(Не)возвращение
Прохладный мелкий дождик накрапывал как-то очень спокойно, словно подтверждая общую теорию правильности выбора. Дворники старательно смахивали со стекол автомобиля редкие капли. Машина съехала с главной дороги и двигалась вдоль череды примитивных одноэтажных строений, в которых прежде размещались портовые склады, а теперь небольшие торговые фирмы, в одной из которых я и заказала столь долго и усердно выбираемый мной экземпляр читалки.
За последние месяцы жизнь неожиданно и резко изменилась. Существующие реалии внесли свои коррективы. Библиотечные книги брать стало не безопасно, и ходить в библиотеку тоже. Если мир и дальше будет развиваться по той же спирали нарастания корона-кризиса, то роль библиотек отпадет, ну, или, в лучшем случае, изменится. Они будут служить не более, чем нуждам отдельных категорий граждан, для пользования бесплатным интернетом, например, чтобы звонить по скайпу, и говорить со своими близкими, или для решения иных социальных проблем, но никак не общения с книгами, в том, ранее существовавшем понимании, которое засело глубоко внутри неистребимой потребностью читать.
Мне же непременно нужно держать в руках книгу, и обязательно на русском языке, что-нибудь очень, по сути, глубокое, увлекательное, уводящее в иной мир, способное приближать к возможностям личного творчества, соединяя невидимым мостиком с осмыслением, и внутренним миром.
Первый день упорного исследования просторов интернета выявил два возможных варианта, из несметного множества имеющихся в продаже. При этом самый «навороченный», выражаясь языком современных читателей, и самый дорогой из них зацепил сразу же, после просмотра видеороликов, на которых технически образованные молодые люди, поворачивая в руках сравниваемые экземпляры, описывали их достоинства и недостатки.
И даже был заказан в одной интернет-фирме. Но в наличии не оказался, предлагалось ждать ближайшую поставку не ранее, чем через две недели.
Может кто-то и ждал бы, - только не я. Тут уместно вспомнить извечную истину, неоднократно подтвержденную жизнью - все к лучшему! Вот именно! Ибо, Всевышний всегда посылает подсказки, которые просто нужно уметь читать. Раз с первого раза не получилось, причем после неоднократных поисков, то надо отставить идею, и обратить внимание на что-то иное. Так что, проснувшись следующим утром, внезапно для себя обнаружила, что без сомнений хочу купить другую, ту, что подешевле, попроще, которая есть в наличии.
Позвонила и заказала последний экземпляр, в неудобно расположенном магазине, куда мы теперь и ехали под благословением дождя.
Выбор был сделан тактически правильно: покупателей там было не много.
На каждом столе у кассы красовался игривый плакатик с груше-подобным стариком, широк растопырившим руки, призывающим соблюдать дистанцию. Однако, для соблюдения этой дистанции никаких технических возможностей не было.
Я стояла лицом к моложавому, круглолицему, с мохнатой бородой продавцу, а за моей спиной оставался узкий, не более метра проход. Пока продавец настойчиво выискивал есть ли у этой читалки Вай-Фай, вглядываясь в разделяющий нас огромного размера компьютерный экран, хотя и без него знала, что есть, но зачем-то спросила, - я заметно нервничала. Двое покупателей двинулись к выходу, и должны были вот-вот пройти в непосредственной близости от меня. Продавец невозмутимо пялился в компьютерный экран. Ситуация накалялась. И, когда те двое подошли совсем близко, я метнулась к незагороженному проему между товарными стойками.
- Нет! Нет! - закричал бородач, и замахал на меня руками. Лицо его покрылось бардовыми пятнами.
Присутствующие разом повернулись в нашу сторону. Им уже представлялось, что я, выхватив из кармана своей революционно-красной болоньевой куртки револьвер, другой рукой открывала кассу. Но ничего такого не происходило. Напротив. Я бормотала что-то о дистанции, тыча в плакатик со стариканом, а продавец, резко изменив тон, принялся извинялся, уверяя меня, что это он виноват, не так понял, и продолжал до неприличия долго унизительно клянчить у меня прощения. Пара покупателей с нескрываемым изумлением прошмыгнула за спиной, как можно спокойнее выразив мне благодарность. Продавец вдруг волшебным образом исчез, и появился с разноцветной, почти невесомой коробочкой, которая тут же приятно легла мне в руку вместе с чеком оплаты.
- Год гарантии!
- Вай-Фай?
- Есть!
- Спасибо!
Ну наконец-то! Теперь предстояло увлекательное знакомство с читалкой- развлекалкой. Для начала переключилась на поиски того, что именно закачаю в нее, а главное, - как! Она поддерживала многие невероятные языки и, кажется, даже диалекты, но, увы, не понимала русский. Это существенно осложняло наши отношения, и продвижение к намеченной цели. Еще день ушел на неудачные попытки запустить обещанные возможности. Не получалось! То оставляла, то возвращалась, тыкала кнопки, скачивала файлы, подсоединяла провод… На следующий день все как-то само легло на рельсы, засветилось, заработало, и понеслось… Зашелестело таинственными электронными страницами, и первые несколько крон, списанные с моей карточки за купленную электронную версию книги, открыли доступ к удаче. Словно открылась маленькая форточка в безбрежный Космос.
И неожиданным открытием (во всех смыслах) стала книга Александра Кабакова «Группа крови». Совсем не «…на рукаве ...», как может показаться многим знатокам творчества Цоя. Хотя песня сразу же завязла в сознании, и мучительно долго потом не отпускала. Это повествование о группе писателей, сочиняющих «кровавые истории», чтобы сеять страх. Охваченные страхом люди быстро становятся послушными, ими легко управлять, они приобретают то, что может избавить их от страха, то есть то, что нужно заказчику. Речь в книге (вот именно!) о пандемии! О вирусе! Не странно ли, такое совпадение. Но вирус не инфекционного заболевания, вирус страха, который нужно подчинить, самому став этим вирусом. То есть сочинять «кровавые истории», что и делает герой. Но страх в его лице такой нестрашный, никакой, а впрочем… Все не так просто в рассказах Кабакова.
Закончив чтение, еще долго пребывала в недоуменном состоянии: как же так? И чем глубже погружалась в размышление о прочитанном, тем больше открывала для себя перспективы понимания, и желание следовать дальше, привязываясь ко времени и происходящему вокруг. Завораживает, захватывает, берет за руку и ведет за собой. Потому-то и принялась искать для скачивания другую его книгу, написанную много раньше, сразу сделавшую автора знаменитым - «Невозвращенец». Поиск дался мне с большим трудом. Пришлось затратить много сил и времени. К какому бы поисковому ресурсу ни обращалась, следовало сообщение, что книги в наличии нет. Наконец нашла информацию, что книга недоступна из-за претензий правообладателей. Кто они, эти правообладатели? Наследники умершего автора? И что же теперь делать?
Пыталась читать что-то иное, откладывала, понимая, что ничего другого сейчас читать не смогу, мне обязательно надо найти эту книгу! И продолжала упорно перелистывать сайты: нет, нет, не читаемый формат, перебиваемый какими-то символами, и, наконец…! Вот она, весь тот выдуманный, созданный воображением автора, или подсказанный ему мир «будущего» 1993 года в Москве, замешанный на хаосе групповых перемещений неких человеконенавистнических партий, вырывающих друг у друга заложников – безвольных, голодных, страдающих людей, выводимых толпами для расстрела во имя какой-то идеи Выравнивания, и прочей революционной ереси. И беззащитный, мечущийся во всем этом человек, ищущий возможности для выживания.
Сознание мигом вернуло меня к дневникам Бунина, его «Окаянным дням». Там тоже подобный ужас, но с той лишь разницей, что все описанное он видел и пережил лично в любимой его России, охваченной паникой и разбоем, во дни революции, а потом и гражданской войны. Родины, которую он вынуждено покинул, - окровавленной, разоренной, истребляемой новыми кастами «революционных бандитов», принявшими на себя роль судей и палачей, властелинов и хозяев человеческих жизней. Бунин оставил там свое сердце, и писал об этом с невероятной болью, вызывающей искреннее сопереживание, но и ненависть к большевикам, порой. Словно со стороны, но подробно вглядываясь в события, описывал факты. Не удивительно, что впоследствии долго не издавались в советской стране «Окаянные дни».
И точно так же вызывает отчаянье, и внутреннее сопротивление придуманное «будущее», изображенное Кабаковым, - совсем недавнее прошлое, 1993 год! В том-то и загадка, философия даже. Мы ведь это «будущее» прожили все вместе, но каждый по-своему. И учтивые сотрудники госбезопасности, приходящие прямо на работу, запросто ведущие никчемные, вроде, беседы, умело подцепляя жертву на крючок вербовки, и разруха, и талоны, и голод… Я читаю мою жизнь? Мою историю? Или дневники Бунина?
И соблазн, и предательство, и желание убежать из этого ада, упасть хоть в какую-то странную нишу, где раньше стояла каменная ваза с цветами, а теперь есть проем для человека, но там уже не страшно, там они не достанут… А где это там? Невозвращенец откуда? Из своей памяти? Или из закольцованности сюжетов?
Ошарашенная, оглушенная, очарованная, - что же я так долго искала, и вот, наконец, нашла...?