В рассказ "вплетена" песня группы Бумбокс «Та, что»
(слова из каждой строчки использованы в абзацах)
Та, что была со мной, где ты теперь?
На другой полосе? Если можно, вместе все…
Та, кого вел домой, недавно вроде бы…
На работе я, на охоте ты…
Спорю с самим собой – чудак! Ну, давай дружить,
Как-то надо же жить – хлеб жевать, воду пить,
Болеть, глотать драже, комментить твой ЖЖ,
Настроение держать на восьмом этаже.
Знать бы хотя бы где ты, с кем ты,
Тепло ли там, я на твоей планете…
Слать бы тебе конверты, как Кай Герде,
Кубики изо льда прямиком в никуда…
Знать бы хотя бы с кем ты, да как ты…
Честно кормлю кота, поливаю кактус…
В гости к тебе идти по парапету
И не верить бреду, что тебя нету…
Хочешь знать, как живу, отпусти тетиву.
Наберу и сотру, напишу и порву…
Все на так себе, лучше неплохо, плыву на плаву,
Нет, назад не прошусь, зазвонит – не проснусь…
С кем встречаешь весну? Кто приходит во сне?
Извини, но я нет, не вернуть этих лет…
Вот опять этот бред, все спокойно, привет.
Я выехал рано, часов в шесть, на 9 день после Пасхи. По пути нарочно включил радио, поймал волну с веселой музыкой, чтобы отвлечься от негативных мыслей. Никогда бы не подумал, что кладбище так и не ставшего родным города будет мной все-таки посещаемым. На могиле уже были ее родители, мать вытирала оградку, а отец жевал пирожок. «Как дела?» – спросил я у него, пожав руку. «Т а…» – махнул он рукой с пирожком, не продолжая. Больше я ничего не узнавал. Ее родители были настолько молчаливы, ч т о даже не сказали мне причину ее внезапной смерти. Я и не хотел знать, б ы л а ли это внезапная остановка сердца или произошел несчастный случай, не присутствовал на дне похорон, чтобы не дай Бог услышать разговоры об истинном лице трагедии. Для ее родителей я оставался далеким приятелем, которые не подозревали, что мы друг другу приходимся очень редко встречающимся в природе людьми – любимыми по-настоящему. «Пойдем дальше», – ее мать оторвала руку от памятника, взглянув глазами полными слез на фотографию улыбчивой Марины. «Да, ко многим надо еще успеть, с о всеми помолчать», – согласился отец. Они не попрощались и ушли. Я не обиделся, горе их не затерлось – с того ужасного дня прошло чуть более месяца. До которого я жил Мариной, а она – м н о й. Я уставился на плиту, перевел взгляд на цветы. Ее нелюбимые гвоздики. Впрочем, не было цветов в этом мире, которые бы ей нравились. Все потому, что Марина переживала за их неестественную, срезанную смерть. «Вы не знаете, г д е здесь часовня?» – ко мне обратилась проходящая мимо женщина. Я помотал головой. Она вздохнула и пошла дальше, я посмотрел на часы, оглянулся по сторонам, вроде никто больше не идет. Подошел к памятнику, уткнулся в него лбом и обратился к Марине: «Т ы моя девочка». Чувствовал, что не выдержу, т е п е р ь пора. Я заплакал.
«Задержался?» – встретила меня приветливой улыбкой секретарша Юлия. Я кивнул головой скорее в знак приветствия, поспешив в свой кабинет. «Все уже н а совещании», – крикнула она мне. Я решил не пойти, уткнулся в бумаги с пометкой «срочно» и даже не просил кофе. Перед глазами стояла рамка, где отчетливо улыбалась Марина. «Правильно, что пропустил. Слушать про «динамичные показатели, которые постоянно меняются», как говорит наш шеф, надоело», – в кабинет зашел коллега и сел за свой стол. Он внимательно пригляделся и спросил: «Что с тобой? Ты какой-то д р у г о й сегодня». «Все отлично», – уверил я. Вечером торопился так, что проехал не по своей п о л о с е, за что был оштрафован в виде взятки в договорном размере. Бегом забежал в квартиру по ступенькам, не дожидаясь лифта. На пороге выдохнул. Слушал, как учащенно бьется сердце. В голове проносились мысли «е с л и бы она была рядом, то…» И ассоциации в продолжение – факторы непременного счастья. Что-то надо было делать, но ни плакать же при себе, как ранним утром. Это слабость, а она ведет к нервному срыву. Я должен держать себя в руках. Зазвонил сотовый, друг предложил встретиться позже. Я бесконтрольно поднял голос: «М о ж н о меня оставить в покое?» «Хорошо, хорошо», – согласился товарищ. Он отключился, а я бессознательно полез в меню телефона, в папку с фотографиями. Марина в зеленом свитере и джинсах с поднятыми вверх руками, кружится. В день, когда мы были в м е с т е. Усилием воли не стер. Это единственная оставшаяся в памяти телефона фотография, остальные в с е я удалил, придя к этому логическим путем. Нет человека – не зачем напоминать о нем. Трудно осознать, что фото не восстановишь, не сделаешь заново.
Я сам перезвонил другу, извинился за срыв. Мы встретились в центре с множеством магазинов и столиками в «коридоре», которые окружают небольшие квартирки-кафе. Одним словом, коммерческая коммуналка. Вроде и сели подальше, но вокруг нас громко шумела толпа, бегали дети, один из представителей которых держал на вооружении игрушечный автомат и кричал: «Т а -та-та. Пристрелю». Я злился, но иного места друг предложить не мог – с ним увязалась девушка, которая пообещала дать ему пообщаться в обмен на энную сумму. Так что пока мы пытались общаться, она занималась расточительством в магазинах. «Что случилось? Ты к о г о бросил или тебя?» – друг заметил мое дерганое состояние. А ведь я долго скрывал его. Но утром все пошло наперекосяк. Я отвертелся словом «работа». Возвращаясь, в е л машину предельно осторожно. Варианты на тему, как умерла Марина, сколько раз прокрученные мной, заставили быть меня аккуратным во многих делах. Думал, вдруг она попала под машину. Я постараюсь не быть подобной причиной. Д о м о й не хотелось. Но надо было ложиться в постель, желать себе «спокойной ночи», просить прощения у Бога, не вдаваясь в подробности, за что. По пути заехал к Наде, рассчитывая не застать ее. «Она н е д а в н о ушла», – подтвердила ее мама. Спокойно приехал к себе в гости. В р о д е пытался строить отношения, упрекнуть меня не в чем. Я не замкнут на Марине. Но в голове снова возникает «если б ы она была рядом, то…» Дальше лишь неосуществимые мечты.
Утром проснулся разбитым, но сказал вслух «спасибо» за то, что сегодня получил право открыть глаза. Конечно, после потери любимого человека стал ценить жизнь. За чашкой кофе меня застал телефонный звонок. Я посмотрел на дисплей и ответил: «Привет, Н а…» Но девушка перебила меня: «Доброе утро! Вчера вернулась домой с прогулки, а мама сообщила мне, что ты заходил. Давай теперь договоримся о встрече, чтобы наверняка увидеться?» Я вздохнул про себя, приказал настроиться и ответил: «День мой будет, как обычно посвящен р а б о т е, а вечером, часов в семь я за тобой заеду». Ее «отлично!» было слышно всем предметам моей кухни. Собирался, путался в мыслях, некрасиво завязал галстук, нервными движениями разглаживал на руке смятую рубашку. Что я делаю, н а что подписываюсь? Прости меня, Марина. Я не должен встречаться с кем-то еще, пока ты не со мной, а значит никогда. Я обязан посвятить себя чисто мужским занятиям – о х о т е, войне или лежанию перед телевизором с выпивкой. Я знаю, т ы хочешь, чтобы мне было как можно лучше. Но без тебя это невозможно, а если произойдет чудо, и я кого-то полюблю также сильно, как и тебя, то это чувство станет невыносимой ношей для души. Опаздываю…
«Привет!» – первой здоровалась Юлия. В новой блузке, точно, с таким разрезом у нее еще не было. Я не стал задерживать взгляд на уровне ниже плеч, не потому, что неприлично, а себе не позволил. Коллега встретил раздраженно: «Пока ты задерживаешься, я с п о р ю по вопросам твоего участка». «Хорошо», – я сел за стол, включил компьютер. Коллега вспылил: «Ты не хочешь знать, с кем?» «С Роговым, думаю. Он звонил мне, когда я ехал. Я сказал ему позвонить тебе, поскольку его интересовали сроки, а это твои обязанности, кажется», – спокойно сообщил я. «Ты что себя с а м и м умным возомнил! Знаешь ведь, я по дате еще не определился, мог бы прикрыть», – вспылил коллега. Я повел плечом, зашел в Интернет, проверил почту, узнал новости и погоду, потом приступил к корректировке договора. Коллега удрученно сидел на стуле и ничего не делал, потом сказал: «Меня девушка бросила. Она ничего с о б о й не представляет, а мне отчего-то грустно». Я вздохнул: «Меня тоже оставили недавно одного насовсем». Коллега обнадежил: «Ч у д а к ты, человек. Новых встретим, а эти пусть идут на все четыре стороны. Ладно, давай трудиться». Если бы он только знал правду, то так бы не сказал. Но я никому не говорил о Марине, так мы с ней договорились. Как оказалось, это трудно переживать в единственном числе. Н у, не коллеге же душу изливать! Я попытался сосредоточиться на условиях договора. Д а в а й, включай нужные участки мозга, думай о пунктах, что перед глазами, а не о Марине и не о ней же. В аську постучалась девушка с сайта знакомств и предложила «будем д р у ж и т ь?» Я ответил отрицательно и отключил доступ в Интернет. Коллега, в отличие от меня, уже активно с кем-то переписывался.
Я, как и обещал, приехал. Надя встретила меня активно и радостно. Я чувствовал себя неловко, потому что плохо знал девушку, и не было малейшего желания узнавать ее больше. С Надей меня познакомил приятель дней –надцать назад, я проводил ее до дома, мы обменялись телефонами. «Холодно к а к-т о», – сказала Надя, выйдя на улицу, и для убедительности обняла себя за плечи. «Я не собирался гулять с тобой в парке. Поедем в кафе», – я понял намек. Она удовлетворенно кивнула головой. Мы сидели за столиком, общались, Надя положила свою руку на мои пальцы. «Не н а д о», – я испугался и убрал руки под стол. «Ты такой милый», – растянула она губы в фальшивой улыбке. Я ж е специально связался с ней, зная, что она проявит инициативу, возможно, мы будем встречаться. Это продлится недолго, но мысли о Марине немного сотрутся. Следующая барышня займет еще немного ее пространства. Именно так я смогу продолжать ж и т ь. Иначе… Нет, не думать. Я сам подсел ближе, начал шутить, делать комплименты. После съеденного салата Надя заказала мороженое, а я х л е б с маслом и красной икрой, потому как блинов с идентичным содержанием не было. Мы съели и это, я должен был пригласить девушку продолжить свидание у себя дома, но молчал. От нечего делать Надя принялась ж е в а т ь жвачку и листать бесплатный журнал, взятый на входе. «Ты женатый, что ли», – она прервала минуты тишины. – «Так я не против поехать в гостиницу». «Нет, я свободен», – сознаться было тяжело, ведь я чувствовал связь с Мариной. «Так надо же определяться», – Надя заинтересовалась. – «А то в о д у никто в старости не принесет». Я согласился с ней, в принципе, я бы уже сделал предложение Марине, если бы она была рядом. «Пожалуй, закажем коктейли. Я п и т ь не люблю, но в честь первого свидания можно», – сказал кто-то из нас. Потом я смутно помню, как мы поехали ко мне домой. Я был готов погибнуть от наехавшего чувства вины и был раздавлен под действием понимания, что нет мне прощения. Но все же. Марина, умоляю, прости меня.
Утром был выходной, и рядом лежала Надя. Умиротворенно спала, ни о чем не думая. Я еле встал, шатаясь, побрел в ванну, принял душ. Было плохо, ужасно нехорошо, будто подцепил заразу, точащую мои внутренности, в особенности сердце, наверное, оно самое вкусное. Б о л е т ь не хотелось, впереди предстоял крупный проект по работе, встречи с Надей, она ведь мне какая-никакая девушка. Сделал кофе, разлил его в две чашки. Будто зная, на кухню пришла Надя. На глазах у нее была размазана тушь, на бедрах были заметны растяжки. Опять вспомнил Марину, ее идеальное тело... «Нельзя же так кофе г л о т а т ь, оно же горячее!» – закричала Надя. Я не обратил внимание, что за размышлениями залил в свой рот полчашки. «Что-то мне плохо», – сказал я честно. «Конечно, так напиться. Выпей д р а ж е какое-нибудь», – Надя не собиралась меня жалеть. «Таблетки, что ли? Не, я лучше в поликлинику схожу. Мне, правда, не по себе». Я дал понять, что ей пора уходить. Надя собралась, сказала, что ждет звонка, поцеловала в щеку перед выходом. После обеда я все-таки пошел в поликлинику. Благо, лечебное учреждение находилось недалеко от дома. В регистратуре дама долго искала мою карточку, потом сверяла данные паспорта с титульным листом, нашла ошибку в цифре, принялась исправлять. Я хотел ее поторопить, к о м м е н т и т ь ее дурацкие действия, но промолчал, потому что именно она должна была выписать направление. Наконец, меня отправили к кабинету терапевта. По стенам были развешаны всякие рекламные плакаты биодобавок типа «Т в о й путь к абсолютному здоровью». Передо мной в очереди находились три женщины за… и одна далеко за… Они общались на предмет (кто бы мог подумать) болячек. На табличке, что висела на двери, я прочитал: «Прием ведет врач Ленькова Ж. Ж.» Я сидел и гадал, кто скрывается за этими инициалами, вариант имени нашелся – Жанна, а вот отчества, с этим было сложно. От интенсивных размышлений, а может потому, что дико устал, чуть не потерял сознание. Зато меня пропустили без очереди.
Доктор привела меня в чувство резким запахом, доносившимся из бинтика, который мне сунули прямо в нос. Я пришел в себя и первым делом, как вежливый человек, поздоровался. Ж.Ж. закатила глаза и, сев за стол, быстро начала писать в моей карточке жалобы, пока я мог их говорить. «А как ваше н а с т р о е н и е?» – спросила она, будто частный психолог. «Плохое», – я не стал скрывать очевидное. Потом она дала мне д е р ж а т ь градусник под мышкой, мерила давление. «Извините, а как к вам обращаться?» – любопытство взяло вверх. «Меня зовут Жозефина!» – гордо произнесла врач, словно она находилась н а конкурсе красоты. «А отчество?» – допытывался я. Она глянула на меня так, будто я хочу выяснить ее истинный возраст вплоть до минуты и задала ответный вопрос: «Голубчик, а вы вчера пили?» Я кивнул головой. «Вот», – врач щелкнула пальцами и застрочила в карточке. – «У вас отравление». В принципе, я с ее диагнозом согласился, памятуя, что вчера на подходе к дому докупил водки в ларьке и сам ее распил. Жозефина Ж. протянула мне рецептный лист и начала пояснить: «Это выпейте сейчас, а это в в о с ь м о м часу». «И когда мне на работу, через неделю?» – спросил я, думая о том, как буду пить все семь дней. «Идите уже, молодой человек. Больничный я вам не дам», – взбунтовалась дама с известным только на первую букву отчеством. Я пошел, терзаясь мыслями, как же звали ее папу, выбросив по пути данный мне листочек в урну. На своем э т а ж е встретил соседа сверху, который бежал за выпивкой по случаю приезда друга. Я составил им компанию, что стало для меня лучшим лекарством. В этот вечер я не вспомнил ни о Марине, ни о Наде, ни даже о букве «Ж». До меня дошло, как убегать от реальности.
Утром я прозрел. Я никогда не узнаю, что с Мариной происходит сейчас, потом, что она будет делать в свой День Рождения. Даже если очень сильно об этом попрошу и попрошу прощения за все, что я творю. Никто, никогда, ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах не сможет сказать мне, как она. Почему так устроена жизнь? Зачем нас лишили права з н а т ь?
«Знать бы хотя бы где ты, с кем ты…»
Пока я сидел ошеломленный пониманием Вселенской беды, мне позвонила вроде как моя девушка. Сообщила, что не обижается, что я не позвонил первым, на улице т е п л о, хочет гулять, тем более в воскресенье. Я сказал, что вечером буду, Надя обрадовалась: «Жду! Целую!» В голове возник новый, прозаический вопрос, сколько взять с собой денег. И был тут же получен ответ: сколько не возьми, все будет мало. Другой момент: хватит л и сегодня моей выдержки на это свидание. Казалось, что я больше не могу. Вышел на балкон, открыл окно, Надя соврала,
т а м, в куске мира, где я присутствовал, было холодно. Мне вдобавок ко всему было одиноко до безумия, без Марины скучно и неинтересно, чувствовал личную ненужность. Чуть было не выполнил пронесшееся вихрем в голове: залезть н а перила и прыгнуть. Но испугался и вернулся в комнату, сел на диван, включил телевизор. Шел фильм, где я услышал слова: «Не переживай, друг, она обязательно будет т в о е й». Я выключил, она уже моя! Кто имел наглость отнять ее у меня, забрать любовь, захлопнуть дверь в счастье, вышвырнув предварительно меня оттуда. Снова раздался звонок от Нади. «Привет!» – затараторила она. – «Я только что видела рекламу. В «П л а н е т е обуви» распродажа! Давай, заскочим туда. Ты, кстати, фильм не смотришь по второй программе? Там парень так романтично девушку завоевывает». Какой нелепый мир.
Заставил себя сходить в супермаркет, купить готовой еды, улыбаться кассирше и спрашивать, когда у нее заканчивается смена. Мне в принципе давно нравится эта девушка, с бейджиком «Люба» и светлыми волосами. Еще когда мы с Мариной здесь отоваривались, я на нее незаметно так поглядывал. Теперь я свободен, если ни считать Надю, а ее можно не учитывать. Но Люба молчала, начала пробивать открытку, я сказал: «Эту мне надо с л а т ь бабушке, я о ней никогда не забываю». Подошедший сзади мужчина посоветовал: «А ты ее в лоб спроси, как тебя звать, красавица?» Я указал на табличку, приколотую к кармашку ее униформы. «А, ну да», – мужчина почесал за затылком. – «Разговор начать не с чего». «С вас тысяча двадцать пять рублей», – Люба назвала сумму. «Не могли б ы вы повторить, пожалуйста. Очень приятно ваш голос слышать», – я не сдавался. «Молодец, парень», – мужчина оживился. – «Ты еще что-нибудь спроси, я подожду». Люба обернулась на охранника, тот подошел ко мне и попросил не задерживать очередь. Я расплатился. Пошел к киоску с печатью, некоторые журналы сами просились в руки: одни из-за ярких обложек, другие манили названием, был такой, что именовался «Это т е б е!» Надо было купить пусть даже и желтую прессу, только бы отвлечься, протянуть время до вечера, не давать себе думать о Марине. Внимание привлекли красочные к о н в е р т ы, на которых были изображены бабочки, цветы, фонтаны, фейерверки. Я бы взял один, самый дальний, с колибри, написал послание, но куда его отправить, по какому адресу? За что? К а к так можно, уничтожить любимого мной человека, да и еще полюбившего меня. Я не выдержу, я прогнусь. «Не переживай ты так, парень. Люба сказала мне, что ты ей симпатичен», – тот самый мужчина проходил мимо и соврал мне, чтобы я не терял надежды. «Спасибо», – я был способен благодарить за фальшь. Вернулся домой, ел, слушал радио. Играл забытый К а й Метов с песней «Снегурочка у дедушки одна». Ведь есть такие персонажи, который незаменимы. Например, стоит поклониться Г е р д е, которая преодолела столько трудностей, лишь бы спасти любимого. В моей жизни был реальный человек, ради которого я готов на все, это Марина. Теперь она скорее виртуальная, можно сказать, вымышленная, но я по-прежнему не могу без нее полноценно пребывать на Земле. Не думать, нет. Где эта ненужная газета с последними новостями?
После просмотра более сотни пар обуви, Надя потащила меня в «Детский мир». Ей нужен был подарок для дочки подруги. Пока моя девушка ушла в отдел с куклами, я смотрел на разноцветные к у б и к и. «Вам помочь?» – ко мне обратился консультант. «Нет, спасибо», – вышел из ступора. «Что-то случилось? И з о чего ты грустишь?» – пытала меня Надя в кафе. «Все нормально. Работа напрягает и только», – уверял я. «А меня раздражает, что я до сих пор не замужем. Мне уже под тридцать, некоторые подруги в этом возрасте даже развестись успели», – Надя неожиданно разоткровенничалась и, затянув через трубочку молочный коктейль, запротестовала окончательно. «Мне кажется, здесь много л ь д а», – моя девушка отставила стакан в сторону и заплакала. Что я мог сделать против этих слез, когда сам еле держался, готовый в любую секунду разреветься из-за пожизненного отсутствия Марины. «А ты серьезно ко мне относишься?» – Надя, не получив от меня достойной реакции, спросила п р я м и к о м. Я ответил, что точно не определился. Она снова взяла в руки стакан и выпила все до дна, издавая некрасивые звуки под конец, вытягивая трубочкой последние капли. «Ладно, к тебе опять поедем?» – спросила Надя, промокнув слезы салфеткой. «Пока н и к у д а», ; медленно ответил я, в голове стучало: «если бы она была рядом, то…»
«Знать бы хотя бы с кем ты, да как ты…»
«Сказать ч е с т н о?» Моя почти что бывшая девушка подняла глаза в ожидании чуда. В ее голове мгновенно пронеслась сцена: я делаю ей предложение, хотя бы просто пожить вместе или как минимум настаиваю на повторном свидании. Поскольку я задержался со следующими словами, Надя додумывала бегом дальше: вот мы все-таки женимся, я к о р м л ю из бутылочки нашего ребенка. «Я принял решение, что нам надо разбежаться. Все, я пошел. Не звони мне, плиз», – сказал я. Поднялся, посмотрел на Надю, она тянула игрушечного к о т а за хвост, которого купила в подарок. Вдруг молниеносно подскочила и пошла за мной. Так мы вместе вышли из кафе, побрели в сторону остановки, я пообещал поймать для нее такси. Надя взяла меня под руку, шмыгала носом, задала вопрос, можно понять, какой. Я ответил: «Я же не п о л и в а ю тебе грязью, не клевещу, не настраиваю против тебя других. Я делаю для тебя добрую миссию – избавляю от человека, который еще недолго бы пробыл рядом, но отнял бы твое драгоценное время. За него бы ты могла успеть прочитать журнал, съесть много пирожных, посмотреть несколько фильмов, в общем, получить удовольствие. Может быть, даже встретить нужного тебе мужчину. Вот, представь, если бы ты не встречалась сегодня со мной, а решила бы пойти и купить, ну, скажем, к а к т у с…» Надя удивленно глянула на меня. Я и сам не знаю, почему вспомнил это колючее растение, но продолжил: «Так вот, а в этот же магазин зашел твой будущий муж. Вам понравился один кактус, на этой почве вы познакомились и все – звезды сошлись. Твоя мечта сбылась бы». Надя протянула: «Ну… Так много чего придумать можно». Я не сдавался, приводя убедительный аргумент: «А если это правда, то твой возможный муж сегодня в этом магазине был, тебя не видел, купил тот самый кактус и пошел домой. Не факт, что вы встретись еще. Выходит, из-за меня ты потеряла жениха». Мы вышли к дороге, на мою протянутую руку тут же остановилась машина. «Но не унывай», – продолжал я, усаживая Надю в салон. – «Ты обязательно выйдешь замуж за достойного тебя человека». «Да, хотя бы и за меня», – засмеялся таксист, смотря на девушку. «Возьмите деньги сразу, я не еду. Мы теперь не вместе», – я протянул купюру. «Не надо. Я такую красавицу бесплатно довезу», – таксист потянулся через Надю и сам захлопнул дверь. Я смотрел на нее через окно, когда они отъезжали. Надя на меня не смотрела, ее голова была повернута в сторону человека, который спрашивал имя такой очаровательной девушки.
Домой я добирался пешком. Был счастлив, что объяснился. Буду один, смогу какое-то время не изменять Марине. Но продолжать жить надо, и в будущем у меня появится новая девушка. Пока я не предатель – могу позволить себе улыбнуться. Подходя к дому, встретил соседа, к которому приехали очередные г о с т и, не принял предложение посидеть с ними. «А, какой ты неинтересный», – сосед поспешил дальше к дому, тарахтя бутылками. Я спокойно прошел в квартиру, радуясь, что противостоял искушению напиться. Все же выпивка, хоть и выход из стрессовой ситуации, но в то же время вход в еще худшую беду – алкоголизм, который часто становится тупиком для человека. «Я думаю о т е б е», – почему-то сказал вслух, резко прервав размышления о пьянстве мыслями о Марине, и сообщил об этом дивану, на котором пытался заснуть. Вертелся, вспоминал о ней, пересохло в горле, но и д т и на кухню за водой не было сил. Рано у меня сбылись предсказания старости, никто мне сейчас пить не принесет. Мысли били хлыще: вот я глажу Марину п о голове, шее, целую, обнимаю ее, люблю. Мою единственную и неповторимую девочку. На самой верхотуре, взобравшись по п а р а п е т у собранной во едино мечты, я так и не вижу тебя, Господи, но умоляю, расскажи мне хоть обрывком слова, как она поживает дальше, чем дышит и донеси до меня хотя бы заглавной буквой, что она меня ждет.
Утро на работе прошло в обычном режиме. Коллега хвалился девушкой, с которой познакомился в Интернете, правда, он с ней еще не виделся в реале, боясь разочароваться. По переписке и по одной отправленной ему на электронную почту фотографии, где ее почти не видно, она его пока устраивала. После обеда пришла напуганная Юлия и сказала, что меня вызывают в полицию. Обещала прикрыть, если шеф вернется со встречи, дала листок с адресом. «Это н е розыгрыш?» – я положил бумажку в папку с делами, что подождут. «Они не могли дозвониться тебе домой, на сотовый, а по рабочему я не стала переключать на тебя, мало ли что. Сказали, что дело касается Надежды Петровны Луковой». Я встрепенулся, схватил куртку, листок и помчался. Ехал быстро, не мог не в е р и т ь сочиненным сюжетам в своей голове, почему-то сплошь негативным. Вдруг и Нади больше нет в живых? Сколько б р е д у в моей голове. Я быстро забежал в отделение и кинулся к первому полицейскому. Он провел меня к другому мужчине в погонах, который представился Михаилом Алексеевичем, протянул мне лист и попросил подробно записать события вчерашнего вечера. «Ч т о с ней? Ее еще можно спасти? В реанимации люди и по несколько суток проводят, нельзя терять надежды!» Последним словом я имел в виду и имя. «Да, успокойся. Т е б я откуда такого, с буйной фантазией выпустили?», – Михаил Алексеевич был непробиваем. Может он не хочет мне говорить о случившемся, настолько масштабна трагедия. Я не выдержал, закричал на весь кабинет: «Что случилось? Говорите!» Полицейский шикнул на меня и сказал: «Сил на вас н е т у. Пересмотрели криминала по телевизору. Пиши, говорю, показания. А я объясняю. На Лукову подал заявление гражданин Петров, что она пыталась принудить его к действиям интимного характера, прямо в машине. В связи с чем он потерял управление, въехал в дерево. Не смотри так, никто не пострадал. Но ущерб причинен. А у него на иждивении жена, временно не работающая, и маленький ребенок. Ты же у нас обычный свидетель, для протокола. Пиши, жертва ТВ ужасов».
Я вышел из отделения под впечатлением от услышанного. «Х о ч е ш ь курить?» – протянул мне сигарету сержант. Я вежливо отказался, понимая, что из-за нахлынувших мыслей не двинулся с места и стою у входа. «У тебя, если какие проблемы, так все решим, понимаешь?» – прищурился сержант. Я помотал головой и побрел к машине. Позвонил Юлии, соврал, что сестру двоюродную ограбили на улице, надо помочь разобраться. Она сказала, что шефа сегодня не будет, и я смело могу не возвращаться на работу. Я поехал в кафе с видом на реку, заказал комплексный обед. Смотрел в окно и думал, что так нечестно – я могу жить, любоваться природой, з н а т ь, что происходит вокруг, чувствовать пускай и негатив, окутавший меня в свое колкое, продуваемое ветрами одеяло. А Марина больше не способна на это. К а к я мог допустить такой дисбаланс, почему в тот день не был рядом с ней. Позвонила Надя, извинялась, что потревожила меня, но тут же стала обвинять – именно я довел ее до плачевного состояния. «Я без тебя и не
ж и в у будто вовсе», – неожиданно призналась она. Эти слова вывели меня из себя, как она смеет не жить в жизни. Причем здесь вообще я, когда это ее личная, никем не взятая в собственность жизнь. «О т п у с т и меня, Надя. Я остаюсь верен своему решению – больше мы не встретимся», – закончил я этот бессмысленный разговор. В голове пульсировало: «Марина, Марина, Марина». Было убийственно думать о ней, нестерпимо уничтожающе. Чтобы как-то отвлечься, я позвал официантку и еще заказал салат со странным названием «Натяни т е т и в у».
Дома спать, несмотря на ночь за окном, не хотелось. Но бежать от воспоминаний было просто необходимо. Супермаркет работал до часа ночи, и я решил, что схожу туда, н а б е р у продуктов, надо бы уже холодильник пополнить. Людей в большом магазине самообслуживания почти не было, так парочки и видимо такие же холостяки, как и я. Обрадовался, когда увидел на дальней кассе Любу. Не обращая внимания на позднее время и игнорируя усталость, она улыбалась. Марина тоже старалась улыбаться, не смотря ни на что. Люба стала пробивать мои продукты, не торопясь, поскольку за мной никого не было. Когда взяла булку и провела ее через пищащее устройство, то поинтересовалась: «Хлеб с о т р у бями?» Я восторжествовал: она первая заговорила со мной, ответил: «Да, стараюсь вести здоровый образ жизни». Люба сказала, что это хорошо, пробила все мной приобретаемое и назвала, что я должен к оплате. Пока я доставал деньги, предложила: «А хотите скидочную карточку, а то у вас, по-моему, нет. Я могу вам оформить». Я заполнил небольшую анкету, где от меня требовали только ФИО, поставил подпись, в это время Люба рассчитала меня и положила сдачу, карточку. Я взял свой чек и сказал ей: «Я здесь свой телефон н а п и ш у». Люба отвела смущенный взгляд. «Позвонишь, хорошо?» – с надеждой в голосе спросил я, когда упаковывал продукты. Люба положила бумажечку в кармашек накидки и приложила к губам палец, призывая меня быть тише. Сзади подошел охранник и спросил у нее, все ли в порядке. Люба улыбнулась ему также открыто, как и мне, что укололо меня. Я возвращался домой и придумывал, что охранник наверняка заметил, как я ей передаю что-то. Спросит у нее, что это было, Люба ответит: «Опять телефон очередной поклонник оставил». Евгений (такая табличка была на кармане формы охранника) посмеется и спросит: «И что ты с ним сделаешь?» Люба невозмутимо ответит: «П о р в у, конечно. Ты меня сегодня еще раз проводишь?» Тот скажет: «С превеликим удовольствием». На самом деле часа в два ночи раздался звонок от Любы, она приехала домой на вахте, переоделась в пижаму и стала общаться со мной, укутавшись в теплое одеяло, не замечая согревающей весны. Мы проболтали до шести утра, обсуждая только один фильм, нравившийся нам обоим часа полтора. А еще она призналась, что тогда сказала мужчине, стоящему за мной, что я ей симпатичен, только она стесняется. Холодные ветра, проходящие сквозь меня, на время нашей беседы поутихли.
На работу я пришел бодрым, хотя и спал пару часов. Юлия вместо обычного «привет» спросила: «Как дела у сестры?» Я не сразу понял, о ком она, но нашелся: «В с е отлично. Вора поймали, сумку вернули». Пошел в кабинет, где коллега ходил кругами по кабинету и не посмотрел н а меня. «Что с тобой?» – я его остановил и пожал ему руку. «Я с ней увиделся вчера. По ее настоятельной просьбе. Она. А. Носит очки. Б. Носит парик. В. Носит юбку до щиколоток. Г. Несет чушь. Д. Это ужас!!! Т а к я еле от нее ноги унес, она звала меня к себе в гости», – поделился коллега. «Ну, ничего же с е б е, повезло», – хохмил я. «Ни к чему эти сайты знакомств с самыми красивыми и умными девушками планеты. Я пас. Л у ч ш е будем работать, меньше стресса получим», – коллега сел на свое место. Я развернул файл с новым договором, начал вбивать в него данные. Поймал себя на том, что думаю о Любе, а не о Марине. И при этом не чувствую угрызений совести, как тогда, когда встречался с Надей. Наоборот, считаю, что Марина была бы за меня рада, если бы мы с ней просто дружили, и я представил ей в качестве своей девушки Любу. Коллега позвал меня, я подошел и увидел на экране фото девушки на пляже, в очках, обернутая в парео и вдалеке. «Н е п л о х о выглядит, да? И ник такой романтичный – Волна42». «Ты опять за старое, только же говорил, что больше не зайдешь на сайты знакомств». «Это я сгоряча. Никогда не надо отчаиваться. Мой друг таким образом женился. Не совсем удачно, но терпимо. Тем более, что еще с безлимитным Интернетом делать?» «Шеф нам его устанавливал для деловых контактов». «А кто знает, может эта Волна – бизнесвумен и выгодный клиент для нас, кто ж сразу признается. Надо переписываться. Так, смотри, она мне ответила: «я так называюсь, потому что все время п л ы в у в море любви»». Коллега застрочил что-то в ответ, а я вернулся к своему рабочему месту и написал Любе смс в одно слово: «Скучаю». Она не ответила, наверное, спит еще. Н а обеде я снова отправил: «Скучаю» с припиской «Встретимся?» Входящих не последовало. Я стал переживать, позвонил, оказалось, телефон у нее выключен. Во второй половине дня коллега пребывал в п л а в у, а я пытался дозвониться. Наконец, пошли гудки. «Тут такое дело», – начала Люба, и я все понял. – «Я с парнем своим помирилась. Мы с ним были в ссоре, поэтому я с тобой и познакомилась. Но так сложилось, что мы снова вместе». «Я рад за тебя», – сказал я честно, пожелал ей счастья и попрощался до встречи в супермаркете. В мозгах пронеслось тысячекратном эхом: «Марина» и меня продуло насквозь. «Где же ты, моя девочка?» – спросил я тихонечко про себя.
Выходные провел у телевизора, выпивал и хрустел чипсами. Люба, увидев на ленте пять бутылок пива, глянула на меня испуганно и шепотом спросила: «У тебя все в порядке?» «Н е т», – сказал я и тут же кинулся в ее защиту: «Но ты ни в чем не виновата». Теперь я распивал эти бутылки, не вникая в суть происходящего на экране. Ответил отказом Наде, которая снова звонила и просилась: «Можно н а з а д?» В воскресенье вечером сорвался и поехал на кладбище, с трудом нашел могилку и присел, чтобы полюбоваться ликом улыбающейся Марины. Казалось, что все это н е со мной, злая шутка, розыгрыш. Вот сейчас она придет, присядет рядом и скажет, чего это ты на рамку без фото смотришь, здесь никто не похоронен. Я снова плакал. Я п р о ш у с ь, я умоляю, я твержу, расскажи, как ты. Дай мне знак, скинь мне обрывок фразы, выкажи в чем угодно свою улыбку. «Сейчас колокол з а з в о н и т, пойдешь?» На тропинке стоял бомж и смотрел на меня. «Куда?» – не сразу понял я. «В часовню, здесь недалеко. Бог вытрет твои слезы и отпустит грехи. Поставишь свечку за упокой Марины», – бомж глянул на памятник. Я пошел с ним. Давно н е был в святом месте, ходил туда скорее из чувства долга. В этот раз чувствовал себя по особому, смотрел на иконы, просил про себя помочь мне разобраться, дать силы продолжать жить. Бомж ушел раньше, сказав горькие слова: «Сегодня опять ночью п р о с н у с ь и буду жену вспоминать. Вот уж как десять лет ее ни стало, а я забыть не могу. Сын из дома выгнал. Я здесь прижился, сторожу помогаю. Счастливо тебе». Я протянул ему купюру, тот взял со словами благодарности. Я же поступил, как говорила нам мудрая учительница: «лучше дать, чем взять», призывающая всегда проявлять милосердие к нищим. Вернулся домой просветленным, что ли, и переполненным жалости к людям, у которых родные навсегда остались в месте, откуда их никак не вернуть.
«С кем встречаешь весну? Кто приходит во сне?»
Дни ползли медленно, я работал, тупел вечерами и старался ночью спать, прокручивая в голове, лежащей на подушке, воспоминания о Марине. В выходные ходил в церковь, чтобы держаться подальше от выпивки. Старался встречаться с друзьями и даже записался в библиотеку, задавшись прочитать всего Пушкина. Люба радовалась, теперь я выкладывал из корзины питьевые йогурты и минералку. За свое терпение и порядочный образ жизни я был вознагражден. Как-то заметил в церкви девушку, которая начала креститься не с того плеча. Я подошел к ней и шепотом поправил. «И з в и н и, то есть извините. Я здесь первый раз». Мы вышли вместе, познакомились. Спускаясь по ступенькам, она положила просящим бабушкам монетки, приготовленные заранее. Я пригласил Веронику прогуляться. «Смерть близкого человека, моей мамы подвигло меня идти и молиться. Мне и вправду стало легче.
Н о ты ведь здесь по той же причине». Вероника видела отпечаток горя на моем лице. И я ей все рассказал, выложил на ее плечи, отяжеленные личной трагедией, свою историю. Про то, как на Новый год мы познакомились в компании общих друзей. После полуночи уже сбежали оттуда и всю ночь гуляли по городу в обнимку, под небом в фейерверках. Марина очень хотела, чтобы наши встречи были тайной. Н е т, она не стеснялась меня и не боялась родителей. Ей хотелось, чтобы это была действительно личная история, только я и она, без обсуждений и сплетен. Чтобы мы избегали лишних встреч с друзьями, н е тратили свое время не на нас. Наш мир был цельным, никто там не был со своим уставом, не давал советов, не подмечал проколов. В середине марта она не отвечала на свой телефон, я позвонил на домашний, ее мама сказала, что Марина умерла и заплакала, запричитав, что ее не в е р н у т ь. Я пережил страшное потрясение после этих слов, как будто мое сердце вырезали по контуру, аккуратно так и заставили жить без его биения. Э т и х минут я никогда не забуду, казалось, что своей смертью она убила и меня, а тут я вдруг живу, хотя погиб. Я не понимал, что делать дальше, куда двигаться, зачем дышать. Я взял отпуск и целый месяц просидел в квартире, питаясь лапшой и чаем, думая и думая о ней. Потом я кое-как собрал себя, вышел на работу, съездил на кладбище, поплакал, меня несколько отпустило. Я даже повстречался недолго с девушкой. Но не знаю, сколько понадобиться зим и л е т, чтобы я смог спокойно думать о Марине. В разгар мыслей о ней, я даже забываю, как нарекли меня, будто безымянный герой в сером мире с грустным сюжетом. И нет впереди ни дороги к выходу, ни Солнца, никого. «Я поняла, тебе не хватало веры», – моя новая подруга аккуратно взяла меня за указательный палец, не осмелившись на большее, и печально добавила: «И мне тоже». Я посмотрел на нее и попросил улыбнуться.
На работе коллега торжествовал: «У нее в о т такое чувство юмора!» Он говорил о Волне, в реальности прибывающей под именем Жаклин. Хотя я не уверен, что это имя настоящее. Зато они уже не раз встречались и нашли друг в друге много интересного, до этого никому не нужного. Я же виделся с Вероникой, наши встречи были прогулкой от церкви до ее дома. Иногда я получал от нее смс с содержанием примерно таким, как сегодня: «Мне о п я т ь грустно. Дома никто не ждет. Как мне жить?». Не знаю, почему, но я ответил ей: «Я думаю, у нас получится дать ответ на э т о т вопрос». Посмотрел на фон телефона – на нем улыбалась Марина, та самая фотография, что я оставил. Это Вероника попросила поставить, чтобы о человеке была светлая память. Благодаря ее рассуждениям и поддержке я стал потихоньку приходить в себя, а про пьяный б р е д забыл совсем. И даже, когда у меня спрашивали, как дела, я как в прежние времена отвечал: «В с е хорошо». Я смирился, поверил в то, что все наладится, сложится, мне будет просто, с п о к о й н о и вернется вкус к жизни. Марина, где бы она ни находилась сейчас, что узнать, увы, невозможно, наверняка порадуется за меня. Она ведь не хотела, чтобы мне было плохо, даже без нее. Так что я должен держаться и жить за нас двоих. Вести себя достойно и думать о Марине не с болью, а с легкостью. Я думаю, Марина не против, чтобы моя личная жизнь сложилась, только по-настоящему и искренне. Она непременно хочет мне счастья. Поэтому, когда я встречусь сегодня вечером с Вероникой и скажу ей «п р и в е т», то она улыбнется. Потом я признаюсь ей, что она мне нравится, предложу встречаться и попытаться создать новый мир на двоих. Я думаю, она согласиться. Мы будем жить долго и счастливо. Главное, верить, что эта любовь не разрушится и что надежда на лучшее завтра никогда не покинет нас.