Дочка мельника

               

   Как-то раз молодой барон Гельрих, совсем недавно вступивший во владение наследством своего почившего батюшки, решил объехать свои владения. Он буквально на днях вернулся домой из дальних стран, где воспитывался и обучался, и захотел собственными глазами увидеть земли, которыми ему теперь предстояло владеть и править. Гельриху очень понравился старый семейный замок, который он покинул совсем ребёнком и почти не помнил. Роскошный сад, полный удивительных растений, которые его матушка собирала со всех частей света, удивил разнообразием и порядком. Поля и сады приносили щедрый урожай; леса изобиловали дичью, а реки – рыбой. Люди в деревеньках жили в достатке, были добры и приветливы – старый барон не обижал никого и трёх шкур ни с кого не драл, вот его в его землях все и любили.


   И Гельриха встречали поклонами и улыбками, как его батюшку. Гельрих, долгие годы обучавшийся в далёких краях и знавший, как иногда нелегко приходится владельцам земель обращаться с народом, их населяющим, только диву давался и радовался, как мудро управился здесь его родитель.
 

  Вот уже и деревеньки позади остались, и одинокие хутора перестали попадаться, и дороги пропали, и даже узкие тропки в высокой траве затерялись. Гельрих понял, что совсем заблудился. Конь его притомился и брёл медленно, да и молодой барон порядком устал. Сопровождающих он с собой не взял – хотел сам со своими владениями ознакомиться. Теперь же ему довелось пожалеть о своём решении. А вокруг только лес, и следочка человеческого не видно.

   И вот, наконец-то, после длительных блужданий по чаще, впереди вроде бы просвет показался. Гельрих тронул поводья и вскоре выехал… Но нет, это была просто поляна посреди леса, заросшая малинником, а дальше снова возвышались вековые дубы и ели. Гельрих даже расстроился. Видимо, придётся заночевать в незнакомом лесу, потому что надежда выбраться к людям засветло стремительно таяла.

   Кусты малины зашевелились. Ещё медведя для полного счастья не хватает! Малина-то как раз созрела, самое время лакомиться сладкими ароматными ягодами. Хотел было уже Гельрих пришпорить своего усталого коня, но сам же и остановил свой порыв: конь вёл себя спокойно, а уж медведя бы он обязательно учуял!

   И правда, не медведь интересовался малиной: из колючих зарослей выбралась молоденькая девушка и остановилась, удивлённо разглядывая Гельриха. Была она загорелая дочерна, в простеньком платьице, босоногая; разноцветная косынка сбилась на шею, открыв выгоревшие на солнце всклокоченные волосы. Губы и даже щёки – в малиновом соке. В исцарапанных шипами колючих кустов руках – лукошко с малиной. Настоящая дикарка!

   Гельрих так растерялся, что вместо приветствия спросил:

   - Вкусно?

   - Очень! – ответила девушка и протянула ему лукошко. – Угощайтесь!

   - Благодарю, - Гельрих спрыгнул с коня и вежливо взял несколько ягод.

   - Вы нездешний, - определила девушка. – Из ближайших поселений я всех знаю.

   - А где они – ближайшие поселения? – сразу же спросил барон.

   - Смотря какие вам нужны, - девушка улыбнулась, блеснув белоснежными зубами. – Вы заблудились, правильно? Я могу дорогу показать, я тут хорошо ориентируюсь!

   - Вообще-то мне бы как-то к замку выбраться, - сказал Гельрих.

   - К замку?! Вот это вы заехали, почтенный! Но ничего, я вам путь укажу. Пойдёмте со мной!

   - Может быть, верхом поедем? – предложил Ульрих. – Хотя бы до конца леса. Конь выдержит.

   - Хотя бы до конца леса мы с вами ножками дотопаем, - дерзко ответила девушка. – А уж от леса по ровной дорожке вы как хотите и как сами с конём своим договоритесь. Пока его и пожалеть можно.

   - Кажется, ты очень смелая девушка - не боишься одна в глухомани такой ягоды собирать. А верхом проехаться остерегаешься? – усмехнулся Гельрих.

   - Нет, этого я не боюсь! – девушка беспечно дёрнула плечом. – Меня мой папенька драться научил, если что. Идите за мной.

   - Драться? Ну и ну! Чему ещё научил тебя твой папенька? Стрелять из лука в медведей?

   Девушка лукаво улыбнулась в ответ:

   - И из лука в медведей тоже. Читать и писать он меня научил, в картах земельных разбираться, в лесу ориентироваться, кое-чему из врачевания, и так, по мелочам всякому…

   Вот тебе и дикарка, дорогой Гельрих.

   Он откашлялся.

   - Простите, милая девушка. Позвольте представиться. Моё имя - Гельрих. Как я могу к вам обратиться?

   - Меня зовут Уна.

   - Ещё раз простите, милая Уна. Кто же ваш отец? Даже не могу предположить, кем он может быть, если смог дать такие знания своему ребёнку в такой глуши. Ой, извините…

   - За что? Глушь вокруг есть глушь, это правда. Только ведь необязательно лелеять эту глушь в себе, не так ли? – Уна рассмеялась звонким задорным смехом.  – А отец мой – самый уважаемый в наших краях человек.

   - Кто же он? – недоумевал Гельрих. – Учёный? Князь? Барон?

   - Что вы! Князья, бароны всякие, да хоть принцы с королями – наверно, тоже люди уважаемые. Где-то там, далеко у себя. А у нас кто всех главнее и важнее? То, без кого никак не обойтись. Согласитесь – нет у нас здесь поблизости барона на поселении – никто этого и не замечает. А вот когда кузнец или мельник живёт далеко – это да, это совсем невесело.

   - Стало быть, ваш батюшка – кузнец или мельник? – предположил Гельрих.

   - Он в большей степени мельник, - подтвердила Уна. – Но и кузнечных дел мастер по необходимости, и лекарь, и травник, и колдун, и учитель, и строитель, да ещё во многих вещах толк знает. Спросите в наших краях любого про мельника Береша – вам каждый дорогу к мельнице укажет.

   Дочка мельника Береша, значит… Хорошо, запомним. Стоп. Что она сказала? Колдун?..

   - Колдун? – переспросил Гельрих.

   - Все мельники – колдуны, вы разве не знали? Они соединяют разные стихии – силу ветра или воды и плоды земли и получают то, что при помощи стихии огня превращается в пищу для нас. Чем не колдовство? Ну, и не только это… - она задумалась и дальше пошла молча.

   - Вот мы и вышли на опушку леса, - сказала Уна. – А вот и дорога, которая вам нужна. К закату как раз к баронскому замку доедете. Ведь вы откуда-то оттуда, правильно?

   - Правильно. Спасибо вам, милая Уна. Не знаю, что бы без вас делал! – Гельрих сел на коня и, оглядываясь, выехал на дорогу. Уна помахала ему вслед исцарапанной ладошкой, вымазанной малиновым соком.

   Добрался до дома Гельрих вполне благополучно. Долго не мог заснуть, вспоминая события дня, и образ очаровательной Уны, который не могли испортить ни царапины на руках, ни ягодный сок на милом личике, всё не шёл у него из головы. Ни наступившее утро, ни череда последующих дней с их заботами и делами так и не смогли затмить светлый облик. Гельрих долго размышлял и всё обдумывал и в конце концов решил: дочка мельника и есть самая что ни на есть достойная кандидатура на роль его будущей супруги. Она не может похвастаться знатным происхождением, так что же? Зато у неё живой ум и весёлый нрав, она красива и здорова. Манерам её можно обучить, а титул баронессы заткнёт рты всем, кто посмеет высказать неодобрение. Во всяком случае, она не чета всем тем породистым и родовитым пресным селёдкам на выданье – дочерям богатых и знатных соседей, которые спали и видели, как бы породниться с Гельрихом, подсунув ему в жёны своих унылых глупых доченек. В конце концов, он здесь хозяин, ему и карты в руки! В том числе и те, в которых разбирается Уна!

   Гельрих поехал уже знакомой дорогой и везде расспрашивал о мельнике Береше. Да, его везде знали и уважали. Да, он молол лучшую в округе муку. Да, он всегда мог и коня подковать, и сруб помочь поставить, и слово нужное к месту найти, и всё всегда с ним ладно выходило. Да, Береш колдун, а как же? Все мельники колдуны, это каждому известно! Не по правде с Берешем лучше не заходиться: напустит нечисть, что у него в подчинении – тогда ничего не сладится, это уж точно! А так-то он зазря никого не трогает. Потому и тянутся к нему люди. Побаиваются, но тянутся. Без него-то куда как хуже, чем с ним! Он и книжки умные читает всё время, и даже из дальних краёв выписывает. Да всё чудные какие-то, не по-нашему там значится. Вот точно, ведьмовские да колдовские и есть!

   Следуя указаниям, Гельрих доехал до мельницы Береша. Сама мельница стояла на берегу реки и весело лопатила речную воду колесом. Неподалёку находился и дом мельника – добротный, в два этажа, с резным высоким крыльцом, на котором дремал огромный рыжий кот. У дома была беседка, увитая виноградом какого-то крупного, нездешнего раннего сорта. В беседке сидел широкоплечий загорелый человек и читал книгу, пощипывая виноградины прямо с лозы, а рядом с ним, заглядывая ему через плечо и указывая в текст пальцем – она, причина ночной бессонницы, Уна. Только не дикарка лесная, а вылитая леди, разве что одета попроще: опрятное белое платье с замысловатой цветной вышивкой, туфельки из красной кожи; волосы аккуратно заплетены в косу и перехвачены шёлковой лентой. У Гельриха дыхание перехватило – до чего хороша его Уна! Он уже даже не сомневался, что она – «его».

   Уна заметила Гельриха, шепнула что-то широкоплечему человеку, кивнула Гельриху, прыснула в кулачок, отчего глаза её сделались похожими на лучистые звёздочки, и убежала по ступенькам в дом, по пути подхватив тяжёлого рыжего кота и унеся с собой.

   - Здравствуйте. Я – Гельрих…

   - …барон, и все эти земли принадлежат мне… - продолжил за него человек с книгой, вставая навстречу и оказавшись выше Гельриха чуть ли не на голову. – Что ж, хорошо. Я – Береш. Отец Уны. И этого достаточно. Об остальном вы наслышаны. Присаживайтесь.

   Гельрих немного растерялся и сел на лавочку в виноградной беседке. Из дома вышла женщина с подносом, на котором стоял кувшин и кружки, и направилась к ним. Уна не показывалась.

   - Добрый день. Холодный квас. Угощайтесь с дороги! – предложила женщина.

   Гельрих с благодарностью кивнул. Квас оказался как нельзя кстати, чтоб заполнить неловкую паузу. И, между прочим, превосходным.

   - Эвина, мама Уны, - представил женщину Береш. Женщина кивнула и ушла, сославшись на дела.

   - Итак, вы здесь для того, чтобы… - начал мельник и вопросительно взглянул на Гельриха.

   Гельрих решился. Барон он или нет?!

   - Я приехал, чтоб просить руки вашей дочери!

   - Что-то в этом роде я и предполагал, - Береш задумчиво отхлебнул квас, не сводя глаз с гостя. Гельрих чувствовал себя крайне неуютно.

   - Я влюбился с первого взгляда! – воскликнул он.

   - Это всё прекрасно и романтично, конечно, - перебил отец Уны. – Но назовите мне причины, по которым я могу согласиться отдать за вас свою дочь.

   Тут-то Гельриху было что сказать!

   - Я – барон! – гордо заявил он. – У меня есть замок, в котором при необходимости можно выдержать любую осаду врагов. У меня есть лучшие повара, которые могут приготовить любое самое редкое и необычное блюдо! У меня есть сад, в котором лучшие садовники ухаживают за удивительными растениями. Там цветут тысячи цветов и растут сотни экзотических плодов, которые ещё никто не пробовал! Мне досталось огромное наследство, и ваша дочь ни в чём не будет нуждаться! У неё будет положение в обществе!

   - Я выслушал вас. А теперь послушайте меня. У меня есть большой и тёплый дом. Не такой, как ваш замок, но это то место, куда в любое время суток могут прийти друзья. Осаду мы выдерживать не станем, поскольку у нас и врагов-то нет. У меня есть мельница, так что без куска хлеба на столе мы никогда не останемся. У меня есть сад, в котором растут цветы, посаженные моей женой и моей дочерью. Да, их не тысячи, но каждый из них посажен с любовью. Ещё в саду растут яблоки, груши и сливы, которые обожает моя дочь. Да, они не экзотичны, но они совершенно определённо приносят удовольствие тем, кто их любит. А ещё моя дочь получит в наследство дело, которое прокормит её при любых обстоятельствах, даже если она останется одна. Она хорошо управляется на мельнице. И плюс умения, которые обязательно пригодятся ей в жизни. Что касается положения в обществе… Её, как и меня, совсем не интересует мнение посторонних людей. А мнение тех, кто важен, вы слышали по дороге сюда. Вы барон, да? Скажите мне, почему я должен отдать мою стрекозу, мою жемчужину, мою ласточку, мою любимицу, моё единственное дитя именно вам, а не какому-нибудь другому барону, или принцу, или даже королю? Вы влюбились в неё с первого взгляда? В неё влюблялись и другие. С положениями в обществе, с замками и дворцами, с садами и островами. Вам нужен ещё один экзотический цветок в ваш цветник? Ещё одна драгоценность в ваши хранилища? Рано или поздно новые экземпляры в коллекции теряют новизну и сливаются с остальными. Подумайте над этим хорошенько. И если это всё-таки не так, если у вас настоящее чувство, в знак серьёзности намерений принесите мне цветок, какую-нибудь еду и украшение, которые на самом деле будут иметь для вас особую ценность. На этом считаю наш разговор законченным.

   Гельрих откланялся и направился к своему коню. Что там Береш заказал? Цветок, блюдо и драгоценность? Легче лёгкого! Есть из чего выбрать!

   - Молодой человек! – остановил его голос Береша.

   - Да? – вопросительно повернулся Гельрих.

   - Вы ведь слышали, что меня называют колдуном? Слышали-слышали. Так вот. Народ правду говорит. Для того, чтоб вы со всей серьёзностью отнеслись к заданию, я посылаю следить за вами вот их, - он указал на стайку воробьёв, оживлённо чирикающих в кроне рябины, растущей возле мельницы, - и вот их, - Береш кивнул в сторону нескольких ворон, сидящих на изгороди. – Мне будет известен каждый ваш шаг! Сфальшивите – можете здесь даже не появляться. А сделаете всё честно – милости просим и согласие Уны спросим! А теперь – или до свидания, или прощайте насовсем!

   И Гельрих поехал домой. С чего начать? С цветка? Гельрих направился в свой сад. Что же выбрать для привередливого мельника? Несомненно, розу – королеву цветов! Вот эту! Нет, вон та – ещё краше! А вот эта – само совершенство! Или… Вон та, а может, следующая за ней?.. Сотни восхитительных бутонов, один красивее другого, глаза разбегаются. А на ветке апельсинового дерева воробьиная стайка чирикает-заливается, будто потешаются пташки мелкие над молодым бароном. Ну, мельник, ну, удружил с соглядатаями! Но птички смеются, и правильно смеются. Никак невозможно среди прекрасных благоухающих роз выбрать наипрекраснейшую. Розы – они и есть розы. Их много, красивых, но – не особенных. Вон ещё какие-то цветы; Гельрих даже их названия не знал. Это матушка была любительница и собирательница, Гельриху же её таланты не передались. И тоже – цветы цветами. Много, красивых, но – тоже не особенных. Орхидеи в оранжерее – редкие, интересные, и также не подходят! Это всё – матушкино наследство, Гельрих в него ни души, ни интереса не вложил. Нечего ему в собственном саду делать. Хорошо, цветок на потом отложим. Надо заняться драгоценностью. Зато здесь есть где разгуляться: сокровищнице родовой есть чем владельца порадовать!
   
   Перстни с сапфирами и рубинами, колье с изумрудами, нитки жемчуга, диадемы бриллиантовые – не счесть всех сокровищ! Не зря предки Гельриха старались, щедро потомка своего одарили! Только вороны в окно правильно каркают: не может Гельрих среди своих драгоценностей самую-самую драгоценную выбрать. Сам он к этим сокровищам ни сил, ни труда не приложил, вот и не оставляют они в его сердце отклика.

   На кухню Гельрих даже не пошёл: что он может Берешу в качестве блюда особенного предложить? Что повара изготовят на свой вкус или по его приказанию? Тут и птиц в свидетелях не надо, чтоб самому над собой посмеяться.

   Всю ночь барон глаз не сомкнул – размышлял и прикидывал, как же ему решить эту сложную задачу, и только под утро задремал. И снилась ему дочка мельника, у которой и дело есть, и сад с любимыми плодами, и родители, за которыми она как за каменной стеной, а вот не сидится ей дома, за малиной в лес ходит, даром что колючие малиновые кусты ей все ручки исцарапали…

   Проснувшись, Гельрих уже знал, что ему делать. Он пошёл к своему кузнецу, который жил и работал при замке, с необычной просьбой. Кузнец долго не мог взять в толк, чего от него хочет молодой хозяин. Где это видано, чтоб бароны в кузне коптились и жар раздували, да своими белыми холёными ручками молот поднимали? А когда Гельрих ему в двух словах объяснил, что задумал, кузнец вовсе рукой махнул: не его это дело. Его дело – подковы ковать и косы клепать да обручи на бочки гнуть. Да и инструмента подходящего здесь нет. А тем, что Гельриха интересует, в городе его, кузнеца, троюродный брат занимается.
 
   Тотчас послали за троюродным братом кузнеца и вскоре привезли со всеми нужными приспособлениями. Ювелир – родственник кузнеца – долго сокрушался, выслушав просьбу барона, и рассказывал, как он годами обучался своей профессии, да мастерство оттачивал, да опыт наживал… На что Гельрих ответил, что на мастерство не претендует и конкуренцию городскому ювелиру не составит. Ювелир обречённо вздохнул, и закипела работа. Гельрих был терпелив и старателен, внимательно слушал ювелира и следовал указаниям. Даже воробьи за окошком чирикали удивлённо. Конечно, ювелир предлагал сделать заказ сам, быстро и красиво, но Гельрих отказался: ему было важно всё исполнить своими руками. И в конце концов у него получилось! Ему удалось выковать из золотой монеты пусть простенькое, пусть кривое, но всё-таки – колечко для Уны! Ювелир получил щедрое вознаграждение и был отправлен обратно в город, а уставший Гельрих лёг спать и проспал, как убитый, до первых лучей солнца.

   На утро у него опять имелись грандиозные планы. Сегодня он пошёл прямиком к своим хвалёным поварам и огласил свой приказ-просьбу. Повара в недоумении переглянулись, но подчинились. И Гельрих, закатав рукава, просеивал муку, ставил опару, месил тесто… И к обеду он уже вполне управился: своими руками вытащил из печи душистый горячий хлеб. Вороны за окном одобрительно закаркали. С одной стороны буханка немного подгорела, а с другой примялась, но всё-таки это был первый в жизни Гельриха хлеб, который он испёк сам!

   Оставался цветок. Выращивать его с самого начала – дело долгое, Гельриху никак не подходит. Приказал он оседлать коня, сел верхом и поехал куда глаза глядят. Надеялся, может, у кого-нибудь в палисаднике интересный цветок встретится, или где-то на лужайке или в поле. Однако и у людей, и в полях росли самые обычные цветочки. Ехал барон, ехал, устал уже и, видя бесполезность поисков, решил домой возвращаться. Заехал в перелесок, а там – ручей. Спешился Гельрих, чтоб жажду утолить, зачерпнул холодной воды ладонями и присел на минутку на бережке – передохнуть. А вокруг тишина, только ветер в кронах деревьев шумит, ручей журчит, пара пичуг голоса подают. Хорошо, спокойно! Даже воробьи с воронами где-то отстали. У ручья полянка, заросшая земляникой, и несколько кустиков дикой малины виднеется. Гельрих не удержался, поднялся и направился к малиннику – очень уж аппетитными выглядели тяжёлые грозди ягод. И на вкус малина оказалась выше всяких похвал. А ещё Гельрих заметил, что на кустах этих совсем нет шипиков и колючек. Он на миг задумался… А почему бы и нет? Достал охотничий нож, который всегда при себе носил, и принялся выкапывать малиновый кустик.

   … - Приветствую, Береш! – ещё издалека дал о себе знать Гельрих.
 
   Мельник, беседовавший с крестьянином, который стоял у подводы с мешками пшеницы, привезённой на помол, оглянулся, махнул рукой и направился к гостю.

   - Здравствуйте-здравствуйте, жених! – Береш улыбался, но глаза его глядели сурово и испытующе. – Скоро вы вернулись. Неужели дары привезли? Или, может, решили благородно предупредить, что отказываетесь от намерений?

   - Я барон, - гордо ответил Гельрих. – Мы не бросаем слов на ветер. Я с дарами. Зовите вашу супругу и дочь.

   Береш с непонятным выражением ухмыльнулся и кликнул жену и дочку, которые за углом дома развешивали выстиранное бельё. Эвина и Уна подошли. Эвина сдержанно кивнула Гельриху, а Уна хитро улыбнулась.

   - Вы сказали привезти еду, - начал Гельрих и начал разворачивать шёлковые свёртки. – Я научился печь хлеб. Вот он, мой первый хлебушек. Пусть он не идеален, но зато теперь я знаю, как его делают. Я всегда смогу приготовить какую-то еду для моей жены. Вы сказали привезти украшение – и вот кольцо в качестве обручального. Да, оно кривое и несовершенное, но это мой первый опыт. Я это сделал, и я теперь знаю, что при желании смогу обучиться любому ремеслу. Так что моя жена ни в чём не будет нуждаться, даже если не принимать во внимание то, чем я владею на данный момент. И ещё вы сказали привезти цветок. Это условие я не смог выполнить буквально. Я не нашёл особенный цветок. Зато мне удалось отыскать особенное растение. Уна любит малину, так ведь? Вот я и привёз ей малиновый куст. Он и есть особенный. Ягоды на нём изумительные, большие и сладкие. Но главное отличие – отсутствие колючек. Уне не придётся одной ходить в далёкий лес, и её ручки не будут страдать от острых шипов.

   - Молодец! - воскликнул Береш. - Смог всё-таки! Если честно, я думал – не справишься, или бросишь с самого начала, или же притащишь чепуху всякую, лишь бы отделаться. А ты вот… И – малина! – он расхохотался.

  - Ладно - малина, - заступилась Эвина. – Сам-то хорош был! Забыл разве, как ко мне на сватовство притащил камень и заявил, что это для фундамента будущей мельницы?

   - Разве я сказал тогда неправду твоему отцу? Он просил предоставить железные гарантии нашего с тобой небедного будущего. Подумаешь, я предоставил каменные. По-моему, тоже вполне основательный довод! Мельница – вот она, с тем самым камнем в фундаменте!.. В общем, вы нам понравились, молодой человек. Правда, Эвина? Правда. Так что если вы просите руки моей дочери, я возражать не стану, отдам вместе со всей дочкой!

   Жена ткнула мельника кулаком в бок, и он продолжил уже серьёзным тоном:

   - Наше слово вы услышали. Теперь спросим у виновницы поворота событий.

   Гельрих опустился на одно колено перед Уной и спросил, протягивая ей своё неровное кольцо, перекованное из монеты:

    Согласны ли вы, несравненная Уна, осчастливить меня и шествовать со мной по жизни рука об руку, купаясь в любви и заботе с моей стороны?

   - Вы покорили меня своим подходом к цветам, - серьёзно ответила Уна. – Не знаю, как всё сложится, но вы, по крайней мере, обеспечите меня малиной, и мы с вами не соскучимся! Я согласна!

   …Немного позже, отведя Береша в сторону, Гельрих тихо спросил:

   - Теперь вы снимете с меня слежку?

   - Какую? – очень натурально удивился мельник.

   - Воробьи эти, вороны всякие… куда бы я ни пошёл – они везде за мной наблюдают. Прикажите им, пожалуйста, чтобы...

  - Дорогой мой будущий зять! – проникновенно ответил Береш. – Только дрессировщик может приказывать тем, кого выдрессировал. А дрессировка ворон с воробьями в число моих умений не входит. Воробьиные и вороньи стаи не летали за вами. Эти птицы просто похожи друг на друга, и они – везде. Разные птицы живут себе спокойно в разных местах, занимаются своими птичьими делами, каркают и чирикают, и они никому не подчиняются!

   - Так что же выходит? Вы – не колдун?

   - Все мельники – колдуны, как считает народ. В какой-то мере это правда. Я же сумел превратить вас из сытого бездельника-барона в мастеровитого человека, способного открывать в себе разные таланты!