Кубань встретила неприветливо и это было странно. Обычно южане добрее душой: об этом Алька могла судить по людям, живущим в Средней Азии. Согретые ласковым солнцем и обласканные природой при помощи всегда хорошей погоды, гостеприимные туркмены делились последним куском с соседями.
В войну они встречали с эшелонами всех эвакуированных и действительно помогали выжить обездоленным и бегущим от голода и ужасов войны людям. Казаки же держались обособленно и неприветливо, наверное у них тоже были свои на то причины. Алька всегда умела ладить с людьми и находить с ними общий язык.
Они с мужем Павлом по приезду так же вынужденно поселились у бабы Шуры. Других вариантов пока не было, снимать жильё не представлялось возможным, местные не пускали, опять же из вредности, что понаехали водоплавные.
Алька с мужем сразу же устроились на работу в соседний посёлок Мостовской на стройку, куда приходилось каждый день добираться на автобусе, приезжали вечером обессилевшие, чтобы перекусить и лечь спать. Пока у них ещё оставались деньги, полученные от продажи мебели и кое-какой утвари жить было терпимо, а потом когда деньги закончились, то стало совсем всё плохо.
Алька отругала как-то Серафиму за дело и та перестала с ней разговаривать, а она могла очень долго дуться. Потом дочь и вовсе перестала звать их к столу. Серафима не работала, присматривала за детьми, муж Евгений, не найдя работу на месте, устроился вахтовым методом и мотался по городам-курортам Краснодарского края.
По профессии он был электриком и особо много не зарабатывал, потому что устроиться как другие на стройку, чтобы прилично получать и обеспечивать семью он не мог, хотя скорее всего не хотел. Евгений всегда себя любил и оберегал своё здоровье, но при этом был не дурак выпить.
С возрастом всё плохое в нём проявлялось лишь сильнее, наверное как и в любом человеке. Пока Алька с мужем получили первую зарплату, они натерпелись сильно. Дочь, в порыве гнева, тогда ей выговаривала, что мол да, я тебя заставила сюда приехать и ты теперь полностью зависишь от меня, как я мол когда-то от тебя.
Это тебе за то, что ты меня тогда сдёрнула с Питера и не помогла мне в трудную минуту. Все Алькины возражения, что она три года её содержала, когда взрослая дочь вместо того, чтобы учиться, прогуливала материны деньги по кабакам, Серафима не хотела слышать. Алька уже сто раз пожалела, что сорвалась с насиженного места и притащилась в такую даль, где неблагодарная дочь не оказывает даже моральной поддержки.
Единственным светлым пятном для неё были внучки. Лине было уже 6 лет, девочка была очень умненькой, её тёмные глазки участливо глядели на бабулю и когда Алька плакала, то она подходила и всегда утешала её , обнимала и гладила. Катя тогда ещё была годовалой малышкой, несмышлёнышем и бабушка тоже привязалась к ней всей душой, но Лина была первой внучкой, единственной радостью за долгие трудные годы.
Алька быстро познакомилась с соседями, стала ходить по шабашкам и делать ремонты. Люди в деревне позже поняли, что она женщина трудолюбивая и хорошая. Через некоторое время Алька сразу же нашла небольшой домик, куда они с мужем съехали от бабы Шуры, но это случилось почти через год после приезда.
Баба Шура тогда попила всем немало крови , хотя её тоже можно понять - не каждый обрадуется табору родственников, прибывших чёрти откуда и расположившихся в твоём доме. Михаил, конечно же, уже давно подсуетился и уговорил мать, что мол пока эти родственнички не оттяпали у нас дом, переписывай его на меня.
В День прощённого воскресения баба Шура с утра висла на плече у Альки и вся сотрясаемая от рыданий причитала: - Ой свашенькаааа, прости ты меня дуру старуюуу, да я же не со злаааа. Растерянная Алька говорила в ответ, как положено, что мол и ты меня прости.
Баба Шура в этот день ритуально просила прощения у всех в доме, не забывая плакать и причитать. На следующий день всё начиналось сначала и она, как вампир вытянув энергию у всех, потом сидела на завалинке и горланила песни. Ей было уже за 80 и она имела полное право в своём доме вести себя так, как ей хочется.
Алька наконец вздохнула, когда через год после приезда заимела, пусть съёмный, но свой угол. Они с мужем тут же посадили огород, Алька побелила хату и они стали жить, привыкая к местным законам и обычаям. Алька тосковала теперь уже по младшей дочери Айле.
Они писали друг другу длинные письма и Алька, всякий раз получая заветный конверт с весточкой от дочки, вначале быстро читала письмо сразу, орошая листок слезами, которые то и дело струились по её щекам, а потом, успокоившись, она начинала уже обстоятельно вникать в содержание письма.
С Алтая вестей слышно не было, связь почти оборвалась, Альке было некогда писать или ехать туда, да и не на что. нужно было в какой уже раз налаживать быт на новом месте.
Разлука с матерью для Айлы оказалась болезненнее, чем она думала. Она привыкла к тому, что мама всегда рядом и оказывает ей любую поддержку, какая ей была необходима. А тут Айла осталась совершенно одна, хотя рядом были муж и сын и её новая семья. Со свекровью отношения не сложились, по причине материнской ревности.
Руслан, муж Айлы, был усыновлённым ребёнком в семье. Свекровь была бесплодна и, когда они с мужем уже отчаялись завести своих детей, а свекрови исполнилось уже 35, то взяли в свою семью в сыновья двухгодовалого Руслана. Его родила одна студентка, которая по национальности была осетинкой.
Забеременев от русского парня и боясь гнева родителей, она оставила мальчика в семье его отца и сбежала прочь к себе на Родину. Но молодому папаше сын тоже не был нужен и все заботы по его воспитанию легли на плечи бабушки парня, которая была уже в глубоком возрасте.
Когда к старушке обратилась приличная бездетная семья, то она без раздумий согласилась его отдать, понимая, что не сможет его поднять из-за возраста. Так в 2 года Руслан попал в татарскую семью. Они воспитали его, как своего сына и мать носилась с ним, как с писаной торбой.
А тут появилась эта нахальная девица Айла и забрала её мальчика, выйдя быстренько за него замуж и вскоре тут же родив ребёнка. Свадьбу сыграли тогда роскошную, гостей было человек 200. Из родственников Айлы на свадьбе было всего 10 человек, вся её семья и друзья.
Свёкр в городе был уважаемым человеком, он всю жизнь проработал на железной дороге, закончив в своё время в Ташкенте транспортный институт. Последние 20 лет он оставался неизменным начальником вагонного депо. В городе все его знали, отсюда и такое количество гостей, все сплошь уважаемые люди.
Но статус начальника не помешал новой родне содрать половину денег за расходы на свадьбу с бедной Альки, которая всю жизнь зарабатывала непосильным трудом и сама воспитывала дочерей, стремясь к тому, чтобы они ни в чём не нуждались, были одеты, обуты и накормлены не хуже других детей.
Гости дарили молодым подарки и деньги в конверте, которые потом предприимчивая свекровь забрала якобы посчитать и так и не вернула. Айле всегда претили разборки из-за денег на свадьбах, которые являются обычным делом во многих семьях и она не стала ничего требовать.
Со свекровью ужиться не получалось, потому что у Айлы был непростой характер и она не умела подчиняться, тем более чужим тёткам. Назвать свекровь мамой язык у Айлы не поворачивался и она даже не пыталась пробовать. Мама у неё была одна и ей казалось кощунством называть так кого-то ещё.
К свекрови она никак не обращалась, стараясь избегать прямой речи и витиевато обращаться в третьем лице. Лицемерие штука трудная и на это нужны годы тренировок, хотя более способным, чем Айла, это давалось с рождения.
Прожив месяца три в семье мужа и окончательно рассорившись со свекровью, которая упрекнула Айлу в её физическом недостатке, Айла уехала рожать домой к маме и Руслан конечно же уехал с ней. Айла родила сына и мама тогда помогала на первых порах с ребёнком, учила как купать, пеленать, кормить.
Потом свёкр приехал за ними и увёз назад, поселив их в доме своей тётки, которая умерла и завещала свой дом ему. Айла с Русланом стали жить там уже поле того, как съездили в Челябинск, где она закончила учёбу.
Её диплом здесь уже был никому не нужен, в местных ДК с появлением независимости все специалисты разъехались, клубная работа и кружки не велись, вся клубная самодеятельность приказала долго жить и работа Домов культуры заключалась лишь в прокате кинофильмов.
Устроиться на работу в другое место тоже не представлялось возможным, сын был ещё мал и свёкр подрядил её присматривать за собственной матерью, которой было уже 83 года, она сломала шейку бедра и была прикована к постели, изредка вставая на костыли.
Так Айла в 22 года стала бесплатной сиделкой, отрабатывая перед свёкром возможность жить отдельно в его доме, который он пообещал когда-нибудь переписать на сына Руслана. Каждый божий день, кроме субботы и воскресенья, Айла тащилась с коляской через железнодорожные пути к бабке мужа, варила обеды, мыла посуду, прибиралась и присматривала за больной.
Свёкр ежедневно приходил к матери на обед, который сварила Айла. Мать свёкра прожила трудную жизнь, родила шестерых детей одного за другим, прогнала вернувшегося с войны мужа за измену и поднимала их всех одна. Старший сын, свёкр Айлы, отучившись помогал, в свою очередь, поднимать остальных детей.
Все три сына и три дочери получили высшее образование: одна дочь работала врачом гинекологом в соседнем городе, другая выучилась на педагога начальных классов, вышла замуж за офицера и таскалась за ним по гарнизонам, осев однажды в Одессе.
Самая старшая сестра выучилась на фельдшера и жила ещё дальше. За матерью присматривал только свёкр, руками самой Айлы. У бабки от детей было полно внуков и внучек, но жили они не рядом, да и особо не спешили к больной старушке.
Да собственно и зачем, если для этого есть специально обученные люди в лице Айлы? Баба Люда, которую так, на русский манер, называли все соседи, рассказывала ей про свою жизнь, про невзгоды и трудности. А у кого их не было? Любой семьи коснись и они выплывут на поверхность.
Вот так, разрываясь между двумя домами, Айла была погружена в домашнее хозяйство. О тех годах у неё останутся только одни воспоминания: тонны перемытой посуды, перестиранных вещей и отскобленных полов. Она приходила домой вечером без сил и уже ей было ни до чего.
Сын Тимур подрастал и был копией Айлы, он всегда слушал, как поёт мать, делая свои дела, а потом сам пел, смешно коверкая слова, но в точности повторяя мелодию и все музыкальные пассажи. Однажды Айла пришла с ним в вагонное депо к свёкру по делу и оставила Тимура внизу с вахтёршами, потом, когда спустилась, они наперебой стали ей твердить, как он им сейчас выдал настоящий концерт, спев пару русских народных песен, одну рокерскую и песню "Нелюбимая" группы А-студио.
Это были редкие минуты радости в жизни Айлы, потому что она тосковала по матери всей душой. Она писала маме длинные письма, рассказывая о всех новостях их маленькой семьи, стараясь не тревожить своими проблемами. По сравнению с мамой их жизнь была сказочной.
Айла очень злилась на Серафиму за то, что она обижает мать, но Алька просила в письмах не ругаться за это с сестрой, чтобы не усугублять их хрупкий мир, воцарившийся между ними совсем недавно. И Айла не вмешивалась, она лишь мечтала о долгожданной встрече с мамой, которая всё никак не могла состояться по банальной причине отсутствия денег.
То, что Руслан зарабатывал, им катастрофически не хватало, свёкр помогал конечно, привозил необходимые продукты, но деньгами не баловал, дабы дети не сбежали в Россию. Так в разлуке с матерью прошли долгих три года. За это время свекровь тоже заболела и Айле приходилось, бывая наездами в их доме, наводить там генеральную уборку с мытьём стёкол,так как свекровь совсем запустила квартиру из-за болезни.
Вскоре, помотавшись по больницам, свекровь Айлы умерла от гипертонического криза, так особо и не подружившись со снохой, которая, несмотря ни на что, присматривала за ней. Бабка Люда, которой на тот момент было уже 86 лет, умерла через два месяца, отмучившись от долгого лежания на одном месте из-за сломанного бедра.
Наконец-то освободившаяся от долгого рабства Айла, устроилась при помощи свёкра на работу в вагонное депо в Отдел труда и заработной платы нормировщиком. Эта работа Айле очень нравилась и она хорошо справлялась со своими обязанностями.
С цифрами она всегда дружила, поэтому закрывала табеля и наряды рабочим и с лёгкостью рассчитывала им зарплату. Айла мечтала через год пойти в отпуск и по бесплатному железнодорожному билету поехать наконец на Кубань к матери, в станицу Баговская, которая уже заслуживала её внимания, благодаря тому, что там теперь жила мама.
Мы можем строить какие угодно планы и быть уверенными, что будет всё так, как нам хочется, но жизнь всегда решает сама твою судьбу. Айла вскоре узнала, что беременна и через год, как раз на уже запланированный летний отпуск, ей пора было уже рожать и она, изводимая ежедневным токсикозом, впала в глубокую депрессию. Встреча с матерью снова откладывалась, теперь уже по причинам независящим от денег.