На раскалённой крыше

               
  После старенькой, убогой, студенческой общаги Герман Щеглов оказался будто в раю. Таких шикарных, ослепительных квартир он ещё не видел: с высоким расписным потолком и чудными овальными окнами, с изящной антикварной мебелью. Герман в чужом, белом, махровом халате вальяжно сидел на кухне и пил маленькими глотками кофе. Он явно растягивал удовольствие. Бутерброд с лососевой икрой таял у него во рту. На очереди была свежайшая ветчина и швейцарский сыр.
- Это кто же здесь хозяйничает, а? Студент юрфака? – оглушил его звонкий женский голос.
 Щеглов чуть было не поперехнулся:
- Я, Лилия Петровна. Доброе утро! Вот кубинский кофе заварил для вас.
- Ой, молодец! А кофе вместе с вирусом заварил?
- Что вы, что вы, я чист как стёклышко, прошёл все тесты.
- Я вижу: холодильник мой распотрошил. Ты Герман-потрошитель?
- Нет, проголодался просто.
- Понимаю.
 Чернобровый, смазливый юноша привлёк к себе эту уже довольно немолодую, стройную женщину с глубокими морщинами на когда-то красивом, смуглом лице.
- Я истинный поклонник вашего таланта.
 Лилия Петровна, устало отстраняясь от студента, прошептала:
- Подожди, не забывай, что ты годишься мне в сыновья. А это значит, что ты вырос на моих спектаклях.
 Щеглов просиял:
- Ещё бы! Лилия Тараненко! Имя на волжской сцене! Не забыть мне вашу «Кошку на раскаленной крыше». Вы играли Мэгги.
- В десятку, юноша. Это была моя самая любимая роль, - задумчиво произнесла женщина.- Вот чего у меня нет, так это обаяния сломленного человека. Я не собираюсь сдаваться – я намерена победить! Вот только в чём она – победа кошки на раскаленной крыше? Наверное в том, чтобы держаться до последней возможности!
- Браво! – воскликнул студент.
- Ставил эту пьесу Боря Соловецкий, царство ему небесное. Аншлаги были, фестивали, заграничные гастроли, премии. Боря выбил мне эту квартиру.
- Я читал, он покончил с собой – Соловецкий?
- Да, в своём кабинете пальнул себе в сердце. Это был истинный одессит, красавчик, гений. Все наши бабы-актрисульки млели от него. Спрашивается, и чего ему только не хватало? И что это нашло на него в тот весенний вечер?
- Вы тоже млели от него? – спросил Щеглов с иронией.
- Естественно. Борис Львович, грех мой, любовь моя единственная. А потом появился этот клоун, прохвост Роман Шурупов из Питера, авантюрист, бездарный плагиатор, косматая обезьяна. Он посадил меня на голодный паёк. Я стала играть ворчливых, тупых баб второго плана. Ничего, может, этот китайский вирус его остановит, уложит надолго в больничную койку. Вот скажи мне, скажи, малыш, разве я уж такая старая?
- Что вы, Лилия Петровна! Да вы фору дадите любой девушке!
- Ты же стонал этой ночью от моей ласки, стонал.
- Да я и сейчас…
- Подожди, - остановила парня актриса. – Я тоже хочу кофе и французское вино. Ты поможешь, послужишь немного леди?
- Конечно!
  Щеглов выудил из холодильника бутылку марочного вина.
- Кстати, кофе у меня заканчивается, и не только кофе. Я составлю список. Сбегаешь в «Магнит» за покупками?
- Естественно.
- И не боишься «ковид» подцепить?
- Нет! Вообще раздули из этого микроба бог знает что. В городе паника, психоз. Из общежития все разъехались по домам. Все чего-то суетятся в масках, мечутся. Маскарад какой-то.
- А в солнечной Италии люди мрут как мухи, по пятьсот человек за день.
- Это они от страха, Лилия Петровна.
- Ты думаешь?
- Уверен. От гриппа больше умирает.
- А в твоём родном Иркутске сколько зараженных?
- Я не помню, очень мало.
- Тебе хочется домой?
- Не знаю. Там Байкал, мама и сёстры, а здесь – Волга, вы, Лилия Петровна.
- Спасибо, малыш. А ты меня вчера специально караулил у «Магнита»?
- Нет, я оказался там случайно. Вижу, у вас на сапожках сломался каблук. Я решил помочь очаровательной женщине.
- Почему ты не пьешь? Это красное, полезное вино.
- Я попозже. Можно?
- И не куришь. Мужик должен пить и курить! А, впрочем, извини. У меня ведь никого не осталось на этом свете. Вся моя родня на небесах, она ждёт меня.
- Что вы! Вам ещё жить и жить, играть и играть! – воскликнул Щеглов.
- Старых кошек на раскаленной крыше? Если только меня вирус не убьет. Ты думаешь, нас с тобой не коснётся эта зараза? Мы все сейчас на раскалённой крыше…У меня подруга школьная живёт за океаном в Бостоне. Она уже похоронила мужа и родителей. Никакие вентиляторы и лекарства им не помогли. Нужна вакцина срочно. Ты будешь моей вакциной.
- Окей!
- Поцелуй меня.
 Герман покорно сжал актрису в своих объятиях, уложил на кушетку. Такое рабство было ему очень даже по душе…