Уроки сменялись практическими занятиями, которые проводились в лабораториях или в питомнике. Иногда организовывались экскурсии на производства города.
Помимо знакомых предметов в учебный план были введены специальные дисциплины: счетоводство, профкооперация, профгигиена, графика, лесное хозяйство.
Мише было интересно узнать о работе артелей, которых на то время существовало очень много. Они поставляли на рынок большую часть предметов домашнего обихода: обувь, одежду, продукты питания, игрушки, кроме этого, стройматериалы и топливо.
Счетоводство или ведение бухгалтерского учёта давалось легко.
Сообразительный паренёк с хорошими математическими знаниями легко разбирался во всех экономических понятиях. Если бы мог знать пятнадцатилетний Михаил, что знания эти пригодятся ему годы спустя.
Пришёлся по душе предмет «Лесное хозяйство», где изучались основы лесохимической промышленности, различные отрасли которой уже в то время давали стране смолу, дёготь, камфору, уксусную кислоту и многое другое.
Узнал Михаил, что химическая переработка древесины в России известна ещё с XII века: именно тем временем датируются первые упоминания о смолокурении – добычи смол из хвойных деревьев и углежжении – получении древесного угля.
Подсочкой – способом надреза на дереве, добывали живицу, из которой после переработки получали ценные продукты: скипидар и канифоль.
До революции в России было лишь одно маленькое предприятие в Архангельской губернии, но оно не могло полностью обеспечить потребности промышленности в этом продукте. Его нехватка компенсировалась за счет импорта. Развиваться эта отрасль в стране начала только в 1925 году.
На первом же занятии по лесному хозяйству пожилой преподаватель ввёл вновь поступивших слушателей в курс дела. Он подробно осветил историю создания в России лесных школ, главной целью которых была подготовка сведущих по лесной части лиц. Уже в конце 19-го века (1888 г.) были открыты первые школы в различных губерниях страны.
Позднее Михаилу довелось побывать в одной из них – Вельской, что располагалась в Вологодской губернии, а в Суводской школе, что позднее была реформирована в лесохимический техникум, он продолжил своё обучение.
Недостаток в специалистах низшего звена – лесных техниках – особенно чувствовался на севере страны. Профтехшколы не успевали «ковать» кадры. В советское время многие из них были реорганизованы в лесохозяйственные техникумы и наряду с высшими учебными заведениями сыграли важную роль в деле подготовки нужных специалистов для лесного хозяйства страны.
Раз-два в месяц Миша встречался с Тоней и Лидой – дочками крёстного. Обе учились в педучилище. Лида – на последнем курсе, Тоня – на третьем. Привыкшие к городской жизни они чувствовали себя в городе, как рыба в воде. Подруг было много, сестрёнки бегали к клуб на танцы, принимали участие в художественной самодеятельности педучилища, выступали с концертами.
Сначала Миша робел, после Ильинского не мог привыкнуть к городу, но со временем освоился. Даже появилось свободное время, которое он проводил с друзьями. Занимался усердно. Правда, иногда проскакивали троечки, но по сравнению с одноклассниками – считался успешным учеником.
Успевающие учащиеся получали стипендию. Была она небольшой, но всё-таки – какое-то подспорье. Кому-то помогали родители, а Мише помощи ждать было неоткуда.
Правда, регулярно приезжал Тихон Семёныч, привозил продукты своим дочерям. Крестника тоже не забывал. Елена Артемьевна никогда не обижала своего любимца. В сумке он находил и домашние постряпушки, и молочные продукты, и обязательно жбанчик с мёдом.
Сам он навещал Симоновых только в летние каникулы. Старался долго не задерживаться, потому что знал: в городе можно немного разжиться деньгами.
Ещё после первого курса ребятам предложили небольшую подработку, и Миша согласился.
Летняя практика давала многое: в первую очередь, навыки, которые очень помогали в освоении учебных предметов.
С интересом занимался подсочкой. Для получения живицы в период вегетации на стволе дерева делали специальные надрезы, подсачивали его. Из разреза-ранки получали продукты жизнедеятельности растения: живицу хвойных пород, сахаристые соки берёзы и клёна.
Мише было интересно узнать, как из живицы получают твёрдый продукт канифоль и жидкий скипидар, где они потом находят применение. А проницательный производственный мастер, отметив склонность ученика к работе, попытался развить его интересы и способности.
В полученном свидетельстве об окончании школы было даже отмечено: «за время пребывания в школе обнаружил особую склонность к работе по подсочке». Отмечены были и его организаторские способности.
Незаметно пролетели три года, и весной все выпускники получили свидетельства – документ об окончания школы.
Это был большого размера лист, где на двух языках – русском и вотском – было написано:
«предъявитель сего Ёлышев Михаил Корнилович Вотской Автономной области Граховского ероса села Троцкое, родившийся 20 ноября 1914 года обучался с 1928 года по 1931 год в Можгинской лесохимической профтехшколе и окончил её в 1931 году марта 15 дня.
Приобрёл знания и навыки в объёме курса, установленного программами НКП для школ с лесохимическим уклоном по следующим специальным предметам: технология дерева, лесопромышленное счетоводство, промкооперация.
Провёл практические занятия в течение трёх лет.
За время пребывания в школе обнаружил особую склонность к работе по подсочке.
Настоящее свидетельство выдано Школьным Советом на основании
постановления от 13 марта 1931 года».
Правда, в свидетельстве четвёрки и пятёрки были «разбавлены» тройками, но главное, этот документ давал возможность продолжить учёбу в лесохимическом техникуме. Место дальнейшей учёбы Миша выбрал давно.
Как-то после уроков Зинаида Андреевна поинтересовалась, есть ли у него желание учиться дальше. Зная бедственное положение своего ученика, она сомневалась, сможет ли он без материальной поддержки получить дальнейшее образование. А когда тот ответил, что будет учиться обязательно, и даже знает где, очень обрадовалась.
Самый ближайший лесохимический техникум, который являлся одним из ведущих в округе, находился в Суводи – небольшом селе Вятской губернии.
Обучались там студенты не только с Вятского края, но и из Нижнего Новгорода, вологодчины и других северных краёв.
Прежде, чем ехать к Симоновым, Михаил уточнил, как лучше добраться до Суводи. Путь предстоял дальний и нелёгкий, потому что от станции Вятские Поляны надо было ехать до места назначения на перекладных.
Больше месяца выпускник проработал в лесничестве, получил расчёт и, прикупив подарки родным, поехал в Нынек.
Как всегда время пролетело в делах и разговорах. Тихон Семёныч, взяв лошадь у соседа, свозил Мишу в Троицкое, побывали они на кладбище, потом заехали в сельсовет: при поступлении в техникум требовались разные справки.
Там работали всё те же женщины – Непогодина Антонина и Боровкова Анфиса. Они узнали молодого человека, без задержки выдали необходимые документы, и шестнадцатилетний Михаил был готов хоть сейчас отправиться в дальний путь.
Рассматривая справки, он не испытывал того трепета, как раньше. Жизнь немного закалила. Он привык к своему положению сироты. Тем более, что при поступлении в Можгинскую школу в одном из документов он был определён в положении беспризорника.
Вот это было ударом. Он знал, что беспризорник – это подросток, у которого нет родных, нет крыши над головой, он вынужден скитаться по вокзалам, жить, где придётся, ходить в лохмотьях и одежде с чужого плеча, голодать, воровать вещи и продукты…
Всего этого он не испытал. У него был крёстный, к которому он приезжал погостить, в детском доме он был воспитанником на хорошем счету, в Можге учился и работал.
Но та бумажка, справка, выданная ему на руки, красноречиво подчёркивала, что он никому не нужный сирота.
За последнее время Михаил возмужал, вытянулся. Правда, остался таким же стройным пареньком, как и раньше. Его русые волосы немного потемнели,
над верхней губой стал пробиваться тёмный пушок, окреп голос. Только серые отцовские глаза остались такими же печальными, какими были раньше.
***
Проводить крестника в дальний путь Тихон Семёныч решил торжественно. Как-никак профессия определена, основы знаний получены, и дальнейшая цель поставлена правильно.
Вечером после работы вся семья собралась в комнате за большим столом. Елена Артемьевна наготовила всяких вкусностей: невообразимым ароматом дышали рыбные и мясные пироги, посредине стола на открытой тарелке лежал и ждал своего часа запечённый гусь.
По случаю достали графин с вишнёвой наливкой. Тоня и Лида, которые к тому времени завершили учёбу и работали самостоятельно, шутили о том, что в лесу Миша обязательно найдёт себе невесту. Он смущался, говорил что-то невпопад, а перед глазами ясно возник образ Нади, с которой проучился три года, подружился, казалось, что у него возникли какие-то чувства. Но Надя никаких отношений не захотела. Одноклассник для неё так и остался просто верным другом.
Крёстный давал по-мужски деловые наставления, говорил, что всегда готов в трудную минуту прийти на помощь. Елена Артемьевна молчала, только глядя на крестника, украдкой вытирала слёзы.
Вспомнили родителей: Корнила и Лизавету, помянули добрым словом Степана и Анисью, пожалели Фёдора, принявшего такую нелепую смерть. А самое главное, Наталью, судьба которой так и осталась загадкой для всех родственников.
Прикрыв глаза, Миша старался вспомнить, как выглядела добрая бабушка Наталья, вспомнить её нежные объятия, вкусные опалишки, которые она пекла довольно часто, её ласковые слова, на которые она никогда не скупилась.
Навсегда ушло то время.
***
Весть о Наталье, о её странном исчезновении первой дошла до крёстного. Было это спустя год после расставания с Михаилом. У соседа Никифора Савельича, что помогал Тихону Семёнычу с лошадью, объявились дальние родственники. Сам он давно про них забыл и никогда в разговорах даже не упоминал.
Из родных мест уехали давно. Куда-то ближе к Уралу. Первое время писали, а потом связь прервалась. Годы тяжкие: война, разруха. Хозяйство тянули, как могли. И вот наконец, когда про них и думать забыли, приехали в Нынек.
Разговоров хватило не на один день. Оказалось, что до самого Урала не доехали, остановились в Кунгурских краях. Обжились, семья разрослась. С хозяйством полно работы-заботы. Не до гостей.
Как-то невзначай в разговоре коснулись Бемышева. Вот тогда и вспомнил кунгурский гость, что была какая-то давняя история с молодой женщиной, приехавшей в их края из далёкого села – то ли Бемыша, то ли Бемышева – за наследством. Только проклятым оно оказалось. Получила то, что ей принадлежало, собралась в обратный путь, а на таёжных дорогах разбойников всегда хватало. Напали, ограбили, а женщину с возницей убили.
Тайка об этой трагедии ведала, но почему не сообщила Фёдору, так никто и не узнал.
Михаила известие подкосило. Дня два ходил сам не свой. Но смог оправиться, учёба не позволяла расслабляться и предаваться печали.
Так была поставлена последняя точка в деле таинственного исчезновения Натальи.
***
Чуть не до самого утра молодёжь просидела у ворот на скамейке. Говорили, строили планы, надеялись на лучшее.
Утром гостя всей семьёй провожали в дальний путь. Как обычно, нашлась попутная подвода до самой Можги.
На новое место Михаил отправлялся самостоятельно, без всякого страха, в надежде поступить в техникум и получить профессию. Чувствовал себя почти взрослым. Как-никак через три месяца ему исполнялось семнадцать.
На станции купил билет до Вятских Полян и стал ждать пригородного поезда.
Впереди было Пищалье.
Продолжение:
http://proza.ru/2020/04/28/1113