До чего же красивы обширные пресноводные водоемы с прозрачной освежающей водой, особенно окруженные гористой местностью, поросшей кедровой тайгой! Как приятно покачаться на волнах, а потом выйти на берег босиком по горячему песку и плюхнуться в мягкий мох, наблюдая. Как клесты и кедровки выклевывают из шишек орешки! А потом, поднабравшись сил, улыбаясь яркому солнышку, пойти вглубь леса и собирать сладкие спелые ягоды! А еще можно пообщаться с дикими животными, не знающими страха человека, ножа и ружья. И снова сесть на лодочку и. наслаждаясь журчанием воды под килем, идти вдоль озера и смотреть, как солнце освещает кедры, машущие тебе с берега мягкими хвойными лапами, словно провожая тебя в путь и ожидая новой встречи.
Вечерело. Солнце еще дарило летний жар, до захода за гору оставалось часа два. На небе — ни облачка. Легкий ветерок дул в парус, неспешно подгоняя небольшую лодочку к берегу, где меж двух литых округлых скал, возвышающихся не выше метра над водой, притаилась тихая бухточка. Здесь приятно было бы укрыться от палящего солнца. В бухте виднелся песчаный пляж, а за ним начинался девственный кедровый лес. Ни дорожки, ни тропинки, ни одного следа человека. Вот сюда лодочка и держала курс. В лодке сидели мужчина и женщина лет тридцати. Они оба обгорели на солнце и устали от жары. Теперь им по душе пришлась бы прохлада. И наполняло их одно желание – плюхнуться в холодную воду. Только не с борта, дабы лодка не потеряла управление, а с берега. Лодочка уперлась носом в пляж. Парус, уже не удерживаемый гротофалом, упал вниз и повис на гике. Мужчина взял женщину на руки, вынес на берег и поставил босыми ногами на горячий песок, а затем привязал лодку к ближайшему дереву. Она прошлась по песку. Ее нежные, как у ребенка, ножки едва выглядывали из-под длинного платья, а на спину упали длинные волосы, которые она на лодке держала заплетенными в косу, дабы они, раздуваемые ветром. Не попали в бегущий такелаж и не запутались. Он пошел вслед за ней, намереваясь уже зайти наконец-то в прохладную воду. Почувствовав его за спиной, она обернулась и посмотрела на него любящим невинным взглядом. Они ничего не говорили и не прикасались друг к другу, не решались зайти в воду. И вдруг он нарушил молчание, нежно прикоснувшись к ее платью:
— Давай разденемся. Полностью. И посмотрим друг другу в глаза абсолютно нагишом…
— Ты мне никогда такого не предлагал, — ее лицо немного покраснело, — зачем это?
— Очень просто. Это искренность и доверие, — он скинул с нее платье, обнажился стройный стан. Она, чего-то боясь, обхватила руками грудь и сжала колени
— Это как? Причем тут одежда?
— Смотри. Ты сейчас стоишь голая перед человеком, который тебя раздел и смотришь в глаза. Скажи, сейчас может в наши слова, мысли, чувства прокрасться ложь? — он взял ее ладони и опустил, тем самым призывая ее расслабиться, — ведь сейчас ты мне доверяешь полностью.
— Да, помню, были у меня ощущения, что ложь прячется. В складках одежды. Под темными очками, под веками отведенных глаз… — теперь она начала стаскивать одежду с него, даря ему неземную нежность, — ты ведь тоже искренен со мной? Но почему именно сейчас? Мы вроде всегда доверяли друг другу, всегда были честны… Или ты мне врал?
— Нет, дело не в этом. И даже не в желании тебя всю обласкать, чтобы ты просто улетела… Сейчас уместно совсем другое. Посмотри наверх. На это небо. На это солнце. Ты можешь легко прикоснуться ко мне, если не боишься. Дыши глубоко. Просто почувствуй, как внутри ощущается эта открытость, эта честность, эта искренность, доверие… Я вот не могу себе представить, как человек, стоя вот так вот без одежды перед любимой, может лгать. Лжи негде спрятаться. Негде спрятаться лицемерию, предательству, какому-то умалчиванию, недоговариванию… Просто запрокинь голову, выпрями спину и почувствуй…
Он нежно поцеловал ее грудь. Её это шокировало, но даже отдаленно не пахло ни домогательством, ни желанием удовлетворить телесные инстинкты. До этого дойдет, но позже. А сейчас надо погрузиться в этот девственный, не знающий лжи мир. Мир, где всё гармонично, созвучно, как в музыке, где нет посторонних звуков, где нет страха, где ни о чем не стоит заботиться и ничего не стоит опасаться. Вот он, этот мир! Вот он, оказывается, Какой! И как же светло и гармонично, как же искренне, кристально чисто в него вписывается человек! И его душа. И его тело, не отяжеленное одеждой, доспехами и оружием, не изрезанное ранами, а всего лишь чуть обгоревшее на солнце. И сколько всего подарила человеку природа! И человеку здесь есть свое место, как музыкальному инструменту в оркестре. Да, и так важна эта мелочь – скинуть с себя одежду и оказаться в том виде, в котором тебя породила природа! Вместе с любимой… Только тогда они смогли почувствовать себя частью настоящего мира. Они стояли и смотрели то в небо, где солнце уже приобретало оранжевый оттенок, то друг другу в глаза, слушали шум хвои, редкие всплески волн о скалистые ворота бухты.
Когда жара спала, они медленно зашли в воду. Теперь он прижал ее к себе. Они не стояли на дне, а плыли на поверхности. Вода держала их, словно соленая. Вот и ворота бухты позади. Кедровый лес отступил, видно горы вокруг озера, а там, вдалеке, за поворотом, горный хребет тянется настолько высоко, что с вершин не сходит снег! И эта холодная, суровая влага ледников питает водой озеро. Воды, сбегая многочисленными водопадами со скал, успевает прогреться на солнце и принести сюда. В озеро, весточку из-под суровых горных перевалов, за которыми есть свои озера и все та же до боли родная тайга. Он кружил ее в воде, она, словно ребенок, брызгала его голову, смеясь и сверкая горящими глазами. А тем временем солнце медленно уходило за гору, уступая небо другим, далеким светилам, россыпью покрывающий темнеющий небосвод. Ночь предстояла теплая, словно на юге, ибо сменился климат в Сибири-матушке. Тишину нарушал только шум ее глубокого дыхания, к которому постепенно подмешивался голос… А после он хотел нырнуть в воду, а она его не пускала. Но как же ему хотелось окунуться в озеро и, вынырнув, увидеть звезды вокруг себя, ведь водная гладь отражала звезды, словно зеркало, и как же они искрились, когда он перед собой разгребал их руками! Он не выдержал и, подобно тюленю, перевалился через борт лодки и звучно плюхнулся в воду. Она, тут же протрезвев, прыгнула за ним. Глубина здесь была небольшая, потому он быстро вскочил и побежал прочь из бухты. А она едва успевала за ним. Наконец они оторвались ногами от дна и поплыли по озеру. Уже перестало быть понятно, где верх, а где низ, лишь освещаемые звездами горы немного напоминали, что они все-таки на земле, хотя их души давно уже парили от счастья в космосе.
— Видишь, это тот мир, который мы потеряли!
— Как потеряли?
— Потеряли, родная, живя в городах. Ведь там, среди железа и каменных глыб, ничего этого нет!
— А ведь и правда нет…
— А теперь не так просто людям вырваться из городов. Они так туда рвались, так их там и заперли!
— Но мы же туда не вернемся, правда?
— Не вернемся. Нам здесь лучше!
Они поплыли к берегу играя в воде. Словно дети, дошли до лодки и, даже не обтеревшись от воды, упали на палубу и заснули, прижавшись друг к другу. Им было тепло и уютно, не хотелось ничего другого. Объятия их сжимались, сон отступил. Ее шумное дыхание все сильнее нарушало тишину. Все ее конечности стали по мужски сильными и буквально вжимали его в нее, она чувствовала. как о наполняет ее собой. Всю. До кончиков пальцев. Мышцы каменели. Никакой силой их нельзя было разнять. Сжималось все внутри. От самых пяток вверх пошла приятная волна. Вот она поднимается выше и выше, доходит до спины. Она прогнула позвоночник, словно кошка, а волна разбежалась и буквально ударила ее по основанию черепа. и в этот момент она почувствовала выстрел внутри себя. Его огонь, раскаленный добела, выстрелил в нее и стал пожаром внутри. Она увидела яркий свет перед глазами, ее крик отражался от гор... Но вдруг их отпустило. Обоих. Разом. И теперь к ним вернулся глубокий сон.
Утром она проснулась и улыбнулась солнцу, всходящему на севере. Глаза ее блестели, а внутри ее наполняли чувства, что понесла. Это дарило ей неимоверное счастье. Она набрала в пригоршню прохладной воды и окатила любимого. Он вскочил, словно его облили кипятком. Взял ее на руки, раскрутил и захотело бросить в воду, но она его остановила: «Теперь нельзя! Только нежно и аккуратно! Меня надо беречь!»
Одежда их так и осталась нетронутой лежать на песке. Сейчас они в ней не нуждались.