Если бы Игорь Савельев не был таким замкнутым, кто-нибудь знал бы, как ему невыносимо тяжело. Его бросила женщина после десяти лет совместного ведения хозяйства – которые сами по себе были сплошной мукой; женщина ушла, сделав расставание запредельным по уровню унижения и презрения. Уже месяц прошёл со времени её ухода, а Игорь чувствовал себя всё так же гадко и словно выл внутри, как только пересекал порог своей квартиры, а рассказать или хотя бы коротко пожаловаться было некому.
Он обходил стороной диван, на котором она обычно устраивалась перед телевизором, жуя конфеты и критикуя всех, кого ей показывали, в основном, за внешность. Как же много места она занимала! В комнате всё пространство до сих пор было наполнено каким-то ядовитым воздухом и кислым недовольством, как Игорь ни пытался её проветрить.
У женщины были к нему претензии, которых поначалу он попросту не понимал, всё удивлялся, но со временем стал принимать молча как неизбежное зло. В её понимании Игорь не был мужиком, это была простая констатация факта, сопровождаемая фырканьем, без какого-либо объяснения: он должен был сам считать информацию с матрицы и тут же исправиться. И он старался, и спрашивал, и угождал, но мужиком так и не стал. Всё, что он предпринимал, было ошибкой. Себя же она считала женственной и обаятельной принцессой, которой так же положено было быть капризной. По сути, у его женщины было всего три состояния: довольна, обижена или раздражена; последнее доминировало вот уже пару лет.
Уходя, она уничтожила Игоря. Все до крайности отточенные презрительные слова, собранные в кучу, она всадила под ребро так умело и так быстро распорола и распотрошила всю душу, что он всё ещё чувствовал себя парализованным и пустым, вывернутым наизнанку.
Спасала работа. Никто из сотрудников, единичных друзей и даже родственников не знал, что он расстался со своей женщиной. Как-то неудобно было об этом говорить, а особенно боялся Игорь вопросов о причине. Дома, кроме боли и пустоты, его ожидала необъяснимая тоска. Место на диване хотелось заполнить женщиной, вопреки здравому смыслу. Хотелось, чтобы всё было по-прежнему, хотелось постараться сделать её довольной, ведь были же раньше такие моменты. Когда-то хотел сделать её счастливой…
Кроме работы, у Игоря было солидное хобби: он писал стихи и прозу, и даже побеждал в престижных конкурсах – и недавно получил премию в одном из них. Но это было раньше. Женщина выпотрошила и это. Разговорной речью она владела явно лучше него, она метала слова, словно стрелы с отравленными наконечниками, прямо в сердце, а то и в мозг ( поэт сраный, возомнил себя Пушкиным, никто не читает такую муть, хоть бы мне что-нибудь посвятил; что ты там описываешь, если двух слов связать не можешь, да и не понимаешь ни черта; и что такая тряпка как ты может чувствовать?). Он не мог ничего ответить. Не мог издать ни звука. Эта беспомощность ( ха, ты же не мужик!) вперемешку со стыдом и вызывала вой внутри, от которого разрывалась грудная клетка и ошмётки сердца носило ветром по комнате. И всё же он хотел, чтобы она вернулась.
Боль со временем переместилась между желудком и сердцем, превратившись в тяжесть. Игорю случайно предложили другую работу, и он без энтузиазма согласился. Потом втянулся, заинтересовался, перезнакомился с коллегами, особо не рассказывая о себе. Коллектив был дружный и весёлый, Игорь с удивлением понял, что любит ходить на работу. Плюс его считали компетентным, что было приятно. Он даже сам стал спонтанно шутить. Даже первым. А вот писать не мог, решил, что с этим покончено.
Дома было пусто, просто пусто. Он уже не хотел вернуть женщину на диван, подумывал и о том, что сам диван надо бы сменить, и забыл, как выглядят конфеты и на каком канале какой сериал. Воздух перестал давить. Игорь собрал себя по кускам: теперь он двигался свободнее, и сердце билось ровно на своём месте. Быть одному становилось всё комфортнее. Он даже смог рассказать о расставании с женщиной ближайшим родственникам как о чём-то случившемся до нашей эры, а на вопрос почему ответил пожатием плеч. Ему было легко общаться с сотрудницами: он был всегда дружелюбен, но от флирта воздерживался, равно как и от мыслей о возможных отношениях – разве что когда-нибудь, тогда и подумает.
Неизвестно, какую злую шутку решила сыграть судьба, но в один прекрасный день у них появилась новая сотрудница – и перевернула всю спокойную жизнь Игоря. Он не понял ровным счётом ничего: ни почему покраснел, знакомясь, ни почему отвёл глаза. И ещё уронил ручку, закашлялся. Остро захотел сбежать, почувствовал себя идиотом. Ничего особенного в ней не было, но что-то в организме Игоря беспрерывно слало в мозг и в сердце противоречивые сигналы: беги, тебе конец, тебе всё равно конец, так что останься и покажи себя в лучшем виде. Поскольку это были не мысли, Игорь совсем себя не понимал. Ничего подобного раньше с ним не было.
Он думал о ней весь вечер, вспоминал её голос, её прямой взгляд, заставлявший его вздрагивать даже на своей территории. Отчего? Его женщина никогда так не смотрела. Прямой взгляд выпученных глаз всегда сопровождал ругань и оскорбления и выражал ненависть или презрение. Он опять вспомнил это и… не поверил другой женщине. Успокоившись, решил держаться от неё подальше.
Внешне так и было. Но совсем не так было внутри: она как-то сразу заняла слишком много места в мыслях. Игорь наблюдал за ней исподтишка, сжимал подлокотники, ощущая запах её духов, ловил звук её шагов, её смеха. Становился деревянным, когда она к нему обращалась, глупо улыбался, сам это осознавая, и краснел, ужасно краснел. Что за напасть? Единственный раз смог не покраснеть ценой огромных усилий, заставляя себя в мыслях напевать « в траве сидел кузнечик». Неизвестно, что лучше.
Вдруг ему захотелось писать. Сюжет не сформировался, но вдохновение уже гнало его домой. И дома пришла ясная мысль: он придумает женщину. Пока неясно, в каком контексте, но он сначала опишет её – с натуры, опишет ТУ женщину и прибавит ей качества, которые были бы желательны для него. Он сможет наблюдать за женщиной спокойно, ради эксперимента, сможет отделиться от неё эмоционально, и тогда не придётся краснеть.
Идея увлекла Игоря, и на самом деле стало легче общаться. Он делал заметки на работе, потом обобщал дома. Сюжет пока не давался. Надо было создать отношения, ведь человек проявляется именно в отношениях. Раньше Игорь получал комплименты за психологические портреты и сам считал эту свою способность сильной стороной. Теперь же, начав описывать отношения с мужчиной, вдруг растерялся. Женщина получалась слишком кроткой, слезливой и податливой, и он удивился тому, что хочет видеть её такой. Тем временем та, реальная, была спокойной и уверенной, с отменным чувством юмора, и он не знал, чему верить. Он не знал, какие отношения могут быть с такой женщиной, вот в чём проблема.
Игорь выбросил всё, и начал сначала. Подробно описал женщину, её движения, её духи. Потом стал придумывать идеальные, в его представлении, черты характера. Дабы не было совсем идеально, написал, что она не умеет готовить. Зато она умела слушать, не задавала ненужных вопросов, не оценивала и не осуждала. Игорь вздохнул. Такую женщину он смог бы любить.
Он всё чаще втягивался в общие разговоры, где присутствовала она, иногда ни о чём, иногда о чём-то важном. Женщина умела слушать. Никогда не задавала ненужных вопросов. Никого не оценивала и не осуждала. Это невозможно, думал он. Это просто невозможно. Он спросил её, что она любит готовить, оказалось, варить пельмени. Она не умеет готовить, призналась с усмешкой. Игорь испугался.
Потом он исступлённо описывал её таланты, вкус, интеллект. Она играла на пианино, в теннис, каталась на лыжах, любила всякую музыку, книги, рисовала. Слишком много всего, подумал Игорь, но решил оставить. И такая женщина непременно уйдёт от мужчины, уж слишком она хороша для него. Хотя уходят и не такие, это Игорь знал по своему опыту. А он – смог бы он теперь любить ТАКУЮ женщину? Нет, он бы побоялся. Такая была бы слишком хороша и для него, и уж точно ушла бы.
На работе не было возможности и времени узнать что-то ещё, к тому же Игорь не хотел выдать себя неуместными расспросами. Он всё же остался доволен своим рассказом, оставив мужчину одного в состоянии, близком к тому, что пережил сам. Это было грустно. Неважно, какая женщина с тобой, в результате ты всё равно остаёшься один. Почему-то…
Она пригласила Игоря на свой день рождения. Все скинулись на подарок, он не углублялся, главное, не надо было заморачиваться самому. Они завалились к ней весёлой толпой. Оставаясь невидимкой за спинами других, Игорь увидел лыжи в углу. И теннисные ракетки не полке. Прошёл со всеми в необычный уют гостиной. Мимо библиотеки с огромным количеством книг, одной раскрытой на столике. С пианино у стены. Раскрытые ноты. Судя по всему, сложные, как он успел заметить. Откуда-то доносился джаз, лёгкий, фоном. В гостиной между окнами висела пастель, искусная, в стиле комнаты, да, это она иногда балуется, услышал ответ. Изящно сервированный стол, блюда на заказ – ха, я совсем не умею готовить! Смех, восхищение гостей, тосты. Её все любили.
Рассказ Игоря имел успех. Сам он попросился в другой отдел, совсем рядом, но встречал женщину раз в полгода. Она была отдалённо-реальной, и он скучал. Но ведь всё равно ТАКАЯ женщина непременно его оставит. И потом – кто его знает, что он ещё может придумать…