Глава первая.
На грани.
Что это?
Где это я?
Я – это что?
Желтые пульсирующие пятна в черно-фиолетовой бездне. Это явно не я. Что же тогда я? То есть, не то, что… Что я вижу, если можно так это назвать – вижу. Я пока даже не знаю, есть у меня глаза или нет. Хорошо, хоть знаю, что вообще такое бывает – глаза. Такие штуки, через которые смотрят. Нет, не очки. Если попробовать их почувствовать, окажется, что они объемные или что-то вроде этого. Как далеко я продвинулся! Я уже извлек из небытия глаза и очки. Если дальше так пойдет, придется что-то осознавать. А еще секунду назад я ни на что не надеялся. Хотя нет, я, как будто бы, что-то знал. Есть какое-то смутное ощущение. Ещё бы вспомнить, что я знал. Короче, еще секунду назад меня вроде как не было, во всяком случае, так мне казалось. А вот теперь я есть, и для меня это проблема. Проблема, потому что нет ничего, кроме моих подозрений, что бы указывало на то, что я есть.
Трое санитаров молча наблюдали за телом, неподвижно лежащим в капсуле длительного хранения тел. Приборы уже показали, что в тело вернулся хозяин, но внешне это пока не выражалось ни в чем. Инструкция предписывала сразу после возвращения в сознание сделать телу инъекцию. Аппарат для инъекций уже был введен в контактную зону, оставалось только нажать рукоять старта. Эту простую операцию мог бы сделать и один человек, но на Тйите так не поступали. Не для того была тщательно разработана система хранения тел посланцев, чтобы какой-то один санитар-придурок, случайно не сделав предписанные действия, развалил совершенную систему контроля над людьми.
Обязанностью второго санитара было следить за тем, кто должен был сделать инъекцию, а третий санитар должен был следить за контролером. Двух последних санитарами можно было бы назвать с трудом. Но назвать их контролерами тоже было нельзя. Они просто были частью системы, даже не подозревая об этом. Эта система тройного контроля была гордостью планеты и применялась везде, где требовалось выполнить простые, но ответственные действия, которые невозможно было перепоручить автоматам.
Историческая справка.
Контроль – специальность планеты Тйит, поэтому все люди, живущие на ней, обладают исключительными способностями к контролю. Структура общества и всех его функций четко направлена на выполнение этой задачи. А выполнять здесь действительно есть что.
12 планетных систем, объединенных в 5 миров с выстроенным общественным укладом и стройным членением, это не шутка. Количество индивидуумов, которых надо встроить в систему и вести по жизни, плавно переводя из жизни в жизнь, из тела в тело, уже не поддается строгому учету. А это начало упадка. Есть над чем поработать. На Тйите собрана элита контроля, здесь функционирует сложнейшая и хитроумнейшая система «ведения по жизни». Ее изобрели и воплотили в жизнь Отцы-основатели этой части вселенной 76589 галактических лет назад. С тех пор методы только накапливались и совершенствовались, и ни один из них не был забыт или отправлен на склад.
На грязном осеннем асфальте распласталось в неудобной позе тело молодой женщины. Утро только еще начиналось. Прохладное оранжеватое солнце продирало заспанные глаза нехотя и как-то медленно, словно совсем не хотело вставать. Обычно дети так встают зимним утром в детский сад, просыпаясь окончательно только лишь, взяв в руки игрушки в игровой комнате. А что было до этого … Лучше даже не знать. Хмурая и грязная обстановка соответствовала общему настрою женщины. Она умирала. Пока даже не зная об этом. Просто ей было ужасно неуютно и отвратительно в теле. Казалось даже, что правая нога сломана что-ли, и … где-то под правой грудью, ближе к спине, что-то давило. Как-будто было сломано ребро или два. Запястье левой руки, на котором блестело нечто металлическое, напоминающее браслет примитивно-ручной работы было неестественно вывернуто и повернуто ладонью вверх. Взгляд снаружи определил бы, что эта кисть вывихнута, может быть даже с переломом лучевых костей. Но этого Ника не ощущала. Не чувствовала она и того, что ее красивое платье было порвано почти до талии и нижнее белье ярким белым пятном сверкало в хмурой серости утра.
Но только бы смочь хоть что-то увидеть. Может быть, даже что-то распознать. Где это можно сделать? Эта грязно-фиолетовая муть, изредка разбавленная ужасными фиолетовыми и багрово-красными пятнами, не говорит ни о чем. Может быть, так выглядит боль? Опять же, если она так выглядит, почему я ее не чувствую? Боль – это ведь в первую очередь телесное ощущение. Неужели мне нечем чувствовать боль? Это как-то слишком отвратительно, чтобы к этому привыкнуть. Хуже всего, что я не могу определить, есть ли здесь верх и низ и право и лево. Про зад и перед я и вообще забыл.
Капсула длительного хранения представляла собой прозрачный бокс, поддерживающий заданные температуру, влажность и давление. Кроме того, она имела все необходимое, чтобы поддерживать вегетативную жизнь в телах на протяжении десятков планетных лет. На Тйите, как и на многих других планетах, существовало несколько способов отсчета времени. Их было столько, сколько необходимо было знать населению, чтобы выполнять свои функции. Поскольку Тйит осуществлял функции контроля в области, охватывающей несколько планет в разных звездных системах, время там измеряли двумя-тремя основными способами: время обращения планеты вокруг своей оси; время обращения данной конкретной планеты вокруг своей звезды и время обращения этих звезд вокруг общего центра масс в Галактике. Это было очень удобно для того, чтобы ориентироваться во времени каждой планеты, где Тйит устанавливал свои порядки.
Историческая справка.
Практика хранения тел является неотъемлемой частью системы контролирования существ Тйита. Чтобы существо, действующее на большом расстоянии от Тйита, могло быть управляемо, его привязывали к телу с помощью секретной технологии управления разумом. Затем его посылали туда, где в нем была необходимость. Если существо теряло тело, оно немедленно возвращалось обратно на Тйит. Здесь его реабилитировали, корректировали, ставили новую задачу и снова отправляли туда, где была необходимость в том, чтобы контролировать большие массы существ. Для посвященных это было наибольшим развлечением – осознавать, что в этих убогих мирах, типа проекта 317, самые могущественные и сильные существа, стоящие у руля власти, являются просто посланцами Тйита, наиболее сильно обработанными «в коробочке». Все шло прекрасно на протяжении уже более 50 000 межгалактических лет. Но в последнее время стали появляться какие-то сбои в системе.
По грязному асфальту прошлепали неуверенные шаги. Через заброшенный парк, озираясь, шел бродяга в зимней куртке и шапке с грязным пакетом в руке. Нужно было осмотреть все мусорные ведра. Вчера был праздник, народ гулял и бродягу ждал неплохой урожай «пушнины». Собрав ее, можно было самому гульнуть не по-детски. Один пакет был уже полон, но с раннего утра можно ожидать большего. Впереди был еще целый старый парк, где молодежь вчера устроила танцы с фейерверком. Таран уже предвкушал, сколько он заработает сегодня и на что потратит. Грязное небритое лицо его выражало сильный интерес, когда он увидел Нику, распластавшуюся за небольшим пригорком. Лицо мгновенно приобрело испуганно-болезненное выражение. Обычной его реакцией в таких случаях было убежать побыстрее, потому что слишком часто такие ситуации заканчивались для Тарана плачевно – либо он был бит насильниками, либо жертвами. Но сейчас был слишком ранний час, и можно было остаться и посмотреть, что будет.
Сколько же это еще будет продолжаться? Есть ли вообще какая-то продолжительность? А если есть, то, что продолжается? Вопросы непростые для человека в хорошем состоянии, а для меня в теперешнем – вообще неразрешимые. Тем не менее, разрешить их надо и в первую очередь для меня самого. Не могу же я постоянно проваливаться в небытие и начинать думать об одном и том же снова и снова. Стоп, стоп, стоп …. Кажется, что-то такое я уловил … Что же это? Черт меня дери, опять мысль ускользает, не могу даже для себя определить, что я понял. А ведь когда-то я была на высоте относительно способности делать выводы. О-о-о-о … Опять что-то промелькнуло. Вот оно. Это именно оно!!! Оно, оно, оно, черт подери меня и все, что я могу осознать! Есть нечто, что было когда-то, и есть нечто, что есть сейчас, ну то есть, есть то, что я думаю. Ужасно путано, но понять можно. Та-а-а-к, это первый якорь. Бросив его, я могу чем-то оперировать. Есть что-то, что отличается от того, что я думаю сейчас. Главное – это понимать, что то, что я думаю сейчас – это не то, что было когда-то. Такое возможно, сплошь и рядом. Но для меня в моем теперешнем положении будет смертельным попасть в этот тупик. Так, есть этот первый якорь, эта надежда. Сейчас надо просто придерживаться этой мысли, чтобы двигаться дальше. Но, опять же, если я буду ее придерживаться, моменты сейчас и когда-то опять соединятся. Это уже слишком для меня ….
Трое над капсулой длительного хранения изменили свое положение. Тот, кто обязан был ввести раствор в тело остался стоять около капсулы. Его контролер обогнул капсулу и встал с другой стороны. Третий отошел от капсулы к небольшому аппарату, напоминающему клавиатуру компьютера, чтобы отправить сообщение. Приборы показали, что тело опять перешло в режим растения. Такое бывало на практике, и инструкция предписывала сообщать обо всех изменениях в Главное управление. Конечно, приборы, ведущие запись были безупречны. Но на людей, которые обрабатывали и хранили записи, надеяться было нельзя. Слишком большими оказывались в прошлом жертвы. Поэтому, Третий санитар быстрым незаметным движением набрал код Главного управления, чтобы отправить сообщение. Он один из трех знал код. Но этого было недостаточно. Оперирование с клавиатурой было лишь прикрытием. Главный принцип контроля – источник контроля должен быть невидимым для контролируемого. Поэтому двое первых думали, что Третий отправляет доклад через информатор. На самом деле источник передачи сообщений находился на груди Третьего. Однако доступ к передаче надо было сделать через информатор. Только после этого можно было незаметным движением запустить передатчик и отправить доклад. Осуществив необходимые манипуляции, все трое стали ждать положенное время, чтобы убрать капсулу в хранилище, откуда оно было вывезено по сигналу о возвращении хозяина.
Историческая справка.
Каждый из трех санитаров, работавших в хранилище, работал там всю жизнь, от начала продуктивного возраста, до его конца. Все они работали вместе все это время. Только так можно было добиться оптимальной работы. Все другие схемы ушли в прошлое из-за своей неэффективности. Отцы-основатели уже давно точно установили, что человек не должен менять своей профессии в течение жизни тела, а еще лучше в течение цикла существа, который установили в 10 000 жизней тела. Более того, все профессии в идеальном обществе, которое представлял собой Тйит, были строго регламентированы, даже такие творческие и непредсказуемые, как создатель звуко-видового шоу или проектант профилей разума. Никто из живущих на Тйите не знал этого. Понятие «свободы творчества» было просто частью профилей разума для творческих людей. Точно так же, как неукоснительная точность исполнения для низших уровней существ и техническая смекалка для инженеров. Эффективность такой системы доказывало успешное управление столь разными мирами, как проект 317 или Сообщество трех кланов, находившихся на противоположных полюсах сложности подконтрольной Тйиту части Вселенной.
Выждав несколько минут, Таран подошел ближе к телу, распластанному в неудобной позе на асфальте. Осмотрел бледное лицо, прошелся взглядом по стройному телу, обезображенному позой. Поискал глазами сумочку. Сумочка должна быть, там могут быть деньги, телефон или еще что-то, что можно загнать. Сумочки нигде не было видно. Зато на руке он увидел серебряный браслет и маленькие серебряные серьги в мочках отличной формы ушей. Впрочем, в красоте Таран особенно не разбирался. Самое большее, на что он был способен, это ощутить какой-то приятный холодок чуть ниже своего пупка, сопровождающийся легким головокружением. С детства он считал это ощущение наслаждением. Поэтому сейчас, когда давно не испытываемые ощущения дали о себе знать, Таран немного испугался. Он настолько привык пугаться по каждому поводу, что первым его желанием даже после ежедневных ста грамм, было убежать. Вот и сейчас он начал озираться вокруг, намечая сторону, в которую можно было бы «сделать ноги». Он ненадолго замер, не в силах решить эту задачу – снять с тела серебро или убежать от этого тела, которое породило в его собственном теле давно забытое ощущение. Пересилив себя, Таран, наконец, подошел поближе и положил два пальца на шею женщины, чтобы определить, что с ней. Он совсем не разбирался в медицине, и даже представления не имел о первой помощи. Но по каким-то отдаленным воспоминаниям мог себе представить, что можно что-то определить, если положить два пальца на шею человека. Тело было теплее, чем воздух. Под грязными пальцами с длинными серо-желтыми ногтями шея упруго пружинила, а где-то далеко внутри чувствовалось что-то вроде слабого пульса. Таран не знал, как должна чувствоваться жизнь в теле, но по-своему понял, что женщина еще жива. Он осторожно взял ее под мышки тихо потащил за ближайший куст, чтобы не быть на виду.
Появилось какое-то странное ощущение. Похоже на вращение. Как будто вокруг что-то повернулось. Да. Это так. Точно. Но эта ужасная тупость не дает мне ничего почувствовать. Но я явно ощущаю какое-то легкое изменение вокруг. Что это? Я уже в сотый раз, наверно, задаю себе этот вопрос. Что-то изменяется. Это даже не то, что я думаю. Я хочу сказать, изменяются не мои мысли или ощущения. Изменяется что-то, что вокруг. Это что-то новое в моем положении. Хорошо, что есть что-то, что может изменяться. Значит, кроме меня может ещё что-то существовать. Значит, это не конец. Так, это снова якорь. Это не конец. Это не конец. Это еще не конец. Будет что-то дальше. Остается только ждать. Но что это? Изменения опять закончились. Ничего больше не происходит вокруг. Что же происходит со мной? Я начинаю чувствовать какую-то плотность вокруг себя. Именно плотность. У меня нет другого слова для этого ощущения. До этого момента я вообще ничего не чувствовала, а теперь эта плотность. Ну, хоть какой-нибудь намёк! Что же это? Ой … Вот оно, самоподавление. БОЛЬ!!! Это так неожиданно! Зачем! Теперь боль, да такая острая! Боже мой, эта плотность вокруг меня – это же мое тело! Такая дикая боль во всем теле! Опять появилось ощущение нереальности, как будто тело растворяется, начиная с крайних точек. Только я успела что-то ощутить и снова …..
Так, кажется, я остановился на том, что есть верх, есть низ и некое смутное воспоминание, что могут быть в принципе зад и перед. То есть даже куда-то можно двигаться. А если можно двигаться, значит можно чего-то достичь. Не в том смысле, что сделать карьеру или стать богатым, а просто получить ощущение контакта с чем-то внешним. Да, пожалуй, думать об этом более безопасно, чем о том, что что-то было когда-то и оно может отличаться от того, что я думаю сейчас. От этих рассуждений я получил какой-то неконтролируемый поток прямо в себя и потерял эту мысль. Странно, что сейчас от того, что я думаю, ничего не происходит. Может это действительно правда? Может на самом деле так и есть: нечто раннее существует отдельно от того, что я думаю сейчас? Фантастика! Я проверил это! Я подумал эту мысль, и ничего особенного не произошло! Никаких входящих потоков, никакого силового воздействия. Если так будет продолжаться дальше, пожалуй, я смогу разобраться в том, что происходит. Надо зафиксировать эту победу. Подумаю это еще раз. Йиха!!! Получилось. Что-то невероятное! Я смогу так думать и дальше. Ничего плохого не происходит!
Санитары, отправившие капсулу длительного хранения обратно, уже собирались покинуть хранилище. Их рабочее время заканчивалось. Нужно было составить отчеты о дне, пройти медобработку, переодеться, и можно заняться своими делами. Смена уже стояла наготове и осматривалась, гадая, что здесь происходило. Автомат, отвечающий за состояние хранящихся тел, снова подал сигнал о контакте с хозяином. Сменщики рьяно ринулись выполнять инструкции. Уходящим надо было идти в информационный пункт, но они не торопились, особенно Третий. Если в тело возвращался тот же самый хозяин, с которым они должны были поработать, ему грозили неприятности из-за ложного доклада. Третьему было неприятно, что два его напарника могут узнать об этом. Он быстрым повелительным движением приказал им идти в информационную, а сам немного притормозил, чтобы краем глаза уловить, что за тело вздумало ожить в самом конце его смены. Намерение Третьего, заложенное в профиле его разума было столь высоким и несгибаемым, что его напарники даже не обратили внимания, что он остался в зале проверок. Даже если бы их впоследствии вздумал кто-либо допрашивать о случившемся, им бы и в голову не пришло, что Третий остался. Они шли, пребывая в полной уверенности, что он идет следом.
Так и есть! Он узнал этот бокс по едва заметному пятну на правой руке тела, которое снова розовело, принимая существо, способное управлять им без помощи приборов. Черт! Теперь доказывай начальству, что ты не верблюд! Проклятые посланцы! Надо было взять инициативу в руки и дать команду мысленно эти идиотам вколоть ему состав, а там будь что будет! Во всяком случае, наказание за неправильную инициативу на Тйите было меньше, чем за ложную информацию. Третий поспешил за напарниками в информационную, полный мрачных предчувствий. Как минимум ему грозило лишение работы на пару месяцев, а в худшем случае – понижение в профиле разума. Но Третий, так же как и все остальные жители Тийта, кроме Высшего Совета, не знал, что самым худшим наказанием для него будет отправка на планету со скромным названием «проект 317». И не в качестве посланца, а простым смертным, без сохранения его тела на Тйите. Это было концом существования для гражданина Тйита. Как было известно всем существам его уровня, с проекта 317 без сохранения тела не возвращаются.
Историческая справка.
О существовании Тйита не известно ни в одном из миров, которыми он управляет. Главный принцип контроля осуществлялся неукоснительно. Любой гражданин Тйита, подвергающий этот принцип опасности, немедленно получал обработку профиля разума или отсоединялся от тела, в зависимости от того, насколько жизнеспособно было его тело. Проектанты профилей имеют в своем распоряжении более трех с половиной триллионов профилей на все случаи жизни и постоянно работают над новыми. Только их самоотверженная работа обеспечивает ту гармонию, в которой живут все мировые сообщества под управлением Тйита. Исключение составляет проект 317. Нет, не подумайте, что люди там не были обработаны. У проекта 317 никогда не было такой священной цели – гармоничное и развивающееся общество. Его назначение совсем другое. Для всех граждан Тйита, всех уровней, кроме последнего, проект 317 – просто помойка. Можете назвать это тюрьмой, можете банкой с пауками, от этого суть не изменится. На эту планету в течение нескольких Галактических лет сбрасывают людей, которые выходят из под контроля Тийта. Как они это делают – совсем другой вопрос. Ведь система контроля Тйита – это не глобальное подавление Галактики, а способ создать развивающееся сообщество людей, которые потенциально могут разрушить все, что вокруг только можно увидеть или осознать. Впрочем, точно так же они способны и создать нечто новое. Этот спецпроект осуществили, когда Высший Совет заметил, что в некоторых областях миров периодически возникают отклонения от идеального функционирования. По мнению Высшего Совета, такого быть не должно в принципе, потому что тогда вся система контроля подвергается сомнению. Решение было принято единогласно. Это было самое лучшее решение. Выявлять источники отклонения, лишать их тел и сбрасывать на планету, расположенную на краю Галактики, где их «вонь» не будет мешать остальным наслаждаться жизнью. А пока такая планета сможет обеспечить людей едой, крышей над головой, изучить свои неудачи и улучшить работу Профилирующего Центра.
Теперь, когда Таран со своей добычей оказался в более укромном месте, он решил осмотреть ее более тщательно. Во-первых, надо было проверить все карманы, или что там у нее могло быть. Также он знал, что женщины могут прятать деньги в разные укромные места в нижнем белье. Деньги – это первая задача бродяги. Во-вторых, надо было поискать «дурь». Ее бабы тоже прячут в самых неожиданных местах. На вид у такой шлюшки, как эта, могло быть в лифчике или трусиках и то и другое. Тело под его руками, пока он его тащил за пригорок, обмякло и стало каким-то серым, но Таран не обратил на это никакого внимания. Было еще не очень-то светло, да и принимать на себя заботу о чужой жизни он не привык – со своей-то бы справиться без потерь. Недолго думая, он проверил всю верхнюю одежду Ники, защипывая грязными пальцами ткань ее платья и слегка ее потрясывая, чтобы узнать, где есть ли какие-нибудь уплотнения, напоминающие пачку денег. Примитивной работы браслет на бессильно лежащей руке интересовал его в последнюю очередь – сейчас продать металл опасно, можешь поплатиться здоровьем, а то и жизнью. Покупатели примут очень мило, может быть, даже денег дадут, но уж точно жди хвоста, жадного до информации о том, откуда ты взял такую заморскую штучку. Деньги – другое дело. Их можно изгадить до неузнаваемости, вывалять в грязи и дерьме, но все равно любой продавец примет их в обмен на жрачку, сигареты и выпивку. Наружный осмотр ничего не дал Тарану, поэтому он задрал разорванный подол платья Ники и запустил руку в ее белые трусики, чтобы получить хоть что-то с этого, наверное, уже мертвого тела. Ника имела обыкновение ходить без лифчика, поэтому оставалось лишь одно место, где Таран мог найти добычу.
Что-то явно происходит. Теперь я осознаю это наверняка. Я здесь. Для вас это ничего не значит, но для того, кто пару секунд назад считал себя не существующим, это новое рождение. Я здесь, Я здесь, Я здесь. Я готов твердить себе это до бесконечности, лишь бы это ощущение жизни продолжалось. У меня, правда, пропало это чувство какой-то самостоятельности, что-ли. Мне уже не до того, чтобы с этим разбираться. Сейчас я вдруг понял, что надо открыть глаза. Я даже не знаю, что, откуда, зачем. Просто вот такое желание, такой позыв: надо открыть глаза. Кончилась эта тошнотворная муть, есть жизнь, где надо смотреть глазами. Я ощутил, что лежу горизонтально. Это неплохо. Хуже, когда тебя в невесомости уносит в космос одного – медленная мучительная смерть без всяких ощущений. А сейчас я куда как жив – хочу открыть глаза. Немного страшновато это сделать. Все-таки давит эта неизвестность, куда я вынырнул из небытия. Одно радует, что тело у меня сохранилось, причем целое и не болит! А вот оно, самое главное, что я забыл – не болит. Неясное воспоминание о чудовищной боли осталось где-то так глубоко, что меня этот факт очень даже обрадовал. У меня есть тело, и оно не болит. Это круто. Значит я здесь, и тело у меня не болит. Может теперь будет полегче открыть глаза?
В зале приема было оживленно. Из хранилища быстро выкатилась капсула длительного хранения. Тело уже было почти живым. Приборы вопили вовсю, что этот экземпляр восстанавливает функции со скоростью ракеты, а на контрольном табло загорелись еще два сигнала о возвращении. Третий в новой смене уже подумывал о вызове подмоги, но это была не его функция. Это должен был сделать Второй. По инструкции полагалось обрабатывать тела в порядке поступления. А если не получалось успевать, вызывать дублирующую бригаду. Но сейчас на очереди было три тела, принимающие своих хозяев в лоно. Эта исключительная ситуация позволяла вернуть предыдущую смену, чтобы справиться с таким наплывом желающих вернуться. Возвращались в тела посланцы (так их называли санитары), когда они теряли тела в мирах, куда их отправляли. Попросту говоря, когда люди умирали там, где они жили, не своей смертью, они возвращались в тела на Тийте, где должны были получить инъекции. Это необходимо было сделать для помещения в Профилирующий Центр, который корректировал профиль их разума, так как их деятельность не была совсем правильной, что доказывала их насильственная смерть.
Тело в первой капсуле уже слегка шевелилось. Еще немного, и оно будет бессмысленно пялить глаза на капсулу, санитаров, на само себя, не понимая, что происходит. Аппарат для инъекций был настроен автоматически вводить иглу в сонную артерию при нажатии кнопки пуска, расположенной на панели управления капсулой. Момент пуска должен определить первый санитар. Его профиль разума был сделан именно для этого и подтверждал свое предназначение в течение всего срока работы санитара. От этого простого действия – точно определить момент ввода иглы инъектора и нажать на пуск – Первый чувствовал счастье, если он его осуществлял. Он чувствовал его всегда. А все детство мечтал о том моменте, когда ему выпадет эта удача – нажать на пуск в определенный момент. Ничего сложного – проектанты профилей отлично подобрали компоненты разума этого санитара. Только ради этого он и жил. Ради этого женился и растил детей. Ради этого учился и работал за крошечное вознаграждение, но был по-настоящему счастлив!
Историческая справка.
Высший Совет Тйита состоит из 12 существ. Это существа наивысшего общественного ранга. Для всех остальных граждан они просто не существуют. Их особенностью является
Существование без необходимости иметь тело. Нет, конечно, когда надо, они берут тела, но это очень неудобно. Имея тело, существо подвергается большой опасности – на него могут оказать воздействие. А это не то, ради чего существует Высший Совет Тйита. Тела для Высшего Совета хранятся в отдельном изолированном хранилище и давно уже не использовались. Члены Совета последние пять Галактических лет предпочитают пользоваться куклами, которые с расстояния полметра не отличишь от живого тела, но это более удобно. Во время каких-нибудь межгалактических церемоний, когда есть необходимость сделать связи с общественностью приходится обозначать себя чем-то материальным. Но для целей безопасности в таких случаях кукла подходит лучше. Тела для членов Совета хранятся только лишь как дань традиции, по которой они должны считать себя тоже частью общества, пусть и самой элитной его частью. Управляет хранилищем этих тел один из членов Совета в течение одного Галактического года. Никто из служащих, работающих в этом хранилище, не знает о том, чьи это тела. Все думают, что они предназначены для общей цели – превосходный контроль над этой частью Вселенной.
Одной рукой Таран шарил с изнанки трусиков, а другой слегка поворачивал тело Ники за бедра, чтобы можно было проверить и со спины. Ничего не было. Тогда Таран опустил пальцы пониже, между ног, и они коснулись края чего-то, похожего на пакет. Настроение Тарана улучшилось, надежда еще не потеряна. Он сильнее прижал два пальца к телу, так, что они погрузились в святая святых женщины, чтобы не повредить пакетик. Осторожно прихватил большим пальцем край, свободной рукой отодвинул в сторону ногу Ники и потянул руку вверх.
- Вот, с-сука! Вырвалось у Тарана, как будто Ника была виновата в том, что она женщина. Его грязные синеватые пальцы с серо-желтыми отросшими ногтями сжимали гигенический тампон, пропитанный темными пятнами крови. Пальцы Тарана тоже немного обагрились кровью. Его разочарование и омерзение грозили уже перерасти в легкий шок, когда в глазах вспыхнули яркие фейерверки и затмили все – и его надежды, и злость на эту шлюху, и, так не подходящую бродяге, брезгливость. Он до того увлекся добычей и возможной удачей получить «дурь», что совсем не заметил, как с другой стороны пригорка появилась небольшая, слегка сгорбленная фигура, неясно различимая из-за нависших над пригорком веток шиповника, уже начавших желтеть. Фигура на пару секунд нависла над Тараном, выясняя, что происходит, а затем размахнулась рукояткой метлы, которую она держала в руках и наотмашь, с легким взмахом вверх, почти снесла Тарану голову. Удар пришелся на нижнюю часть затылка. Большая из-за надетой на нее шапки голова лязгнула нижней челюстью по груди и ткнулась в плечо Ники. Затем медленно сползла рядом на жухлую травку пригорка. Таран и Ника лежали рядом, оба в нелепых позах, как-то странно похожие друг на друга, хотя были, и по сути, и по виду абсолютно разными людьми. Вероятно, их роднила та отталкивающая близость смерти, которая так пугает простых людей, чувствующих, что с ними когда-нибудь произойдет нечто подобное.
Технологическая справка.
Символом Тйита и его власти над сектором Галактики являются два колеса, каждое с двенадцатью спицами, посаженные рядом на одну ось. Колеса находятся в непрерывном вращении, причем каждое вращается в свою сторону. Одно колесо белого цвета (в особых случаях разрешено заменить на цвет платины) вращается в одну сторону. Второе колесо черного цвета (находящееся вплотную к первому, на одной с ним оси) вращается в другую сторону. Символ создан одновременно с введением системы контроля и технологий, обеспечивающих его практически. Он используется и как знак власти на самом Тйите, и как знак принадлежности подконтрольного мира Верховной власти на подчиненных планетах. Значение этого символа является неотъемлемой частью профилей разума всех уровней, кроме последнего. Значение таково: вращающееся белое колесо символизирует сплоченное и гармоничное сообщество людей, которое непрерывно прогрессирует. Каждый отдельно взятый индивидуум прогрессирует индивидуально. Он ассоциирует себя с точкой на ободе колеса. Он может переходить с уровня на уровень, если в течение заложенного периода эксплуатации профиля разума в 10 000 жизней будет верно служить обществу, не делая ошибок или других непредсказуемых вещей. Внимание людей посредством профиля разума фиксируется на восходящей части белого колеса, когда они смотрят на этот символ. Восходящее движение напоминает им о бесконечном постоянном прогрессе и надежде на лучшее. Существующее рядом с вращающимся белым колесом, черное напоминает всем, что есть наказание, которое понижает уровень профиля разума индивидуума в случаях, строго определенных Высшей властью. Ассоциации белого и черного, как «хорошего и плохого» применяются во всей Вселенной повсеместно.
Для последнего уровня этот символ имеет другое значение. Черное колесо символизирует обновление. Не всегда дела в империи шли хорошо. Она переживала и падения. На это время власть предержащие отходили от управления и скрывались в Черноте космоса, чтобы осознать ошибки и разработать новые идеи и поддерживающие их технологии. Так как все остальные уровни ничего не знали о Черноте космоса, никто не догадывался, что она довольно густо населена во время бунтов и революций, которые, впрочем, были слишком кратковременными, чтобы упоминать о них вообще. Двенадцать спиц на колесах символизируют двенадцать миров, которыми управляет Тйит. Причем два из них это – проект 317 и сам Тйит. По сложности управления они выделяются из остального ряда планет, так же как и по предназначению. Кроме того, двенадцать спиц являются непосредственной технической схемой управления. Вращение колес в разную сторону означает существование двух совершенно разных принципов существования, которыми отличаются последний уровень профиля разума от всех остальных. Объединение колес на одной оси означает тесное и гармоничное существование этих двух принципов ради взаимного выживания. Белое колесо, всегда отлично видимое символизирует видимый сверкающий счастьем мир, в котором живут люди.
Этот символ используется в самых разных видах и форматах. Технология сохранения и показа изображений позволяет использовать его даже в виде плоского нагрудного значка, на котором все равно видно вращение колес. Самый большой символ находится на Тйите, на башне Главного управления. Во всех остальных мирах он также является главным и украшает всё, что относится к власти на подчиненных планетах, кроме проекта 317.
Глава 2.Возвращенеие.
Вот оно, наконец!!! Я ощутил себя. Да, теперь нет никаких сомнений, что я – это я. Я знаю, что могу открыть глаза, и увижу этот мир. Меня трудно понять тому, кто никогда не терял сознание. Но это, действительно, так. Как будто рождаешься заново, заново учишься различать, что чем является и где находится. От бурной радости у меня сердце почти выпрыгивало из груди, хотя слабость была настолько сильна, что надо было собрать силы, чтобы открыть глаза. Я чувствовал, что лежу на чем-то, что тело имеет вес, что у меня есть кроме глаз еще руки и ноги. Только бы открыть глаза и не свалиться обратно в эту желто-зеленую муть. Сквозь закрытые веки пробивалось что-то смутное, наверное, это что-то светит. Здорово! Я начал воспринимать очень странные ощущения тела, как будто оно лет 20 лежало неподвижно и уже практически разучилось двигаться. Это было непривычно, но не пугало. Просто я понял, откуда оно, это ощущение слабости – это тело действительно давно не двигалось. Это пришло как-то само собой, без сложного анализа и раздумий. Теперь я уже понял, что дышу. Надо вдохнуть еще пару раз и, наконец, открыть глаза. Только не сразу, не сразу, а то можно задать такую встряску глазным нервам, что мало не покажется. Ну вот, вот, еще разок немного моргнуть, чтобы потренировать мышцы век и все, открываю… Что это??? Сквозь ресницы полуприкрытых глаз я различил … просто неяркий рассеянный свет. Он просто шел откуда-то, как будто со всех сторон … и … ничего больше! Я дал глазам привыкнуть к новому ощущению и чуть приподнял веки, чтобы убрать ресницы, которые мешали лучше рассмотреть. Свет стал немного ярче, но никаких других изменений не последовало. Все также он светил рассеянно, как будто я был в каком-то световом облаке. На ум мгновенно пришли все эти басни про рай, ад и тому подобное. Это что, рай? Я что, умер? Никогда бы не подумал, что окажусь в раю, да еще с телом. А может, это и есть та самая преисподняя? И этот ровный белый свет, это крышка котла или что там еще бывает в аду? Почему тогда кроме страшной слабости я не чувствую никаких страданий – ни физических, ни духовных? Что это вообще все значит? У меня нарастало сильное раздражение от непонимания происходящего вокруг.
Тёмная фигура в утреннем парке слегка застыла, рассматривая двоих, лежащих без признаков жизни под кустами, окаймлявшими парк. Распухшее, грязное и бородатое лицо Тарана не вызывало никакого интереса, лишь брезгливость. А вот бледное, начавшее уже слегка синеть лицо Ники вызвало у незнакомца сильное беспокойство. Он неожиданно склонился над девушкой, положив ладонь на её нежную шею, туда, где пять минут назад лежали грязные пальцы бродяги. Незнакомец замер и долго вслушивался в свои пальцы, лежащие на теплой ещё коже. Он искал признаки пульса, но, несмотря на все его усилия, не смог его почувствовать.
Тяжелое ощущение непоправимой беды давящим ощущением схватило за горло. Ферни как мог быстро достал сотовый и набрал 911. Оператор медлил с ответом. Ферни бросил телефон на жухлую траву и невероятно быстрым и точным движением уложил Нику на спину, расправив ей руки и уложив их вдоль тела. Затем он наложил ладони на область сердца девушки и начал делать ей массаж сердца, стараясь не сломать рёбер – девушке и так уже досталось. Но результата он не достиг. Массаж пришлось бросить – рядом забубнил динамик сотового, - «911, слушаю вас, где вы находитесь?».
Ферни достаточно медленно, чтобы оператор мог записать его голос, продиктовал адрес парка, а также то место, где он нашёл Нику и Тарана. Попросил прислать бригаду реанимации, чтобы не терять время, а потом уже объяснил, что здесь два почти трупа, с состоянием которых он не сможет справиться.
Закончив разговор с оператором неотложки, Ферни снова проверил, как там Ника. Что-то неуловимо изменилось, что именно, этого Ферни не понял. Как будто бы девушка вздохнула слегка, но только почему-то всего один раз. Он снова принялся массировать ей сердце, слегка отодвигая в сторону её нежную небольшую левую грудь.
Суета в зале приёма превращалась в настоящий хаос. Третий вызвал свою смену. Теперь в зале шестеро санитаров пытались справиться с тремя телами, хозяева которых вдруг решили бросить свои тела где-то вне Тийта. Санитарам было уже не до того, чтобы помнить, какое из трёх тел первым подало признаки возвращения. Они бросились к двум капсулам, которые автомат выкатил на центр зала приёма.
Первый в каждой из троек больше не раздумывал. Оба решительно нажали на кнопку подачи инъекции. Мгновенный укол в шею, и тела начали стремительно розоветь, предоставляя хозяевам возможность почувствовать жизнь, не попадая в область между жизнями, откуда, вообще говоря, можно было бы и не вернуться. Оба тела были мужскими, впрочем, как и первое, которое на пару секунд осталось без внимания бригад санитаров.
Но оба Вторых и Третьих были довольны и счастливы не менее, чем Первые. Они выполнили своё Предназначение, и теперь получили заслуженное вдохновение и восторг из их обработанного разума. Теперь, как они точно знали, им будет выплачена особая премия за уверенные действия в экстремальной ситуации. А Третий из первой бригады надеялся, что его решительность при возврате своей бригады будет оценена начальством, и его не будут наказывать за ложный доклад.
Главное, помнить, что было до этой мути. Но в этом-то и проблема! Что же было на самом деле? Был фейерверк, пляшущие люди, напитки, потом боль? Или были какие-то физиологические процедуры, инструкции, стерильность, люди вокруг в масках? А, вот почему я не понимаю точно, что было до этого! Люди там и там были в масках!!! Почему люди всё время в масках? Что это за спектакль? Я тоже была в маске? Да, вроде как был.
Может быть, попытаться снова почувствовать что-то на лице? Если оно вообще у меня есть. Я не удивлюсь, если его не будет совсем – так уж сейчас обстоят дела. Как же мне почувствовать что-то на лице? Может, сначала поверить, что оно у меня есть? Вот уже чему меня никогда не учили, так это верить во что-то. И зря – теперь бы пригодилось в самый раз! Хорошо хоть, что я могу о чём-то думать. Это уже что-то, уже какая-то жизнь.
Если я решу, вот так, именно решу, а не буду пытаться вспоминать, что было до этого, это и определит, что же будет со мной потом. Удивляюсь сама себе! Гениальная мысль. Неужели я её сам создал! Вот это номер! Это очень и очень интересно. Что-то было правдой. Хорошо, а чем же является то, что не было правдой, если я решу так? Неужели правда – это совсем не то, в чём я уверена? Неужели правда может быть разной, в зависимости от моего желания? Тут что-то явно не сходится. Как же мне быть?
Красно-желтая машина реанимации стояла на дороге – в парк проехать она не могла. Трое санитаров в голубом мчались к темным фигурам под кустами. В руках у них были серые чемоданчики с оборудованием. Ферни неожиданно стало очень плохо. Он на мгновение подумал, что убил бомжа и девушку тоже уже не спасти. Его слегка повело, и он грузно осел на грунт, прислонившись боком к кроне куста. Так его и нашли санитары, примчавшиеся через несколько секунд.
Очнулся Ферни быстро – резкий запах аммиака бил прямо в мозг. Это проворный санитар возвращал его в чувство. Двое других занимались каждый своим полутрупом. Ферни резким движением руки указал на девушку, распростертую на траве, подтвердив свой жест хриплым стоном, - «Ей нужен разряд». Но санитары и так знали свое дело. Тот, кто осматривал Тарана, спокойно констатировал, - «Шок от удара по голове. Жить, может быть и будет, но стоит ли такому чмо давать шанс?»
Тот, кто склонился над Никой, решительно и быстро скомандовал, - «Ладно, понесли её к машине, здесь мы бессильны. Бомжом займёмся чуть позже». И они мгновенно разложили свои облегчённые носилки, бережно, но быстро закатили на них бесчувственное молодое женское тело, и почти бегом понеслись к машине. Третий, оставшийся с Ферни, посмотрел в его глаза и поводил пальцем перед лицом Ферни справа налево. Увидев живую реакциюг лаз, он оставил Ферни в покое и занялся Тараном.
Во-первых, он перевернул его на спину, освободив несчастному ноздри от травы и грунта, которые их неудачно заткнули. Затем начал сводить и разводить бомжу руки, чтобы воздух мог попасть в лёгкие. Делать ему искусственное дыхание изо рта в рот санитар побоялся.
Продолжение следует.