Опубликовано в Яндекс.Дзен
Мы продолжаем читать сборник «От Донца до Ворсклы», статью А.С. Ракитина (Москва) о стрельцах, казаках и пушкарях Данкова, многие из которых потом пришли по службе «на вечное житьё» на Белгородскую черту. Данковские «сказки» - донесения служилых людей в Москву в Разрядные приказы.
Пограничный в своё время город Данков был «поставлен» на верхнем Дону в 1568 году во времена Ивана Грозного, когда ещё и речи не шло о городах Белгородской черты. Данков и другие города, «поставленные» в эту эпоху, стали для неё опорой, образом и подобием. (Сегодня Данков на севере Липецкой области, на границе с Рязанской.)
Данковцы строили Елец и Воронеж, пополняли гарнизоны Старого Оскола, Козлова, Верхососенска, Карпова, Усмани, Яблонова, Царёва-Алексеева (Нового Оскола) и даже Царёва-Борисова (в Харьковской области). Они поучаствовали в строительстве всей Белгородской черты (1635 – 1658) от Тамбова на северо-востоке до Вольного на юго-западе (ныне в Сумской области). После окончания Смоленской войны (1632-1634) Москва вплотную занялась строительством и заселением своей южной оборонительной черты.
Данков "во времена оные"
Уже при Иване Грозном на пограничных территориях ставили города-крепости и заселяли их служилыми людьми, которые составляли его гарнизон, были «поселенным войском» в его уезде. До нас дошли «Сказки жителей города Данкова», писаные в 1570-е годы «в блаженные памяти при Государе, царе и великом князе Иване Восильевиче всеа Руси (Иване Грозном).
«Сторожевых месечных козаков устроено была 117 человек, а оклад им по петьдесят четвертей (земли) человеку, а денег по шти рублев. А полковых козаков была устроена по четыряста без семинатцати человек, а оклад им землею: пятидесятнику по сорок четьи, а десятникам по тридцати четьи, а редовым козакам по двадцати четвертей человеку. А денежного жалованья по пети рублев человеку».
«А стрельцов была в Донкове устроено сто человек, а денежного жалованья им по два рубля с четвертью. И после того им доно земли: пятидесятнику стрелецкому десять четей земли, а редовым стрельцом по осьми четвертей».
«Пушкарей была устроено десять человек, а затинщиков (тяжёлая пищаль) тритцать человек, а давана им денежноя жалованья по пять рублев. А после того устроены землею по четыря четверти человеку. А беломестных отоманов была устроено тритцать человек, а жалованья им давана по семи рублев. И те отоманы сведены на Воронож. А земли им окладу не была».
Таким образом, гарнизон крепости составляет: вместе 500 казаков, 100 стрельцов, 40 пушкарей и затинщиков, 30 «отоманов», всего 670 «служилых по прибору» чинов. Причём более высокого чина детей боярских, «служилых по отечеству», в Данкове нет, Поскольку земля раздаётся в пользование служилым людям по прибору, а дети боярские получают землю в поместья.
Отметим, основную боевую силу Данкова составляют казаки: они получают большие, чем остальные наделы земли, и жалование, они стоят особняком от «отоманов», они не с Дона. Они, скорее всего, выходцы из соседних Рязанских земель, старые знакомцы казанских татар, согласно трудам Л. Н. Гумилёва и некоторым московским летописям. «Во времена оные» соседние Данкову города Шацк, Ряжск, Пронск, Сапожок, Михайлов и другие, из которых, скорее всего, и сводились в него казаки и стрельцы, принадлежали весьма обширному тогда Рязанскому княжеству.
Летом 1618 года в войнах Смутного времени Данков был разорён отрядом полковника Михаила Дорошенко из запорожского войска гетмана Петра Сагайдачного, шедшего рейдом через южную и центральную Россию на Москву для усиления армии польского царевича Владислава. После этого в 1619 году Данков был перенесен на новое место, на 40 км южнее, где он находится и сегодня на севере Липецкой области.
Козлов
Он стал первым городом-крепостью на будущей Белгородской черте, построенным по решению Боярской Думы летом 1635 года, в стратегически важном районе на пути татар от Волги к рекам Хопер и Сура и далее через Польный и Лесной Воронежи на ряжские и шацкие места. Строительство нового города на реке Воронеж в южной части Ряжского уезда, в междуполье Польного и Лесного Воронежей на древнем Уряповом городище началось осенью того же 1635 года. Под руководством воевод ясельничего И.В. Биркина и М.И. Спешнева. Потом эта картина будет повторяться по всей Черте.
Козлов строят дети боярские из Ряжска, стрельцы из Переяславля-Рязанского, казаки из Михайлова, Сапожка, Ряжска и Пронска, сторожевые казаки из Ряжска, беломестные казаки из Шацка, пушкари из Пронска, Сапожка, Михайлова и Ряжска, плотники и «казённые кузнецы» из Переяславля-Рязанского, Пронска, Ряжска.
В Лебедяни, Данкове, Ельце и Воронеже приказной человек Петр Красильников выбирает для гарнизона Козлова: с Данкова – 30 полковых казаков, с Лебедяни – 50 полковых казаков, с Ельца – 50 полковых казаков, с Воронежа – 40 детей боярских, 10 атаманов беломестных и слободских, 80 стрельцов и полковых казаков. Все эти служилые должны были быть «добрые, которые сами в службе, а детей их в их место и племянников и захребетников и наймитов не мати». Каждый должен был иметь пищаль, фунт «зелья» (пороха), фунт свинца, топор и рогатину, приезжать на собственной лошади с телегой. Воеводы городов должны были обеспечить всех служилых запасами на шесть недель.
Строительство Козлова начинается только 11 октября 1635 года, и нужно было успеть закончить его до заморозков. Поэтому служилые строят город посменно, переменяясь каждые несколько недель. Из Данкова первыми были отправлены на строительство города 30 полковых казаков под командой пятидесятника Самойлы Стукалова с десятниками Иваном Шебановым и Аверкием Логиновым и 15 стрельцов под командой десятника Артема Чеботарева.
Весной следующего 1636 года на козловском участке началось возведение земляного вала, причём это был первый земляной вал для стрелецко-казацкого войска. Строительство проходило под постоянной угрозой нападения татар. Вскоре крупные отряды татарской конницы появились в Курском, Елецком, Ливенском, Мценском, Орловском, Воронежском, Сапожковском, Лебедянском, Ряжском, Темниковском, Алатырском уездах, во многих местах были ожесточённые схватки.
«В Русь мимо Козлова города» шёл отряд татар по Касимовской сакме. За рекой Лесным Воронежем его встретили сапожковские, данковские и лебедянские казаки, всего 27 человек, и отбросили обратно в степь. В бою отличились казаки Евтифей Прокофьев, Михаил Савельев, Агап Аверин, Захар Кулаков, Василий Шапиров, Абросим Латышев, Кондрат Артемов, за что получили от казны по рублю жалования.
Для ремонта городских укреплений и земляного вала в пограничный Козлов и далее привлекаются служилые из близлежащих городов: Михайлова, Лебедяни, Данкова, Сапожка, Гремячева, Пронска, Печерников и Дедилова, Ряжского уезда. Они приезжают также на своих лошадях и со своим инструментом, заступами и лопатами. Дети боярские, сторожевые и полковые казаки и стрельцы расписаны на трети примерно по 40 человек и сменяют друг друга. Случались и происшествия.
В ноябре 1645 года, не дождавшись смены, в Козловском уезде с Уряпова и Стрелкова перелазов (бродов через реку) ушли 20 стрельцов пятидесятника Ивана Миляева и 25 полковых казаков Петра Шеина, оставив государеву казну: пушки, зелье, свинец!.. Начальство в Разрядном приказе осерчало и приказало посадить задержанных в Данкове самовольщиков в тюрьму и «бить батогами нещадно, чтобы иным так воровать было неповадно».
Некоторые служилые отлынивали от службы и строительных работ в Козлове. Таких «нетчиков» также разыскивали и наказывали батогами. Один такой случай оставил след в истории. В апреле 1652 года в Козлов на службу и валовое дело направляется очередная треть сторожевых казаков. Но казак Андрей Баловнев на службу не явился и до 20 мая был у себя дома в Данкове. Для задержания Баловнева десятник Денис Уланов послал своих стрельцов, они увидели такую картину: в избе на лавке сидел сам Андрей с топором, а жена его с ножом, и с приговором: «Кому де меня взять и я того срублю». Чем всё это закончилось, история умалчивает…
В Козлове некоторым данковским служилым людям удавалось пойти на повышение по службе - «верстаться» в дети боярские. Об этой инкорпорации данковцев в состав «служилого города» Козлова говорят «сказки» козловцев от 1637 года. Отец Кузьма боярских детей Константина и Филимона Смагиных служил в Данкове сторожевым казаком, Минька Семенов сын Михин был из детей боярских Соловы, а в Данкове служил по бедности стрельцом. Отец Михалки Макарьева сына Трухина был данковским полковым казаком. Яков Обросимов сын Лычагин сам служил стрельцом, а его отец – полковым казаком. Андрос Мартынов сын Глазнев был сыном елецкого казака, но сам жил в Данкове у своего дяди – данковского сторожевого казака Парфенки Глазнева. Отец Калины Подкопаева Насон происходил из полковых казаков, но сам в службе никакой не был. Артем Калинников сын Чеботарев – один из первых стрельцов, строивших Козлов, передал в Данкове свою службу сыну Ивану, а сам верстался в дети боярские.
Исайка Микитин сын Медведев, сын данковского стрельца, пришёл из Лебедянского уезда, вотчины Чудова монастыря села Ратчино, куда бежал после разорения «старого» Данкова запорожскими казаками гетмана Сагайдачного в 1618 году. Кипреян Павлов сын Есипов был родом из Данкова, где его отец служил сторожевым казаком. После «Саадачного приходу» (гетмана Сагайдачного) он сошёл в Елецкий уезд, где жил во дворе поместного казака Плакидки Васильева.
Житель вотчины данковского помещика, воеводы Михаила Спешнева (как бы его крестьянин) Василий Григорьев сын Зуев, поверставшись в дети боярские, сообщил о себе: отец его служил в Дедилове казачью службу, но после «разорения города черкасами Сагайдачного сошёл в Данковский уезд, где жил «добровольно» у Спешнева.
Верстание служилых данковцев в дети боярские города Козлова продолжается до середины XVII века: в 1655 году данковские стрельцы Якушко и Варламко Медведевы становятся детьми боярскими с поместьями в Слободском и Турмасовом станах Козловского уезда.
Верхососенск
С началом строительства городов Белгородской черты Данков оказался в глубоком тылу, и многие данковские служилые люди определяются к переселению на новую оборонительную линию. Верхососенск, а также соседний Царёв-Алексеев (Новый Оскол) строятся в июле 1647 года под руководством князя Василия Петровича Львова. К переселению в этот город выбираются служилые люди из Данкова, Гремячева, Дедилова, Ефремова, Новосиля, Переяславля-Рязанского и Тулы: дети боярские, казаки, стрельцы и пушкари.
Из Данкова в Верхососенск направляются («сводятся на вечное житьё») 36 полковых казаков, Наумки Набатникова сотоварищи, 26 стрельцов Кондрашки Зезюкина и 8 пушкарей Федотки Подшивалова, всего 60 служилых с семьями. На постройку собственных дворов данковские казаки получают 360 рублей жалования, по 10 рублей на казака, стрельцы и пушкари – 272 рубля, по 8 рублей на человека.
Переселение в далёкие степи, на новую опасную границу, было делом нелёгким и вызывало недовольство. Из 395 служилых, переведённых по службе в Верхососенск, через год осталось только 54. Осенью 1647 года воевода Василий Львов пишет в своей челобитной в Приказ, что данковские казаки Наумки Набатникова и пушкари Федотки Подшивалова, взяв жалование на постройку дворов, 5 октября сбежали со службы и вернулись обратно в Данков. Беглецов задержали и вернули обратно в Верхососенск.
Карпов
Карпово сторожевье казаки Рыльска и Путивля использовали для своих сторож по крайней мере с 1571 года. В 40-х годах XVII века туда посылаются дети боярские (видимо, из Бел Города – авт.) для «досмотра мест», подходящих для возведения укреплений, они сообщают: «Городища нет, только один перекоп по ровному месту». В 1644 году на пересечении Муравского шляха и старой посольской дороги от Путивля к Северскому Донцу строится стоялый острожок. А в 1646 году строится уже город Карпов с земляным валом, перегородившим Муравский шлях.
Гарнизон Карпова комплектуется из казаков, стрельцов, драгун, пушкарей и воротников Мценска, Печерников (рязанский пригород), Ряжска, Данкова, Сапожка, Михайлова, Курска, Орла, Ельца, Лебедяни, Ливен, Севска и Комарицкой волости. Из Данкова на «вечное житьё» в Карпов «сводятся» 14 полковых казаков Ивашки Лома и 10 стрельцов Сергея Пелепелкина.
Наши выводы
«Сказки города Данкова» сообщают нам важные подробности, на наш взгляд, о жизни «служилых людей», которых как-то не хватает в трудах других наших историков. Бросается в глаза их универсальность: они служат то казаками, то стрельцами, то верстаются в дети боярские.
Несмотря на разное служебное положение, и служба и жизнь у всех примерно одинаковая: на земле, дворами, своим трудом, хотя и с разным достатком, конечно. Вид службы определяется обстоятельствами и, видимо, личными качествами служилых. Ни о каком «крепостном праве», в нашем понимании, в XVII веке здесь и речи быть не может, в этом веке все «служилые люди» лично свободные.
Казаки пользуются служебным преимуществом по сравнению со стрельцами и пушкарями, им выделяются большие земельные наделы и денежные суммы на постройку дворов. Видимо, это следствие конной службы: конница во все времена была в привилегированном положении.
Мы видим в «сказках» города Данкова классический вид казачьего «поселенного войска», какой мы встречаем и у других более известных казачьих войск, вроде Войска Донского. Данковское войско более старинное и отличается «стрельцами», но при внимательном рассмотрении они оказываются пешими казаками с пищалями, а «дети боярские» оказываются те ми же казаками, но с более высоким «поместным» положением, как бы казацкой старшиной. Казаки в Козлове становятся «детьми боярскими», а обедневшие «дети боярские» служат порой стрельцами…
Это «поселенное» казацко-стрелецкое войско переселяется постепенно всё дальше на юг, на Белгородскую черту, воспроизводя себя на новых местах. За широко используемым понятием «сведенцы», которые заселяют в XVII веке Белгородскую землю, стоят всё те же служилые люди: дети боярские, казаки, стрельцы, пушкари с их семьями.
Мы не видим никаких беглых крестьян в южных уездах, о которых говорят некоторые историки, наоборот, из них сбегают порой даже служилые, вооружённые люди! Вот они-то могут сбегать и на Дон: они знают дорогу, у них есть для этого возможности, они вооружены! А граница практически открыта. То есть массовое бегство крестьян из допетровской Руси на Дон – это, скорее всего, миф наших историков, за беглых крестьян они выдают служилых казаков и стрельцов.
Во второй половине XVII века после постройки Белгородской черты создаётся Белгородский разряд с центром в Бел Городе, огромная военно-административная единица, простирающаяся от Воронежа до Севска, от Бел Города до Орла. Фактически, Белгородский разряд с его Большим Полком является казацко-стрелецким поселенным войском, и это «старое войско» становится неиссякаемым резервом для гвардейской конницы и солдат «нового строя» Петра I.
В XVIII Белгородская губерния веке наследовала Белгородскому разряду, но её служилое казацкое население, хоть и записанное в «однодворцы», симпатизировало и уходило толпами к поднявшему бунт Пугачёву, а Пугачёв рвался на Белогорье, об этом он давал показания на следствии, ведь здесь он мог легко собрать новое казацкое войско.
На наш взгляд, поэтому Екатерина Великая, почти стразу после подавления восстания Пугачёва (1773-1775), в 1779 году разделяет и вообще упраздняет неблагонадёжную «старую служилую» Белгородскую губернию, а Бел Город превращает в уездный город новообразованной Курской губернии. За сотрудничество с Пугачёвым тогда же расформировываются Уральское и Поволжское казачьи войска, и лишается автономии и части земель Донское казачье войско.
Виктор Каменев, участник Пушкинского клуба, г. Белгород
Выражаю глубокую признательность председателю Пушкинского клуба при Пушкинской библиотеке-музее г. Белгорода Б.В. Евдокимову за большую помощь в работе.
Используемая литература
1 «Роль служилых людей города Данкова в строительстве и в заселении Белгородской черты», А.С. Ракитин, РГАДА, г. Москва, сб. №1 «От Донца до Ворсклы», 2016, г. Белгород.
2 «Разряды ратных людей на юге Русского государства накануне создания Белгородской черты в первой трети XVII века», О. А. Курбатов, РГАДА, г. Москва, сборник №1 «О Донца до Ворсклы», Белгород, 2016, Константа.
3 «Белгородская черта», В.П. Загоровский, издательство Воронежского университета, Воронеж, 1969.
4. «От Руси к России», Л.Н. Гумилёв, Москва, АСТ, 2015.
29.04.2020