- Опять вы, про политику! Не надоело ещё? – спросила моя мама, ставя заварник на стол. – Думаешь, поймут и вразумятся? Они же сделали выводы, поверив на слово и даже ничего не проверив. И вот теперь носятся с этой «правдой» сбивая с толку людей. Глупцы! – добавила она, рассержено зыркнув из под сведённых бровей. – Сначала торт, а потом говорите, о чём пожелаете, но не смейте портить праздник.
Так мама смотрела только когда на уроке особо «одарённые» вели себя шумно. И этого её взгляда было достаточно, чтобы воцарилась гробовая тишина.
Ой, нельзя её сердить, ой нельзя. В школе это все знали, а вот дома, она же мама, но если перегнуть палку, то узришь – Алевтину Андреевну.
Этот взгляд ей достался от деда, моего прадеда, Герасима Захаровича, добродушного, в сущности, человека, с непростой судьбой, но сумевшего сохранить все, то вечное и славное, о чём пишут поэты. Его было сложно разозлить, но ежели такое приключалось, в мгновение все разногласия и конфликты были улажены.
Хватало одного его волчьего взгляда из под бровей, обдающего ледяным холодом, отрезвляющего и вразумляющего, чтобы человек осознал свою неправоту и попросил прощенье.
- Что ж вы всем недовольны? Всё проблемы несуществующие выдумываете! Что ж вам спокойно-то не живётся? Вы ж ни кровавой революции, ни войны не видели, ни смерти страшной, ни голода, ни болезней выкашивающих селения. Эх вы, непутёвые, всё вас учить нужно? – так он говорил, когда ему надоедало слушать споры о политике.
И учил, мудростью своих прожитых лет, простыми знаниями и недюжим жизненным опытом.
Я тогда совсем мелкая была, но очень любила его слушать. Мне казалось, он знает всё и обо всём.
Вот и сейчас, за праздничным столом, в честь юбилея прадеда – сто лет, собрались родственники, из четырёх поколений. После вкусного обеда, воспоминаний смешных случаев из жизни, перешли к ароматному чаю с бесподобным маминым тортом.
Тот, кто хоть раз пробовал её травяной чай, а тем более торты, становился почитателем её кулинарного мастерства!
Из заварника, тонкой струйкой сочился пар, источая терпкий аромат чабреца, медовую сладость ромашки и прохладную свежесть мяты. Мама, хитрюга, заварила волшебный чай, но кажется это заметила только я.
Папка вошёл в комнату, неся перед собой огромных размеров двухэтажный торт со свечками! Аккуратно поставил поднос, вместе с мамой зажгли: единицу и два ноля.
В глазах прадеда загорелись огоньки, как у ребёнка.
- Загадывай желание, деда и задувай – прошептала мама в полной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием свечек.
Прадед довольно ухмыльнулся и дунул, все три огонька одновременно погасли.
- Ура! – прокричали хором гости.
- Герасим Захарович, ваше право – сказал папа, вручая прадеду нож.
Тот взял протянутый нож, всё ещё крепкой рукой и аккуратно сделал первый разрез. Все кусочки вышли одинаковыми, кто-то даже восхитился такой точности. А он лишь тихонько улыбался в свою пышную бороду, пил чай с тортом и кажется, был абсолютно счастлив.
- Андрей, вот ты всё про «смену курса» и «перемены» какие-то толкуешь последнее время – посреди чаепития раздался вкрадчивый голос прадеда. – Про какой другой курс идёт речь? И что на что ты менять хочешь?
- А сколько можно! Хватит! Сколько можно их всех кормить! – вспылил дед, Андрей Герасимович.
- Пап, прекрати – успокаивающе произнесла мама.
- Что прекратить? У нас свобода слова! Что хочу, то и говорю! – возбуждённо проговорил дед.
- Так ты и говори, только по существу. Чего воду зря баламутить – спокойно произнёс Герасим Захарович. – Так что скажешь?
- А то и скажу. Сначала они цены задирают на всё. Потом вообще пенсионную реформу протащили, а меня кто спросил? То-то, никто – расходился дед Андрей, краснея.
Баба Оля и дед Егор, тётя Лиза и дядя Толя кивали в знак поддержки, баба Лиля, тётя Шура и дядя Женя что-то подсказывали.
Мама и папа с дядей Кириллом и тётей Настей не разделяли взгляды деда, и лишь прадед оставался невозмутим.
Дети ушли гулять во двор, им эти разговоры не интересны. Лишь я осталась среди взрослых, словно тень, слушая и пытаясь разобраться во всём этом. Ещё пыталась угадать, что скажет прадед, с высоты своих лет.
Он прожил целый век, целый век, только представь! На его глазах произошёл такой скачок в развитии технологий, общества, государственности, да вообще всего! Невообразимо!
Я тихонько наблюдала за гостями. Очень нравилось смотреть, как и на что реагируют люди, что говорят их лица и тела. Сейчас всё это для меня было бесценным опытом. Как раз собирала материал для написания курсовой по психологии.
- Ещё нужно? Да, пожалуйста! Вон земли и лес наш Китайцам продали. Русский уже не хозяин своей земле. А пожары не тушат - всё горит, не выгодно?! Крым отобрали! Зачем всё это делается, а всё за тем, чтобы народ ограбить и последнее отобрать у холопов. Тем и этим помогают, долги странам прощают, а о своих людях не думают – на срыве, закончил свой монолог дед Андрей, на шее и лице от злости вздулись вены, руки дрожали, глаза налились кровью, в комнате сразу стало очень тихо.
По глазам мамы было видно, что она недовольна выступлением своего отца, но всё же протянула ему стакан воды. Дед глотнул, поперхнулся и закашлялся. Вышел в другую комнату. Про торт и чай все забыли.
Вернувшись, он всё ещё был возбуждён и готов продолжать ораторствовать.
Но нет. В нашей семье было принято вежливо выслушать говорящего и лишь когда он закончит, задавать вопросы. И теперь слово переходило к другому.
- Кто-нибудь ещё хочет что-то добавить? – напряжённо поинтересовался мой папа.
- Хотим перемен – убеждённо проговорила тётя Лиза, с вызовом глядя на собравшихся.
Дед Андрей благодарно улыбнулся племяннице и с укором посмотрел на свою дочь.
- Засиделся он на этом месте, пора и честь знать – добавил дядя Женя.
- И конституцию под себя переписывает, чтоб навечно остаться – вставила свои пять копеек тётя Шура.
Дед на глазах расцветал, собиралась его армия, готовых нести истину и правосудие в массы.
- Ну что ж, все высказались, кто хотел. Теперь и старика послушайте - тихо, но твёрдо проговорил Герасим Захарович.
Внутри я ликовала, вот он мой светоч, мой идеал. Уж он-то сейчас всем мозги на место вправит.
- Вы все тут много слов сказали, да всё не по делу. Всё пустое! Вы даже вопросов моих услышать не захотели. Зато такой словесный понос устроили, что аж загляденье – начал прадед и посерьёзнел.
Гости заёрзали на своих местах. Зато мама с папой и тётя Настя с дядей Кириллом прятали довольные улыбки, но глаза их выдавали, хотя это видела, кажется только я.
Кустистые брови Герасима сдвинулись к переносице, лоб прочертили глубокие морщины, он продолжил всё тем же тихим голосом, в полной тишине.
- Цены растут, так при капитализме живём, чего ж вы хотите. Вот сами посудите, между производителем и конечным потребителем, сколько сейчас посредников. И все они хотят заработать, и каждый сам оценивает стоимость своих услуг. И со временем каждый из них хочет получать больше, тратя первоначальные суммы.
Все поняли, куда клонит прадед.
- Ведь так Лизавета!? – толи спросил, толи сказал он. Лиза медленно становилась красной. Ей очень хотелось что-то сказать, но старший в роду продолжил.
- Реформа пенсионная, так и что. Пенсионеры и так работали, вам ли не знать, что рабочих людей не хватает – изобразив удивление спросил Герасим.
«Пенсионеры» потупили взгляды, дошла очередь и до них.
- Лиля, так ты до сих пор трудишься, хоть и на пенсии. И что денег тебе не хватает? Да нет. Просто специалист ты первоклассный и одна осталась, а дома скука смертная, вот и бежишь на работу. Мне ли не знать.
Взгляд прадеда скользнул к следующей жертве, но передумал и продолжил.
- Сами ж и виноваты, что детей своих плохо учили, что важно в жизни, а уж про внуков и вовсе молчу. Сейчас все только и умеют, что петь да танцевать. Что девки, что мужики – лентяи, да неумёхи. Случись что в хозяйстве, так ни сделать, ни отремонтировать не умеют большинство. Вы же и не научили, а теперь кому жалуетесь и кто виноват? – непреклонно молвил старик.
На лицах родственников появилась обида, несогласие и бунт, но вскоре сменилось на сомнение.
- Про лес да земли и китайцев, не всё правда, но не всё и ложь. Разбираться важно, а не слепо верить людям такое разносящим – с укоризной вымолвил Герасим Захарович.
Сомнение крепло на лицах родичей, кто-то морщил лоб, пытаясь что-то припомнить, а кто-то внимательно рассматривал свои руки лишь бы избежать пронизывающего взгляда, поблёкших, но не потерявших своей красоты глаз родителя.
- Вы же все вроде взрослые люди, а временами ведёте себя словно глупые подростки. Где критичность? Где сомнение в достоверности информации? Вы хоть искали первоисточник этих новостей или сплетен, уж не знаю, как это лучше назвать? – накидал правильных вопросов прадед.
Я, сидя в уголке, ликовала. Вот он урок, родителя детям. И слава богу, что их уважение и любовь к отцу, позволяет нам всем взглянуть неприятной правде в глаза. Прадед – ты мой герой.
- А про хозяина своей земли, это конечно метко – согласился он. – Правда, тут тоже оговорка должна быть. Вот большинство из вас в городах осело, ко мне на деревню и не дозовёшься. Да нет, я всё понимаю. Работа, семья, дети. Так и хозяева какой вы земли? Хозяин – тот, кто на земле живёт и трудится с нею вместе.
Папа сжал мамину руку и улыбнулся. Скользнул взглядом по комнате и удивлённо уставился на меня.
Я лишь, приложила палец, к губам изображая «Тссс», он шепнул, что-то маме на ухо и она тоже нашла меня удивлённым взглядом. Я повторила жест.
- Ну, или тот, кто хоть что-то для неё делает: садит леса, воспитывает в детях и внуках уважительное отношение к природе и бережёт её. Учит не бросать мусор, где попало; учит не брать больше, чем нужно; учит правильному обращению ко всем живым существам; учит дитё понятиям: чести, справедливости, добру и милосердию; учит быть человеком и личностью.
Это стало походить на лекцию, но мне нравилось. Родственники сидели нахохлившись. Прадед меж тем продолжал.
- Пожары, да пожары – так это дело рук человека почти в восьмидесяти пяти процентах случаев.
- Про прощеные долги другим странам, так в тех странах есть наши экономические интересы, да и политические тоже. В общем, имеем свои выгоды для нашей страны.
Родители сидели довольные и уже не скрывали улыбки. Те, кто воздержался от комментариев, в начале, поглядывали на тех, кто высказался. Во взглядах было сочувствие.
Сочувствие? Или я ошиблась? Да нет, точно! Очень интересно, что будет дальше.
- И о своих людях думает государство, у нас лучше. Но чтобы это понять съездите куда-нибудь пожить и сразу всё поймёте. Ну, а если для примера, то:.
- Вот вам городские вы мои, тепло ли в квартирах зимой?
- Всё ещё жалуетесь на стоимость ЖКХ, посмотрите сколько платят в «цивилизованном мире».
- У вас вода питьевая из кранов течёт, а так, далеко не во всех странах.
- У вас к тому же есть бесплатная медицина, в поликлиники ходите.
- Туда же бесплатное образование, детсады, школы и училища.
- Налоги у нас весьма демократичны.
И я всё равно что-то да упустил – сказал прадед усмехнувшись. – Возраст, знаете ли.
Все немного расслабились. Герасим Захарович продолжил.
- Перемены. А вы сами хоть знаете, каких перемен хотите?
М.Джиованни сказал: «Лучшее – враг хорошего! (в погоне за совершенством можно ухудшить результат)».
-Прежде чем хотеть перемен, важно знать каких именно, а иначе «Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться».
Процитировав, прадед отпил воды, задумчиво обвёл взглядом детей своих.
- Изменения в конституции, так это хорошо. Меняют не всю, а лишь несколько пунктов. Многие ли из вас, знают, какие именно изменения вносят? – задал он вопрос.
Последовало молчание, он огорчённо вздохнул
- Почему-то я не удивлён, к сожалению – со вздохом разочарования произнёс он.
Помолчал, внимательно обводя взглядом всех, читая по их лицам и взглядам.
- Заклинаю вас! Если вы не знаете истины, молчите. Не передавайте и не плодите лжи. Это недостойно самодостаточной личности.
- Каждый человек вечно чем-то недоволен. Помните, я каждому из вас рассказывал:
«Будет светить солнце, он станет жаловаться на жару.
Будет идти дождь, он будет роптать и на него, требуя солнца и тепла.
Сделай человеку добро, так он будет недоволен, что мало или не вовремя».
Я сидела в уголочке, тихо кивая, наблюдая, как родственники медленно начинают кивать.
Пристыженные, понявшие свои промахи, угрюмые, чувствующие свою глупость и вину, они сидели, понурив головы.
Родители с тётей Настей и дядей Кириллом оглядывали своих родных, без напряжения и раздражения, а с любовью.
Прадед закрыл глаза и устало вздохнул.
- Знаете, сколько всё это отнимает сил? – прошептал едва слышно.
- Очень много – ответила я, из своего укрытия.
Все будто очнулись, удивлённо смотря на меня. Я же, подошла к прадеду, села рядом, взяла его за руку, поцеловала в щёку.
- Деда Гера, я тебя люблю. Ты самый мудрый, из всех кого я знаю – прошептала я, положив свою голову ему на плечо.
Он, в ответ, похлопал меня по руке и чмокнул в макушку.
Его дети, кроме деда Андрея и внуки по очереди подходили, встали на колени, целовали руку и просили прощение, а тётки вообще плакали, правда не в голоc.
- Я люблю вас всех, мои родные. Торт-то есть будем? – стараясь развеять последнее напряжение, спросил прадед.
Мама вскочила с места и помчалась на кухню, за ней последовали все женщины и я. И уже на выходе увидела, как дед Андрей встал перед отцом на колени, закрыв своё лицо руками, что-то говорил, а плечи сотрясались. Остальные мужчины, тактично вышли во двор.
К моменту, когда чай вновь был горяч, ко всем вернулось хорошее настроение. Я радовалась больше всех.
Ведь, на моих глазах, развернулась жизнь маленького государства – семьи.
Во главе, которой стоял мудрый правитель – прадед, выслушавший свой народ – детей и внуков. Сумевший, без отречения, наказания и обид, открыть простые истины, лишь словами и примерами.
«Если бы таких людей, как Герасим Захарович было больше. Жизнь в стране была бы уже иной – думала я мечтательно».
#ваша_Я