Тёплым мартовским днём солнышко отогрело кошкописца Мурлюнделя Хвостинчи от зимнего холода, и тот, мурлыча от удовольствия, собрался приступить к исполнению перспективного заказа – написанию портрета герцогини Выдры Прекрасной. Но внезапно прилетевшая сорока принесла на хвосте пренеприятнейшее известие: точно такую же работу поручили придворному свинописцу Шпигу Пятачковскому. Задание поступило лично от герцога Нах-наха, чьи приказы в Союзе Хрюнляндии и Выдроречья исполнялись в точности и без обсуждений. Перспектива потери удачного заказа не радовала Мурлюнделя. Творческая карьера оказалась под вопросом, и он задумался, как исправить сложившуюся ситуацию. Мурлюндель собрался навестить конкурента и обсудить возникшую проблему. «Я должен поговорить с коллегой, мы творческие личности и придём к компромиссу», – решил он.
– Хрювет, чем обязан? – удивился Пятачковский неожиданному визиту пушистого собрата по ремеслу.
– Дошли слухи, что вам поручили написать портрет герцогини.
– Это не слухи, – довольно прохрюкал придворный свинописец, – Его Свинячество ценит мой талант и не оставляет без работы.
– Прошу, коллега, откажитесь от этого заказа.
– Не понимаю, дружище, почему я должен отклонить личную просьбу герцога?
Мурлюндель уселся рядом с соперником, изящно обвил лапы хвостом и, мурлыча, начал излагать свои доводы:
– Уважаемый, вы не станете отрицать – вам постоянно достаются лучшие заказы и поручаются работы над портретами практически всей придворной знати.
– Не стану, – довольно хрюкнул Пятачковский.
– Следовательно, ввиду благосклонности Его Свинячества лично к вам в случае отказа без работы вы не останетесь. Прошу уступите право написания портрета Выдры Прекрасной: мы с герцогиней обладаем гладкой шерстью, и я лучше знаю, как отобразить блеск каждого волоска и передать фактуру её драгоценной шубки. Согласитесь, я смогу написать портрет Её Выдрячества более правдоподобно.
Пятачковский задумался – дело принимало скверный оборот: с одной стороны, он и в самом деле не знал, как прописать блестящую шёрстку Выдры Прекрасной. С другой стороны, откажись свинописец от заказа, он потеряет в глазах правителя наработанный годами авторитет. Пятачковский решил идти до конца.
– Нет, уважаемый, так дело не пойдёт – слишком долго я добивался своего положения. Я сегодня же сообщу Его Свинячеству о вашем давлении на меня.
Такого ответа Мурлюндель не ожидал. Он означал крах надежд на достойное будущее.
– Не бывать этому! – взвыл Мурлюндель диким мявом. – Во славу кошачества! – он запрыгнул на спину конкурента и вонзил когти в толстую шкуру пятачковатого свинописца!
Стены хлева-мастерской сотряс душераздирающий визг! Стараясь скинуть с себя озверевшего конкурента, Пятачковский заметался из стороны в сторону. Вступившие в схватку оказались в мастерской художника, где начался полный бедлам. Расставленные по углам мольберты, эскизы начатых работ, банки с красками валились на пол! В кутерьме схватки часть подставок с картинами падали и били по Мурлюнделю, но тот, крепко вцепившись когтями в спину Пятачковского, стоял на смерть. Он причинял своему недругу сильнейшую боль. Через десять минут усилия свинописца всё-таки принесли плоды – Мурлюндель оказался на полу. Спасаясь от ярости коллеги, он одним прыжком запрыгнул на близстоящий шкаф и глянул вниз. Помещение перестало походить на мастерскую. Теперь оно напоминало поле смертельной битвы, посреди которого стоял конкурент и кидал в сторону противника гневные взгляды.
– Только спустись, и я… – негодующе прохрюкал придворный свинописец.
Довольный результатом своей атаки Мурлюндель промурлыкал:
– Не стоит, коллега. Я могу сидеть на шкафу сколько угодно, и когда вы устанете, спокойно удеру. Лучше взгляните, к чему привело ваше тщеславие, и во что превратилась студия.
Пятачковский осмотрелся и ужаснулся – мастерская оказалась практически разгромленной. О том, чтобы в таком бардаке писать портрет герцогини Выдры Прекрасной не могло быть и речи.
– Мне конец, но и тебе тоже! Суд меня оправдает – я действовал в состоянии аффекта, – раздражённо хрюкнул Пятачковский.
Перспектива сидеть на шкафу невесть сколько Мурлюнделя тоже не радовала. Глядя на обескураженного собрата по живописи, он предложил:
– Дальнейшим противостоянием, коллега, делу не поможешь. Как насчёт перемирия? – Пятачковский удивлённо посмотрел на Мурлюнделя, и тот продолжил: – Вы отказываетесь от заказа герцога, а я обязуюсь впредь не писать свинские образы и после завершения работы над портретом Выдры Прекрасной помогу восстановить вашу студию.
На этот раз Пятачковский решил не отвергать предложение Мурлюнделя и согласился – иного выхода не было.
После того, как Мурлюндель закончил труд над портретом Её Выдрячества, ценители живописи Союза Хрюнляндии и Выдроречья поразились мастерству и необычайно тонкой проработки мельчайших деталей шёрстки Выдры Прекрасной. Старания оценили по достоинству – кошкописец получил из лапок герцогини заслуженную награду: неограниченный доступ к рыбным запасам Её Выдрячества и сотню золотых рыбок, отчеканенных на монетном дворе герцога. Мастерская придворного свинописца была восстановлена, и между бывшими конкурентами воцарились дружба и согласие. Теперь именитых творцов-зверописцев можно частенько встретить гуляющими вместе, мурлычущих и хрюкающих: «Худой мир лучше доброй ссоры».
27.04.2020
© Сорyright
Продолжение на: http://proza.ru/2023/01/09/997