Рассказ
Мы собирали металлолом. Принеся очередную порцию, и свалив её в кучу у школы, зашли к вожатой. Она сообщила, что девочки нашли где-то на Динамо много лома и им нужно помочь перетащить его к школе. Сами девочки пошли вниз по центральной улице. Школа стояла между двумя посёлками Заречье и Динамо. Я был зареченский, а мои одноклассники из Динамо. Выйдя из школы, ребята увидели, подъезжающий к остановке автобус, двигающийся в направлении Динамо.
- Бежим, - сказал Вовка Пензин, и первый бросился к остановке. Я побежал с ребятами. Но когда они стали залазить в автобус, застыл в нерешительности:
- У меня нет денег на билет.
- Влезай, у меня есть, я заплачу, - успокоил Вовка.
Я вошёл в автобус, и он тронулся. Дверь закрылась.
Платить нужно было шофёру, передавая через пассажиров деньги и получая взамен билет. Но ребята даже и не пытались передавать деньги. Никто.
- Ты же обещал, - обратился я к Вовке. Он рассмеялся:
- У меня тоже нет денег.
- Так зачем влез в автобус и меня затащил, - перепугался я.
- Мы часто ездим в школу, и домой, и никогда не платим деньги.
- Но, как же водитель? Он же проверяет билеты на выходе из автобуса, - не понимал я.
- Так он же за рулём, а дверь открыта. Выпрыгивай и иди себе. Не будет же он, гонятся за тобой по посёлку, да и не догонит, если что.
У меня перехватило дыхание от предчувствия беды. Я жил недалеко от школы. И всегда ходил пешком. На автобусе ездил редко, чаще с родителями в город. А если была всё-таки нужда побывать в городе без них, то тоже ходил пешком туда и обратно. У меня и в мыслях никогда не было, влезть в автобус без денег.
Через две остановки мы увидели стайку наших девочек, спускающуюся вниз по ходу автобуса.
Автобус остановился. Водитель открыл переднюю дверь, и начал выпускать пассажиров. Каждый, выходя, предъявлял ему билет. Когда дошла очередь до нас, мои друзья, как вода из бочки мгновенно выскользнули из автобуса. Мне даже показалось, что водитель не обратил на них внимания. Мне было стыдно и поэтому, сравнявшись с водителем, я честно ему признался:
- У меня нет билета.
- Тогда зачем влез?
Я неопределённо пожал плечами. Водитель молчал, дверь была открытой. Подумав, что мне разрешено, стал выходить. Но не успел, дверь закрылась, зажав руку. Водитель заметил и открыл. Я снова начал выходить, и всё повторилось. Ладонь вновь оказалась между створками дверей. На этот раз он это проигнорировал, повёл автобус дальше по маршруту, выпуская пассажиров через задние двери. Вначале я чувствовал неприятные ощущения, затем они прекратились. Мы доехали до конечной остановки Динамо, у завода.
На остановке скопилось много людей, возвращающихся, после работы, домой. Водитель выпустил через заднюю дверь приехавших пассажиров и стал запускать новых. Образовалась очередь. Какая-то женщина обратила внимание на торчащую в передней двери непонятную вещь. Она даже потрогала её рукой, и тут через стёкла дверей встретилась со мной взглядом. Она поняла, что это мои пальцы. К этому времени они почернели и скорее напоминали перчатку, чем руку. Встревожившись, она сообщила об этом другим женщинам. Очередь зашумела. Две женщины оббежали вокруг автобуса к двери водителя и потребовали, чтобы он немедленно открыл переднюю дверь, отпустил меня. Но он отказался. Шум нарастал, набившиеся в автобус пассажиры узнали, что случилось, пробились к водителю внутри автобуса.
- Фашист, - кричали ему, - отпусти ребёнка, он может остаться без руки.
- А он не фашист? Из-за таких, как он, мы без зарплаты сидим, - пытался защищаться водитель.
Поняв, что ему не дадут ехать, он открыл дверь. Я вышел и посмотрел на свою ладонь, мне стало дурно, только от вида моих безжизненных пальцев, хотя боли не было. Точнее свои пальцы я совсем не чувствовал, даже когда трогал их другой рукой. Меня окружили женщины, повели к заводу, провели через проходную, и вскоре я оказался в медпункте. Врач осмотрела руку.
- Его немедленно нужно везти в больницу, - сказала она женщинам, сопровождавшим меня.
- Желательно, чтобы кто-то из свидетелей происшествия поехал с ним, чтобы рассказать врачу подробности, о полученной ребёнком травме.
Желающие нашлись. Приехала скорая помощь и увезла нас в больницу. Там мою руку обследовал врач травматолог. Выслушал свидетельниц и по телефону вызвал милицию. Затем позвонил на автозавод, и попросил сообщить моим родителям о том, что я в больнице, чтобы они пришли за мной. Руку мою спасли, хотя она ещё долго болела. Даже когда мне разрешили ходить в школу, я не мог ею писать. Просто сидел на уроках и слушал учителя. Был суд над водителем автобуса, мои интересы на нём представлял отец. Водителя навсегда лишили права водить общественный транспорт, перевели в автопарке в слесаря. И конечно не миновал меня серьёзный разговор с отцом. Я пообещал ему никогда не садиться в общественный транспорт без денег, и всегда брать билет. Данное ему обещание я выполняю до сих пор.
Миасс