужа, так сказать "сослуживцев".
- Весело Евгений проводит время, тогда как я вынуждена торчать в этой деревне одна, как соломенная вдова, непонятно замужем или нет, - думала Серафима и от обиды всё заливала и заливала за воротник.
Потом ей вдруг показались все такими хорошими и приятными людьми, даже пышногрудая девица, до этого вызвавшая в ней раздражение своим прилипанием к её мужу, тоже теперь была довольно таки обаятельной и милой. Потом ей резко стало плохо, потому что с дороги была голодна, а тут почти не закусывала, а всё пила и пила.
Сквозь туман в голове она различала только стены, почему то перевёрнутые пол и потолок - это Евгений, подхватив на руки, тащил её в свою комнату, а Катя вприпрыжку бежала за ними - ребёнку было уже не привыкать к подобной картине.
Серафима с Катей уехали назад в станицу через два дня, она приезжала с намерением серьёзно поговорить с мужем и сказать, что хочет развестись и подать на алименты. Сколько раз она уже пыталась это сделать, уж и сама сбилась со счёту. И всякий раз Евгений мог её уговорить, приласкать, приголубить.
И Серафима снова и снова прощала его и продолжала жить дальше соломенной вдовой, в надежде, что муж заработает много денег, вернётся домой и они вместе купят большой дом. И тогда уже все эти соседские замужние дамы перестанут её презирать.
А ещё лучше они уедут в Краснодар, зачем им эта деревня, в которой нормальным людям даже работу не найти? А в городе Серафима наверняка найдёт себе работу по душе и по сердцу. С этими мыслями уезжала тогда Серафима от мужа.
Мать всё твердит разводись с ним, оставляй мне девочек и поезжай в город, устроишься на работу и будешь нормально жить, если прекратишь пить. Да только что она понимает? Всю жизнь проработала на стройке и дальше своего носа не видит.
Серафима была зла на мать. За всю свою разбитую жизнь была зла. Она помнила всё только плохое, начисто забывая что хорошего было гораздо больше. Ей казалось, что мать зря уехала с Алтая в Среднюю Азию, зря развелась с отцом, которого она даже не помнит.
Наверняка тогда её жизнь сложилась бы по другому, если бы родители не уехали за длинным рублём на комсомольскую стройку. Но тогда не было бы Айлы, вредной сестрёнки, которую Серафима всё таки любила и скучала по ней. Айла всегда приходила ей на помощь и защищала перед всеми.
Серафима вспомнила детство, как они маленькими сидели за накрытым широким табуретом в виде импровизированного стола, Серафиму отец заставлял есть, а её тошнило от вида еды.
Айла выручала - съев свою порцию, она менялась тарелками с сестрой и ела её долю, потом шляпой надевала тарелку на голову и бежала к матери, приговаривая и поглаживая живот:
- Банка полная, банка полная.
В представлении сестрёнки у каждого человека в животе находилась стеклянная банка, у детей пол-литровая, у подростков литровая, потом с возрастом человека банка становилась всё больше и больше. Серафима улыбнулась своим детским воспоминаниям.
Потом она ещё припомнила, как сестра разругалась с Евгением, когда в самый первый год жизни Лины, он сломал ей руку и она пряталась от него у подруги. Айла при встрече с сестрой увидев руку в гипсе вся затряслась и сказала, что убьёт его.
Она всё высказала тогда Евгению и крупно с ним поссорилась. Они долго не разговаривали. А Серафима простила, отрабатывая карму матери, которая тоже всю жизнь была битая вторым мужем. Говорят, что девочки повторяют судьбу матерей.
Но это неправда, всегда есть способ разрубить гордиев узел и не давать никому себя в обиду. Вот Айла никогда бы не позволила себя бить, это однозначно. Все эти мысли роем кружили в голове Серафимы, в редкие минуты трезвости.
Она с нетерпением ждала в гости младшую сестрёнку, которая вот-вот должна была приехать со своей семьёй. Ради этой встречи Серафима дала себе слово продержаться и не пить, пока они будут в гостях.
Марку было два с половиной года, летом будет уже три и Айле пора выходить на работу с декрета. Они с мужем решили все вместе весной 2001 года поехать на Кубань к матери и сестре Айлы. Выписали бесплатные железнодорожные билеты, выпросили у отца денег на дорогу и тронулись на том самом поезде Ташкент - Москва.
Они ехали на своих местах в купейном вагоне, поскольку у них тогда были настоящие билеты, которые свёкр Айлы сумел достать благодаря своим связям. Условия были более менее сносные, хотя туалет был забит коробками.
Айла таки заставила проводника убрать несколько коробок, путь был неблизкий и терпеть почти трое суток с детьми она не собиралась. Когда они наконец прибыли в Волгоград и пересели уже на российский поезд до Армавира, то контраст между поездами был очень разительным.
Кругом чистота, постелены дорожки, каждый комплект кипельно-белого постельного белья был упакован в целлофан. Условия были по сравнению с узбекским поездом роскошными. В Армавире их у поезда встречала мама, которая договорилась с соседом и приехала за ними на его машине, чтобы они с детьми не мучились по автобусам.
Воодушевлённая Алька так была рада дочери, зятю и внукам, что не пожалела денег для встречи. Впереди у них был целый месяц, чтобы всласть наговориться по душам и побыть вволю вместе. Сестра Серафима с племянницами встречала их в станице.
Они обнялись с Айлой, со времени их разлуки прошло уже 7 лет. Айла раздобрела, тогда как Серафима была как девочка, худенькая и подтянутая. Айла её похвалила, что мол родив двух деток, ты всё такая же стройняшечка и очень удивилась, что сестру наоборот это угнетает.
Все мол вокруг в теле, а я кожа да кости. Айла посоветовала никого не слушать, а наоборот гордиться этим, что она как француженка стройная и молодая. Племяннице Лине было уже 12 лет, девочка была красивая и почти взрослая. Взгляд карих глаз у Лины был совсем не детский, было видно, что за эти 7 лет девочка сильно настрадалась.
Но Айла не могла завести серьёзный разговор с сестрой, чтобы не поссориться с ней. Евгений как всегда отсутствовал и Айла даже перевела дух, потому что если бы он находился в станице, то она вряд ли сумела бы смолчать и не высказать ему всё, что накипело в её душе за это время.
Они с Серафимой и детьми ходили в лес и на речку , проводили вместе каждый день. В лесу Айла пела сестре народные песни, та слушала и говорила, что у неё получается как у Зыкиной и даже лучше. Раньше сёстры часто ссорились, а сейчас им уже нечего было делить, обе повзрослели и имели своих детей.
Серафима не спускала с рук маленького Марка. Мальчик был светленький, как Катя и очень позитивный. Это был гиперактивный ребёнок. Старший Тимур был серьёзным и красивым. Он стеснялся петь, когда его просили и после долгих уговоров он всё таки пел для Серафимы и та умиляясь говорила, что он готовый артист.
Алька готовила для дорогих гостей все их любимые блюда из детства, утром рано вставала и перед работой готовила, пока дети спали. Потом уходила бегом на работу, а на плите дымилась кастрюля то с голубцами, то с борщом, то с пюре и котлетами.
В представлении Альки хорошая хозяйка хороша не красными углами, а пирогами и полным холодильником. Поэтому для неё всегда было важно первым делом накормить любого, кто приходил к ней в дом, а уж детей и внуков тем более.
Через две недели к Айле приехала подруга Рита, с которой они вместе учились в Челябинске. Она работала майором милиции. Они не виделись со студенческой поры и узнав, что Айла с семьёй едет в Россию, Рита решила тоже приехать.
Она была девушкой незамужней и бездетной и ей хотелось всё внимание Айлы акцентировать на себе. Она всякий раз необычно громко заливалась от хохота, чем вызывала удивление Лины. Девочке тоже хотелось внимания, подруга тёти заводила длинные разговоры об искусстве, о книгах, театре и кино, удивляясь всякий раз, как Айла могла выйти замуж за такого обычного парня как Руслан.
Айла смеясь отвечала, что очереди из мужчин, принадлежавших богеме и аристократии, она возле себя никогда не замечала и что семья это не только разговоры о высоком, а ежедневный труд по выстраиванию отношений и по воспитанию детей.
Рита всё зазывала их с мужем на море, но Айла не хотела тратить драгоценные дни отпуска на что-то другое, чем общение с семьёй. Альке подруга дочери не понравилась, но она как гостеприимная хозяйка не подавала виду.
Отпуск пролетел быстро и гостям нужно было возвращаться назад. Серафима провожая их, долго стояла обнявшись с сестрой и плакала, приговаривая, что это их последняя встреча. Айла опровергала и говорила, что нет, они ещё обязательно увидятся и, поцеловав всех на прощание, она с детьми, мужем и подругой сели в автобус.
Айла долго махала рукой одиноко стоящей на остановке Серафиме и у неё сильно щемило в сердце. Алька поехала с ними на автобусе до Армавира и посадила их на поезд до Волгограда.
Айла на прощание обещала матери, что скоро они переедут в Россию насовсем. И обрадованная Алька почти не плакала. Так прошёл отпуск Айлы и её семьи на Кубани у матери.