Несмотря на определённые проблемы со здоровьем и непониманием и неприятием её здоровыми сверстниками, у Айлы было замечательное детство. Близость моря, которое находилось буквально в 200 метрах от близлежащих домов, стоящие на рейде пароходы, танкеры с запасами воды для нужд городка, паромы и катера, новый и старый порт, остров с маяком для судов - всё это придавало загадочности и некого таинственного флёра их маленькому городку.
Все, кто однажды приезжал в их городок в гости или на постоянное место жительство, окончательно влюблялись в это место и потом всегда вспоминали о нём всю свою жизнь. Детвора на летних каникулах проводили весь день на песчаном пляже или на скалах, которые стояли особняком и это тоже было любимым местом для купания многих.
Мальчишки и девчонки, взрослые и дети буквально не вылезали из тёплой воды, ныряли в воду кто с высоких скал, кто со старой пристани, кто с баржи, которая своей кормой торчала из воды и была наполовину затонувшей. Вокруг то и дело сновали моторки, виднелись вдалеке парусники.
Дети, проголодавшись, не спешили домой, а просто цепляли запутавшегося в тине рака с горой икринок в большом хвосте. Детские зубы жадно впивались в сырую икру и поедали её, пока беспомощно барахтающийся в их руках рак, пытался схватить клешнями за детские пальцы или физиономии, но их цепкие руки крепко держали рака прямо за хребет, а потом, насытившись, милостиво отпускали его в воду.
В рачьей икре было полно белка, которого хватало, чтобы пополнить запасы сил детского организма и они вновь продолжали барахтаться и купаться в воде, а потом с разбегу бросались прямо на горячий прибрежный песок и грелись в нём. Айла тоже не была исключением и в долгожданные дни летних каникул, если оставалась дома, с упоением до одури купалась в море,заплывала далеко за буйки, ныряла и бесстрашно прыгала со скалы в воду.
Если рядом находилась Алька, то она до хрипоты пыталась дозваться Айлу, насильно её вытаскивала из воды и даже лупила за непослушание. А когда дочь уходила на море без неё, мать всегда говорила дочери фразу, над которой потешалась смешливая Айла, мол утонешь, домой не приходи.
Алька волновалась неслучайно: во время сильных штормов погибло очень много взрослых и детей, морская пучина ежегодно уносила множество людских жизней и принимала всё новые и новые жертвы для Посейдона или Нептуна из мифов Древней Греции и Древнего Рима, которыми с упоением зачитывалась Айла.
В небе кружились большие жирные чайки, которые, время от времени, противно орали и ныряли прямо в воду за очередной рыбиной. Море было большим и глубоким, хотя на самом деле являлось озером, так как не имело прямого выхода в океан, но из-за своей величины его так и называли гордым словом море.
Флора и фауна в этом море была небогатой, но всё же имела в своём составе ценные породы осетровых рыб, кефаль, крупных морских бычков, креветок и так далее. Рыбаки постоянно уходили на своих моторных лодках на промысел, кто группами, а кто и по одиночке.
Потом, через какое-то время, с ценным уловом они возвращались и продавали белугу или краснуху и чёрную икру местным жителям. Из белуги и краснухи делали шашлыки, жарили её пластами, парили, варили наваристую уху, крутили фарш, из которого потом лепили пельмени и котлеты.
Чёрную икру ели ложками, креветки были вместо семечек, варёные с укропом раки были обычной их пищей. Так же все покупали у местных браконьеров дичь: зайцев, качкалдаков, уток и даже лебедей. Из синих маленьких качкалдаков получалась наваристая шурпа с картошкой или шулюм.
Айла обожала дичь, всю кроме лебедей и зайцев. Лебеди были красивыми птицами и Айле казалось кощунством их поедать. А зайцы и кролики и вовсе были для неё милыми кошками, её верными друзьями, а друзей, как известно, есть нельзя...
Айла по-прежнему росла хулиганкой, от отца не было ни слуху, ни духу, даже денег на её содержание он не присылал. Девочка росла свободолюбивой и вольной птицей. У неё была лучшая подруга, с которой они частенько учиняли и творили всяческие безобразия.
От безделья и дурости, они как-то даже вскрыли чужие почтовые ящики и вытащили чужие письма, которые им собственно были даром не нужны. Потом Айла не выдержала и разнесла свою половину по адресам, положив их в почтовые ящики, тогда как подружка просто выкинула чужие, для кого-то такие долгожданные листочки.
А однажды подруга и вовсе подбила Айлу на чёрное дело, завела её в промтоварный магазин и при ней натырила там целую дюжину губных помад, которые стояли рядком внутри крайнего стола, стоявшего рядом с тремя другими и все вместе эти столы служили импровизированным прилавком.
Айла так и не решилась на кражу, хотя подруга поделилась с ней и дала в руки две помады ярко морковного цвета. Они лежали в кармане у Айлы и буквально жгли ей руки. Багрово пунцовая Айла шла домой и ей казалось, что все с осуждением на неё смотрят. Она отдала эти помады матери подруги Серафимы, которая как раз мазюкала свои губы в такой вот морковный цвет.
Айла попросила подругу больше не брать её на дело, но та всё равно почему-то, то и дело, таскала в её присутствии из магазинов то печенье, то кулёк дорогих конфет Кара-Кум или Маска, которые в отличие от других шоколадных конфет ценой в 3-50, стоили сумасшедшие деньги, целых 7 целковых.
Потом Айла старалась больше совсем не ходить с ней по магазинам. А как-то раз они, на сэкономленные от школьных завтраков деньги, купили две пачки дешёвых сигарет и, забравшись на чердак, пытались научиться курить. Сигареты тогда детям продавали с лёгкостью и без опаски, потому что были уверены, что они покупают их по просьбе родителей, ведь советские дети были для всех примером и не могли так рано начать курить и пить.
Спрятавшись вдвоём с подругой на чердаке, Айла с изумлением наблюдала за ней, пока та, как заправский курильщик, ловко втягивала в себя ядовитый дым, лихо стряхивая пепел в импровизированную пепельницу в виде консервной банки, которая почему-то услужливо стояла неподалёку, то ли кем то забытая, то ли оставленная специально.
Сама она, сделав пару затяжек и с шумом втягивая воздух, потом долго сидела с зелёным лицом, выплеснув всё содержимое желудка тут-же неподалёку. С тех пор курение для неё было под запретом, который она сама же себе и установила.
Закадычные подруги пробовали и самогон, который гнала мать подруги, все эти шалости они проделывали, пытаясь побыстрее вступить во взрослую жизнь, сами себе они уже давно казались большими и всё повидавшими на своём веку. В общем, предпосылок, для того, чтобы действительно вырасти неизвестно в кого, у Айлы было масса.
Но все эти выходки в общем-то не сделали своего чёрного дела и, хотя всем вокруг казалось, что она прошла огонь, воду и медные трубы, Айла так и оставалась невинным ребёнком, которая просто хотела казаться своей в доску для своих немногих друзей и подруг.
Айла обожала свою старшую сестру Серафиму, гордилась ею чрезвычайно, долгое время таскалась за ней хвостом, знала всех её многочисленных подруг и друзей, которые частенько бывали у них дома. Иногда к ним в гости приходили одноклассники всем составом, убегая в очередной раз всем классом со скучного урока.
Все они дружно прятались в доме у Серафимы. Алька всех привечала и кормила, все ребята помогали ей лепить пельмени, а потом с удовольствием поедали сваренные для них Алькой в большой кастрюле эти вкусные кусочки теста с мясом внутри. Класс у Серафимы был дружный, не то что у Айлы.
Она знала всех друзей старшей сестры наперечёт по именам, знала все их тайны, потому что постоянно была поблизости и грела свои любопытные уши и даже порой пыталась вставлять свои веские пять копеек в разрешении того или иного спора, возникшего между ними.
Во дворе Айла по-прежнему с боем бросалась на обидчиков, если те смели её унизить или оскорбить, однажды она даже кинулась с большим железным прутом на двух соседских мальчишек, гораздо старше себя, которые насмешливо обзывали её.
Сосед дядя Костя еле её оттащил от испуганных пацанов, которые с тех пор зареклись трогать больную на всю голову, как им казалось, девчонку. Подумаешь обозвали, дело то житейское..
В 13 лет, когда она перешла в 6 класс, Айлу снова отвезли в детский санаторий, на дачу № 227 для лечения детей с нарушениями функций опорно-двигательного аппарата. Вокруг было много разных дач, каждая из которых оздоравливала разных детей с разными нарушениями, с пороками сердца и внутренних органов и ещё с массой всяческих страшных болезней.
Дети со всего Союза съезжались в это дивное место, расположенное в горах, где даже воздух обладал целебными свойствами. На даче, в которой оздоравливали Айлу и других детей, лечили целебной грязью и парафином, делали горячие обёртывания, бишофитные ванны, гидромассаж, ручной массаж и прочее - всё здесь было поставлено на поток, чтобы действительно лечить и поддерживать больных деток.
Айла в очередной раз рассталась с матерью почти на всё лето и почти каждый день рыдала, глядя на закрытые на амбарный замок железные ворота на входе и выходе из дачи, у которых плюс ко всему всегда дежурили здоровые охранники.
Алька, вручая персоналу медицинского учреждения дочь, попросила не стричь девочку на голо, голова у Айлы была чистая и без насекомых, длинные тёмные волосы красиво струились по спине девочки, поэтому мать надеялась к сентябрю хоть раз забрать дочь в том же виде, в каком её и привезла.
Среди этих детей Айла ничем не выделялась, её хромота никого не удивляла, были дети гораздо в более плачевном состоянии, у кого обе больные ноги, у кого руки, у кого горб на всю спину, кто на костылях или в инвалидном кресле. Эти дети так же, как и их здоровые сверстники, любили играть в футбол, отбивая мяч костылями или единственной здоровой ногой или рукой.
Детвора вокруг болела и неистово кричала в поддержку той или иной команды. У Альки всякий раз ныло в области сердца, когда она наблюдала подобную картину. Тогда же в тот заезд у Айлы случилась и первая взаимная влюблённость в мальчика Дениса, у которого была больная рука.
Они частенько прятались от остальных и с упоением целовались, пока один здоровый, но лишь только по телосложению бугай, с больными ногами, не подкараулил Дениса и не надавал ему пинков и тумаков, чтобы тот больше никогда не смел подходить к Айле, потому что видите ли бугай сам положил на неё глаз.
Тогда-то Айла и столкнулась впервые с мужским предательством и трусостью, потому что Денис больше к ней действительно не подходил и лишь всякий раз отводил глаза от Айлы, если вдруг нечаянно встречался с ней взглядом.
Бугай в её присутствии робел и не смел дышать, Айла его жутко боялась и терпеть не могла. Она разбила бедному парню сердце вдребезги, впервые побывав в непривычной для себя роли роковой красотки. Вечерами, когда медперсонал расходился по домам и с детьми оставались лишь охранники и дежурившие воспитатели и пара врачей, дети устраивали для них и для себя концерты, пели, танцевали, декламировали стихи и разыгрывали сценки.
Тут Айла чувствовала себя настоящей звездой, потому что была неизменным участником концертной программы, трогательно выводила песню про то, что у неё сестрёнки нет и братишки тоже нет, риторически вопрошая у взрослых, что же будет на земле через сто ближайших лет.
Потом она пела про Крылатые качели, пару тройку дворовых песен с душещипательным сюжетом, выводила пугачёвский Айсберг и повергала присутствующих в культурный шок. Внимание публики льстило Айле, а их пророчества, что она обязательно станет большой серьёзной артисткой и вовсе заставляли девочку витать восторженно и бездумно в облаках.
Жизнь штука непростая и для кого-то она бывает ласковой матерью, а кому-то и мачехой. Впереди перед Айлой была целая жизнь и ещё неизвестно, что её ждёт там в этом загадочном и неведомом завтра...