Этот материал был написан и опубликован в декабре 2013 года, вскоре после страшной трагедии, случившейся в столице Латвии. Обрушившаяся крыша супермаркета в спальном районе Риги - Золитуде навсегда унесла с собой жизни 54 человек.
Размышления врача Арье Фербера о работе медиков в условиях чрезвычайной ситуации очень актуальны сегодня, в период пандемии.
Врач «Скорой помощи» – это солдат на передовой. Тот, кто каждый день готов к героическим поступкам, не променяет свою работу ни на какую другую. Однако реаниматолог Арье Фербер не думает «о доблестях, о подвигах, о славе...». Он просто делает свое дело.
- Случайно встреченные знакомые часто спрашивают меня: « Как, ты все еще на «Скорой помощи»? Думаю, здесь срабатывает стереотип – успешный врач сидит в безупречно белом халате в своем теплом кабинете. А на «Скорой» остаются неудачники. Я с этим категорически не согласен. Наша работа требует не только глубоких знаний в самых разных областях медицины, но и умения в доли секунды принимать решения, не дожидаясь результатов анализов и диагностических обследований. Часто от профессионализма врача «Скорой» зависит жизнь пациента. Если говорить спортивным языком, то врач в стационаре играет на своем поле. Он прекрасно ориентируется в своем кабинете и своей операционной. Вокруг – проверенные коллеги, готовые помочь и посоветовать. К тому же гинеколог, примеру, знает, что ему не придется лечить инфаркт миокарда, окулист уверен, что к нему не придут с проблемами почек, а невропатолог убежден, что оперативное вмешательство – это не по его части. У нас же – врачей «Скорой помощи» - может быть вызов по случаю аварии на шоссе, где несколько пострадавших с тяжелыми травмами, потом – к больному-инфарктнику, а после этого – к 2-месячному ребенку с судорогами.
Мы решаем задачу со многими неизвестными, где одно из основных - доехать до вызова: обледенелое ночное шоссе, пьяная компания во дворе, агрессивная собака, заброшенный хутор... Это могут быть рельсы, где в полной темноте нужно найти сбитого поездом человека или машина после аварии, полная пассажиров. В больнице никто не будет заглядывать вам через плечо, комментируя ваши действия с учетом знаний, приобретенных в интернете. Никто не обматерит, не будет угрожать расправой. В нашей же специфике часто совершенно непредсказуемо, чем обернется выезд на вызов.
Вот только один из примеров, произошедших в лихие 90-е. Поступил вызов в квартиру, где компания широко отмечала освобождение своего товарища из мест заключения. Через какое-то время один из них отправился спать. Утром его не смогли разбудить и вызвали «Скорую». Приехав, мы констатировали, что смерть наступила около шести часов назад, о чем и сообщили находящимся в квартире людям. В ответ услышали, что, если не воскресим усопшего, то сами живыми оттуда не выйдем. Мы, конечно, сумели разрешить эту непростую ситуацию, не прибегая к рукопашной схватке. Но инцидент говорит о том, что хороший врач «Скорой» должен обладать еще и смелостью, актерским мастерством, умением общаться с разными социальными группами.
В далеком 1991 году, учась во 2-м медицинском училище, Арье Фербер начал на «Скорой помощи» с санитара. Получив специальность, продолжал работать уже в качестве фельдшера. Вскоре поступил в Латвийскую медицинскую академию, так же совмещая работу с учебой, потом закончил интернатуру по специальности – терапевт. Снизу доверху он пересчитал все ступеньки своей профессиональной лестницы: санитар - фельдшер- врач линейной бригады - врач интенсивной помощи – врач кардиологической бригады - реаниматолог. На «Скорой помощи» он нашел и свое личное счастье. Его жена - помощник врача реанимационной бригады.
В последние годы много высококвалифицированных медиков покинули Латвию. Конечно, за рубежом несравненно лучше платят, возможно, условия труда благоприятнее, но доктор Фербер не намерен никуда эмигрировать. Имея такой огромный опыт работы в экстренных ситуациях, он мог бы прекрасно устроиться в Германии, США или Израиле. Но, не осуждая тех, кто уехал, по-прежнему относясь к ним с уважением, он с еще большим уважением относится к тем, кто остался. «Где родился, там и пригодился» - это для него не пустые слова.
Многие поколения Ферберов жили в Тукумсе на улице Лиела. В 30-х годах прошлого века одиннадцать братьев из этого семейства составляли футбольную команду Тукумса. Дед Симон, тогда еще молодой человек, был нападающим. Своего сына Арье тоже назвал Симоном (в честь прадедушки), он сейчас играет за олайнскую футбольную команду, так как семья доктора живет в Олайне.
Академик Латвийской АН Рувин Фербер , физик-оптик, человек энциклопедических знаний, оставил большой след в латвийской науке. Арье мог бы пойти по стопам отца. Но он нашел свой путь служения родине.
К десяти годам уже были прочитаны самые известные произведения писателей-натуралистов, среди которых Дарелл – любимейший. Арье приносил домой лягушек, подкармливал мышей, растил в аквариуме тритона и мечтал стать зоологом, биологом, или ветеринаром. В общем, медицина естественно вытекала из интереса к естественным наукам. В юности он пришел на «Скорую помощь», задержался и остался там на всю жизнь.
Часто его, как, впрочем и других врачей «Скорой помощи», спрашивают: «Сколько человек вы спасли за время своей профессиональной деятельности?» К счастью, специально считать не приходится – на то существует статистика. Все, что делалось на вызовах, заносится в компьютер. Каждые пять лет врачи «Скорой» проходят ресертификацию – сдают письменную работу, в которой обобщаются компьютерные данные. На основании этих подсчетов Арье Фербер спас десятки людей и цифра уже приближается к сотне.
Но какой смысл вкладывается в это короткое слово – спасти? По отношению к какой категории больных этично его употребление?
- Вообще, этический момент в нашей работе играет очень важную роль. Не зря существует такое понятие – врачебная этика. Врачи, особенно на «Скорой», очень близко видят смерть и все, связанные с этим трагическим событием, последствия. Случается, родственники обвиняют бригаду медиков в некомпетентности, если пациент уходит в небытие в присутствии врача. На самом деле, процент успешных реанимаций сравнительно невысок, и это вовсе не означает врачебной ошибки. Есть травмы, несовместимые с жизнью. Они случаются в результате дорожных аварий, падений, катастроф... Но если человек оказался в состоянии клинической смерти вследствие острой сердечной недостаточности, инфаркта миокарда, то есть шанс вернуть его к жизни. Однако «оживить» и «спасти жизнь» – вовсе не синонимы.Спасти жизнь можно, и вовремя поставив больному правильный диагноз, объяснив необходимость госпитализации, опасность самолечения по интернету. В наши дни нередко приходится буквально принуждать к постельному режиму, так как люди боятся, что, не выйдя на работу, навлекут на себя неудовольствие работодателя и потеряют место.
Но как бы там ни было, каждая спасенная жизнь – это огромное событие, чудо. Буквально на днях мы ездили на вызов к мужчине 45 лет. К моменту нашего появления он уже находился в состоянии клинической смерти. Мы боролись за его «возвращение» ровно 50 минут! И когда уже последняя надежда была потеряна, ровная линия на аппарате вдруг стала вычерчивать слабенькие кривые. Нам все-таки удалось его «завести»! Состояние эйфории, охватившее меня, мощный выброс адреналина не поддаются описанию. Вот ради таких минут и стоит работать на «Скорой помощи»!
Ноябрь 2013 года в Латвии навсегда останется черным месяцем, забравшим с собой жизни 54 человек, принесшим горе и страдания десяткам и даже сотням людей. Трагедия в Золитуде, несомненно, самое большое потрясение и для бригад «Скорой помощи», дежуривших на месте события. Первая, самая страшная ночь, ужас первых часов, полное отсутствие информации... Остается только ждать, когда пожарным-спасателям удастся найти и извлечь из-под завалов пострадавших. Арье Фербер постоянно находится на связи с пожарными и координирует работу почти двух десятков бригад медиков. Нужно быстро дифференцировать раненых в зависимости от тяжести травм и распределить их по бригадам соответствующего профиля. Нужно разбить палатку для оказания первой помощи, позаботиться об оптимальной госпитализации, сделать заказ через центральную диспетчерскую, чтобы срочно подвезли необходимые медикаменты.
- У меня довольно большой опыт работы в чрезвычайных ситуациях с большим количеством жертв (аварии, пожары, взрыв кислородного баллона в больнице Страдиня), но эту последнюю катастрофу не сравнить ни с одной из предыдущих. Трагедия произошла в мое дежурство, и я был на месте с первых минут и до семи утра следующего дня. Огромным шоком стало второе обрушение, когда под стеной погибли трое пожарных, с которыми мы многие годы работали бок о бок. Но пожарно-спасательные бригады, не скрывая своих слез по поводу погибших товарищей, продолжали методично и грамотно разбирать завалы и извлекать оттуда потерпевших. Главной моей задачей было так организовать работу, чтобы бригады медиков – а их было около двадцати - функционировали, как единый механизм.Отключиться от эмоций, действовать четко, быстро, на автомате. И только придя домой я понял, насколько эмоционально опустошен и раздавлен случившимся.
Сегодня все пытаются разобраться в причинах, требуют посадить виновных. Возможными причинами называют экономию на строительных материалах и конструкциях, дешевые инженерные решения. Виновных, конечно, нужно наказать. Но это не изменит ситуацию в целом. Потому что каждый из нас должен начать с себя. Разве владельцы дорогих машин не приобретают бывшую в употреблении зимнюю резину, не меняют в сервисе сломанную дорогую деталь на дешевый китайский аналог, гордясь своим умением экономить? Разве покупатели продуктов не ищут на полках, в первую очередь, акционные товары? Разве клиенты аптек, выбирая лекарства, не требуют дешевых дженериков? Не нужно обманывать самих себя, ведь давно известно – скупой платит дважды. И иногда не только деньгами, но и жизнью.