Неохотно открываю глаза. Горькое утро настало. Уткнувшись в одеяло лежит Кристофер. Он абсолютно голый. Похоже, мы так и уснули в борьбе. Мне очень стыдно за то, что вчера я так разоткровенничалась перед ним. Что теперь он обо мне думает?
Медленно-медленно выбираюсь из закрученного одеяла, как из спального мешка. Кристофер в любую секунду может проснуться. Что тогда я буду делать? Как поведу себя? Света в комнате достаточно, чтобы разглядеть капли засохшей кровь на простыни, на полу, на валяющихся боксерах Кристофера. Первая мысль — сбежать. Тихонько одеться, вызвать такси и уехать. Потом не отвечать на звонки Кристофера, «гаситься», и авось всё обойдётся. Хотя, наверное, он ничего не предпримет, не станет разыскивать меня, забудет, у него есть девушка. Такое отношение будет для меня обидней всего. Прикрыв одеялом кровь на полу, пинаю под кровать боксеры Кристофера. Картинка становится лучше.
Накануне я испытала величайший восторг в своей жизни, плата за это: болезненное чувство у сосков и внизу живота, мышцы ног неприятно потягивает, как бы не свело. Отыскав в сумочке эффон, осторожно сканирую пальцы Кристофера. Добавлю в список доступа к своему тач-белью. Ох, трачу драгоценное время на ерунду, балую себя. Я проспала всё на свете. На эффоне пропущенные звонки и сообщения от мамы, папы, Лианн, Беллы, Жана. Я даже не помню, когда поставила телефон в беззвучный режим. Нужно дать о себе знать. Отыскиваю бюстгальтер и трусики, поднимаю с пола платье и на цыпочках выхожу из спальни. В ванной бедному тельцу хочется принять расслабляющее джакузи, но нет времени, да и боязно, вдруг заявится Кристофер, прыгнет ко мне и начнёт приставать. «Да, конечно, включи воду, раскинься, дождись его здесь!» — предлагает другая я — сладострастная. Появляется соблазн так поступить. Но мне лучше не мечтать, мои мечты никогда не сбываются. Скорее, Кристофер, зайдя в ванную, сразу выйдет и бросит из-за двери: «Мишель, вставайте, ваше такси скоро приедет». Нет, я не дам ему меня унизить.
Торопясь, заскакиваю под тёплую струю воды. Беру шампунь и гель Кристофера. Аромат нерезкий, можно спутать с женским. Быстро высушить длинные волосы без фена непростая задача, приходится использовать четыре больших махровых полотенца и хорошенько потрудиться расчёской.
Набираю родителям сообщение:
Доброе утро. Извините, что не отвечала. У меня всё отлично. Я на лекции по истории,
впереди семинар, на перемене буду повторять, поэтому позвоню вам в обед. Целую.
Мика.
С Жаном и Беллой я увижусь в колледже и узнаю, зачем звонили. Сейчас главное — как можно скорее вызвать такси и выйти на улицу. На эффоне открываю приложение заказа такси, в котором у меня скидка 25%.
— Мишель?! — вдруг доносится голос Кристофера.
Не успела! Первые мысли, как у воровки, затаиться, затем начать скрытно пробираться к выходу.
— Мишель?!
Ох, думаю, ничего страшного не случится, если я покажусь хозяину дома. Кристофер, увидев меня, наверное, скажет: «А-а, конечно, иди, иди». Он будет холоден и неприветлив.
— Я ещё здесь, — откликаюсь я.
В коридоре появляется Кристофер. На нём тёмные брюки и серое поло. Выражение лица доброе, на губах играет безмятежная утренняя улыбка.
— Собралась уже?
— Да, мне нужно идти.
Не будет препятствовать, сам предложит вызвать такси.
— Давай позавтракаем, это быстро.
Хочет красивее расстаться со мной.
— Нет, спасибо.
— Давай я отвезу тебя. Скажи куда?
Зачем Кристофер это делает? Я хмурюсь.
— В колледж, я опаздываю.
Кристофер встаёт совсем близко со мной.
— М-м-м… как ты пахнешь, — улыбается он и гладит мои волосы.
— Да, да. — Бросив на Кристофера быстрый взгляд, прохожу мимо.
Я делаю вид, будто тороплюсь, будто учёба для меня важнее, чем завтрак вместе с Кристофером, а это не так. Я хочу поесть с этим мужчиной, но не потому что безумно голодна (а я безумно голодна), по другой причине, которую всеми силами стараюсь скрывать от себя самой. Кристофер не должен догадаться, что теперь я буду думать только о нём, как провела чудесный вечер с ним и лучшую ночь. Сутками напролёт я буду вспоминать все детали нашей встречи, неустанно и отчаянно. Пройдёт много времени, прежде чем я забуду Кристофера и то, что было между нами.
Накинув пальто, выхожу из дома, не дожидаясь Кристофера. Встаю у задней двери автомобиля — лучше сяду назад. Но Кристофер, прикинувшись дураком, открывает для меня переднюю дверь. Я сердито смотрю на него. А он невозмутимо отворачивается, садится за руль, затем успешно проходит тест на алкоголь. Мы выезжаем.
Хочется поинтересоваться у Кристофера про вчерашнее, но тогда он спросит меня о том же самом, и я окажусь в затруднительном положении, потому что мне всё очень понравилось. Нужно соврать Кристоферу, сказать, что я так сильно напилась, что перепутала его со своим молодым человеком или вообще мужем. И попросить Кристофера оставить всё в тайне. Но есть одна большая загвоздка — Кристофер у меня первый. Как я это объясню? Получается до этого мои отношения с кем-то были скромными. Да, Кристофер не поверит мне, но, может быть, ни о чём не станет спрашивать. Попробовать что ли?
— Кристофер, я перепутала…
— Что перепутала? — Кристофер обворожительно смотрит на меня. Вот как ему тут соврёшь?!
— Перепутала… какой сегодня день… Не важно…
— Какие ощущения?
Зря я открыла рот.
— Ой, отличные. А у тебя?
— Тоже отличные, всё было круто, — врёт и не краснеет Кристофер.
Отняв от руля правую руку, он кладёт её поверх моих рук, лежащих на коленях, и гладит костяшки моих пальцев. Мой пульс мгновенно учащается. Я едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться на Кристофера, как ночью, и горячо не поцеловать его, но тогда мы куда-нибудь врежемся.
— Музыку? — спасает нас Кристофер.
— Давай.
Музыка отвлечёт меня. Я смотрю в окно, только не на Кристофера. Он — запретный мужчина для меня, но очень соблазнительный.
В динамиках зазвучала знакомая песня.
— Под которую вчера танцевали? — интересуюсь я.
— Да, но это инструментальная версия. Думаю, поставить под неё танцевальный номер.
— Скинь мне, я буду слушать… в смысле как-нибудь послушаю…
Кристофер кивает.
Через 20 минут седан плавно останавливается напротив колледжа.
— Когда у тебя заканчиваются занятия? — пытается выведать Кристофер, сердит меня.
— А что?
— Пообедаем вместе?
Из вежливости хочет накормить меня. Ну, пускай успокоит свою совесть, а то ведь не отвяжется.
— В час.
— Хорошо, тогда до встречи.
— Да.
Краем глаза замечаю, что Кристофер тянется ко мне, чтобы обнять, а может ещё и поцеловать. Что делать?! Он не мой мужчина! Я судорожно целую пальцы своей руки, и касаюсь ими губ Кристофера. От волны смущения я не способна смотреть ему в глаза. Он нарочно не открыл дверь автоматически, суетливо делаю это сама. Вот уже собираюсь выпорхнуть из автомобиля, но я не отстегнулась от ремня безопасности, он удерживает меня. Судорожно запускаю руки в замок, открыть не получается, пальцы скользят. На выручку приходит Кристофер. Он ловко нажимает на красную пластиковую кнопку, освобождая меня. Представляю, какое жалкое зрелище я здесь устроила. Скрываюсь от Кристофера в дверях колледжа. Теперь можно расслабиться.
Прокрадываюсь в аудиторию. Преподаватель истории Леон Мартинес смотрит на меня ястребиным взглядом. Я сглатываю.
— Извините, — роняю я и, осмелев, иду на место рядом с Беллой.
— Мишель Ру, верно? Вам не давали разрешения сесть. Почему вы опаздываете? Почему вы прогуливаете занятия?
Я замираю, будто поражённая лучом холода.
— Лекции для свободного посещения, — холодно отвечаю я. — А раз я опоздала, значит на то была веская причина.
— И какая же?
Проглотив язык, я растерянно моргаю, пока ответ не приходит в голову:
— Я позже вам всё скажу.
К концу пары мы с Беллой придумаем отговорку.
— Хм, Мишель, вы не посещаете лекции, потому что прекрасно знаете предмет? Что ж я готов, не откладывая дел в долгий ящик, оценить вас прямо сейчас.
На губах преподавателя играет усмешка:
— Прошу к доске. Блесните на сегодняшнем семинаре.
— Что рассказать? — от моего вопроса одногруппники пускают первые смешки.
— Начало войны, её ход и развитие, — ухмыляется Леон.
Я в розовом вечернем платье встаю у кафедры совершенно неподготовленная.
— Ну?! — преподаватель быстро теряет терпение. Он попытается меня проучить, чтобы другим неповадно было, чтобы другие не смели относиться к его предмету пренебрежительно.
Я оглядываю аудиторию. В первом ряду Жан шевелит губами, что-то подсказывая. Встревоженная Белла не знает, как мне помочь с последней парты. Криво улыбаясь, Луиза и её гадкие подруги предвосхищают мой провал. Один из парней снимает всё на телефон.
— Между прочем, на лекциях я уже разобрал ряд ключевых вопросов, которые войдут в билеты, но вам, видимо, плевать на историю, ведь вы то оказались тут, в настоящем. Живёте здесь и сейчас, да?
— Мне не плевать! — огрызаюсь я, озлобившись. Нервы шалят, но нужно взять себя в руки.
После гулянки ум вялый. Потуги что-то вспомнить, что-то осмыслить, ни к чему не приводят.
— Садитесь вы — Пус… тая ваша голова!
Аудитория вместо того чтобы рассмеяться, напряжённо затаила дыхание — Леон едва не оскорбил меня.
Чувство публичного унижения вдруг провоцирует мою память невероятным образом, я вспоминаю всё и сразу: школьные уроки истории, главы учебников, документальные и художественные фильмы, обрывки передач и ток-шоу с военными экспертами, индивидуальное занятие с Жаном. Огромный поток знаний вихрем проносятся в моём мозгу, затем из множества информации рождается упорядоченный, стройный ответ.
— С вами всё в порядке? — Леон изображает на лице тревогу.
Видимо, у меня тряслась голова, и преподаватель решил, что я вот-вот упаду в обморок.
— Да, я готова отвечать, — говорю я звенящим, чужим голосом.
Хмыкнув, Леон качает головой. Он ничуточки в меня в не верит.
— Вперёд.
Я начинаю с рассказа об уникальной сыворотке Генетика, усилившей граждан Генезии и мобилизовавшей их организмы под наиболее агрессивную внешнюю среду: под войну. Плата за это была высокой: годы жизни.
Потом я говорю о так называемых «Ударах Генетика». Первый удар Генетик нанёс в космосе. Военные Генезии взломали боевые спутники космических держав и направили их друг против друга. В результате сеть интернет была разрушена, коммуникация и навигация оказались затруднены. Вторым ударом Генетик уничтожил гиперзвуковыми баллистическими ракетами столицы ведущих государств, наиболее развитые города, и ключевые военные объекты. Ответным огнём Генезия была стёрта с лица земли. Но Генетик и его армия укрылись в бункерах и первых Рунах. Они развязали тотальную войну. Последующими ударами Генетика стал ряд наступательных операций войск. Солдаты Генезии вторгались в уцелевшие города по всему миру и разоряли их. На оккупированных территориях Генезия строила укреплённые сооружения, названные Рунами. В них концентрировались войска для очередных наступлений. Генетик нанёс страшный удар по захваченному мирному населению. Он применил особое биологическое оружие, создав первых настоящих Зомби, названных «Пешеходами». Население городов и деревень сгонялось в концлагеря. Пленникам ставили прививки, якобы улучшающие генетику. Им обещали, что после этого они смогут стать полноправными гражданами Генезии. Но прививка содержала опасный вирус. Инкубационный период занимал три дня. За это время организм человека серьёзно деградировал. Человек лишался осознания собственного «я», становился инвалидом. Ухудшение было необратимо. Войска Генезии гнали «Пешеходов» от одного города к другому. Использование инвалидов в Европейской части континента было достаточно эффективным — ими разминировали минные поля, прикрывались, как живым щитом, устрашали. Силам сопротивления приходилось отстреливать «Пешеходов», потому что они являлись рассадником множества болезней, их тела сжигали или закапывали. Убийство безоружных людей зачастую наносило психологическую травму солдатам сил сопротивления, так как уничтожали мирное население собственного государства или соседнего. «Пешеходы» выпивали запасы пресной воды, съедали урожаи в полях. Они были малоагрессивные, чаще всего умирали от голода, инфекции или пневмонии.
На первом этапе войны армии сил сопротивления обладали низкой боеспособностью. Странам потребовалось время, чтобы избрать новые правительства, наладить производство оружия, скоординировать действия, объединится в союз. Генезия воспользовалась своим стратегическим преимуществом. В первые месяцы войны будущим союзникам приходилось постоянно отступать вглубь своих стран, сдавая высоту за высотой, рубеж за рубежом, город за городом. Самолёты выводились из строя импульсными пушками. Войска Генезии не имели авиации и зачищали небо даже от перелётных птиц.
Применив варварские методы ведения войны, Генетик рассчитывал истребить остальное человечество и построить на Земле совершенное общество идеальных людей: «генез-социализм». Генетик считал себя творцом, превзошедшим самого бога. В лабораториях Рун предпринимались попытки создания идеальной расы людей с безупречной генетикой. Они должны были стать венцом всей авантюры. Но армия Генетика была сравнительно невелика и стала уязвима, растянувшись по континентам. Наступление по всем направлениям выдохлось. Вдобавок Генетик совершил ошибку с выбором главного фронта: Восточного в Евразии. Генетик зря попытался покорить огромную страну с сильно разбросанными населёнными пунктами. Именно там его войска впервые были опрокинуты назад, это сделала армия Континентальной Державы. Теряя на полях сражений десятки тысяч солдат, Континентальцы бились отчаянно, были неуступчивы. Генетик сумел добраться до гор, разделяющих материк на две части света. Однако затем его основная группировка войск была разгромлена, а полчища «Пешеходов» перемёрзли в одну свирепую зиму. На западном фронте перегруппировавшиеся армии союзников перешли в наступление, штурмовали Западную Руну. Наступил переломил в войне. В Европе высадились армии с других континентов, были созданы мировые войска. Остатки главной армии Генетика не успели вернуться с восточного фронта, чтобы защитить столицу Генезии Настоящий Эдем. Континентальцы рассеяли их по огромным лесам своей страны. Генезия не капитулировала. Её солдаты даже будучи окружённым не сдавались, предпочитая погибнуть в бою. Когда все войска Генезии были уничтожены, а Руны разрушены, оказалось не с кем подписывать соглашение об окончании войны — вражеское государство, полностью прекратило своё существование. Генезия, как цивилизация, исчезла.
Аудитория поражена моим ответом, чего нельзя сказать о Леоне. Преподаватель задумчиво потирает подбородок:
— Вы так занимательно всё нам рассказали, но совершенно не упомянули один вид оружия. Генетик применял его только при отступлениях, а вот союзники намного чаще пускали его в действие. Как же оно называется?
Я смотрю на преподавателя с вызовом:
— В современном обществе мы не заговариваем об этом оружии.
Леон хмыкает.
— Наш предмет история, и здесь вы, не стесняясь, можете сказать нам его название, если, конечно, вы знаете?
— Ядерное.
— Так, и-и почему же мы стараемся не упоминать его?
— Поколения, не познавшие ужасов войны, не должны хвастаться разрушительными бомбами. Мы не видели, как люди горят заживо, как обугливаются. И не способны в полной мере представить себе устрашающую мощь ядерного оружия.
— Вашу зачётку. — Леон приглашает меня к столу.
Зачем преподавателю моя зачётка? Если только он не собирается поставить мне положительную отметку.
Я подхожу к преподавательскому столу, достав из кармана эффон, проецирую энерго-лист зачётки. Леон своей шифрованной ручкой получает доступ к зачётке, выбирает дисциплину (история) и фамилию (Мартинес).
— Тройки я так полагаю вам будет достаточно? — преподаватель вопросительно смотрит на меня.
Я вздыхаю, ничего не ответив, отворачиваюсь, но посматриваю на верхнюю строку в зачётке. Леон ставит экзаменационную отметку «5» (отлично).
— Свободны. — Леон поднимает на меня глаза. — Извините меня, пожалуйста, — прибавляет он тихо.
Я киваю и выхожу из аудитории. В висках стучит кровь, чувствую, что вспотела от напряжения. Плетусь в туалет, умываюсь, захожу в кабинку. Мне стыдно за то, что произошло на семинаре. Я должна быть лучше, умнее, тогда меня будут уважать. До перемены нахожусь в прострации.
— Ты здесь? — Белла аккуратно постукивает по дверце кабинки.
— Да.
— Что это вообще было?
— Понятия не имею, наверное, я всезнайка. С тобой позаниматься за деньги?
Мы хихикаем. Я открываю дверцу для Беллы. Подруга садится ко мне на колени.
— Как тебе вчерашний вечер? Домой, очевидно, не заходила?
Платье выдало меня.
— Да.
— И что было?
— Поехали к нему домой, выяснилось, что он в ссоре с девушкой, которая танцует ему на пилоне.
— Но несмотря на это у вас всё равно был…
— Как ты поняла?!
— От тебя пахнет им. Ох, ты дурёшка. — Белла обнимает меня. — Теперь не отступай. Он позвонит тебе?
— Заедет. Пообедаешь с нами?
— Нет, у меня дела. Давай в выходные?
Чувствую радость и печаль. Мне очень хорошо рядом с Кристофером, но его сердце занято. Как быть?
На последней паре я витаю в облаках. Записывать ничего не хочется. Я переживаю из-за Кристофера. Кто я для него: дырка от бублика, приятель, друг? Пялюсь на тёмный дисплей эффона в надежде, что он загорится, и мне поступит уведомление о том, что Кристофер добавил меня в социальной сети или, что написал мне сообщение. Ничего нет. Наверное, Кристофер уже забыл обо мне, а его предложение перекусить вместе было несерьёзным.
После занятий я прошу Беллу подождать меня. Уединившись в закутке колледжа, устраиваю конференц-связь с родителями. Мама почти сразу всплывает на экране, папа долго не снимает трубку, однако тоже отвечает.
— Привет, — говорю я. — Что вы переживаете?
— Мика, перезванивай сразу, как увидишь пропущенный, неважно сколько времени на часах, это обязательно, — говорит мама.
— Где вчера ночевала? — спрашивает папа.
Так и хочется спросить родителей: «Что-то случилось?».
— У Беллы, — отвечаю я сердито.
— Как обстановка в колледже? Вернее, как дела в колледже?
— Я досрочно сдала экзамен по истории.
— Молодец, — хвалит мама.
— Спасибо. Я обещаю внимательнее следить за звонками и не давать вам лишних поводов для беспокойства.
— Ладно, пойду работать. Мика, будь на связи, хорошо? Целую вас с мамой. — папа отключается.
— Как вчера погуляла, встретила кого-нибудь?
— Нет, мы потанцевали с Беллой и всё.
— В тебе что-то изменилась, — говорит мама. — Ну, до вечера.
Я смущаюсь и поджимаю губы.
— Пока.
Мама посылает воздушный поцелуй и разрывает конференц-связь.
Сунув эффон в карман, спешу на улицу к Белле. Схватив подругу под руку, боюсь отпускать. Сердце волнительно бьётся. Вдруг Кристофер всё же приедет.
— Не уходи, — прошу я Беллу. — Он скоро будет, подвезёт.
— Да мне идти пять минут.
— Нет-нет.
Подходит Жан.
— Привет, — говорит он мне.
Жан писал и звонил, а я только кивнула ему один раз на перемене.
— Привет, прости, что не ответила тебе… Не успела.
— Похоже, тебе больше не нужна моя помощь по истории.
— Есть и другие предметы.
— Да, но может просто сходим перекусить?
— Хорошо, только не сегодня.
Я бы могла всё переиграть, но лучше поскорей завершить историю с Кристофером и перестать думать о нём.
Подъезжает чёрный седан и сигналит, привлекая внимание студентов. Кристофер думает я забыла, как выглядит его автомобиль?! Нарочно сердит меня. Открывается почему-то задняя дверь. Я пугаюсь. Что если Кристофер помирился со своей девушкой, и они приехали сюда разбираться?
— Я напишу тебе, — говорит Жан.
— Ну, пока.
Жаль стёкла седана затонированы, и я не вижу кто внутри. Ладно уж, сяду. Делаю жест рукой, чтобы Белле тоже открыли дверь.
— Знакомьтесь, мой друг Рафаэль, — представляет Кристофер второго пассажира.
Автомобиль стартует. Рафаэль поворачивается к нам с улыбкой на лице. У него тонкие губы, вздёрнутый нос, модная причёска с длинной чёлкой. Внешность приятная. Одет Рафаэль в кожаную куртку и джинсы.
— Он тоже хореограф, — прибавляет Кристофер.
— Поставишь мне что-нибудь на пилоне?! — шутя, обращается к Рафаэлю Белла и, если подумать, выдаёт сразу две тайны. Во-первых, что я ей всё рассказала. Во-вторых, что я сильно удивилась, увидев в доме Кристофера пилон.
— Это не совсем моё направление танцев, — отвечает Рафаэль. — Кристофер, попроси Фло... помочь. — Рафаэль сделал заминку, потому что Кристофер ему шикнул.
— Ой, остановитесь! — Белла поздновато спохватилась, автомобиль уже проехал супермаркет.
— Тебе нужно в магазин? — интересуется Рафаэль.
— Моя мама тут работает.
— Пойти что ли с тобой, куплю у вас что-нибудь.
Белла только за. Мне становится любопытно, чем у них дело закончится.
— Пересаживайся, — говорит мне Кристофер.
Я испытываю радость, оказавшись рядом с Кристофером.
— У Рафаэля есть девушка? — осведомляюсь я. Вдруг Белла им заинтересуется.
— Нет. С кем вы стояли?
— Одногрупник, помог мне сдать историю.
— До сессии?
— Дело в том, что я умница.
— Не сомневаюсь.
Мой желудок предательски урчит. Я дико смущаюсь.
— Всё понял, — улыбается Кристофер и жмёт на газ.
Вскоре седан останавливается возле высотки. Мы заходим в ресторан, расположенный на первом этаже. Играет мелодичная музыка. Зал большой, светлый. Столики есть на двоих и на четверых. Тут, наверное, дорого. Лучше бы я пошла с Жаном в более скромное место. Кристофер кивком предлагает занять столик в углу. Мне всё равно, я очень хочу есть. Как только опускаюсь на стул, понимаю, что сделала ошибку, пойдя на поводу у Кристофера. Он садится не напротив меня, а сбоку, очень близко.
Официант в коричневом фартуке приносит меню. Он осторожно разглядывает меня, пока я листаю страницы.
— Готова? — поторапливает Кристофер. Он опирается рукой на моё бедро и заглядывает мне в меню. Его прикосновение отдаётся во мне приятным импульсом. Я рефлекторно прижимаю ноги плотнее. Я дошла до десертов и теперь понимаю, что нужно быстрее сделать заказ и убрать руку Кристофера.
— Салат «Цезарь» и большой стейк с картофелем фри, — говорю я неожиданно охрипшим голосом.
— Что будете пить? — спрашивает официант.
— Минеральную воду.
— Может быть вино? — предлагает Кристофер.
— Нет, мне ещё предстоит разговор дома. — Ой.
— Мне тоже самое, но без салата.
Я откладываю меню. Кристофер выпрямляется и оставляет моё бедро в покое. Дотронувшись до меня, он вызвал сладкое чувство, оно медленно тает во мне.
Я нервно разминаю руки — впервые обедаю с мужчиной в ресторане.
— У тебя проблемы из-за вчерашнего? — спрашивает Кристофер.
— Нет, — вру я.
— Я чувствую, ты напряжена. — Кристофер снова поглаживает моё бедро. Хочется скрестить ноги.
— Рядом с тобой это моё обычное состояние. А ты напряжён?
Я смело кладу руку прямо Кристоферу на пах. Он явно не ожидал от меня такого поступка. Инициатива перешла ко мне. Ого, у Кристофера эрекция. Я натужно сглатываю. Получается, он хочет… Вау.
— Давай расслабимся и поедим, — предлагаю я и отпускаю Кристофера. Он ухмыляется.
Официант приносит блюда и минеральную воду.
— А почему ты не на работе? — интересуюсь я, уплетая за обе щёки. Еда очень вкусная. Когда я жую, прикрываю рот рукой. Мама шутит, что так я похожа на обезьянку.
— Мы как раз начинаем подготовку к масштабному танцевальному шоу, которое покажут по республиканскому каналу.
— А-а.
— Предварительные кастинги на носу. Они будут проходить в кинотелевизионном комплексе. Можешь тоже принять участие. Но отбор на первый этап довольно строгий.
— Нет, спасибо.
Очень хочется попросить Кристофера: «Не смотри. не смотри, как я ем!». Он смущает меня, приходится быстро всё съесть.
— Молодец, — Кристофер поглаживает меня по животу.
Я рефлекторно пытаюсь втянуть в себя живот, но он полон еды, и у меня ничего не получается.
Я чувствую, что у нас с Кристофером скоро состоится откровенный разговор. Думаю, он боится огорчить меня. Я сама виновата, поступила безрассудно. Я отказалась признавать, что у Кристофера есть девушка и занялась с ним любовью. С одной стороны, он, наверное, хочет попросить меня оставить всё в секрете, с другой опасается разбить мне сердце на тысячу мелких осколков, которые я потом буду долго собирать. Сытый человек реагирует спокойнее. Полагаю, поэтому Кристофер сперва пообедал со мной. Мне не хочется говорить по душам. Вот бы сохранить недосказанность навсегда.
Я намереваюсь сама за себя заплатить, но Кристофер прислоняет свою карту к терминалу раньше.
— У тебя карта привязана к номеру телефона? — спрашиваю я на улице.
— Да.
— Я переведу тебе. Сколько я должна?
— Я не взял чек.
— Вернёмся? Или давай прикинем.
— Я тебя угостил.
Пусть свою девушку угощает и тратится на неё.
— Посмотри потом выписку по счёту и сообщи мне, хорошо?
— Хорошо, раз ты настаиваешь. — Кристофер недоволен, я тоже.
Мне на ум вдруг приходит идея: «Если Кристофер даст мне порулить, то мы ни о чём толком не поговорим — всё внимание будет сосредоточенно на моём неопытном вождении».
— Можно я поведу? — прошу я. — Пожалуйста. Я буду осторожна.
Кристофер искоса глядит на меня, затем неохотно протягивает брелок. Я нажимаю одну из кнопочек, и двери седана открываются, но не в стороны, как до этого, а вверх. Автомобиль приобретает совсем крутой вид. Сняв каблуки, занимаю удобное положение на водительском сидении, настраиваю зеркала. Кристофер пристёгивается и намекает мне сделать тоже самое. Взяв руль и положив ноги на педали, я резко стартую, не оценив ситуацию на дороге.
— Воу, полегче! — Кристофер нажимает пару кнопок на панели, и седан сразу начинает ехать плавнее.
— Что ты сделал?
— Ограничил скорость для безопасности.
— Ну, хорошо.
Навигатор проложил оптимальный маршрут к дому, но я боюсь отрывать взгляд от дороги.
— Направо получится короче, — заранее предупреждает штурман Кристофер.
Несмотря на лимит скорости у меня всё получается: обгоны, перестроения, торможения. Кристофер одобрительно качает головой. Я переезжаю через мост, гоню седан по набережной, хочу повернуть на вторую полосу, чтобы совершить очередной обгон, но не тут-то было: автомобиль не слушается руля. Через мгновение по соседнему ряду со страшной скоростью проносится грузовик. Он бы точно в нас врезался.
— Повезло. — Кристофер делает вид будто утирает пот со лба. — Ты смотрела на индикатор слепых зон?!
— Э-э… нет. — Я упустила этот момент.
— Вон он. — Кристофер указывает на лампочку, расположенную сбоку над панелью, она загорается жёлтым и предупреждает о едущих машинах, которых не видно ни в окна, ни в зеркала.
— Подожди, а почему автомобиль не повернул?
Кристофер едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. Кажется, я догадываюсь, что его смешит:
— Ты сразу, как мы выехали, включил автопилот?!
Я отпускаю руль и колочу Кристофера в грудь. Он заключает меня в объятия:
— Я спас нам жизнь.
А Кристофер прав. Я чуть до беды не довела, пытаясь избежать серьёзного разговора. Да уж, теперь я ещё и в долгу перед ним.
— Отключи автопилот, я проеду пару улиц. Движения тут несильное. И сам гляди в оба.
Кристофер отпускает меня, вздохнув, нажимает кнопки на передней панели.
До этого момента всё что я делала за рулём — это дополняла работу автопилота. Он слушался меня, пока я не совершила ошибку. Сама я еду почти так же, только медленнее. Успешно добравшись до своего дома, останавливаю седан на обочине подальше от других машин. Не хватало ещё устроить аварию на парковке.
Расчёт оправдался — мы с Кристофером не обсудили ничего важного. Сейчас мы попрощаемся, неделю будем переписываться в социальной сети, затем нам это надоест и через месяц молчания тихонько удалимся из списка друзей. Уверена, Кристофер сделает это первым.
— Что дальше? — осведомляется Кристофер. Вот что у него на уме?!
— По домам.
— А вечером ты свободна, поужинаем у меня?
— Чего поужинаем?! — Я злюсь. — Только что ели. Всё, Кристофер, можешь больше не стараться!
Чего он добивается?! У него же есть девушка. Хочет показаться совсем добрым и вежливым?!
Кристофер хмурится. Похоже, я немного обидела его.
— Я приеду в восемь. Если хочешь, спускайся.
Я вздыхаю.
— Ладно, прости меня. Я ценю то, что ты делаешь. — Повисает молчание. Я думаю, как поступить. — А то джакузи в ванной у тебя работает?
— Да. А что?
— Давай тогда так: я поужинаю с домашними и выйду в девять. У тебя выпьем чаю, но сперва я приму джакузи. Идёт?
— Идёт.
— Приму одна.
— Хорошо, я буду дежурить за дверкой, вдруг ты поскользнёшься или ещё что-нибудь случится.
— Что может случиться?
— Ну, не знаю, — протягивает Кристофер, заговорщически поднимая вверх брови и морща лоб.
— Договорились. Хоть я тебе и не доверяю.
Наверняка Кристофер не приедет, найдёт одну из тысячи отговорок. Я стану переживать, у меня начнётся новый трудный период. А если свидание всё же состоится, то я так расслаблюсь в джакузи, что перестану волноваться, и мне будет легче говорить о неприятном. Может быть, удастся разузнать о девушке Кристофера. Вдруг они вовсе не в ссоре, а просто живут по отдельности. Если выясню, что Кристофер нагло врал мне, тогда на прощание я врежу ему по миленькой физиономии.
— Мика, иди ко мне, обнимемся. Или боишься? — Кристофер широко раскрывает руки.
— Да, боюсь. — Боюсь обнять тебя слишком сильно.
Я прижимаюсь к Кристоферу, закрыв глаза, глубоко вдыхаю его свежий запах, который меня пьянит. Кристофер тянется ко мне губами, хочет поцеловать, но для меня это запретное наслаждение. Кристофер не мой мужчина, и нам вообще не следует встречаться и проводить время вместе.
— В следующий раз, — вру я и страстно целую Кристофера в щёку.
Наедине с этим мужчиной, я в любую секунду могу утратить над собой контроль. Почему так? Открыть правду, значит, причинить себе боль.
До вечера отдыхаю дома. Много раз хочу позвонить Кристоферу и уточнить, не изменились ли планы. Но не решаюсь набрать номер.
В половину седьмого возвращаются родители с сёстрами. Я выхожу в коридор. Мама говорит мне:
— Завтра к нам приезжает тётя Саманта с близняшками. Они погостят до конца недели. Мика, ты на это время переберёшься к сёстрам.
Близняшки из таких, как я. Белокурые куколки возраста Лианн. Вместе с ними сёстры будут весело проводить время, дома воцарится хаос.
— Я могу ночевать у Беллы, и здесь будет посвободней, — говорю я странные вещи. «Мика, ты чего подстраховываешься? Неужели рассчитываешь, что Кристофер будет гостеприимен к тебе?» — язвит моё внутреннее я.
От папы я выслушиваю очередную порцию наставлений:
— Мика, ты взрослая. Но у тебя мало опыта, и ты всё ещё способна совершить детскую ошибку. Только сейчас с рук тебе это не сойдёт. Ставки возросли. Мир представляется тебе таким же безопасным, каким он был два года назад, год назад, но кое-что изменилось, понимаешь, и следует быть на чеку.
Я подыгрываю папе, киваю.
— Папа, я умная и сильная.
Сжав кулаки, демонстративно поднимаю руки над головой и напрягаю мышцы. Папа потирает подбородок.
— Ладно, можешь ночевать у Беллы, но появляйся дома и держи эффон рядом.
На кухне я помогаю маме накрыть на стол. Когда раскладываю по тарелкам салат, она берёт мои длинные волосы и собирает их в конский хвост.
— Какой у тебя засос на шее. — Мама аккуратно касается кровоподтёка.
Очевидно, Кристофер накануне увлёкся, лаская меня. Эх, мама слишком хорошо меня знает, она что-то заметила, едва я показалась ей на глаза.
— Когда познакомишь нас?
— Да это случайно вышло. Зачем его вам показывать? Разберёте ещё на сувениры.
Повернув голову, я искоса наблюдаю за мамой. Она легко улыбается, играя моими волосами.
— Как его зовут?
— Кристофер.
— И давно ты с ним встречаешься?
— Недавно.
Мы знакомы с Кристофером 18 часов, и наш статус не определён.
— А почему только сегодня я увидела на твоём лице счастье?
Счастье?! На моём лице?! Надо сходить к зеркалу и посмотреть, как оно выглядит.
— Потому что, он только недавно сделал мне приятное.
— Поцеловать тебя так? — Мама снова касается кровоподтёка на моей шее.
— Да.
— Хочешь у него пожить? — прямо спрашивает мама.
— Нет. Не знаю. Как получится. — Мне не верится, что мы с мамой это обсуждаем. Где-то кроется подвох.
— По какому адресу? Я должна знать, на всякий случай.
Повисает молчание. Я не запомнила, где точно живёт Кристофер.
— Я на эффоне разрешу тебе отслеживать моё местоположение, и ты всегда сможешь знать, где я, — нахожу я решение.
— Хорошо.
Мама отпускает мои волосы и обнимает. Скоро придётся соврать ей, что мы с Кристофером решили расстаться, и она поддержит меня.
Поужинав, я готовлюсь к прощальному чаепитию. Надеваю белую блузку и серые джинсы. Косметику тратить не стану, всё равно лезть в джакузи. И если я буду обычной и непримечательной, то Кристофер быстрее выбросит меня из головы.
Сама не зная почему, несколько раз выглядываю в окно раньше времени. «Не приедет, не должен», — думаю я, уже чувствуя глубокую досаду.
К дому подъезжает чёрный седан и тут же сигналит. Кристофер совсем что ли?! Зачем подгоняет? Вряд ли ведь соскучился. Родители могут обратить внимание на сигналящий автомобиль. Нужно быстрее спускаться. Накинув пальто, говорю, что ушла, и следую к лифту. Кристофер звонит, но я сбрасываю. Перед тем как выйти из подъезда, в приложении эффона выбираю татуировке узор в виде чешуи русалки.